Meshulik

Петро Петро не мог бы припомнить, когда его кто-то мыл. Наверно, матушка или нянька что-то такое делали, но Петро не удивился бы, если бы и во младенчестве его просто кидали в лохань с водой и предлагали самому разбираться с собственными трудностями. Оказалось, что сия процедура приводит в гармонию не только того, кто ее совершает, но и объект, так сказать, омовения. Петро размяк. На солнышке, чувствуя, как губка не пропускает на его теле ни одной клеточки немытой кожи, как заботливо и с чувством Рико проходится по нужным мышцам, правильно угадывая направления всех его мурашек, ойканий и шипений от удовольствия, как откликается всё тело, передергиваются и расслабляются плечи; он даже перестал беспокоиться, что такая процедура в исполнении кока может обернуться желанием. Хотя поначалу чуть не вызвал реакции организма, просто беспокоясь о такой возможности. Гармония его прервалась так же внезапно, как и у Рико. Он опустил взгляд… и отвел глаза. - А твои порезы? Это не вредно? А можно я э.. спинку потру? Ну и вообще… Ты мне только намыль вот губку, - родил он сразу множество вопросов и идей и испарился из поля зрения кока ему за спину, опасаясь худшего. Вход в Лабиринт (у водопада) Нино улыбается. - Но всё же ты так и не сказал, что ты чувствуешь, Миррин? Прямо сейчас?

Вход в Лабиринт (у водопада) Водопад был невелик, но протяженен. Он начинал собой путь полноводной и довольно глубокой реки. Это был не ручей. Но и не море, не море. До моря было далеко. Как она себя чувствовала? Возможно, окружающих удивляло, отчего она до сих пор еще не потеряла сознания, ибо все симптомы к тому, которые наблюдались на корабле, присутствовали и теперь. Но какая-то проснувшаяся недавно воля девушки подавляла их, возможно, именно сейчас ведя битву за лишние минуты, проведенные с полуэльфом. - Мне кажется. что я умираю, - ответила она без лукавства. И вдруг очень просто, по-девичьи положила свою голову ему на плечо. Глядя на потоки падающей воды. - Скажи, Миррин, - начала она несмело. - Что ты сейчас чувствуешь?

У входа в "Лабиринт" -А потом придет сюда с наивными и честными глазами,обьяснять как так вышло.Нам придется искать ее по всем джунглям. Лизз хмыкнула. - А зачем ей возвращаться? - резонно поинтересовалась она. - Если она превратится в русалку и уплывет, то зачем ей возвращаться? Не понимаю. И вот еще, чего я не понимаю: он ведь сам ее туда зачем-то увел. А ведь бедняжка явно не в себе и паршиво себя чувствует. Зачем он это сделал, не знаешь?

У входа в Лабиринт Всё, чего хотела сейчас белая девушка, это поступить так, как посоветует ей мужчина, заслонивший собой ее предназначение. Вставший и сказавший ей дать руку и следовать за ним. Или так именно она поняла его. Вот она и хотела следовать за ним. Но он никуда ее не вел. Не говорил, что ей теперь делать в ее невесомости беспутья, а спрашивал ее, чего она хочет. Но она хотела исполнять его желания... И надо всем этим довлел всё сильнее ощущаемый рёв разорванного порядка вещей, Завеса истончалась и предохранительные заклинания могли не выдержать. Теперь. Она протянула ладонь к безделушке, которую этот мир изобрел неизвестно ей зачем. - Мыло, - повторила она, словно Миррин преподнес ей самое чудесное из волшебных чудес. Хрупкая наощупь. Ноготь утопает в субстанции, когда она сжимает русалочье мыло в ладони. Такая хрупкая, и если соприкоснется с водой... Она не знает, но если соприкоснется с водой это мыло, то останется лишь пена. Какая зловещая метафора - думает наблюдающая это Лизз. Нино прижимает к груди безделушку и протягивает доверчиво руку, готовая идти туда, куда он поведет.

У входа в Лабиринт Будет лучше пойти, если захочешь. А будет лучше пойти, если не захочешь? Значит, в итоге всё зависит исключительно от ее желания? И если она останется и задохнется здесь от невозможности выносить борьбы с самой собой, то будет ее желание. Так и будет должно... - Миррин, спасибо тебе, - улыбается она через силу, теплыми пальцами касаясь его бровей, щеки, сияя лихорадочным взором. - Спасибо, - шепчет. И берется за еду.

