Meshulik

3 фрументума, 00:00=>..., "Солнечная долина" Бровь приподнимается, он припоминает произошедший на людях разговор. Он видел всё иначе. — Хорошо, — эльф соглашается, но не уверен, с чем. Разглядывает рисунок потолочной лепки, пытаясь сопоставить сказанное с внутренним ощущением. — Но тогда… Перебивает сам себя, начинает сначала: — Как-то пару лет назад, к нам прибилась одна женщина, отступница. Из тех, кого укрыли родители на одном из отдаленных хуторов. Чудом не одержанная. Сильная, нам сгодилась. Так вот у нее был брат. Это потом выяснилось, что он служил храмовником. А служил он, как потом я узнал, чтобы обучать ее премудростям, к которым его по сану допускали в прицерковной библиотеке. У них там была сложная система, какие-то трактиры, условленные места, в общем, после смерти родителей он сам как-то разузнал о нас. Я не знаю, как. Ни единая душа не должна была знать. Как он это сделал, а? Мы голову ломали, когда случайно это все вскрылось. Пол вздохнул. — Ну, пришлось, конечно, с ними… расстаться. Не договорились. Могли бы. Но половину того, что я знаю о них теперь, тогда не знал и видел все иначе. Эльф потер лоб.

3 фрументума, 00:01, "Солнечная долина" Трибун в черной мантии с красным подбоем. Величественный. Законченный в своем совершенстве. Как та самая магократия, которую он счел своим долгом строить. Во имя своей страны, ее процветания. Народа? Идеи? Веры? В конечном итоге во имя гуманизма. Многие жертвы приносятся для того, чтобы Тевинтер превратился в сад. Плодоносящий. Просвещенный. Магия должна служить человеку. Эльф смотрел на стройного трибуна и видел иное. Голубые глаза, которые не скрыть вычурным головным покровом. Он вздохнул и, не обремененный сложным нарядом, все еще в рабской тунике, присел на краешек стола, сложил руки на груди, упрямо склонил голову набок, прищурился: — Тео, за прошедший год я тебя подводил?

Пол не слушал, о чем беседовали экс-супруги Красс, но не спешил и удаляться, вновь со стороны наблюдая идеальную совместимость их внешности и манер. - Пол, - окликнул он его. - Пойдём со мной. И пошагал в свои покои. Дверь отворил гвардеец, впуская хозяина. Гвардейцу кивнули, как старому знакомому, и поздний гость проследовал за трибуном.

- Что вы предлагаете, Пол? Я должен внушить ему желание построить карьеру в Орлее? - догадался сомниари, массировавший висок. - Если это устроит, мессира трибуна... - Он умрёт, - тяжёлый взгляд уставшего трибуна не допускал пререканий. Даже из уст этого седого эльфа. Тем более из его уст. - Мне не нужны хвосты, тем более в Орлее. И это не обсуждается.  Он не отрывал глаз от глаз оборотня. На что он рассчитывал? Сейчас, когда осталось прибрать за собой? Тупик. Короткая пауза. Прежде чем отвел взгляд, скользнула улыбка принятия. К Сетусу обратилось уже лицо убийцы. Хладнокровно предложил: — Мессир Оптат, желаете получить труп в… пригодном состоянии? Следуйте со мной. … Перспективное «тело» по-прежнему оставалось неподвижным. Удар ножа мог бы решить все проблемы прямо сейчас, но оставил бы следы. Как и магия духа, хотя тут — менее очевидный. Близость моря и будущее, напророченное виночерпию трибуном, решили дело в пользу воды. Голова пленника полностью погрузилась в одно из углублений изъеденного приливом побережья, раб очнулся, попытался вырваться. Но крепкие руки предводителя «Кровавой банды» не позволили. Вода наполнила легкие раба, решившегося на отчаянный побег. … Он оставил Сетуса с телом, сам вернулся. Веки опустились, давая понять, что дело сделано.

Пытаясь поймать в усталом взгляде голубых глаз след теплого отсвета, он растерянно почесал в затылке: — Слушай-те, ну как-то… Может, месье Дирталена к нему, а? Пускай пригласит погостить в Орлее?

