Meshulik

Петро Гном собственно и сам не шибко рвался кого-то там спасать без моральной поддержки. А уж теперь, когда мораль оказалась на стороне естественного чувства самосохранения, у него наступил полный консенсус. Вот только туда уже умчался их голем. - Рокка! - громким шепотом попытался позвать синьор Тари и беспомощно поглядел на Рико. - Ну нож-то есть, - наконец, прозвучало то ли предложение, то ли признание в собственной беспомощности. Тем временем звуки из проулка изменились. Крики о помощи стихли, но послышался странный треск, а после наступила подозрительная тишина, нарушаемая каким-то зловещим мычанием. Петро переглянулся с коком. Что же делать? Лизз Лиз всплеснула руками, услышав историю, рассказанную капитаном. Она была восхитительной! И могла занять достойное место в коллекции историй бродячего барда. - А может, так оно и есть? - рассмеялась бардесса. - Спросить бы местного губернатора. Ту, таинственную женскую артель возглавляет как раз его благоверная. Оранжевая бардесса легко поднялась, присела в каком-то кукольном реверансе и... рассмеялась в ладошку. Ритм песни скорее предполагал не танец, а акробатический номер. Но зря что ли она обучалась на барда столько лет, а потом еще колесила по злачным пиратских заведениям. Легко отдавшись течению музыки, пышная юбочка порхала в прыжках, кружении и легких шагах, удивительным образом при этом поддаваясь движению и направлению, которое задавал ей ее партнер по танцам.

"Инфанта" - А что с ним? - донёсся до плотника Билли ещё слабый голос недавно спасённого эльфа, каким-то чудом восставшего с "лечебного одра" дона Розарио. Билли почесал макушку. поглядел исподлобья на эльфа, на сбравшихся товарищей. - Да... квартмейстер наш помирает. Вроде яд. - Добавил, разводя длинными руками, плотник. - Вороны достали. Лекарь сказал, маг нужен шибко обученный. А где его возьмешь тут? Тут Кругов не кончают. И Билли с априори необоснованным укором поглядел на стоявшую в доках "Проказницу".

Лизз Бард поглядела на Эли с нежностью. - Вы удивительно деликатны для капитана пиратского судна, мона Элиана. С вашим опытом просто невозможно было бы не услышать об этом редком искусстве. И всё же вы предоставляете слово мне, вашей гостье. Она задумчиво улыбалась, разглядывая такую решительную порой, и настолько уступчивую местами женщину. - Что же. Вернемся к жемчугу. Повертела одну из бусинок на своем браслете и кокетливо склонила головку набок, любуясь белизной сияния перламутра на своей смугловатой кисти. - За ним, как известно, ныряют. Обычно этим промыслом занимаются тут, недалеко. Места обитания существ, рождающих такую красоту в своих ракушках, известны артелям ныряльщиков. Это обычно мужчины. Каждый искусен удерживать воздух в груди и долго не подниматься на поверхность. В ходу также и всякие магические снадобья и амулеты, куда же без них. Лизз улыбнулась. На Тедасе вообще мало что обходилось без снадобий и амулетов. - Но есть и кое-что еще. Есть женщины. О них мало что известно, но говорят, что их совсем немного. Некоторые из них - жены тех ныряльщиков, вроде бы обученные искусству от своих мужей. А некоторые сами по себе. Но вот только жемчуг эти женщины ловят глубокими ночами, будто бы ведая магией приманивать ракушки к свету. И, самое странное, что женщины эти ловят жемчуг лучше и крупнее, чем их мужья. Истинные ценители так и просят торговца, показать им женский жемчуг. Ну или готовы купить и мужской. По-видимому, именно такой редкий образец Лизз и сумела разыскать среди множества лавок этим вечером.

Матиас Матиас не думал о мести. Всё завтра. А сегодня склонился над слишком бледным для спящего, таким безмятежным Гарсией, каким он видел его по утрам в таверне, мечтающим о чашечке кофе, даже еще не открывая глаз. Или ночью, когда, случайно проснувшись в его объятиях, разглядывал утонченные черты, пока вновь не проваливался в сладкий сон. Или когда , впервые увидев его спящим – творца и художника, вдруг осознал, как велик его талант и прекрасна душа. Про душу он, правда, подумал немного раньше. Или не только про душу... Прижался губами к слишком горячим губам, ощутив его дыхание. Немного неровное. - Я люблю тебя, - шепнул этому ускользающему дыханию. Коснулся губами лба. Кто-то из команды стоял рядом. Теперь было уже всё равно. По-видимому, оставалось недолго. Он предпочел бы не думать о времени. Улыбаться и думать, что Хесус сейчас проснется. Но улыбка не клеилась к лицу.

