Meshulik

- Что-то ещё? - поинтересовалась Улва. Аврелий отступил на шаг, широко проведя рукой приглашающий жест всем присутствующим.

Аврелий медленно ехал вперед на вороном. Черный конь ступал по золотистым листьям. В одном месте на границе опушки золота скопилось больше обычного. Их отряд остался позади. Аврелий пригляделся к золотому холмику. Черные копыта глухо стукнули и встали. Всадник спешился, подошел, поворошил перчаткой. Выпрямился и отправился назад навстречу отряду. Когда его спутники наконец-то добрались до места, куда он был послан с разведкой, он подозвал их и указал на удачно замаскировавшийся под кучку листвы труп. - Кто-то в золотистом камзоле. Орлейский фасон.

благо у нас есть специалист по связям с аборигенами. Не так ли, gospozha Морозова? Хелена задумалась о том, стоит ли называть откровенный грабеж среди бела дня аборигенов связями с ними... - Для переговоров все равно нужен кто-нибудь... Но я готова выступить в роли консультанта. Ну, или спросим кого-нибудь. Консультант - любимое амплуа. Никакой ответственности. А всего знать никто не может. Консультант знает, где об этом можно прочитать... вот только библиотек тут в округе, вероятно, преступно мало. Она вздохнула, покосилась на Мигеля. Человеку достаточно, что аборигенов назвали любителями маленьких зверушек, чтобы спокойно предложить разделить группу. Выйти-то может что угодно. С другой стороны, армия сейчас роет землю носом... - Попробуем сэкономить время.

"Через месяц найду ее. В Неварре. Через месяц он уедет", - решил храмовник и отправился сушить свою одежду.

Лед давно уже растаял и превратился в теплый свет. Не тот обжигающий, из его сна, а свет осознанного ровного чувства. - Ты можешь доверять мне больше, чем думаешь. Я помогу тебе. Пока буду нужен. Только... береги себя. Топазы не задержались надолго в рубиновом свете. Он опустил глаза и буднично заметил: - Мы могли бы отправиться, если бы не раны.

Он не мог подозревать, что творится в ее душе, но ей, по-видимому, пришлось нелегко. Он тихо заговорил тоном, говорящим о дружеском совете: - Недостаточно говорить об опасности, миледи. Важнее объяснить, в чем ее суть. Мы все воины. И можем оценить опасность и найти способ с ней справиться. Или противостоять ей. Храмовник вздохнул. - Скажите, я вам нужен? Я все равно найду Исайю, с вами или без вас. И помощь, твоя помощь, ты мне нужна. Но мне нужно доверять тебе. А я нужен тебе, Улва?

Многие дни Улва произносила слова, смысл которых ускользнул бы и от самого прозорливого человека. И вот настал день, когда она уточнила, что имеет в виду собеседник. Пират определенно действует на нее благотворно. Аврелий усмехнулся. И ребенок бы понял вопрос, но не женщина, живущая за собственной стеной, за которую попадают лишь избранные. Неужели он только что заглянул в щелку? - Улва. Почему ты подумала об остановке? Мы ведь остановились из-за твоего решения увезти куда-то того бедолагу. Если это важно, ради Создателя, объясни, почему.

- Я остановиться не могу. Жизнь человека, которого я ищу, мне дорога. - Я остановиться не прошу, я прошу объяснить. Ты имеешь причины не объяснять это решение?

Храмовник явился к пещере, когда все уже вернулись. Пока не заметил красноглазой среди прочих спутников, был влажен и весел. Как заприметил ее серые косички, разом помрачнел. Улва была занята, но он не торопил. Кто же торопится к неприятным разговорам? Топтался у входа и поманил, когда поймал взгляд рубиновый. Но в ответ ей достался ледяной блеск голубой лириумной радужки. Стена, павшая под напором неконтролируемых чувств, пережив натиск накопленного и невысказанного, уже была выстроена вновь — пожалуй, даже выше прежней. — Миледи, не пора ли нам поговорить о наших делах? - он не знал точно, с которых начать, с недавних или с их дальнейших планов... Оставалось надеяться, что Улва все-таки тоже полагала, что надо объяснить, зачем она ускакала с тем человеком. - Ты приняла решение. Он развел руки. Лед потрескивал и ломался, норовя растаять. - Но мы на этом пути следуем вместе. Пока что...

Пират ушел. Боль в бедре утихла. В основном потому, что ледяная вода заморозила нижнюю часть тела. Надо было вибираться. - Пират Аврелий Тилани, - саркастически бормотал храмовник себе под нос. - Звучит, мать вашу. Сеньор Тилани... Кошмар. Он выбрался на берег и долго раздевался, стараясь заново не разбередить раны. Потом, выжимал воду из одежды. Снимал бинты. Бинтовал заново... - Убивают они за оскорбления. Лломеринцы. Звучит-то как. Лломерин. Он пробовал на язык это слово. И представлял, как будет рассказывать эту историю своей младшей сестре, сидя в розовом саду дома Тилани. А она будет звонко хохотать, издевательски, и все же так волшебно хохотать над ним. И рыжая копна непослушных волос будет рассыпаться по бирюзовому плащу, ласкаемая соленым бризом минратосского утра. Он согрелся. И, прихватив драгоценный корень, помогая себе посохом, похромал к пещере. Если Улва не объяснит, что с ней произошло, он не поедет дальше.

