Meshulik

Тень Бардесса улыбалась, слушая слова сурового морского волка, не привыкшего к тому, что им управляет проведение. Он предпочитал полагаться на себя. Существо спрыгнуло со ствола дерева, лютня осталась в ветвях, обернувшись замысловатым сучком. Расправила свои юбочки. - Мне, - широко улыбнулась, пожала плечами. - Передай его мне, долиец. Она оглядела окружающий ландшафт, вернула свой лукавый взгляд непокорному пирату: - Вот тебе путь, который приведет тебя прямо. Он уже попал в твои руки, когда вы посетили храм Андорала. Чтобы попасть во владения Корта Отца Гор, возьми самое древнее, что у вас уже в руках. И это не камень и не дерево, а нечто, явившееся с начала времен из моря, что в море и вернется, едва коснется соленых вод Амарантайна. Древний жемчуг. Она помолчала. Было видно, что раскрытие этого курса требовало от существа доброй воли. Но сущности, подобные ей, слишком уж честолюбивы и эгоистичны, чтобы добрая воля давалась им легко. - Пусть каждый капитан, прежде чем отправиться в путь, вернет морю его дар. Пускай ведет вас призрачный корабль с душами тех, кто отдал свои жизни ради величия одного. Следуйте этим курсом до тех пор, пока вода не поднимется выше ветра. И там, где встретите препятствия, не пытайтесь преодолеть его. Амарантайн сам приведет вас к Беленас, вершина коей утопает в глубине. Вам нужно лишь выпить море. Ты поймешь это сам. - В этом мире, Хирол, нет времени и привычного для тебя пространства. Мой лик иной, и едва ли ты назовешь истинный образ мой ликом. Как и слова мои - вой и стенания для смертных. То, что ты слышишь, лишь обрывки твоих грез и воспоминаний, кои я сшиваю начерно, пробираясь по обе стороны Завесы. Знающий вопрос, знает и ответ. Твоё неведение уменьшается с появлением все более верных вопросов. И мне понять тебя так же бывает невозможно, как и тебе меня. - Скажи, - она потупилась застенчиво, - когда ключ попадет в твои руки, что помешает тебе воспользоваться оным, если ты вдруг познаешь, что с его помощью ты сможешь раз и навсегда избавиться от притязаний кунари на ваши земли?

Ави и Рю "Девять склянок" Святой отец с облегчением приземлился обратно на свой стул. - Глупо вышло, да, - продолжала говорить разбойница. - Я даже не знаю, чего этим добиться хотела. Я вообще не знаю, что происходит, почему у меня вдруг всё валится из рук, почему я чувствую себя такой беспомощной, - тише и тише произносит каждое слово. - Глупо вышло, да. Мне не нужно было этого делать, но я хотела встретиться с тобой… Он молчал. Мягко улыбался. Не к месту вспомнился родной дом в Тевинтере. Башня, поддерживаемая статуями трех эльфиек, розовый сад. Множество рабов, строгий уклад, благополучие и безмятежный покой для юной девы. В том саду любила сидеть его рыжая несносная сестрица. Сейчас ему хотелось привезти кусочек того сада сюда, на Иствоч. Чтобы разбойница не думала ни о чем, не искала причин своих поступков, а слушала пение птиц, вдыхала аромат полуденного сада и грезила о чем-то несбыточном. В безопасности и тишине. — Ты ведь мудрая Рю, как что-то может выйти у тебя глупо? — ответил он совершенно серьезно. — Вышло чудесно. Вот только… — он слегка поморщился в сомнении. — Только. Тебе не кажется, что тут кое-чего не хватает? Огляделся. Вернул взгляд разбойнице.

"Девять склянок" Ави и Рю - Прости, - говорит, не глядя прямо на него, хмурится и стряхивает пыль с головного убора. - Я в общем... ну да... в общем... глупо вышло. Имя тебе внезапность, Рю. Андрасте умилялась, небось, приложив ладошку к своей пухлой щечке, любуясь изумлением своего паладина. Любуясь также его нелепой попыткой сделать вид, что нет, он не отвечает на этот поцелуй. Он давно и заслуженно в добрых дядюшках юной инфанты. Веселый и добродушный… Сердце пропускает удар. Он не должен. Капеллан поднялся с места, наблюдая ее смятение, предчувствуя бегство. — Погоди, погоди, помолчи, — прерывает, осторожно беря за предплечье. — Присядь. Рю… Просто подними глаза. И ничего не бойся.

