Ribka

Оказаться в центре водоворота чужих мнений, предложений и оценок было не так уж и приятно. Предмет обсуждений по прежнему с немой насмешкой в фасеточных глазах "наблюдал" из своей ледяной ловушки, храня свои тайны. Альфи повернулся к гигантской мокрице - спиной ко всем - будто желая уединиться с ней и выведать эти секреты тет-а-тет. На самом деле, он собирался с мыслями, чтобы высказать то решение, которое от него все шумно требовали. Это было нелегко - принимать какие-то решения, прошлый опыт подсказывал, что частенько те были неверными. - Помогите мне отколоть эту часть льдины, - попросил, наконец, Альфи, обводя перчаткой примерный периметр требуемого скола, так, чтобы их находка оставалась по прежнему надежно вмороженной внутрь. На таком морозе лед превосходно справлялся с ролью озвученного мисс Райзборо ящика. - Обвяжем его дополнительным тросом и доставим до базы. Сбежало ли оно из лаборатории или нет, все-равно раньше, чем на Аяксе мы не сможем узнать о нем ничего существеннее, чем уже видим. Он замолчал, обдумывая собственные же слова. Да, кажется, звучало достаточно удовлетворительно почти для всех мнений. Разве что пищевая ценность этой мокрицы была под большим сомнением, но делиться своими соображениями на этот счет он не стал. Это же все-равно была шутка, не так ли? Альфи удовлетворенно кивнул и повернулся обратно к своим спутникам, глядя с надеждой, что его решение поддержат.

- Охренеть! - совершенно искренне проговорил Майкл, осторожно поднимаясь на ноги и делая шаг ближе к Тернеру и находке. - Откуда они здесь? Альфи с уважением взглянул на доктора. В конце-концов, он знал не так много людей, интересующихся равноногими ракообразными. И вопрос, озвученный Мерфи интересовал его весьма сильно. Правда, чуть менее, чем другой, но поделиться им он не успел, равно как и ответить. - Что? Что у вас там, Тернер? - почему-то забеспокоилась Райзборо, - Вы что-то нашли?  - Что там у вас? - Гадость. - Это не гадость, - растягивая от волнения гласные, проговорил Альфи. Глубоко вдохнул, набирая побольше кислорода в легкие и попытался подогнать свою речь: - Я сперва подумал, что это гигантская изопода... Вы слышали о таких? Обитают в глубоких водах Атлантического, Тихого и Индийского океана... это не главное! - ... Это удивительно, как они похожи... Меня размер ввел в заблуждение... И почему нельзя дать себе хорошего такого подзатыльника, чтобы объясняться яснее? Ах, да, скафандр, почти отсутствующая гравитация... Тернер взмахнул обеими руками, злясь на самого себя. - В общем, нет, это не изопода! Это мокрица! Она того же отряда и подотряда, что и изоподы, правда в отличии от них сухопутное животное, хотя и предпочитает влажные места.... У них есть кое-какие отличительные черты... Н-не важно! Важно то, что мокрицы достигают размеров максимум 7 см в длину! Поэтому я перепутал поначалу... То есть, я хочу сказать, что на Земле нет животного этого вида и такого размера! Самым логичным предположением было - пока он еще думал, что видит перед собой гигантскую изоподу - что животное зачем-то привезли с Земли, а после оно оказалось вмороженное в лед. С натяжкой, но это шло на версию. - Я не знаю, кто это, - сконфуженно и как-то резко обрубил свою пламенную речь Альфи. - Это существо по всем внешним признакам, за исключением размера, походит на обычную земную мокрицу. Но таких размеров в природе просто не существует.. Он помолчал, пожал плечами и выдал еще одну версию, на этот раз вслух: - Возможно это как-то связано с экспериментами на Аяксе... И тут же побледнел, замолчав уже окончательно, вспомнив о данном Мойре обещании хранить секреты от вражеских агентов.

