Meshulik

Матиус Это было ощущение чьего-то отсутствия. Не то чтобы необычное, но нарушившее хрупкое предрассветное равновесие сна и яви, заставившее задаться вопросом, что изменилось. Он пошарил ладонью, чтобы вернуть прикосновение, но, найдя дишь пустоту, открыл глаза и обернулся. Хес что-то говорил про утро. Что не хотел тратить время на возвращение. Да... Значит, времени уже совсем мало. Парень кинулся разыскивать свою одежду, размышляя о возможных прибылях того формари, который изобретет магическое приспособление, собирающее наутро после бурной ночи все детали гардероба в одном желательно не слишком пыльном месте. Аврелий Святой отец отхлебнул свой кофе. Поглядел туда, куда уже несколько раз бросил взгляд Хесус. Побарабанил пальцами по кружке. - Дон Гарсиа, все не было случая поинтересоваться, вы... андрастианец?

Потомок тевинтерского рода магов, капеллан на пиратском корабле, а ныне по совместительству золотарь гостеприимно кивнул: - Дон Гарсия, почту за честь. Он дождался, когда квартмейстер усядется. - Известно, когда мы отходим?

Аврелий "Девять склянок", 6:00 "Где я?" - спросил себя храмовник и не удивился, обнаружив рядом спящую Рю. В конце концов так бывает: случайно заснул один раз, случайно второй, случайно третий... Он не сразу ушел. Сначала прислушивался к дыханию, улыбался и ощущал странный покой и мир в душе. Словно бы помирился со старым другом или сформулировал седьмое доказательство присутствия Создателя. А потом действительно ушел. Тихо, стараясь не потревожить девушку. Спозаранку святого отца можно было наблюдать за кофе в зале таверны. Он не слишком торопился. И даже еще не приступал к завтраку.

- У меня есть коссит в команде, да... правда, у него нет рогов. Но спросить можно. Были же у него рога когда-то... Тревор спохватился. Он ведь пришел по делу. - Торнадо, кстати. Я жемчуг принес. Для Финлита и Хирола. Но если они ушли встречать "Меченый", то мне надо к ним поспеть. Если Хирол посадит Финлита на корабль раньше... как он сможет вернуть дар морю? А ты остаешься на острове? - поинтересовался он у новоявленного опекуна юной косситки.

- У меня рога чешутся, - вдруг, сказала она и почему-то посмотрела на Тревора. - Э... - Тревор на всякий случай обернулся. За спиной была глухая стена. - И как в таком случае поступают ваши лю... ваш народ? Может, тебе вилк... хотя нет, пожалуй. Припомнив судьбу вчерашней вилки, он передумал.

- А я тебя помню, - сказала косситка, увидев вчерашнего мужчину, слово которого было решающем в её незавидной судьбе. Тревор удивленно приподнял брови. Он не был уверен, что именно решило дело. Имя Хирола, пожалуй. И не был уверен, что для косситов люди не на одно лицо. - Вот как, - пробормотал он, впрочем, вполне приветливо.

Дон Тревор осторожно заглянул в комнату... а, вот он о ком. Вчерашняя косситка. Решив, что хуже не будет, он просочился внутрь, продолжая безмолвствовать.

- Хек его знает. А хек рыба та еще. Надо бы сходить посмотреть, но малая еще спит... Тревор вновь почесал бровь. Что за малая, демон его разбери? И какого морского фенека он тут сторожит какую-то малую, когда... - Я не сплю, - донеслось из комнаты. - Давно уже. Не хочу больше спать, - объявило дитё. - И я вас слышу. - О, слышишь? Не спит, говорит. Так ты это... может, выпустишь ее?

- Нет. Но тут новая глава нашей трагедии - третий капитан - не я. Третий капитан - Финлит. Хотя, убейте меня неводом, я не понимаю как этот идиотик будет командовать. Начсет корабля - Хирол пошел с ним встречать Меченый. Тревор кивнул. - Сеньора Улва мне вчера рассказала о Финлите и насчет "Меченого" она упоминала. Думаешь, он прямо вот за ним и явится? Или, может, уже явился? Азар почесал бровь снова. - Но что собирался делать Хирол, когда "Меченый" прибудет?

8 солиса, «Девять склянок» Дон Тревор озадаченно почесал бровь, начал полушепотом: - Доброе утро, сеньор Каэди. Скажи мне, ты нашел себе корабль? Капитан "Неспокойного" опасливо заглянул в комнату и не стал входить.