— Встречу тебя на Лломерине, — бросил он храмовнику в том же тоне и ухмыльнулся, — возьму в команду. Если сам попросишься. Храмовник приоткрыл рот. Закрыл. Даже отпустил проклятое колено, чтобы картинно поднести ладонь к уху. — Э…. в команду? Ты меня пиратом что ли хочешь взять? — короткий смешок сменился недоуменны вопросом, — На кой я тебе? Ты же меня убить хотел… Поняв, что повторяется, он покопался в длинном списке причин, по которым приглашать Аврелия Тилани в команду морских разбойников является мыслью совершенно нелепой. — Ты готов обеспечивать меня лириумом? Тебе капелан что ли нужен?

- А что так? Передумал якорями меряться? Он бросил недоверчивый взгляд на ставшего вдруг дружелюбным своего несостоявшегося убийцу, держась за ногу и стараясь поудобнее устроиться в ручье, пока боль не отпустит настолько, чтобы подумать о месте посуше. — Ты ей нужен. Хороший боец, и… ты предан. Так что… Не мне за нее решать, ты прав. Довольно и того, что она нуждается в тебе. К тому же сильной нужды во мне тут, видимо, нет. Пора идти своими путями. Может, встретимся еще, кто знает. Если в Тевинтере повстречаю тебя, — тевинтерец помедлил, но все-таки поделился планами, — сам повешу.

Всё это время, за которое пират успел обнаружить заросли драгоценного корня и выбраться из воды, храмовник в очередной раз пытался повысить свой болевой порог, шипя и стараясь не слишком громко стонать. Повязка намокла. Рана наверно снова открылась. Что он там говорит? Самое время взять тесак и завершить начатое. И дело с концом, никто даже не узнает. - Из-за жен... Из-за какой женщины? Что ты несешь? Ты меня убить хотел! Он вскинул голову. На фоне светлого неба фигура пирата явственно покачивалась и норовила завалиться набок. Да и состояние Аврелия мало чем отличалось. - Что ты тут делаешь? Может, упал от слобости? Эта мысль успокоила тревогу. Пират предлагал повременить с дуэлью. - Не нужен ты мне, - храмовник снабдил это заявление парочкой тевинтерских выражений, в которых угадывалось неприятие самой мысли о таких намерениях.

Небо прояснилось. Заря осветила предгорье. Среди таких вот скал и кустиков камнеломки в глухих местах, куда не добираются вездесущие травники, растет много эльфийского корня. Трава, которая по всему Тедасу используется для изготовления необходимого им зелья. По какой причине он отправился на его поиски, Аврелий никому не объяснял. Просто встал, доковылял до орешника, вырезал мечом палку, очистил по руке самодельный и отнюдь не магический посох и неспеша похромал в сторону плоских террас ближайшего песчаника. Прошел час. В кулаке хромого воина горделиво торчала одна веточка заветной травки. Пот заливал лоб, а туман покрыл видимый ландшафт. Дорогу он слегка потерял. Хромал заметно сильнее. И когда следующий шаг нащупал пустоту и потянул его во что-то мокрое и холодное, он внезапно придал значение звуку весело журчащей воды, некоторое время услаждавшему его разум и приносившему покой и желание благодарить Создателя за все, что тот подарил и еще подарит чадам своим. Создатель обладает каким-то извращенным чувством юмора. Осевшему в воде храмовнику он подарил фигуру невдалеке распластавшегося по дну ручья человека, который совсем недавно собирался хладнокровно его убить.

Хелена тем вечером снова квыряла ножом в очередной банке тушенки. Дежавю, которое кому угодно могло бы набить оскомину, но археолог в экспедиции обычно рассматривает еду как заправку. Тушенка была годной. Нож - удобным. Процесс приготовления - максимально экономичным: тем же ножом банка открывалась несколькими почти мужскими точными врезами в крышку... - Индейцы, - наконец произнесла она и отхлебнула из большой кружки горячего кофе, благослови создатель Колумбию за его повсеместную доступность и качество. - Индейцы. Если и правда где-то резервация, то неплохо бы с ними пообщаться. Они ведь охотники. Охота - это джунгли. И большие территории. Найдем индейцев - считай что исключим из площади поисков всю их охотничью территорию. Недаром партизаны с ними постоянно чинят разборки. В таких местах ходят слухи, что один из источников доходов племени - доносы армии. Думаю, наши деньги их тоже устроят.

