Meshulik

Лизз Лизз умела появляться незаметно. Вот и сейчас она облокотилась о фальшборт как раз, когда Миррин отвлекся на сестру. Только что ее не было, а уже глядит вдаль, туда, где посреди солнечной ряби плещется сплошное ничего. — Моряки говорят, что колокол — это зов мертвых с погибшего корабля, затонувшего, но населенного призраками. И чем больше народу погибло в том месте, тем громче зазывает замогильный голос из Тени. Ведь демонам нужны новые тела взамен тех, которые поело солью морской. Мрачный рассказ дисгармонировал как с веселым солнечным блеском воды, так и веселыми солнечными кудряшками бардессы. — Но так это или нет, никто не знает, — заключила она свой рассказ, повернувшись к слушателям. — Ведь ни один корабль, если и были такие, пожелавший узнать, по ком звонит тот колокол, не вернулся в порт.

Петро - Эй, не напирай, - ревниво кликнул он шлюпке конкурента и продолжил вскрытие в районе трахеи. На это занятие ушло сил и времени, несопоставимо с полученной в итоге наградой. Но опыт - сын ошибок трудных, как изрек бы какой-нибудь мудрец из рогатых. - Травоядный, - объявил несколько разочарованный кладоискатель, обнаружив среди прочих прелестей тедасской флоры в пищеводе тюленя эльфийский корень. Сама трава была измочалена и пожевана, а корень, похоже, глотали целиком. Неудивительно. Для гиганта он был с былинку. - Пригодится, - заключил Петро, пополоскал находку в морской воде и присовокупил к командным трофеям. Можно было отправляться дальше.

Петро Повторять приглашения не пришлось. Он подхватился и с замиранием сердца, но с нескрываемым любопытством в глазах, прхватв какой-то багор, отправился вслед за капитаном на совсем уж кажущейся несерьезной шлюпке на поиски неизведанного в утробе гигантских морских тварей. Ему было страшно большую часть его жизни. Он умирал от холодного ужаса, прислуживая своей хозяйке-морталитаси, растерянно пугался темных закоулков Глубинных Троп. Да что говорить, он и в казначействе холодел от мыслей о начальственном разносе. Сейчас тоже было страшно. Но проснулся азарт, который Петро всегда, наверно, сопровождал, иначе бы он не оказался в этой шлюпке сегодня. Но сейчас была свобода, и окружали его отличные парни. И как-то он чувствовал себя частью этой команды, будто обрел свой мифический тейг. А ведь и друга старого встретил. Уж не надеялся. И всё так складывалось, что, несмотря на очевидный отчаянный риск, он смело шагнул в шлюпку... споткнулся о банку, охнул, раскрыл объятия следующей. И наконец угнездился на одном из весел.

Петро - Чего как оно в первый раз, счетовод? - крикнул он Петро. Пьянила качка не только Жиля. Петро вот уже который раз принимался хихикать над "девкой" и всё никак не отвязывался. Было что-то в этой ночной палубе и в качке, в том, как они исполняли танец крабов, а тем временем "Хельга" в компании других кораблей завалила тварей, чуть ли не больше самой себе, что-то... Мысль прервал радостный возглас и пара пожеланий "дурацкой штуковине", когда в темноте он худо-бедно все же выпутался из ставшей какой-то бесконечной веревки и явился на глаза капитана запыхавшимся и бодрым, Поглядывая на Жиля почти влюбленно. - Нормаально, - заверил Дага с самым довольным видом. Наконец, можно было полюбоваться на дело их рук. Две туши поражали своими размерами. - Да чтоб мне бороды не видать, эти твари проглотили бы любого, кто оказался бы за бортом! Стало как-то неуютно и тут же трезво от мысли, что его ожидало в ночной воде, кроме холода. - А может, уже и проглотили кого? Интересно, что этакая тварь жрет?

