Meshulik

Пол отмер. Серьезно? Эти ребята заявились вчетвером и хотят устроить резню в... таверне? Пол вскипел. Они убивали их несколько лет. Самыми разными способами. Но там были воины, идущие на смерть. А здесь какие-то приблуды. И к тому же миссия состояла на этот раз не в очистке побережья. И не в патрулировании дороги. Именно здесь он когда-то ее и патрулировал. Эльф почувствовал вдруг себя хозяином дома, в который вломились пьяные бездельники. — Чего надо? — сурово поинтересовался он, сжимая пойманный посох и обращаясь к главарю. — Ты точно хочешь лезть ко мне с этой вот железкой? Ты сбежал от подвыпившей тамазран?

Он торжественно сидел в единственном на всю комнату кресле – в темноте и полном одиночестве. И, поджидал хозяина кресла, да и всей комнаты. Потом кончился эль. Потом он на минуточку прямо в одежде прилег на кровать. Потом проснулся – в том же одиночестве… Разочарованный вздох. Почувствовав себя мастером устраивать приятные сюрпризы, Пол распахнул дверь из комнаты трибуна… и услышал странный крик. Он бесшумно закрыл дверь. Нет, снова открыл и быстро вышел в общую залу. Посох, конечно, остался в его собственной комнате. И дорого бы он дал, чтобы забраться обратно в мокрую броню.

Эльф избавился наконец от мокрой одежды, натянул сухое. Окно было приоткрыто, оттуда шумело дождем. Сыро, прохладно. Темно. И совсем как дома. Прошла жара. Сейчас в замке неуютно, разве что сидеть у самого камина, попивая ферелденский эль - забористее здешнего, но и этот сойдет. Пол сделал несколько больших глотков, чувствуя, как расслабляется сознание, как мысли перестают бегать по кругу, отпускают дилемму. Заодно решил забыть на время об очень странном разговоре с иллюзионистом. И хотелось разузнать побольше, но надо ли трепаться об… Хотя ему-то это, может, и не важно. Через некоторое время дверь приоткрылась и эльф огляделся. Никого в коридоре не было. Кружку он прихватил с собой. Не сидеть же всю ночь в одиночестве в этой каморке. Он нашел нужную дверь и тихо прикрыл за собой.

Было бы интересно пообщаться с твоим знакомым, отделить зёрна правды от плевел небылиц, которыми древние искусства всегда за века обрастают. Пол развел руками. В одной была тарелка, в другой - вилка. - Для этого пришлось бы ехать в Ферелден. - Глава "Кровавой банды" смущенно хмыкнул. - Многие считают те земли слишком опасными для путешествий. Тарелка соединилась с вилкой, но только для того, чтобы отправиться на стол. - Как-нибудь мы, возможно, вернемся к этому разговору. А пока... пойду сниму с себя мокрую одежду. И сидр.... немного не повредит. Эльф направился к большой кружке на стойке, а оттуда - в комнатку, имеющую два неоспоримых плюса: в ней было тепло и сухо.

