Meshulik

Роксан - Ой Цветок был прекрасен. Она рассмотрела каждый лепесток, провела пальчиком по окантовке. Сияние бриллиантовых листочков приглушала полутень коридора. Росс взяла Торнадо за руку и потащила на верхнюю палубу – туда, где светило солнце. Камни заискрились, Роксан задохнулась от восхищения. - Она прекрасна. И пеларгония – я знаю, где мы ее посадим… Присутствуй при этой беседе боцман «Стрелы», он издал бы сейчас скрежет зубовный. Росс и так вечно конкурировала с ним за территорию. - И всё же… дело не в смелости … - она пожала плечами, будто бы отмахиваясь от этого. Но отмахнуться не получалось. Этот разговор. Как старпом сказал, и что она ответила. Но ведь Каэди заснул не от усталости. – Ладно, главное – что всё уже позади. Лбом уткнулась в плечо. - Когда мы отплываем?

Роксан Она обессиленно приподняла кулачки и тихо уткнулась ими в грудь своего возлюбленного. Какой смысл спорить, если никто не возражает? Но откуда тогда столько невысказанных слов? Они бьются в груди, требуя реванша. И это битва с самой собой, ведущая на пепелище. - Я так испугалась, когда ты не проснулся... Какие уж там танцы.

Роксан и Торнадо - А. Это был просто танец! - вывод, сделанный по оплошности. Руки магессы пришли в движение, когда она, опасно жестикулируя, рисковала вызвать из Бездны сразу с дюжину демонов сарказма.- Тогда и Архидемон - просто ящерка, Каэди!

Роксан Еще каким. Глаза полыхнули магией, и в трюме крыса принесла двухголового крысеныша, когда магесса приблизилась вплотную к капитану и... каким-то чудом не ощутила, что аналогичное определение вполне годилось бы ему и сегодня. Коснулась его лба холодными пальцами, почувствовав тепло и притяжение. Нет. Что такое прощение? Слова. А на деле ведь ты выбрал иное. - Прекрасный танец, - пожала она плечами, убирая руку. - О чем же тут жалеть?

"Стрела" При первых звуках гитары она вздрогнула, улыбнулась и с любопытством выглянула из-за края люка, откуда выбиралась. Каэди. То есть она знала, что это он. Но всякий раз ей казалось, что так божественно петь могут только барды. Ну а потом она подхватила подол свободной ниспадающей туники, подпоясанной пестрым платком по бедрам, и выбралась. Но уже не улыбалась. Ведь песня не для улыбок. Улыбаться должно душе. Они ступали навстречу друг другу неспеша, давая песне литься и куплет за куплетом приближать встречу неторопливо. "И долго же ты ждал", думала Росс, ступая босой ножкой по светлому покрытию палубы. "Долго бы ты ждал, если бы не этот странный сон?" Вообще, сколько нужно ждать, чтобы песня обозначила путь, по которому двое делают шаг и лицом к лицу замирают в тишине наступающего потом молчания? "Как долго?"

"Инфанта" - Не хочешь в соавторы? - предприимчиво предложил обрадованный перспективой безбедной старости храмовник.

«Хельга» В обществе свидетелей самодвижущихся картинок прибывало. Двое посвященных переглянулись. И рыжий бросил «делать вид». На несколько вдохов они снова оказались только вдвоем, когда Рико обратился к нему. "Покажем". Мы. И глаза их встретились. Он ничего не сказал, только улыбался едва приметно под бородой. Этих мгновений хватило как раз на то, чтобы припомнить тени от руки на парусине, всё, что было до и что случилось после. — А ну-ка, Колетта, дай я его заведу, а ты занимай место. Жиль, будь добр, сядь, а то не видно. Он снова сжал тугую пружину. В этом было что-то от сути времени. Оно снова пошло от одного щелчка маленькой шестеренки. Не как в жизни. Но всё же фигурки были словно живые. Оставалось скрыться с экрана, куда-нибудь в тень. Поближе к Рико. И не споткнуться ни о чьи ноги в темноте. И ни о кого. И не о ножку стола. В общем, траектория, захватившая ножку стола и плечо кока, принесла его в конце концов на табурет, где он и обосновался. "Инфанта" А у них неплохо получалась позитивная лирика. По сути, они создали буквально гимн позитивного жанра лирического стиха. - Какая реакция? - Рис подозрительно оглянулся на вдохновившегося напарника по переноске тяжестей. - Да какая-то поэтическая, - не стал вдаваться в подробности Аврелий. Около "Проказницы" Серый кивнул, выпрямился, уперев руками в колени, кивнул: - Действительно, похожи. Мы тоже торгуемся. Но не за золото. За влияние. И как торговец торговца хочу спросить: вас устраивает плата, капитан, и готовы ли вы следовать моим указаниям?