"Инфанта" Локтя квартмейстера коснулась ладонь. Знакомое касание, знакомый голос: - Что ты там высматриваешь? На фальшборт прислонился кок. Он-то был счастлив и безмятежен. Корабль достиг цели, скоро они поворотят назад, подальше от опасного берега. А Хесус... Хесус отделался недолгим пребыванием в постели. - Знаешь, нам все-таки не помешал бы маг целителем. С нашей беспокойной жизнью. То ли хмыкнул, то ли с тихим смешком поглядел на свой свежий передник поверх белоснежной рубахи.

Нино А почему она не может жить среди людей?А если она будет жить и среди людей и в море?-темнокожая девушка с любопытством смотрит на подругу. Лизз скептически поглядела на Нино, как-то уже совершенно без смущения жмущуюся к полуэльфу. Вернула взгляд Найши вместе с касанием ее запястья. - Ты когда-нибудь слышала истории про русалок, которые бы хорошо заканчивались? Я имею в виду хорошо заканчивались для мужчины? Либо русалка убивает принца ножом, либо целует моряка и утаскивает в воду… Хм. Сомневаюсь, чтобы в этот раз бабушка Урд изменила самой себе. Вот полистай для интереса книгу. Русалки – корень всякого лиха. Я бы на месте Миррина поостереглась ее целовать. -Нино,там заводь.Если мы пойдем в воду-тебе станет легче? Нино испуганно смотрит туда, куда показывал Миррин. - Я не знаю, - пожимает плечами. – как думаешь, как будет лучше? А можно мне бутерброд с рыбой? – спрашивает она осторожно. – И без хлеба? Он беспокоится. Это видно. Опускает взгляд. Нет, она бы не хотела причинять ему боль. - Ну или, если хочешь… - взгляд устремляется к карему взору полуэльфа, очарованная, она готова согласиться на любое предложение, пока к одышке прибавляется удивительное ощущение полёта и предвкушения, - если хочешь, можем пойти к заводи.

Петро У Петро сердце забилось неровно, когда рука Рико накрыла его. Он, впрочем, готов был подчиниться и даже если Рико так и оставит всё на местах. Рука немного двинулась вверх вниз, проверяя, как послушно действует она в роли держателя для губки. - Можно и не только, - покладисто отдался гном рукам неистового мойщика. И веревка не понадобится. Кивнул, поправляясь поспешно. – Нужно. Нужно – верный ответ. Истинного кунари, наверно. Никогда бы счетовод не подумал, что будет гордиться этим необычным званием.

У входа в Лабиринт - Мы… можем… от них уйти… - Нино кивает. Слова даются ей с трудом. Но она улыбается, касаясь его руки. – Если пожелаем. - Переводит дыхание и обращается к кунари. - Нужен костер. Один из рогатых послушно принимается устраивать место для кострища, другой отправляется за подходящими дровами в джунгли. - Сеньор Миррин, - негодует тем временем Серый страж. – Моны Амелл здесь нет, а вы бы разули глаза да поглядели на девушку внимательней. И увидели бы не то, чего вам хочется видеть, а что на самом деле происходит. Он махнул рукой и недовольный отошел к берегу заводи, уставился на водопад, чтобы не ссориться с безответственным полуэльфом. - Спорим, он всё испортит, - предложила Лизз Нийше вполголоса. – Задурит голову девушке, а в результате наш корабль потопит какой-нибудь сбрендивший кашалот. И неужели он не видит, что она не может жить среди людей? Она дитя моря. А правда. Как думаешь, кем она оборачивается? -Ну что?-он смеется.-Начинаем лечится прямо здесь,у порога?Кидаю бутерброд? Нино улыбнулась через силу, изо всех сил стараясь не выказывать своей слабости Миррину. Такому красивому, веселому и свободному Миррину. Справилась с очередным приступом подступившей тошноты и кивнула: - Начинаем. - Улыбка ранней весны была обращена только ему. – А с чем он?

Петро Петро больше не мог смеяться, его сотрясающийся от смеха живот и так послужил лишней помехой на непростом их пути к тому что имели. - Теперь только вода и мыло спасут меня от позора, - констатировал он, обозревая картину их успеха. С трудом, но поднялся… бак и гнома с бантиком на нем овевал приятный бриз. Федерико украшал своим присутствием аскетичный закуток палубы с ведром. Петро помахал штанами, проверяя силу ветра. Подоткнул их под веревочную бухту. Заглянул в ведро. - Кхм. Федерико, - торжественно протянул он губку целителю. — Ты еще намерен потереть мне спинку? Или, может… ну его? Само как-нибудь отвалится. Знаешь, я уже чувствую, как проветриваюсь на морском воздухе. Надо бы чаще сюда заглядывать. За бочками и правда было безлюдно и вполне располагало к нуддистским солнечным ваннам. Петро задумчиво потер губкой свою широкую гномью грудь.