- А то как же, интересно было, - весело заулыбался сомниари при воспоминаниях о том случае. - Меня тогда мастер Рамштиль учил, он сам иллюзионист такого уровня, что мне ещё расти и расти. Он использовал свою магию на мне, чтобы я учился противостоять чужим внушением. Мастеров иллюзий не так много, но... Всякое бывает. Мне рассказывал Риер об одной кондитерской в Вал Руайо, я попытался создать иллюзию, что я в ней нахожусь. На тот момент об их зефирках только мечтать мог. И так успешно её создал, что им обоим пришлось развеивать её. Сомниари снова тихо засмеялся. - Но опыт полезный. Чтобы делать хорошие иллюзии, надо ещё чувствовать, как твои иллюзии действуют на других. Пол смеялся, представляя Сэйфера, тянущего ручки к горкам аппетитного зефира... только что самим им и навеянного в сознании. - Так стало быть, если много раз повторить "халва", "халва", все же может стать сладко даже говорящему? Такие иллюзии, вероятно, знакомы многим, - он снова почесал переносицу. - Наверно, с таким опытом ты смотришь на вещи трезвее большинства обычных людей. ... Эльф согласно кивал на здравые рассуждения здраво мыслящего иллюзиониста. Вилка снова принялась за дело. Как-то тут что-то не вязалось, но... Размышления прервал глоток сладковатого сидра, за которым последовал второй. - Если я нахожусь в Тени, то там могу накладывать иллюзии. Как и любой маг может творить заклинания. Можно ли это назвать преобразованием Тени? Или это скорее преобразование восприятия Тени? Но наше восприятие объектов может и преобразовывать их, нас. Даже в реальности, здесь, - Сэй похлопал легонько по столешнице. - Пол, у меня складывается ощущение, что ты знаешь о Тени больше обычного мага. Откуда, если не секрет? Вилка продолжала ковырять еду в тарелке. Оборотень внимательно слушал уже замолчавшего Сэя. - Ну, - плечом пожали, подтверждая очевидное, - Тень преобразуют сновидцы. С древними сновидцами им, наверно, не тягаться, но такие все еще встречаются. А я-то многих отступников знаю, в Ферелдене. Знаю и одного сновидца. Интересовался. Полезный талант... Пол задумчиво сунул в рот и прожевал кусок мяса. - Для всяких надобностей. Верно?

- Да кто же его попросит? Нам к походным условиям не привыкать, мессиру Крассу и Эли - тоже. Крис... леди Кристабэль, - поспешно поправился иллюзионист, - и так уснула. А Тайная канцелярия... Тайная канцелярия вряд ли будет опускаться до таких просьб, а приказы их кто послушает? Пол хихикнул, не придав значения фамильярному упоминанию имени леди Мастарна всуе. - Вопрос, насколько мастер иллюзий сам верит в свои иллюзии, - он пошевелил бровями. - А сам на себя ты когда-нибудь накладывал? В этом, согласись, заложен интересный парадокс... - Надо тут для этого целый кусок Тени создать, а это... Оборотень оторвался от изучения плаща, покрывавшего спящую девушку и странно смахивающего на собственность его собеседника, и с подозрением уставился на Сэйферта. - А разве... хм. Он почесал переносицу. - Впервые слышу, чтобы... То есть ты... можешь преобразовывать Тень? Мне казалось, что иллюзия имеет совсем иную природу.

Взяв ещё одну кружку сидра, сомниари погрузился в бдительную медитацию. - А вот интересно, - донеслось до Сэя, и по соседству расположился мокрый Оборотень с тарелкой еды. Что в ней была за еда - казалось, эльфа интересовало лишь настолько, чтобы убедиться, что пахнет она хорошо и для перемещения в рот годится вилка. Эльф и правда не был привередлив. Ферелденское кулинарное искусство требовало много дров или много воды - а в остальном куску мяса предоставлялась свобода выбора: обуглиться хорошенько или развариться в каше. В поданном трактирщиком блюде наблюдался зеленый горошек, что автоматически превращало содержимое тарелки в деликатес. - Интересно, может ли мастер иллюзий создавать иллюзию, что мы проживаем не на постоялом дворе, а, к примеру, все в той же гостинице?

