Meshulik

- Какой на хрен половник? - следом за выданным целебным раствором Хирол выхватил из рук Фурло кружку с обжигающей жидкостью и также залпом выпил. - Ты кашу из чего варил? - Барт с усилием протолкнул ром в себя. - Из чего? - профессиональная гордость кока была задета. - Известно из чего! Чего было: пшено с телятиной. Всем же вынь да положь жратвы. Лишь бы живот набить. Ничего, что за всю дорогу и минуты покою не было? Он поправил свою шляпу, сдвинул на затылок, махнул рукой разочаровано. - Э-эх. Орлятина-то куда лучше б пошла, гордое мясо. А телок? Он что... Что с него проку?

- Фурло, - окликнул Барт кока. Его по-прежнему тошнило, но в желудке царила первозданная чистота.- Если это не проклятье, я тебя четвертую. Фурло развел руками: - Капитан, у меня тут половника своего нет! Что за хворь, Создатель, приключилась? Может, с рому полегчает? Кажется, раздача рома была главной заботой обеспокоенного кока.

Палуба, 13:00 Она пожала плечами. - Я хочу быть уверена, что моя жизнь будет принадлежать только мне. Аврелий как раз широко улыбнулся, узнавая буквально в лицо этот и собственный вечный выморочный выбор между привязанностью и свободой… Но так ничего и не сообщил. Точнее, он сообщил: — Ох пророчица… И еще: — Извини… Обычно отличавшийся статью Храмовник, теперь странно ссутулившийся, неровной походкой удалился в сторону бака не прощаясь. Палуба 13:30 - Принесите тёплой воды! - обратилась она к собравшимся матросам. - Не стойте в стороне, помогите своим капитанам! Может, матросы были бы и рады кому-то помочь, но они как раз пребывали в ровно том же положении, и потому расстаться с бортовыми вантами и дойти до бочки с водой на камбузе мало бы кто сейчас рискнул. К счастью, трое смельчаков все же нашлись. Спустя пару минут на квартердеке имелись и ром, и чистая (относительно) вода. И Фурло, который приволок котелок с кипятком.

Палуба, 13:30 Тревору было худо. Снова. Который раз за этот проклятый день! И не было в этот раз никого, кто был бы виновен. Не девчонка же его отравила! Тогда как? — Птицы, птицы эти были непростые. Птицы смерти Корта Авварского. Это она сказала! — палец уперся в сторону Росс, словно она не просто признала в орлах не совсем обычных существ, а притянула их к кораблю. — Что ты еще знаешь о них, говори! Скорчившийся от рези в животе капитан был грозен и зол. А стоявшие вокруг матросы легко могли бы поддаться его не лишком-то стройной логике. — Это и есть необычные орлы. С ними была гарпия, все это видели, — ничуть не смутившаяся Роксан стояла, в своей тунике, перед несчастным Азаром, но обращалась к толпе. — Эти птицы несли нам смерть. Но вы отогнали их! Может, они оставили болезнь. Нужно избавиться от их мяса и перьев. Эти амулеты принесут только несчастья! — Почему молчала? — крикнул кто-то из толпы. — Я сама не знала, — пожала плечиками Росс. Команда не слишком-то ей поверила. Да и доводы Тревора звучали странно. По ним выходило, будто бы метеор обязательно падает в кратер. Но мнения разделились. Они надеялись получить какое-нибудь более практичное объяснение.

Палуба, 13:00 Вновь подняла разные глаза на священника, вновь смотрит в сторону моря. - Не знаю... - Трудно не согласиться. Да я вот тоже что-то не рвусь в капитаны, — доверительно признался Тилани. И все же спросил разноглазую Рю, в шутку, с лукавством в морщинках вокруг голубых храмовничьих глаз, — А ты хотела бы? — положил ложку в опустошенную миску, отставил на пол. — Стать капитаном?

