Meshulik

Пленный - Ну вот что с тобой делать, посявщенный? - Я... Самуил де Диги, - ответил пленный с запозданием на первый вопрос Торнадо. - Но что суть имя? Ты желаешь знать, зачем мы пришли? За твоей смертью. Но зачем тебе это знание? Ты не знаешь вопросов. Ответы же непостижимы.

Тревор - Merci, - оттолкнулся назад, облокотившись спиной к стене и отпив глоток рома. Пока на дне ещё оставалась жидкость, бутыль вновь передают в руки капитана «Неспокойного». Как будто буквально пару секунд назад не произошло одного маленького инцидента. Кривая усмешка и взгляд, способный встретить и падающую навстречу каменную плиту. Он не отстранился, даже не моргнул. Время ответов встречает новый круг початой бутылки. Люди кругом не видят этого молчаливого обмена нечитаемыми жестами. Стоит перевести дыхание перед тем, как отправляться в путь. И капитан «Неспокойного» волен разделить со штурманом скромную выпивку. Там плещется на дне. Они, правда, не с одного корабля. Но здесь в темноте связи и условности могли бы уже дать сбой. Или, возможно, прорасти иначе. Честь. Сложная штука. Зависит от лёгкого акцента незначительной фразы там, где всё навиду и все по законам чести. И главный закон: воля. Свобода, возведенная на пьедестал. Отметающая законы. — Ты истинный сын моря, сеньор Пауль, в твоем языке будто Тевинтер поженился на Орлее, - усмехается наконец Тревор и отвлекается на выпивку. Ненадолго. Новые нотки бархатной вкрадчивости. Он вновь протягивает бутылку за горлышко, возвращаясь к занятию последних минут — пристальному изучению карих глаз своего собеседника. — Беседовать с тобой весьма поучительно. И достойно более располагающего к беседе места. Могу ли я пригласить тебя как-нибудь? Пленный - Ну не то, чтоб прямо в глаза... Но я - Каэди Керро, капитан Торнадо. Тот самый, чью могилу разворошил Фрей и потому я встал. И, как бы, по стечению обстоятельств, я сражался при Айсли в прошлый Мор. Вряд ли Торнадо кого-то впечатлил этим известием. Мор, Айсли - это всё было не в той парадигме обретения истинной веры здесь-и-сейчас, которая заставляла пленника открыто сыпать оскорблениями в лицо тех, кто готов был порезать его на куски. Возможно, он ответил бы на конкретные вопросы, но что касается общей картины - эта картина представляла собой бред фанатика, и даже вытрясенная из него, неизвестно, насколько соответствовала настоящему положению дел там, в темноте последнего подъема.

Пленный - Лик? Дракона, - смех был больше похож на кашель с перерезанной глоткой. - Глядел ли ты когда-нибудь в глаза архидемону?

Пленный Только совершенно не выгребаю - в чем. Объясни мне, пусть предъява будет нормальной предъявой - конкретной и членораздельной. - Ты червь, все вы, пред ликом его. Все лишь ползаете. Что ты хочешь знать? Отчего родился таким? Тебе не познать истины. Скорее ты поднимешь себя над собой своей левой рукой. Пленный, кажется, осмелел. Хоть трястись и не перестал.

Пленный Что вам такого Фрей намолол,? Человек вздрогнул, когда упомянули имя мага. Но то ли ему не нужна была работа. То ли и жизнь свою он не сильно высоко ценил. Лишь прошептал: - Ты не демон, ты червь.