Тень - Так значит моё проклятье создано лишь для того чтобы Торнадо попал в Ривейн? - он рассмеялся. - А ты бы не могла сама передать ему эту очень важную просьбу? Во сне там... или я не знаю, пошли ему ворону? Неужели я настолько надёжный источник передачи, что ты доверяешь мне такую ценную информацию? Зачем я тебе? — Ах, конечно! Во сне, разумеется. Часто ли ты слушаешь тех, кто является тебе во сне? Впрочем… во сне… Приятный перебор мелодии, казалось, протянулся дольше, чем предыдущий. — Как думаешь, Торнадо проклят? Не отвечай. Но подумай, как связаны вы оба? Магия ривейнской пророчицы похищена, извращена. Неразумный маг заключает сделку, но с кем? Вы зовете его демоном. Я же скажу его имя. - Янто. Мелодия стала печальной. — Давным-давно смелый юноша достиг вершины горы Беленас. Корт Отец Гор наградил его и приблизил, а в ответ — коварство. Янто похитил ключ от горы. От душ умерших и от бессмертия — магию самого Корта. За что был проклят. Она задумчиво окинула взором просторы моря. С любовью ахнула, когда особо высокий протуберанец, состоящий из синей воды и морской пены, взвился ввысь. — Он кончил бесславно. А не так давно нашел себе помощника. У господина Финлита случилась маааленькая осечка. Обретший бессмертие, он оказался заперт. Умирая раз за разом, он почти создал тело из плоти и крови для проклятого Янто, но тут родились близнецы. Лукавая улыбка. Переливы не то арфы, не то лютни. Но музыка раздвоилась, полилась, будто кто-то невидимый поддерживал ее собственные аккорды. - Голод, а магия Финлита была уже ничем иным, как голодом Янто, оставался неутолимым. Многие годы. И как только вскрыли ту усыпальницу… Он, словно огонь дракона, перекинулся на иных, более удачливых жертв. Предав того, кто заключил договор с коварным Янто. Проклятый Янто вернулся царствовать во владения Корта. И армия его множится, доколе он сам жив. Янто — обманщик и вор. И до скончания веков он будет красть чужие души, покуда к подножию Беленас не явятся три проклятых капитана, души коих стали проводниками его голода. Три славных капитана. Дон Ортега де Вирнен, донна Улва и… дон Финлит. Возвращаясь к моему первому вопросу… нет, Керро не коснулось проклятие. Но коли он решится, то путь ваш облегчит и послужит вам здесь надежным щитом. - Керро, однако, владеет большим. Он связан с той, чистой магией. Об этом тебе сейчас беспокоиться не следует. Я нуждаюсь в тебе, потому что ты можешь изгнать Янто со священной горы. Она помолчала. — Но какой бы путь к Беленас ты ни избрал, для этого… тебе придется выпить море. Мелодия давно уже лилась без ее участия. Она сидела, сложив кисти рук на лютне, и ждала его вопросов.