— Я не закончил, — седой корноухий эльф, кажется, не спешил в объятия засыпающего на ходу трибуна, а норовил затянуть агонию дома Муций, всем видом являя, что вожделенный отъезд домой грозит быть отложен. Многозначительный кивок в сторону ближайшей скалы, навстречу вечернему морскому бризу. — Я не… — жест, отрицающий избавление от источника проблем. — Только связал.

- Народ, у вас еще вопросы есть к сеньору Джонсу? - обратился он к своим. У Хелены была парочка, но задала она один: - А вы-то сами, мистер как вас там, вероятно, как-то по-другому, чем вы представились, - вы сами из какой конторы?

да Пол, наверное, догадается избавиться от свидетеля. Пол догадался избавить от него мессира Муция. Связал и оставил лежать среди скал без сознания. Не хотелось убивать. Случайная жертва. Без них не обходится. Но все же повременил. Вернулся к финальным боям и занял вновь свое место - за спинами "хозяев", безмолвно и незаметно.

Виночерпий вернулся, будто бешеные собаки загнали его в логово дракона. Незнакомец нашелся там же, где и был покинут издерганным рабом. Податель чаши не был полным глупцом. Наверняка понимал, что в кубок подсыпали снадобье. И, хоть Муций и не принялся плевать кровавой пеной и не забился в судорогах, последствий этого снадобья следовало ожидать скоро. — Всё благополучно? — в ответ молчаливый кивок. Вопрошавший кладёт в ладонь оставшиеся пять монет, а взгляд цепко ловит гримасу недовольства. Пол медлит уходить, а парень нервничает всё больше. Жаль этого попавшего в переделку раба. Голос становится доверительнее и еще тише: — С такими деньгами тебе надо бежать. Подальше отсюда. В порт не суйся, двигай в горы. Доберешься до Андерфелса, считай, ушел… (Влияние - провал) Виночерпий кивает в надежде, что навязчивый тип наконец от него отстанет: — Да, да, мессир. Так и сделаю… Подумать надо. Как же так сразу. Обязательно. Да… «Не уйдет», — Полу уже все ясно. Глиняная кружка все так и стоит на полочке у бочки. Слабое звено. Шаг за спину. (Рукопашный бой - успех) Черепки падают на пол, а красные винные капли застревают в волосах оглушенного раба. Никто не заметил. Чем ближе к финалу, тем азартнее все, от стражи до прислуги, следят за поединками. В толпе, ссобравшейся у входа к арене, незаметно передаются медные монеты, заключаются новые пари, веселье в разгаре. Никто не заметил, как смиренный раб, взвалив на плечо перепившего на радостях от удачных ставок господина, удалился через боковой вход в сторону прибрежных скал.

Раб коротко поклонился и, стараясь быть незаметным, как все рабы, направился в сторону служебных помещений арены. Место, где хранилось вино, располагалось в самом низу, где на земляном полу стояли бочки, были сложены непонятного назначения странные предметы, служившие, видимо, декором для кровожадных представлений, и находились немногочисленные слуги развлекающихся наверху господ. Виночерпий Муция, эльф с тусклым взглядом и красноватым носом, как раз прикладывался к мерной кружке, дабы незаконно урвать пару глотков драгоценного напитка, прежде чем наполнить ею тонкий, украшенный изысканным мозаичным орнаментом кувшин. — Хорош букет? — поинтересовались из-за спины, и у любителя одиночных дегустаций вино пошло не в то горло. Он суетливо повернулся, расплескивая содержимое кружки, и узрел сородича, держащего в руке один из бокалов, взятых с приготовленного подноса. — А ну положь! — неуверенно попытался воспрепятствовать такой невиданной наглости раб. — Ты знаешь, чей это кубок? — Гай Муций, верно? — в голосе безумца чувствовалась странная уверенность в том, что он делает. Блеснул в тусклом свете лампы золотой империал. На подносе на месте узурпированного бокала оказался плотный мешочек. — Здесь пять таких, — незнакомец продолжил вертеть бокал в руках, будто уже попробовал из него напитка и теперь решал, в меру ли он терпок. — И делать-то ничего не нужно. — А раз ничего не нужно, так за что же вы, мессир, мне платите? — отчего-то виночерпий повысил статус эльфа в зеленой тунике до благородного. А что бы и нет? Откуда у раба такие деньжищи? — А за то, чтобы всё шло так, как идет, приятель. — В туманно-сером взгляде таился холодный расчет хищника, примеривающегося к жертве. — Чтобы ты налил в него вина. Чтобы господин твой утолил из него жажду. И чтобы опустевший кубок вернулся назад сюда на этом самом подносе. — Я че-та не понял… — Всё ты понял. — Рука пока что мягко коснулась ворота без пяти минут счастливого обладателя десятка звонких золотых. — Пять сейчас… Пять потом. Не отказывайся. До виночерпия внезапно дошло, что выбора у него не осталось. И правда. Ничего ведь делать и не надо. Только подать кубок. Вино наполнило кувшин до краев. Деньги перекочевали в карман красноносого эльфа. Кубок занял свое место. А раб четы Крассов остался тенью подпирать стену полутемного хранилища.

