Meshulik

Как известно, у сознания, лишенного эмоционального фона, высокие показатели эффективности. Так что его спутники лишь приобрели, ничего не утратив, в профессоре, вернувшемся на круги, так сказать, своя. - Там иные. И их много, - легко определил Вацлав в ходе краткого спиритического исследования того, что творилось за закрытой дверью. Вопросительно оглянулся на всех и ни на кого в ожидании, что решат его спутники, - заходить или нет. И кому. Много, много вопросов, выбор в которых чаще продиктован чувствами, чем рацио. Ибо в данном случае рацио - лишь ширма чувств. Но надолго или нет, решительность в этом смысле профессора оставила. Да и желание принимать эти пустые в сущности решения. Он в конце концов гвоздь этой программы. Вполне мог уступить дорогу тем, кому уготована роль его помощников.

-Вацек,покажи нам,где кабинет заведующего.И может ты или Ника проверите,есть ли там кто-то из потусторонних. - Если мы решим разделиться на каком-то этапе, то, наверное, можем общаться при помощи телепатии, Вацлав. Транслировать образы, чтобы понять надписи на табличках, важные записи или то, нашли мы что-то нужное или нет. А сейчас... - она помолчала, глядя на профессора, как-то враз поникшего или просто сильно уставшего. - Идём к кабинету заведующего. Профессор не поник и не устал. Он был рав-но-ду-шен. В том числе и к этой женщине. В конце концов, их свел здесь случай родиться с древними душами. Тоже мне, совпадение. Он пожал плечами, ускользая и от ее взгляда, и указал дорогу к кабинету.

- Проф..., - невидимый голос раздался из-за спин столпившихся у лифта людей. - Придется идти толпой... Я не понимаю здешние надписи на дверях, где тут что находится. А совать нос в каждую дверь нет ни смысла, ни желания. -Давай список.Посмотрим, с чего лучше начать. Профессор повернулся к ведьмаку... совершенно не удивился, не увидев того за спиной, и подтвердил: - Я прочитаю любую табличку. Список тоже могу прочитать всем вслух.

Z popielnika na Wojtusia iskiereczka mruga. Chodź opowiem ci bajeczkę. Bajka będzie długa. Мама поет колыбельную. Это скорее всего не ее голос. Ее он не помнил. Родной и высокий. Очень молодой. Приласкает, улыбнется или нахмурится. Погладит по головке. И отпустит на улицу, улыбнувшись вслед. Беги, мой малыш, мой грачонок с клеверными глазками. Лепесток на удачу, материнский поцелуй защитит от воронов злых. Ты не знаешь, ангел, где моя мама? Ан-гел… «Пшик. И искорка погасла». -Мы можем что-то пропустить.-Рэн конечно не профессор,но в лабораториях и он работал.Правда в основном над собой.-Какие-то уже готовые образцы,смывы,какую-то важную документацию.Нам нужно забрать отсюда все,что мы сможем выжать.Ведь вряд ли получится вернуться. На Рэна поднял взгляд человек из прошлого. Когда ангел еще не обратился к нему. И когда мир его был скукожен до размеров крошечной холостяцкой квартирки и нужд лабораторного червя. Он узнал, конечно, Рэна, но ничто не откликнулось в душе на это узнавание. Взгляд ускользнул, аутично скрывшись от собеседника. Избегая касаться его ауры. И вообще чьей-либо ауры. Ла-бо-ра-то-ри-я. Им нужно было оборудование. Да, перед ними стоит фундаментальная задача. И профессор Шиманский — надежный винтик, даже, наверно, болт, в этом важном механизме. Без него никуда. Вацек потер лоб, пытаясь сосредоточиться на задаче. — У меня был где-то список. Голос был столь же безэмоционален, как и взгляд. Он порылся во внутреннем кармане пиджака и извлек список необходимого оборудования. В частности, там значилось: 1. «Чистая зона» Кабинет заведующего – Документы на электронных носителях 2. «Заразная зона» Помещения для проведения бактериологических(Вирусологических) исследование - Масс-спектрометр" 3. Боксированные помещения с предбоксами или помещения, оснащённые боксами биологической безопасности Живые культуры исходных вирусов в термостатах. 2 термостата термоэлектрические переносные А также на остальное оборудование не было указано локаций, среди него значились: 4. Оборудование – около 100 кг. Центрифуга, дозатор, анализатор, микроскоп, оборудование посева, счётчик колоний, средоварка, инкубатор. 5. Реактивы, химикаты и прочие расходные материалы. 50кг 6. Живые культуры исходных вирусов в термостатах. 2 термостата термоэлектрические переносные. Обследовать ли все помещения или лишь некоторые, решить он не мог.