Петро Петро моргнул и проникся, сморщившись от беззвучного хохота. В бриг долбились с безумием страсти, какую не спугнуть и видом его неумелых вихляний. Отпустил мачту, балансируя руками, наблюдая за ловким наставником, попытался найти собственную вертикаль в пространстве, независимую от качки. Натурально краб. И Жиль, словно второй краб, танцующий ритуальный крабий танец. - Кажись, девка пьяная… И веселая. - С выдумкой девка… И с мачтой. Хохот мог бы спугнуть какого-нибудь зазевавшегося тюленя. Вроде теперь стоял достаточно твердо на ногах. Но от веревки избавляться не торопился. Или это корабль выровнялся? Беспечность неосведомленности. Бросил взгляд на тот плавник, заходящий на новый круг знакомства с их бравым флотом. Аж вытянул шею. - Ого! Такая проглотит и не подавится.

Петро - А, хорошее дело. Это ж сколько ухи можно наварить. А ребята здесь не дураки развлечься. Поход обещал не обмануть самых смелых ожиданий. Петро открыл рот, прислушался к крикам парней, заряжающих баллисты, командам Дага. Изучил заземление старпома. У него самого при этом выходили какие-то вихляния, не предусмотренные технологией палубной походки. Очередной толчок недовольной туши уже мягче отозвался гулом в палубе. - Клюёт, - предположил счетовод, снова хватаясь за мачту, чтобы не болтануло.

Петро Ноги и так разъезжались, повторяя резкие перепады уклона. Рыжий от ошаления не сразу осознал, что с Жилем они пришли буквально с чего начали. - Ко всему привыкаешь, - приветствовал он мачту и вцепился в спасительный веревочный пояс, хохотнув, когда паника улеглась. Немного абсурда, правда, оставалось на совести стихии. Ну и также голема, в молчаливом недоумении балансирующего на юте, куда счетовод как раз его собирался пристроить. В отличие от Петро, каменный мелкий воин был будто создан для морской качки.

Петро Он как-то не сразу осознал, что только что совершил изящный, насколько позволяли короткие ноги и приземистая фигура, пируэт и всё же каким-то чудом приземлился на палубе, пробежав, правда, по инерции по ней с одного борта на другой. Что-то тут было от падения в небо. Петро даже попытался поглядеть на это небо, непонятно что надеясь там увидеть. Парковую скамейку? Или. может, ветку дерева? Но старпом уже заземлил его надежней любой ветки. Оставалось удивляться монолитности его фигуры, словно сросшейся с палубой. - О-ооо, Медузу мне в суп! - блеснул он недавно приобретенным профессиональным выражением. - Что это было? Вопрос был несущественен. Но от собственного голоса он окончательно обрел себя и ухватился за Жиля, словно бы уже тонул.

Лизз улыбнулась обеим с той искренностью девичьей солидарности, какую только и можно ожидать от женщины в таком платье и с такой солнечной прической. - Но откуда такие твари вообще тут берутся?

"Проказница" - Что-то часто это "всякое" начало случаться, - заметила Лизз, неожиданно оказавшись за плечом Найши. И как она на мостик попала - загадка. Ну да что взять с пассажирки, которая бак от юта не отличит.

ГЛАВА 2 "Овладение мудростью личности есть овладение мудростью мира" "Кун", песнь 1 - И куда они отправились? - Дак в Риалто же. Марк помолчал. - Ну хорошо. Дальше-то что было? Старуха уже давно вдавалась в подробности, по мнению тевинтерского гостя, несущественные. Но для нее, казалось, ничего несущественного в этой истории не было, с таким чувством она расписывала, кажется, совсем уж не относящиеся к делу семейные ссоры и незначительные разговоры. Молодой аристократ начал подозревать, что ей вообще интересен не сам поход. Хотя ведь именно она о нем знала всё. Ну или… почти всё. - Дальше! - Бабушка Урд всплеснула руками. – Да погоди с «дальше». Она переменила позу, потирая затекшие суставы. Помешала огонь в очаге. И продолжила. - Поначалу ветер был непопутный…

Росс Роксан открыла рот, чтобы что-нибудь сказать, но не нашлась, что. Каэди не было рядом, и это не важно, что именно она закрыла перед ним злополучную дверь. Ведь, в сущности, рядовой человек просто зашел по делу и, застав ее одну, сказал то, что, наверно, думает чуть ли не каждый на борту. Безусловно, неожиданное открытие. Что-то мешало проглотить ком, образовавшийся из-за горечи за капитана. "Но ведь он совсем не старый", - хотела бы она возразить. Но кому? Ветру в поле? Или каждому, кто постучится в эту дверь в отсутствие Торнадо? Она кивнула, пряча за невозмутимостью растерянность, и закрыла дверь. Гнев на старпома запаздывал.

