Ribka

Хруст мерзлой травы под подошвами, чуткое молчание, настороженное вглядывание в тени - все это напоминало Кьяре сцену из плохого детективного сериала. Первое, что она почувствовала - запах. Горький, въедливый, как от камины, в котором жгли не поленья, а чьи-то остатки надежд. Она чуть прищурилась, ловя направление, и поняла, откуда тянет - из-за холма. А затем - движение. Фигура, вышедшая из-за сарая, заставила ее замереть. Она даже не успела понять, кого видит, как человек метнулся прочь, закричал и скрылся. - Отлично, - тихо пробормотала девушка, крепче сжимая фонарик. - Теперь мы точно выглядим, как те, кто пришел по чужие души. Она невольно застыла на месте, растерянная и не понимающая, что делать дальше, а ее спутники быстро решали, куда идти. Группа буквально распадалась на части и в этот момент Кьяра ощутила себя неловко... нет, глупо. Словно они группа туристов, случайно решивших, что если место выглядит заброшенным, то можно вести себя, как дома. А еще она ощутила, как снова возвращается то самое неприятное чувство: будто она вновь оказалась в ситуации, где за нее все уже решили. Девушка глубоко вздохнула, потом вспомнила, что это не обязательно. И машинально прикусила губу. Ей говорили, что кровь позволяет управлять собой, усиливать то, что уже есть. Сейчас ей очень, очень нужно было собраться, понять, что говорит ей интуиция и что делать дальше. Она сосредоточилась, на миг задержала ненужное дыхание, будто замирая внутри - и "впустила кровь в слух". Окружающие разговоры отступили, отсеялись, как если бы она покрутила ручку настройки радиоприемника. И от зданий на ферме вдруг донеслись обрывки чужих голосов: - ...толпа кровососов... бросайте маскировку... мочи зверушек... жги всё дотла. Затем треск, радиопомехи. А потом мужской голос зазвучал отчетливо, будто тот стоял рядом: - Вторая когорта, возвращайтесь с восточных холмов. Сейчас. Здесь рыба покрупнее, чем проклятый волк. Кьяра застыла. Зрачки сузились, как от света, хотя вокруг была только ночь. Это не фермеры. Кто-то обученный, организованный. И они знают, кто здесь. Маскировка, когорты, приказы - звучало слишком похоже на военные команды или на сектантов. - Стойте, - позвала она вполголоса уходящих. - У нас проблемы. Их много, и они ждут. Я услышала... команду по рации. Они называют нас "кровососами" и собираются напасть. Слова прозвучали спокойно, почти буднично. Но под ними скрывался холодный, отчетливый страх. ______ Активировано Обостренные чувства, голод +0

Кьяра оглядывалась по сторонам: в темноте ферма казалась покинутой, но кто знает, что скрывается за стенами жилого дома. Луна отсвечивала в стеклах и от этого они выглядели, как пустые глаза мертвеца, следящие за каждым движением. - Слушайте, - негромко сказала она, поворачиваясь к спутникам, - может, для начала, просто постучим в дверь? Узнаем, действительно ли тут никого нет. Она приподняла брови и чуть улыбнулась, но в улыбке сквозила настороженность. - Мы же не знаем, почему пропала связь, может и нет тут никаких оборотней. А то, получится, что Свен дома, а мы тут, как воры... Так можно и дробью получить.. в мягкое место. Девушка поудобнее перехватила биту - не угрожающе, а скорее на всякий случай, но никогда не пошла, выжидая, поддержит ли кто-нибудь ее идею.