"Инфанта" — Тебе не кажется, что в мире слишком много поэзии о несчастной любви? — пустился в рассуждения обладатель загадочной бороды. — Не пора ли это исправить? А то все эти выбивающие слезу сонеты потом возвращаются сторицей упреками тех, кому мы их читаем. Он перехватил поудобней ящик и, вдохновленный идеей, попытал счастье в экспромте: — Какая грудь, какие бедра… — открыл рот, но ничего на ум не приходило. Тут должны быть какие-то позитивные слова настоящего стойкого дона, который смотрит гордо вперед… Ситуация немного размывала этот образ и в голову лезла какая-то ерунда, — ...Я весь горю, несите вёдра, — разродился он и ощутил, что вышло не слишком позитивно. Босые ноги с очень соблазнительными худыми щиколотками шлепали по палубе впереди него. — Слушай, Рис, а может, это у меня на лириумное голодание реакция? — задался вопросом разговорившийся падре.

Роксан Она стояла посреди трюма и разглядывала ладонь, на которой лежала ножка иволги. Желтые перышки валялись повсюду, а уголки губ невесты капитана были красноватыми от крови. Казалось, она и сама не уверена, что делать с этим кусочком плоти: бросить кошкам, сжечь или… косточка хрустнула, и магесса проглотила последний кусочек. Так и не поняв, что это на нее находит. Утерла рот рукавом и заспешила наверх. В трюме, в одиночку, ей было как-то жутковато. Да и внимания ждали ее растения.

Винченцо — Капитан, — Винченцо постучал обгорелой палочкой по тяжелому добротно сшитому сапогу. — Вы, надеюсь, понимаете, как наша… хм, принимающая сторона относится к магии? Мне это всё очень не нравится, но раз вы не планируете идти дальше кордона кунари, то и обсуждать тут нечего. Так что будем считать, что этого разговора просто не было. Он устало вздохнул. И так было слишком много забот с этим грузом. И что там еще ждет — непонятно. — Не думал, что Киркволл будет смотреть сквозь пальцы на… а, впрочем, да. Гм. Не поймите меня неправильно. Среди нас есть маги, и в крепости на острове мы не смотрим, кто ты такой и что там у тебя за Завесой. Но тут речь идет об очень важном деле. Серые стражи обязаны, мы должны поддерживать нейтралитет и устанавливать взаимовыгодные отношения со всеми народами и государствами. Не хотелось бы из-за досадной оплошности утерять доверие народа кун.

Хельга Петро пропустил мимо девчушку, и под обличающим взглядом Жиля улыбка его начала гаснуть. Оглянулся на улыбающегося Рико. И, словно подзарядившись от источника света, снова улыбнулся, провел пятерней по волосам, уже уверенный, что лучше было ему сразу лезть под стол. - Ну и чего это за херня квадратная? - не отрывая нахальных глаз, поинтересовался старпом. Из вежливости. — Жиль, — повторил вновь и чуть не поинтересовался по новой, как тот поживает. Действительно, поживание Жиля за дверью камбуза и теперь отличались, к примеру, громкостью. — А… это опер… тьфу, то есть фонарь. — Опера вертелась на языке с появлением Колетты. — Волшебный. И с разгона добавил с заметным оживлением: — Мы тут с Федерико смотрели.

Аврелий Минута фиксации на этой бороде и её хочется потрогать. Она мягкая? Или нет? Такая же как... Под такими взглядами у Аврелия борода дернулась вместе со щекой. Если так и дальше пойдет, придется и правда запереть в трюме. А то носить ящики становится неудобно. Термы, которые всегда с тобой, мать эльфийскую. - ...И не услышать до зари в округе, Ни зверя, ни пичуги. Один лишь я в ночи О муках сердца в пустоту кричи, - скороговоркой прозвучало окончание мучительных воспоминаний. - А чего так грустно-то? — Когда в библиотеке сидел над стихами, думал, что они для того существуют, чтобы растапливать девичьи сердца. Так что учил самые жалобные. Стратегия. Он разогнулся. И пришлось снова немного согнуться. Ладно, с Рисом всё ясно. Но все эти разговоры, кажется, смутили и уж совершенно практичного падре. — А у тебя повеселее есть?