«Девять склянок», 8 солиса, заполночь Хес и Матиус В глазах мелькает мимолетный ужас. — Эту тайну я собирался унести с собой в могилу. М… Мне придется взять с тебя страшную клятву. Если не забуду… утром… м… да, надо спать. Удобней поворачивается, не теряя объятий. - Не помнишь, зачем мы хотели купить лошадь? Смешок. Явный мир ускользает, уступая место миру сновидений. - Хес… мне хорошо с тобой. Ответа он уже мог и не слышать.

«Девять склянок», 8 солиса, заполночь Хес и Матиус — Я впервые ее вижу, — признался Матиус. — И думал раньше, что дела отца касались политики. Потом — что он разыскивает клады. Наводки он давал, это я и сам слышал, и таких-то людей знаю, которые и со мной связаны. Но всё это обычные люди, таких немного, и наверняка ты знаешь и нужных торговцев, и прочих проныр. — А вот о Лоуренсе знаю из пары писем, попавших мне в руки очень давно. Там вроде бы не о чем таком особенном не говорилось, просто кто-то упоминал, что Лоуренс ищет отца. И как-то это звучало зловеще. Не помню точно, о чем там шла речь, но отчего-то он всплыл в моей голове, как только тот спросил про бумаги. Чтобы вспомнить, куда я дел те письма, надо вернуться сначала на Лломерин. Матиус помолчал. — В другой жизни. Когда вернемся. Сейчас загадывать не буду. Ладонь сжимает ладонь. 8 солиса, 5:00 «Костяная рында» => «Девять склянок» Пауль и Тревор Сладко спящего не хочется будить. Пытается неловко ткнуться губами куда-то в голову, понимает, что этого мало. Не получится впрок. Только здесь и сейчас. Вздыхает. Только ты и я. И корабль. И команда. Кстати о команде. Скоро рассвет. А он должен столько успеть, чтобы «Неспокойный» перешел в другие руки в лучшем виде. Чтобы душа была спокойна. Но сначала пора вручить жемчужины капитанам, чтобы после не позабыть, когда сборы в дорогу займут их умы. Тревор нехотя покидает комнаты. Они скоро увидятся вновь. А пока что белый с горько-терпким ароматом цветок остается на столе, так напоминающий Азару эти три ночи. … Добрался до Склянок» он около пяти утра. И сразу спросил комнату капитана Торнадо. Был и еще один вопрос, занимавший его и сподвигнувший разыскивать капитана в такую рань: нашел ли тот себе третий корабль. ! Торнадо

— Когда мы покидали Орлей, — начал он свой рассказ почти сразу же, как только унялось дыхание, — отец был встревожен. Он давно мечтал уехать, начать новую жизнь. Но меня не покидало ощущение, что двигало им не только лишь поиски лучшей доли, но и бегство от чего-то. Он всегда любил тайны. Всегда ввязывался по долгу ли или из любопытства в странные авантюры. И мало о них рассказывал. Но предупреждал не раз, что мог кому-то перейти дорогу. И... похоже, что не только ошибка в рецептуре сняла нас с насиженного места. Серо-синий взгляд еще туманен, он возвращается в недалекому прошлому: — Всё время на Лломерине он вел обширную переписку. Отчасти я унаследовал его дело, клиентуру, приносящую небольшой доход продажей и покупкой информации. Но архив его, попавший мне в руки, и тогда показался скудным. Где всё остальное — так и не нашел.

Позже. Все объяснения. Сейчас это звучит убедительно. Жизнелюбивый, неубиваемый Хесус немного заблуждается. Он мог умереть. На миг мог… Невыносимо и мгновение подобного исхода. С тем большим облегчением молчаливый вздох, тем желанней его губы. Демон с этим Лоуренсом. — На том, что мне надо бы обзавестись оружием, - с усмешкой отвечает, удивляясь собственной беспечности. – Раз уж я сподобился наняться на «Инфанту». Надо осмотреть рану. Осторожно стягивает с его плеч камзол. Расшитую рубашку… На плече царапина, короткий вздох: - Не страшно. Надо бы промыть… Ладони продолжают путь по обнаженным плечам.

Сокровище наблюдал личностей, суетившихся под окном. Но те стремительно рассосались, оставив вечерний пейзаж в их с Хесом личном распоряжении. Перевел взгляд на смельчака, только что чуть не схлопотавшего болт от хладнокровного убийцы. - Он же мог убить тебя, ты... Я его не знал, только слышал о нем. Схватился за голову. - Я тебе всё расскажу. Знать бы еще, с чего начать. Прошагал в глубину комнаты. Остановился. Вернулся и крепко его обнял.

