Meshulik

"Девять склянок", вечер Тревор - Мессир Тревор, - раздался голос улыбчивого штурмана за спиной капитана «Неспокойного». - Добрый вечер. Тревор дернулся и оглянулся, замер, всматриваясь в его необычные черты, улыбку. Другая прическа, другое освещение. Это не важно. Развернулся, встал перед ним как есть. Откуда-то взялся давешний китель - приведенный в лучший вид. Вечер. Да. Мог бы прислать посыльного. Хотел сам. — Зашел проведать, — щека дернулась в усмешке. Ощущение вчерашней ночи, настолько различное от проведенного в трудах дня. — Ты уже ужинал? Компанию не составишь? Улыбка в глубине серого взгляда.

Вечер Матиус Он закончил с гусями, помощниками, трюмом и картошкой ближе к заходу солнца. Привел себя в порядок, причесался, перекусил (вестимо запеченным гусем). Вышел в порт и долго курил, сидя на мешках, глядя на «Инфанту». Она была хороша. Молчалива. И наполнена для Матиуса сейчас надеждами. Это был совсем не тот корабль, на который он иной раз бросал взгляд с горы, где жил в своей таверне. Она была полной. Изнутри больше, чем казалась снаружи... И снова не мелькнуло знакомой фигуры. Что, впрочем, неудивительно. На корабле вообще ему встретилось мало людей. Загасил папиросу. И отправился в город. Возвращался по поселку уже после заката. В новой куртке и с деревянным ящиком подмышкой длиной с локоть, на который ушли почти все деньги, не считая скромных приобретений из одежды. В кармане оставалась всего одна монета из тех, что выдал ему Хесус. Снять себе комнату он уже не мог. А проситься вновь на постой к Гарсии было бы немыслимо, хоть усталая голова нет-нет да и подкидывала его воображению нечто такое. Стук в дверь… Улыбка трогает губы, в темноте некому глядеть на человека, идущего по своим делам в порт и улыбающегося каким-то своим плохо прорисованным мечтам. В реальности гамак ждал его на «Инфанте». Аврелий По версии святого отца, жизнь у Пророчицы была насыщена множеством самых неожиданных соблазнов. И конечно, необъяснимых чудес. И повествовать о них капеллан был готов непрерывно при условии благодарных ушей. Таковые уши нашлись. Ну а краснеть он предоставил самой Пророчице. Разумеется, Пыльный город не мог не заинтересовать, в свою очередь, самого капеллана по причине очевидно свободного поля для будущей миссионерской деятельности. Во славу Пророчицы. Ну а под вечер он (или за компанию с гномом) прибыли в «Девять склянок». И на подходе уже к таверне Аврелий хлопнул себя по лбу ладонью: — Я ведь так и не придумал, что получит Рю, если выиграет. Скажи, что, по-твоему, понравилось бы получить такой девушке, как Рю, в качестве карточного выигрыша? Тревор Он нанял народу не густо. Из сорока требуемых — всего семеро. Корабль, конечно, могли вести и меньшее число людей, но если им нужно было три корабля, вопрос с командой мог вскоре вновь встать остро. Уставший и недовольный результатом, все же Тревор появился в «Девяти склянках» на подъеме. И перевел дыхание, прежде чем толкнуть дверь. Он не видел Пауля целый день. И вспоминал так часто, что казалось, что не видел уже вечность. А когда кого-нибудь не видишь целую вечность, возникает опасение, что не узнаешь свой внутренний образ того, с кем расстался только утром, в том, кого встретишь вечером.