Петро — Чего это они все убежали, — с сожалением пробормотал Петро. — Раз завтрак через пятнадцать мин… Несмотря на высказанное только что намерение, уходить не хотелось. На камбузе приятно пахло едой, каким-то домом. Ну и опять же, кок был ему интересен. Не то чтобы он собирался отрывать того от дела. Но пятнадцать минут его услуги точно никому на корабле на понадобятся. — А может, тут подожду. Завтрака тогда. Ты не отвлекайся, вари, что там надо тебе. А я тут посижу. Тихонько. И на случай, если Рико еще не убедился, что Петро может заткнуться и просто помолчать, он и правда умолк и, активно жестикулируя, изобразил полное молчание и незаметность.

Петро — Ааа! Приятно познакомиться, — Даг мог вздыхать дальше: широкая улыбка и одобрительное «ага!», обращенное к папаше, означало, что найденное объяснение является открытием дня и теперь поздравления со «славной дочуркой» включены в программу утренника. Петро осторожно пожал руку дочери капитана судна и не удержался от мнения, что с капитаном судна они имеют удивительное сходство. Счетовод мог бы еще что-нибудь отметить. Но картина семейного утренника нарушалась его сольной программой. — Так я пойду? — наконец внес он свежее предложение. Рокка, не дожидаясь решения семейного совета, развернулся и отбыл, монотонно топая вдаль. — Э… ты куда? Ответа не было. — Вообще, капитан, что думаешь насчет того, чтобы назначить ему место на юте? Что он на жилой палубе шарится? Ну как пригодится в бою? — вспомнил Петро о своей задумке. — Я б его попытался приучить к… э… месту? Матиас Капитан уходил, когда кок уже вновь суетился у котлов. Компас продолжал сиротливо ждать на столе, когда в свободную минутку сеньор Брук вновь в него заглянет. Он уже начал привыкать в этому странному свойству инструмента. А что? Может и пригодиться. Если, к примеру, они как-нибудь заплутают. Ну а для корабля надежней всё же астролябия.

Росс Помянула про себя недобрым словом тесноту корабельной жизни. С утренней прохладой голова охладилась, а этот Арман, проныра, наверняка что-то знает о вчерашней ссоре. Роксан почувствовала себя неуютно под взглядом старпома и плотней закуталась в шаль. — Зачем вы мне это говорите? — спросила она. Петро Взгляд метнулся на зрителей. За спасительным объяснением устремился к Рико. Не он ли вчера весь вечер посвящал его во все тонкости неких спкецифических констант. Но девица, по-видимому, являлась величиной переменной. — Отчего же не вид… нуууу, — Петро закашлялся и отхлебнул за вдохновением чайку. Спасибо коку, это всё же был не совсем кипяток. — А ты откуда взялась-то? Звать тебя как? Э… Я Петро Тари, — спохватился, что сам не представился. — А это вот, — указал за спину, не сомневаясь, что он там есть, — Рокка. Э... Ты юнга чтоль?