А мистер Тернер буквально носом умудрился уткнуться в весьма странный с виду кусок льда. Мир, потерявший вдруг точку опоры, вызывал головокружение. Или это он сам кружился в каком-то странном подобии танца? Альфи зажмурился, пытаясь вернуть себе ясность, а когда открыл глаза, едва не закричал от неожиданности. Но лишь с шумом втянул в себя воздух и замер, во все глаза глядя на огромное, почти в полметра длиной, существо, покрытое жестким экзоскелетом, состоящим из перекрывающихся сегментов бледно-коричневого цвета и большими фасеточными глазами по бокам головы, глядящими сквозь ледяную преграду на человека. - Не может быть, - раздалось в эфире бормотание Тернера. Альфи поднялся из лежачего положения на четвереньки, попытался, забывшись, потереть глаза, отказываясь верить им, хотя полное и всестороннее обследование перед вылетом на "Скользящий" подтверждали, что его глазные нейропротезы в полнейшем порядке. Облизнув пересохшие от находки губы, он осторожно отер снежную пыль со льда. Та всколыхнулась, подвластная его движению, и медленно поплыла вверх, чтобы явить теперь уже всем желающим вмороженное в лед существо. И если с первого раза не удалось привлечь всеобщее внимание, то следующий громкий, потрясенный возглас должны были услышать все: - Невероятно!

- Берегись! - только и успела сказать она.  Гектор обернулся, и рефлекторно попытался остановить падение коллеги, ухватившись руками за трос и уперевшись ногами, но предательский лед ломался под шипами, и мистера Ши, следом за соотечественницей неумолимо стаскивало вниз. На плато Альфи вступал с чувством явного облегчения. Эта часть пути представлялась более простой и более безопасной. А потому предостережении мисс Даблам запоздало и Альфи успел увидеть ту же черноту под ногами, вместо крепкого льда. Тело, подстегнутое нейропротезом, рвануло вперед, инстинктивно уходя от опасности, раньше, чем страх успел обездвижить его.

- Здесь и вовсе грунта нет.. – со вздохом отметила девушка, каждым шагом взбивающая облачко снежной крошки.  Подняв взгляд от ботинок, Брук посмотрела на идущего впереди мужчину.  - Но, я понимаю, Альфи. Для микробиологов этот мир – новая Мекка. Колыбель жизни. Меня же, наверное, просто пугает.. почти полное отсутствие родных, нажитых непосильным трудом, пятидесяти трех килограммов. Альфи не ждал, что ему ответят. Совершенно не было смысла как то комментировать ту его глупую фразу или даже показывать, что его услышали. Но мисс Райт услышала и ответила! И оттого стало как-то по особому тепло и волнительно. - Н-не бойтесь, мисс Райт... Наверное, можно было бы оседлать любимого конька и пуститься в долгие рассуждения о микробиологии, но Альфи на собственном опыте знал, что такая тема может быть весьма скучной человеку несведущему. - ... вы не одна... Не так страшно быть смелым, когда не надо смотреть в глаза собеседнику. - ... мы... Он не посмел бы назвать себя единоличным спасителем. - ... не дадим вам... потеряться. Не сказал улететь. Но в данную минуту был готов к самопожертвованию больше, чем когда либо.

Две цепочки связанных между собой людей напоминали какую-нибудь экспедицию первооткрывателей ледяного полюса, не знающих, что за ближайшим торосом укрылся жаждущий их крови монстр. Насколько было известно Альфи, самое крупное из обнаруженных животных на Энцеладе весьма и весьма уступало размерами всем известным монстрам, что только порождали писательские фантазии. Поэтому он ожидал - хоть и понимал, что слишком торопит событие - когда они увидят станцию. А ведь он однажды пытался попасть сюда вместе с группой ученых, обращался в соответствующие инстанции и даже просил рекомендаций у Мойры. Ему пришел вежливый отказ, что было совсем не удивительно после той глупой выходки на Луне. Но тогда ему было очень горько. А сейчас он шел, осторожно ступая по ледяной корке, и думал о том, что мог бы быть одним из тех, кто посылал сигнал SOS с Аякса. И это он сидел бы сейчас и ждал, когда прибывшая помощь дойдет до них. Если дойдет. если ждал бы Эта пугающая мысль прочно засела в голове и никак не получалось от нее избавиться. Тишина эфира, разбавленная лишь чужим дыханием, да редкими фразами, несущими значение лишь для говорящего, только способствовала той тревоге, что холодила изнутри, раз уж внешней температуре это было не под силу. - Я предпочту серый грунт и вечный привкус песка на зубах всем этим видам, - вклинилась в разговор Брук, глядя на то, как срываются в пропасть льдинки. Это был прекрасный шанс вступить в вялотекущий разговор и, наконец-то, отвлечься. Тем более, что мисс Райт уже высказала свое одобрение. Однако, как сколько бы Альфи не шевелил губами, сколько бы не пытался придумать ответ достойный, может быть шутливый или с легким налетом небрежности, дабы успокоить волнение девушки, ничего подобного так и не пришло ему в голову. И смог лишь промямлить общеизвестную истину, да и то с большим опозданием: - Лунный грунт только на первый взгляд безопасен... к тому же совершенно мертв... Голос и без того тихий, совсем затух к концу фразы и часть ее можно было скорее угадать по наитию, нежели услышать.