Кто-то из матросов попытались напоить парня успокоительным от Торнадо, но тот дернулся, бренди полилось мимо. В него попытались влить насильно, человек забулькал и замычал. Толку от этой процедуры не было никакого, разве что расход доброго пойла. - Да ты еще укуси меня, дерьмо барракуды, - обиделся поильщик и обратился к Торнадо, - похоже, этот парень все свои тайны решил унести с собой в могилу. Да ведь до нее рукой уж подать. Не ускорить ли нам это событие, чем возиться с дураком? Тем временем люди, преследовавшие остатки ночных гостей, начали возвращаться. Они принесли новую весть: что конец пути, кажется, поджидал путников не так уж и далеко. Там, за очередной лестницей со ступенями, ведущими уже чуть ли не в небо, находились ворота, каменные плиты, очень похожие на те, которые миновали герои, когда ступили на тайную тропу по ущелью. Но на створках этих врат имелась печать магии множества. Тогда как рычаг мог найтись аналогичный. И возможно, так же требующий платы за проход ценой в чью-то жизнь.

Тревор - Не откажусь, - ответили капитану, устраиваясь рядом и не отрывая карих глаз от его фигуры. Как и не протягивали ладонь к горлышку, терпеливо ожидая, когда мужчина сделает первый глоток. Простой вопрос зависает в воздухе складкой на лбу, перемещаясь ко всем тем, которые не были заданы. И первым там в очереди на самом деле не «кто хотел бы пригубить первым», хотя сам вопрос уже превратился в дамоклов меч несуществующего ответа, но намного важнее другой: «Что я делаю?» Раздумье вырисовывает новую складку. Бровь дергается. Донышко снова качнулось. Пробка, выдернутая зубами, аккуратно отложена. Он бережно делает глоток, словно подбирает нужный размер к элегии о море. О мире за горизонтом. На том востоке, в направлении которого частенько обращается взгляд. Сейчас он обращен туда. И вместе с глотком бутылка так же бережно передается однорукому. Пленный - Ну что, побеседуем? Пока еще есть возможность. Как тебя зовут? Ты ведь с Провидения, да? Голова только на миг вскидывается. Сквозь дрожь и стучание зубов он слышит: — «Проведение». Будто эхо. Ни имени, ни слов других.

Роксан - Иди сюда. Ты очень испугалась? Торнадо стал сматывать с плеча ставший уже ненужным бинт - легкий дрожащий зуд под повязкой дал понять, что рана затянулась и теперь можно использовать его как тряпку. - Давай я вытру это все. И с тебя тоже. Росс оглянулась на собравшуюся вокруг Тревора толпу. Обеспокоенно остановила руку Торнадо. — Не надо, ведь не зажило, — пробормотала она, стирая с лица тыльной стороной ладони что-то чужеродное. — Я начинаю привыкать, — продолжила она, отвечая уже на его вопрос. — К тому, что каждую минуту нам грозит опасность. Но сколько мы еще выдержим так, а? Сколько еще… Она не уточнила, что опасность-то грозила в первую очередь ему. Участие Росс в этом походе являлось скорее обременением, чем реальной помощью. Столько же приходилось на ее долю и испытаний — немного. Повернулась к темному проходу, откуда доносились приглушенные звуки погони и борьбы. Их люди добивали оставшихся врагов. Тревор И он, кстати, слышал. - Поправляйтесь, дон Тревор, - Хес отдал раненого в более заботливые руку, вернее руку, и отошёл. Женские ладони осторожно касались кровавых шрамов капитана "Неспокойного". Намётанный глаз оценивал то, насколько они серьёзны. К концу процедуры раненый мог почувствовать себя немного лучше. Возможно, даже встать на ноги, но Улва оное пока не рекомендовала. Раненый уже чувствовал себя прекрасно. И хотел бы встать на ноги. Но привлек к себе столько внимания, что предпочитал переждать. - А, да, - он присел на одно колено рядом с Тревором, попутно вытащив из сумки бутыль с недопитым фурийцами алкоголем, которую и протянул раненому. - Ты говорил никаких благодарностей за твою помощь мне во время подъёма, но я бы настоял на малом хотя бы. И бутылка была весьма кстати. Он заметно повеселел. Сел, облокотившись о собственное колено. Взял бутылку за горлышко. Не торопился откупоривать. Оглядел фурийца внимательно, убеждаясь, что раны его самого не остались без заботы. Бутылка осталась висеть в сжатой ладони. На нее посмотрели, будто позабыли. Качнулось донышко. — Сам-то будешь? - Эх, зря ты не помер. Расскажи лучше сразу всё, о чём знаешь. И о чём не знаешь, тоже расскажи. Хес то ли не был услышан, то ли не был понят. В любом случае увещевания тут бы уже не помогли.