Тень - Что значит завтрашний? - он был растерян. - Что будет завтра? Он посмотрел туда, где в хаосе неестественных иллюзий виднелось море. Такое знакомое и такое чужое. — Да, не важно, — махнула небрежно ручкой сеньора в сторону застывшей в Тени фигуры вчерашнего Хирола. — Здесь всё так неопределенно, я все время путаюсь. Она забралась на поваленное дерево, уступая медведю в грации, и уселась там, доставая откуда-то лютню. — Просила вернуться, значит, надо вернуться, — не стала спорить бардесса. — А про корабли ты помнишь? Ну да, конечно… И зачем же ты тогда меня искал? Хотя… не отвечай. Она махнула ручкой вновь, беря первый аккорд на своей лютне. — Люблю тайны. Тебе говорят, мол, раздобудь три корабля, отправляйся в Ривейн, провидицы всё знают. А тыыы опа, и являешься снова. Она поиграла веселенькую мелодию и остановилась на неестественно высокой ноте. — Ты прав. Да, да. Путей сюда много. Но… нужно было, поверь, очень было важно, чтобы сеньор Каэди попал в Ривейн. Так вот, долиец, если сейчас я скажу тебе, как можно сократить твою собственную дорогу, не посещая Ривейна, пообещай мне, что передашь Торнадо просьбу: пускай после он соберет команду и отправится за кладом. Это важно. Это даже важней твоего проклятия. "Девять склянок" Рю и Ави - Ави, - треуголка упала, а разные глаза посмотрели прямо в осколки души топазов напротив. Щёки отдались румянцем. Серьёзно задумалась о том, что она сейчас чем-то смущена. Боится. И чувствует себя неловко в обществе священника. — Ох… ох… ох ты, — святой отец сопроводил этим «ох» сначала кружку, потом затылок, наконец треуголку… С Рю что-то творилось. — Ну-ну, — ладонь, теплая, большая, тронула предплечье, осторожно взяла маленькую ладошку, — я здесь, здесь, Рю. Треуголка валялась на полу, но храмовник не спешил отводить свой пытливый лириумный светящийся голубизной взгляд от разноцветных глаз чем-то взволнованной девушки. Что тебя беспокоит? — Послушай, — он спохватился, полез в карман. — Ты смела и прекрасна, милая Рю, и это… пусть будет у тебя. На ладони лежал тот самый браслет, поставленный на кон.

Тревор и Нэнэке «Неспокойный» - Может, земли их родных краёв увядают. Может, уже мертвы. А может это цветущие долины, которых ни разу не тронула скверна, - костяшками пальцев коснулась собственных губ, не отрывая взгляда ясных осколков от фигуры собеседника. - Всякое может быть. Если честно… я не знаю. И представить не могу. Но, пожалуй, поведала бы немногим. Если это действительно оказались дружелюбные края по сравнению с просторами сурового Тедаса. Дон Тревор слушал и прикидывал, как бы поступил он. — Мечта о восточных землях привлекала многих. Мне известны корабли, которые однажды поднимали паруса и уходили на восток. Но ни один не известен, который бы вернулся. Помолчал. Сжал губы. Поглядел исподлобья. Признался: — Иной раз я и сам думаю об этом курсе. Может, когда-то. Он усмехнулся. — А пока нам бы разобраться с этим проклятием, да с кунари. Хватит ли жизни… Хлопнул ладонями по подлокотникам кресла. — Благодарю вас, сеньора Нэнэке. Пожалуй, мне пора возвращаться к делам сегодняшним. А вы отдохните в тени, если желаете. Вижу, ребята справляются неплохо. Кажется, мы успеваем. Верно? Ави и Рю «Девять склянок» - Я… в порядке, - тихо сказала Рю. - Да и выспалась хорошо. — Вот и молодец, — одобрил Аврелий, — а я что-то поворочался в койке да и махнул рукой, лучше побыстрей с делами разделаться…. Прикусила нижнюю губу, опустила сжатые кулачки на колени. - Так работать тебя всё равно заставили? - всё таким же негромким тембром голоса спрашивает она. Капеллан приподнял брови. — Ты извини, знаю, что ты хотела выручить нас... Но кем бы я был, если бы бросил тебя там одну с этим... ох, что только ни делается на свете. Он покачал головой, припоминая проведенную под дверью в клетушку ночь. Не мог сказать, что сильно пострадал. - Не то чтобы кто-то заставлял меня работать, это ведь и мои правила, раз я на "Инфанте". А положенное взыскание отработал на сегодня. И, скажу по секрету, — капеллан склонился над столом, чтобы кто-нибудь не услышал. — эта работка будет почище, чем выгребать некоторые людские души. Да и в сравнении с трудом священника чистка гальюнов радует своей результативностью. Он зачерпнул ложкой суп и с аппетитом проглотил. Одно можно было сказать точно: в капелланах брезгливые люди не задерживались. — Скажи, ты рассказывала кому-нибудь о нашем… ну, что ты обнаружила на «Неспокойном»?

