Meshulik

«Хельга», камбуз Петро Того, что Рико уснул, гном не замечал, пока не скосил глаза и не набрал воздуха в легкие, чтобы сказать что-нибудь вроде «Ну, а теперь…» «Пирог» остался в планах. Здесь, на чистом деревянном полу можно было бы и спать, только как-то твердо. Впрочем, кок, кажется, не жаловался. И какое-то время гном боялся шелохнуться. Зато можно было смотреть. И чувствовать в своей ладони его ладонь. Растроганно думать, что Петро случайно оставили. И он остался. Жалея только, что не прихватили с собой один из тех мешков… И кстати, пирог. Теперь уже зверски хотелось есть. И если раньше среди более важных событий он не ощущал этого тонкого духа свежеиспеченного пирога, то сейчас тот назойливо доносился откуда-то – видимо, из печи. Дилемма. Гном взял себя в руки. Надо дать поспать. Он закрыл глаза и кажется, забылся. Надолго ли? Очнулся в полутьме, такой же. Как и была. Свеча еще не догорела – значит, спал недолго. Рико не просыпался. Ему. наверно, что-то снилось. Ведь он был человеком, хоть и кунари. Раньше гнома это не занимало а теперь очень хотелось узнать, что там, по ту сторону Завесы делает сейчас кучерявый? Чем занят? Может, там какой-то совсем другой корабль, и совсем другая жизнь. В которой Рико счастлив? А тут целый пирог… ждет. Он приподнялся на локте, с умилением бросил последний взгляд на такое спокойное и безучастное лицо и осторожно погладил руку спящего. Будить не стал. Поднялся к печи, вытащил пирог. И принялся ждать, когда Рико досмотрит свои счастливые сны. Уснул, уронив голову на стол.

"Инфанта", 5 утра Прохлада и потеря крови заставляет храмовника искать тепла. И все же даже теплого тельца тевинтерца не хватает рядом. чтоб согреться. Пробуждение не из приятных. Разве что Андрасте больше не является и не зовет на подвиги, дабы сделать его жизнь более наполненной смыслом, чем жизнь какого-нибудь морского котика. Собственно морским котиком он себя сейчас и ощущает. Выброшенным на стылый берег. Без цели, без стаи. Пустота и свобода. И вот еще эльф. Приподнимает руку, разглядывая их магическую связь. И понимает, что ночью пережил ад. А что пережил Рис, может представить лишь умозрительно.

Лизз Бардесса рассмеялась. - А может, они и достаются драконам. Но проклятые переписчики вечно всё путают. Найши, - она задумчиво задержала взгляд на профиле молодой женщины. - Еще одну сказку и пожалуй, на сегодня всё. Пора спать. Какую выбираешь? Она с любовью провела рукой по кожаному корешку. - Кстати. Я сегодня разговаривала с Матиасом Бруком. Коком с "Инфанты". Кое-что знаю о его отце. А он кое-что рассказал мне еще о нем. В вещах его покойного папаши, оказывается, хранилась странная печать с крестиком. Вместе с компасом, одним из четырех, найденных капитанами. И мне кажется, примечательно то. что у каравеллы паруса с таким же знаком. Она вздохнула. - То ли это уже утомление, то ли что-то значит... Ну да утро вечера мудренее.

«Проказница» - Ну да, - улыбнулась оранжевая бардесса. – Добро, сначала повстречавшее трех девственниц. На их беду. А что? В сказках для взрослых их обычно не меньше десятка. А три - вполне годное число. Не веришь ты в девственниц, Найши, - она лукаво улыбнулась и перелистнула страницу книги, так и не подняв головы с чужого плеча. От ривейни приятно пахло чем-то теплым и горьковатым. Словно бы та и правда где-то раздобыла пару апельсинов. «Инфанта» Он дернулся еще раз, но слабее. Постепенно обмякал, пытался понять, что его удерживает. Изумрудный взгляд преследовал его и в видении, и сейчас он то ли путал его мысли, то ли сиял маяком посреди бури, в которую попал его корабль. - Рис, - вспомнил он имя этого взгляда. И ослабил сопротивление. Сграбастал. Смял, нащупывая основание, которое прочно стояло на земле. Наконец, мир перестал качаться, а эльф обрел форму. Храмовник упал навзничь в сено, тяжело дыша. - Должно следовать себе. Что будет, если всё время сворачивать, Рис? Я заблудился и плутаю впотьмах. Оставь меня. Гладит ладонью щеку эльфу, как когда-то уже гладил. Роняет руку. И ждет, когда же забытье принесет ему облегчение.