"Костяная рында", 20:25 спустится в город не раньше восьми вечера, чтобы поспрашивать об орлесианских бардах, которые ночью в джунглях, на сваленном дереве играют на лютне в окружении змей. О присутствии барда в таверне говорили веселый хохот, звуки цимбал и топот пляшущих сапог и башмаков. Ошибиться было трудно. Это была та самая "Костяная рында". Скрипку они видно, уже доломали. Веселая бардесса с милым эльфийским личиком напевала старую как мир песню про мельника и Лизз. Большинство присутствующих мельника одобряли. Вскоре она допела и замолчала, чтобы пригубить из кружки эля. Конечно, это была совсем другой бард, но Хирол видел ее в поселке не первый раз. Давно тут обреталась, наверняка и пообтерлась да узнала многое и многих. И звали ее, кстати, тоже Лизз.

Трюм "Инфанты" Матиус Матиусу хотелось порасспросить Окорока обо всём, но еще ведь успеется. А сейчас было бы лучше показать себя, а не болтать. Работа была и привычной, и нет. Что делало ее наиболее комфортной для того, чтобы отвлечься. И от событий вчерашнего дня, и от сегодняшних. Равно как и от тех пяти дней, о которых он успешно не вспоминал доселе. Дело спорилось. Его достойная полотна фигура в длинном переднике то перемещалась по трюму, то маячила на камбузе, сгибалась под ведрами с водой, склонялась над корзиной картофельной шелухи и демонстрировала двоим помощникам, как верно чистить гуся. Он редко появлялся на верхней палубе. Долговязая фигура квартмейстера на глаза ему не попадалась. А вот Фурло Ррот повстречался, что вылилось в дружественный перерыв на кружку грога и воспоминания о лломеринских крабьих бегах. Поселок Налетчиков Аврелий Отец Аврелий проветривался настолько успешно, что местное заведение под романтической вывеской "Толстая Долли" уже готова была определить ему скидку на следующее посещение, а также заказать душеспасительную проповедь для заблудших девиц, буде святой отец зайдет на каком-нибудь судне в порт в ближайший годик-другой. Он уже собирался возвращаться в трактир, обретя соломинку во рту и расслабленный вид человека, вышедшего на улицу в домашних тапочках, как заприметил Рино. Выяснив, что тот продолжает поиски распущенной накануне команды, капеллан присоединился к предводителю абордажников для пущей пользы общему делу. Переодев обратно тапочки на сапоги. Клинки Янто Тревор Дон Тревор после того, как разошлись его гости, направил свои стопы к Форту. Туда, где собирались люди, желавшие наняться на корабль. Вскоре, впрочем, выяснилось, что особо желающих сесть на "Неспокойный", не принадлежащий пока что Армаде, и отправиться в Ривейн, не освобожденный, вот ведь, пока что от кунари, а к тому же еще отправиться не за призом, а... демон знает за чем... В общем, желающих не нашлось. Решив не унывать, сеньор Азар навел справки и переместил свой пункт приёма желающих ближе к клинкам Янто. Где и восседал посреди не самого чистого зала одной из местных забегаловок, в окружении не самых чистоплотных граждан славного острова Иствотч с видом поистине аристократичным, поджидая добрых малых, которые согласились бы рискнуть за обещанное доном Тревором вознаграждение. Представитель банка, в котором достойный дон держал часть своих средств, заверил, что до полного опустошения счета осталось еще немного. Так что резервы, хоть и на пределе, позволяли надеяться, что кого-то он да наймет.

Трюм "Инфанты" - Кто грызёт? - прислушался Окорок, но ничего не услышал. - Крысы чтоль? Я этих тварей за милю чую. У меня для них вон, - он кивнул куда-то в угол, - "коты" есть. - Может, и крысы, - согласился Матиус. - Особо крупные. - Хочу вот ещё крысобоя завести, да всё никак не сподоблюсь крыс живьём наловить, - поделился проблемой на злобу дня Окорок со своим новым помощником. - А ты это, здорово управляешься, - похвалил он парня и, помусолив на губах карандаш, принялся подписывать коробки со специями. - Что за крысобой? Спасибо сеньор... Окорок. Мы с отцом семь лет держим трактир. Держали. А до того он смешивал яды. Папаша знал толк в поддержании порядка. Хотя... однажды все же ошибся с рецептурой. Он улыбнулся воспоминаниям об их переезде на Лломерин. - Вы давно здесь служите? На "Инфанте"?

