Meshulik

Камбуз, 3:00 Он улыбнулся и принялся вновь за еду. - Там в оружейке - гамаки или кровати? Я только заглядывал туда, но не рассмотрел. - Койки двухъярусные, - сообщила Росс, с упорством тыча вилкой в нежеланную еду.

Камбуз, 3:00 Торнадо опустил вилку. - Что такое? Ты переживаешь о чем-то? Улыбка, она качает головой, взгляд ищет ответ по тесным углам и не находит. - Нет, нет. Оборачивается на вход. И вновь притягивают к себе его зеленые, сейчас совсем темные очи. Но молчит. Только улыбается. Кают-компания, 6:00 Если бы ты был членом Армады, то бесплатно. А так, по общим расценкам. Правда, если нужда, то в рассрочку. Ну это с такелажниками в доках договоришься. - А, ну спасибо, Барт, спасибо. Помогут, хорошо тут у вас всё налажено. В голосе проскочила недовольная ирония. - Кстати, поздравляю, с обретением. Как она? Все в порядке? – Это уже сказано по-иному. Никто не станет шутить с капитаном о его корабле.

Камбуз, 3:00 - Устала? Торнадо подцепил пасту вилкой. Роксан выглядела более цельной, чем раньше. Исчезла... какая-то зажатость испуганной птицы. Изменился взгляд. Брошенный как будто помимо улыбки. Огонь в глубине. Поковыряла вилкой и отодвинула. - А ты? Ответ был очевиден, он проголодался. Наверно тоже устал. Кажется, будто знал, что делают люди после того как... ну вот например, они не припоминают поминутно всё, что случилось с ними на берегу, подпитывая вновь и вновь свое воображение и внутренний непокой, а едят. Она попыталась. И вскоре тихо рассмеялась, качая головой. - Я потом. Кают-компания, 6:00 Налёг на вёсла и с опозданием в десять минут уже стучал в апартаменты Тревора. Ответа не дождался. Дверь встретилась с сапогом и впустила гостя. - Утра доброго, - поприветствовал Хирол хозяина каюты и дальше не прошёл без приглашения. Прекрасно осознавая градус накала ненависти к своей персоне. - Я по поводу похода в горы. Ты же не будешь сидеть на корабле? Капитан стоял спиной и разбирал вываленные из тубы карты. Оглянулся. - Заходи уже, - бросил, возвращаясь к разбросанным бумагам. Полез под стол, доставая упавшую. - Я с вами. Решили, куда? Мои пока заведут корабль на ремонт. Надо что-то делать с этим... Он выбрался из-под стола. -... с этим насестом вместо мачт. - Уперся в своего посетителя вопросительным взглядом. - Не возражаешь?

"Неспокойный", камбуз, 3:00 Росс не очень хотела есть. ее и в сон не слишком клонило, но надо было хотя бы немного поспать. Наверняка после ухода команды "Инфанты" осталась куча свободных гамаков. Она пошарила по кастрюлям. - Суп кто-то уже весь доел, - сообщила разочарованно. Но у запасливой Брунгильды осталась и холодная паста карбонара. А вскоре и чай закипел. Горячий напиток согрел, скорее впрок. До сих пор внутренний огонь заставлял ее щеки краснеть и руки больше не были холодными, даже когда пришлось преодолевать расстояние между берегом и кораблем. Она села перед миской, подвинув вторую Торнадо. Но заставить себя есть не смогла.

«Неспокойный», после завершения вечеринки с лютней, ~3:00 Шлюпка пристала неслышно, гитара, которую забрала Роксан с «Неспокойного», вдруг вздумала вернуться обратно. А с ней капитан Торнадо и сама Росс. И отправились на камбуз в поисках горячего. Камбуз в это время уже пустовал. А горячее было так себе теплым. Пришлось самим раскочегаривать печку и греть на ней воду. - Мы останемся тут? – спросила девушка, плохо понимая, куда теперь ей деваться. И зевнула, успев вежливо прикрыть рот ладонью. Неспокойный, 6:00 В означенное время в кают-компании находился означенный капитан. Без привычного сюртука, в одной рубахе, только что проснувшийся, но с привычным мрачным выражением лица. Он ждал гостя.