Вход в лабиринт Тепло его бедра успокаивало. Немного, но давало будто бы якорь в той буре сомнений, которое переживала Нино. Она склонила голову ближе к его лицу, всё так же тяжело дыша, исподлобья поглядела на кунари, будто впервые их заметив, качнула головой: - Они не посмеют меня толкать. Я Дар, я перст Проведения. Но там, рядом, совсем, рукой подать, был заветный вход в Лабиринт. Она была рождена, чтобы войти. И почему же, почему теперь часть ее души стремилась завершить этот путь, а часть рвалась на волю? Нино не знала. - Давайте сделаем привал, - едва слышно попросила она, разгоряченное дыхание коснулось щеки полуэльфа, - прошу тебя, давайте устроим привал. Ей казалось, что стоит лишь сказать, что она согласна покинуть это место, как прекрасный Миррин возьмет ее за руку и уведет, увезет в волшебную страну, где ее ничто больше и никто не потревожит. Он рассказывал о том, что можно жить беспечно, что их ждет целый мир, и нужно лишь сбросить ненужные шоры. Но вот, она готова их сбросить. Так что же мешает им просто встать и уйти? Вовсе не те, кто здесь, чтобы исполнить ее приказы. Но что? - Мне нужно время. Серый страж, наблюдая всё это, подошел ближе. - Простите, сеньора Нино, но боюсь, что вы снова рискуете впасть в это ваше состояние. Как долго еще продлятся заклятия? Лизз наблюдала за происходящим с легким налетом досады. Возможно, она и ошибалась, но всё это сильно начинало смахивать на провал миссии. В том числе и ее провал.

Петро — Сейчас, — бормотал гном, сражаясь с пуговицей, — не люблю широкие петли. Мало ли… невовремя… Сдался сразу. Лишь всплеснул рукой, другую послушно храня неподвижной вместе с повязкой и бантиком. — Если тебе не трудно, — редкий случай, когда это была не просто форма вежливости. — Иначе меня будет проще окунуть прямо в бочку. И, не удержавшись, рассмеялся.

Вход в Лабиринт Безусловно, чудесных дорог не счесть – об этом говорил Миррин, сидя там, на дереве. Разве не об этом? Он всю дорогу твердил ей о том, что у нее есть выбор. И сейчас у нее появилось желание этот выбор сделать. Ее собственное желание. Вот только беда — желаний было много. Разных. Нино оказалась на перепутье, разрываемая взаимоисключающими наитиями. — Но я, кажется, не хочу туда идти, — прошептала она и жалобно спросила, — Мы ведь можем не ходить? Вместе?

«Хельга» Гном, предположивший, что «мыться» будет означать с фырканьем сливание воды на шею и спину, чуть не спросил «А можно?», но вовремя пнул себя мысленно, вытряхнув из головы благоприобретенную скромность, и даже попытался одной рукой справиться с застежкой ремня. Разумеется, всё немедленно восстало против счетовода. Язычок замка застревал, пуговицы не желали пролезать в ставшие слишком узкими петли, штанина застряла… С жалобным чертыханием Петро приземлился на палубу, плененный собственными штанами. — Сейчас, — пробормотал со вздохом, пытаясь подняться и все-таки победить проклятый гардероб.

Вход в Лабиринт Нино беспомощно взглянула на Миррина и спросила, с трудом переводя вновь потяжелевшее дыхание: - Что мне делать? Ты говорил, что все пути открыты. По какому же идти?

Дальше была довольно просторная пещерка и проход. Вероятно, где-то там в темноте в глубине находился клад Торнадо.