"Неспокойный" Азар кивнул уходящему. Оставшимся подтвердил: - Значит выходим не раньше завтрашнего дня. Что ж. Так где вы, говорите, остановились? - сеньор Азар и сам прекрасно знал. - В "Девяти склянках"? Загляну к вам вечером, посижу. Говорят, там неплохо кормят? Камбуз "Инфанты" - Вот и славно, - заключил квартмейстер. - Теперь уж без меня разберётесь. Удачи, Матиус, - он снова ободряюще тронул плечо парня и поднялся на верхнюю палубу. Матиус тепло улыбнулся: - И тебе удачи, дон Гарсия. Спасибо. А Окороку оставалось лишь посвятить немногословного новоиспеченного кока в нюансы корабельной кухни. Да кок этот не вчера родился. Многое и сам уже знал. Вскоре в трюме кипела работа по обустройству припасов. - Странный звук, - заметил мимоходом Матиус, но не придал ему значения, а услышан никем не был. - Словно кто-то что-то грызет. Парни увлеченно заливали пресную воду и старались не макать в нее рукава.

"Неспокойный" — Кто мы? — Азар внимательно слушал, но сказал мало. — Кто эти «мы», Барт? Ты и Торрес? Или еще та стервь, о которой тут все толкуют? Она тоже «мы»? «Мы» не может быть слишком много. В толпе не замечаешь, как слабеешь, в одиночку тебе не дадут не заметить. Он пожал плечами. Лениво затянулся. — Если бы ты и правда видел смысл в этой дуэли, ты бы меня тогда еще прирезал и не поминал бы о ней как о трофее. Отпил вина, поерзал, удобнее устраиваясь в кресле. — Единственная истина тут в том, что в одиночку не выстоять против кунари. И потому тебе нужен каждый борт в Амарантайне. А если бы тебя тогда Торрес не спас… Ну, было бы в Амарантайне на одного капитана меньше. Мне было бы жаль, скажу честно. Может, и Торресу. Но на твое место придет другой, Барт, не успеешь на дно опуститься. Он снова затянулся. — Но поскольку лично я на дно не тороплюсь, присоединение к «Армаде» кажется мне разумным выбором. Потому что это хоть какой-то выбор и потому что «Армада» себя показала. Только нужен ли я тебе в «Армаде»? Кроме той стерви придется еще и со мной собачиться за круглым, мать его, столом бесконечных переговоров. Причал - Ладно. Забудь, ничего не было, - улыбка, как обещание стереть из памяти последние сутки и лёгкое пожатие плеча. - Идём. Вообще-то было. Он ничего не сказал. Улыбнулся своей приятной улыбкой трактирщика. В кармане были деньги, на которые можно будет купить то, чего он хотел или не хотел, но что нетрудно получить в любом борделе. Гарсия ничего не был ему должен. Как раз наоборот. - Тоже будет от дел отлынивать по "Очень Важным Делам"? И как Фурло испаряться на стоянках, когда самая неблагодарная работа по погрузке? — В качку меня лучше на вахту пока не ставить, — честно признался Матиус. — Работать я не отказываюсь.

Причал Затормозил. Остановился. Повернулся. - Стою, - отозвался тихо. Виноватая улыбка и досада от своего опрометчивого поступка тенью легли на лицо. - Я не хотел... то есть наоборот, - начал он, но сбился. Приподнял руку. Всё не так. Поморщился. Вздохнул. Подошел, заставил себя поглядеть в его глаза. - Не бери в голову, ладно?