"Неспокойный", вечеринка с лютней, ~2:00 - Merci beaucoup, Dorothea, - поблагодарила красноглазая гномку за сегодняшнее участие. - Нам такого не хватало, - тепло улыбнулся штурман. - Хотя хорошо, конечно, если людей было бы побольше. - Этого хватит на сегодня. - Ага… Доротея обняла лютню и вежливо поклонилась. - Если что, зовите, буду рада повеселиться с вами, сеньоры, - сказала она и снова помахала ручкой. Видимо, это был универсальный жест, который годился для всего. - Если, конечно, не разойдутся корабли. И иначе, может, когда и свидимся, если до Либерталии вдруг дойдем. Тут Доротея уверена ни в чем не была. Разве что в том, что вечеринка удалась. Она подхватила любимую лютню и удалилась спать.

- Так вот, - прервала его разноглазая разбойница, хлопнув в ладоши. - Кроме Корта существует также Хозяйка Небес. Как небо и земля, которых родили в один миг и в один час - Корт и Хозяйка Небес считались близнецами, братом и сестрой. - Ну надо же, - пробормотала лютнистка. - Небо и земля. А у всего в мире есть пара, - заключила она. - В яви и в Тени. Так говорят. Два - счастливое число. - Корт спрятал своё сердце в Морозных горах, побаиваясь, что любовь сделает его слабым, - подала голос Улва. - Но лишив себя оного, жестокость возросла в нём в разы. Хозяйка Небес отправила своих подопечных на поиски сердца, а найдя, первенец Корта, Гаккон Зимодых, сковал грудь отца, дабы никто и никогда более не смог вырвать его сердце. - Надо Тревору нашему рассказать, - хихикнула рыжая. И завела негромкую песню про мельника и глупую девушку. Ту, что напевал Азар в ночную вахту. И которая, сказать прямо, совсем не относилась к делу. А ночь вступала в свои права. И звезды покрыли небо сплошной сетью свечения, словно кто-то просыпал по небу лириумную пыль.

— Да… — рыжая под впечатлением от рассказанного оставила лютню. — Чтобы спустить награбленное, любому нужно не более недели. Вернувшись с дела богачом, парень возвращается с берега нищим. Впервые слышу, чтобы добытое кровью добро служило на благо целому острову. А ведь какая простая идея, а? Она улыбнулась Паулю. Нельзя сказать, что женщиной гномка была образованной, но жизнь подсказывала, что такая идея должна была бы сплотить не самых простых людей. — Хотела бы я как-нибудь побывать на том острове. Свободный народ. Она улыбнулась и Рю. — Свобода — это у нас и впрямь общее. — А слыхали ли вы в тех краях, где вы были, о Корте этом Авварском? Много о нем треплется сейчас народ наш, после птиц этих.

"Неспокойный", вечеринка с лютней, 4 солиса, ~2:00 - Но вы ведь не состоите в Армаде, верно? - поинтересовался Пауль. - Она же… не давит на горло тем, кто не захотел иметь с ней дела? Доротея вздыхает. — Конечно, Армада соблюдает нейтралитет. А зачем ей давить? – усмехается, без осуждения, все они люди дела, а в деле разве место осуждению? – Когда каждый корабль Армады стоит за нее горой, а мелкие отщепенцы вроде нас подбирают те крохи, что упали со стола? Взять в одиночку антиванского купца – вопрос умения да удачи. Но что если купец уже знает, как сильны в округе пираты, и один не пойдет в дальний путь? Пристроится к каравану. Да еще и наймет охрану получше? Даст кому надо откупного? Такой уже не по зубам Азару Тревору. Перебор прошелся по струнам. - Музыку здесь играет Армада. Но жаловаться грех. Есть и польза от сильных соседей. Внимательно смотрит на Пауля, с любопытством на Улву, с умилением на Рю и убывающие крекеры. - Мне же вот стало любопытно: как выживали три корабля? История, как они встретились, хороша. Но что не дало им расстаться? Чем живут пираты Либертарии?