Рокка Темные переулки Риалто таят не только беспощадных воронов. Множество не слишком чистых на руку бездельников, под покровом ночи, обделывают свои делишки, пользуясь теснотой и безлюдностью городских улочек. Они-то знают все пути, крыши и тупики, тогда как добрые граждане редко когда суются в этакие трущобы. Впрочем, если ты добрый гражданин, стоит подумать заранее, подходит ли для проживания тебе славный город Риалто. - Помогите! Спасите! - доносилось оттуда, куда сворачивал разогнавшийся после минут десяти непрерывных поворотов и петляний голем. - Грабят! - Стой! Плюти-плюти... чтоп тебя! - возмущался рыжий, не зная, бежать за Роккай или переждать в сторонке, пока он там сам как-нибудь...

Рокка Каменный недомерок всё это время мирно громоздился булыжниками на мостовой, совершенно не посягая ни на одну из прозвучавших версий своего пропитания. Но то ли что-то сказанное Рико натолкнуло его на мысль, то ли время пришло, а голем вдруг пошевелился, сделал шаг, другой. повернулся - и зашагал в непонятном направлении, явно не стремясь вернуться на корабль. - Ой. Куда это он? - Петро оторопел от такой и действительно, самостоятельности их подопечного. Лизз - Вы прекрасно поете, мсье, - Лизз беззаботно уселась рядом с братом и сестрой, сложив юбочку на коленях и сделав маленький глоток из бокала, который, как оказалось, принесла с собой с земли. - А я, мона, признаться, пропустила обещанный закат. Но зато приобрела вещицу, за которыми только и стоит приезжать в Риалто. Она помахала рукой. На запястье у бардессы красовалась нить крупного белого жемчуга очень хорошего качества. - Могу посоветовать торговца. Кстати, вы слыхали о том, как этот жемчуг ловят?

Матиас Странно выходило. Вроде бы лекарь сделал всё правильно, но Хес всё равно был обречен. И теперь еще живой, но совершенно беспомощный мог лишь ждать конца. Даже не ждать. Он не сразу понял, о чем его спрашивает Хирол. Мотнул головой. Не имело значения. Когда-то, возможно. Рано или поздно надо будет ре-шать. Сейчас, впрочем, возвращение на берег казалось чем-то невозможным. Они слишком далеко ушли в это море. И уходили всё дальше с головой: Матиас - пытаясь и уже не надеясь уловить изменение на этом красивом лице, найти хоть какой-то знак, удержать второго в мире, откуда путь того вёл уже прочь. Нет. Уже не удержать. Прожить каждое мгновение, как последнее. Каждое и было последним. Опустил глаза на свои ладони в засохшей крови. Так и не умылся. Глубоко вздохнул, оглядел стены и так ни на чем не задержал взгляда. Хирол был его другом. Лучшим. Многие годы. Брук взглянул в глаза капитану, который сейчас тоже пытался прожить эти мгновения: - Хорошо. Это был не совсем ответ. Скорей согласие с тем, что соломинка надежды скрылась под водой. Потонула, оставив по себе воспоминания. Хорошие воспоминания. Больно режущие сейчас острыми краями, но он не расстанется ни с одним. Ну а «Инфанта»… там будет видно. - Не хочу уходить, - пробормотал, направляясь вслед за носилками. Впрочем, теперь уже ничего не хотел. Только поскорей покинуть город, чтобы начать с Гарсией, капитаном и всей командой "Инфанты" этот бесконечный путь в море. И где-то там, за горизонтом пересечь невидимую черту. За которой лишь забвение. - Возьми, капитан, - протянул он Барту оказавшийся таким бесполезным компас желаний. – Наверно, мне он больше не нужен.