Росс У Армана всегда был избыточно честный и очень деловой вид. Во всяком случае так казалось капитанской невесте. Вид был придирчиво оценен. Старпома смерили не слишком приветливым взглядом и пришли к выводу, что вид этот сегодня сеньор Дюмар принял неспроста. Росс приоткрыла дверь чуть пошире – увы, лишь затем, чтобы обозреть ближайшее к Дюмару пространство и убедиться, что капитан не стоит за дюмаровой спиной. Испытав легкий приступ разочарования, не обнаружив Керро, подперла косяк плечом, продолжая удерживать дверь. — Так мы уже отправляемся? Надо же. — Она вновь попыталась высмотреть, что делается на палубе, но мешала фигура старпома. — Ну так поищите капитана на капитанском мостике. Матиас Он как раз подскочил к столу, водрузив на него чайник. Хесус уже заглядывал с утра. Одним из первых. И среди первых. Кофе, случайное касание, улыбка и пара галет. Куда отправился Гарсия дальше? Компас так и лежал на столе. Сеньор Брук взял его и сверился со своими предположениями. Стрелка неопределенно вращалась норовя указать за корму. Но за кормой ничего, кроме моря, быть не могло. Понадобилось несколько мгновений, прежде чем удивленно приподнявший брови кок оторвался от созерцания стрелки и обратился к Барту, откладывая компас: — А… наверно, дон Гарсия на полуюте сейчас, капитан, — палец указал наверх, туда, где примерно располагались каюты командования. Петро Рыжебородый всеобщее внимание списал на то, что ворвался таки не вовремя. Стушевался, но вошел, раз позвали, поморщился, глядя на жилевы страдания. Вот как. Ну, жив будет… Внимание переместилось на кружку. — А! Благодарю, — он схватил за удобную ручку, подул, улыбаясь кружке, на чаёк, прежде чем… — Ой. Как за несколько дней пребывания на борту Петро успел услыхать обо всём (и может, даже с избытком), во что обычно посвящают первым делом новичка добрые соседи по жилой палубе, но не узнал ни разу о девице на борту, трудно сказать. Скорей, ее присутствие было настолько необычно для представлений счетовода о пиратской жизни, что даже если и мелькало где-то в разговорах ее имя, за наплывом новых знаний он этого не замечал. Не сразу заприметил и сейчас. Но приметил таки. — Ой. Девчонка взялась из ниоткуда. Он озадаченно оглядел присутствующих и стены камбуза на случай, если раньше не замечал какой-нибудь лишней двери.

Петро Когда утром Петро просыпался и видел перед собой голема, ему казалось, что тот принес поводок и ждет прогулки. Может, каменный приятель «просто стоял», но гном ощущал потребность немедленно его выгулять. Причем не свою. Сам-то он, пожалуй, поспал бы еще часок… Хотя. На корабле жизнь вот-вот закипит. Посвежевший после умывания, сопровождаемый привычным топотом, гном возвращался с бака и завернул на камбуз. Во-первых, не мешало позавтракать, ну а во-вторых, было всё же беспокойно за Жиля, а Рико наверняка знал, как там самочувствие старпома. — Доброго утра добрым дварва, — приветствовал он присутствующих, отметив, что болящий-то вроде оклемался, раз сидит тут же. Может, он не вовремя? Петро застрял в дверях, наблюдая заспанный и уютный в квадрате вид кока. Ну, не так уж он и голоден пока. Учитывая вчерашний поздний ужин. — А я тут кипяточку хотел спросить, — пошел на попятные визитер. Росс Она еще спала. Одна. В обнимку с подушкой. И снился ей полет. Или падение… куда-то. Стук вырвал из сновидения, которому не суждено было окончиться чем-то, что могло открыть истину: по собственной воле она пустилась в путь или случайно сорвалась с какой-то возвышенности. Туман в голове сменился воспоминанием, с чего бы это вдруг она не видит рядом знакомой шевелюры или не ощущает теплого объятия тяжелой руки. Ах. Да. Утро наступило. И пора было разбирать завалы вчерашнего дня. Дверь приоткрылась, немного. Росс выглянула, кутаясь в пестрый антиванский платок. Матиас Он так и спал, скрючившись в неестественной позе. И чуть не свалился со стула, когда на палубе началась обычная утренняя суета и работа. На мгновение показалось, что он всё проспал... Не понимая, что происходит, попытался скинуть ноги со скамьи, оставив на потом выяснение, который сейчас час. Бумаги посыпались с колен на пол. Компас положен на стол. И, по странной траектории из положения полулежа в положение "у котелка" отправился готовить завтрак. Капитан явился как раз, когда, не приходя в сознание, Матиас выдал весь положенный кофе всем заспанным матросам. И прозорливый Окорок, по одному ему свойственному наитию как раз кипятил воду для прочих нужд. - Пару минут, капитан, - откликнулся от корабельной плиты и, склонившись у заслонки, проверил, сильный ли жар. - Мигом скипит. Кофе? Сегодня пшенка...

"Инфанта" - А может, и не права, - поспешно согласился капеллан. Ни одного одержимого мага в непосредственной близости не наблюдалось. А капитана "Проказницы" Тилани мог взять на заметку и без особых противоречий с собственным миром в душе, обретенным в последнее время. Намеки пропали втуне, а новых не последовало. В мире и без того царил хаос многоголосия, а некоторым можно было бы и язык отрезать, и вышло бы, что по справедливости. - И правда, Тевинтер стоит между кунари и остальным миром. И стоит крепко, - согласился бывший тевинтерец.