Оклик. Он обернулся. За спиной колыхалась большая вода. На том берегу светловолосый человек, стоя в лодке, отталкивался багром от заросшего лесом илистого берега. Берега лесного озера… Медленное течение несло его по направлению к берегу Тени эльфа Полихрония. К скалистому берегу серого моря, где-то вдалеке почти сливающегося с небом. Светловолосый улыбался, словно бы хотел поделиться какой-то радостью. Будто нечто, что он искал, было найдено где-то. И теперь всё могло пойти иначе. Отчего-то эта новость не радовала эльфа. Течение в море его собственного сна было ему подвластно, как и любому, кто снит себе сам. И направление вдруг настойчиво изменилось. И лодка со светловолосым начала удаляться. Тот не возражал. Только внимательно вглядывался в черты давно знакомого лица. И ждал ответа на вопрос. Пол кивнул с надеждой. Он найдет ответ. Странное дело, эти сны. В них мало что понятно. Даже и тому, кто снит их себе. А уж тем, кто бродит в чужих снах, и подавно не разобраться. Словно услышать обрывок фразы. Или прочитать чужое письмо. Конечно, если только это не сон того, кого знаешь почти как себя. Кажется, что знаешь, как себя. Любой полужест уже привычно знаком. И слов не надо, только чувство, как легкий морской ветер, заменяет то, о чем другому пришлось бы написать целый трактат. Глухой ночью Оборотень открыл глаза, привычно вырываясь из не совсем своего сна. Завтра утром им двигаться дальше. По дороге будет время еще все обдумать. А сейчас важнее выспаться. Заря окрасила уже облака за окном. Потянуло сыростью. И эльф крепче обнял сладко спящего человека. *** С капюшона богато расшитого плаща на нос капало. Гнедок, как и его хозяин, стоически сносили капризы погоды всю дорогу до постоялого двора. Пол любит дождь. Под ним хорошо путешествовать. Особенно если одежда не скверная, а добротной работы, сшитая по заказу и с умом. Они двигались все вместе. Все, кто участвовал в миссии, были на глазах. Даже спрятавшаяся в карете гордая миледи Борза, даже вечно исчезающий, словно собственные демоны, с какой-то ускользающей, будто магией отводящей глаза, внешностью демонолог. Даже леди Мастарна, предпочитающая действовать чужими руками. Даже такой, кажется, понятный, а при этом копящий вопросы в голове у эльфа Сэйферт. Даже глядящий поверх эльфийских голов некромант. Даже вечно в бегах и по поручениям Эли. В общем, это было очень плотное, многослойное скопление очень непростых людей, с различной силой взаимного отталкивания и притяжения, замешанных на сложных мотивах. Дождь размывал эту плотность, давая простор для наблюдений и размышлений о своих соратниках. Был и еще один вопрос. Он был задан под утро. Когда, чтобы эльфу не показалось спать чересчур одиноко, к нему заглянул еще и старый знакомый дух. Он явился в облике постаревшего друга. — Откуда ты знаешь, каким он будет? — Пол привык не относиться к таким выходкам серьезно. Дух был тот еще стервец. — Ха! Ты же в Тени. Тень не знает времени, — высокомерие граничило с предвкушением от расставленной ловушки. — Хочешь, чтобы я спросил, будет ли это будущее? Обойдешься. Мне не до будущего. Тут бы разобраться с настоящим, — эльф вздохнул и все-таки не удержался. Дух вечно его цеплял своими выходками. — Послушай, — уже зная, что пожалеет, что спросил, начал он осторожно,— если в Тени нет времени, то почему мы не встречаем там сами себя, из будущего или прошлого? Дух мудрости победно расхохотался и исчез. Эльф попался. Теперь этот гордец из-за Завесы будет ломать голову над непостижимым. Над тем, что так очевидно и ребенку здесь, в Тени, где нет этих твоих дурацких правил.

Хорошо, что у него нет времени испугаться за Хелену. Все меньше шанс, что дрогнет рука, сжимающая мачете. Супай. Она не удивилась. Только обреченно прижалась сильнее к косяку двери. Супай. Вестник смерти. Словно в насмешку, Мигель так назвал свое мачете. Мигель - вестник смерти. Вестник Супая. Затем ей и пришлось его встретить на пути за проклятым сокровищем. Ей показалось сейчас, что она всю жизнь шла именно к этой ясности. Это ничего, что сил нет и собственное тело отказывается бороться, как привыкла. Супай - если слышишь его поступь, то раскрой объятья ему навстречу. И может быть, напоследок он тебе что-нибудь шепнет. Что-то важное... "Курок. Курок взведи" Хелена опомнилась и потянула из кармана девочковый пистолет.

Он поглядел ласково на Красса, с сочувствием на Эли. - Надо и правда отмыться. А то я будто на конюшне ночевал. Хорошо, что я его копытом не... в общем, поглядим, что будет. Кивнул Эли. ... Термы. Искушение было. Но нет, на сегодня приключений с него хватит. Ванна прекрасно смыла воспоминания о тяжелом дне, в который Пол натурально работал лошадью.

- Ладно. Одной проблемой больше, одной меньше. Разберёмся. - Думаешь, он там был не один? А если один? Вернуться прибрать за собой... Ночь длинная. У Пола была такая мысль, но тут ведь опять могло что-то не сработать. Как бы не сделать хуже.