"Инфанта", лазарет, ночь - Угу, - согласился храмовник и рванулся встать... Но что-то удержало его. - Пусти, - пробормотал он сжимая запястье лекаря.

"Инфанта", лазарет Она сошла с неба, словно легкое облачко, вместе с теплым летним дождем ступила босой ногой на весеннюю листву. Желанная и манящая, непорочная, несмотря на маячившего где-то вдали неопределенной тенью супруга. Истинная наложница Создателя. Мудрая Пророчица. Коснулась его плеча и улыбнулась. Вложила в руку огненный меч, призывая своего палладина следовать истинным путем, не зная страха. Во сне Аврелий раскинулся, сгреб сено в ком, заворочался — и, наконец, проснулся. Взгляд его блуждал некоторое время, пока наконец не сфокусировался на шкафчике дона Розарио. Сел рывком. Лириум был где-то там. «Проказница» Поздним вечером в кают-компании две молодые женщины сидели на диванчике и листали одну большую книгу. Талмуд лежал у обеих на коленях, а головка апельсиноволосой бардессы покоилась на плече темнокожей рулевой. — Знаешь, чем отличить настоящую сказку от адаптированной версии? В чужом пересказе ты никогда не встретишь упоминания о том, что по дороге герой изнасиловал трех девственниц. В оригинальной сказке бабушки Урд всегда случается нечто подобное, - прошептала на ухо ривейни ее подруга.

Петро Пирог. Гном улыбнулся всей своей рыжей бородой, сморщил уголки глаз, глядя вверх: — Да, — конечно, пирог, он его любит. — Пять минут… Закрыл глаза, не двигаясь, отдаваясь этому легкому прикосновению.

Петро Петро сложил ладони домиком, задумчиво покрутил пальцами повертел головой. Поразглядывал противоположную стенку. Аккуратно расставленная кухонная утварь, мешки в углу, кружки. Брови приподнялись. Ну… Поглядел на кока. Вздохнул и сдвинул стул. Теперь лежащих стало двое. Только Петро было видно потолок. — Волшебный фонарь возьмем с собой? И… а не, всё. Еще был голем. Но он оставался пока на юте. «Инфанта», лазарет Последняя надежда избавиться от эльфа, можно сказать, была разбита о железное намерение последнего остаться и вытащить-таки Аврелия из его личной, на одно лицо уютной жопы. Храмовник наконец смирился и вскоре смирно улегся на кучу сена, накрытую пледом, и пару мешков под голову. Полежал на спине, перевернулся на живот и спрятал лицо под ладонью. Стоило попытаться поспать. Пока еще мог.

Петро Петро чуть не подскочил и оглянулся на запертую дверь. — Кто-то выжил? Ну конечно, наверняка Даг не всё тогда выяснил… Всё это трудно было представить, не знай Петро кока. А вот он — сидит тут и говорит, что всё было давно, но вот ведь незадача, кое-что плохо теперь работает. Гном схватился за голову и некоторое время пытался понять, а что собственно там, в глубине души у кучерявого кунари творится? — А ты хочешь излечиться. Верно — прошептал он, — ведь ты думал об... из-за того, что я… а ты… Если бы не стул позади, он бы просто упал назад, на пол и, возможно, больше бы не думал. Каждая пушистая ресничка и его улыбка — он не знал, что так притягивало в Рико. Или его способность смеяться над ним. Или то, что он видел в гноме что-то, чего и сам рыжий в себе не замечал. Но точно для этого не требовался демон желаний. — Ты хочешь? "Инфанта", лазарет Тилани как-то сразу поскучнел. - Да, пол так пол. Пойду принесу какие-нибудь тюфяки или соломы. И привяжу веревочку для дона Розарио от двери до гамака. Чтоб он и правда в ночи с нами не залег. Шутить расхотелось. не до шуток. Несмотря на магию и приготовления, что-то уже сосало внутри и требовало своё. - Рис, - вдруг вспомнил он. - А почему ты просто не пересядешь на "Стрелу"?