"Инфанта" Тилани опустил голову. Рино явно не знал всего о своём капитане, а Аврелий сплетничать не любил. Только вот слово за словом - как бы абардажник не спросил самого Барта обо всём этом. Тут бы капеллану промолчать, но... - Больше всего мы ненавидим в людях то, чего не выносим и в себе, - изрек храмовник. Не носи он фамилию Тилани, пожалуй, этим бы и ограничился. Но всё же ему и самому не давала покоя такая простая закономерность: маг - значит, опасен. Простая, но из раза в раз жизнь тыкала его носом в нее. - Не знаю, - пожал плечами. - Вряд ли всё так просто... Магов на свете полно, а мир еще не рухнул в Бездну. А ты как думаешь?

"Инфанта" — Более того, — добавил охотно святой отец, разговорившись вдруг о своем прошлом. — Не только не сместят. Боготворят его. А как же. Он дает им смысл и место. Бежавший из Круга обычно голоден, потерян и не знает, что за жизнь творится за стенами башни. Свободу-то он свою получает. Но что с ней делать дальше? Очень скоро этот вопрос, так волновавший его ум, пока он жил в башне, задвигается очень далеко. На первое место выходят проблемы понасущней: где приткнуться, куда податься, чтобы крестьяне не забили тебя лопатами или не сдали храмовникам… И демоны такого неприкаянного тоже в покое-то не оставят. Он для них первый кандидат, чтобы вырваться в этот мир погулять. А тут тебе корабль, паек… Тебя принимают таким, какой ты есть. Дают цель. А взамен требуют того, что других в тебе только пугало. По-своему Кортеза дарит магам неплохую жизнь. Правда, нужна еще и железная дисциплина. Ну оно и понятно, — экс-храмовник усмехнулся, явно иронизируя над всем, что «и так понятно», — «магия опасна». А на этот случай рядом есть такие, как я. Нда. Кивнул, давно приняв эту часть своей биографии. — Приходилось и убивать. Одержимого. Сначала одного. Парень не выдержал в разгар боя. Самое страшное, когда рогатые наседают, а у тебя на палубе открывается филиал Бездны. Одержимость, как поветрие, захватывает сразу не одного, есть вероятность, что и другие рядом не выдержат. Корабль с командой магов — словно Круг, охвачен пожаром демонической атаки. В бою много трупов, Завеса ненадежна. И единственный способ погасить это пламя — отправить судно на дно вместе со всеми магами. И вот тут начинается резня. Повисла пауза. Кажется, Аврелий увлекся. Он и сам всё припоминал теперь в слишком ярких красках. Получалось, что он вроде как жаловался на Кортезу. - Нет, - ответил он собственным ощущениям. - Если бы он тогда меня не взял к себе, я бы пропал. Но ушел я без сожалений.

"Инфанта" Капеллану надоело сидеть на полу. Шея затекала глядеть на гнома снизу вверх. Поднялся, переместился на бочонок покрепче, привычно осторожно для начала испытав тот на устойчивость. Всё-таки вес у храмовника был солидный. — Магом? — не слишком удивился капеллан хироловскому гневу, скорее, открытию, и машинально коснулся кармана, в котором под слоем ткани покоилась заветная коробочка с лириумом. — может, она взялась при нем магию использовать? Хм. Да, не боится же. Откуда они шли? Из Кирквола? Чудеса на свете творятся, брат абардажник. А Барт, значит, разозлился. Прозучало как констатация симптома. Покачал головой. — Я б на ее месте подальше держался теперь от него. — Подумал. — Да и от меня. Ты спрашиваешь, лучше ли Кортеза? Хуже. Барт своих бережет. А тот ради дела несколько раз людей подставил своих же. Он делает хорошее дело, не даёт рогатым проходу по восточному берегу Ривейна. Без его ведома там и хек не проплывет. Но на магов смотрит, как на… как Окорок на своих крыс-канибалов. Расходный материал в его личной войне.