И снова сверкающая рябь воды. Или рябь от дождя, когда приходится кутаться в плотный душный дождевик, чтобы продолжать неотрывно смотреть на воду. Или не кутаться, потому что уже ничего не спасает от ливня, шумяшего по воде, листьям деревьев, палубе, заглушающего даже шум мотора. Пожалуй, даже лучше, когда дождь: есть надежда, что мотор не услышат те, кто сторожит границы запрещенной для въезда территории. Когда Хелене удавалось спуститься в трюм и переодеться в сухую одежду, наступали минуты блаженства. Можно было закрыть глаза, прилечь на койке, повернуться к стене, и никуда не смотреть.

Он проснулся от ноющей боли в бедре. Свежая глубокая рана затягиваться скоро не желала, несмотря на волшебное зелье. Он поднялся, чтобы размять онемевшие мышцы. Равнодушно оглядел пещеру. Подошел к костру, сел, вытянув ногу, поискал среди фляг не пустую. И жадно напился воды. Боль немного отступила. Огонь почти затух. Храмовник, сидя у костра, задумчиво подкидывал веточки и наблюдал, как их пожирает яркое пламя. Он о чем-то размышлял. Но о чем - того никому не было ведомо.

Хелена прекратила глупо улыбаться и перебралась поближе к рубке. Там были Нейт и Мигель. - И что теперь нам делать? - голос женщины свидетельствовал о том, что она лично - понятия не имеет.

На протяжении переговоров Хелена молча стояла на палубе в позе "я женщина европейской внешности" и тупо широко улыбалась. Рот ей было лучше не открывать, а какая-нибудь завалящая коротенькая индейская легенда к месту, как на зло, не лезла в голову. Так, стоя и улыбаясь она и двинулась вместе с лодкой обратным курсом. В голове археолога проносились красочные русские ругательства.

присел над павшим магом. Помер он что ли? Вроде, дышит. Только рука неестественно вывернута. Соорудив из подручных средств импровизированную шину, пират закрепил её Пытавшийся привести мага в чувства Аврелий, так и не преуспевший (инта - провал), с облегчением вздохнул. До пещеры было не так чтобы далеко идти, но после беготни и операции по спасению их предводительницы он не ощущал в себе внутренних резервов для новой ноши. С трудом опираясь на щит, хромая сильнее прежнего, он махнул рукой Карову: - Если явится Огр или демоны Тени, кричите громче. Когда его спутники вернулись в пещеру, храмовник уже спал. Утром понадобятся силы и здоровая нога. Неизвестно, как долго ему еще придется хромать. О том, чтобы сесть на лошадь, думалось с трудом. "В пещере, возможно, придется задержаться. Пойду по следу этих людей. Не я их нанял, а Улва. Может, лучше мне продолжить этот путь в одиночку. Особенно теперь". Об этом стоило подумать. Но сначала - выспаться.

Меч вложил в ножны, но щит по-прежнему прикрывает слева. Справа ценный предмет спора. Для кого-то - бесценный. Он склоняется и как можно бережнее подхватывает ее. Голова с седыми косичками, усыпанными песком и сухими листочками, на его плече, пока храмовник, прикрывая свой драгоценный груз щитом, неловко прихрамывая, пятится прочь, поближе к дереву, где остался раненый маг. Красноглазые дикари не кидаются в бой. С каким-то извращенным интересом они наблюдают за поединком пирата с главарем шайки. Будто он снова попал в арену Минратоса. Только там насмерть состязаются несвободные, рабы, считай, что и не совсем люди. А здесь, как раз когда уместен честный бой насмерть и все средства хороши, устроен ринг низшего сорта. Что не так с этими людьми?

Храмовник кивнул потрошителям перед собой и криво усмехнулся. Пират может устраивать поединки, может отказываться, но он, Аврелий, так просто не даст их убить.

Он ловит взгляд храмовника и кивает назад - прикрой, мол, спину. По крайней мере, сейчас, тот не ударит в порыве мести. Сейчас, у них общая цель. Вон там, под ногами потрошителя, лежит и стонет. В порыве мести Аврелий ударит, когда оба будут здоровы и готовы. И красноглазой женщины не будет рядом. И он дойдет до конца их общего пути. И тогда не будет больше причины в случае чего просить пощады. И там еще будут секунданты и... Сейчас, в общем, не важно. Воспользовавшись общим замешательством, он широким шагом занимает позицию, прикрывая капитана. Щита вполне хватит на двоих, а меч крепко держится в руке.

Как нам на то будет угодно. - Вам угодно передохнуть тут? - слова Аврелия проигнорировал предводитель, стало быть ему было неинтересно, что его, предводителя, волю нарушил Аврелий. - Парни, я хотел спасти его, но не спас. Он умирал. Ищите того, кто сделал это с ним. Но не она нанесла ему те очень странные раны. Если ищете убийцу, он далеко отсюда. Если ищете, кто причина нашей встречи, так это я. Вы не разобрались и обидели невиновную. За это поплатился кто-то из ваших. С ней у вас не осталось счетов. В экономике мести храмовник разбирался.

- Эй, ты! - храмовник решительно похромал к предводителю. - это я его нашел, твоего приятеля. Я спасал его и не хотел его смерти. Что он умер, это моя вина. Отпусти ее!