Хельга, сквозь тернии - Дьявол, - разнеслось по камбузу громким шепотом. И Петро нырнул обратно к мешкам. Ремень остался где-то там. Он уже на ходу обратно к двери застегивал и поправлял жилет, безнадежно растрепав волосы и раскрасневшись и растеряв последние версии. Выдохнул. Щеколда отодвинулась со зловещим скрежетом. На физиономии гнома появилась самая добродушная из имеющихся у него в запасе улыбок, он отступил на шаг, снова машинально поправляя волосы пятерней. - А, Жиль, как поживаешь?

Хельга, уж полдень близился Ой. Жиль Ой. Колетта Дага... Смешно и хочется вылезти наружу через люк. Закрытый. Нет, Рико еще мог бы, а вот Петро не дотянется. К тому же прошлая попытка общения с люком привела к падению… удачному, и всё же повторять не стоило. Хотя при удачном стечении обстоятельств можно было бы сделать вид, что они и сами только что сюда свалились. — Придется открыть, — шепчет, крепче обнимая, чтобы через секунду ослабить объятие, зарывшись напоследок носом в макушку, и, вдохнув, сесть. Обнаружить по-прежнему световое пятно на стене. В голове проносятся возможные объяснения, от ловли крыс до собственно движущихся картинок. И он машинально проводит пятерней по своим волосам, сам не веря ни в одно. Даже в картинки. Теперь уже ясно, что чем скорее открыть, тем лучше. Он направился к двери, намеренный сбросить щеколду, как только Рико обретет свое место в вертикальном мире. Где он такой высокий (и красивый), особенно теперь. «Инфанта» Голубые невозмутимо ответили зеленым тем же. Да было бы о чем говорить. — Дались же тебе эти термы, — это он пробормотал уже себе под нос. Ящики убывали, но медленно. Святой отец продолжал безрезультатно, впрочем, вспоминать окончание стиха.

"Инфанта" Он бы хотел ясности. Ну и, конечно, как водится, не только от эльфа. С ясностью надо было разбираться, когда он взялся его опекать. Конечно, искусство «приятной беседы» по желанию включает и декламацию, и диспут, и возлияния, и то, что в его круге называли «свободный союз», имея в виду под ним ничего больше, чем составляющую «приятной беседы». И с чего конкретно отключать голову — это уж решать каждому. Иной раз и сонет может вштырить так, что больше-то ничего и не требуется. А вот падре мог всю ночь в борделе проповеди читать. И нормально так голову отключало. Правда, там еще лириум… Насколько эльф устал объяснять, настолько же Тилани устал силиться понять. Но кажется, понял. — А. Ну смотри. Но если тебе охота со мной подекламировать, только скажи. — пожал он плечами и взялся за свой конец ящика. Он на пробу рискнул припомнить и начал: Ни дуновенья; волны Смирили в море бег, И тише Леты воды сонных рек,... - Э... забыл, как там дальше?

Хельга, те же и Светало Он защитит. Хоть у него только нож и расшитая жилетка. Казалось, что может заслонить собой от всего мира, прикрыть ладонями, отгородить локтями, спиной... Он, кажется, успел вдохнуть этот поцелуй, обнять - но уже не совсем... И застыл, пораженный громом. Глас из-за Завес... то есть из-за двери взывал к расторопности. Сознание успешно заменили рефлексы. Вспомнить, где тут верх. Сложно, потому что темно и вокруг какие-то мешки. То есть те самые мешки. Не то чтобы гном испугался. Но Жиль на чем-то настаивал там, за дверью. Петро проглотил незаданный вопрос и поглядел на Рико. Совершенно счастливый и по-прежнему не совсем включившийся. Но уже готовый прятаться вместе под столом. Почему-то эта мысль посетила его первым делом.

Хельга, ночь в летний день Он забыл. - С пир... ру... рулетом. Наверно. Рука сбивала с толку. Но он бы не согласился избавиться от нее. И теперь задача изготовления пирога становилась, видимо, совершенно невыполнимой. - С кухней? Я... Гном задумался. Что он умел. - Картошку умею чистить. Даг хотел что-то от счетовода. Но сейчас это казалось чем-то из другого измерения. Из-за Завесы. Стоп. Гномы не могут попасть за Завесу. Рука всё ещё лежала там. Для асимметрии он провел по щеке и тихонько сжал плечо.