Тень Неразборчивый шелест обращается в шепот, а тот, в змеиное шипение. Почва под ногами — лишь мысль, ее твердость — идея. На краю сознания, там, где боковым зрением улавливается движение, растения, дорога, словно расточены морскими червями, словно прорастают ракушкой и моллюсками, разъедаются, как днище у корабля, долго пробывшего в море. Гибкое тело змеи: одной, другой, третьей… — А ты тут как… — голос знаком, он доносится сзади, там, где та сторона, сторона Тени. В ней камни поднимаются над землей, а море, видное вдали, словно пропускает под собой ветер, закручиваясь гигантскими спиралями вычурных, неестественных смерчей, танцуя в воздухе нереальный танец аморфности и иллюзий. — Ах… это ты-завтрашний, — удовлетворенно делает вывод существо. Было таковым. Неясным, словно рисунок на запотевшей кружке после вечера, проведенного за выпивкой. И в следующий миг - та самая бардесса.

«Девять склянок» - Привет, Ави, - тихо сказала Рю, приблизившись к столику за которым сидел священник. Серый камзол и треуголка, а каштановые волосы собраны в хвост. Так её можно было принять за юнца. Он не донес до рта ложку и улыбнулся, предлагая присесть. — А я думал, найду тебя здесь или нет. А ты вот… сама нашлась, — капеллан выглядел бодро и даже как-то весело. — Как ты? Выспаться удалось? Удивительно, как девушке может идти треуголка. Святой отец еще раз улыбнулся. «Неспокойный» Тревор полистал книжку и вернул на полку. Тоже пригубил прохладного напитка. Когда Нэнэке глядела прямо на него, у Азара возникало такое чувство, что он сам про себя всё ей рассказывает, или она читает всё по его фигуре. Ферелденка-сказительница. Так говорила о ней Улва. — А если бы на востоке сыскалась бы земля, откуда пришли кунари. Что бы сделали вы, сеньора? Поведали бы миру о своем открытии?

- А по морде - это когда уже сбросит, - радостно пояснил распорядитель. - Как подымешься, не мешкай, чтоб знала. Она будет рядом стоять и ржать - вредная тварь... То есть порой с ней бывает. Но вас-то послушает. Вы серьезный дон, она это чует. - И она это, не быстрее Матильды, случайно. Нам чтобы вровень бежали - А... - сообразил, что опростоволосился с Матильдой, главный конюх. - Ну так бы и сказали, сеньоры. Матильду тогда на сегодня на лебедку отрядим. Там ей цены нет, верная лошадь. А тебе, добрый сеньор, вот та Чернушка. Быстро домчит... Только пугливая. Так ты с ней строже. Шпоры есть? Дам тебе шпоры. Надевай. Она привыкла к шпорам. Откуда такую взяли? Небось какой-то хлыщ ее объезжал. Капитана Торнадо критически оглядели с ног до головы. - Ну ты ей по душе придешься, думаю. Или я не конюх тут. Я своих кобыл знаю. Что Чернушка, - обратился он к лошади, хлопая по шее, - дождалась своего парня. Вернулся к Торнадо: - Так вот, пуглива. Да если вы по дороге той поедите, там далеко-то не удерешь. Джунгли вокруг. Так что ты главное строже с ней. Напутствовав и устроив союз двух давно искавших друг друга пар застоявшихся в стойле кобыл с достойными их выбора сеньорами, конюх закурил трубку.