Палуба, 13:00 Девочка, которой пришлось в этой жизни несладко. Девочка, которой знакомо милосердие. И защитить она пытается не себя. - Труднее всего, когда кто-то дорог, - согласился капеллан, неспеша ковыряя свою кашу. - Капитан твой хоть и сместила сама себя с должности, но тут же и приложила Тревора так, что поединок считай что состялся. Сейчас ее авторитет высок. А до Истовотча уже близко. В животе странно булькнуло. Капеллан озадаченно кашлянул, прислушался к себе. - Но ты ведь, верно не про это? Действительно, скиталась эта троица давно, и опасность была повседневностью в их жизни. Нежелание адаптироваться. В этом была ее сила. Сила любого на этом корабле, несмотря на могущество непререкаемых традиций. Сила Аврелия Тилани. Каша чуток подостыла, и святой отец снова подкрепился. Расслабился, откинувшись на бухту каната.

13:00, Палуба - Я попрошу немного хлеба и воды, если всё-таки пропущу, - сказала Рю, обратив внимание на подошедшего Аврелия. - Думаю, вряд ли мне сегодня кусок в горло полезет. Она пожала плечами и посмотрела в сторону моря. - Капитаны всё-таки будут драться за право командованием корабля? - вдруг спросила разбойница. - Как ты думаешь? Ави потоптался, присел, поставил перед собой миску. Подумал и предложил Рю хлеб и ветчину. Раз задерживается, то пусть сейчас перекусит всухомятку. Сам проглотил первую ложку. Горячее приятно заполнило пустой желудок. - Будут. Это обычай пиратский. - Повел плечом. - Иначе их свои же люди сместят. Рано или поздно. Подумал. - Но пока не сойдутся, мы исхода не узнаем. А если проклятие есть, то у Тревора серьезные проблемы... Ты не хочешь, чтобы кто-то пострадал? Он внимательно поглядел на разбойницу. 13:15, Квартердек До борта он всё же добежал и вскоре получил возможность созерцать свой недавний обед повторно. Спазмы выворачивали желудок наизнанку, а в животе поселился дикобраз. - Какого на хрен... - ещё не понимая, что происходит через тошноту прохрипел один из участников предстоящей дуэли. Второй участник, как выяснилось, занимался примерно тем же делом. Просто на время явления Барта и его крейсерского курса к борту, у Тревора наступила короткая передышка, которую он употребил на то, чтобы отдышаться.

Камбуз, Палуба, 13:00 В час дня на палубе прозвучал сигнал к обеду. — Странный запах у этой каши, — заметил святой отец, как и подобает человеку его сана, со смирением. — Да тут вода задохлась, — невозмутимо ляпнул Фурло. — Скажи спасибо, что там добавка в виде жужелиц каких не сварена. А вообще, жужелицы – это лучше, чем свинья, а мяса от них бывает, что не меньше. В особенности когда к концу дальнего похода. Запей грогом, делов-то. — Ты, крабоед, так рассказываешь, аж прям возжелалось отведать тех жужелиц, — заметил Аврелий и выбрался из душного камбуза на дек с кашей и хлебом с ветчиной. С полутьмы нижних палуб солнце поначалу слепило. Тилани прищурился, поплелся с нахоженных путей в сторонку, чтобы съесть своих жужелиц или чего там намешал диетолог-Фурло, в уединении. Но когда проморгался, обрел себя возле скучающей фигурки. Огляделся. Обычно рядом с девушкой поблизости обязательно находился кто-то с «Фурии» - либо Улва, либо Пауль. Ни того ни другого видно не было. — Обед не боишься пропустить? — поинтересовался он, держа навесу миску и хлеб. *** Дон Тревор не удовлетворился ветчиной. И вскоре добыл себе на камбузе злосчастную «троянскую» кашу. Встречаться с Бартом не хотелось. Кто-нибудь мог бы счесть их общую трапезу перемирием. А этому не бывать. Даже если от корабля останется продырявленный в нескольких местах остов, если посудина держится на воде и на ней имеется команда, то капитан может быть только один. Другого закона Азар не только не знал, но и не признал бы. Поэтому свой обед он проглотил в кают-компании в глубоком одиночестве. Запивая грогом. Который нынче был несколько мутнее обычного. Вполне возможно, кок переложил в него лимонного сока, сэкономив малость на роме. Да и это не особенно волновало капитана «Неспокойного». Покончив с обедом, он вернулся на квартердек. Девица продолжала заваливать Торнадо вопросами: про паруса, доски, рули, компас... И первоначальные симптомы отравления Азар списал на чрезмерную активность сегодня женского пола. Одна ничтоже сумняшеся размазала его по палубе на глазах всей команды, вторая пыталась выесть его утомленный мозг. Дон Тревор стоически заложил руки за спину и устремил свой взор вдаль. Туда, где горизонт скрывал далекие таинственные страны неизведанного Востока, куда гнал ветер. И если бы не нынешний их курс и паруса, гнал бы и его «Неспокойный». Будь тучей я, ты б нес меня с собою. Будь я волной, я б рос пред крутизной Стеною разъяренного прибоя. О нет, когда б, по-прежнему дитя, Я уносился в небо голубое И с тучами гонялся не шутя, Тогда б, участник твоего веселья, Я сам, мольбой тебя не тяготя, Отсюда улетел на самом деле. Но я сражен. Как тучу и волну Или листок, сними с песчаной мели Того, кто тоже рвется в вышину И горд, как ты, но пойман и в плену.

