Meshulik

Вход в Лабиринт Лизз положила на ее плечо свою руку, провела по спине, коснувшись приятной формы бедра и тихонечко – там, между прядями, где маленькая родинка виднелась на виске, прикоснулась губами... Отстранилась, когда Найши вдруг вскинулась. -Апельсинка!Ты видишь?!Он вернулся один!Неужели она и правда превратилась в русалку?! Она тоже заметила возвращение какого-то мокрого полуэльфа. С него стекала вода ручьями. Ну точно. Русалка хотела утащить в воду. - Спорим, он все-таки ее поцеловал. Вот пожалуйста, - заметила она, скептически наблюдая обтекающий силуэт. – Я была права. -Нино превратилась в дельфина и уплыла.Заклятия не выдержали.Это моя вина.Моя ответственность.Но мы можем попробовать отыскать ее с помощью этого-и он протянул лежащий на ладони компас Желаний. Дон Винченцо непонимающе уставился на Миррина. Выглянул из-за него и оглядел кунари, не заподозрили ли они что-нибудь в появлении квартмейстера, но те были заняты, казалось, своими делами и устраивали простой, но надежный, лагерь для ночевки. Дон Винченцо подумал, покрутил головой и наконец задался вопросом: - А зачем нам ее искать? Он хмыкнул и взглянул на компас, лежащий в ладони квартмейстера. - Ну, я к тому, что это уж дело магов и всяких там… искать оборотня. Нам-то она на кой? Я своё дело сделал. Вы вроде бы тоже. Нам бы вон с теми рогатыми договориться, есть идеи? Соврем им что-нибудь, - он усмехнулся, наверняка полуэльф сумеет соврать что-нибудь с его-то легким нравом. - Да и пойти себе по домам. Ну, в моем случае я отправляюсь вглубь материка. Э… не хотите составить компанию? Дон Винченцо и сам не понимал, почему предложил это Миррину. Всё это время, вспоминая мону Амелл, которая так больше и не появилась в его жизни и теперь уже вряд ли появится, его отчего-то всегда немного утешало присутствие рядом этого доброго, никогда не унывающего, такого… привлекательного по-своему и благородного сеньора Миррина. - Вы самоотверженный и веселый собеседник, - пояснил он попросту свой порыв. – Вот я и подумал, такой компаньон мне бы пригодился в моем деле.

Петро Солнышко пригревало, кожа местами и правда розовела, заново отогреваясь после холодного душа. А гном втянулся. Было еще что-то в этом занятии. Словно одно тело становилось общим. И если так на это посмотреть, то посторонним мыслям было неоткуда и взяться. Он намыливал Рико, как заправский банщик, хихикал, когда пена разлеталась в стороны, и думал о том, что с Рико его жизнь преобразилась вот в такой вот солнечный денек с разлетающейся по палубе сверкающей мыльной пеной. Не удержался, соорудил из кусочка вощеной веревки маленькую петлю и запустил несколько не слишком поворотливых мыльных пузырей. Должно же хоть что-то быть в этом деле не по-кунарийски. - Не помню, когда чувствовал себя таким чистым, дружище, - признался, скачивая ковшиком на ключицы кучерявого. На всякий случай уточнил, – Можно ведь так тебя называть? Или… как это на этом твоем кунлате?

Инфанта Матиас «Обрели» - это было очень точно сказано. Привычная усмешка скользнула на опушенном долу лице. Обрели. Ничего не могло случиться прекрасней в его жизни. И это тогда, когда, казалось, жизнь коснулась самого черного дна. Матиас долго молчал, обдумывая услышанное. - Каждое утро просыпаться рядом с тобой? – наконец, смешок и вздох. – Что может быть прекрасней, Хес? Ты художник, и виноградники… Это будет отличное вино, я уверен в этом. Надо всё обсудить... По одну сторону борта виднелась земля. По другую – морская гладь. - И что же, уверен, что не заскучаешь по морю? Лукавый взгляд коснулся щеки квартмейстера вместе с касанием пальцев. Мимолетным. Хес спрашивал не об этом. Оглянулся снова на ривейнский берег. Ветер задул вихры в ту сторону. - Я с тобой. Тут и думать нечего. А виноделие меня всегда привлекало. К тому же… в погребах надежней хранятся тайны. Наследие папаши Брука тоже могло пойти в дело. И всё же. Всё же больше не взойти на борт "Инфанты"? Где дон Гарсия смотрелся как неотъемлемая часть такелажа. - Может, назовем "Инфанта"?