Берег Как растет трава? Неслышно. Почти неприметно. Поток созидания и стихии земли. Вначале она просыпается, и лишь потом вода раскрывает семя. Росток тянется к солнцу… — Я мокрая, — шепчут губы наконец-то запоздалое не-важно-что. Улыбается, прервав свой ясный ответ. Проводя по скуле его кончиками пальцев, касаясь ими и губ.

Пальцы зарылись в его волосах, и не отпустили. Не дали оторваться от ее губ. Будто простого односложного ответа тут было уже мало. Целовалась ли ты раньше, Росс? Так - нет. А прочее слова, за которыми стоят всё, что угодно. Слова прекратили мешать сейчас, передав руль другому языку. Без означающего. С одним означаемым. Влажные рукава, холодные щеки. Всё это оказалось очень близко и грозило Торнадо новой ловушкой - пропитаться морской водой до нитки.

Берег - Что ж ты делаешь? Уже не знает. Холод от ночного ветра. Щеки горят. Что же ты делаешь, Росс? Теперь. — Я… прости, прости. Я хотела, чтобы ты перестал спрашивать. Сильверит блестит в темноте, на мгновение гаснет, когда она опускает взор. И тут же поднимает, не решаясь ни сделать шаг, ни отступить. Влажная ладонь касается его локтя. Она готова спросить о чем-то неважном. Как ему там виселось? Он не ушибся? И кто придумал эту ловушку? Но вопрос в другом, он в ее взгляде и прикосновении.

"Неспокойный", палуба Перебор струн прервался ненадолго, пока рыжая гномка осматривала внимательно палубу: не прохаживается ли где-нибудь сам предмет беседы. А после принялась вновь за ненавязчивую мелодию, приговаривая с усмешкой. — Когда-то не брал женщин, хоть и твердил, что не видит зла от них. Когда-то… Как же давно? — Истории о его женщине лет, верно, больше, чем сказкам про русалок. Где водятся русалки? При какой температуре воды? Чем они питаются? И как же они дышат зимой? Ведь долгой зимой вода покрывается льдом, и всё умирает. А первым задыхается сердце… — Тревор наш не из тех, кто за юбками бегает. То ли ему и впрямь этих его книжек хватает да разбоя морского, то ли уродился таким бирюком, а только повстречал он все же однажды свою хм… русалку. Чешуя не убережет от холода. А плыть далеко-далеко куда веселей, чем сидеть средь изысканных ковров и цветов. — Однажды. Но, как водится, окончилось всё разбитым сердцем. Сбежала она. Говорят, на восток. А Тревор с тех пор твердит, что от женщин на корабле одно зло. И берет их в команду. Перебор завершился красивым дрожащим аккордом. — В этом он весь. Сплошное равновесие. Усмехнулась, оглядела своих собеседников. - Хоть, может, берет, да не тех. Музыка прервалась, крекер отправился в смеющийся рот. Веселые искорки в глазах. - Да мы и в основном уже не балуемся с призами. Всё чаще возим туда-сюда, рынок, промысел, не то, что раньше. "Армада" диктует свои правила игры.

"Неспокойный", палуба, вечеринка с лютней Рыжая поправляла колодки, довольная перебирала на пробу струны, поглядывала на пиратов с «Фурии». О них говорили, что держатся особняком, что сторонятся других. Доротее эти люди понравились. У каждого свой уклад. — Мне мачеха моя говорила, что в таких тихих гаванях русалки водятся. Поют завлекательно. Она усмехнулась. — А сегодня за них сеньора Улва. Перебор тихо продолжился.

"Неспокойный" Рыжая с любопытством поглядела на кулачок. Необычный жест, но понятный. Верно, и истории будут необычными. - Спокойная ночка, да. После всей этой кутерьмы и у меня отходняк. Схожу за лютней, - кокетливо повертела на пальце кудряшку. - Я их и делаю сама. Эта любимая. Помахала ручкой и вскоре объявилась среди людей с "Фурии" с инструментом, ловко подогнанным по размеру и руке к музыканту.