"Неспокойный" - Угу, только многим пиратским капитанам ответы на них не очевидны, - проговорил Хирол, отхлёбывая из бутылки. - Барт. Тревор сделал глоток из бокала, затянулся сигарой, усмехнулся. Спору этому уже сто лет в обед. И хоть не с Хиролом его приходилось вести, а уж все аргументы давно прозвучали. - Я родился на Лломерине, и готов, в случае чего, его защищать. Только вот для меня, помимо сентиментальных чувств к месту моего рождения, Лломерин - это те же кандалы. Он пожал плечами. - Для настоящего морского волка все море - дом. И когда враг вторгается в его логово, он находит другое. Я готов поверить, что армия сильнее одиночки. Но... Он приподнял бокал, поглядел на просвет соломенный цвет белого вина. - Армию легко найти, - закончил Тревор.

"Неспокойный" Романтический настроенный Тревор готов был согласиться, что в последнее время романтики в его жизни прибавилось, и не только в книжном шкафу. Но поскромничал. - И как тебе на Иствоче? Ты в форте был? — Хороший остров. Не считая недодраконов, бардов со змеями и помешанных магов, — оценил капитан «Неспокойного». — До форта не добрался, но из гавани укрепления выглядят внушительно. Кстати, я бы те цепи, из капища этого недоделанного сковал бы и на узком выходе из гавани на дно уложил. Если что, поднять недолго, придержит под прицелом вражеский борт. Или… Он поглядел на Хирола, закинул оливку в рот. — Небось уже и лежит? Название намекает, ага. Пригубил вина. - Можно лимонад? - попросила разноглазая, отгораживая себя от возможности употребления алкоголя на сутки. Явившийся с закусками кок налил девушке лимонаду. Причал - О, сеньор Брук, - Хес улыбнулся, как ни в чём не бывало. - Пойдём, - махнул он рукой и пошагал к длинному пирсу, уходящему далеко в акваторию гавани, где на рейде стояли корабли. Здесь, в Затворной, до борта можно было добраться минуя шлюпки. Матиус было просветлел в ответ на улыбку, но «сеньор Брук» и взятый разгон вернули его обратно к сосредоточенному поиску подходящего случая. Он едва поспевал за Гарсией и наконец не выдержал: — Хес… дон Гарсия, постой ты…

"Неспокойный" - Ну так и мне нравится, - Барт выдохнул дым, разглядывая внушительные объёмы. - Я просто не ожидал, что оно такое у тебя, - это было сказано так, словно Хирол был в курсе недавних предпочтений капитана "Неспокойного". Азар усмехнулся. - Всем нравится, дон Ортега де Вирнен. Что это за «оно» такое у меня в демоновой пепельнице? - Можно ещё бутылку вина? - скромно попросила Рю, сжав пальцы в кулачки. - Окосеешь быстро, - лаконично предупредил капитан «Неспокойного», но достал из сундука еще бутылку приличного антиванского. – Это вино лучше смаковать, закусывая оливками и сыром. Да и нужно сначала, чтоб подышало. Погоди пока наливать. Он крикнул, чтобы принесли льда и закуски.

"Неспокойный" - Ох, ё.. ёжики морские, - Барт отстранился от внезапно надвигающихся сисек с хвостом. Посмотрел на затейника-капитана, скинул пепел на вогнутую спину сирены. - Русалка смертница, - оценил он изваяние неизвестного скульптора. - С такими "якорями" она ото дна не оторвётся. - Да, якоря зачетные - прям баласт. Азар хмыкнул, приглядываясь к серебряным сиськам. - А моим парням нравится. Матиус Он провел в комнате еще минут двадцать. После его видели о чем-то договаривающимся с хозяином таверны. Причем, тот был очень доволен. Дон Брук любезно улыбался и оставлял какие-то распоряжения. Наконец, он появился на узкой улочке между складами у пристани. Долговязую фигуру квартмейстера Матиус приметил скоро. Подошел. Огляделся, сунул руки в карманы. - кхм... Хес...

