julia37

- Я бы хотел угостить вас ланчем. Вся сутуловатая поза мистера Джонса демонстрировала опасливое недоверие. Он взглянул в печально-обреченные , как у луны-рыбы, глаза мистера Конелли, затем на формалиновый румянец выписанного в последний путь пациента. Чудился ему какой-то подвох во всем этом, но какой... этого Винс решительно не мог понять. - Если не из того, что я тут обычно убираю, то почему бы и нет. - осторожно согласился он на столь заманчивое предложение. Стопочка одежды и ботинки как бы намекали. - Во сколько его забирают? - он мысленно уже прикидывал все приятности одевания окоченевшего холодного тела. Бррр! И как быстро он сможет улизнуть снова. Раз уж приносить свои глубочайшие извинения пока было не нужно. Детектив чувствовал себя двоечником, который норовит сбежать с урока. Его попеременно одолевали ностальгия и желание рассмеяться над всей этой дурацкой ситуацией.

И хоть запах был невыразимо привлекателен для всего кошачьего естества, рыжая все ж таки не соблазнилась шариком. А украла кусочек шоколада и вспрыгнула с ним на подоконник. "Вкусно!" - девушка услышала лишь мяуканье. Разделавшись с шоколадкой, незнакомая кошка уселась на подоконнике, как у себя дома и, созерцая вид из окна, принялась вылизываться. Где-то там внизу ее ждал Идрис.

Региональный морг, 11:10 В раздевалке возился у своего шкафчика один из санитаров. Бледнокожий и веснушчатый, типичный абориген, он деловито вымерял что-то на клюшке для гольфа маленькой рулеткой, которая со свистом втянулась, едва Винсент переступил порог. Парень радостно помахал клюшкой вошедшему. - Конолли во второй мясницкой. - Привет-привет. - постарался выразить достойную радушного приветствия радость Винс, но стоило ему миновать знакомца, физиономия снова ощутимо скисла. *** - Мистер Конолли? - прогульщик вежливо постучал и теперь ждал разрешения войти, видимо, пытался, таким образом, произвести чуть более благоприятное впечатление.

- С тобой приятно иметь дело, Том. - ничуть не приукрашивая, похвалил таксиста Винс. Поездка обратно ему даже понравилась. На такой скорости можно успеть и достопримечательности осмотреть. - Ладно, я пошёл. Позвоню, если что. И тяжко вздохнув, детектив, бывший, отправился в недра окружного морга, уже по пути принимая вид жалкий и виноватый. Этот талант у него был врожденным.

- Ладно, Эм. Отбой. Я тороплюсь. Вскоре на телефон Моны пришла фотография журналистки вполне сносного качества. И та несомненно могла опознать лицо. *** - Где там твой байк? - почти простонал детектив. - Я устал. Пешие прогулки - зло.

Рыжая кошка, которая весила аккурат в две "принцессы" поставила передние лапки на колени девушке. Возлюбленная эльфа выглядела слишком... наивно что ли? Но не ей судить. Новенькая просяще мурлыкнула, принюхиваясь к запаху девичьих духов и запоминая его. Кажется, тут должен был быть и шоколад. Маэв не могла уйти отсюда не попробовав.

Мистер Джонс чертыхнулся. - Это что, у имени карма такая? - задал он риторический вопрос. Первый Фрэнк обкурился травы в самом начале операции, этот... В общем, хотелось верить, что хотя бы финал у историй двух Фрэнков будет разный. - Машина у тебя?

- А где Фрэнк? - хотя правильнее было бы спросить, "где моя машина?" - Нет, действуйте по своему усмотрению. Посольство, так посольство. Привет там передайте. От меня.

- На связи, - коротко отозвалась Мона, приняв вызов. Винс справедливо полагал, что если бы какой несчастный случай уже потряс их маленькую, но очень дружную группу, то Мона непременно просветила бы его на этот счет. А если нет - значит все в порядке. - Журналистка оказалась старой знакомой, Эм. Договорим, пришлю фото. - после этого где-то за пару минут мистер Джонс посвятил собеседницу в суть и необходимые подробности того, что сообщила им мисс Фернандес о Стивене Рейнберге, предусмотрительно поглядывая по сторонам, дабы случайные уши не получили лишней волнующей информации. - Я бы поговорил с ним, но пока не могу подъехать, вызывают на работу, черт бы ее побрал.

