Meshulik

Радужки серых глаз скрыло затмение. Губы чуть приоткрылись, делая вдох. Мэй подалась вперед, привставая со стула, подчиняясь единственному порыву – обнять. Это смелее, чем тишина и громче любых праздных слов. Вообще-то он не был к этому готов. То есть вообще не ждал от нее даже желания прикосновения. Ведь это было вовсе не продолжением их молчания. Если в глазах он созерцал ее дух, то тело отзывалось совсем иначе, лишая его зрительного образа. Вытаскивая из глубин тепло, ощущение живой плоти, запах. Руки мягко подхватили и привлекли, прижали, обогревая плечи, прижимая к груди. - Мэй, - выдохнул он куда-то в ее макушку. Не зная, как это всё называть. Но не отпуская, наплевав на все балансы.

- Как ты себя чувствуешь после вчерашнего? – поинтересовалась она, не отводя и не пряча глаз. Он поднял взгляд мельком. Прислушался между глотками к себе. Тихо произнес: - Хорошо. Это была правда. Хорошо. Как и всякий раз за последние три дня, когда видел ее. Почувствовал этот взгляд. В упор. И ответил. Сначала с вопросом в приподнятых бровях. потом понимая уже, что это и есть ответ. Кофе расхотелось. Кружка осталась на столе. Вацлав молчал. Так же неотрывно смотря, не пытаясь говорить что-то. Что бы он ни сказал сейчас, это бы не заменило смелости молчаливого созерцания. Когда на время души соприкасались, минуя барьер непонимания и неизвестности.

- Надеюсь, ты не против моего самоуправства, Вацлав мотнул головой. Он хотел бы пошутить насчёт то о, что начинает уже привыкать, но тоже побоялся сказать что-нибудь не то. Взял кофе. Господи, как хорошо. Все это время он ничего не пил. Не до того. И сейчас, сидя уже "дома" рядом с ней, хотелось молчать и просто расслабленно наслаждаться этим моментом. В этом состоянии почти медитации он сделал еще глоток и спохватился. Да, Мэй хотела поговорить. - Э... Да, все прошло хорошо. И не волнуйся за старика. Когда я уходил, он был в порядке... Пожал плечами, помахал ладонью над кофе: - У нас неплохо выходит. Вдвоем... Ну, вышло. Иногда лучше пить, чем говорить. Напомнив себе эту простую истину, профессор вновь уткнулся в кружку.

- Васлав, когда будет возможность, удели мне немного времени, ладно? – официозность тона с каким она обратилась к мужчине, могла говорить о чем угодно. Но все же Мэй легко улыбнулась, в надежде замаскировать обуревавшее её волнение. Если голос справлялся с задачей, то серые глаза никак не хотели расстаться с выражением "крошка-олененок, потерявшийся в лесу", как определила его для себя девушка. - Конечно, - тут же согласился профессор, начисто забыв про звонок и зеркало, и полез из машины, не сообразив, что просили его о какой-то возможности в перспективе этого, а может, и другого дня. Но глаза ее говорили за то, что дело не терпит отлагательств, что всё подождет. Профессор шагнул из машины. Дверца захлопнулась за ним. - Сейчас вполне подходящее время, - предположил Вацлав, стоя посреди прихожей. - Э... или ты хотела... да, наверно, будет удобней в гостиной?

Но перед тем как катафоты скрылись в пустоте, на мобильник профессора поступил звонок с неизвестного номера и прервался, не имея возможности преодолеть время и пространство. - Вот мы и дома, - сказал Винс, заглушая мотор. - Как там наши ведьмаки и котоловы? Он отстегнул ремень безопасности и вышел из машины. Вацлав так и застыл с мобильным телефоном в руке. Сеть недоступна. Неизвестный абонент. Кто его мог разыскивать? 2025 год - год благословенной свободы от телефонной рекламы, по крайней мере на территории Польши. Всему виной драконовские законы, принятые года три назад. Правительство не сидело без дела. Наводить порядок в разгар пожара - старый способ делать вид, что тушишь. Он хотел есть. Да и зеркало надо выгружать. Перезвонить надо бы. Дверь-то вот, вышел - и вышка снова доступна. Но нет, не сейчас.