Инфанта Матиас Ладонь сжалась, Матиас с тревогой глядел на него, словно плохо узнавая. Хесус всегда смотрел в будущее с неподражаемым оптимизмом. - Но… хм, - он качнул головой слегка растерянно. В конце концов, любой, а уж Гарсия точно, имел право что-то изменить в своей жизни. – Ты… видишь нас в каком-то, хм, другом месте? – начал он осторожно. – Занятий на свете много. Ты… хочешь перебраться на сушу? Осесть где-то? Разумеется, насчет Герцинии коку и в голову не пришло предполагать, что Хес мог бы передумать и пожелать вернуться в лоно, так сказать, семьи. Да и что вообще за вопросы? Дело было, конечно, не в море. К морю ни у него, ни у квартмейстера наверняка не было никаких претензий. Они были счастливы и на своем месте. Так казалось Матиасу. И в этом рейсе казалось всё больше, не в последнюю очередь из-за истории с неудавшимся покушением. - Слушай, мы можем вернуться ненадолго на Лломерин. Можем взять отпуск, Хирол наверняка поймет. Ведь дело не в третьем разе, Хес, а в тех двух. Которые случились. Ладонь уже не находила места в ладони, рука легла на плечо, чтобы разделить его сомнения и боль.

Петро Гном как раз взял себя в руки. И губку тоже взял в руку. Собственно ничего не случилось, всего лишь добавилось приятного волнения и. конечно, красоты на баке. Петро окинул расстроганным взором беззащитную спину кока, вздохнул с нежностью куда-то в лопатки и принялся за дело, следуя тому уроку, какой только что преподнес ему целитель: неспеша, размеренно и тщательно. И солнце вновь осветило безмятежность. Вскоре губку протянули за новой порцией мыла. Петро ждал оценки мастера: - Ну как тебе? Могу и не только спину?

У входа в Лабиринт (водопад) Никому другому и не досягаемый. Единственный в своем роде поцелуй был подарен киркволлскому шалопаю – вовсе не тому моряку, какому его прочили ривейнские пророчицы. Ну а что до сердца, которым Миррин не готов был делиться, – так ее сердца вполне хватало за них обоих. Только вот пророчицы ничего не говорили о том, что чей-то язык в момент трепетного первого в ее жизни прикосновения любви вломится ей в рот. Она была опьянена чувствами, и всё же не настолько, чтобы не отстраниться удивленно, ловя ртом воздух и сгорая от стыда, сама не понимая, за что. - Миррин, не ходи в Лабиринт, - прошептала потрясенная, пойманная в ловушку собственного несовершенства и неопытности, теряя контроль над тем, что уже во всю мощь требовало вернуться на прежний путь. Она схватилась за горло, понимая, что вот прямо сейчас рушатся заклятия, сдерживавшие дух. Не умеющая справиться с метаморфозой, вскочила на ноги, отступила и спиной упала в глубину заводи. Если Миррина интересовало, кем именно оборачивается белая девушка, то сейчас он мог наблюдать на небольшой глубине силуэт белого дельфина. Он направлялся прямиком к водопаду и вскоре скрылся под пеной падающей воды. Найши оказалась странным образом прозорлива в своих прогнозах. Вот только все истории о русалках здесь совершенно не годились.