- Я всегда трещу без умолку, - отстояв, примирительно махнула ладошкой Брук, - но имей ввиду, что я готова составить тебе компанию, если захочешь. Это было самое будоражущее предложение, что Альфи когда-либо получал от женщин. Мисс Райт вообще была удивительной в этом плане девушкой, общение с которой каждой раз оборачивалось приятным волнением. И как жаль, что сам Тернер был начисто лишен ее легкости и непринужденности, совершенно по-идиотски открывая и закрывая рот и заливаясь румянцем, но так и не найдя ответа более достойного, чем "Хорошо". За последующее до выхода время, он сумел если не придумать, так вспомнить более подобающие ответы, но говорить их было уже поздно. - Красиво. - Добавил он ещё смотря на то что здесь замещало дёрганную, расплывчатую форму облаков - на Сатурн. - Противоестественно красиво. Человеку как виду, чтобы увидеть это пришлось проделать огромный путь. С этими невеселыми мыслями Альфи ступил на Энцелад. И был полностью согласен со словами мистера Зингера. Этот спутник был куда ближе к своей планете и имел куда большую палитру красок, нежели однообразный серый цвет смертоносного лунного грунта. Впрочем, мужчина прекрасно осознавал, что синие льды Энцелада хранят в себе не меньше опасностей. И рядом не было развитой колонии, со всевозможным оборудованием и многочисленным персоналом людей и роботов. Была только маленькая, пропавшая с каналов связи база, путь до которой не обещал быть простым. И все же прежде, чем страховочный тросс натянулся и дернулся вслед за впереди стоящим человеком, побуждая зазевавшегося Альфи начать движение, он прищурился, фокусируя картинку и медленно закрыл и снова открыл глаза, запечатлевая окружающий пейзаж на память. Снимок для другой своей коллекции. Откровенно говоря, совсем маленькой коллекции. Но вдруг когда-нибудь он будет показывать ее своим детям или внукам и рассказывать про свои космические путешествия? Дурацкая какая-то мысль. Но обдумать ее Альфи как следует не успел.

- Альфи! – воззвала она к совести скромника, - Ну ты чего так далеко сел? Брук не давала обещания держаться подальше. В звонком голосе отчетливо проступили нотки искреннего непонимания, почему микробиолог лишает себя возможности влиться скрепляющим звеном в их маленькую разрозненную компанию. Представить Альфи скрепляющим звеном было очень, очень сложно. Невозможно. Только не этого неловкого, нескладного человека, будто забывшего большую часть словарного запаса и мучительного выдавливающего из себя его остатки, когда то требовали обстоятельства. Уж скорее клином, могущим расколоть общество на обиженных лаборантов-пленников и поддержку в лице бухгалтерии, подсчитавших сохраненные доходы. - Я? - промямлил Тернер, краснея от того, что мог обидеть мисс Райт. Взгляд забегал, ища ответа на ее вопрос и остановился на собеседнике последней. Ну, конечно же! - Я не хотел мешать вашему разговору с мистером Ши, - оправдал себя Альфи, но не уверенный, что оправдался перед девушкой. Ведь они же разговаривали? Да-да, он видел, как один из них что-то говорил другому. Совершенно точно!