Если что и могло потрясти профессора, то это мысль о том, что он собственными руками отправил Мюриеля на его прежнюю голгофу. Он сел на первый попавшийся стул, прислонился к стене и прикрыл глаза. Нужно было как-то справиться с накрывшим его отчаянием. Но пока что бесценные секунды таяли, и решения лучше было принимать его спутникам. Вацлаву трудно было сосредоточиться сейчас на воспроизведении сигиля. Да и с тем, кому идти под невидимостью, не посещало мыслей.

-Ты в порядке?Хотя я знаю,что ты не в порядке,но все равно-держись.Мы-команда. - Ты хотел сказать "всё пройдет", - перевел Вацек с котолакского на польский, - да, да, всё пройдет. Ничего страшного. Он украдкой взглянул на руку. Кажется, она всё ещё дрожала. - Крис. Он связался со мной. Кажется... - он не знал, стоит ли сообщать это теперь, перед штурмом лаборатории. Но нельзя оставлять всех в неведении. - Кажется, что-то случилось с Патриком. Ладонь вновь дрогнула. Ангел, видимо, присутствовал при обряде изгнания... Если дело в этом, то случиться могло нечто очень плохое. Неужели они и Мюриэля отправили назад? И куда назад? - - Нарисуем на бумаге сигилы и будем тыкать в морду любой твари, что выскочит к нам? - Тиммерманс вопросительно приподнял брови. - И у нас на всех еще остались три маскировочных зелья, возможно есть смысл визуально уменьшить нашу компанию? Правда та сучка наверху видела нас и под чарами, но вдруг не будет лишним? - Слушай, амиго, а это идея, - подхватил мысль ведьмака охотник. - Только не на бумаге. А на чём попрочнее. Давайте оторвём от стен по пластиковой панели, сразу нарисуем на них сигилы и только после будем входить. Медиумы определяют тип твари, мы подсовываем нужный сигил и читаем экзорцизм. Ну что, рисуем? Профессор только кивал.

"Крисс!" В последнее время было непонятно самому профессору, что он вкладывал в это обращение - радость или протест. Сейчас всё слилось, вновь, как и тогда, на пустыре у машины, перехватило дыхание и выбило слезы из глаз. Выступил холодный пот. Он пошатнулся, оперся о край стола, но устоял. -Думаю,нас там ждет не только светлая сторона.Скорее всего будет кто-то и из темных.Они же понимают,что второго шанса сделать все по-нормальному им никто не даст-оборотень слабо усмехнулся.-И слабыми противниками они не будут однозначно.Я бы захватил с собой что-то чтобы рисовать сигилы. И-я иду с тобой.Без возражений.Ты мой друг.-тон Рэна был безапеляционен. - Я не думаю, - устало стянул с носа очки, достал из кармана носовой платок. как-то буднично начал протирать лоб, глаза, шею... Что поделать, издержки... ладно, неважно. Ведь Крис связался и предупредил. Господи, спасибо тебе. Или не тебе? - Не думаю, что наши противники тоже действуют в тандеме. Как это можно представить? Наши-то парни - вроде изгои с того света, - невесело пошутил он, напяливая очки назад на нос. - Не знаю. Ад и Рай против людей. Это как-то... слишком. Они всё скоро и сами увидят. Впрочем, всё может быть. - Да, возьмите маркеры, и что тут еще найдется.

- Ладно, пошли. Профессор поднялся из-за пульта и обратился к полиморфу. - Тэй... Рэн, раздай оружие и всё, что мы там тебе временно отдали. Винсент, Лиам, мы пойдем впереди. Лиам, под "хамелеоном" будет лучше, мы с Винсом в форме. Тей, ты прикрываешь медиумов. Замыкают Мадлен и Мери-Энн. И не торопимся. Сначала бы понять, что внутри. Если то же, что нас встретило на втором этаже... ну, может, сегодня придется вернуться ни с чем в Убежище и придумывать новый план. Он вздохнул. В конце концов, варшавская лаборатория не единственная в мире, а если всё так плохо, их гибель ничего не изменит. - У кого какие соображения, советы? Я сам понятия не имею, что там. И буду признателен за любые идеи.