Матиас Соломинка надежды упала в сточную канаву, чтобы затеряться средь помоев судьбы и быть унесенной в далекое синее море. То море, которое бывает только в детских сказках, рассказанных бабушкой Урд. - Нет! Странно, что его сердце не разорвалось тогда - от собственного крика. Он упал следом на колени и протянул руки - уже лишь затем, чтобы подхватить бесчувственного Хеса, который показался ужасно тяжелым. Ладони, нащупавшие на спине три глубоко вошедших древка, заскользили, намокли, тут же испачкавшись в крови. Она не била обильно из ран, закупоренных стрелами. Но каждая казалась смертельной. Можно было не таиться в ночи, вороны не убивают просто так. И Матиасу ничто не угрожало. Ну разве что умереть от горя. Если бы он не почувствовал под скользкими от крови пальцами, как едва бьется жилка на шее Хью Фланагана, потомственного маркграфа, едва не убитого, а может, и пока еще не убитого. Но все-таки он был еще жив. Не издал ни звука, чтобы там, в темноте, кто-нибудь не вернулся завершить начатое. Стоя на коленях, утерев слезы, дрожащими руками удерживал в крепких объятиях тяжелеющее тело, прислушиваясь и отсчитывая удары угасающего пульса. Выждать, не спешить. Потом, когда ворон наверняка уже удалился, уверенный в том, что заказ закрыт, попытаться приподнять, прислонить так, чтобы Гарсия не пострадал еще больше, не задохнулся, не захлебнулся в собственной крови. Пятясь, выбраться из темного ущелья городских трущоб. Сначала несмело, а потом настойчиво стучать в первую попавшуюся дверь, прося помощи, суля награды и пряча окровавленные дрожащие ладони от любопытных детей мирного семейства. Кто-то принес носилки. Кто-то посоветовал лекаря, а кто-то указал дорогу и помог донести. А Матиасу все мерещилась уплывающая вдаль соломинка. И кружащая водоворотом воронка синего моря.

Петро - Тресн... - гном вспомнил эпизод с камешком и смущенно почесал в затылке. - Да, а ты ведь верно говоришь. Лавы там ... У такого мелкого голема там бы харя треснула, вот что, если бы он ее ел. Он припомнил кое-что: - А знаешь, как тот хмырь, со шхуны, на нас обозлился. Взял с чего-то, что Рокка по ночам в небо стреляет молниями. Говорил, что сам видел, будто тот своим электрическим разрядом прям бил в звезды. Тогда он велел его в трюме запереть, а голем вот и взбунтовался. Я вот думаю, может, он на бакланов охотился?

Лизз Когда музыка стихла, под стеной борделя - там, где были расставлены несколько столиков для завсегдатаев, не спешивших во внутренние покои к поджидающим их соблазнительницам, зазвучали цимбалы. Знакомый голос поведал запоздалым слушателям о той любви, нереальной, необъяснимой - во сне, в ночи, которая влечет корабль к цели. И которая, непременно, увенчается чудом творения. Цимбалы утихли. Кое-кто бросил на мощеную дорогу меди или, может, серебра. Тихий голос поблагодарил почтенную публику. Словно бы знала, что на крыше укрылись еще двое слушателей ее пения, апельсиноволосая Лизз показалась со стороны двора, куда вела приставная лестница. - Могу ли я присоединиться, мона Эллиана и мсье Миррин, к вашей компании?

Петро - Я вот думаю: стоял себе он в том Тейге, стоял, есть, что называется, не просил, - рассуждал гном, глядя на крепко задумавшегося Рико. - А потом вдруг взял и позволил себя вывести. А ну как он это... есть захотел? Зачем ему еще-то было наверх подаваться? И ведь не лириумом, не магией он питается. Этого-то добра на Глубинных тропах достаточно... Он снова пригляделся к Рокке и кивнул: - Наращивать камень можно было бы лавой. Может, в кузницу с ним сходить?

Матиас Письма. В проулке было едва видны чернила, но почерк, почерк спокойного, уверенного в себе человека, был прост и аккуратен. Беспощадно аккуратен в деталях. Чем дольше Брук всматривался в написанные слова, тем меньше хотелось читать дальше. Но не так уж и много там было написано. Простое распоряжение. Несколько деталей и... всё. - Мы уплывем отсюда, - прошептал он, прямо с письмами в кулаке, обняв его голову, прижавшись лбом ко лбу. - Уплывем, сменим имена. Может, не на "Инфанте". Надо узнать, есть ведь другие корабли... компас? - Матиас нервно рассмеялся, всё так же шепотом, - компас нам укажет путь. Теперь же всё... всё... он показывает. А, ты не слышал? У кока вовремя всплыло в памяти, что обсуждали это явление они в отсутствие квартмейстера. - Этот компас показывает, куда тебе плыть, чтобы исполнилось твое желание. Главное - плыть очень быстро. Прямо сейчас. Было неизвестно, годилось ли сие средство против скорых на расправу воронов, но хвататься за соломинку было самое время.

Петро Рыжебородый почесал бороду, попытался зайти голему за спину, чтобы изучить вопрос со всех сторон. Голем стерпел, хоть и подозрительно переступил с ноги на ногу. Впрочем, на спине не было ничего информативней булыжника. — Рико, слушай, вот если бы ты был каменным. Что бы ты ел?