Альфи оглянулся вокруг, чувствуя смутное ощущение тревоги, когда все вокруг были заняты каким-то делом, а ты не понимал, куда направить свою деятельность, вместо того, чтобы просто занимать место в пространстве. Ввиду планируемого выхода из "Химеры" и отсутствия каких-либо иных - безотлагательных - дел, логичным было последовать примеру других и тоже "подышать чистым кислородом". В хвосте корабля, где находились разъемы кислородных резервуаров, Тернер нерешительно остановился, чувствуя себя лишним и мешающим, своим появлением нарушающим сложившуюся обстановку. Это чувство преследовало его с самого детства и перебороть себя никогда не получалось. Даже в переполненном людьми помещении он подспудно робел, боясь потеснить их своим присутствием. Проблемы с общением у Альфи имели другую природу, нежели у мистера Зингера, но доставляли не меньше затруднений, а порой и проблем. Вот и теперь он не нашелся, что сказать непринужденного и приветственного, чтобы влиться пусть в разрозненную, но уже компанию своих коллег. Лишь с неуверенной улыбкой мотнул головой, словно приветствуя собравшихся, и поспешил сесть на дальнее - дабы не вторгаться в чужое пространство - место. Опустил взгляд на собственные руки, ожидая реакции системы подключения и первого глотка кислородной смеси. В голову вдруг пришла запоздалая мысль, если он погибнет, сообщат ли Мойре правду. Мысль вызывала не страх перед подобным исходом, а отчего то... удивление.

Для верности мисс Даблам подергала страховочные карабины, от чего мистер Тернер мог изрядно встряхнуться.  - Обращайся. - краешком рта улыбнулась она, и отправилась дальше. - О, так вот как оно должно быть..., - Альфи обрадованно улыбнулся, покивав для верности, что теперь то уж точно запомнил. - Большое спасибо, мисс Даблам!

...Всем все ясно? Или еще раз и помедленнее? - П-пожалуйста еще раз! И помедленнее, - сконфуженно попросил Альфи. Он старательно следовал наглядному уроку мисс Даблам, но что-то было не так. Получившаяся конструкция была хоть и похожа на результат добровольной учительницы, но все же несколько отличался, да и сам ученик явно чувствовал себя неудобно в обхватившей его конструкции. Но найти ошибку, чтобы исправить, самостоятельно не смог. (Ловкость -провал, интеллект - провал)

И пошла дальше между сиденьями, раздавать страховочные приспособления, которые должны были удержать их на поверхности. Ну или хотя бы всех вместе, если вдруг они случайно улетят на Сатурн. Альфи растерянно посмотрел на полученный комплект веревок и, чуть поколебавшись, все же задал важный вопрос, промолчать в данном случае было бы ошибкой: - Как этим всем пользоваться? Его подготовка не предусматривала столь экстремальных условий.

- Ненужного, - невозмутимо повторил Майкл, делая укол. - На, заешь стресс, - в ладонь Тернеру отправилась красная пилюля. "Осталось десять", - подсчитал для себя Мёрфи и поморщился. Частично от того, что собственные синяки и ушибы настойчиво напоминали о себе, частично потому, что вопрос экономии вставал во весь свой неприглядный рост и, судя по началу, даже текущего количества могло не хватить с такими темпами расходования. Размышляя над тем где и когда он мог проявить геройство, пусть даже и не нужное, Альфи рассеянно потер место укола. Ни одной мало мальской мысли не приходило на ум в этой связи, потому что все, что помнил сам Тернер, так это дикий ужас, когда начавшееся неконтролируемое падение корабля вырвал его из сна. Геройством там и не пахло. - Спасибо, - поблагодарил он за оказанную помощь и обреченно посмотрел на таблетку в своей руке. Что бы ни имел ввиду доктор, он явно не собирался делиться своими соображениями с текущим пациентом. Это было не в новинку, но очень, очень неприятно. (Восприятие - провал Таблетка 5 хп?)

- Случилось, случилось, - заверил того Майкл, изучая выводимые на линзы данные диагностора. Так он и думал. И добавил, с щелчком активируя инъектор. - С тобой. Приступ ненужного героизма. Ничего, сейчас мы его живо вылечим. Подставляй шею, сейчас комарик укусит. - Ге.. героизма? - лицо Тернера вытянулось от удивления. Никогда и никто еще не произносил его имя и это слово вместе. Шею он все же беспрекословно вытянул, как послушный пациент, привыкший доверять врачу беспрекословно. Но не удержался и уточнил, не уверенный, что не ослышался: - Какого героизма?...