Хельга, ночь в летний день Зрелище ужасало. У гнома округлились глаза. Вопросы разницы рождения он демонстративно отмел прочь. — Да. Тут имбирем не обойтись. Спорим, я пересчитаю твои ребра до последнего, даже не… Рука не коснулась рубашки. И на глаз было понятно, что с ребрами всё так же, как с боками. Взял за руку. — Надо что-то делать. М… мясной рулет, булочки и пирог. Он вернулся к главному ингредиенту, прошептав шепчущему: — И имбирь. Большое меню. — Тебе помочь? С готовкой. Снова провалился в этот взгляд. Машинально положил ладонь Рико туда, где ощущался подкожный жир в меру упитанного гнома.

"Инфанта" Они перевернули бочку, поставили. Тилани разогнулся. Он не привык ходит кругами, и с эльфом было сложно. То ли настроение у него менялось, то ли что еще, и из его рассказов выходило, что тот на грани. В термы он не мыться собирался. В бордель не пошел. А выбрал вот эти бочки грузить. Прекрасно. - Я-то нормально, - святой отец прислушался к себе. - Очень даже. Как-то ненормально нормально. Он огляделся, мало ли, кто послушает этот бред: - И что? Что было бы в термах? Что там тебе голову отключит? Изразцы напольные?

Хельга, ночь в летний день — Да… При прощупывании ребер выяснилось, что гном боится щекотки. Он всхлипнул, но позволил эскулапу завершить поверхностную оценку масштабов бедствия. Сдерживая то ли смех, то ли волнение, прошептал: — С имбирем… Закрытые глаза открылись, гном уставился на Рико. И На свой пояс, предъявленный в качестве улики номер один. — Э… погоди-ка, как это ты смотришь? Никто не доверяет традиционным методам лечения. Он дернул пряжку, распустил ремень, стягивающий жилет. Из-под задранного жилета и рубашки на боку щепотью удалось захватить вполне достойную уважаемого счетовода припухлость, говорящую о здоровом питании. — Сам погляди. У тебя небось и такой нет... "Инфанта" Дон Диего, как просили, отрядил всю троицу разгружать провизию. Прекрасно. Прекрасная альтернатива термам... то есть баням. Хорошенько поносить тяжелые кули. С какого демона? Не то чтобы святой отец боялся тяжелой работы. Ему и самому сейчас думалось лучше. Мысли возвращались по кругу к зеленоглазому магу, у которого в голове, как заметил загруженный физическим трудом и прояснивший с помощью магии и того же физического труда мозги святой отец, как-то всё тоже не совсем на местах стояло. Мешки грузились. Бочки катились. Они встали к одной бочке, когда на изумруде упаханного эльфа вновь остановился пристальный вопросительный взгляд. - Ну и как... - бочка покатилась вверх по сходням, подталкиваемая сильными храмовничьими и не менее сильными эльфовыми руками. - Себя... чувствуешь?

"Инфанта" - Ну пошли, я с вами, - подхватился падре, зная, что всё равно оставлять Анариса - провоцировать очередные неприятности. Тоже поработает. Не смотреть же на них. Мимо проносящимся чем-то озабоченным Миррину и Торнадо он махнул в ответ, мол, всё в порядке. И, по инерции мечтая о термах, коих всё равно не было, отправился за эльфами.

"Инфанта" - Ну если термы не обещаешь, то тогда не стоит, - улыбнулся эльф Святой отец собрался было развести руками, мол, так чего тебе надо-то... но ответ был прост: эльф был еще больше тевинтерец, чем он сам, урожденный Тилани. Анарису нужно было не отмыться. Он хотел домой. Искусство терм, как кофе с Пар-Волена, расползалось по всем городам Тедаса и считалось неким изысканным приветом из таинственной и опасной империи магов. Понятно, что в каждом месте это самое искусство понималось по-своему, и даже если бы они нашли сейчас в Риалто термы (а почему бы и нет, просто надо знать места), не факт, что там всё оказалось бы, как дома. В нем было много тонкостей. И предложить взамен баню было бы всё равно, как если бы ценителю антиванского предложили бы взамен надраться яблочным сидром. Но, несмотря на сложность ритуала и трудности с рецептурой, основанной скорее на утонченности вкуса, нежели верных пропорциях, все же один важный ингредиент мог спасти всё: - Мой отец говорил, что любую баню можно превратить в термы хорошей беседой, - пробормотал Аврелий, впрочем, не наставивая. Беседой с равным. Гражданином и имперцем. Или, что подразумевалось, носителем того же культурного кода. И это, конечно, имел в виду и святой отец, предлагая такую неравную замену, однако... время! Для хорошей неспешной беседы требуется бесконечность, а сейчас у них этого не было. - Можно что-нибудь... Он не договорил. Симлар наконец-то обрел себя, а "Инфанта" обрела Симлара. - А, рад видеть тебя, да забудь. Как там в порту? - поинтересовался святой отец, разглядывая все же добытый настырным эльфом искомый фингал.