По дороге в Плоцк - Ага. Но меня больше беспокоит другое, если честно. На сколько сильными будут изменения наших личностей, наших тел, когда мы окажемся в Аду. Сможем ли мы контролировать себя, сможем ли мы выполнить свою миссию? Я знаю, мы договорились о поводке, но... Хватит ли этого поводка? Задалась вопросом Мэри-Энн. Да, Мэри-Энн имела полное право волноваться на этот счет. - Мы не знаем, Мэри-Энн, - мягко ответил профессор надежному английскому копу. На этот вопрос не было ответа наверняка и у ангелов.

По дороге из Плоцка - А.. вот как? Профессор промолчал. Конечно, ему оставалось лишь мечтать, чтобы девушка, сидевшая на заднем сиденье авто, после вчерашнего, да и после позавчерашних его фиаско считала бы его просто прозаичным. Но он и надеяться не мог. С его точки зрения, он уже давно находился в ее глазах где-то в районе того самого ада. Массовиком-затейником. Оставалось лишь надеяться не выкинуть еще чего-нибудь, способного подорвать ее нынешнее хрупкое доверие, хотя бы как к мозгу этой самой операции, мозгом которой он не являлся. В конце концов, у него были эти редкие моменты их ментального контакта. Ну и это "вот как" обнадеживало. - Где-то учились, Профессор? - спросил Винс. - Фомку за день не освоить. Он поправил очки. Покосился на Винса. - Могу разобрать лабораторную вытяжку в полной темноте. А такой замок любому ординатору раз плюнуть. Я же вирусолог, блин, а не математик. Он пошевелил пальцами и "честно" поглядел в глаза водителю.

По дороге из Плоцка Она оглянулась на багажник, где и покоилось зеркало, словно могла разглядеть его, и пожала плечами. - Обычное зеркало. Вацлав поежился. Дернул плечом. - Я уверен. Он оглянулся на женщин, сидевших на заднем сиденьи, словно у него болела шея - как-то вывернув плечо, поверх очков взглянув в глаза каждой, чтобы развеять последние сомнения. - Или в Плоцке в одном музее хранится два прОклятых зеркала, отражения из которых норовят вынести тебе мозг. Не удивлюсь, если так и есть. Он закатил задумчиво глаза, изучая варианты. - Придется тогда вернуться и попросить доброго пана Ковальского обменять наш заказ.

Плоцк - Спели, то есть, разругались, как страстная парочка словами из испанской песни. Вы бы видели лица тех двоих! - рассмеялась девушка, садясь обратно в машину. - А как у вас всё прошло? Зеркало опасно, да? – догадалась медиум. Вацлав усмехнулся на ее рассказ и в ответ на ее улыбку, помогая Мэри-Энн грузить зеркало в багажник. - Всё благодаря тебе. Если бы старик путался под ногами, мы бы еще долго искали. Тот, кто засунул зеркало в подвал, кое-что понимал в проклятых зеркалах. - Честно говоря, - Мэй запнулась, виновато закусила губу, - Я не знаю. Хотелось поскорее унести от туда ноги. Надеюсь, с ним всё хорошо.. Охрана как раз искала старичка. Они тронулись. Сознание того, что скоро Плоцк останется за спиной, умиротворяло. - Ника думает, что совместное воздействие двоих медиумов может нанести вред тому, на кого оказывается воздействие, - пояснил свой интерес к самочувствию смотрителя Вацлав. - Так что... хорошо, что они его искали. Вацлав вздохнул, уставился в окно. Собственно, всё прошло достаточно хорошо.