- Не думаю, - заметил Том,обернувшись к отставшему. Мысли он выбирал сам, а не из общего котла с детективом, и делиться ими не спешил. Светлые глаза внимательно оглядели визави, приглашая продолжить исповедь. Винс довольно настойчив в своём желании защитить от утренней валлийской зори. А зря. Детектив был не прочь кое-какими из них поделиться. - Ну, теперь, будет над чем. *** Когда Винс немного перевел дыхание, он набрал номер своей одноглазой ласточки. ! Мона

- На каких ты там условиях, кстати? - А чёрт его знает. Вот приедем, заодно и спрошу. - детектив запыхался довольно быстро. И курение было тому не единственной причиной. - Не беги, парень. - Винс отстал на пару шагов и догонять не собирался. - И я серьёзно, между прочим. Насчёт нее. Ты, конечно, думаешь, что не хрен мне лезть и что у тебя своя голова... уф.. на плечах. Так-то оно так, только не обязательно собирать все шишки собственным лбом.

- Не сомневайся. Только бы оказалось впору... Вот о чем думал Патрик, освобождая руку своей нареченной от перчатки. Клейма на его личности, конечно, остались, но сейчас ирландец был слишком взволнован, чтобы помнить о них. Впрочем, говорят, шрамы украшают мужчину. Колечко оказалось чуть-чуть великовато. На своих широких ладонях он расположил ее руку и долго любовался. Тонкостей помолвки и прочего, ирландец не знал, подсказать было некому, так что кольцо оказалось на безымянном пальце левой руки - как носят уже замужние дамы, а не девицы, которые только собираются замуж. Зрелище, по всей видимости, его во всем устроило. Патрик склонился ниже и коснулся губами кончиков ее пальцев, потом ещё раз, так, как обычно джентльмен целует даме руку. Пересел на соседнее месте и обнял ее одной рукой, пожалуй, слишком крепко, снова расположив окользованную ладошку на своей. - Обвенчаемся, когда захочешь. - выдохнул он, побеспокоив волосы на макушке, прижался губами и к ним. - Хоть завтра.

Винс безропотно рассчитался. Теперь можно было отправляться дальше. - Надо в морг. Срочно. - придерживая дверь плечом, обернулся он к Тому. - И ты все-таки... поосторожней с ней. Та ещё штучка. Визитки он может и не видел, но благосклонные дамские взгляды заметил. Детектив он или кто?

- Пойду. Самокритичность мисс экзорцистки покинула разумные пределы. Но главным было другое. Все эти соображения, какими бы непреложными они не казались, не заставили Кьяру сказать "нет", в очередной попытке спасти брата О'Коннелла на сей раз от неразумного брака. Ладонь, на которой все так же матово поблескивало кольцо, чуть дрогнула в такт сбившемуся с ритма сердцу. Мисс Бирн не была отягощена типично женским пороком болтливости и не стала мучить его долгими и бессмысленными отступлениями и пустым кокетством. Сокровище, а не жена. Патрик взял кольцо двумя пальцами. - Тогда дай мне руку. - тихо попросил инквизитор, все ещё сомневаясь, наяву он слышит это или во сне? На лице, с вросшей в переносицу суровой складкой, привычно жестокой линией рта, словом, вовсе не приспособленном к выражению простых человеческих чувств, медленно расцветала широкая, по-детски счастливая улыбка. - Ты ведь будешь носить его? - чёрные в предрассветном сумраке, как полуночное море, глаза , полные всего того, что он не умел сказать, встретили взгляд на против. Ему достаточно было знать, что подарок всегда будет там. Под чёрной замшевой перчаткой.

Единственным утешением было то, что двуногая забывала частенько шоколад на тумбочке, когда ложилась спать, так что поглубже ночью можно было подгрызть кусочек-другой. Правда, болтушка не очень спешила выдавать незнакомой с местными распорядками рыжей кошке местоположение ценного клада. Рыжая незнакомка подсела поближе и сладостно мурлыкнула о том, ах, как же ей хотелось бы хоть раз в жизни попробовать такую необыкновенную вещь, как этот шо-ко-лад. А если она не попробует, то вот прямо на этом месте умрет от тоски. Непременно умрет. Рыжая рухнула в пыль и, потянувшись, перекувырнулась через спинку. После чего просительно заглянула в глаза плутовке.

Маэв решила, что розовая ленточка - верный признак легкомысленной девицы. И потому рыжая кошка потрусила к этой самой пушистой с ленточкой. И, соблюдая все правила кошачьей вежливости, поинтересовалась, а где, к примеру, сейчас, ее хозяйка? Молодая двуногая кошечка, которая любил свою пушистую любимицу больше всех.