— Подумал, что, может, ищешь какую-то передачу, которая нравится, или песню, или что-то в этом роде. Кстати, зря выключила — мне нравится The Doors. В первые мгновение после слов Роудса Кьяра чувствовала лишь замешательство, неуверенно переводя взгляд с затылка водителя на темный силуэт Нейтана рядом. Он попал прямо в яблочко, но она не была готова признаться в этом, не готова делиться тем, что скрывала глубоко внутри. И тут же поняла, что ответа от нее, похоже, не ждут. Мужчины продолжили говорить между собой, словно ее слова были не важными, не стоили паузы, не заслуживали внимания. Что-то болезненно знакомое дрогнуло в душе, заставляя вспоминать холодный свет больничных ламп, строгие взгляды врачей поверх очков, вопросы, на которые никто не ждал честных ответов. Тогда, в клинике, ей всегда казалось, что ее слова соскальзывают с гладких, холодных лиц людей в белых халатах, не оставляя следа. Все, что она говорила, все, что пыталась объяснить, растворялось в воздухе, будто крик, задушенный подушкой. Они делали записи, переговаривались между собой, перебивали, когда она пыталась возразить, и лишь кивали, когда она замолкала, не в силах бороться с ощущением, что ее слышат, но не слушают. Не понимают. Не хотят понять. Она поймала себя на том, что слишком внимательно смотрит на очертания головы Нейтана, отслеживает движение его губ, но не слышит слов. Просто реагирует на звук, как животное на шум, не понимая смысла. Слова пробивались в сознание, но не цеплялись за мысли, не превращались в образы. Девушка машинально поправила воротник водолазки и отвела взгляд к боковому окну, стараясь поймать свое отражение. Сначала ей показалось, что видит свое собственное лицо - спокойное, отстраненное, даже немного скучающее. Холодная, безупречная кожа, застывшие черты, ни одной подрагивающей мышцы - ее страх не просочился наружу. Лишь уголки губ были немного напряжены, будто тень давно подавленного крика все еще жила где-то глубоко внутри. Тонкие пальцы непроизвольно переплелись, замок рук оказался крепким, как старый, проверенный якорь, который должен был удержать ее на поверхности. Все в порядке, успокаивала себя Кьяра, прижавшись лбом к холодному стеклу и провожая взглядом темнеющие холмы. Все в порядке. Она все еще может сохранить себя, не раствориться в тени других голосов. Пусть Роудс и Нейтан продолжают разговор, не дожидаясь ее мнения, но она не потому молчит. Ее молчание - это тоже голос, это тоже выбор. Когда машины притормозили у ворот, девушка чуть подалась вперед, вглядываясь в силуэты строений. От фермы веяло покинутой тишиной, будто сама земля затаила дыхание в ожидании. И все же, в этой тишине что-то было. Неуютная вибрация в груди, тонкая, тревожная - не страх, но что-то близкое. - Выглядит... не очень дружелюбно, - пробормотала она, скорее себе, чем остальным, и нажала на ручку двери. Ночь здесь была другой - не как в городе, где даже тьма подсвечена неоном и фарами. Здесь - настоящая, густая, с запахом мокрой земли и чего-то едва ощутимого, будто притаившегося в прошлогодней траве. Кьяра сбросила с плеч пальто и оставила его на заднем сидении - не хотелось, чтобы оно превратилось в лоскуты, если случится что-то похожее на встречу в катакомбах. Здесь она не замерзнет, а вот в городе без него никуда. Одной рукой она держала выключенный фонарик, прижав его к груди, а в другой биту, держала ее, как держат чужой зонт в солнечную погоду - с осторожностью и чуть смешным благоговением. Она не знала, как именно с ней обращаться, и уж точно не верила, что сумеет сражаться. Но все же - ведь не выкинешь, вдруг пригодится. Ветер качнул створку ворот и Кьяра вскинула голову, всматриваясь в темноту - чуть напряженнее, чем раньше. Следы шин и копыт под колесами выдавали недавнюю жизнь, но только усиливали ощущение, что сейчас здесь быть никому не следует. Ни людям, ни вампирам.

- Да вроде ничего не нашли больше. Только одежду что не сгорела возле кровати. Ну, так сказали Марк и Эйрик - на втором этаже я не был. А вокруг дома мы не стали смотреть, - Нейтан неуверенно посмотрел на Кьяру. - Мы и так запаздывали и решили не задерживаться. Ответов на вопросы о ритуале у него не было, он лишь согласно кивнул. - И место странное. И сами символы - я таких раньше не видел. Кьяра коротко усмехнулась: - А ты много таких символов видел в своей жизни? - она чуть приподняла бровь, но тут же махнула рукой, показывая, что шутит. - Извини, - добавила она. - Просто все это странно. Будто кто-то специально оставил следы, но не слишком старался их спрятать. Будто хотел, чтобы их нашли, - девушка снова посмотрела на Нейтана. - Может быть, Мэри и впрямь сама инсценировала свою смерть? Мысль показалась ей одновременно и интригующей, и горькой. Ведь если это так, почему Мэри их бросила?! Даже если ей угрожала расправа принца, почему она не оставила им никаких указаний, не дала подсказок, где искать ее или вторую часть сыворотки? Кьяра отвела взгляд к окну, где редкие огни мелькали в зимней темноте. Она почувствовала, как внутри поднимается неясное беспокойство. Слишком много вопросов, слишком мало ответов. – Ищешь знакомый голос? - спросил он ее. Девушка моргнула, выныривая из своих мыслей, и непонимающе посмотрела на затылок Роудса. Она и думать уже забыла о радио, когда Нейтан начала рассказывать о своих находках. - Что? - переспросила она, не понимая, о чем идет речь.