«Инфанта» - И что, так быстро справились вдвоём? - ладонь приглаживает вихрастую причёску, основательно приподнятую коком. - Пойдём, пойдём. Приму ваши непосильные труды на благо и во искупление. — Долго ли, умеючи, - степенно ответствовал святой отец. — Нести слово Пророчицы тоже то еще чистилище. Дон Гарсия явился на свет из недр каюты какой-то взбудораженный. Будто он там тоже занимался тяжелым трудом. — Оторвал от дела, сеньор квартмейстер? Может, помощь нужна? – невинно вызвался капеллан. «Девять склянок», около 15:00 Отец Аврелий, преуспев в наведении порядка в отхожем месте лучшего брига во всем Амарантайне, искупавшись и отмывшись тщательно, переодевшись, вернулся в таверну, чтобы пообедать и заодно проведать свою ночную подельницу. Он уже попросил у дона Сальваторе наваристого супа из осьминогов и кусок белого хлеба и отпил заслуженного сидра из запотевшей кружки.

- Э... - заозирался озадаченный распорядитель ездовыми мощами. Смущенно почесал волосатую грудь. - Какую же вам... чтобы... Ворвань чтоль? Вы не смотрите, что такая кличка у нее, сильная лошадь, хорошая. Построптивей малек будет, но и пошибче понесет. Если что, просто дай ей по морде, чтоб не баловала. Не шибко. Она с характером, уважает парней с э... серьезных.

Загончик с лошадьми, работавшими на строительстве укреплений, располагался на удобном плато, недалеко от дороги, ведущей к Форту. Там лошадей кормили, ставили отдыхать днем, там же и назначали на работы. Животных было немного. Жили они в основном на фруктах, собираемых рабочими в лесах Иствоча. Травы и сена в этой гористой местности было найти значительно сложнее. - Вам, дон Вирнен, для себя... - человек, выделявшийся среди других своей широкополой шляпой, конюхом был тут давно и знал, что дону Вирнену лучше предоставить в пользование вооон того старого мерина, смирную клячу, знавшую и без седока, как идти, каким шагом, а может иногда - и куда идти. - Покладистая скотинка, - похлопал он ладонью по ухоженным мощам и воззрился на Торнадо. Уловил во взгляде того тоже какую-то неуверенность и заозирался. - Ааа, вот она, Матильда моя. Вот, сеньор, смирная кляч... кобылка. Исправно служит форту, не беспокойтесь, довезет как влитого. Они у нас ученые.

Вот теперь хочу с Ганни познакомится - узнать чем ему нравятся мои ягодицы, что он следом за мной таскается вместо того, чтоб не пачкать своей тенью пейзаж, когда я иду. Где его найти можно? - Да у него таких, как ты... - дон Сальваторе махнул рукой. - А впрочем, найти его несложно. В Клинках и обретается, в "Курносой Джоли". Не ходи туда один. Но скажу тебе: много ты от него не добьешься. Если ты хочешь всю шантрапу на этом острове общупать... тебе жизни не хватит, сеньор Каэди, и корабли твои все уйдут без капитана. Лучше поищи рыбу покрупнее, если опасаешься, что у кого-то на тебя зуб. Этот выше кошеля на поясе и не видит ничего. Ему не нравились твои ягодицы тем, что ты один шел по Нижней улице ночью. Пошел бы я, он бы не полез. Потому что меня тут все знают и Ганни знает, что со мной шутки плохи.

- Левый. левый. не, не ограбил. Просто под Клинками действительно киллеры на меня сидели. Хочу провентилировать - не раскидали ли еще заказов местонй шантропе - уж очень хочется найти конечного заказчика. Кстати, как ты узнал, что мне к Клинкам не ходить? Дон Сальваторе снисходительно ухмыльнулся. - Капитан Торнадо, ты же на Иствоче впервые? А тут любой пацан знает, куда ходить, а куда лучше и не ходить. Возьми и сходи в Клинки следующей ночью. Тебя по голове стукнут и срежут кошель. И без всяких киллеров. А двинешь по Нижней улице без нужных знакомств и известности на Иствоче, познакомишься с Гани Левым. Ты один ходил? Ну. Человек тут новый. Ну. Всё произошло именно так, как и должно было. Так что, познакомился с Ганни?

- Дон Сальваторе... А не подскажите ли вы мне... Кто такой Ганни Левый и что он собой представляет? - А, Ганни Левый? Не Правый? Да шантропа местная. Считает себя хозяином Нижней улицы. Щипает одиноких путников пьяных по ночам, да тут если кошель срезали, то сам виноват. Тебя он, надеюсь, не ограбил?