Аврелий Святой отец нахмурился, с озабоченностью поглядел наверх. Туда, где безбожники порочили доброе имя святого отца, позабыв о Пророчице. Да, недоработка. И ведь, негодяи, чего еще доброго русалок каких-нибудь приплетут… — Нам нужна официальная версия, — вынес он вердикт. — Обсудим ее, и утром я упомяну о ней в проповеди. Петро Он почувствовал улыбку и ощутил это прикосновение к щеке. Всё было верно, для Рико всё случилось очень давно. Ну, наверно, не очень, но он попытался забыть. Кто бы не попытался? Но всё равно крепко обнимал, и прошло еще какое-то время, пока от ноги кучерявого отцепились, высвободив ее и поглядев совсем уж снизу со свежей мыслью. Гном не мог долго печалиться, и у него уже была пара деятельных идей: — А может, тебе нужна тамассран? Раз они лучше знают… Хотя… И тут же осознал, что никакой тамассран Рико не найдет по эту сторону залива. А по ту, возможно, тамассран сдаст беглого кунари в этот их бен-хазрат. И еще одно, не дававшее покоя своим грузом. Он так и оcтался на полу, но уже не глядел на кока: — Или демон желания?

«Инфанта» Определенно, у эльфа слух был намного острее. Храмовник даже позавидовал. Среди его трофев шедевр был поскромнее: — Мне больше понравилась та, в которой со мной было три эльфа. И все трое маги. Один поджег коридор, второй тушил, ну а третий… третий не давал мне обессилить, пока все трое на мне скакали, — он помолчал и в оправдание добавил, — Люблю героические сюжеты.

Петро Когда Дора взимала долги по банковским векселям, Петро обязан был смотреть на то, как тела полосуют отточенные лезвия кинжалов. Именно тогда он научился частично, уподабливаясь голему, отключать свои чувства, оставаясь беспристрастным свидетелем творимого правосудия, правая рука казначея Камберленда. Было тяжело, но пригодилось позже — это умение помогало ему сохранять радость в самых скорбных местах и обстоятельствах. Он мог бы и сейчас привычно отстраниться. Но не стал. Еще в начале рассказа Рико гном хотел бы просто заткнуть уши и закрыть глаза. Но он слушал и смотрел. Ведь он спросил. И хотел знать. И ведь это был Рико. Очень важный для него человек, самый важный. За последние пять дней. А может, и за последние пять лет. История сама по себе действительно была не слишком необычной. Только Рико не был обычным. Гном бы заплакал от невозможности что-то исправить. Но Рико не требовались чужие слезы, он говорил, и Петро держался. Он бы обнял его. Но уже знал, что если встанет, то может напомнить о тех, кто обидел его тогда. Что любое прикосновение сейчас только в тягость. А потом Рико умолк. — Не надо, встань, не надо так, — взмолился рыжий наконец, когда от зрелища безучастного кока, навалившегося на стол, сердце готово было разорваться. И, не зная, как это еще сделать, чтобы не навредить, сполз со стула и обнял его колени.

"Хельга" Петро Если честно, Петро судорожно боялся этой двери. Обходил стороной и вообще, после того как покинул Некрополь, содрогался при одном упоминании чего-то такого. Но сгоряча, от волнения и слушая Рико, почему-то сначала предложил, а потом уже почувствовал, как шевельнулись волосы на затылке. И когда Рико его удержал, с облегчением сел на место, понимая, что поход еще возможен, но пока откладывается. Правда, теперь, глядя на кока, понял, что лучше бы тот его отпустил к демону. Теперь надо было спросить, и снова свело челюсть. Но отступать было некуда: — Что-то случилось? Что... что случилось?

«Хельга» Петро Гном тоже как-то сразу успокоился. И хор в голове поутих. И как бы ни было это необычно, погляди он на их двоих из прошлой недели, он попытался переложить на слова то, что понял: — Так… значит, ты вошел. Подумал про нас и… в общем, про… Так, как у Рико, гладко всё равно не выходило. И кто боялся чего — это еще можно было поспорить. Он пнул себя мысленно в голень и произнес: — Ты подумал о том, как мы целовались, как потерялись в темноте, как… Гном закатил глаза. Из него рассказчик получался так себе. И вообще, Петро понял, что тут нет ничего странного, что от таких мыслей на Рико снизошел демон желания. Да он на любого от такого снизойдет. — Ладно, и потом, когда ты подумал, что тебя это пугает, ты коснулся диаграммы. Свободной ладонью потер лицо. — Давай, я сейчас пойду туда и… попробую это сделать? Если оно там… но вот только… Прежде чем ставить эксперименты, он должен был это спросить: — Чего ты боишься?