Пол и Эли должны уже вернуться. Рапорт не дописан. После оптатовых нравоучений, как кошки нагадили во рту. Старик закостенел в свой гордыне и стал подобен неваррской мумии. Не факт, что внемлет. Такие вряд ли снисходят до человеческого взаимопонимания. Зашёл в свои апартаменты и отпустил гвардейцев. Пусть отдохнут. Сам сел за стол и взял перо. Вскоре случилось именно то, на что закостенелый мессир и пенял Крассу. У него случился полный дом эльфов. То есть двое, но оба и не думали красться тенями или отправляться на растерзание запретной или даже незапретной магии. — Дело сделано, — Пол с удивлением не обнаружил у порога гвардейцев и прислонился к косяку дверного проема, ведущего в гостиную. Откуда открывалась уютная картина склонившегося над рапортом в круге магического света Тео.

- Пойдём? Слабая улыбка и открытый взгляд. Пойдем. Они шли по дороге в сторону Гостиницы. И сначала молчали. Пол улыбнулся, хотел что-то спросить, но не стал. Уж слишком оно было совершенным - это их понимание. Потом прохожий уронил корзину. Потом из дома выбежала женщина с веником в руке и кинула им в соседский огород. Потом прошла компания поющих школяров, приехавших погостить на море из какого-то Круга. О чем-то спросил. О чем-то незначительном. Элахиль что-то сказал. Они шли по дороге и разговаривали. Наступил ранний вечер. Их ожидал отчет перед Крассом. А ведь дом Муций пал! Пол вдруг ощутил радость от этой победы. И женщина с Надеждой. И мальчик с молниями. Люди будущей Империи. Вода лилась в каменные чаши. Солнце играло в брызгах, словно это огонь. Огонь, как тот, что горел на свечах похоронного атриума. Но тот огонь остался за спиной. Они шли по дороге в "Солнечную долину". А за ними брела лошадь.

Мальчишка улыбается своей правоте и беспомощности взрослого. - Я знал, что не покажешь. Эти "уши" ведь только для него? Да? Оборотень только глубоко вздыхает и согласно кивает. Что тут скажешь? Он не знает, что сказать. Он смущен.

Мальчишка робко улыбается. Всё равно ведь не покажет. Но сам кивает. Чего ему стоит? Если парня это немного утешит. Он смущенно улыбается. Смеется неловко. Чешет затылок. Воля. Воля нехотя тянется к Тени. Что ему стоит? Сам же предложил. Эльф не из тех, кто не держит слова. Он сама прямолинейность. И даже убитые случайно храмовники - пятно на его внутреннем чувстве чести. Эли, ему сейчас плохо. Эли ему дорог. Он ему стал родным за этот год, а за последние два дня прочно поселился в сердце. Словно... Кто он тебе? Друг, раб, приемный сын? - Эли... Завеса задумчиво наблюдает неуклюжие попытки мага ее уговорить. - Я... Уши. Прозрачные розовые ушки. С белыми кисточками. Нежный пушок. Сияние в голубых глазах. Его вздох, улыбка, его стон. Его счастливый смех. Прикосновение его пальцев. Его сонное дыхание. Солнце, падающее на лицо спящего. - Я не могу. Как это показать? Чего это стоит? - Прости.

Хелена вошла последней. Просто обогнула дверной косяк и осталась, прислонившись к нему, слушать переговоры. Не хотела лезть. Но оставаться за стеной тоже не могла. К тому же это была такая прекрасная возможность полюбоваться, как с треском провалится выстроенный Катариной план. В кармане лежал пистолет. А впереди до зубов вооруженные, запакованные в броню хунглас целились в дона Эстебана. Мамочки, хоть бы не пригодилась эта ее игрушка. Купленная у девочки. Хоть бы... хоть бы дон Эстебан сказал им, чтобы они уж ушли. Но он говорит другое. И Хелена с удивлением слушает всю легенду. И глаза ее широко раскрываются.