"Неспокойный" - Пауль об этом до сих пор не знает. Как Улва мне поведала. И, в общем, не следует ему знать. Его любви к капитану можно было позавидовать, - хмыкнула, а улыбка вышла горькой. - Многие фурийцы лелеют надежду на то, что Аластар жив. Но я надеюсь, что он мёртв. Дал он нам всего достаточно. Всего, чего мы даже не смели желать. Пусть теперь покоится с миром. Тревор помолчал. Он знал. Пауль, может, не говорил прямо, но тот человек из его воспоминаний значил для него очень многое. И невольно сеньор Азар искал причину: отчего тот, покойный капитан, чем завоевал сердце штурмана? Шляпой с перьями? Эксцентричностью? Ведь нет… Ответ на этот вопрос вряд ли ему кто-нибудь даст. — От меня никто ничего не узнает. Он представил, может ли случиться так, что однажды Азар и сам будет искать смерти. Возможно. Всё возможно. Но нет, он не мог такое вообразить. А всё же забвение - не есть ли это смерть? Когда отрезаешь что-то из памяти и отменяешь часть своего прошлого как небывшую. Да, так случалось и с ним. - Любите ли вы стихи, сеньора Нэнэке? — спросил он боцмана и поднялся с кресла. Подошел к книжному шкафу. — Я, признаться, предпочитаю батальную поэзию. Вот, например… кхм. Он достал книгу, полистал и прочитал с листа, не надеясь на память Если ты заблудился в пустыне, Дикий ужас тебя охватил, Если смерть в глаза смотрит отныне, Тело в ранах и нет больше сил, Если веришь в одно только средство: В равнодушную каплю свинца Вспомни то, как не раз слышал в детстве: «Ты - мужчина! Борись до конца!» Когда голоден, в трещинах губы, То нетрудно покончить со всем… Трудно лезть самому черту в зубы. Трудно рвать паутину проблем. Ты устал от борьбы? Как не стыдно! Ведь ты молод, ты смел, ты умен. Тебе трудно пришлось – это видно; Но нельзя забывать: жизнь – не сон, Где, проснувшись, уходишь от боли. В жизни должен ты боль превозмочь! Собери силу духа и воли — Лишь они тебе смогут помочь В шторм и бурю спасти свое судно. Верь в победу, не смей унывать! Будь же мужествен, сдаться нетрудно. Трудно голову гордо держать. _____________________________________ *Роберт Сервис "Тот, кто спасовал" перевод Алексея Посёлова

"Инфанта", оскверненная каюта капитана. Святой отец прибыл — О. Нет, никаких таинственных родословных. И все же он прерывается, вновь ложится на спину. И правда по-кошачьи трется о его плечо виском. Ты хочешь знать? Готов ли я рассказать? — Моя жизнь в Орлее была правильной, благополучной и совершенно неинтересной… мой хороший. Мой отец имел известность в узком кругу. Матушка прочила меня по военной карьере, папаша хотел нанять учителя… мечтая видеть меня бардом. Ибо он и сам преуспел на этом поприще в свое время. Пока возраст не дал знать. Тогда он занялся ядами. И вот однажды… Попытка войти в запертую дверь прервала его рассказ. За дверью послышался недоуменный вопрос к кому-то, кто заверил новоявленного чистильщика гальюнов в том, что квартмейстер находится внутри капитанской каюты. Стук повторился настойчивей. — Э… сеньор Гарсия, кхм, принимай работу, — послышался голос капеллана.