Альфи успел не только воспользоваться переданными мисс Райзборо салфетками по назначению, но и оценить их положение более реально, чем несколькими минутами раньше. Положение было не завидным и это было очень, очень мягким определением. Если уж быть совсем откровенным, то прежде ему не доводилось бывать в подобных... ситуациях - не стоило усугублять последнюю сквернословием. Прежде, когда судьба закидывала его в опасные условия, то всегда же и не оставляла сомнений, что помощь может опоздать. Даже тогда, на Луне, он ждал терпеливо и спокойно, уверенный, что они не умрут, прежде чем лабораторию вскроют и очистят спасатели. Теперь же именно они - и Альфи в том числе, как бы удивительно это ни было - выступали в роли тех самых спасателей. Спасатель, вооруженный компактным химлабом и кучей дезинфецирующего спрея. Тернер даже не удержался и фыркнул, осознавая всю горькую иронию, скрыв неуместный смешок за очередной салфеткой. Когда "Химера" вновь задрожала с жутким скрежетом, он вцепился изо всех сил в поручни своего кресла, ожидая нового падения. Но ничего не произошло. С последним стоном их корабль вновь замер. И не успел Альфи перевести дух, как услышал свое имя: - Делом займись, - пробормотал сам себе под нос доктор, делая осторожный шаг по салону. - Тернер, я иду к тебе, - звучало это из уст Майкла почти угрожающе. - Что-то случилось? - теряясь в догадках, зачем доктор Мерфи решил к нему вернуться, промямлил микробиолог.

- Да ты, кажется, не в себе еще, дружок. - легонько потрепав его по плечу, Райзборо вручила бедряге салфетки. - Держи. И удалилась на свое место, воздержавшись пока что от толкания речей на тему "кто виноват и что делать". В смысле, что дальше они все будут делать. Можно было поспорить, кто из них двоих более не в себе. Потому что нынешнее состояние мисс Райзборо весьма категорично не вязалось с ее прежней резкостью или насмешкой. Альфи с некоторой обреченностью посмотрел на салфетки - они совершенно точно помогли ему определить на каком свете он все же находится, а потом вслед женщине. - Спасибо, мисс Райзборо, - могла услышать та чуть запоздалую благодарность.

- Ну как вы себя чувствуете, мистер Тернер? - произнесла она таким заботливым тоном, мягко положа ладонь ему на плечо, что впору было действительно поинтересоваться, не попали ли они на тот свет, и не подменили ли им начальствующую особу. Настолько она была сейчас на себя не похожа. На мисс Райзборо воззрились не менее безумным взглядом, чем на ее предшественника. Потому что это не могла быть мисс Райзборо. Не в той реальности, в которой Альфи ее знал. Мойра не верила ни в черта, ни в Бога, и настоятельно рекомендовала брать с нее пример. Поэтому ее внук был весьма далек от всех религиозных конфессий и имел довольно примитивное понятие о загробной жизни, описываемых в некоторых из них. В частности, он помнил про демонов и ангелов и сейчас едва ли мог усомниться, что последние пришли по его эфемерную душу. Понятное дело, что недовольно бурчащий доктор был из когорты Дьявола, а мисс Райзборо, неожиданно добрая и нежная мисс Райзборо, несомненно была ангелом. Даже волосы ее, растрепавшись, превратились в некий.... что там сияет над головой служащих Небесной канцелярии? Альфи глубоко вдохнул, с силой втягивая носом кровавые сопли, и робко улыбнулся в ответ, все еще пребывая в каком-то странном мире, где явь сливалась с небылью. Однако - и улыбка тут же погасла, будто задутое пламя свечи - ему следовало ответить. - Кажется... плохо - терпимо..., - проговорил он. И ни словом не выдал пережитого ужаса, затаившегося глубоко во взгляде.

- Нет, мы уже на том свете, - сварливо ответил доктор, угрожающе прицеливаясь в Тернера диагностором. - Ши, Райт, не молчите. Иначе я займусь вами прямо сейчас. Судя по тому, что из без того побелевшее от страха лицо, заметно изменила свой цвет, приближалось к эталону белого, словам Мерфи поверили. Пережитый ужас, щедро замешанный на детских воспоминаниях, еще не отступил полностью. Взгляд размылся, забегал, на миг замирая на чем угодно, но только бы не на людях. Дрожащие губы задрожали еще сильнее, но так и не смогли выдавить хоть слово в ответ. Он и впрямь боялся, что смерть - таинственная и будоражащая умы стольких поколений до - могла быть такой.