«Инфанта» — Кто знает… каков дон Диего. В термах, — усмехнулся Ави, — к тому же тут кушетка одна. Ну таки все же гамак? Я знал, я знал. Оставалось только шутить. Перед смертью не надышишься, как говорят. Они вышли из лазарета, молча проследовали мимо Матиаса, ошалело изучавшего следы разорения бочки квашеной капусты, дошли до камбуза, и там, а также на квартердеке храмовник сдал последние пути к своему отступлению. При виде парочки стихали голоса, ну а за спинами они раздавались вновь. И кое-что долетало до ушей Аврелия. Не очень его трогая, потому что почти всё было чистой правдой. Только вот про поджог как-то приросло откуда-то. — Слушай, мне нравится эта история, — признался он Рису на обратном пути. — Внушает уважение. И чего капитан недоволен? Не всё же мне проповеди в борделях читать.

«Инфанта» — Мой гамак — твой гамак, — развел руки святой отец в приглашающем жесте. — Подозреваю, что придется не только быть рядом, но и связать меня. Иначе хрен ты со мной справишься, - он усмехнулся, огляделся. — А вообще, раз мы капитану обещали, то может, в лазарете остаться? Тут хоть кушетка. А дона Розарио попросить в кубрике переночевать? Что до слухов, то с ними святой отец уже смирился. — Потом расскажу, что ты из меня демона изгонял, — родил он экспромт, припомнив совет напугать всех хорошенько. — Храмовник я или кто. Потупился, признался: - На камбузе заначка. И... под штурвалом между досками. Тяжело вздохнул и поймал взгляд мага. И в глазах храмовника стоял страх.

«Хельга» Петро слушал стоя, открыв рот. Не сводя с Рико глаз. Пока не понял, что ноги не слушают, что он больше не может, что сегодня он уже не знает, на каком он свете. Чуть не сел мимо стула. Локти на стол. И уронил лицо в ладони. Он не ошибся. Не ошибся. Он и не мог ошибиться. Дело было совсем в другом. Только что там с демоном? — Рико… Он не знал, о чем спросить. Часом раньше он уже молча протягивал навстречу руки, но там что-то произошло. Что-то в прошлом кучерявого кока. Прошлое сбивалось на настоящее, и всё накрывала проклятая диаграмма. — Почему совсем прицепился? — споткнулся он о последнюю фразу. — Ты… его и сейчас слышишь? Сам гном уже мог бы похвастаться многоголосием маленьких Петро в голове, впору было затягивать Песнь Света. — Сядь, пожалуйста, — попросил он и добавил тихо, протягивая ладонь к его руке. — И ничего не бойся.

«Хельга» Желания. У гнома забегали глаза. Это что-то означает? После всего, что предшествовало этим словам, могло означать столько, что он немного переполошился. Жалобно поглядел снизу вверх. Нет, Рико не стал бы над ним шутить. Вторично оцепенев, с подозрением скосил глаза на склянки и несколько толстенных фолиантов. Ах ты ж каменный дуплет, где твои мозги, Петро? Разуй глаза. — Ты уверен? — и не смог удержаться, чтобы всё-таки не вынести хоть какое-то объяснение словам человека, заявляющего, что он только что на камбузе вызвал демона желания, — Это ты что-то… приготовил? Или что-то съел...

«Инфанта» - Калант... Аврелий расхохотался. Впору было прослезиться. Он ощущал сильную эйфорию от обретенной легкости. Но знал, что всё-таки рано или поздно настанет момент, когда придется туго. И не помогут уже ни зелья, ни магия. Иначе бы не было проблемы. А она была. Словно хотел зарядиться заранее чем-то, за что можно зацепиться, чтобы не полететь вниз, в Бездну. Смеялся и слушал, впитывал изумрудный взгляд, словно бы это и было зелье от его недуга. — Неужели так уродлив? — уточнил он.

Петро Гнома, кажется, разбил временный паралич. Что? Невольно ткнулся носом в рубаху, к которой прикасаться зарекался. Раскаяние готово было прорваться кучей ненужных слов, но похоже, Рико не ждал извинений. И Петро зажмурился, обмякая плечами навстречу. И очень осторожно коснулся спины, прижимаясь лбом к плечу, с облегчением обещая себе больше никогда, никогда… Радость подступила с глубоким выдохом. И пока незаданный вопрос: что-то случилось? Всё-таки что-то должно было случиться тут, среди всех этих склянок. Он что-то пропустил? Но он боялся прервать Рико. И прервать эту минуту возвращения, казалось, утраченного.