- Я тоже пешком. Могу по другой улице пойти. - Нет, стой. Ты просто крал лошадь. Он никого не запомнил, кроме ушастого вора, кравшего не его лошадь. Ты никого не подвел, Эли. Пол понимает, что Эли не нужно утешений. Эли похож на ребенка, но он не ребенок. Он выученный, искусный агент, правая рука Красса. И он дорожит этим. Что тут можно сделать словами? Пол в общем-то тоже не блистал в этой операции с лошадью. Разве что конским достоинством. Дебил. - Подожди меня, я заберу эту нашу лошадь, чтоб ее. И вместе вернемся. Он минуту думает, потом предлагает: - Ну хочешь, я тебе уши покажу?

Конь внезапно просыпается, всхрапывает, дико озираясь. Пятится, натягивая вожжи, помогая, глупая скотина, в результате самого себя красть. Крики сторожа, мельтешение конокрада окончательно пугают видать, совсем дикое копытное, и при виде кричащего и тянущего к нему руки гнома лошадь в ужасе шарахается и передумывает оставаться тут жить. Задрав хвост и весело стуча подковами, гнедой уносится вдаль по улице, а оборванные вожжи весело развеваются флагом обретенной свободы. Они снова встретились на пустыре. Там Пол вернул себе свой облик. Широко прошагал разделявшие их метры, схватил за плечи. Молча окинул взглядом щуплую фигуру. Оборотень просчитался. Надо было догадаться, что без присмотра радивый хозяин не оставит приблудившего одинокого коня. Эли вытащил их и спас от шумного провала. Он не знал, что и сказать. - У нас есть лошадь, - вдруг вспомнил он и захохотал. Лошадь осталась привязанной в кустах у пустыря. - Поезжай в гостиницу, я пройдусь. Мне полезно.

Конь упирается и идти не хочет. Фыркает и тянет назад повод. Скалится.

Конь лениво тянет тележку вдоль улицы. Вид у него понурый, будто лошадь следует по давно известному пути с пастбища к дому, и дорога не интересна, и путь этот ей уже надоел, и подкова вот худая... У ворот хартии животина немного подтаскивает тележку и меланхолично останавливается, словно бы дошла до дома. Тележка глядит на запертые ворота. Кажется, она сейчас заржала бы, но конь справляется за двоих. Открывайте, мол, ну что там еще? Зато ящик у тележки украшен кричащей надписью. Где особо бросается в глаза слово "Бронтоногу".

Выражение морды новоявленного коня из удивленной приобрел налет грусти по напрасным ожиданиям. Ты ему тут являешь чудо перехода материи в иную жизненную ипостась с помощью духовной энергии Тени и воли могущественного эльфийского мага, а все, что интересует зеленоглазое чудовище, - это конский уд, находящийся на своем законном месте! Вздох, перестук копыт, и мягкие губы норовят схватить за удобно торчащее длинное эльфийское ухо. Парень уворачивается с ловкостью белки. Конь показывает зубы. Закатывает глаза. Давай уже запрягай, нашел невидаль. Думаешь, только уши умею отращивать? Конь показывает язык. Кто бы только нас видел. Бедные гномы...

Лошадь... Пол уставился на товарища. - А говорить она не будет. Лошади не разговаривают. ... Ящик остался на телеге, на нем крупными буквами подписали адрес доставки и имя получателя. Пол собрался. Эльфеныш по-прежнему взирал с ожиданием ребенка, впервые попавшего в цирк. Пол закатил глаза. Лучше бы уши показал, ведь не отвяжется. Так... Лошадь. Зеленая травка у заброшенного дома. Солнце и рыжий парень перекладывает дорожные сумки. Гнедок тихо ржет. Он давно уж почил, но образ въелся в память. Серая дымка окутывает тело эльфа, вместе с сапогами, одеждой и белыми волосами. Подкова такая же худая - что же он вечно про нее забывает? Перед ушастым стихийщиком стояла вполне себе натуральная гнедая лошадь и глядела с облегчением. Запрягай и поехали, любопытный проныра, скройся только в тени, когда приблизимся к воротам.