Тревор - А ещё один человек хотел поинтересоваться, как спалось прошлой ночью капитану «Неспокойного», - Рю исподлобья посмотрела на Тревора. - И надеется с ним повстречаться. Обязательно, если капитан вдруг всё-таки решит остаться на Иствоче. Хмурое по жизни солнышко поморщилось, едва сложив два и два из сказанного Керро. Но бутылку приняла. Села за стол, отпила глоток и передала назад в руки мужчине. Тревор издал неопределенный вздох, поглядев вслед удалившейся обратно в кают-компанию Рю. Поднял лицо к ясному небу, уперев руки в бока, в штрипки светлых штанов. Широкие рукава, собранные у запястий, раздувал ветер. И жизнь играла светлыми солнечными красками. Капитан трудился, не покладая рук, чтобы не остаться на Иствотче. Но тоже надеялся. Он вернулся в кают-компанию почти что сразу. - Не, захват - это перебор. Потому как я раскатал губу смангить с нами Гордость Амарантайна. С капитаном. Если получится, мыслишки есть. А вот бардов пошерстить стоило бы. Хотя бы потому, что если бард взялся , то не из воздуха же. Дожен же был он где-то на берег сойти. - Бардов искать известно где - по тавернам. Но такого, который бы змей по темному лесу водил? Такой мог прилететь на остров и на орле, - хмыкнул он. Барт посмотрел куда можно сбросить пепел в покрытой коврами кают-компании. Глянул на Тревора, удерживая на сигаре столбик пепла. Дон Тревор кивнул, давая понять, что оценил этот жест уважения от Долийца, и перегнулся, протягивая гостю серебряную пепельницу в форме русалки - с хвостом и гигантской грудью. Матиус — Нет, нет… Хес! Не уходи. Его источник дурмана, волнения, притяжения, восхищения, благодарности и еще череды сменявших друг друга стремительных и неопознанных чувств ретировался с такой поспешностью, с которой не поспевало бруковкое осознание. Будто опора пропала, словно качка вновь путала небо с землей. Он сделал шаг к закрывшейся двери. Остановился. Он всё испортил. Навалилась новой тяжестью непоправимость. Матиус застонал, сел на пол, запустил в волосы пятерни, сильно сжал голову, спасаясь от подступившего отчаяния. Картина давно выпала из его рук и лежала на полу развернутая и словно бы поблекшая. Она и правда была очень хороша. Но в глазах смотрящего сраженного экстрактирщика что-то пропало из нее. Неповторимо прекрасное.

"Неспокойный" - Нам узнать, не отправится ли «Неспокойный» тоже в Ривейн, - за всех своих близких товарищей по ремеслу сказала Рю, тяжело хватая ртом воздух. - Этого барда со змеями вообще существовать в том месте, в тех условиях не могло. Поэтому я не знаю, три нам корабля нужно или тридцать три. В Ривейн нам идти или Беленас искать. Мы несколько суток жопу и мозги рвём, а сегодня этот хрен моржовый нас просто посылает в Ривейн, накидав ещё больше всяких занимательных фактов, от которых меня скоро порвёт на сотню мелких хиролов. - Тебе хорошо. Ты слышал краткое изложение. А мы с Хиролом выслушали все это в полной форме и на трезвую голову, вплоть до Андорала, у котрого мы на острие копьяи котрый нас возносит, понимаешь. Это надо запить. - Благодарю, - выразил искреннюю признательность Барт, перехватывая бутылку. Только ром мог прояснить окончательно загаженные тевинтерцем мысли. Он приложился, основательно отхлебал из горла и вновь передал эстафету Торнадо. Девушка закрыла за собой дверь и облокотилась спиной к стене возле прохода в кают-компанию. Дон Тревор курил. И радовался этому люду, набежавшему в кают-компанию, как родным. Ему их всех остро не хватало. Только он об этом не подозревал, пока не обрел их снова. К сожалению, не всех. Но… дело поправимое. Он неспеша отложил сигару, встал, налил в чистый стакан прохладительного напитка, вышел за дверь и вручил его девушке. — «Неспокойный» идет с «Инфантой», — сообщил он ей. Не удержался и спросил, — это кто тебя послал узнать?