Матиас Он молчал. Только проводил по темным кудрям обеими ладонями, тяжело дыша и мечтая, чтобы сказанное ему только послышалось. Вороны - всегда значили, что всё очень плохо. Всегда. И молва о них делала половину дела, когда становилось известно о приговоре. От них, пожалуй, трудно будет уйти и на "Стреле". На смену первому ошеломлению всегда приходит очередь торга. Трудно. Но невозможно ли? - Но... кто? - наконец спросил, зажмурился, покачал головой. - Этот хмырь, что ли? Зачем ему... Гарсия еще не ответил, но Матиас уже и сам догадался. - Властители Герцинии? Нет. В это не хотел верить. И всё же. - Барт тебя не выдаст.

Матиас Ну наконец-то стало понятно. С самым довольным видом Колетта сунула кинжал в ножны, и пока ее приглаживали, в свою очередь так же покровительственно похлопала "этого с компасом" там, куда дотянулась. Забирай, дескать, свою любовь. Буквально пять минут назад дщерь дагова чуть не сбила кока с ног, теперь же неожиданно подкралась сзади. Матиас ойкнул, оглянулся, в сущности поймав взглядом лишь тень, и кинулся следом за квартмейстером прочь из негостеприимной обители волосатой лысины. Не светился от ликования лишь потому, что им и правда следовало убраться поскорее. И Хес был очень серьезен. Шагая мимо парней с "Инфанты", он всё же не удержался от вопросов: - Вот демоны, Хе.., дон Гарсия, я думал, они т... вас гарнизоном там будут охранять. Как он вообще тебя нашел? Было сложно не сбиваться с проклятой субординации, в особенности после показательных объятий.

Матиас Матиас успел запыхаться, разозлится, обрадоваться, отдышаться, задохнуться и разволноваться. Но тихо сказанное заставило оставить всё на потом. Он лишь взглянул в близкую черноту его глаз, сжал ладонью плечо, ответил серьезно: - Пошли отсюда. Все вопросы потом.

Петро "Мама" и "папа" никуда не девались, ведь порой и они соперничают за любовь своих чад. - Так он, может, есть хочет? - родительский инстинкт пробился беспокойством в голосе, и гном снова оглянулся на Рокку. - Интересно, что они едят? Герцинская торговая гильдия В спину удара не последовало. Либо барон и правда не был заинтересован затевать с Гарсией поединок, либо опасался, что за дверью поджидают его подельники, а людей барона уже поди и перебили всех, но рукоять меча, хранившегося на такой случай под матрасом, он отпустил, в досаде провожая тихим ругательство спину строптивого наследника. Зато в парадный вход уже врывались, чтобы спасать Хеса от тех, кто стремился спасти его от самого себя.

Матиас Он остался наблюдать за парадным входом, всё больше нервничая. Если что, можно было бы отвлечь внимание стражи от тех, кто сейчас предположительно вырезал спящих через окно заднего двора. Ну не зря же там Рино. Кого-то они же должны прирезать. Матиас прикинул, кто тут собрался в спасатели. Не больно-то много головорезов. Вся надежда на парней с "Инфанты". И на мага. - Часто приходилось участвовать в бою? - он кивнул куда-то на достойные формы леди Эллианы, поясняя, - нмагию? Он позабыл о вопросе почти тут же, ибо дверь вдруг распахнулась и оттуда вылетела Колетта. Ножи сами выскочили из ножен. Что-то все-таки пошло не так. Барон Бодэ - Ох, Фланаган, дорогой, это какой-то подростковый бунт. Ваши родители пытаются спасти вас. От самого себя. Тратят на это огромные средства. Неужели вы покинули их лишь оттого, что вам... парик жал? Ради вот этого вот? Барон указал на гипотетический след покинувшей покои девчонки. Наверняка гномки, хотя кто ее разберет. Создатель, с каким сбродом связался этот блудный сын венценосных родителей. И совершенно не желает никого слушать. Типичный маргкраф, как ни поверни. Но и награда как за маркграфа. Стоит попытаться... - Ну что же, увещевания, вижу, здесь напрасны. А раз вы здесь, мои люди, полагаю... перебиты? Вы их сами зарезали, Фланаган, или эта ваша, подручная? Барон спустил наконец-то босые ноги и нащупал свои домашние тапочки. Одну руку Гарсия видеть не мог, а барон не спешил ее выпутывать из складок пышной перины. - Вы хорошо знаете, что не далеко уйдете, - уже менее светским тоном предупредил Бодэ. Петро - Любит? - переспросил счетовод и хлопнул ладонью по лежащей на плече руке, узаконивая ее странное положение. - Конечно меня. Хех, я его из Глубинных Троп вывел. То есть компас вывел, да. Но э... Петро оглянулся на шествующего следом ровненько по линии, пролегающей между ними, голема. - Хочешь сказать, что у вас с ним тоже что-то было?