Когда машина завелась, Кьяра подвинулась на середину заднего сидения, потеснив немного Нейтана, и, упершись рукой в пассажирское кресло, потянулась к магнитоле. Щелчок, шипение, пара секунд беспорядочных помех, и низкие, дребезжащие аккорды заполнили салон автомобиля. Девушка задумчиво покрутила ручку, перелистывая местные станции - скорее рефлекторно, чем осознанно. Вряд ли она и впрямь ожидала услышать свой голос или знакомый позывной. Но ведь когда-то она была частью этого эфира. Голосом, звучащим в ночи, словом, что проникало в машины, в одинокие квартиры, в полуосвещенные бары. Она была той, к кому обращались за утешением, кто вел разговоры о странном и страшном, подбирал музыку, идеально ложащуюся в ритм ночного города. А теперь ее нет в эфире. Что сказали слушателям той ночью, когда ее передача вдруг исчезла? Звучал ли в чьем-то приемнике неестественно бодрый голос временного заменяющего, объясняющего, что их любимая ведущая просто заболела? Или станция, торопясь замять скандал, просто заполнила эфиры рекламой и безликими плейлистами? Или, быть может, однажды кто-то из ее постоянных слушателей включил радио, ожидая привычного: “Доброй ночи, Денвер! С вами Кьяра Фокс!”, а услышал только шипение пустоты? Она чуть вздрогнула, остановившись на случайной частоте, где звучал знакомый мотив. The Doors "Riders On The Storm". Девушка поспешно щелкнула по кнопке, выключая радио, не давая мелодии проникнуть в салон, и откинулась назад, отвернулась к окну, стараясь не думать о том, вышел ли кто-то из них той ночью на улицу, огляделся по сторонам, всмотрелся в темноту и внезапно ощутил острое, невосполнимое чувство утраты. К счастью, голос Нейтана отвлек ее. Кьяра повернулась к нему вполоборота, чтобы лучше слышать рассказ мужчины сквозь шум двигателя и шуршание шин по дороге. У нее возникло странное ощущение. Слова о ритуалах, рунах, пробирках с редкими ингредиентами - как будто они сами стали теперь частью той самой городской легенды, которую кто-то, возможно, расскажет через много лет в эфире. Хотя почему как будто? - Странно место для символов, - задумчиво проговорила девушка, когда Нейтан замолчал. - Почему Мэри начертила ее под кроватью? Не хотела, чтобы ее нашли? Или, наоборот, это руна защиты? Но тогда от кого или чего? - она качнула головой. - Вы заметили еще что-то странное? Может быть подобные знаки были в других комнатах или на предметах, которые остались целыми после пожара? А рядом с домом не было ничего необычного?

Кьяра последней присоединилась к товарищам. В номере она сменила платье на более подходящие джинсы и черную водолазку, собрала волосы в хвост и накинула пальто - не для тепла, а по привычке. Хрупкую пластинку, найденную в подвале, она оставила, а фонарик и биту взяла - на всякий случай, мало верилось в то, что связь пропала из-за упавшего на телефонные провода дерева. Нейтану досталась радостная улыбка и короткий взмах ладошки, как доброму знакомому, которого давно не видел. -Кажется, это где-то здесь. - тонкий палец прочертил по плотной бумаге, чайные глаза вскинулись на полицейского, - Ну что, кто поедет вперед показывать дорогу? - Роудс, поехали! - с энтузиазмом проговорила девушка. - Мы разузнали, где ферма, нам и быть первопроходцами! Хорошо поставленный голос радиоведущей скрыл испытываемое волнение, но чуть более резкие, чем нужно, движения и взгляд, перебегающий по лицам, говорили о беспокойстве.