я умер Крепкая сосна, простоявшая тут не один десяток лет, остановила бешеное падение. я умер? Боль, тупая там, где в тело впечатывались пристежные ремни, и острая, расплывающаяся от разбитого носа, говорила об обратном. Разве мог мертвый человек ощущать боль? Ох, нет. Кто-то очень давно сказал: раз больно, значит ты жив. я жив Боль отрезвляла, боль заставляла искать ответы не в старых воспоминаниях, боль помогала побороть страх, удавкой обернувшийся вокруг горла. Внутри скафандра узкая грудь ходила ходуном в судорожных, захлебывающихся вдохах, будто у старого астматика, потерявшего свое лекарство. Мокрое от слез лицо горело. Теплый ток крови пачкал губы и подбородок. Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем потерпевший космическую аварию астронавт решился шевельнуться. Медленно и неуклюже поднял к голове руку, возвращая себе зрение и слух. В голове шумело так, что слова по общей связи если и пробивались через эту преграду, то смысл все-равно ускользал, не успевая оставить свой след. Покрасневшие, в красных ниточках лопнувших сосудов глаза, вращались в глазницах, пока мозг пытался отделить поводу от вымысла. Внутри кабины будто ничего и не изменилось. Все те же стены, пол и потолок, без зияющих дыр. Ряды кресел на своих местах. И люди тоже на своих местах. И даже отдельные фразы, сказанные голосами Джонни и Элеазара, звучали весьма обыденно. Можно было убедить себя, что все случившееся прежде - лишь кошмар, приснившийся после бессонной ночи. Если бы только это был всего лишь кошмар! Сперва вместо слов из горла вырвалось нечто, напоминающее хриплое карканье вороны, а лишь потом слова: - Вы... живы?

Странная штука - человеческая память. Никогда нельзя быть в ней уверенным. Что-то никак не дается ей, хоть зубри ту теорему или правила спряжения глаголов, все-равно память о них будет похожа на белый, не тронутый красками лист. Иное забывается сразу, стоит лишь на секунду отвлечься. Многие моменты событий, знаний, зрительных образов остаются будто навсегда, в любой момент времени готовые вернуться к тебе, даже разбуди тебя среди ночи. А что-то прячется в ее укромных закутках, чтобы потом внезапно выскочить оттуда с громким "Бу!". Это "Бу!" - пугающее и мерзкое - возникло в момент, когда тело кинуло вперед, напрягая ремни до предела, а через секунду отшвырнуло назад. Это "Бу!" вырвало из сна вроде бы без сновидений и оставило открытым дверь в дальнюю кладовку, где хранились самые ужасные воспоминания, те самые, что человек забывает, отрекается от них, будто никогда и не было их вовсе. Альфи забыл, где он. Нет, не так. Он точно знал, что он в машине, с мамой и ему всего десять лет. В машине, у которой отказал виртуальный интеллект, и та, неуправляемая, летит вниз по обрыву, будто искусный акробат, кувыркаясь с колес на крышу, с крыши на колеса, прежде чем далеко внизу ее остановят мачтовые сосны. И Альфи точно знал, что удар станет смертельным для ее пассажиров. И заорал от страха, от ужаса при виде костлявой старухи, сжавшей свои костяные пальцы вокруг жалкой человеческой фигуры, что продолжала биться в этой лишенной плоти клетки. Никто не мог увидеть его спрятанное за затемненным забралом шлема лицо, никто не мог услышать по отключенной связи крика. Специалист Тернер был всего лишь еще одной жертвой начавшегося крушения, с жестокостью швыряемый между спинкой кресла и спасательными ремнями.

Голоса вторично дернули за нервные окончания, прервав падение внутрь черного забвения, именуемого в простонародье сном. Альфи снова открыл ошалелые глаза, сообразил, что общая связь по прежнему включена. Пришлось совершить небольшие, но крайне тяжелые телодвижения, чтобы затемнить щиток шлема и выключить связь. Действие это породило тихий стон полный боли и страдания, раздавшийся в эфире, прежде чем долгожданная тишина укутала уши ватным вакуумом.