Камбуз У Фурло зачесался было загривок в предчувствии неприятностей, но Гарсия ведь и впоследствии никуда не денется. А провиниться еще шансы будут. - Ладно, сеньор Хесус, но не забудь, - он разогнулся, сгреб тухлятину и повернулся к разделочной доске. - От себя еще кой-что добавлю, чтобы наверняка. Творческая жилка рвалась действовать. Бу, единственный свидетель творившегося заговора, преданно глядел Хесу в глаза. Он старался очень хорошо себя вести. Ведь из-за проклятого инцидента с капитаном Хиролом был лишен веселья, когда в море оказалась чуть ли не половина команды "Неспокойного". Тихое скуление и шумный вздох донеслись до квартмейстера.

Камбуз Хес вопросительно посмотрел на хозяина камбуза, не упомянув однако о последствиях грозящих самому коку после выяснения причины происшедшего ЧП, даже и не серьёзного. Хозяин камбуза снова тяжело вздохнул. Пари при таком исходе тут и не пахло. Хотя... Фурло алчно прищурился. "Проблемы - это новые возможности", - читалось по его скользкому взгляду, перебегавшему со свертка на котел с завтраком, а оттуда на хитреца-квартмейстера. - А если Окорок что-то заподозрит? Кто за меня вступится прежде чем Хирол меня самого на вертел насадит аки ястреба ощипанного?

Камбуз - Ключевое слово здесь "если б", - проговорил квартмейсетр с видом задумчивым и загадочным. - Всё что до этого слова, можно скорректировать... Так что там за телятина говоришь? Покажи мне её, - поспешно потребовал он. Крабоед разочарованно отстал с гипотезами исходов несостоявшегося поединка. Со вздохом удалился куда-то и вернулся, держа в руке сверток нечистой парусины величиной примерно с голову. Шмякнул на стол, оперся тут же. - Столько хватит? Любопытство так и перло из всех щелей. Но выспрашивать кок больше не пытался.

Камбуз - А нет ли у тебя, дружище Фурло, краба не совсем свежего? Ну или не краба, но чтобы оно годилось на приманку различным падальщикам. Крабоед задумался. В крабьем царстве тухлятины не держалось. - Телятина есть вчерашнее. Малость завоняло, самое то. А на что тебе и много ли надо? Загарпунить кого собираешься? Фурло хихикнул, вытер руки полотенцем, бросил на стол. - Как думаешь, если б схватились наш капитан и ихний, кто бы победил?