- А если только уши делать, то проще обращение? - не унималось юное дарование. Тишина. Пустырь. Ящик с покойником. Пол как раз ломал голову, не поможет ли Эли отвлечь внимание небольшим пожаром, чтобы незаметно подбросить неудобный ящик к порогу хартии. Выходила ерунда... Уши. Что? Лошадь переступила с ноги на ногу. Седой эльф прикрыл лоб рукой. Плечи бесшумно затряслись от смеха. Ушастый самородок прожужжал ему уши с этими ушами... - Ооох. Эли, - Пол отсмеялся и оглядывался в поисках решения. - Ага. Значительно проще. Что делать-то? У тебя идеи есть? Или покажем, как я себе уши отращиваю? Может, тогда они ящика не заметят.

Он намотал повод на руку покрепче и приготовился смотреть во все свои зелёные глаза на перевоплощение. — Ага, дались тебе эти уши. Тут целый эльф в полном комплекте со всеми ушами. Седой оборотень сварливо объяснил разницу. Труп оригинала остался далеко позади. Он знает свои силы, но Тень капризна. Неуверенно сжимает губы. Кривой нож с глазом дракона скользнул в руку, мигнув на любопытного зрителя собственным же зеленым оком. Рука окрасилась красным. Завеса жадно приоткрыла уста, впитывая жертву, сливая волю мага со свежим потоком маны. Образ оживал в сознании, питался из памяти деталями, начал подергиваться серой дымкой родной контур тела. Сначала появился шрам. После лицо, словно множество маленьких свинцовых паучков облепили его, зашевелилось и начало приобретать незнакомые черты. Стиральная колотушка. Обрывок потертого топчана. Синяк на левой лодыжке. Он что-то терял из виду. Внутренности перемещались. Кулаки сжались. Ногти впились в ладони. Не вытягивал. Где-то в доме Муциев у трупа никому уже не интересного раба посерела разом кожа. Личина упрямилась и не желала подтверждать свою суть. Раб не верил в собственное существование. Но не он виноват в том, что Пол скорчился на земле и не смог воплотить его образ. — Что я упустил? Он выдохся и сдался. Отпустил, пока еще были силы. Тень отступила, а прежний облик вернулся. (Оборотничество — провал, МК — провал) Тяжело поднялся. — Я когда-нибудь сдохну от этих обращений. Эльф почесал в затылке. Нужен был другой план. В доме Муций раздевали перед отправкой в городскую погребальную яму безымянного раба. На правом бедре у него красовалось огромное родимое пятно. Оно впитало часть его сущности. У каждого своя разгадка.

- Хорошо, - обвёл пристальным взглядом позу сосредоточенно согнувшегося над трупом друга и спрятал улыбку за краем тёмного капюшона. - Будь осторожен. У раба были черты грубее обычных эльфинажников западного Тевнитера. Наверно, мать или отец из долийцев. Для шемленов (и в данном случае это был термин всех прочих, кроме обладателей длинных ушей) эльфы все один на одного смахивают. Но жили-то группы разрозненно поколениями. Достаточно, чтобы ферелденский эльф признал тевинтерского эльфинажника за чужака. Конечно, рабы поставлялись и с юга, но то была малая струйка свежей крови. На губе шрам. Морщины страдания и постоянного чувства собственной ущербности. Мимические знаки характера, которые так же пригодятся принимающему эту личину. За работой взгляд Красса остался вне поля зрения. — Не… Да, конечно. Он опомнился, кивнул, задержался в синеве… и вернулся к работе. Вот тут пятно от щелока, наверно стирка была его обязанностью. Сегодня зайду. Обернемся только с "посылкой"... Круги под глазами от недосыпа... В этой мантии как можно его не... Так. Круги. Пол глазами. У трупа! … Элахиль объявился у входа в поместье уже через полчаса после ухода Красса и поджидал оборотня. Под уздцы он держал лошадь запряжённую в небольшие дроги, где покоился обычный деревянный ящик размером метр на метр. Тело, точнее, то, что от него осталось, в ящике уместилось без проблем. Мессир некромант помог ему стать чуть более кубическим, чем при жизни. Работал молча, без лишних слов и движений, пока не отъехали достаточно далеко. — Сверни-ка тут. Вот, хороший пустырек. Здесь никто не помешает. Ты видал когда-нибудь, как чей-то облик принимают? Не самое приятное зрелище. Можешь не глядеть, только коня не упусти.