Барон Бодэ - Нет, серьезно, Фланаган, - барон с любопытством наблюдал за поспешными сборами его гостей, - Помогите понять: ведь графство в конечном счете принесет Вам, наследнику, доход неимоверный. Но Вы предпочитаете всё же иное поприще. Оно действительно так доходно, как говорят? Вы ведь читали письмо, хоть, согласитесь, это не очень-то красиво, но тут я Вас понимаю, следует быть информированным. И вы правда полагаете, что уйдете далеко? Ради чего, маркграф? Это же какая-то глупость!

Барон Бодэ - А, ну что же, как пожелаете, - барон растерянно поискал глазами свои туфли, но спускать с кровати голые ноги в присутствии гостей передумал. - А кстати, - отвлекся он от поиска обуви. - Раз уж другой оказии не предвидится, прежде чем вы покинете этот дом, сделайте одолжение, помогите мне, дон Фланаган, разрешить один совершенно необъяснимый феномен.

- А парик вам к лицу, маркграф. Леди... нас не представили. Или вы предпочтете остаться инкогнито? Барон, всё еще сверкая лысиной, уже не лежал, а сидел в постели, щеголяя волосатой грудью, видимой в разрезе белой ночной сорочки с герцинским кружевом.

Матиас Глядя в серо-голубые глаза произнесла с искренней убежденностью:-Матиас,вы-чудо! Матиас недоуменно ответил на рукопожатие. Леди Элиане не мог не понравиться Гарсия. Он нравился всем. Без исключений. В любом смысле. Он и был чудо. А насчет себя у сеньора Брука мнение было много скромней. Он улыбнулся, не очень понимая, что бы такое сказать леди Эллиане, но, к счастью, ее брат избавил его от решения. - Может, Рино знает? Разведка уже должна была вернуться, - с сомнением кок прикусил губу, разглядывая темные окна. - А может, там еще охрана?

Петро - Петро… - протянул Рико, и интонации подозрительно походили на те, под антиванским, - Мне кажется, мы какие-то странные. - Да? - на Рико поглядели, совсем уж опасно запрокинув голову. - А что, может, и странные, - счетовод хохотнул и указал за плечо. - У нас даже голем, вон... И чего Жиль так возмущается? Петро, конечно, имеет приятную внешность, но что уж касается красоты, это вот задумчивое гладко выбритое лицо, обрамленное аккуратными кудряшками, с точки зрения военной стратегии должно сражать наповал намного... намного... - ...странный. Голем у нас.

Матиас Молодой кок с "Инфанты" удивленно переспросил: - Не в "этом"- это в каком? Ох... - он спохватился, что задает какой-то неправильный вопрос.- Простите, я что-то, наверно, перегрелся. Как и все мы. Он с досадой поглядел на стоящее в темноте и безмолвии здание.

Герцинская торговая гильдия Двери закрылись. Барон Боде, верный себе, ничем не выразил своего раздражения, даже когда остался наедине с собственными людьми, лишь закатил глаза. И направился в свои покои. - А что прикажете делать с выпив... то есть с подарком, ваша светлость? - переспросил на всякий случай часовой. Барон остановился, поглядел на него непонимающе: - Вы, дорогой мой, на посту, вам ничего делать не следует. А кто сменился... что ж. Можно от щедрот губернатора угоститься, раз служба ваша столь высоко оценена. Да только надираться не советую. Завтра будет трудный день. Умеренность, парни, не забывайте об умеренности. Дверь опочивальни барона закрылась. - Слышь, Гвендон, вроде квас кислятиной отдает, - прокомментировал один из часовых, печально провожая взглядом убывающую в кружки более везучих коллег прозрачную терпкую жидкость. - Эх, да что там. Пей. До смены осталось всего ничего. Парни, нам-то оставьте, - негромко ворчал второй часовой, наливая себе кваса из кувшина. - Ишь, присосались... Спустя недолгое время все шестеро присутствовавших на первом этаже охранников громко храпели. Включая и тех, кто приложился к жидкости в кувшине. В комнате барона раздавалось аристократичное посапывание.