Плоцк Мэй открыла заднюю дверь, высунулась наружу, готовая оказать помощь в переноске. - Назад поместится? - спросила девушка, оценивая габариты волшебного зеркала. По виду профессора сложно было сказать, что он сейчас кинется обоим на шею, он был слишком сосредоточен. Сейчас не самый подходящий момент расслабляться. Но все же он был рад. Даже слишком. Отметил с облегчением: погони нет, оба целы. - Слава богу! У тебя всё в порядке? - все же спросил он девушку, на миг мелькнула теплая полуулыбка. С Мэри-Энн они подтащили трофей к багажнику. - Должно войти. Только не трогай его, прошу, потом всё расскажем, - напутствовал он медиума, опасаясь от зеркала еще какой-нибудь каверзы. В багажник добыча как раз вошла. Пора было возвращаться. Уже сидя в такси, Вацлав вдруг вспомнил: - Как себя чувствует пан Ковальский?

Плоцк. Музей Тем временем другая парочка, профессор-вирусолог и английский коп, как нечего делать взломали типовой замок черного хода и, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтобы не сквозило, покинули музей с зеркалом подмышкой. Они таже направились прочь от музейных стен. Смс известил Винса, где их подобрать.

Плоцк. Музей - Профессор, они вошли, - сообщил Винс. - Вижу Мэй. Она спускается. У вас есть возможность уйти через окно или чёрный ход? Я бы их отвлёк. В определенный момент в любом плане что-то начинает идти не так. Или иногда всё начинает идти не так. В особенности это касается операций, которые не планировались. Мэй оказалась ровно там, где Вацлав меньше всего ожидал. Тогда, когда пришли те, кто ожидались, но был шанс и обойтись без этой встречи. - Давай. - Согласился профессор, прислушиваясь к тому, что творится наверху. - Окна наверняка под сигнализацией. Был черный ход, попытаем счастья там. "Мэй, я знаю - тем временем донесся до девушки спокойный голос из подвала. - Винс идет. Импровизируй". Он обратился к Мэри-Энн, вдвоем они подняли зеркало и осторожно выбрались из подвала. Пара поворотов по узкому коридору - и вот он, спасительный запасной выход.

Плоцк, музей - Похоже, у вас гости, - сказал Винс, когда Вацлав принял вызов. - Двое. Направляются в музей. По виду, частная охрана. Безоружные. Вас подстраховать или оставаться на месте? - Черт, - профессор оглянулся на Мэри-Энн, мотнул головой, что, мол, пока никуда не идем, вернулся к разговору, - Винс, присмотри за ними. Но пока не вмешивайся. Нужно было переждать. В конце концов, не полезут же они прямо в подвал.

Плоцк. Музей "Иди ко мне", - растворилась посторонняя фраза в собственных мыслях профессора, и неведомая сила потянула его навстречу с зазеркальем. К горлу подкатил удушливый ком, а окружающее потекло размытыми пятнами. Сегодня профессору предоставилась возможность познать многообразие человеческих контактов. Но этот превзошел всякие ожидания. Зов был притягателен уже своим мягким обволакивающим эффектом. И он явил собой именно то, о чем Вацлав Шиманский мог только грезить в своем замкнутом мирке лабораторного отшельника, - о полном растворении в разуме иного. Словно сладкий яд, проникал он в сознание, обещая высшую форму единения. Встречу с тем, кто тебе более всего близок, и с тем, кто даст всё, чего только ни пожелаешь. Он потянулся, с любопытством неофита стремясь познать суть этого невозможно прекрасного контакта... Чистая душа. Увы, подпорченная научными степенями. Взгляд ученого не смог упустить возможности циничной метафоры его робкого желания. "Автоинцест какой-то", - посетила его мысль, рожденная собственным прожженным в глубоко бездуховных лабораториях рацио. И он отпрянул, разрушая возникшую было нить. Бросило в жар. Вацлав сделал глубокий вдох. Второй. Оглянулся на Мери... То, что тянуло его в зазеркалье, и не думало пасовать после первой неудачи. Второй раз притяжение не так сильно шокировало, и даже показалось привычнее. Вроде бы как обычней. Словно бы впрыснутая доза яда уже запустила процесс некроза тем ощущениям, которые блокировали возможность подчинения... Как это было бы хорошо. Нечего противопоставить. - Мэри... Его собственный голос, едва слышный, зовущий на помощь, выдернул его из колыбели морока. Вместе с сержантом они накинули ткань на зеркало... И всё пропало. Неизвестно, что осталось на душе у профессора после видения в зеркале. Да и некогда было выяснять. Вдвоем они надежно обмотали опасный артефакт и сняли его со стены. На мобильник Винса пришел смс: "Выносим". А Мэй узнала об этом, ощутив всю картину в целом.