Туманно-серый взгляд туповатого раба уставился в прорези маски. Его хозяева всегда успешны. А этот орлейский барыга, верно, сегодня у них по какой-то неведомой прихоти Создателя, в милости. - Как скажете, мессир. Миледи изволила пригласить вас в ложу.

Иногда, он поглядывал через плечо в туманно-серые глаза оборотня и возвращался, чтобы продолжить беседу. Время шло, лились пустые разговоры, на арене умирали люди и звери, а в нижней ложе агенты трибуна приступали к реализации задуманного. Время шло. Лимонад сменился опахалом, беседа в ложе перемежалась пристальным интересом к тому, что происходило на арене. Крик толпы, кровь и страсть. В другой ложе, кажется, процесс обработки затягивался. В какой-то момент в ответ на брошенный вскользь взгляд трибуна ответили едва заметным кивком. И раб отлучился. Мало ли, что приказал ему трибун этим взглядом. Принести платок? Помолиться Создателю? Принести кровавую жертву во имя победы вон того играющего мускулами, умащенного маслом, затянутого в драконью кожу гладиатора? Или просто забрать нечто незначительное у одного из свиты магистра. - Мессир, - ладонь просительно протянута Сэю, раб стоит достаточно близко, чтобы не видно было, что будет положено в нее месье в орлейской маске. - Не угодно ли вам будет дать мне поручение? Толпа взрывается в гневном крике. Кажется, на арене побеждает не ее фаворит.

- Что скажете? Отпустим его в обмен на информацию или доставим дону Эстебану? Хелена пожала плечами. - Я бы узнала всё сейчас. Что там дальше будет - я не знаю - хунглас, гризли, снова крокодилы... Этот тип ведет себя, словно он ящик Пандоры какой-нибудь. Скользкий тип, вывернется. Что от него толку дону?

Посылать прислугу на рынок было поздно. Зато сама прислуга с радостью рассталась, в обмен на серебро, с лучшей выходной туникой, хранящейся со свадьбы сей прислуги на дне ее сундука, с тех пор так ни разу и не надеванная. Парень был щуплым и, хоть жил свободным, носил обноски, ничего не говорящие о личности их обладателя, — именно то, что нужно для полного перевоплощения. Лучшая одежда с чужого плеча вполне сошла для смиренного раба аристократической четы. Голову эльф прикрыл головным платком, чтобы седые волосы не слишком бросались в глаза. Его роль была призвана, в отличие от остальных агентов, сделать его невидимым. Что может быть привычнее глазу тевинтерца, чем раб-эльф, проскальзывающий в конюшни, чтобы выполнить какое-то мелкое капризное поручение самодура-хозяина, ценящего лошадей уж повыше этого бессловесного существа. Или раб, подпирающий стену рядом с укромным местом встречи как нежных любовников, так и коварных заговорщиков: обратит ли на него хоть кто-нибудь из этих свободных, занятых собой людей и толику внимания? А если и отгонит — не позабудет ли как о чем-то бестолковом и на самом деле не существующем в общей картине его свободной Империи? Как о чем-то призрачном. Меняющем форму. Растворяющемся. Как об оборотне. Туника пришлась почти впору. Он захлопнул дверцу за пассажирами и примостился рядом с оборачивающимся то и дело на окошко кареты кучером. — Трогай, чего ты там потерял-то? — не понял Пол. Мужик был свой, гостиничный. Эльф его помнил. Обнюхивал его недавно, нда. Любит речную рыбу, квас и изменяет жене с горничной. Да вот только, понятно, кучер не помнил эльфа. — Будешь еще указывать мне, — скорее недоуменно, чем зло, возразил бывалый извозчик. — Как мессир махнет из окошка, так и тронемся. Ишь. Куда спешишь-то, а, на порку? Вроде в годах так-то на вид. Хотя кто вас эльфов разберет. Все на одно лицо. Как вы сами-то меж себя различаете? Недавно что ль продался? Кучер указал черенком кнута на валласлин. — Что, не прокормили вас галлы-то ваши художопые? А? А ведь сколько говорят вам, хватит дурью-то страдать… Из кареты показалась рука в перчатке и сделала привычный взмах. — Ух ты, чуть не проглядел с тобой, упаси Андрасте святая… — Так я, может, на козлы? — предложил самоустраниться любитель художопых копытных. — Сиди. Сиди уж, — взмахнул вожжами кучер. — Поговорить хоть с кем по душам, и то хлеб, а? Верно, остроухий? Остроухий остался. И то верно, задушевный выходил у них разговор.