Отель – О, боюсь, на этот вопрос каждый должен ответить себе сам, – вежливо уклонился от прямых советов неопытному птенцу носферату. – Если повезёт задержаться в ночи достаточно долго, то и не один раз, – Пауль обвёл взглядом богатое убранство Стикса. – Я нашёл для себя место. Интересное занятие. Считаю это неплохим началом. Кьяра слушала Пауля с внимательным молчанием. Сначала ей показалось, что он уклонился от ответа, оставив ее наедине с собственной тревогой. Но всмотревшись в его обезображенное лицо, она вдруг уловила скрытый смысл в его словах. Понимание вспыхнуло, как искра, озарив лицо девушки. - О! - все так же шепотом протянула она и задумчиво кивнула. Каждый должен ответить себе сам. Слова собеседника прозвучали одновременно и как мудрый совет и как жесткое напоминание о личной ответственности. Универсального рецепта, как сохранить себя и не стать бездумным хищником, не было. Только опыт и время могут научить этому, если вообще научат. И раз это получилось у других, то почему она позволяет страху и сомнениям подчинять ее волю? Девушка выпрямилась. - Тогда приложу все усилия, чтобы найти свой ответ. А если эта моя новая жизнь окажется короткой..., - она пожала плечами с наигранной беспечностью, заставляя уголки губ приподняться почти в искренней улыбке, - что ж... значит и беспокоиться будет не о чем! На языке вертелись еще вопросы, но девушка сдержалась. Работа управляющего отеля не подразумевает обучение новообращенных вампиров премудростям новой жизни, если, конечно, это не жалобы на жесткую подушку или холод в номере. - Спасибо, что уделили время, не буду больше вас беспокоить, - Кьяра коротко кивнула, благодарно взглянула на Пауля и, заметив, что Клэр уже ушла, развернулась к лестнице. Нужно было отнести покупки в номер и обдумать этот странный, но важный разговор. Пауль оставил ей много пищи для размышлений. Х до вечера

Отель – Мне не известно о подобных “хитростях”, поэтому ничего не мешает вам попробовать самим, – покачал головой носферату. – Только стоит помнить, что у всех способностей Сородичей есть цена, – с вежливой, как ему казалось, улыбкой продолжил Пауль. – Чем чаще ими пользуетесь, тем больше крови понадобится. Кьяра кивнула, принимая совет Пауля и невольно задумалась. Каждая такая мелочь о вампирской природе, каждое новое правило, каждый намек на цену их новых способностей, звучало, как предупреждение. Она вспомнила вихтов - иссохшие, потерявшие разум существа, когда-то, возможно, бывшие такими же, как они. Теперь же их разум исчез, уступив место чистой ярости и неутомимой жажде. “Можно ли дойти до такого состояния, просто поддаваясь голоду или часто пользуясь способностями?” - эта мысль заставила ее вздрогнуть. Воспоминания нахлынули внезапно. Как она открыла глаза после превращения, как ощутила голод, незнакомое, рвущееся изнутри желание. Потом был первый вкус крови из пакета, волна облегчения и восторга, мгновенная, как вдох после долгого задерживания дыхания. И затем - бойцовский зал, наполненный запахами крови и адреналина. Как на миг все в мире сузилось до одного ощущения: голод, который рвался наружу. Тогда ей удалось сдержаться, но как долго это продлится? И сколько нужно крови, чтобы по-настоящему насытиться? Может ли этот голод вообще быть утолен? Она неосознанно стиснула пальцы, а губы чуть разомкнулись, будто для первого жадного глотка. Этот вечный голод уже знал ее, вцепился в ее новую натуру и не собирался отпускать. Рано или поздно он станет таким сильным, что она не сможет ему противиться и тогда... ей придется... кого-то... “поцеловать”. Да, именно так Пауль это назвал. Как будто это что-то невинное, простое, нежное. Какая же это нежность? Где здесь место для доверия и близости? Теплая, живая кожа, мягкий шепот, прикосновение - все это вдруг приобрело другой, опасный смысл, в котором не было места ни романтики, ни невинности. Девушка опустила взгляд, подавляя тревогу, которая вдруг поднялась в ней вместе с новыми мыслями о будущем. Ей предстояло не только научиться быть вампиром, но и принять свою роль хищника - того, кто охотится, обманывает и пьет кровь живых. Но как сделать это, не потеряв себя? Как выйти на улицу и увидеть в каждом встречном не просто силуэты прохожих, а потенциальных жертв? Сможет ли она это сделать? Выбрать человека, подойти ближе, поймать взгляд, сказать что-то легкое, ободряющее, чтобы завязать разговор. Может, как когда-то в эфире, постараться расположить к себе незнакомца тоном голоса, улыбкой, звучащей в его звуках. Потом - шаг в сторону, подальше от чужих взглядов. И.. острые клыки легко прокалывают плоть, горячая, живая кровь вливается в ее тело, принося облегчение, насыщение. А жертва... жертва, если верить Паулю, ничего не почувствует, кроме волнения и сладкого, томного наслаждения. Будто от прикосновения к запретному. И все же мысль о том, что придется рано или поздно обмануть кого-то, использовать чужое доверие, пугала ее. Можно ли сохранить себя, если вынужден притворяться, манипулировать, охотиться, снова и снова погружаясь в кровавое наслаждение? Сможет ли она почувствовать, когда нужно остановиться? Или этот вечный голод рано или поздно сломает ее волю, заставит шагнуть за грань, превратит в ту самую тварь, что беспрерывно ищет жертву? Кьяра не заметила, как вопрос сорвался с губ, будто сам пробился сквозь ее сомнения и страхи: - Пауль, а... как не потерять себя? Как остаться собой, когда в тебе все время что-то шепчет, требует, чтобы ты нарушила все, что было важно в прошлой жизни? Как вы справляетесь с этим? Слова, сказанные сбивчивым шепотом, повисли в воздухе. Ей хотелось тут же взять их обратно, но было поздно. Кьяра замерла, напряженная, как натянутая тетива. Она и сама не знала, что напугает ее больше - честный ответ или молчание.