Плоцк, музей За дверями оказалась плохо освещённая комната, заставленная различной раритетной мебелью, прикрытой защитными чехлами. Окон в помещении не наблюдалось, зато на противоположной вошедшим стене висел кусок светлой ткани. Который чуть заметно шевельнулся и, спустя несколько секунд, начал сползать вниз. - Вот оно, - пробормотал профессор, уже знавший, что это оно самое, и едва удержался, чтобы не поделиться своей радостью с Мэй. Рано оставлять старика. Осталось самое трудное. Вынести артефакт из музея. То ли от сквозняка, то ли сама по себе ткань упала. И искатели клада приблизились, чтобы внимательней осмотреть крепежи.

Буркнула сержант полиции, оглядываясь туда-сюда, на дверь и на путь, откуда они пришли. - Не могу не поддержать вас в этом начинании, - с уважением кивнул Вацлав и больше не отвлекался. Мэри-Энн надежно прикрывала его спину. Мэй надежно отвлекала от их не очень законной деятельности смотрителя музея. Надо бы и ему не сплоховать. Эх, Крисс, видел бы ты меня сейчас. Профессор невольно усмехнулся своим воспоминаниям. Руки помнили. Первая попытка сорвалась. Но уже вторая дала результат. - Момент истины, - объявил Вацлав загадочно. И толкнул дверь.

Плоцк. Музей - Нашли... Да, они в самом деле все же сумели найти эту дверь. - Так. Профессор почесал в затылке. Наклонился, попытался хоть что-то разглядеть в замочную скважину. - Так. Мэри-Энн, мне тоже кажется, что нашли. Как ты относишься к кражам со взломом? С этими словами профессор решительно достал из кармана носовой платок и постелил перед дверью. Он встал коленями на платок, так что брюки теперь не имели бы шанса запачкаться. И извлек из заднего кармана давешний презент свина - набор отмычек. Долго выбирал, какую бы использовать, прикидывал и наконец, выбрав подходящую, приступил.

Плоцк, музей Вацлав закатил глаза, мягко потянулся к загипнотизированному оратору ментальной связью, нежно, почти любя совместил свои образы с образами, найденными в его подсознании, и ласково спросил: "Так где же здесь то самое зеркало?" Видение ,посетившее его непосредственно после отклика на его вопрос, профессора немного удивило. Он почти машинально передал этот образ и Мэй. После покивал, поулыбался заинтересованно, поймал момент, когда концентрация вещания переключилась на Мэй, и тихо отступил, взяв Мэри-Энн за локоть. - Лестница из темной комнаты, ведущая куда-то вниз. Может подвал? Там стоит зеркало, накрытое тканью. Оно-то нам и нужно. Поищем?

