Перейти к содержанию
BioWare Russian Community

Meshulik

ФРПГ на BRC
  • Публикаций

    2 248
  • Зарегистрирован

  • Победитель дней

    141

Весь контент Meshulik

  1. Потом Вацлав водил ее по Убежищу. Беата была крайне тихой особой, вовсе не претендовавшей на чье-либо внимание. Но оставлять ее одну пока что профессор побаивался. Вдруг ее психика даст сбой? Откуда знать, как влияет одержимость на людей? Если древняя душа профессора о чем-то таком помнила, то все же она, душа, была неспокойна за кузину. В гардеробной они нашли для нее теплую шаль. В ванной отмыли волосы. И теперь она была такой домашней, с рапушёнными после мытья волосами, что Вацеку снова вспомнились те годы, когда всё еще было хорошо. Только ведь и теперь вроде бы всё было хорошо. Даже лучше. - Пойдем поедим. - Я боюсь, Вацек, им будет неприятно. - Что это неприятно? - Видеть меня. - Отчего? Беатка промолчала. Скривила губы и промолчала. Но было ясно и без слов, чего она боится. - Брось, - тихо попросил даже, а не приказал ее брат. - Всё это забудется... Она только затрясла головой. Никогда не забудется теперь. На лице отразилась гримаса отвращения. Задрожали губы. Но она сдержалась. Не устраивать же истерику из-за воспоминаний. Это ведь как болезнь, правда? Рано или поздно тьма воспоминаний должна притупиться. Они оба в это мало верили. - Пойдем, - напомнил профессор и потянул ее за плечи в сторону гостиной. - И ничего не бойся. Полезные советы обычно остаются просто советами. Беата сжала внутри себя комок страха и поддалась на уговоры.
  2. Какое-то время Вацлав еще провел с полиморфом. Он не был уверен, что хоть какие-то профессорские соображения тот принял или хотя бы оценил. Но Вацлав и не планировал наставлять кого-то на путь истинный. Он и сам не знал, где тот путь пролегает. Однако судя по всему, сам разговор и участие пошло Рэну на пользу. Остальное - дело самого Рэна. Вскоре профессор вновь вернулся к Беате. Ему предстояло много что рассказать ей. Осторожно. Стараясь обходить трудные вопросы божественного (или потустороннего) вмешательства в судьбу их семьи. Чтобы мягко подвести к новости, что Кристоф жив. Коньяк пошел на пользу его красноречию. За что не раз неистовый полиморф был помянут добрым словом.
  3. -Выпьем-поддержал тост полиморф.-Из хаоса как известно,рождается все живое. А я....я тороплюсь жить. Профессор Шиманский безусловно был за жизнь. И на Хаос в этом мире обезумевшего порядка возлагал особые надежды. Поэтому последнюю свою порцию божественного коньяка он выпил с особым чувством глубокого взаимопонимания.
  4. Вацлав молча воззрился на собеседника, одинаково путающегося в гендерных, сексуальных и эротических предпочтениях, как и в обращении к профессору на вы или на ты. - Нда, - он грустно уставился на содержимое своего стакана. - Это уникальный протобульон из эмоций, ощущений, чувств и физических процессов, Рэн. Но дело даже не в этом... - профессор вздохнул. - Все эти причины, следствия, мотивы и выводы существуют ис-клю-чи-тель-но в твоей голове. За это и выпьем, доктор. За кашу и радугу. За тебя, друг мой.
  5. -Я чувствую себя спокойнее.Но в принципе мне обычно одинаково комфортно и в мужской и в женской.Было. Пока не понеслось.Что-то.Куда-то. - Погоди-ка, - Вацлав отвел руку со стаканом, приложил к виску указательный палец, поза мыслителя немного не вязалась со слегка затуманенным взглядом. Или. может, наоборот, гармонировала с ним. Смотря с какого ракурса и кто поглядел бы сейчас на профессора Шиманского. - То есть ты хочешь сказать, что чувства твои проживаемы в обеих ипостасях, а потому сугубо платонического свойства? Он опомнился, вновь поднял ладонь в знак извинения за столь откровенные вопросы. - Господи, что я несу. Прости, мне, кажется, достаточно на сегодня. Больше не наливать.