-Компьютер, вопрос. Со станции по-прежнему идёт сигнал SOS и не поступает иных сигналов? - Наконец не выдержал он, выдав своё сознательное присутствие, и сказал уже в слух по общему каналу. - Когда будем ближе надо бы начать вещать о нашем прибытии по всем частотам. Возможно, они нас слышат и не могут ответить. Задержавшись еще на миг, она отстранилась и поплыла обратно по проходу, напоследок одарив Майкла совсем не мрачной, но приветливой улыбкой. Благополучно задремавший, Альфи испуганно дернулся и распахнул глаза, когда внутри шлема раздался чужой голос. Завертел головой, не понимая, где он и что происходит и замер с натурально открытым ртом, когда мимо его кресла неторопливо проплыла мисс Райт. И только спустя секунду сознание догнало проснувшиеся органы чувств, расставляя кусочки паззла на свои места в общей картине. За стеклом шлема щеки мужчины окрасились в мучительный розовый цвет от собственной глупости. Короткий сон после бессонных суток не только не принес отдыха, но как будто даже ухудшил состояние. Вокруг царила невесомость, а внутри скафанда тело невероятно отяжелело и даже мысль о том, чтобы шевельнуться и отключить источник шума, причиняла будто бы физическую боль. Мыслить в принципе оказалось больно. Альфи повторно сомкнул веки, пытаясь ухватить за кончик хвоста испуганную дрему. Комментарий мистера Зингера остался в памяти лишь разбудившим его шумом, но никак не связно высказанной мыслью.

- Это твоя бабушка..., - успела произнести социальный работник, прежде чем высокая моложавая женщина властно перебила ее. - Мойра. Меня зовут Мойра. Я твой ближайший родственник, так что теперь ты будешь под моей опекой. Десятилетний мальчишка, худой и бледный, с темными от слез кругами вокруг глаз, нехотя кивнул. Он знал про Мойру, мама рассказывала. Правда не видел его до этого дня. И не хотел с ней жить. Он хотел - хоть уже и понимал всю невозможность этого желания - чтобы мама вернулась. Дом Мойры был большой и пустой. Все в нем - начиная от хозяйки со строгим взглядом до складочки на банном полотенце - было подчинено неким негласным правилам. Правилам, где не было места детству. Он много плакал после смерти матери. Прятался в выделенной ему комнате - это было не сложно, раз уж его не искали, и сжавшись в комок тихо давился слезами. Но однажды все же попался. Не слышал как вернулась домой Мойра, быть может всхлипывал громче, чем обычно. Но дверь в комнату вдруг открылась и он испуганно сел на кровати, прикрываясь одеялом будто щитом. Мойра никогда не повышала на него голос, не ругала, но он все-равно отчего-то боялся ее. Вот и тогда смотрел, как она сперва стояла в проеме, а потом медленно вошла в комнату. - Что, не спится? - спросила женщина и Альфи кивнул. Мойра неожиданно присела на краешек кровати и, чуть замешкавшись, вдруг привлекла его к себе. - Ничего, дружок, - проговорила она и в голосе послышались какие-то непривычные нотки, будто ей было больно и она терпела эту боль, говоря сквозь нее. - Мы справимся и с этим. “Мы”. Простое короткое слово, вдруг сроднившее их ближе, чем одна фамилия. Не настолько, чтобы эта женщина смогла заменить мать, но в тот вечер Альфи почувствовал, что он не одинок, как казалось ему все эти дни, последовавшие за похоронами. Он не нашелся, что ответить на эти слова. Даже, возможно, не очень то и поверил им. Но кивнул. Услышал, как Мойра невесело усмехнулась в ответ. - Знаешь, что? Раз уж ты не спишь, пойдем, покажу кое-что..., - проговорила она еще через несколько минут. И не дожидаясь согласия, отпустила узкие детские плечи, встала, элегантным движением руки оправляя подол своего вечернего платья - она еще не переоделась после благотворительного вечера. Альфи вылез из кровати, нашарил ногами мягкие тапочки и пошлепал вслед. Детское любопытство прелестно - оно позволяет в миг позабыть про горести, обещая что-то непременно интересное взамен. А было и впрямь интересно, когда они дошли до дверей, ведущих в домашнюю лабораторию Мойры. Куда ему, Альфи, было строго запрещено заходить. Однако же вот, замок благосклонно подмигивает с коротким писком, дверь под дуб открывается и внутри загорается свет, освещая белое, заставленное непонятным оборудованием помещение. - Что видишь? - спрашивала Мойра некоторое время спустя. Альфи посмотрел в окуляр микроскопа и удивленный смешок сорвался с его губ. - Червячок! - воскликнул он, пораженный некоему чуду, ведь никаких червячков точно не было, когда Мойра устанавливала стеклышки в микроскопе. - Золотой червячок! - Это не червячок, - пояснила последняя весьма милостиво. - Это единичная частица вируса Эболы. Ты слышал о таком вирусе? Мальчик настороженно покачал головой. Про вирусы он знал, иногда болел в холодное время года и тогда врачи неизменно говорили про вирусы, а в другое время мама кормила его витаминами “чтобы не подхватить вирусы”. - В 21 веке в Африке было несколько вспышек болезни, вызванной этим вирусом. Тогда еще не изобрели вакцину и смертность составляла около 50% заболевших, - Мойра о чем-то на секунду задумалась. - Хотя иногда показатели доходили и до 90%. Понимаешь, что это значит? Альфи не совсем понимал, но на всякий случай кивнул. Серые глаза женщины, такие же, как у него, рассматривали маленького собеседника с пристальным вниманием, будто надеясь уличить во лжи. Должна была уличить. И мальчик поспешно спросил, выгораживая свое невежество: - Эта болезнь... у нее опять вспышка? - Нет, - задумчиво качнула головой Мойра. - Не совсем. В начале 20х годов 21 века ученым удалось разработать эффективную вакцину против данного вируса. И вот уже несколько столетий нам удавалось держать этого, - она невольно усмехнулась, - червячка в узде. Но вирус мутировал. Пока что его удается сдерживать от размеров эпидемии, но нужна новая вакцина, более эффективная. - И ты ее изобретаешь? - проницательно спросил Альфи. - Да, - кивнула женщина. - Я и мои коллеги работаем над этим. Мальчик, похожий на свою бабушку больше, чем на мать, улыбнулся ей, застенчиво и гордо. И снова приник к окуляру, удивляясь, что столь крошечный червячок может вызвать целые эпидемии. - Тебе интересно? - спросила Мойра немного погодя. И получив кивок, удовлетворенно улыбнулась. Кажется она неожиданно нашла благодатную почву для семян своего дела.