Дождавшись удобного момента, Маэв глубоко вдохнула. А через несколько секунд у ног Идриса и Сейма уже сидела огненно-рыжая кошка. Раза в два крупнее обычной, с кисточками на ушах и хвостом, из которого не стыдно было бы сделать воротник королю. Кошка чихнула, недовольно махнула хвостом туда-сюда и потрусила к повозке с едой с таким видом, будто только ее величество там и ждали.

Маэв задумчиво таращилась на башенки. Из них доносились голоса, кое-где играла музыка, а в одной даже виднелся нечеткий силуэт, скрытый воздушной тюлью. Определить достоверно, в которой из них проживала девица, полюбившаяся эльфу-моднику, с такого расстояния не представлялось возможным. А вот представить последствия, если совенок бросит письмо к ногам ее папаши, ошибись они комнатой, было как раз довольно просто. - Подержи. - друидка вручила Идрису совенка, и свою сумку. - А теперь быстро встаньте так, чтобы меня не было видно. Сделать это последнее было совсем несложно. Девушка казалась совсем малышкой рядом с мужчинами.

Лондон. Кэб. Около 4 утра Патрик не заметил бы этих трогательных проявлений натянутых до предела чувствительных дамских нервов, даже если бы Кьяре в лицо светил прожектор. Он был слишком сосредоточен на том, что собирался сказать. - Я п-просил у тебя немного времени, чтобы все обдумать. - судя по выражению его лица, плотно сомкнутым, чтобы сдержать странную блуждающую улыбку, губам, инквизитор все обдумал. И принял решение. - Мне тридцать два года. Скорее всего. - он склонил голову и запустил пальцы себе в волосы, несколько секунд смотрел в пол. - И до сих пор я не был женат ни разу. Эти сведения, в отличии от возраста, отличались гораздо большей достоверностью. - Ты говорила, что не должна... - Патрик прочистил горло, и снова поднял голову, чтобы смотреть ей прямо в глаза. - Мое поведение было совершенно недостойным сегодня, но ведь есть элементарное решение. Наше п-положение в обществе, состояние, происхождение, работа, наконец, таковы, что никто не смог бы назвать этот брак неравным. Нет ни одной причины, по которой нам не следовало бы этого делать. И больше никто, никто, слышишь, не посмеет осудить нас. Все будет законно и п-прилично. Инквизитор показал себя весьма благоразумным и обстоятельным человеком. Если, конечно, не считать того, что близкое знакомство с невестой длилось не более двух суток. Но тот, кто попробовал бы ему на это указать, скорее всего, лишился бы какой-нибудь незаменимой части тела. И пожалуй, выслушав самое неромантичное объяснение в любви за всю историю человечества, даже самый придирчивый родитель, буде таковой остался бы у Кьяры, принял бы его кандидатуру достаточно тепло. Новоиспеченных жених помолчал немного, переводя дух. Ладонь уже некоторое время покоилась во внутреннем кармане, и, наконец, на свет показался небольшой кожаный мешочек. - Я.. - он снова прокашлялся, резко очерченные скулы подкрасил слабый, как рассвет за окном, румянец, - ..никогда прежде не делал предложения. И слышал, что в таких случаях п-принято говорить о любви, но... я прочел за свою жизнь слишком мало книг и не знаю, что следует сказать, чтобы не выглядеть совершенным глупцом и не вызвать твой смех. - Патрик отвел глаза от комочка в своих руках и снова посмотрел ей в лицо. - Ты знаешь, я хочу, чтобы ты была со мной. Каждый день. А красивые слова мне никогда не давались. На ладонь выпало совсем маленькое и, как и говорил сам Патрик несколькими часами ранее, весьма простое кольцо. Оно напоминало в чем-то дарителя. Незатейливое, крепкое, надежное. Матовая золотая полоска, увенчанная более чем скромным прозрачным камнем, смотрелась совсем крошечной в большой руке. В окно снова заглянул фонарь и символический подарок слабо блеснул. - Пойдешь за меня замуж?

- Зараза. - сложно было понять, персональный это эпитет или относится к обстановке в целом, но в этот момент Джонс как раз провожал глазами скрывающуюся за дверью женскую фигуру. - Терпеть не могу, когда меня так называют. - признался он, доставая кошелёк. - Мне заплатить? - деньги у него были, но если викинг пожелает быть благородным, препятствовать ему никто не станет. Экономия это хорошо.