  6. -Приятно, кстати видеть тебя на таком душевном подьеме. Вацлав дернул губами, скомкал улыбку и поправил очки. Неопределенно пробормотал: - Н-да. На подъеме. -Не понял. - Вряд ли хоть один выпускник нашего потока вкладывает в выражения "Хочу большего" и "достоин большего" прежний смысл, - смущенно пояснил профессор неудачных шуток. - Я хочу сказать, что твое разочарование, если ты приложил усилия и получил отказ, имеет право быть. Но при твоих талантах и возможностях грех слишком долго горевать об отказе. В конце концов, Рэн, твои таланты и потрясающие возможности никуда не делись. Кстати, мне кажется, или в мужской ипостаси ты чувствуешь себя все-таки лучше?
  7. -могу Беату сейчас посмотреть,а могу ответственно нажраться,проспаться-и потом посмотреть.Как вам удобнее. Вацлав почесал бровь. Вытянул из корзинки кусок фуэта и просто откусил. Есть хотелось зверски. И чего-нибудь высокоэнергетического. И при этом, несмотря на негу и утомленность, энергия ментальная, эмоциональная била через край. - Я бы сказал, что ты, Рэн, достоин большего, чем сидеть тут и квасить в одиночку. Но не скажу. А знаешь, почему? Он откашлялся. - У меня в институте, где я учился, историю философии у потока вел мужик. Красавец, крепкий, видный. Студентки все были от него без ума. Учили философию как заведенные. Он пригубил еще коньяка. В голове приятно отсутствовали мысли. Пора было завязывать на сегодня с выпивкой. - Так вот, - он откусил еще фуэта и прожевал. - Фамилия у того мужика была Большев.
  8. Приют гедониста (шифровальная) — Понимаешь, — Вацлав взял сыр, пожевал. Вспомнил, как давно не ел и сколько всего случилось с тех пор. На миг прикрыл глаза от нахлынувшего счастья. Господи, Мэй, наверно, пошла перекусить. Прекрасно. Он верен себе, чуть отвлекшись, уже отчалил в какие-то жизненные лабиринты… Но Тэй действительно нуждалась в помощи. Вот, странно, глядя на Рэна, становилось как-то спокойней за полиморфа. — Моя кузина. Внешне не сказать, что пострадала как-то физически. Я вот о чем. Тут мы все, конечно, древние души и обрели черт знает какую власть над материей. Я, блин, к жизни возвращаю наложением рук! Но не могу толком диагностировать элементарной простуды. Ты бы посмотрел ее, а? Всё же ты тут у нас единственный нормальный врач. Когда протрезвеешь.
  9. О том, что на дворе белый день, полный тревог, забот и планов, они спохватились через пару часов. Конечно, первым делом пришлось подумать о душе. И почему у них нет в комнатах нормальных санузлов??? Видимо, по той же причине, по какой в гардеробной одежда прошлого века. По неведомой. Дверь спальни скрипнула, из нее выглянул какой-то разобранный, лохматый, непростительно легкомысленно смотрящий на мир сквозь свои старомодные очки профессор и оглядел территорию. Чисто. Мэй проскользнула следом. Они сами себе казались двумя школьниками, сбежавшими с урока. Проникли в Ванну Мечты. Покидали на пол для неведомого вуаериста свою одежду. У парня случился праздник. В этой ванной намечалось что-то… Но отложилось. Они и так вырвали из этой их полной забот и тревог жизни нахально много времени для чистого счастья. Вскоре мужчина в одиночку покинул ванну. В свежей сорочке, выглаженных брюках и со звенящей головой. Он направлялся проведать сестру, когда внимание привлек сиротливо стоящий в прихожей патефон. Знакомый агрегат. Вацлав склонился над пластинкой. Прочитал потертую надпись. Улыбнулся. Да. Всё именно так, Крис. Сопротивление. Выпестовывалось, оформлялось. С болью, эмоциями, открытиями, первыми победами и первыми откровениями. Именно так оно и происходит. Патефон заботливо завели, и вновь заиграла музыка мечты о свободе. Через пять минут, убедившись в том, что Беатка продолжает мирно спать, профессор выбрался из комнаты… и повстречал доктора. Продолжение следует…
  10. "When I put my lips on you, I feel the shivers go up and down your spine for me..." Убежище, 6 ноября 2025 seda_rosto & Meshulik