"Инфанта" Капеллан с интересом слушал гнома. Он-то легко обошелся бы простым "в-Бездну-Андрасте"-приветствием своих рутинных миссионерских приглашений. А перед Рино вдруг стало неловко, словно бы Песнь Света оказалась тому мелковата в носке. Суровый абардажник был мужиком участливым и все эти рутины оставлял за бортом их ночной беседы. - Этот корабль принадлежал Кортезе, тому, под флагами которого я ходил до Лломерина, - поделился он открытием, сделанным на острове. - Не знаю, может, потому и не спится. Жалко, если пропал он. Вроде ушел я без сожалений, а все ж... Сегодня на острове искал следы хоть какие. Да все там искали. Ничего. Он вздохнул. - А тебя разбудил, чтоль? Или... вахта?

"Инфанта" Перебирай они батат, проку от ночного бдения было бы больше. Так решили бы почти все в команде. Но Аврелий, измученный то ли растущими потребностями организма в дозе, то ли сложными отношениями с Пророчицей, в глубине души обрадовался, что кто-то наткнулся на него в ночи и завел беседу. - А, ну это да, - охотно согласился капеллан, задумчиво кивая. Но как же... - Но как же тогда ты определишь, что грешно, а что нет? Погоди-ка... "Она"? У дварва камень что ж, э... женщ... "Она"?

"Инфанта" Тихий голос сбился, а вознесенный к перекрытию, ведущему на нижнюю палубу, взгляд обрел фокусировку. Ноги затекли. Святой отец неловко повернулся, оперся о доску, вгляделся. Голос, впрочем, командира абордажников он узнал без труда. - Тоже не спится, - констатировал капеллан, сел уже на пол поудобней, скрестил на согнутом колене руки. - Да вот и мне. Андрасте не дает. Песнь Света возношу. Присоединишься? Вопрос был задан со свойственной святому отцу манерой задавать вопросы, ответы на которые он и сам прекрасно знал.

Окорок уже сопел в своем углу, а Матиас, заварил чая из гибискуса, откинулся на стуле, закинув ноги на скамью, и погрузился в изучение раздобытых документов. Огюстен Брук был славным малым. Он крепко стоял на ногах, женился на доброй женщине, вырастил сына, был хорошим мужем, отцом и полезным членом общества. Он изготавливал яды, но не желал никому смерти. Он торговал информацией и по его наводкам пираты взяли не один приз. Но он не желал, чтобы кто-то лишался своего добра. Желал старик Брук только хорошего всем вокруг. И чего-то еще. Как следовало из записей, сделанных его рукой, орлейский агент желал попасть в Ривейн, куда-то, верно, не так далеко от Дарсмунда. Хотя, конечно, целью поисков мог оказаться и антиванский Тревизо. В те времена флот кунари был крепче, кордоны стояли повсюду, и как обойти патрули, Матиус вот, к примеру, представить себе не смог бы. Он давно смирился с утратой. Но сегодня вновь ощутил ее. Знакомые почерк, слова — он будто снова был рядом. Или, может, вышел опрокинуть стаканчик на дворе с кем-нибудь вроде Азара Тревора. Классный мужик, который повсюду норовил влезть со своим мнением, за что не раз и огребал, но с ним всегда было интересно поболтать. Что-то о нем ничего не было слышно… Шея затекла. Кок закинул за голову руку, норовя разогнуть уставшие плечи и при этом не потерять удобного положения на стуле. Вспомнил, как Хес сегодня грустно улыбнулся, поминая свое аристократическое происхождение. Уж Матиасу жаловаться было не на что. Но всё же хотелось знать, а что дальше? Компас, на который бросил сеньор Брук взгляд в сущности машинально, указал на верхнюю палубу. Ну да. Там сейчас капитан с доном Гарсией распивают кофе с бренди. В той стороне, правда, скорее всего и Ривейн. Но так далеко Матиас не загадывал. Хотел бы он, чтобы Хесус улыбался веселей, а «Инфанте» везло с призами. А тайны могут и подождать... Он так и уснул, держа в руке непригодный компас и съехав со спинки стула куда-то вбок. В трюме раздавалось тихое пение. Святому отцу опять не спалось. Едва сомкнешь веки, как встает пред тобой грозная и прекрасная Спасительница и затягивает свою песнь. Так что невольно подскакиваешь, словно тебя пнул кто-то в спину. И сна ни в одном глазу. Клин клином, — подумал храмовник и отправился в уединение с бочками и солониной возносить хвалы неугомонному божеству.