Роксан - Роксан, не суетись. Ты хоть сама в порядке? Впрочем, судя по ходу боя, там должно было быть все в прядке... Но мало ли. Она была бледна, но в таком освещении все лица выглядели посеревшими, и крайне оживлена. — Я вся в чьей-то крови, — пожаловалась Росс, разводя руками, — Но мне удалось достать одного. Я могла бы еще, но в этой толпе так трудно не задеть своего! Резать удобнее, чем колоть. Она продемонстрировала покрытый кровью резак, доставшийся ей в пользование. Откуда он взялся, оставалось только предполагать. Пленный - На колени! - гарда абордажной сабли вновь немилосердно опустилась на хребет пленника, когда они добрались до места. - Рино, присмотри за ним, - крикнул капитан гному. - Я сейчас. Пленник упал на колени, бормоча то ли молитву, то ли слова прощания невидимым близким. Теперь очевидно было, как его трясет. Только непонятно, оттого ли, что ему угрожал этот человек с ледяным взглядом, весь испачканный кровью его соратников. Тревор - Целы, целы, не переживайте, - успокоил капитана квартмейстер. - Торнадо основательно зацепили. Вам вот досталось. Немного Барту, Улве, Паулю. И ещё семерым бойцам. Но не смертельно. Вроде отбились. Хорошо, если их больше в этих бесконечных коридорах нет. Азар дернулся и снова попытался привстать, шипя то ли от боли, то ли от досады. Сдался, улегся назад. Не было сомнений в том, что все сейчас уже вне опасности. Он был уверен. Он знал наверняка. — Коридоры когда-нибудь да кончатся. Мы должны были уже прошагать весь остров насквозь, чтоб его. Он вздохнул, поймал взгляд участливого сеньора Хеса. — Слушайте, Хес, благодарю вас за помощь, признателен, но мне неловко пользоваться вашей заботой. Вы бы проведали, как там сеньор Пауль. Ему, наверно, пригодилась бы сейчас чье-то внимание… Улва подошла к капитану «Неспокойного». - Тревор, - прошелестел её голос, когда присаживалась на одно колено рядом с ним. - Раны серьёзные? Керро позаботился о вас? - спрашивает, дабы убедиться, нужна ли её помощь здесь. - Как ты себя чувствуешь, Хес? - обратилась уже к квартирмейстеру «Инфанты». К ним подошёл Пауль. Он улыбнулся Азару и Хесу, заметил ещё кровоточащую рану на бедре потрошительницы. Но внезапно в этой просьбе пропала нужда. Их прервали… И правильно сделали. Сеньор Азар вернулся в свое положение лежачего больного, принимающего участливые соболезнования: — Всё в порядке, донна Улва, не волнуйся. Торнадо меня всего перебинтовал… с головы до... Не важно. Хе, проще было оставить меня на берегу, честное слово. Расход лекарств. Криво улыбнулся Паулю, и завертел головой. Рому хотелось все острее.

Пленный - А ну, вставай, сучонок! - увесистый пинок рекомендует настоятельно подняться, а лезвие у горла как бы намекает на бестолковость нового побега. Сбивчивое дыхание, пленник косится на лезвие, стараясь отстраниться, но не может. Он смотрит в глаза тому, кто ему угрожает. Молча подчиняется, не произнося ни слова. Не молит о пощаде. Хоть и трясутся у него поджилки. Глаза фанатика, стойкость замороченного обещаниями высшей цели. Аврелий - Хорошо, - заявила Рю, подняв глаза на Ави. - Но только потому, что вы просите. Не потому, что я хочу помочь вам. - Спасибо, - благодарит священник. Они возвращаются. Он не навязывал ей разговоров, как и прежде. Может, вскоре попросит о еще одном одолжении - поговорить. Но сейчас не время. Время залечивать телесные раны. О душевных остается лишь сожалеть. Тревор Дон Гарсия огляделся вокруг: - Уходить нам отсюда надо, как можно скорее. Пока какие-нибудь твари до крови охочие не приползли. Но вы отдохните пока, - ладонь осторожно похлопала капитана по плечу, - отдохните. Всё равно всех раненных нужно перевязать. - Кто еще ранен? - Дернулся оглядываясь. В этой мешанине огней и теней, тел и живых было трудно разобрать. - Фурийцы целы?