  11. Кухня => ??? => Комната Мэй Распахнуть дверь с ноги было бы невозможно: местные двери разделяли не только пространство, но и время. Иначе бы, вероятно, обитатели Убежища, случайно оказавшиеся в прихожей, еще бы и поаплодировали вслед. Но он просто нажал на ручку… Верней, сначала, переступая, кружа и себя и новоявленную последовательницу Тьмы, плыл по течению ее нежности и страсти. Но в конце концов опустил и поставил на ноги, не выпуская, впрочем, из своих объятий. — Твоя комната. Скорее, он локализовал во внутреннем пространстве сознания что-то еще, кроме центра кухни. Да, ее комната ныне пустовала. Немного, видимо, подразгромленная обитавшей там одержимой. Но, может, невидимый некто, стиравший пыль с мебели и менявший постельное белье, и в этот раз исправно сработал, вернув комнате Мэй прежний вид? Вряд ли он вкладывал этот смысл в свои слова. Нажал на ручку. Пространство-время сменились раз, другой, третий. Он пропустил ее вперед, прикрывая за собой очередную дверь. Аккуратно прикрывая. Давая передышку себе и ей. Зная, что всё равно теперь уже не остановится. Шагнул, подхватил за талию, приподнял, обнимая, глядя снизу вверх.
  12. Кухня Она замерла, уставившись в пустоту впереди себя, и, кажется, забыла как дышать. Тот полтергейст с лысым затылком и злорадным громким смехом улетал на своей метле в горизонты какого-то давнишнего парка. Никто не гнался за остатками ее шевелюры, не пытался удержать, оседлать и стреножить. Да и не до нее было в кухне убежища. Где профессор притянул к себе Мэй, может быть слишком поспешно, как и говорила девушка, и даже, наверно, не дослушав толком и не слишком вникнув в глубину ее вполне резонных сомнений, не думая, оборвал ее на полуслове поцелуем, послав судьбу к чертовой матери и делая ее положение на барном стуле весьма неустойчивым. И вот когда сопротивляться силе гравитации стало уже бесполезно, здоровый поляк, потомок удалой шляхты, подхватил ее на руки, словно пушинку. Не дав опомниться. - Отличный виски, пан Оливье, - похвалил он напиток, который так и остался сиротливо стоять на столе. - Я не считаю, - это уже он совершенно серьезно поведал Мэй. - А ты?
  13. - Я бы хотела вернуться в те минуты.. Знаешь почему? Он уже было собрался опрокинуть наконец-то содержимое на дне своего стакана в рот, припоминая, о чем она говорит, словно прошло не четыре дня, а четыре года. Не опрокинул. - Нет. Почему?
  14. "В одну реку нельзя войти дважды. Да и слава богу. Верно ведь, Мэй? Иначе бы это была не река, а болото. Нельзя вернуться и спросить: так... на чем мы остановились? Нельзя отложить соблазн. И воля тут не причем. Судьба - это греческое божество, пролетающее над головой путника. Обгоняющая его. Ее пышная шевелюра касается твоих волос. И нужно лишь ухватиться за прядь. Но если ты ее пропустишь вперед, она покажет тебе на прощание свой лысый затылок". Так думал профессор, разглядывая то глубину серых окон души, то виски у себя в стакане. - Чувствую себя... - он замолчал. В ее присутствии он всегда чувствовал себя хорошо. Даже когда всё было плохо. Навалился локтями на стойку. Усмехнулся. - Твой выбор ведет тебя к тому самому великолепию, о котором я тебе как-то говорил.
  15. "Ты будто не уходила отсюда. Может, я тут тебя и оставил?" Он попросил свина дать ему то же, что и у девушки. " Я благодарен тебе, ты и сама знаешь, за сестру. Но что стоят слова благодарности? Для тебя, насколько знаю, ничего". Приподнял стакан, салютуя или желая того, что могла бы пожелать себе Мэй, пожелай она что-нибудь.
  16. Комната профессора => прихожая => кухня Он набросил пиджак уже на свои на плечи, белая крахмальная рубашка, надетая с утра, к полудню уже просилась на смену. Но… ванна была предсказуемо занята. Господи, куда податься-то? Он чувствовал, что те почти семейные отношения, сложившиеся у него с людьми, попавшими вместе с ним в Убежище, словно истаивали, уступая место их усталости и раздражению от необходимости совершать постоянный выбор. Между жизнью и смертью, добром и злом, грехом и святостью. Ожидаемая отстраненность. Случайно или нет, но он оказался тем самым злым гением их незавидной участи увидеть в зеркале себя самих. Семейные отношения тут только начинаются, - он усмехнулся кому-то там внутри, поворачивая прочь от ванны Мечты, растирая себе шею, уставшую от постоянного напряжения. Он знал, что выберет, когда придется призвать иную чудесную силу, дающую власть над слабыми духами. Кухня оказалась на пути. "Надо бы выпить". Не рановато? А какая теперь разница? Он распахнул дверь. И остановился на пороге.