"Неспокойный" - Да, я тоже рад, - если бы только мог себе представить насколько я рад, - Ну, нам нужно три корабля. Один у нас есть. Если ты с нами, то у нас есть два корабля. - Мой корабль - ваш корабль, - гостеприимно простер руку Тревор и зажег сигару. - Только команду надо добрать. Человек сорок. И... ну про реи я уже говорил. Ребята мои с этой историей, похоже, уверовали во всех богов сразу. Ничем больше объяснить их сговорчивость не могу. Только поясни мне. Он сделал затяжку. - Вам для чего ровно три корабля надо? Этот бард со змеями объяснил сакраментальность сего числа? -Тревор, ты вчера перепил? Что за муть тут у тебя в светлый полдень? Еще один интересовался, как он провел время. Пора было начать оглядываться. Азар оглянулся на стену с пестрым ковром, окинул критическим взглядом двоих ораторов, только что выдавших имен и божественных категорий больше, чем за год успел бы Азар выслушать на проповедях заезжих миссионеров. - Вам, кажется, и без вина видения с лютнями являются. Чего добро переводить? Дон Торнадо, я бы не взялся повторить ни в трезвом, ни в пьяном виде то, что ты только что произнес. Но согласен, тут кто-то кого-то напарил. Остается отделить вранье от правды. Только вот... - затяжка, - Как? Он поднялся и вытащил откуда-то из-за сундука бутылку вина. Водрузил на стол.

Матиус-Хес Притягательность познания. Тепло ладони. Холодящее онемение в солнечном сплетении. Выдох. Если он и витал в небесах, то сейчас земля стремительно встречала его своей реальностью. У Хесуса Гарсии Родригеса оказались жесткими усы. Ласковые теплые ладони. Вкус недавнего кофе и дурманящей сладости мягких губ. Ладони кока скомкали ткань его рубахи где-то у лопаток, в ушах зашумело, и он потянул картмейстера прочь за рубаху, оттаскивая от себя, не соображая, что это не его, Матиуса, оплошность послужила причиной случившегося. Тяжело дыша, ошарашенно и виновато. - Хес… Тревор - Тебя конкретно кто интересует? - Хирол не сразу определился с составом и количеством "остальных". На вопрошавшего поглядели с подозрением. — Не твое дело, — глотнул охладительного, поправился, пожав плечами. — Все. Я предлагал встретиться сегодня в 12 обсудить ситуацию. Не важно, хорошо, что ты вернулся. Азар устало упал в кресло, приветственный жест демонстрировал одобрение хироловского явления из небытия. Пауля не было с ним. Что же, это ничего не значило. Наверно. И все же что-то значило. Наверно. Он отложил эти мысли на потом. — Рад, что привел «Инфанту». Похоже, я тут застряну. Что вы решили? - Остальные в поселке. Тут лютый тыгдец с этим поклятьем - у Фрея хранический андорал мозга головы, а что оно и кто - непонятно. То ли какой-то аварский бог балует... то ли это что-то типа драконьего культа, но без дракона. Вобщем, его, похоже, развели. Долиец, а что там было в твоем ведении про три корабля и Корта? В смысле - подробней если? — Развелось что-то богов, — заметил Азар. - Все. Ешь пока, я скоро вернусь. Тут твою хозяку немного украли, так что нам, кобелям, не остается ничего, кроме как держаться вместе. Бу счел ситуацию сносной и жадно принялся за угощение.