- Может и договоримся, Джонс. Мик, помоги ему, пока он кровью не истек. А мне Хелена поможет пока, - уже устало присел на скамью вдоль борта Мигель, поморщившись при движении. Даа, Хелена, оставшаяся на полу вертолета, прижимать к груди аптечку и цепляться за какие-то стропы, чтобы не выпасть вслед за теми ребятами, которые как быстро появились, так и быстро же улетучились силами Нейта и сбежавшего от перевязки Мигеля. К счастью, на этот раз он сам попросил. Зато разыгрались нервы. Из рук все падало, била мелкая дрожь и трясло вертолет. - Да, да, я сейчас... Раненый взял ее за руки, как тогда, в кафе, и удержал в своих. Теплое рукопожатие. Она прикрыла глаза и смогла убедиться, что пока по крайней мере все позади. Всё. Вторая попытка удалась. Археолог устало привалилась к стенке вертолета рядом с Мигелем. Цепко схватившись за какую-то железную скобу, подтянулась и села поудобнее: - Лучше эконом-класса, вот что я скажу. Можно хоть ноги вытянуть. Болели икры ног, перенапряженные со страха.

Не было никакой вероятности не только уйти с камнем отсюда, но и просто уйти. Все внутри оборвалось, еще когда Хелена только услышала голос этой твари Катарины. "Чем можешь помочь, дорогая? - Про себя шептала археолог, - Удавиться, вот, что ты сейчас можешь сделать". Она ждала, когда огонь из вертолета или от парней из тех вон кустов прошьет пулями борт машины и покончит с ними, не дав ни шанса. И все-таки, услыхав разговор Скользкого с Мигелем, тихонько выглянула в открытое окошко авто. Ничего хорошего не увидела, но оказалась свидетельницей отчаянной попытки Мигеля сложить голову прежде, чем всех их порешат. Ну уж нет. На одном инстинкте самосохранения, не чувствуя руки, она нащупала припрятанный в кармане пистолет, на автопилоте, заполошно сняла каким-то чудом с предохранителя и уже немеющим пальцем выстрелила в упор. Кто-то вскрикнул, но Хелена уже никого не видела, вжавшаяся назад в сиденье. По окну машины прошили пули, но без вреда для находящихся внутри. А дальше... Машина под огнем тронулась. Хелена понятия не имела, куда, но Мигель-то остался снаружи! Она успела только испуганно вскрикнуть. И двигатель замолк. Удивительно, что никого не задело. Вот только какой-то дым... Больше она не стреляла. Выскочила из машины, припала к земле. И старалась не высовываться, только наблюдая со стороны, как человек, совсем недавно мягко успокаивавший ее страхи, рубил направо и налево и каким-то чудом стоял на ногах. Как она оказалась в вертолете, Хелена и сама бы не смогла припомнить. - Ты ранен! Мик! Он ранен! Черт, Мигель, ты не чувствуешь, что ли? Залитый кровью рукав, осознание, что спасены. Она рылась в сумке в поисках своей аптечки.