Неспокойной - Эй, - окликнула разноглазая её, - а ты на лютне случайно не играешь? На "Неспокойном" наступило затишье. Большая часть команды спала. Той команды, которая осталась на борту. Как и корабль, она требовала серьезной поправки. Пополнить на Иствотче - значит набрать тех, кто служил в Армаде. Кто пойдет? Те, кто решил оставить общество? Подходящие ли то люди? На этих мыслях, а также на том, что завтра надо точно отогнать корабль на ремонт в гавань, дон Тревор уснул наконец-то крепко, как умеют спать люди, полжизни которых протекла на море в окружении неспокойной компании таких же трудяг. И серебро на его обеденном столе тут мало что могло изменить. Многие последовали его примеру. Но были и те, которые предпочли прокрасться на камбуз, чтобы полакомиться тарелкой оставшегося с царского обеда царского супчика... Личико, обрамленное рыжими кудряшками и частично измазанное соусом, обернулось, голова привычно запрокинулась, но не сильно. Девушка оказалась не очень высокой. Это говорило в пользу девушки. А также и то, что она упомянула лютню. Быть может, слышала, проходя мимо женской каюты, как Доротея на ней бренчала. - Играю, когда повод есть. Ложку облизали, ставя опустошенную тарелку на стол. Воровато огляделись. И затолкали улику в кадушку для грязной посуды. - А тебе кто собственно нужен: инструмент или музыкант? - уточнила она у Рю.

Берег - Росс, благих духов ради, не беги. Могла бы прятаться и дальше. Но Каэди рисковал остаться висеть вверх тормашками без помощи. Но ведь она хотела… Что она хотела? Мокрая, теперь уже не уверенная в том, что имело смысл сигать с лодки в воду, ей больше сейчас хотелось спрятаться от ветра, чем от него. Вжалась обратно в скалу. Протерла руками лицо, на которое стекала всё еще вода с мокрых волос. В темноте на него смотрела уже не растерянная девочка. Молчала. Пыталась отдышаться. Но уже не убегала. Ждала его.

Берег Вряд ли она заметила, что ее догоняют. Широкими взмахами, не опасаясь захлебнуться в волнах, словно выросшая на побережье в рыбацкой семье, не думая экономить силы, плыла вперед. Холодная вода, отсутствие привычной опоры под ногами уже сбили ее с мыслей о прошлом. Сейчас она покидала их, отмахиваясь от налипающих на лицо мокрых волос, ныряя, чтобы, задержав дыхание, избежать борьбы с волнами, выныривая снова, не думая о том, что позади. И о том, что впереди. Побег как место побега. Но берег приближался. А с ним и усталость. Когда коснулась дна, попыталась устоять на ногах, но, сбитая не таким уж сильным приливом, упала на колени. Снова поднялась, чувствуя тяжесть в теле. Такую желанную, выжавшую вместе с силами и сожаления о чем-либо. Опустилась на скудный песок узкого в это время пляжа. И только сейчас увидела лодку. Скалы. Они были неровными, и мысль спрятаться и остаться в коконе безымянности придала силы подняться.

Шлюпка => лагуна по направлению к берегу Но он и не смутил. Она смутила себя. Хлынувшими сожалениями о том, что отвечала на все эти вопросы, что жила все эти годы, что не встретила Каэди в совсем другой, чистой, светлой жизни, а сейчас не могла взглянуть на него, как еще совсем недавно смотрела. Платок упал на дно шлюпки, и он бы не успел, даже если бы пожелал, удержать ее. В темной воде лодка была уже недалеко от покинутого всеми берега. И там было то, что могло бы унять ее смятение, - уединение.

Шлюпка - Я. Не. Знаю! - Она почти выкрикнула это. В отчаянии, негодовании. Почему он спрашивает? Почему он? Человек, рядом с которым меньше всего ей хотелось быть беспомощной, использованной кем-то, сломленной и ко всему еще и не понимающей, словно ребенок, которого посетило спасительное забвение. - Я не помню большую часть своей жизни. Я не знаю... А может, это был этот рубака? Ты не уточнил у него? Откуда мне знать? Фрей ставил какие-то эксперименты, держал меня взаперти, в заговоренном сильверите, как подопытного зверя. Почему ты спрашиваешь меня? Почему нельзя просто забыть обо всём? Но забвение - подлый лед, ломается под слишком грубыми шагами. И воспоминания мешают уверенно отрицать, вытаскивают на поверхность неприглядность. Она зажмуривается, чтобы не видеть его лица. Но от тех. всплывающих в памяти картин не зажмуриться. И не понять.