Вход в Лабиринт Нино плохо слушала его рассказы. Каждый шаг ей давался всё труднее по мере приближения к намеченной цели. Неуверенность вместе с душевным смятением росли, а с ними в борьбу вступила та сущность, которая требовала от нее исполнения предначертанного. Она пошатывалась, держась за горло, норовящее изменить свою структуру, когда протянула ладонь и коснулась косяка вытесанного в камне входа. Обернулась на своих спутников, вновь ощущая, что является инструментом проведения, но более не радуясь этой роли. Точнее, нечто в душе ее радовалось тому, ликовало, стремилось войти внутрь. Но тело отказывалось ступать ровно, будто сопротивляясь велениям разума. Она прислонилась к скале, оглядывая мельтешение листвы над головой. Вот и река, вдоль которой они шли, закончилась невысоким водопадом. Хотелось соединиться с этой чистой водой, сбросить с себя непослушное тело и слиться с иным миром - искрящихся брызг, света и гибкого тела. Но не могла. Или могла, но пока еще хранила тот образ, который Пророчицы велели ей уберечь для встречи с суженым. - Ну что же ты? - спросила Лизз. - Пойдемте? Кажется, ее не слишком смущали все эти недомогания белой девушки. Разумеется, в ней намешано столько магии, что трудно ожидать, что она будет совершенно в себе. - Да, - прошептала она, теряя опору. - Сейчас. И опустилась вниз, съехав по косяку спиной. - Вот демон, - пробормотал Серый, кидаясь к ней. - Этого не хватало. Что касается кунари, они переглянулись и заняли вновь полукруговую оборону, чтобы довести до конца начатое. Таков был у них приказ.

Пещера — Они добрались до клада? — прозвучал закономерный вопрос. Марк развалился в дальнем кресле, лениво поглядывая на огонь и уже не пытаясь торопить старуху. — В том-то и дело, что дошли. Но это не тот вопрос, с которым ты приехал, верно? — хитрый смешок раздался от очага. Дознаватель лишь качнул головой. — Ты сама знаешь. Так продолжай. Старуха поворошила угли, подбросила полено в огонь. В дровяном углу оставалось еще парочка. Да и светать уже будет скоро. Ее рассказ постепенно подходил к концу. — Вопрос, как всегда, не что, а когда. И тут снова вступает в силу принцип равновесия и совпадений. *** Вход в пещеру выглядел сильно заросшим. Его было сложно найти, не зная, что он там есть — в глубине ущелья, в одном из укромных закутков, там нечего было делать людям. Возможно, животное и могло бы укрыться от непогоды в такой вот пещере. Отряд добрался до входа и остановился. Как-то было всё слишком просто и благостно. Имело смысл немного осмотреться, прежде чем продолжать свой путь. Тем более что лаз не был высоким, хоть дальше свод и обещал раздаться вверх и вширь. Солнце должно было вот-вот зайти. Видимость падала. Следовало решить, заночевать пока снаружи или лезть внутрь.

Побережье, по дороге к Лабиринту Ну разумеется она могла с легкостью спуститься и сама. Тоже мне, дерево. Разумеется же, с замиранием сердца она позволила Миррину вновь помочь ей спуститься. Оставаясь наедине с этими новыми ощущениями тела, не чувствуя отклика и теряясь, все же обняла мужчину за шею, немного отвернулась, чтобы он не видел ее лица. Растерянного и, казалось, безучастного. В то время как в глубине души сотни Пророчиц принуждали к самобичеванию, ибо ведь она шла против своей цели, своих чаяний, и тянуло ее со всей очевидностью на голые подводные камни. Тот ли голос важен, что звучит и может петь громко, чтобы эхом разноситься по лесу? Или важней тот, что бьется, запертый в молчании, обреченный так и не быть услышанным никем? Когда они спустились, Нино отпустила шею полуэльфа и отошла надеть обратно свое чудесное платье. - Пошли уже, - Серый подгонял застрявшую процессию. - Иначе придется ночевать тут. Не хватало еще встретить ягуара.

Хельга Ковшик был в руках у посвящающего. Ведро тут же. — Ку… нари? Э… Петро поглядел на Рико, который не меньше нуждался в мытье и, наверно, в прояснении мозгов. А впрочем, в последним, вероятно, не нуждался. — Тебя тоже надо мыть, — заметил он ради справедливости, — давай начнем. С малого, — хихикнул, развел руки в стороны и зажмурился. — И… как моются кунари? — поинтересовался на всякий случай, приоткрыв один глаз.

Побережье, по дороге к Лабиринту Тогда как Миррин был невинен в своих прикосновениях, девушку они волновали вовсе не невинно. Эти прикосновения смущали ум, вступали в противоречие с тем, что царило в душе до сих пор, и вызывали неясную пока истому. Конечно, красоту окружающих джунглей она была готова оценить, хотя привычный пейзаж вызывал скорее воспоминание о родном острове, но рядом именно с этим мужчиной он преображался не сам по себе, а в его пересказе. Так абориген острова никогда бы не вздумал любоваться зеленью леса. Он бы пошел в лес и убил там косулю, потом принес в дом, зажарил бы и съел. Это принесло бы ему чувство счастья. О том, чтобы смотреть сверху на всё это счастье, ей только что рассказал мужчина, которого она находила много красивее всех этих пейзажей. А когда уж он заиграл на флейте, то глаз не оторвать было вовсе не от окружающего ландшафта. Увы, с таким же успехом он мог бы посадить ее и под деревом. -Я хотел,чтобы ты попробовала это вино,но не знал...как ты...как у вас принято.Можно ли тебе такое? - Отчего нельзя? – удивилась Нино и сделала глоток. Поперхнулась и закашлялась, смущенно отирая губы, испачкавшиеся в красном. С удивлением глядя на цвет на ладони. – Какой… яркий. Снизу послышался короткий свист. Еще одна душа, сердце которой принадлежало, сам того не подозревая, полуэльфу, поинтересовался: - Вы там еще долго? Кунари начинают нервничать. Дон Винченцо пребывал от всего в изумлении и просто радовался, что теперь не несет ответственности за этот взбалмошный "груз".