- Буду выбирать на свой страх и риск, а все мои ошибки будут на твоей совести. Эльф кивал с видом Спасительницы, незримо выслушивающей покаяния незадачливых смертных поздним вечером воскресного дня. Моя совесть к услугам магистра, - говорил его вид философского принятия ударов чужими граблями. Фонтан, скованный льдом, не шумел. Кое-где только подтаял, темнея лужицами. Он готов был принимать любые удары. Желательно, чтобы стукнули по голове прямо сейчас и сбили эту оторопь, посещающую его всякий раз, как Красс был искренним и с легкостью стихийщика растапливал привычные защиты оборотня. Хотелось... ладно, все вечером. Надо собираться на турнир. Как там? Смиренный, молчаливый, услужливый... и полагающий, что нет на свете большего счастья, чем радость господина. Да он это изобразит в два счета. Эльф рассмеялся.

- А когда я что-то усложнял, - нет, улыбки на лице магистра не было. Наоборот, он был слишком серьёзен. Слишком сосредоточен на этих серых глазах. - Я не хозяин тебе, Пол. И никогда им не буду. Даже если ты попросишь. Тео поднялся следом. - Я заплачу любую, - он слабо улыбнулся. - Но перед турниром мне нужно найти "жену". Я бы предложил отдать тебе руку, сердце и... всё прочее, но традиции обязывают меня поступить по старинке. Как думаешь, какую из двух крепостей мне штурмовать? Эльф моргнул, рука потянулась, но остановилась на полпути к предплечью. В саду мог быть кто-то еще. Вместо касания растерянная усмешка. - Э... ты спрашиваешь моего совета насчет выбора женщины? Тео, ты... нашел у кого. Я же ни бельмеса в этом не понимаю. Если бы не Оптат, та бедная рыжая леди Муций до сих пор обливалась бы горючими слезами на своей башне!

У фонтана Пол прикрыл глаза. - Вот так просто, да? - Сжал сам теплую руку, оглядывая заледеневший фонтан. - Ох-ох-ох. Ладно, магистр, примерю-ка и я на себя шкуру счастливого раба лучшего хозяина Империи. Он поднялся, глянул сверху вниз, прикидывая, не продешевил ли. Сунул руки в карманы. - Но имей в виду. Цена твоей трубки только что сильно выросла.

- Поол... зачем ты так близко?.. - колено касается колена, ладонь накрывает ладонь, а в глазах стихийные демоны. - Ты нужен мне. Там, на турнире. Собственно, вы бы нужны там все. Если не пройдёт один вариант, то придётся ориентироваться на месте и реализовывать второй и третий, и четвёртый. Сегодня мы должны закончить с Муцием-старшим. Но... - магистр осёкся, словно жалея о том, что ему предстоит произнести, - сам понимаешь, в каком качестве ты туда пойдёшь. И представляешь, как к тебя там будут относиться. Я пойму, если откажешься, - он помедлил и добавил, размыкая контакт тёплых рук: - Тебя здесь и быть-то не должно. Не должно. Быть. Собственно он уже собирался возвращаться. Из Соласа. Когда пришло новое задание. Хочешь знать, отчего я здесь? - Если нужен, то пойду, - вздыхает и отводит взгляд. Не замученный котенок, не Эли. Некромант, скорее, обломает зубы, пытаясь разжевать эту жилистую эльфятину. Но он не знает, не привык даже говорить об этом. Привык обходить. Делать вид, что ничего, белое пятно. Его ждут. Хотя уже, может, и не слишком сильно. Ко всему привыкают. И обходиться - тоже. Семь лет он жил идеей. Тео тогда сказал, что он ему нужен. И сделал что-то, что Пол поверил. И сейчас спрашивает о том, что всегда было за скобками любых разговоров. — Он тебе кто вообще? Раб, друг, приемный сын?

У фонтана Трибун уселся на край заиндевевшего фонтана, заложил руки на груди и сказал: - Я ещё кое-что хотел попросить у вас обоих. Не захотите, заставлять не буду, - он вздохнул, глядя на бледного пациента оборотня. - Делай уже с ним что-нибудь. Пол с подозрением замер, но все же продолжил складывать и упорядочивать завихрения магии в небесный узор созидания. Красс — лучшее, что могло случиться с Эли. Пока другие ждут, когда же мир прекратит оставаться досадно несовершенным, Тео тоже имеет дело с тем же миром, с тем, какой есть. И пробивает тупики. И ему удается. Заклинание сделало ложный виток и растворилось в брызгах фонтана. Эльф потер лоб, некромантия въедлива, как трупный запах. - Не дается. Не сейчас. Взгляд сожаления и теплая ладонь касается Эли. - О чем? - сел рядом. Длинный какой-то день.