Ремонтные доки - Что докеры пообещали? За сколько дней управятся? Ответом послужила фраза, в переводе с креольского наречия некоторых островов Боэрика означавшая "мать этих рей я познал бы как женщину, если бы докеры не поимели меня первыми". На столе, где обычно присутствовала бутылка вина, стоял кувшин охлажденного лимонада. Вероятно, капитан нуждался в охладительном после трудового утра больше, чем в успокоительном. Служил ли для тех же целей желтый цветок рядом с кувшином - кто их этих поклонников поэзии знает. - Три дня. Но я уложусь в два, - коротко ответил наконец-то по существу дон Тревор. И задал встречный вопрос: - Где остальные? Бу узнал капитана Торнадо - самого долговязого капитана из ему известных. От которого к тому же пахло чем-то очень привлекательным. Он радостно несся, высунув язык, по палубе, словно щенок размахивая могучим хвостом. Пьюрел Фрей Сеньор Фрей счел перевязку удовлетворительной. О чем не счел нужным сообщать лекарю, но обязательно при случае известит Хирургическое общество вольных медиков Тевинтерской академии естественных наук.

Матиус-Хес - Если хочешь... - он не настаивает. Не закрывает глаз. Не шевелится. Сердце бьется, и страшно разрушить их едва зародившуюся дружбу. Не оторвать взгляда от его опущенных век. Переводит дыхание, чтобы голос звучал спокойно. Тихо продолжает, - Но мы можем оставить ее на хранение дону Сальваторе. Заплатить вперед. И если так случится, договориться, что любой, кто вернется, может сжечь ее позже. Я обещал ему один рецепт... думаю, он сочтет его достойной платой за аренду его сейфа. Ремонтные доки Он уже переоделся. Умылся. И ждал их. Всех. На лице капитана, выглянувшего на зов из люка, блуждал вопрос. Он выбрался полностью, убедился, что явилось всего двое гонцов. Махнул рукой. И скрылся в кают-компании.

Матиус-Хес Думаешь? Задумчивая улыбка. Лукавая улыбка? Обкусывает губу, размышляя недолго. Пожалуй. Этот путь не преодолеть за одну вахту и в фордевинд. Требуется искусство и время. Может, до той стены и жизни не хватит. Но попытаться достойно приза. Он аккуратно сворачивает руллон обратно. - Я возьму ее, - обращается к Хесусу. Бровь приподнимается, кофе? Есть еще кое-что. Что надо сравнить. С тем, ночным ощущением. Его лицо совсем близко. Только сейчас воск не обжигает руку. Это вовсе не значит, что никто не обожжется. Губы приближаются к щеке и касаются ее.

Матиус-Хес Не торопясь. Он не спешит разворачивать полотно. Не отводит взгляда. Ты позволишь? Вернуть ее туда, где она лежала и ночью. Сравнить впечатления. С тем, когда свеча выдавала лишь фрагменты, акценты, проставленные художником и дорисованные ночной темнотой и мерным дыханием спящего. Утром, в одиночестве, когда Матиус, один на один с рисунком, примерял на себя каждый штрих чужой руки. И сейчас. Он шагнул мимо Хеса к столу, положил рулон и бережно развернул. Стоял и смотрел. - Я говорил тебе, что родом из Орлея? - заговорил он. Усмехнулся, не поворачивая головы, продолжил. - Пожалуй, там теперь ближайшая стена, достойная твоего творения, дон Гарсиа. Не висеть же ей в таверне.

Матиус-Хес Он кашлянул. Прислонился к створке, руки в карманах. Молча, лаконично улыбнулся в ответ на улыбку. Вернул и вторую, разглядывая творца с несвоевременным творением. - Придётся от неё избавиться, - вновь виновато улыбнулся. - Я и сам не представляю куда это можно определить, если не в какой-нибудь запасник или выставку. Но для таких заведений автор, явно, не того уровня. - Нет, оставь, - послышалось от дверей. Натурщик снова откашлялся. Отлепился от двери, подошел. Коснулся рулона в его руке, провел пальцами по изгибу бумаги. Задев державшую картину руку. - Можно взглянуть? Еще раз?