Вход в Лабиринт (у водопада) Рядом сидела ровно такая же. Которая могла смеяться, плакать и умирать - и всё одновременно. Его объятие окрыляло, и мурашки уже бегали по всему телу, и на сердце становилось всё теплей. Он хотел позвать ее, но не позвал. Что же, не беда. Нино не претендовала на исключительность. Ее судьба мало кому бы показалась завидной. А быстротечность жизни располагает к отсутствию претензий к будущему. - Я тоже иногда танцую обнаженной, - шепнула она. - Танцева-ла, - поправилась. - Миррин... Белое лицо обернулось к полуэльфу, в глазах стоял трепет и растерянность. Она замерла ровно на секунду... и потянулась губами к его губам.

Вход в Лабиринт (у водопада) От кончика носа бежит волна мурашек, перекликается с теми, которые сопровождают касание его руки ее талии, теми, где он поцеловал ее волосы, теми, которые рождаются где-то внизу в ответ на его смех... - Значит. ты чувствуешь радость? - улыбается она. - Тогда я тоже ее чувствую. Давай побудем тут немного. В этой радости?

Петро Петро не мог бы припомнить, когда его кто-то мыл. Наверно, матушка или нянька что-то такое делали, но Петро не удивился бы, если бы и во младенчестве его просто кидали в лохань с водой и предлагали самому разбираться с собственными трудностями. Оказалось, что сия процедура приводит в гармонию не только того, кто ее совершает, но и объект, так сказать, омовения. Петро размяк. На солнышке, чувствуя, как губка не пропускает на его теле ни одной клеточки немытой кожи, как заботливо и с чувством Рико проходится по нужным мышцам, правильно угадывая направления всех его мурашек, ойканий и шипений от удовольствия, как откликается всё тело, передергиваются и расслабляются плечи; он даже перестал беспокоиться, что такая процедура в исполнении кока может обернуться желанием. Хотя поначалу чуть не вызвал реакции организма, просто беспокоясь о такой возможности. Гармония его прервалась так же внезапно, как и у Рико. Он опустил взгляд… и отвел глаза. - А твои порезы? Это не вредно? А можно я э.. спинку потру? Ну и вообще… Ты мне только намыль вот губку, - родил он сразу множество вопросов и идей и испарился из поля зрения кока ему за спину, опасаясь худшего. Вход в Лабиринт (у водопада) Нино улыбается. - Но всё же ты так и не сказал, что ты чувствуешь, Миррин? Прямо сейчас?

Вход в Лабиринт (у водопада) Водопад был невелик, но протяженен. Он начинал собой путь полноводной и довольно глубокой реки. Это был не ручей. Но и не море, не море. До моря было далеко. Как она себя чувствовала? Возможно, окружающих удивляло, отчего она до сих пор еще не потеряла сознания, ибо все симптомы к тому, которые наблюдались на корабле, присутствовали и теперь. Но какая-то проснувшаяся недавно воля девушки подавляла их, возможно, именно сейчас ведя битву за лишние минуты, проведенные с полуэльфом. - Мне кажется. что я умираю, - ответила она без лукавства. И вдруг очень просто, по-девичьи положила свою голову ему на плечо. Глядя на потоки падающей воды. - Скажи, Миррин, - начала она несмело. - Что ты сейчас чувствуешь?

У входа в "Лабиринт" -А потом придет сюда с наивными и честными глазами,обьяснять как так вышло.Нам придется искать ее по всем джунглям. Лизз хмыкнула. - А зачем ей возвращаться? - резонно поинтересовалась она. - Если она превратится в русалку и уплывет, то зачем ей возвращаться? Не понимаю. И вот еще, чего я не понимаю: он ведь сам ее туда зачем-то увел. А ведь бедняжка явно не в себе и паршиво себя чувствует. Зачем он это сделал, не знаешь?