  17. Профессор не мог на это смотреть. Нет, нет, это кошмар, и сейчас он закончится. Почему это всё произошло с его семьей? Он знать не желал ни о добре, ни о зле. Он знал только, что это Беата. Родная кровь. И кажется, в какой-то момент даже хотел попросить Мэй, чтобы она прекратила. Как же верно он не вызвался сам. Когда лицо Беаты, искажённое гримасами иного, стало прежним, на собравшихся взглянула обычная милая женщина. В её взгляде читалась растерянность и удивление. Вацлав отлепил ладонь ото лба и встал. — Что… что происходит? - прошептали ее губы. Эта женщина была напугана и пока еще не совсем в себе. В лохмотьях вместо одежды, полубезумный взгляд. Влажный лоб. И удушающий стыд - первое чувство, которое посетило ее и покрыло щеки густым румянцем. На нее смотрели... словно в цирке. И видимая брезгливость повисла в воздухе. Вацлав стянул с себя пиджак и накрыл её плечи. Кажется, она даже не удивилась, встретив его. И не вспомнила о сыне, едва помня и себя саму. Стоило ли говорить ей о Крисе? Профессор многозначительно покачал головой брату. Сам развязал веревки. — Пойдем, Беатка, пойдем. Тебе надо поспать. Всё будет хорошо, - приобнял он ее, закрывая от чужих взглядов. Он отвел ее в свою комнату, будто нарочно приготовленную для нового гостя. Когда она уже лежала на узкой кровати, смирная и обессилевшая, то спросила наконец, бесцветным тихим голосом: — Где мой сын? Целуя кузину в лоб, Вацлав отвечал только правду: — В гостях у одного забавного ангела. Кажется, ей это понравилось. Женщина уснула почти сразу же. Мужчина же вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
  18. Вацлав промолчал. Он порывался что-то сказать, но так и не стал. Только вздохнул невольно, когда Мэй вызвалась. Пожалуй, он доверил бы ее рукам Беатку в первую очередь. Сцепил в замок руки.
  19. Демоны мыслят примитивней. Нет худа без добра в исполнении ангела господня. Вацлав невольно усмехнулся, думая, что этому демону, похоже, тогда повезло с носителем. Как бы он ему не напридумывал что-нибудь поизощренней. На сестру он тоже старался не смотреть. - Так что ты говорил про силу, которую нам нужно выбрать?
  20. - Остался бы в Аду? - Вацлав удивленно воззрился на брата. - Патрик бы остался в Аду?
  21. Спальни => Шифровальная Вацлав отправился следом. Было еще только около полудня, а глаз уже дергался. По дороге в шифровальную он все-таки заглянул на кухню и выпил стакан воды. - Отличная вода у вас, пан Оливье, - привычно похвалил Вацлав и зашагал к Шифровальной. Если бы представилась возможность, он бы собственноручно пристрелил остальных двоих охранников. Если это то, как они себе представляют свою работу, то имело смысл дать им то, к чему они так стремились. Страшный Суд.
  22. Спальня профессора Пока Крис удерживал Беату, Вацлав сбегал в шифровальную за веревками, вероятно, озадачив там тех, кто уже успел в нее добраться, и вернулся с веревкой к Крису. - Держите. Вяжем? Не хотел ее раньше времени привязывать. Наши только что вернулись...
  23. - И всё же, я попросил бы стул, пожалуйста, - настоятельно порекомендовал Крис и добавил, пристально рассматривая в широко распахнутых глазах Беаты потустороннюю сущность. - Она не долго будет смирной. - Всё готово, - профессор указал в сторону шифровальной. - Тащите кто-нибудь веревки. Тэй, возьми один из стульев в этой комнате. А потом перенесем ее в шифровальную. Если все готовы, собирайтесь туда. Ах да... Вацлав умолк, и через несколько мгновений все получили ментальную интенцию отправляться в указанное место.
  24. Вацлав ждал. Пока Тэй не подоспела, у него не было желания входить в комнату. Он не обольщался: придется противостоять немалой силе. И сила эта искала его. Оставалась надежда, что Беату получится снова связать.
  25. Профессор точно помнил, что оставил Беату связанной. Напасть она могла бы, если бы развязалась. Ничего себе. Как это могло произойти незаметно для сержанта полиции? Чудеса. - Ладно, Мэй, помоги Мэри, потом к нам присоединяйся. Тэй, пошли со мной. Попробуем ее удержать.
×
×
  • Создать...