"Неспокойный" Возможно, эта женщина была бы интересна Роксан. Она наверняка знала толк в лобуде. В том, что прорастает, незримо пронизывает скупую мимику, то, что между строк вдруг проявляется, словно слова были произнесены, даже если бы и не были, что приближает их к истине. Эта женщина, возможно, умела ее наблюдать до того, как слова, сформировавшись в стройный ряд умозаключений, формировали бы сознание, в котором лобуда, сплошная, ветвистая... камни, коренья и цветы. - Да, мне говорили. Нечто похожее, - неохотно все же признает Тревор. Но в чем... в чем проявлялась его эксцентричность? - Вам известно, - тихо начала Нэнэ, - такое значение из кунлата, как Асала-таар? Азар пожимает плечами. - Ничего не смыслю в их языке. Как правило убиваешь их раньше, чем успеваешь что-то разобрать. Или уже, пожалуй, не придется делиться с кем-нибудь, что ты там разобрал. Усмехается, и ждет с любопытством подробностей.

"Неспокойный" - Как Улва, Пауль и Рю успели проявить себя? - поинтересовалась она. - Пока находились на «Неспокойном»? — Ну, — неопределенно пялится в стакан сосредоточенный дон, — как… Сеньора Улва расхерачила чувство его достоинства, предотвратив при этом его вполне вероятную смерть на дуэли. Сеньорита Рю продемонстрировала полное пренебрежение кодексом, пытаясь неловко выгородить хироловского пацана, и с легкой руки самого дона познала, возможно, кое-что об искусстве употребления качественного алкоголя к вящему удовольствию дона Тревора. Что же касалось Пауля… — Кхм, похвально проявили. Фурийцы надежны и… приятны в общении. Э… донья Нэнэке, а кстати, о вашем погибшем предводителе, Аластаре Кейне. Всё хотел спросить, что он был за человеком?

«Неспокойный» - Вы пока удовлетворены работой пиратов «Фурии»? Тревор попивал свой лимонад, думая о своем. Откликнулся: — А, работой? Работой удовлетворен, да. Главное, чтобы вы были удовлетворены их работой, сеньора боцман. Как, команда вас приняла, нет ли каких проблем?

Тревор Какое-то время работа на палубе кипела. В трюме, на мачтах. Всюду успевали капитан, боцман с плотником. Доротея Фог подумывала о стремянке. Нет, о полноценной лестнице. А лучше – о ходулях. Иначе с новым командиром плотников разговаривать было слишком накладно для ее многострадальной шеи. Тревор окликнул Нэнэке, когда жара начала досаждать и люди то и дело прятались в тени. — Сеньора боцман, не хотите ли лимонада? Он, как обычно, объявился из своей кают-компании, по обыкновению широко распахнув по-хозяйски приглашающее дверь.

«Инфанта», каюта капитана, в поисках творца… Не бог ли тот, кто созидает? Под пальцами скульптора плоть преображается в творение. Пальцы рисуют заново губы. От затылка к плечам пробегает теплая волна дрожи. Скульптура. Не сокрытая ни в чем. Темному взгляду сидящего перед ним он лишь и явлен, в наготе и искренности. Единственному его зрителю. Творение робко, но чувства не робки. Покорно, но не плоть его покорна. Желание красит щеки, блеска придает сине-серым глазам, заостряет скулы у лица, обращенного к изящно полураздетому творцу. Морем шумит кровь. - Опусти голову. Закрой глаза, - тихим шелестом звучит простая просьба. Раскрытые губы, вздох, ласковая улыбка. Теплой глины под твоими ладонями, живого мрамора, твердеющего и смягчающегося в ответ на взгляд, на невесомое прикосновение. Он закрывает глаза. И слышит, кажется, как творец улыбается ему.

Тревор Вскоре с заднего двора вернулся дон Тревор. Он обозрел просторы таверны, решил, что позавтракает на «Неспокойном», и отправился в порт. Работа не ждала. А его собственный кок мог устроить и такой завтрак, который и не снился Совету Армады. Аврелий Аврелий Тилани, капеллан судна «Инфанты», под флагом Армады Распорядок дня 6:30–12:00 — проспаться. 13:00—13:30 — молиться, не забыть про лириум. 13:30–14:00 — позавтракать. 14:00– ∞ — чистить гальюны. «Дорогая Андрасте, мы спасли «Инфанту», но никто не верит. В тебя тоже не все верят. Ну, ты поняла. Давай мириться». Твой А.