- Ясно. А что кто-то работает в лаборатории? - удивился офицер, не имея никаких претензий к новенькому. - Не могу знать, - пожал плечами новенький. - Если и работает, то мне об этом знать не положено. Но пан Петри упоминал каких-то растяп. Может, растяпы забыли выключить что-то до того, как лабораторию закрыли? - озадаченное лицо новенького говорило за то, что он имел невысокий уровень доступа к такой информации и предпочитал во всем полагаться на шефа.

- Что у вас там происходит, пан Петри? - на мониторе появился офицер из службы безопасности. - Зарегистрирован мощный скачок напряжения в здании? У вас всё... А где пан Петри? С кем имею честь говорить? - Здравствуйте, панове, я Ковальчук, новенький. Пан Петри как раз отправился выяснять, что происходит. Но, скорей, какой-то растяпа снова забыл отключить масспектрометр. Парни говорили, в прошлом году так умудрились обесточить весь квартал. Пан Петри распорядился о штатном режиме. Но будем держать вас в курсе, - бодро отрапортовал Вацек, не моргнув глазом. Пора было поторапливаться, конечно, с лабораторией. Операция затянулась.

Вацлав как-то обреченно дождался остальных и ответил на вызов: - На связи.

- Чёрт, - ругнулся Винс и бросился на поиски Вацлава. - Профессор! Вызов из центра видеонаблюдения! Ну вот, минуты и закончились. - Черт, - пробормотал Вацлав вслед за Винсентом, отпуская плечи девушки. - Пошли узнаем, что им надо... Но сначала покажись Нике. И приходи на Проходную. Он направился на первый этаж, входя уже, попросил: - Винс, надень форму, придется что-то им врать. Сел за пульт.

- Я глаз с тебя не спущу, - тихо прогнусавила, шмыгнув предсказуемо заложенным носом. Углы сглажены. Профессору предстояло самому решить – шутка ли это, чтобы разрядить обстановку, предупреждение или угроза, влекущая за собой далеко идущие последствия, о которых Мэй и сама еще не подозревала. Профессор хорошо знал, что на этом пути на двоих углы только стачиваются. Все эти уступки и шаги навстречу - всё это лишь преддверие пути, вымощенного разочарованиями, в конце которого брезжит призрак настоящего понимания и принятия. И вопрос лишь в том - сделать ли следующий шаг. Она его сделала. Он тоже. Любовь - каждодневный выбор друг друга. Правда, сейчас им было не до выбора. Не до разговора. И даже не до молчания. Их гнало дело. Он обнял ее крепче, проницая тончайшей мелодией исцеления... Но вышел неблагозвучный аккорд наскоро настроенных душевных струн. И музыка оборвалась, не принеся исцеления. Возможно, принесли утешение его объятия. Возможно, это утешение было мнимым. - Мэй. Давай вернемся. Тебя надо бы показать Нике. А то боюсь, глаз не спускать нужно будет с тебя. Поцелуй в висок. Но есть еще минуты, чтобы не торопиться. Минуты мнимого покоя. (исцеление - провал)

- «Прости»? – хмурый, испещренный нитями капилляров, взгляд уставился в упор.- Думаешь, этого хватит и в следующий раз, когда ты проигнорируешь просьбы не лезть на рожон? Господи! Васлав! Я на секунду поверила, что всё кончено! Девичьи плечи сотряслись от прорвавших платину отстраненности рыданий. Мэй отступила на шаг, пряча лицо в ладонях. Ну вот. Что тут ответить? Что в следующий раз опять не хватит? Как не хватит и мужчине… да нет, человеку — просьбы чего-то не делать, чтобы он изменил свое решение? Сейчас было не время обсуждать его мотивы. Он был не прав. И он будет не прав еще очень много раз. Он молча стоял. Зная, что лучше не торопить ее. Глядя на ее сотрясающиеся плечи. Обещая себе никогда больше... и зная, что еще не раз. Сейчас не важно. Протянуть руку, осторожно притянуть плечи. - Прости. О да. Вездесущее "Прости". - Давай тебя полечим?

- Так что, если захочешь геройствовать снова, советую предупредить его заранее,- голос дрогнул, явив сквозь трещины, сдерживаемый до того упрек. Мэй прибавила шаг. Профессор не то чтобы ожидал, что Мэй обрадуется тому, что он все же остался жить в этой их совершенно патовой по всем статьям ситуации, но почему-то думал, что она не станет обвинять его по крайней мере в том, что случайно, невольно, но поспособствовал тому, что кости ломать Лиаму и Тэй перестали сравнительно вовремя. - Мэй! - он последовал за девушкой, не собираясь отставать на поворотах. - остановись.