«Васлав?», на этот раз голос девушки звучал кротко, словно она спрашивала разрешения войти, «Я не нахожу ответа. Возвращайтесь ко мне» Он снова услышал, потянулся на ее голос и снова с сожалением отпустил нить. - Нам наверх, - позвал он Мэри-Энн. - Надо разговорить пана Ковальского. Собственно что им еще оставалось? Вскоре они оказались там, где благодушный пан, не беспокоясь о языковых барьерах, распевал песнь о бессмертном ар-нуво. Профессор вежливо остановился у плеча подопечной туристки, разглядывая волшебные отблески духовного контроля, который держался в руках девушки. Нда, Ника советовала не рисковать. Да и, может, не придется. - Пан Ковальский, начал он издали. - Прекрасна история Польши, но мало знаю я, к стыду своему, о времени правления короля Станислава Понятовского. А ведь при нем вершились важные дела в Речи Посполитой. О Станиславе ходит много легенд? Моей спутнице наверняка будет интересно поглядеть, как жила славная Польша.

Плоцк. Музей. Первый этаж «Ищите на первом этаже» - услышал Вацлав вкрадчивый голос Мэй. Словно аура коснулась его вновь. В самый неожиданный момент, когда он читал надпись под одной из скульптур запасника: "Вацлав Шимановский". Надо же... Вацлав от неожиданности даже выпрямился и огляделся по сторонам. Словно бы чугунная скульптура окликнула его по имени. Мгновением позже он ощутил ее... голос? Нет, он услышал голос иным, внутренним чувством, но это было как-то слишком... интимно, что ли. Господи, неужели и он так "звучал", когда приглашал сегодня утром некоторых из обитателей многомерного дворца на собрание? Слишком близкий контакт. Но не сейчас. Сейчас он просто понял, как беспокоится о ней. А когда этот неслышный голос затих, от него осталась какая-то пустота. - Мэри-Энн, выставка на первом этаже, - негромко сообщил он своей напарнице, отвлекаясь от голоса, и отправился в часть экспозиций для посетителей. Но, наверно, на каких-то невидимых часах что-то вступило в зенит. Зенит профессора Шиманского, готового постигнуть суть и многообразие человеческих контактов. Они сконцентрировались в одной точке и грянули стройным хором. Его мобильник завибрировал. В пустом гулком зале Вацлав почти удивился, что расставленные в витринах хрустальные бокалы не задребезжали в унисон. Поспешно выудил аппарат, воззрился на монитор, пойманный на месте преступления невидимым кем--то... Фух, это была всего лишь Беата. - Вацек, привет, что-то не могу до тебя дозвониться...Представляешь, Болек разбил бабушкину чашку. Я его отругала, а теперь он обиделся. Хоть ты с ним поговори. Мне надоело быть виноватой в том, что я его мать. Где-то вдали обиженный голос подростка излагал свою версию событий, высокомерием стараясь заглушить чувство вины. Вацлав попытался вставить слово, но два голоса слышали только друг друга. - Кстати, тебя тут искали. Кажется, из Департамента здравоохранения. - М... - Вацлав вдруг разволновался. Что-то продвинулось с проектом? Ковач искал меня? Почему не через Терезу... – Кто искал? - Какие-то люди, не знаю, я так поняла, хотели предложить тебе другой проект… Втроем пришли. Может, им срочно ответ нужен? Свяжись с ними. Сколько можно мерзнуть в морге? Черт. У него уже была другая работа. Профессор затравленно оглянулся прислушиваясь, не идет ли кто. - Л-ладно, ладно, разберусь позже. Сейчас я занят. Тут... тут важное мероприятие. Пока, Беа. Врал профессор не очень, поэтому просто старался говорить правду, но на эзоповом языке. На котором "кража магического старинного зеркала со взломом из одного из крупнейших музеев Польши" и правда носила статус мероприятия. - Пока. Ее голос умолк, вновь наступила тишина, какая только бывает в музеях. После этого голоса возникло ощущение возвращавшейся пустоты. Более привычное Вацлаву - ощущение желаемого уединения. Пока продолжался разговор, видимо, не он, а таинственная древняя душа нащупала ту самую дверь. С табличкой. В полутьме. На которой значилось название выставки: «Отражение времени». Он надавил на ручку двери, пытаясь открыть неслышно. Нет, заперто. Присел на корточки, сосредоточился. Замок выглядел просто, к тому же у пана Шиманского теперь имелись все необходимые инструменты для этой тонкой работы. Но вот замочек оказался слишком современным. А профессор давно не практиковался. Отмычка сорвалась. Запорный механизм с гулким стуком вернулся на свое место. Его и так отвлекли, а времени немного. Сколько там еще Мэй сможет отвлекать смотрителя? Он сосредоточился. И со второй попытки язычок замка все же подался и ушел в прочное дерево створки. Как много зеркал. Он искал, уверенный, что дело сделано. Теперь можно с помощью Мэри-Энн незаметно вынести … Выносить было нечего. В экспозиции могло найтись, казалось, любое зеркало на любой вкус. От римской полированной серебряной пластины до карманного зеркальца, забытого в поезде польской сестрой милосердия времен Первой мировой. Но того самого, принадлежавшего королю Станиславу. «Его здесь нет», - этот голос был тих и уверен, не давая сомневаться в том, что его обладатель нашел бы, что искал, окажись искомое на месте.