Камбуз - И что, дон Ррот, - дон Хесус Гарсия Родригес стоял на пороге камбуза в виде распорки в дверном проёме, - Нет ли у вас в меню крабового суфле? У Ррота со всеми этими треволнениями и птичьим нашествием стряпня не задалась. Но вид у него, посреди витающего амбре пшенной каши, был очень довольный. - Не до крабов, дон Гарсия. Но уж что Создатель послал, скоро орлятинки отведаем. Вот верно говорят: "Что нас не убивает, делает нас сытней", - помощник кока энергично потер ладони и торжественно пригласил квартмейстера пока удовлетвориться миской каши и куском ветчины. - А правда, что у одной из птиц была человеческая голова? Грога также наливали положенную на день мерку. Человекоголового выкинули за борт суеверные матросы. А вот орлиные перья пустили на подушки, когти на амулеты, ну а мясом затарили камбуз.

- Я серьезно, - улыбнулся Торнадо. -.Ты раньше никогда по-настоящему не целовалась? - Разве это важно? - она не могла взять в толк. Но, видимо, важно. Как для слепого не важны краски. А теперь вот и пожалуйста. "Вы разве никогда не брали в руки кисти?" А разве это не единственный в своем роде пейзаж? Она замерла, покачала головой.

Он подхватил ее ладонь и приложил к своей щеке. - Ах, вот в чем дело... У тебя... Раньше никогда? Или просто не помнишь? Штурвал сново попыталось повести, но ривениец удержал его. Она ошарашенно пыталась сообразить, в чем именно дело. - Что? А, нет... Не знаю.. да не важн.. то есть. То есть под своими пальцами она чувствовала плоть теплой щеки, упругую бороду. Он так спрашивал, словно они говорили о дегустации какого-то привычного ривейнцу блюда. А Росс не могла справиться с чувствами, которым не знала названия. Роксан рассмеялась, оставив попытки ответить на его вопрос вразумительно. Наслаждаясь простым прикосновением, близостью его лица. Уверенностью, с которой он держал ее руку.

Квартердек Он отстранился. Немного. - Что такое? Тебя что-то смущает? Ту мини-бурю, которая поднялась и коснулась ее от макушки до кончиков пальцев, трудно было назвать чем-то определенным. Но она охотно кивнула. Смущает? Тогда, на улице, когда он протянул ей руку и предложил пойти с ним, он тоже говорил, что смущен. Россан описала тогда свое ощущение... Потрясенно провела ладонями вниз: - Будто меня ударили молнией, и пощекотали одновременно. Ладонь тянется к его лицу. Губы шепчут: - Каэди... Серебристый взор изливает свет, вовсе не похожий на смех от щекотки.

Мгновенно угаданное движение. Словно все это было напророчено, и каждый знал фигуры на шахматной доске. Танец. То, что исполняли они оба с кораблем, ветром, парусами и друг с другом. Он достиг своей середины. В этом месте мужчина протягивает руку, а женщина кладет в нее свою. Лицо, обрамленное черными волосами, кольнувшее бородой. Его губы обжигает горячее дыхание. Почти невесомое, мимолетное касание. Взволнованно, сбивчиво. Она отстраняется, не в силах поднять на него глаза. Закрывает лицо руками. И вряд ли осознает течение остановившегося вдруг времени.

- И что тогда? - И... тогда... прочая лабуда и крысы, и морские черви... - моргает. Он слишком близко. И ждет ответа. И правда, что тогда. - Я бы присмотрела за всем этим. Мы могли бы... - смотрит за его плечо на Тревора, курящего у борта. Пульс бьется у ключицы, выдох. - Ну мы могли бы присмотреть друг за другом. Раз уж... Азар Тревор давно уже не понимал, что там творится со штурвалом. Но не вмешивался. Ему в общем-то было невдомек, что штурвал мог быть использован в качестве метафоры. Он блуждал в своих. Выискивая наиболее поэтические.