-Вацек!Ты как?-она поспешила подойти к профессору и подставила руку для опоры. Кажется, он снова завис на этом вопросе, наблюдая за Мэй и дожидаясь, когда она обернется. - Да как тебе сказать... - он не договорил. - Пойду, гляну как там…. – она не договорила, нужное слово так и не пришло. Выдохнув, американка молча похлопала соотечественника по плечу. Встала в полный рост и поплелась в каком-то анабиозе к дверному проёму. - Ты куда? - послышалось за ее спиной, и профессор перешагнул порог с Мэй одновременно.

Сделала вдох, чтобы отозваться, но так ничего и не произнесла. Слова застряли в глотке. Она могла бы выдавить из себя хриплое «Я здесь», такое же легкое, как и его «Прости», но просто не смогла, обрубив оголенные провода нервов от питающей их сети бесконтрольных чувств. Он не услышал ответа. Профессор, не чувствовавший собственных повреждений из-за шока, списавший слабость на простую контузию от удара, собиравшийся уже было призвать силы хаоса для возвращения себе нормального (ну, по возможности, конечно) зрения, застыл, ощущая вновь опасно пошатнувшийся под ногами мир. Нет, нет, с Мэй всё хорошо. Всё должно быть хорошо. Сжались зубы и упрямая складка пролегла между бровями, когда он все же собрал свою магию в светлый луч исцеляющей ауры, сращивая собственные ребра и получая достаточно кислорода в легкие, чтобы глубже вдохнуть. Марево, застилавшее глаза, начало спадать. Он поднялся, огляделся... и увидел всех. И всё, что творилось вокруг. И сероглазую девушку, точнее, ее спину. -Ребята!-она побрела в сторону источника.-Вацек!Ника!Лиам!Вы как? Он не знал, как он. Зная только что на этот раз они выбрались. И выбор каждым был сделан верный. И вместе сложилась та самая уникальная конфигурация, ведущая их всех вперед. Винс склонился над раненой Никой. Вероятно, там его помощь была сейчас самой необходимой. Спустя пару минут облегчение наложением рук уже прибыло вместе с дружественной улыбкой и поиском глазами еще кого-нибудь, кто нуждался в его помощи. Покидать лабораторию они не будут ни в коем случае. Ведь если не будет оборудования, у них ничего не выйдет.

Он не совсем осознавал, что именно произошло. Но сейчас надежда не отступила. Даже после того как вновь полыхнуло белым прямо в глаза, которые он вновь не закрыл. Даже когда накрыла боль от взрявной волны, а слепота мешала определить себя в пространстве. - Проф, - позвал он Вацлава и подал очки, - это ты сделал? Он зацепился за этот ориентир, оперся рукой обо что-то твердое. Наверно, все-таки пол. Или стену? Вестибюлярный аппарат сбоил. Он пытался приподняться на локте, но голова не понимала, где верх. Наугад махнул неловко рукой и заполучил свои очки. Пришлось сглотнуть, прежде чем ответить: — Нет, — мотать головой было чревато новым кружением в белесом тумане, и он как-то глупо, но счастливо улыбнулся, — Патрик. Он… вытащил нас. Где… Корпус Вацлава покачнулся, он опустился на локоть. Головокружение постепенно проходило. — Что с остальными. Мэй! — позвал и прислушался к возвращающейся реальности пока визуально недоступного ему пространства. Начал неловко цеплять на нос свои очки.

В глазах плясали языки белого огня, негативы человеческих фигур истончались, унося последние его мгновения вместе с остатками его никудышного зрения в белоснежную целину. — Прости, — прошептал он, обращаясь не к этому ангелоподобному убийце, а к кому-то более земному. Как легко, если нет надежды. Хотя… смешно. Какое теперь это имеет значение? "Вацлав, - донеслась до Профессора мысль, но не болезненная, а скорее отрезвляющая, дающая силы, - читай изгнание Ангела. Я сделаю сигил". Если он и подзабыл это заклинание, то Крисс, а совсем недавно и та, у кого он только что просил прощения, ему о нем напомнили. Не останавливаясь, проносясь над пламенем забвения, совершив ошеломляющий вираж от принятия собственной смерти к возвращению в ряды живых, он вспомнил: "Omni potentis Dei potestatem invoco…". Пересохшие губы разомкнулись, твердя безучастно, но голосом, постепенно обретающим силу: — Omni potentis Dei potestatem invoco, omni potentis Dei potestatem invoco, abrogo terra, hoc angelorum in obse quentum, Domine expuere, Domine expuere, unde abeo Dei per. Надежда, возродившийся из собственного пепла Феникс, засияла, согревая сердце. И не было ничего прекрасней, чем чувствовать вновь. Что угодно. Хоть что-то. Только чувствовать вновь. Но видеть пока выходило не очень.