Тревор - А вы добрый рубака, дон, - улыбнулся квартмейстер "Инфанты", подталкивая к раненому скатку одеяла. - Вам бы прилечь. Давайте, помогу? Помощника встретил испытующий взгляд. — Хорош тот, кто ушел на своих двоих, — проворчал наконец перебинтованный, пошевелившись и принимая предлагаемую помощь. — Куда эти подлецы сгинули? Надеюсь, наши никого не упустят. Вы-то как, сеньор Хесус? Целы?

Аврелий Подняла разные глаза на Аврелия, задержав на том краткое время своего внимания и вновь опустила, уставившись на мёртвую точку перед собой. Он был свидетелем того обмена оскоблениями — чистой ничьей, в которой двое нанесли по удару, словно в поединке, и разошлись. Только один удар не только принял, но и проживал его прямо сейчас, забрав с собой в уединение добровольного изгнания. И так уж случилось, что Святой отец не видел в уязвимости изъяна. Он присел напротив, держа факел в стороне, обратился к Рю негромко: — Пойдем, Рю. Сейчас ты нужна там. У нас много раненых. Там все нужны. Все мы. Помолчал. - М? Идем?

Тревор Но его опередил Тревор, рабросавший первых подбежавших, и ривенийцу оставлось только молча фигеть. То ли дону Тревору приснилось что, то ли все же один скорпион затесался среди котомок и плащей их отряда и ужалил сеньора Азара в задницу как раз к появлению незадачливых вояк - он обрушился на первых торопыг с неотвратимостью горного водопада. Сбил с ног одного, полоснул тесаком другого, третьего на развороте пнул, а тем временем первого заколол кортиком, воткнув его в глазницу. Третий не стал и подниматься. Смиренно приняв удар в шею. Но враги всё прибывали. Они сталкивались с его людьми и командой «Инфанты», факелы падали на пол, другие кто-то подбирал. Тени плясали. Резкая боль, и рукав намок от крови. — Демон, — его мотнуло, но устоял. Кортик снова нашел свою жертву. И второй нападавший достал его из тьмы, прорезав ткань уже на бедре. Уже опустившись на колено, он перерезал тому сухожилие и добил, навалившись, заколов в своих объятиях, радуясь, что Торнадо прикрывает в этой свалке ему спину. Ривениец, зажимая рукой раненное лечо, поплелся к Тревору - бинтовать... и бинтоваться. — В этот раз я кроме рома ничего не пью, — предупредил его бинтуемый и крикнул кому-то из своих, — рому мне! Роксан Росс пыталась собрать факелы, устроить раненых, но первым делом требовалось убраться с этого места, в котором кровь врагов уже залила пол и грозила потопить тех, кто на нем лежал.

Аврелий Аврелий медлил с отступлением, но свет факелов внезапно показался из-за поворота, сначала осветил стену, а после стремительно ослепил. Он осознал, сколько их. Ясно было, что стоять на месте - самое глупое, что можно было сделать. И девушка не интересовала тех людей, иначе бы он услышал. Нет, эти спешили к их отряду. Святой отец сделал шаг назад, второй, и кинулся к своим. Росс где-то раздобыла кривой удлиненный резак, на котором уже блестели капли крови. Тилани встал рядом с Брунгильдой, оттеснив девушку в сторону от эпицентра схватки. Вдвоем с гномкой они явили собой напомнивший Аврелию учебу в Ордене двухэтажный деревянный тренажер, который крутился вокруг своей оси, а ему, незрелому тогда юноше, требовалось то подпрыгивать, то наклоняться, уворачиваясь от торчащих во все стороны палок. Сейчас вместо палок сверкала сталь, и не всем посчастливилось увернуться. - Ави! - окликнула она его. - Ты не видел Рю? Их отряд кинулся преследовать беглецов, но Аврелий задержался. Он почти забыл о пропаже. - Она ушла в тот коридор, но я почти уверен, что не столкнулась с этими болванами, - указал он Улве на темноту прохода и отправился следом. Поиски начались по новой...