Плоцк. Музей Он успел только кивнуть ей - и девушку увлек за собой музейный работник. Голос экскурсовода затих вдалеке. Профессор свернул влево, наугад. Уперся в пыльную портьеру и ограждение, запрещающее вход посторонним. Он без особых колебаний преодолел условную линию законопослушания и отправился осматривать экспозиции запасников первого этажа.

Плоцк, музей - Только, между нами, замените вашего гида при случае. Мне стыдно, что пОлек , может с такой безответственностью относится к гостям нашего воеводства. Пойдёмте, - и старик потащил Мэй на второй этаж, затянув по ходу длинное предисловие перед бесконечными историческими событиями постигшими его древний и безусловно героический город. А всё-таки прекрасный человек, этот хранитель. Зрит в корень. Вацлав сейчас и сам в себе ощущал маловато ответственности. Горе-гид, сошедший со сцены мирового искусства и в частности ар-нуво, поотстал и украдкой огляделся. Воркование пана смотрителя умиротворяло.

Плоцк. Музей Будь на месте смотрителя Вацлав, он бы несомненно уже давно бы пустил бедную американку в свой пыльный фонд и показал никому не нужные в новом мире экспонаты. Именно с таким настроем горе-гид и взялся за перевод пламенной речи экскурсантки. Переводил он не менее пламенно. А там, где в силу более сдержанного темперамента или, быть может, более низкого тембра мог показаться не столь убедительным, это с лихвой покрыла толика телепатии, привнесенная теряющим терпение медиумом в свою версию источника. (телепатия - успех)

Плоцк, музей Растяпа поправил очки, таким образом скрывая от смотрителя выражение некоторого недовольства такой упертостью старика, и вступил в свою очередь привычно убедительным тоном старшего по разуму: - Послушайте пан... пан Ковальский, ну неужели вам так радостно что всё это достояние народа так долго закрыто за дверями? Ведь вам наверняка и самому уже не терпится, когда же люди вновь посетят стены вашего музея. Когда картины и экспонаты снова дождутся своих посетителей. Ну, неужели теперь так будет всегда. Представьте себе только. Не пора ли взять в руки судьбу и поступить ей наперекор. А? Пан Ковальский? Если бы Темный наблюдал за паном Шиманским в эту минуту из преисподней, то, возможно, оценил бы его пыл соблазнителя-самоучки.

- Что он говорит, профессор? – не переставая улыбаться, спросила она у последнего, слегка наклонив голову. Вацлав благочинно перевел слова смотрителя на своем худо-бедно английском, улыбаясь и ему, и американке, которую ему вот приходится возить по стране, показывая достопримечательности Старого Света. От смотрителя не могло укрыться смущение гида, столкнувшегося с такой вот коварной ловушкой - ну надо же, закрытый музей! И умолк в ожидании ее хода.