Шлюпка Щека льнула к его ладони доверчиво, улыбка коснулась губ, как же далеко сейчас эти корабли. В мыслях ее — совсем в другом море. — Фрей спал с тобой? В темноте могло показаться, что несколько свежих шипов розы, впившихся в подушечки пальцев Каэди Кэрро, принесло с берега ветром. Потому что она уже отпрянула, выпрямившись, с негодованием, гневно нахмурилась. — Что?! Встала и огляделась. Корабли были далеко. Близко вода. Села обратно. Обхватив плечи руками, смотрела в море, успокаивалась, но не находила умиротворения. — Это тебе тоже рассказал всезнающий рубака? Зачем тогда спрашивать? Какое вообще это имеет отношение… - Прошептала уже почти неслышно, - какая разница?

- Фрей рассказал ему, что ты и Фрей - родственники. Она замолчала и непонимающе уставилась на него. Отвернулась. Поёжилась. снова поймала его взгляд. Шлюпку относило к берегу, тем самым течением, которое отнесло и Каэди. - Я не... мне не... мне он ничего такого не говорил, - всё, что она могла сказать. Тогда как в голове крутились вопросы и предположения, воспоминания о трех этих годах. Снова ощущение что ты осколок. Чьей-то чужой жизни. Подалась вперед, коснувшись дыханием его волос. - Почему он так сказал?

- Мы взяли наемников Фрея. Их главный кое-что раасказал. Росс кивнула, не подозревая, о чем мог рассказать фреевский десятник его стражи. О чем только ни мог. Но этот человек точно не был посвящен в нюансы магии, породившей их проклятие. Ему и незачем было. - И что теперь? Вы знаете, где Пью? Стало вдруг прохладно. Она укуталась плотнее в свой платок. Щекой потерлась о плечо. Мягкий и теплый. И совсем не страшно, что они уже так близко.

Шлюпка - Погоди, не поднимайся, поговорить надо, - он оказался в шлюпке, взял весла и оттолкнулся от борта Инфанты. Росс приподнялась, побалансировала и пересела на скамью напротив - к гитаре, чтобы освободить место гребца. - Брата Тревора так и не нашли, он, наверно, расстроен. Хотя не знаю, что лучше. Она помолчала. Поглядела в сторону отдаляющихся бортов двух кораблей. Перевела взгляд на Торнадо. С борта шлюпка была, как на ладони, но всё равно ощущение, что они одни посреди ничейной территории. Будто решили сбежать, как она иногда хотела - сбежать, освободиться. Улыбнулась. - Мы куда?

Трюм - Может ли быть так, что «Меченый» хочет забрать к себе только Фрея? - нахмурив брови, спрашивает она. - Или маг сам контролирует неким образом корабль, дабы пополнять число усмирённых? Он кивнул, пропустил привычное проклятие по адресу негодных магов, почесал бороду: - Не похоже, чтобы сам. Не раз видал, как Фрей будто тяготится появлением "Меченого", но вроде бы страха в нем тоже не видал. Да и мы привыкли. Чего с этого дурного призрака взять? Пользы мало, да и вреда - только пугает. Нет, миледи, Фрей, кажется, предпочел бы, чтобы и вовсе не встречаться с кораблем. Но видно было, что поделать тут ему было нечего. Ну а уж что "Меченый" за ним следовал, то было ясно. Мы ведь не на одном "Проведении" десять лет-то с ним ходили. Разные надобности бывали. Разные люди и корабли. Палуба "Инфанты" Капитан пристроил бельишко сушиться на палубе и принялся искать взглядом Роксан. В темноте глухой ночи, освещенный все теми же двумя фонарями на мачте, к обретенной мечте капитана Хирола приблизился и встал на достаточном расстоянии "Неспокойный". Капитан Тревор в гости не торопился, но на палубе маячил, наблюдая за шлюпками, которые курсировали туда-сюда с различными надобностями. В одной из них сейчас сидела Роксан, орудуя не слишком умело веслами, жутко вихляя носом. На скамье напротив этого новоявленного кормчего покоилась гитара капитана Торнадо.