- Некромантская атака, - раздражённо бросает Красс. - Самая циничная, лицемерная и бесполезная магия, - стихийщик невозмутимо отвергает ценность древней школы и взрывается. - Он мне здоровым нужен! А не вот это вот "терпимо"! - Он может поправить его, подлатать узор маготока и сказать что-нибудь ободряющее. Парень сам всё знает. Глядя на результат установления законного владения высшего над низшим, ощущаешь себя в тупике. Эльф ненавидит это. Ты ведь такой же, Пол. Просто знаешь, как танцевать в этом танце, обходишь. Поправит. Что еще сделаешь. Ладонь раскрывается. дальше следовал непереводимый тевене из солдатского лексикона "Цепных псов" десятого легиона. - Pedicabo ego vos et irrumabo! Вода в фонтане покрылась льдом наглядной философией теорий эльфийского оборотня. Созидание, готовое оценить нанесенный парню вред, запнулось и где-то в Тени смущенно заиндевело. Обрезанным ушам бывшего триария нечем было краснеть. — Хочешь старика порадовать? — Пол делает большие глаза, добавляет серьезнее. — Что ты изменишь. Не такой уж и бывший, он оценил емкое описание незабываемого телесного опыта, ожидающего пожилого некроманта. Но на стороне старого удава века.

Уклонение +10 и +20 = 500 о.о Шаг в сторону 400 о.о Остаток: 150

С водой вот какая штука: она течет. Движется. Но при этом вот она, ручей – он никуда не девается, присутствуя прочно в пространстве и времени. Сравнимо с маготоком, который одновременно и в Тени, и в реальности. Творящая энергия первых детей Создателя, коих он презрел за лень, не давшую им воспользоваться возможностями созидания. Стихия воды подвластна магам лишь отчасти, в кристаллизированном виде. Но как только оттаивает, снова своевольно утекает… Рука проводит по поверхности магией духа. Оставляет след, но не сливается. Духовная магия, странное дело, не сплетается с потоком, а ведь суть у них одна. Дух даже уничтожает – словно ускоренные в тысячи раз капли точат камень. Они нашли его около фонтана в саду. - Пол, - окликнул оборотня магистр, - ты не мог бы что-нибудь с этим сделать? - Красс указал на рядом стоящего понурого Эли. - Некоторые тёмные в своей неуёмной демонстрации превосходства готовы на когти Думата котят вешать. Небожители херовы, - не сдержался бывший центурион. Уже вернулся! Еще не уехал… Порхающий по светским приемам бывший центурион… Тот, кто не вынудит растворившегося с окружением оборотня свернуть личное пространство назад до границ мантии. Человек, которого легко допустить в ближний круг. Занятно. Сейчас у эльфа за душой намного больше секретов и недосказанностей. Но Эли — немного другое. Вглядывается в фигуру, какой-то растерянный вид. — Неважно выглядишь, — тихо обращается к эльфу, хотя со слов магистра уже что-то понимает. — Плохо? Ладонь в жесте Созидания поднимается, но предупредительно останавливается. Прежде чем коснулись его потрепанной ауры, Эли должен дать согласие. Что было насилие, сознания ли, воли, тут нет сомнения.

Днем на собрании - Если мессир Красс пожелает составить мне компанию на этот вечер.. Она безразлично пожала плечами. Ее статус много чего допускал. Черные полосы с красным подбоем. Пол невольно оценил даму со стороны, словно бутон черной лилии в петлице трибуна. Опустил глаза, отгоняя недавнее видение. - Мессир Сейферт, торговый дом вашего учителя, вероятно, должен очень высоко вас ценить. Этот план прихлопнет дом Муций. Если я кому буду нужен, то готов, но пока останусь в "Солнечной долине". Желаю вам удачи, миледи, мессиры. Он кивнул и растворился в сером теневом тумане.