У входа в Лабиринт Всё, чего хотела сейчас белая девушка, это поступить так, как посоветует ей мужчина, заслонивший собой ее предназначение. Вставший и сказавший ей дать руку и следовать за ним. Или так именно она поняла его. Вот она и хотела следовать за ним. Но он никуда ее не вел. Не говорил, что ей теперь делать в ее невесомости беспутья, а спрашивал ее, чего она хочет. Но она хотела исполнять его желания... И надо всем этим довлел всё сильнее ощущаемый рёв разорванного порядка вещей, Завеса истончалась и предохранительные заклинания могли не выдержать. Теперь. Она протянула ладонь к безделушке, которую этот мир изобрел неизвестно ей зачем. - Мыло, - повторила она, словно Миррин преподнес ей самое чудесное из волшебных чудес. Хрупкая наощупь. Ноготь утопает в субстанции, когда она сжимает русалочье мыло в ладони. Такая хрупкая, и если соприкоснется с водой... Она не знает, но если соприкоснется с водой это мыло, то останется лишь пена. Какая зловещая метафора - думает наблюдающая это Лизз. Нино прижимает к груди безделушку и протягивает доверчиво руку, готовая идти туда, куда он поведет.

У входа в Лабиринт Будет лучше пойти, если захочешь. А будет лучше пойти, если не захочешь? Значит, в итоге всё зависит исключительно от ее желания? И если она останется и задохнется здесь от невозможности выносить борьбы с самой собой, то будет ее желание. Так и будет должно... - Миррин, спасибо тебе, - улыбается она через силу, теплыми пальцами касаясь его бровей, щеки, сияя лихорадочным взором. - Спасибо, - шепчет. И берется за еду.

"Инфанта" Локтя квартмейстера коснулась ладонь. Знакомое касание, знакомый голос: - Что ты там высматриваешь? На фальшборт прислонился кок. Он-то был счастлив и безмятежен. Корабль достиг цели, скоро они поворотят назад, подальше от опасного берега. А Хесус... Хесус отделался недолгим пребыванием в постели. - Знаешь, нам все-таки не помешал бы маг целителем. С нашей беспокойной жизнью. То ли хмыкнул, то ли с тихим смешком поглядел на свой свежий передник поверх белоснежной рубахи.

Нино А почему она не может жить среди людей?А если она будет жить и среди людей и в море?-темнокожая девушка с любопытством смотрит на подругу. Лизз скептически поглядела на Нино, как-то уже совершенно без смущения жмущуюся к полуэльфу. Вернула взгляд Найши вместе с касанием ее запястья. - Ты когда-нибудь слышала истории про русалок, которые бы хорошо заканчивались? Я имею в виду хорошо заканчивались для мужчины? Либо русалка убивает принца ножом, либо целует моряка и утаскивает в воду… Хм. Сомневаюсь, чтобы в этот раз бабушка Урд изменила самой себе. Вот полистай для интереса книгу. Русалки – корень всякого лиха. Я бы на месте Миррина поостереглась ее целовать. -Нино,там заводь.Если мы пойдем в воду-тебе станет легче? Нино испуганно смотрит туда, куда показывал Миррин. - Я не знаю, - пожимает плечами. – как думаешь, как будет лучше? А можно мне бутерброд с рыбой? – спрашивает она осторожно. – И без хлеба? Он беспокоится. Это видно. Опускает взгляд. Нет, она бы не хотела причинять ему боль. - Ну или, если хочешь… - взгляд устремляется к карему взору полуэльфа, очарованная, она готова согласиться на любое предложение, пока к одышке прибавляется удивительное ощущение полёта и предвкушения, - если хочешь, можем пойти к заводи.

Петро У Петро сердце забилось неровно, когда рука Рико накрыла его. Он, впрочем, готов был подчиниться и даже если Рико так и оставит всё на местах. Рука немного двинулась вверх вниз, проверяя, как послушно действует она в роли держателя для губки. - Можно и не только, - покладисто отдался гном рукам неистового мойщика. И веревка не понадобится. Кивнул, поправляясь поспешно. – Нужно. Нужно – верный ответ. Истинного кунари, наверно. Никогда бы счетовод не подумал, что будет гордиться этим необычным званием.