Побережье, по дороге к лабиринту Ей было с ним интересно. Не интересней без платья, потому что обнажение не носило никакой иной подоплеки, кроме простой экономии ресурса. Платье, подаренное ей Пророчицами, было слишком ценным ресурсом и предназначалось для встречи с волшебным суженым из ее снов. И поднимать ее на руках на дерево, по мнению Нино, было совершенно лишним, ведь она теперь могла и сама легко забраться на такое дерево, не рискуя испачкать ничего, кроме самой себя. Но отчего-то было приятно довериться силе этой руки. Ощутить тепло плеча моряка. И его дыхание почувствовать, когда он так близко прижал ее к себе, когда пришлось, чтобы облегчить ему решение этой ими двоими придуманной задачи, маленького обмана или самообмана, обхватить его шею рукой. И Нино ни слова не произнесла о том, что так и правда было интересней — не самой забираться на простое дерево. Нино — или кто-то, кто видел, будто со стороны, парочку, карабкающуюся на дерево. И удивлялся, отчего вдруг быстрей бьется сердце и мурашки бегут по коже. Может, от ветра с моря? Она сидела, смотрела на всю эту красоту и слушала Миррина. Сначала его слова, потом музыку инструмента, на этот раз хорошо ей знакомого. И когда он умолк, понюхала вино, которое напоминало ей то, что делали и на ее острове. Но это имело богаче букет, и аромат был чуточку пряней. Не так уж и далек был ее остров от того мира, где жил полуэльф. Она опустила глаза и тихо попросила: — Миррин, если тебя действительно восхищают невероятные чудеса, которые я могу творить, помоги мне совершить самое невероятное из чудес, какое суждено сотворить теперь. Она неловко улыбнулась, подалась к нему и коснулась губами его щеки. Невесомо. Но от той невесомости на ветке дерева распустились несколько бутонов азалии. - Помоги мне успокоить море. Она просила продолжить их путь. И дойти по нему до конца. Или, возможно, просила не белая девушка, а ее устами то, что не имело выхода из Тени, скованное магией и смотрящее на мир глазами альбиноса.

Хельга Он умолк, снова растерявшись, не зная, что делать. С Рико правильней было не делать ничего. Позволить всё делать ему самому. Какая-то магия недеяния, помноженная на острое желание каждый миг касаться его, подхватывать и заговаривать, заговаривать постоянно то, что не укладывалось ни в какие категории и слова. Он в который раз зацепился, словно встал на якорь, на нём, улыбнулся, без удивления: — Ты меня тоже, — на выдохе признал то, что так и было. — Может… так и должно быть? Петро не знал. Очень хотелось, чтобы так и должно было быть.

Хельга Ведро бултыхнулось в бочку, Петро, стоя на бочке поменьше, ловко вытянул полное оттуда. Поглядел себе под ноги и хихикнул. - Вот бы скамеечку такую. Взял, подставил под ноги – и никаких проблем с ростом. Нашел ковшик. - А вообще, если бы она не умерла, я бы, наверно, повесился уже, - вдруг как-то легко закончил он рассказ о своем прошлом. – Польешь? Потом я тебе. Рико протянули ковшик.

Побережье,по дороге к Лабиринту Нино разочарованно наморщила лоб. - Если я накину твой плащ, то испорчу еще и его, - заявила она как человек, не первый раз имеющий дело с тропической растительностью. - Лучше я сделаю наоборот. Она легко скинула с себя платье, оставшись совершенно обнаженной, при этом абсолютно не смущаясь сим фактом, и протянула руку Миррину. Улыбнулась, как озорники улыбаются друг другу перед очередной проказой, стрельнула взглядом на плохо понимающих, что происходит, кунари и кивнула: - Мне кажется, тебе можно довериться, моряк.