"Хельга" «А, ну вот и хорошо», — первое, что посетило голову Петро, когда он просочился в двери камбуза. Рико его не ждал. Нет, ну то есть Рико его приглашал, но за это время Петро столько всего передумал, что в его голове Рико его уже стабильно минут сорок ждать и не должен был. А когда нечего есть, вопрос с качественным пережевыванием пищи отпадает сам собой. Он шагнул назад, всё же с любопытстством оглядывая кучу склянок и самого кока. В животе громко уркнуло, гном машинально согнулся и стукнул открытой дверью о стену. В таком виде и застыл, будто пролезал под невидимой гильотиной, держась за живот.... от смеха, что ли. — Рико. Он сам вздрогнул от проникновенности своего голоса. Будто не видел год старого друга и вдруг неожиданно встретил.

«Инфанта» Всколыхнулся давешний гнев. — Обещаю, этого больше не повторится, — очень серьезно сказал святой отец, мысленно рисуя себе очень зубастого мобари непосредственно поблизости от эльфолюбивого Сола. Удавка валялась тут же. И даже ощущения от прикосновения к ней изменились. Его немного качнуло. Он постарался поскорей как можно аккуратней уложить приспособление в контейнер и запереть. Связи с Тенью у храмовника не имелось, но всё же энтропическая дрянь попыталась разъесть его ауру. Попытался выставить ментальный щит. И получилось. Без лириума. Покачал головой. Всё-таки, как ни крути, а в магии очень привлекает это вот ощущение власти над природой. — У меня была беспородная, на лису похожая. Хвост клечком. Вечно вертелась под ногами и очень громко лаяла. Но на моей памяти укусила только ежа. Он усмехнулся, покосившись на мага. — У тебя были когда-нибудь свои питомцы? Присел обратно на край стола.

«Инфанта» Ощущения почему-то напомнили воспоминания детства, как будто бабка снова вызвала его зачем-то в покои на верхних уровнях, оторвав от игр с его псом. — Ты не видел мою собаку? — поинтересовался он у Риса и попытался все-таки обрести себя и определиться точнее. — Я не знаю, как себя чувствую. Собой? Но… нет, о лириуме не думается. И голова наполнена. Чем,кстати, она наполнена? Не удивился бы, если опилками, но теплыми, прогретыми на летнем солнышке и морском воздухе. Было приятно и спокойно. Будто диссонанс его жизни временно убрали из меню. — А нельзя ли сделать это перманентн... - и выпустил эльфа из объятий, подозревая, что ощущения-то приятные, но могли быть связаны не только с магией. - Ты как? — наконец, опомнился, зашарил вокруг руками. Хирол просил убрать ошейник… Петро Лёжа думалось лучше. Час он потратил на попытку понять, что ему в конце концов надо. Терра инкогнита, в которую он полез, когда Рико зашел в капитанскую каюту, была, мягко говоря, не по мерке рыжего гнома. И привела к закономерному фиаско. И Рико прав — роль эта подходила ему, как корове седло. Поставив мысленный крестик на неизведанном пути, он испытал наконец-то небольшое облегчение. И даже сумел разжать непослушные челюсти. К ужину, конечно, не притронулся, но на пирог были надежды. А еще он думал о Рико. О том, что за его улыбку он готов оградить его не только от тьмы вокруг, но и от тьмы в собственной душе, которую, естественно, у себя подозревал. И хоть фонарь он так и не раздобыл, но на прояснение собственных могзов еще оставались какие-то надежды. Но вот обойтись без вопросов становилось всё труднее. А спрашивать страшно. Хотя после недавней выходки уже не очень. Совершая одну ошибку, вторая дается как-то проще. Через час он выбрался из места трудового заточения.

Петро Гному было очень нужно коснуться его руки. Хотя бы коснуться руки. Но он замешкался. Через час было слишком рано. Спазм в горле так и не проходил. Ощущение какой-то горькой потери не давало разжать челюсти. Вряд ли он сможет есть этот пирог. Мысль о том, что Рико так старался и готовил пирог, а всё зря, оказалась последней каплей. Он сделал несколько шагов, упал куда-то и тихо завыл, сворачиваясь калачиком. Лучше бы Жиль его пристрелил. Кажется, это наконец, оказалась подстилка Фелиция.

"Инфанта", лазарет - Тихо, тихо, тихо. Он натянул на плечи мага плед, отстранился, улыбаясь. - Теперь нам надо как-то избавить меня от лириума. Капитан согласился.... ну, в общем, он тебе поверил. Наверно. Это было не точно. Но капитан согласился. - Так что теперь ударь меня чем-нибудь по голове, чтобы я провалялся пару дней без сознания. По-моему, это единственный способ не доконать меня отсутствием дозы, - попытался пошутить капеллан, но сам почувствовал фальшь. - В общем, пара дней у тебя есть. А там, глядишь, и Ривейнский берег.