Патрик указал вознице лишь направление движения, не дав пока точного адреса, дело это было ещё не решенное. Захлопнул дверцу за собой, перекосив, как обычно, коляску. Сел напротив дамы, которую столь вероломно заманил в экипаж, и теперь вёз в неизвестном направлении. Внутри царила бархатная полутьма, света из маленьких окошек не доставало, чтобы разогнать ее. Тишину нарушал лишь мерный цокот копыт, скрип рессор, да ещё временами желтым китайским шаром проплывал в сизой дымке улицы газовый фонарь. Раз или два он отрывал взгляд от собственных переплетенных пальцев, но так и не подав голоса, опускал глаза обратно. Томительная слабость овладела им. Он все обдумал и решил довольно быстро. Часы ожидания тянулись, словно недели, а теперь, когда счёт пошёл на секунды, Патрик вдруг понял, что язык немеет тем больше, чем дольше он тянет со всем этим. - Мне нужно что-то сказать тебе. - раздосадованный самим собой, он решительно оборвал молчание. Теперь мосты были сожжены, отступать некуда, и он почувствовал прилив решимости. Во мраке прозрачные глаза блестели, как в лихорадке. - Только не п-п-перебивай. Пожалуйста.

Минут ожидания накопилось не столь много, чтобы раззадорить даже самых нетерпеливых. В службе ночного извоза явно торопились на заказ инквизиции. Застучали по брусчатке копыта, в чёрное древесное кружево вплелся силуэт парного конного экипажа. Элегантные женственные изгибы лошадиных шей и спин, скрюченный силуэт возницы, ровная линия закрытого, хоть и не такого большого, как штабные, экипажа. Ручку, затянутую в замшу, инквизитор поймал в свою. Потянул за собой, оглядываясь. После всего сказанного и сделанного - пойдёт? В груди нарастало пленительное своей новизной волнение. Распахнул дверцу и все так же, без слов, предложил для опоры свою руку. - Садись. - мягко, словно крадущиеся кошачьи лапки, попросил он.

Маэв прижала ручки к сердцу и восторженно выдохнула. - Какой ты красивый... - охотник разом сбросил лет пятнадцать. Впрочем, золотые пуговицы и красные сапоги тоже не казались такими уж неуместными.

Патрик подавил улыбку. Кьяра, конечно, просидела бы до утра за своей "Гоэтией". Тяга к знаниям в ней была столь же безгранична, как и в мисс Йелич. Но все эти книги нереально было прочесть не то что до утра, а даже до завтрашнего вечера. Кроме того, инквизитор полагал, что сможет предложить не менее привлекательную альтернативу. Поставив все необходимые подписи во всех соответствующих журналах - порядок прежде всего - инквизитор вызвал к архивам кэб. Телефон - одно из самых выдающихся благ цивилизации, наряду с электричеством. *** Территорию всю так же блюли стражи архивных врат. Небо переливалось всеми оттенками фиолетового, синего, изумрудного и лилового. Сумрак сгущался там, куда ещё не могли достать призраки дневного света. Близился восход. Воздух бодрил свежестью. На улице Патрик остановился на том же месте, где они расставались четыре часа назад. Глаза его казались в полумраке совсем темными, черты лица выступали резче. Он молча ждал кэб, изредка, украдкой, бросая взгляд на послушную юную мисс.

- Она п-подошла слишком близко и ее убрали. - обобщил инквизитор, которого невероятно бесило то, что ни в штабе ордена, ни теперь и в Скотланд-Ярде они не могли спокойно вести расследование. Повсюду кроты и предатели. Ну ничего. Каждый получит воздаяние за свои дела. Каждый. И, возможно, не дожидаясь Страшного суда и всеобщего воскресения. Ириссе повезло, что убрали ее не навсегда. Вопрос: таки было задумано или план сестры-злодейки дал сбой? Патрик встал и принялся укладывать все в коробки, в том порядке, в котором изымал. На часах было уже больше половины четвёртого. Небо над Лондоном уже наверняка окрасилось нежным светом утренней зари, а поля за городом умылись росой. В архиве, в целях безопасности и ввиду объективной невозможности, окон не было. - Все. - инквизитор решительно принялся загружать тонны знаний в тележку. Кто-то очень умный придумал использовать их здесь. - На сегодня мы закончили. И не похоже было, что ирландец примет какие-либо возражения.