Матиус . - Не место и не время для таких картин. Я не подумал. Глупо получилось. Но и оставлять её здесь я не хочу. Ты подожди меня. Я скоро. - Нет, я не это имел... - говорит он то ли себе, то ли удаляющейся по лестнице спине. Смотрит в окно, где плещется солнечный свет и морские дали, отчего его глаза приобретают ту синеву, которой недостает при скудности свечного освещения, хмурится и соображает, что имел ввиду. Нет, он хотел бы иногда, может быть, украдкой смотреть на эту картину. Не то чтобы не место. Ее просто некуда повесить. Но разве в этом дело? - Хес, - окликает уже опустевший лестничный прооет. - Поправляется тихо, - дон Гарсия, черт. И срывается следом, будто, если опоздает, картину выбросят в окно прямо в море. Дверь наверху скрипнула. Через несколько мгновений она снова распахнулась. И закрылась за спиной вошедшего.

Матиус - Дон квартмейстер, дон Гарсия, как-то так меня называет команда. И Матиус... я хотел бы тебе подарить ту картину. Не знаю, что ты с ней сделаешь, но она твоя. - Оу. - новоиспеченный кок запинается. - Неее представляю, что с ней делать... Нет, это. Это не то, что ты думаешь, я, она, конечно, она очень хороша. Ты уверен?.. Хотя да, тебе-то она зач... А как же мне ее, з-забрать, получается, надо как-то? Аврелий - Давай каждый сам придумает, - находит она компромисс. - Чем вознаградить выигравшего. Святой отец улыбается напоследок, кивает, да. конечно, придумает. Ступай, милая Рю, да благословит тебя Андрасте. Хотя смысл был в том, чтобы узнать, чего бы хотела она... Но ведь это он придумал, да. Не она. Твою ж Андрасте. Нда. И почему Улва ему не отрезала что-нибудь сразу? Заодно бы и проверила напросвет, не надо было бы и вовсе трудиться вести беседу. Вероятно, потому, что и вовсе не замечает его мушиного существования. Очень хорошо. Сейчас для всех будет лучше, если его существование немного поубавит пыла. Капеллан "Инфанты" поднялся и вышел на улицу подышать свежим воздухом. Ему отвар зверобоя, кажется, требовался сейчас больше всех.

Матиус — Хорошо, — Матиус всё ещё не мог поверить, что его взяли. — Наверно, там и у меня масса неотложных дел. Тогда. Наверно. О которых я пока не знаю… Отвлекся от созерцания потолка и размышлений о том, чего пока не видел. Снова застрял в черных омутах картмейстера, отплыл от этой притягательной гавани в сторону спины Хирола где-то слева по курсу. Губы дернулись в улыбке. «Посмотрим». Теперь бы не сплоховать. — Пошли. Покажешь, что и как? В сжатой ладони золотые, нагрелись и, кажется, намокли. Сует в карман. — А… — притормаживает, проводит ладонью по лицу. Он кажется угорел с этим наймом. — А раз я нанят, тооо… как к тебе теперь следует обращаться?

Матиус Он замирает. Снова. Как тогда. При свете свечи. Только сейчас вот трезвый. И да, да, можете говорить и дальше, дон Гарсия, я не прерву вас. И даже аванс потрачу не без пользы. Не слышит, что кто-то подошел. Что? Перестановки? Клерк? У Матиуса на миг возникает опасение, что его не берут. С тем большим облегчением он поднимается со своего места и жмет протянутую руку. - Тебе виднее, - не стал спорить капитан. - Ну что, Матиус. Добро пожаловать в команду. Условие одно - чти кодекс. Остальное приложится. — Спасибо, капитан Хирол. Я и рецептуру могу соблюдать. Добродушная улыбка, обращенная к хищному лицу капитана, демонстрирует здоровые зубы и здравый смысл.