Аврелий Парни так и не поняли, куда подевался человек, который только что тут, судя по звукам, находился. Но вскоре следом затопал второй. У второго в руке был факел. — Да тише ты… А, это ты святой отец. Туши, туши его. Слышишь? Факел зашипел, теперь все трое прислушались к шуму из коридора. — Будите всех, — Аврелий достал меч из ножен, еще даже не думая, что будет с ним делать. — А ты? — Да я тут, — он огляделся. Разбойница шла сюда. Может, свернула? Да ведь некуда. Спряталась? Он не решился звать ее, опасаясь, что ее могут начать искать те, кто двигался плотным отрядом ему навстречу. Вокруг стояла тьма. Но скоро она засветится факелами. — Я тут подожду. Парни кинулись поднимать людей. *** — Полундра, сюда идут люди, много. Похоже отряд! Вскоре все были на ногах. Предстояло встретить незваных гостей.

Аврелий Святой отец снова шумно вздохнул, взъерошил свой чуб. В наступившей тишине поинтересовался у темноты: - Посты-то у нас там вроде стоят? Сам себе ответил. - Ах, ну да. Пару секунд посидел. - Схожу все же проверю. Поднялся и отправился вслед за сбежавшей спорщицей. *** Приближение девушки слышали двое парней, охранявших подход по коридору. Но внимание их занимали не эти шаги. - Эй, кто там топает, - окликнул ее тот, кто, судя по источнику голоса, был повыше. - Давай потише, стой, говорю. Мы не одни. Кажись. Они уже некоторое время слышали будто шорох чужих ног. Крадущихся. И многих. Не было похоже на скорпионов. - Надо будить наших. Айда.

Аврелий вздохнул, но не стал встревать. Только что-то внезапно зачесалась бровь. Слабо пошевелился в темноте и испытал острую нужду в соломинке, да где ее тут сыщешь.

- придумывай, отче, придумывай. Если гнева божеского не боишься. — Так это мы завсегда, - деловито подвязался разнообразить ритуальные будни капеллан. — Как выдастся свободная минута. А то что-то у тебя веселья и без моих песенок полно. Капеллан полагал, что с божествами он на короткой ноге и может позволить себе некоторые вольности. Святой отец был солидарен с Торнадо, хоть и со своей колокольни. Только тихо заметил: — Чем-то мне эта здешняя магия этот их Кун напомнила.

- А я думал, ты парням петь будешь, - через плечо на храмовника бросили вопросительный взгляд. - У меня треть "Инфанты" Создателя с Андрасте поминают, когда в бой идут. Значит, надо им это. Я только "за", если ты их поддержишь словом. Конечно, если хочешь петь коровам, то пой. Только вряд ли они оценят. Скромно потупился. С происшествия в порту Лломерина таких поминающих, похоже, стало на корабле на одного больше. — Им нужно не это, — все-таки не стал лукавить святой отец. — Им нужны победа, жизнь и доля. Это им могут дать они сами и такой капитан, как ты. А я всего лишь прошу Пророчицу озарить их путь светом. Он умолк. Прикинул в уме. Если не вдаваться во все эти детали… — В общем, надоест еще Песнь Света, придумать что ль новых куплетов для веселья. - Уже идти пора? - сонно прошептала она, сдерживая зевок. - Пока разрабатываем общую стратегию, можно еще поспать, - послышался из темноты голос капеллана. – Однако и впрямь сейчас перебудим всех. Будет еще время…