- Ты готов умереть, Вацлав? Вацлав почему-то до конца так и не поверил, что все эти ухищрения были предприняты их невидимыми противниками лишь для того, чтобы попросту его убить. Ну не увязывался он с судьбой целого мира, как ни убеждал в том его собственный брат. И в этот самый миг в глубине души пана Шиманского что-то оборвалось и упало, инстинкты всколыхнулись, ускоряя кровообращение и даже зрение его паршивое обостряя. Он хотел жить. - Нет! - протестующе воскликнул профессор и в словно замедлившемся для него мире личных последних минут жизни сыпанул наотмашь соль в сторону инфернального l'enfant terrible.

Шаги профессора успешно приглушали голоса тех, кто оказался, судя по крикам, заложниками твари. А после и голос Ники, разрывающий сердце. Поначалу хотел просто оказаться поближе, изобразить сигил в коридоре, выманить… но по мере приближения что-то замкнуло. Слишком много боли и отчаяния. Слишком ощутим шаривший по абрису его души чей-то ищущий взгляд. Инфернальный, но ощутимый, будто кожей. Медлить он уже больше не стал. Человек без очков — то же, что человек в очках, но без очков. Он вошел в комнату, где только что скрылась женщина, которую он любил, где оказались в западне его друзья и собственно все их планы по спасению мира. Вошел и попытался посмотреть в глаза твари… Но ее нигде не было, а мир вокруг расплывался примерно так же, как сейчас, должно быть, расплывался в глазах Винса. Так показалось в первый миг. А потом он ощутил источник той воли, которая нащупывала его тень. Сама как тень. Крохотная детская фигурка, ментально насыщенный сгусток, очертания под столом, считываемые будто в инфракрасном спектре. Его внутренний взор встретил чужой. Для такой встречи очки не требовались. И слова, казалось, тоже.

Оставшись без надзора, профессор, стараясь оставаться неуслышанным, но не отставать, последовал за своими защитниками. Судя по голосам, особенно крикам Тэй, там не обойдется простым как портянка обманом с очками. И того, кто захочет обмануть тварь, наверняка ждало нечто крайне неприятное. А в планы профессора не входило на этот раз оставаться в стороне.

Пост охраны - Давай, примерю, - согласно кивнул Винс. Махнул не глядя. Шляпу на очки. - Только вряд ли я в них далеко уйду, Проф. Вацлав извлек очки из кармана пальто и протянул Винсу. - Наденешь, если только другого выхода не будет. Давайте.

Проходная - Не вздумай! Тебе нельзя! – метнулась наперерез мужчине, - Давай рассуждать рационально. Без эмоций, - уговаривала Мэй, выставив вперед ладони, - Не подвергай себя опасности намеренно. Что бы там ни было, оно только этого и ждет. Мы сейчас пойдем туда и вызволим наших. - Вы окажетесь в руках этого нечто, - Вацлав остановился, но не менял своего намерения. Он замер, не зная, как убедить Мэй, что пора встретиться лицом к лицу с их преследователем.... Лицо застыло. А ведь всё к тому и идет. - Ладно, - вдруг как-то смирился профессор и отступил. - Идите. Идите, я подожду тут. Он слабо взмахнул рукой. Коснулся ее плеча и зажал ладонью царапину на руке. - Мэри-Энн, давай, Винс... Только осторожней. И постарайтесь сначала выяснить, что там и передать как-то мне.

Проходная "Есть идеи, как?" Судя по тому, что Ника сначала поинтересовалась насчет идей, а потом пояснила, отчего бы вдруг они потребовались, она была раздражена. Зла или растеряна. Испугана. В общем, это было вовсе не то, что требовало идей. Скорее - спасения. И, видимо, срочного. Не до идей. - Я иду туда, - пробормотал профессор и направился к лестнице.