За окном послышался звук парного выстрела арбалетов. Оба болта нашли свою цель - спину их непрошеного гостя. Вместо сопротивления Хесуса ожидала пустота: застреленный убийца выпал в окно, так и не дождавшись удара кортиком. Матиус оказался у окна следом за Хесом. В слабо освещенном фонарем проулке стояла апельсинововолосая бардесса. Она опустила арбалет и подняла ручку в жесте приветствия. Какие-то темные личности уже утаскивали труп.

В полутьме трудно было разглядеть выражение лица Брука, но оно не внушало уверенности в том, что дело закончится разговором. Спасительная кровать. Если все-таки укрыться, Лоуренсу придется подойти ближе, и тогда можно попытаться сбить его с ног, если... канделябр... или подлезь? Нехитрые стратегии подлых уловок крутились в голове кока, пока он невольно старался оттеснить Гарсию к кровати. Но тот не выказывал никакого беспокойства. - Не должен. Дон Гарсия. Вы мне надоели, - прервал хозяина комнаты непрошеный гость и нажал на спуск пружины одного из арбалетов.

- Я сказал, стоять, - коротко предупредил человек. - Ну вот, к чему приводит лишняя вежливость. - Прекратите, - Матиус был не на шутку встревожен. И кажется, догадывался, кто перед ним. - Лоуренс. Я ничего не знаю. - Где его бумаги? - Я не знаю, клянусь вам, - он протянул руку, пытаясь защитить Хеса, жизнь которого интересовала убийцу меньше всего. - Поверьте, я сам не могу найти. - Опусти арбалет, - рявкнул на Гарсию раздраженный посетитель и получше прицелился.

- Сеньор Гарсия, на вашем месте я бы не вмешивался, - предложил дружелюбно настроенный незнакомец. - Как видите, рука у меня не дрогнула. А могла бы. А кто знает, какая дрогнет рука? И не пользуюсь ли я ядами, ка положено людям моей профессии. Да и к тому же я не ваш друг. А дона Брука. - Я вас не знаю, - вмешался Матиус подходя вплотную к Хесу. - Вы нет. А ваш отец знал, - незнакомец усмехнулся в темноте. А Матиус оценил расстояние до кровати. Если добраться до нее, то можно укрыться. Кажется, их собеседник разгадал его план, так как медленно встал и, попятившись, присел на подоконник распахнутого окна, через которое, по всей видимости, и проник в комнату. Окно располагалось достаточно высоко, чтобы имелся просмотр всего помещения.

В комнате было темно. Отсветы луны и фонарей слегка проясняли тени, и в одной из них можно было угадать человека, сидящего спиной к окну на табурете со странно приподнятыми кистями рук. Так обычно держат руки, когда в каждой по арбалету - чтобы удобней было целиться и удержать при выстреле. - А... сеньоры, я вас заждался, - приветствовал незнакомец. Явившийся следом за Гасией Матиус пытался разглядеть лицо, но не смог бы. Незнакомец, судя по голосу, был настроен мирно. А арбалетов Брук просто не разглядел. И машинально, раньше, чем сам Хесус что-либо предпринял, спросил: - Вы кто? Незнакомец лишь ответил: - Друг. Стойте где стоите.

Матиус неопределенно кивнул. - Меня обучали... умею. Он пошарил глазами по стенам. И стянул со столика в коридоре медное блюдо и тяжелый канделябр.

Дон Сальваторе только пожал плечами. - Нет, сеньор Гарсия. Вы к себе? Милости просим. Всё готово, как обычно. Матиус всю дорогу беспокойно поглядывал на Хеса. - Демон. У меня нет оружия, - признался он. - Кто это может быть?

Матиус послушно идет, опьяненный этой ночью и поцелуем. Двинулись, щедро расплатившись с апельсинововолосой... полагая, что на этом их дороги расходятся с бардессой. Но... - Почтенные доны, - окликает она их, когда посетители таверны уже вряд ли могут слышать этот разговор. - Вы были щедры и любезны. И не подумайте, что я сую нос не в свои дела, но здесь на острове все друг друга знают, - она скромно вздохнула. - И так уж случилось, что один друг мне рассказал, будто в излюбленном номере сеньора квартмейстера брига "Инфанты", в "Девяти склянках" какой-то человек ожидает, не зажигая свечи. Быть может, друг, быть может, недруг. А лучше предупредить вас.

Это был танец, не видимый глазу. Только разве что бард или орлейский искушенный в Игре вельможа мог заметить в этих движениях, кружении двух обнимающих друг друга людей танец. Заметить, как пальцы соединяются с пальцами. Как язык касается губ. Вдох в унисон. Один ступает за другим, теряя пространство из виду. А может, оставить лошадей на их пастбище? И портной тоже пусть себе спит?