- А ты думаешь, я сжигаю их как-то по-другому или перед килеванием каждой корове Песню Света пою? - он отстранился, заглянул в серые глаза. Чего-то ты мудришь, святой отец. Или ты во мне какого-то справедливого мстителя увидел? - Вот с магами у меня попроще. Их у меня в команде просто нет. Но была бы моя воля, я бы Тедас от них избавил подчистую. Повисло молчание. В которое Аврелий открыл рот… и закрыл. Помнил ли Хирол подробности их знакомства пятилетней давности? С него станется, что помнил. А всеж никаких «, но…» не последовало. — Если завтра всё кунарийство поднимется в воздух и улетит к Создателю, — наконец начал он, оставив вопросы избавления Тедаса от магов на другой раз. — то, думается мне, ты про них завтра и забудешь. Ну а с Кортезы станется заказать на верфи крылья к кораблям, чтобы рвануть следом. - Ну, не мы свелтую идею разносим. Не равлася в бой бы жоппа - не имела б синяков. - Угу. Но и не только рогатые. Он усмехнулся, отгоняя воспоминания о странной своей роли цербера или шестеренки в механизме, назначение которого не понимал, и поинтересовался: — Зачем храмовник на корабле, где нет магов, если не петь Песнь Света? Я не гордый, могу и каждой корове. Затылок упирался в камень, а солнечной улыбки не было видно никому, кроме Андрасте.

В темноте пожали плечами. - А мне откуда знать. Я и самого-то Кортезу ни разу не видел. То есть видел пару раз, когда он с флагмана являлся. Да только командор чтит орлейские обычаи и без маски в приличном обществе не показывается. Аврелий хмыкнул, покачал головой. Поднялся, ощущая ломоту в суставах, будто постарел на этом каменном полу лет на десять, потянулся. И сел поближе к собеседнику, переходя на шепот. - А вот видеть, как заживо сгорают корабли кунари, или когда мага одержимого забивает отряд моих... наших же людей, - вот это насмотрелся.

он продолжил курить, бесцельно вглядываясь в темноту. - Он одержим своей охренеть-важной-миссией, - негромко послышалось со стороны окоченевшего бревна, в которое на некоторое время превратился храмовник. Сейчас он лежал, положив руки под голову, наблюдая огонек хироловской сигары. - Кортеза. Сел, потянув плащ, разминая плечи. - А мне достаточно войн за идею, капитан. Я сыт ими по горло.

- Роксан, - тихо сказал Торнадо, пристраивая в расщелине камней лучину, одну из отщепленных из огарков факела. - Ложись сюда, я буду рядом. Ведь простынешь же. Она не стала спорить. Местечко возле всегда найдется. Присела рядом, повернула к себе его лицо, поцеловала, коснулась кончиком носа его. Улыбнулась. И прилегла с гномихой. - Спокойной ночи, Брунгильда, - пробормотала, засыпая, и обнимая теплую спину кока. Ладонь легла на живот гномки, а девичье тело прикрыло ту от холода.

Дон Тревор ничтоже сумняшеся пристроился спать со своими. - А ну, подвинься. Эй, не лягай капитана, матрос, - добродушно ворчал он, прижимаясь к теплому боку товарища. Сон наваливался, но не брал, будто неровные камни не давали расслабить мышцы. Голова тяжелела, но от этого мыслей в ней бродило больше, они вели себя активнее, и некоторые по привычке складывались в странные, уродливые рифмы. Люди уже заснули. Азар продолжал терпеливо ожидать спасительных объятий Тени. Наконец тихо выругался. Повернулся на другой бок и, просунув кисти рук в рукава кителя, подняв воротник до ушей, отключился в позе младенца. В одиночестве. Кусок пергамента пестрил тевинтерскими литерами. Всё что можно было сделать, используя имевшиеся таблички, это превратить их по тевинтерской торговой цифири в числа. И после, возможно, попытаться получить что-то, используя уже эльфийский шифр.