Около "Проказницы" Серый уставился на молодую женщину с нескрываемым интересом. Даже ладонью заслонил глаза от солнца, чтобы рассмотреть пристальней. - Даже не знаю, чему больше удивляться, миледи, - признался вдруг и усмехнулся. - Тому, что маг капитан судна или тому, что вы так неосторожно признаетесь в этом первому встречному. Помолчал и спросил тоже вполне закономерно: - А... тот храмовник знает? "Инфанта" За ту минуту, пока святой отец осматривал побережье с прилегающими строениями, его внутренний взор охотно нарисовал картину, как они с Рисом стоят на пристани разрумянившиеся и хорошо отмытые, наблюдая вдали уходящие за горизонт черные паруса... - Боюсь, наоборот, назад не пустят. Но... тьфу ты, демон. Ладно, пошли. Только быстро. Баня-то тут найдется и в порту. Термы не обещаю.

Петро Растерянно поинтересовался, не отрывая глаз от карего взгляда, глаза в глаза: — О, худой? Ты так считаешь? — Вздохнул, соглашаясь. — Меня непросто откормить. Он хихикнул: - Обещаю хорошо кушать… И замолчал, наслаждаясь их уединением, которое, удивительно, не прервало еще ничье вторжение. А ведь и правда где-то Жиль. И Колетта. Не говоря о капитане. Еще немного, вот так, укрывшись от всех, похитить несколько минут безмятежной близости. — Я хочу... — он закрывает глаза, набирается смелости. Хочу, чтобы ты радовался. Хочу это видеть. — Хочу морковный пирог. Аврелий «Не Квинт? Интересно, кто». Хотя, почему интересно? Скрыл Рис своего патрона не зря. Тот, верно, как-то связан с… Ну да за пять лет власть могла столько раз смениться. — Значит, тебе повезло. Или цепям повезло с тобой, не знаю уж. Да и какой смысл думать о них теперь. Ну да, у Риса был смысл. Он хотел вернуться, не желая выбирать ничего иного. А ведь с такими талантами он много где мог бы жить. Много где. Не на виду. И всё-таки… Тилани задумался… И не смог найти ни одного приличного места, какое бы подошло эльфу. Да ведь и Минратоус подходил не очень. Вот, в чем дело. Такому, как Рис, просто нет нигде места. Впрочем, по дороге в это умозрительное путешествие примеривания на мага Орлея, Марок или даже Неварры святой отец пришел и к другому выводу: — Знаешь, честно говоря, без проблем и мне нигде не пожить больше месяца. Со свободой или нет, важно, наверно, не это. А что? Ответа так вот на поверхности у Аврелия не было. Около «Проказницы» — Мне он ни к чему, — сеньор Страж пожал плечами. — Капитан. Но кунари не любят магов. Я хочу знать заранее, с чем мы идем к ним. Он присел рядом с ямой, будто у этого костра было бы нормально погреть ноги. Гному достался еще один хмурый приветственный кивок. Впрочем, ясно было уже, что это не неприязнь, а обычное выражение лица Стража.

Петро Популярность рыжего не слишком смущала. — Хорошо, — улыбнулся, пошевелил пальцами и погладил Рико по щеке. — И что ты со мной теперь будешь делать? Винченцо Аж дважды невозмутимый Серый шевельнул бровью. На весть о том, что капитан стоит прямо перед ним. Тут он даже слегка склонился будто над капитаном, будто хотел получше разглядеть ее нос. И второй раз — от новости, что на «Инфанте» храмовник. — А маги там есть? — поинтересовался он. Ибо, как известно, одно предполагает другое. Аврелий Можно уехать из Тевинтера, но невозможно не увезти с собой Тевинтер. У каждого свой багаж, но тевинтерцы узнают друг друга везде. Аврелий, вот уже пять лет мотающийся по свету, знал это прекрасно. Как и то, что мир намного больше Минратоуса. Он улыбнулся, и улыбка вышла светлая, наполненная достоинством и верностью себе: — Нет. Я не вернусь. И в том, как он это сказал, он сам почувствовал, что в каком-то смысле никогда и не покидал империи. — Разве что… — он пожал плечами. — Разве что ненадолго. Вернуться, чтоб провести ревизию себя. Почувствовать то, пять лет забытое, сверить и нащупать плоть времени, которое незримо, когда не оборачиваешься назад. Иногда, впрочем, назад обернуться приходит время. — А Квинт… дал тебе вольную?