У входа в Лабиринт - Мы… можем… от них уйти… - Нино кивает. Слова даются ей с трудом. Но она улыбается, касаясь его руки. – Если пожелаем. - Переводит дыхание и обращается к кунари. - Нужен костер. Один из рогатых послушно принимается устраивать место для кострища, другой отправляется за подходящими дровами в джунгли. - Сеньор Миррин, - негодует тем временем Серый страж. – Моны Амелл здесь нет, а вы бы разули глаза да поглядели на девушку внимательней. И увидели бы не то, чего вам хочется видеть, а что на самом деле происходит. Он махнул рукой и недовольный отошел к берегу заводи, уставился на водопад, чтобы не ссориться с безответственным полуэльфом. - Спорим, он всё испортит, - предложила Лизз Нийше вполголоса. – Задурит голову девушке, а в результате наш корабль потопит какой-нибудь сбрендивший кашалот. И неужели он не видит, что она не может жить среди людей? Она дитя моря. А правда. Как думаешь, кем она оборачивается? -Ну что?-он смеется.-Начинаем лечится прямо здесь,у порога?Кидаю бутерброд? Нино улыбнулась через силу, изо всех сил стараясь не выказывать своей слабости Миррину. Такому красивому, веселому и свободному Миррину. Справилась с очередным приступом подступившей тошноты и кивнула: - Начинаем. - Улыбка ранней весны была обращена только ему. – А с чем он?

Петро Петро больше не мог смеяться, его сотрясающийся от смеха живот и так послужил лишней помехой на непростом их пути к тому что имели. - Теперь только вода и мыло спасут меня от позора, - констатировал он, обозревая картину их успеха. С трудом, но поднялся… бак и гнома с бантиком на нем овевал приятный бриз. Федерико украшал своим присутствием аскетичный закуток палубы с ведром. Петро помахал штанами, проверяя силу ветра. Подоткнул их под веревочную бухту. Заглянул в ведро. - Кхм. Федерико, - торжественно протянул он губку целителю. — Ты еще намерен потереть мне спинку? Или, может… ну его? Само как-нибудь отвалится. Знаешь, я уже чувствую, как проветриваюсь на морском воздухе. Надо бы чаще сюда заглядывать. За бочками и правда было безлюдно и вполне располагало к нуддистским солнечным ваннам. Петро задумчиво потер губкой свою широкую гномью грудь.

Вход в лабиринт Тепло его бедра успокаивало. Немного, но давало будто бы якорь в той буре сомнений, которое переживала Нино. Она склонила голову ближе к его лицу, всё так же тяжело дыша, исподлобья поглядела на кунари, будто впервые их заметив, качнула головой: - Они не посмеют меня толкать. Я Дар, я перст Проведения. Но там, рядом, совсем, рукой подать, был заветный вход в Лабиринт. Она была рождена, чтобы войти. И почему же, почему теперь часть ее души стремилась завершить этот путь, а часть рвалась на волю? Нино не знала. - Давайте сделаем привал, - едва слышно попросила она, разгоряченное дыхание коснулось щеки полуэльфа, - прошу тебя, давайте устроим привал. Ей казалось, что стоит лишь сказать, что она согласна покинуть это место, как прекрасный Миррин возьмет ее за руку и уведет, увезет в волшебную страну, где ее ничто больше и никто не потревожит. Он рассказывал о том, что можно жить беспечно, что их ждет целый мир, и нужно лишь сбросить ненужные шоры. Но вот, она готова их сбросить. Так что же мешает им просто встать и уйти? Вовсе не те, кто здесь, чтобы исполнить ее приказы. Но что? - Мне нужно время. Серый страж, наблюдая всё это, подошел ближе. - Простите, сеньора Нино, но боюсь, что вы снова рискуете впасть в это ваше состояние. Как долго еще продлятся заклятия? Лизз наблюдала за происходящим с легким налетом досады. Возможно, она и ошибалась, но всё это сильно начинало смахивать на провал миссии. В том числе и ее провал.