- Это все вопрос денег. Всего лишь. И твой корабль, и мой корбль... и третий, если будет нужно. Нет, конечно, можно просто захватить что-то где-то. Но это, снова таки, люди, деньги, а как вариант - еще и крысы, морские черви и прочая лобуда, характерная для старого корабля. - А... - она согласилась и кивнула, смущенная, вернувшись к созерцанию парусов. Он говорил так, будто взял ее под опеку. Верно, сейчас она по его приглашению здесь. И да, ведь он - ее далекая, быть может, слишком далекая, но единственная семья. Но свой корабль... Это сейчас мыслилось чем-то, что оставляет за кормой тихую гавань привязанностей до будущей встречи, а впереди только море и свобода. - Конечно, мне надо сначала учиться, - нашла она компромисс, испытывая смутное чувство вины. Нет, это все крылья, и корабль, она несправедлива. Порыв, и она уже раскаивается. К Торнадо поворачивается Росс, полная признательности, спиной прижимается к колесу, прячет руки за спину. - Только ты не думай, что я тебя брошу. Если только ты сам не захочешь. Я могла бы быть в твоей команде. И тогда... Она не знает, что "И тогда".

Левая рука, надежно державшая штурвал, исчезла. Она уже неплохо справлялась, и Каэди мог доверить ей штурвал. Волнующе. Будто она и правда сама держит корабль в своих руках, оседлав ветер, море... Но все же невольно оглянулась, с любопытством поглядев сначала на пропавшую в кармане ладонь, подняв серебристый взгляд и встретив его, улыбнулась признательно. Он, конечно, о своих планах. - Нет, Каэди ты не понимаешь. Я хочу свой корабль.

- Приклеилось. Я в юности был очень скандальным. В смысле... приходилось. Ну и характер. Я по=роском отца потерял. И сбежал из дому, чтоб отмстить. Пришлось пробиваться. Капитан не мог видеть, как она улыбалась. Ветер подгонял корабль, тепло позади, и надежные руки держат штурвал рядом с ее небольшими, но крепкими ручками. И сейчас ей кажется, что им не надо на Иствотч, а надо отдаться воле ветра и пустить корабль плыть себе за границу последней карты. Ведь там, там что-то наверняка есть. Что-то необыкновенное. - Шевелитесь, наги орзаммарские, - прошептала она, припоминая, что обычно орет капитан с мостика, когда нужно менять курс. Когда-нибудь. Когда с проклятием они разберутся. - Я хочу свой корабль.

- ..достаточно сложный процесс. - Танец. Она запрокинула голову, глядя на остатки грота, на парус, повернутый, упирающийся, наполненный ветром. - Почему тебя зовут Торнадо?

Роксан с готовностью коснулась кончика носа и поглядела на бак. Рассмеялась. - Ну провела. Линия вела от носа, через кончик носа Роксан, за затылок, упиралась Торнадо в грудь и наконец, преодолев все эти существенные преграды оканчивалась на корме. - У нас почти его крылья. Как тогда в шторм. Здесь, в этом самом месте я чувствую себя, словно корабль продолжение меня, моей воли. Продолжение нас.

Подошла, весело поглядела снизу вверх на Каэди, прежде чем повернуться спиной к доброму человеку, прижать локти к бокам, положить ладони на рычаги, вцепиться руками и попытаться крутануть. То ли Торнадо крепко держал, то ли сопротивление руля само не позволило, но она чуть не вывихнула себе запястье. Зашипела, но не отпустила из рук. - Оно не крутится, - пожаловалась, оглядываясь на наставника.

- Роксан! Подойди пожалуйста, если тебе не тяжело. Что лекари сказали? Она уже некоторое время наблюдала за двоими мужчинами на квартердеке. Но не желала быть обнаруженной. Отвернулась. Спохватилась, что ее уже окликнули. Кротко приблизилась. В убранных на затылке волосах торчали уже две лучины. - Лекари сейчас заняты, - пожала плечами. - Но твоя повязка хорошо держится. Ерундовая царапина, - заявила явно с чьих-то слов. Коснулась одной из лучин, поправляя волосы. - Можно мне постоять за штурвалом? Тревор закурил, отошел в сторонку, чтобы не сказать что-нибудь лишнего. Мало ли. Может, Торнадо его мнение не понравится по поводу присутствия на шканцах всяких болтливых разрушительниц чужих арбалетов.