Следом за ней прошел внутрь и занял свое место скромный мистер Тернер. Скромный мистер Тернер тихо сидел на своем месте, уже пристегнутый по всем правилам и загерметизированном шлеме, с некой завистью слушая чужую болтовню. Мисс Райт и мистер Хендриксон были восхитительно непосредственны. Мисс Райзборо и доктор Мерфи ничуть не стеснялись говорить прямо. Граждане Содружества говорили охотно и по делу. Даже мистер Зингер участвовал в этом общем гомоне. А Альфи не мог заставить себя выдавить ни слова. Он не знал, что сказать. Не знал, как непринужденно включиться в этот разговор ни о чем, за которым люди привыкли прятать свое волнение перед полетом. Он даже не мог заставить себя снова обратиться к их врачу, как это сделала мисс Райзборо, чтобы тоже попросить таблеточку для тяжелой, будто свинцовой головы. Почему так?... Мысль неприятно горчила. Отчего он не унаследовал ни уверенности Мойры, ни смешливого, всегда на позитиве, характера своей матери? О последней Альфи вспоминал не часто. Когда тебе почти полтинник, детство вдруг становится слишком далеким, чтобы занимать твои мысли, но еще не достаточно, чтобы начать ностальгировать по нему. Но иногда эти воспоминания накатывали сами, будто вспененная волна на морской берег и тогда в ушах начинал звенеть очаровательный женский смех, память услужливо извлекала из своих закромов призрачный белокурый образ и становилось как-то по особому щемяще и тепло, уютно. Губы дрогнули и лицо за прозрачным стеклом шлема озарилось слабой, усталой улыбкой. Веки сомкнулись, то ли под собственной тяжестью, то ли желая получше удержать это внезапное видение, навеянное усталостью.