Петро — Сейчас, — бормотал гном, сражаясь с пуговицей, — не люблю широкие петли. Мало ли… невовремя… Сдался сразу. Лишь всплеснул рукой, другую послушно храня неподвижной вместе с повязкой и бантиком. — Если тебе не трудно, — редкий случай, когда это была не просто форма вежливости. — Иначе меня будет проще окунуть прямо в бочку. И, не удержавшись, рассмеялся.

Вход в Лабиринт Безусловно, чудесных дорог не счесть – об этом говорил Миррин, сидя там, на дереве. Разве не об этом? Он всю дорогу твердил ей о том, что у нее есть выбор. И сейчас у нее появилось желание этот выбор сделать. Ее собственное желание. Вот только беда — желаний было много. Разных. Нино оказалась на перепутье, разрываемая взаимоисключающими наитиями. — Но я, кажется, не хочу туда идти, — прошептала она и жалобно спросила, — Мы ведь можем не ходить? Вместе?

«Хельга» Гном, предположивший, что «мыться» будет означать с фырканьем сливание воды на шею и спину, чуть не спросил «А можно?», но вовремя пнул себя мысленно, вытряхнув из головы благоприобретенную скромность, и даже попытался одной рукой справиться с застежкой ремня. Разумеется, всё немедленно восстало против счетовода. Язычок замка застревал, пуговицы не желали пролезать в ставшие слишком узкими петли, штанина застряла… С жалобным чертыханием Петро приземлился на палубу, плененный собственными штанами. — Сейчас, — пробормотал со вздохом, пытаясь подняться и все-таки победить проклятый гардероб.

Вход в Лабиринт Нино беспомощно взглянула на Миррина и спросила, с трудом переводя вновь потяжелевшее дыхание: - Что мне делать? Ты говорил, что все пути открыты. По какому же идти?

Дальше была довольно просторная пещерка и проход. Вероятно, где-то там в темноте в глубине находился клад Торнадо.

Вход в Лабиринт Нино плохо слушала его рассказы. Каждый шаг ей давался всё труднее по мере приближения к намеченной цели. Неуверенность вместе с душевным смятением росли, а с ними в борьбу вступила та сущность, которая требовала от нее исполнения предначертанного. Она пошатывалась, держась за горло, норовящее изменить свою структуру, когда протянула ладонь и коснулась косяка вытесанного в камне входа. Обернулась на своих спутников, вновь ощущая, что является инструментом проведения, но более не радуясь этой роли. Точнее, нечто в душе ее радовалось тому, ликовало, стремилось войти внутрь. Но тело отказывалось ступать ровно, будто сопротивляясь велениям разума. Она прислонилась к скале, оглядывая мельтешение листвы над головой. Вот и река, вдоль которой они шли, закончилась невысоким водопадом. Хотелось соединиться с этой чистой водой, сбросить с себя непослушное тело и слиться с иным миром - искрящихся брызг, света и гибкого тела. Но не могла. Или могла, но пока еще хранила тот образ, который Пророчицы велели ей уберечь для встречи с суженым. - Ну что же ты? - спросила Лизз. - Пойдемте? Кажется, ее не слишком смущали все эти недомогания белой девушки. Разумеется, в ней намешано столько магии, что трудно ожидать, что она будет совершенно в себе. - Да, - прошептала она, теряя опору. - Сейчас. И опустилась вниз, съехав по косяку спиной. - Вот демон, - пробормотал Серый, кидаясь к ней. - Этого не хватало. Что касается кунари, они переглянулись и заняли вновь полукруговую оборону, чтобы довести до конца начатое. Таков был у них приказ.