Кьяра кивнула Паулю, обдумывая услышанное. Возможность вернуться к привычному облику, хотя бы внешне, оказалась неожиданным, но логичным дополнением к ее новому состоянию. Она не чувствовала панического страха перед собственными изменениями - зеркало все еще отражало ее лицо, хоть и с бледными губами и мраморной кожей. Но мысль о том, что теперь она сможет не выделяться среди людей, показалась важной. Конечно, это не изменит сути, она все-равно останется мертвой. Но, по крайней мере, у нее будет выбор, как выглядеть. И это уже что-то. Маленькая возможность сохранять контроль.

Вернувшись в отель, девушки узнали, что никто из мужчин еще не вернулся. Оговоренное время почти истекло и оставалось только ждать и надеяться, что с ними ничего не случилось. Уже собравшись подняться в комнату, Кьяра остановилась, поколебалась пару мгновений, а потом снова вернулась к стойке управляющего. Она не знала, насколько уместным будет ее вопрос, но, возможно, Пауль мог бы дать ей ответ. В конце-концов, не смотря на пугающий внешний вид, он производил впечатление разумного и опытного... вампира. - Пауль..., - она сделала шаг ближе, чуть склоняя голову, чтобы встретиться с его бездонным взглядом. - Можно спросить? Я... многого не знаю, про таких, как мы... Я видела, что некоторые из... сородичей могут выглядеть как люди. Это дар, который есть у всех или только у некоторых? Ее пальцы чуть плотнее сжали ручки пакетов, собранных в магазине, в ожидании ответа.

– Идём выбирать тушь, – с нарочитым энтузиазмом сказала Клэр. – Есть предпочтения? Вижу, ты хорошо разбираешься в этом, – она улыбнулась, желая приободрить Кьяру, но чувствуя некоторую неловкость, потому что, в силу их весьма краткого знакомства, не знала, как это лучше сделать. Впрочем, шоппинг девушку увлекал, а значит с помощью него есть шанс сделать так, чтобы она ненадолго забыла опасности, отвлеклась от нерадостных мыслей в мире яркого света и витринного разнообразия. - Тушь? О, я за объем и чтобы не осыпалась к вечеру, - девушка остановилась у стойки с тушью и пробежала пальцами по ряду тюбиков, взяла один. Обернулась, внимательно посмотрев на собеседницу. - А тебе подойдет что-то с эффектом удлинения. У тебя такой взгляд... глубокий, но острый, можно подчеркнуть... Дополнив покупки черным карандашом и палеткой теней, а также румянами, Кьяра, наконец, удовлетворенно кивнула: - Все, теперь точно все. Сумма в чеке оказалась почти предельной, но ощущая приятную тяжесть пакетов, Кьяра поймала себя на том, что чувствует легкость, как в прежние, нормальные дни. Когда они вышли за магазина, их встретил свежий вечерний воздух, пронизанный холодом, от которого стекла ближайших витрин покрылись легкой изморозью. Улица мерцала огнями вывесок и рекламных табло, неоновые надписи отражались на мокром асфальте, вытягивая длинные цветные полосы к краям тротуаров. Машины проносились мимо, оставляя за собой мокрые следы и шлейфы выхлопных газов. Торопящиеся домой прохожие стучали каблуками по потрескавшимся плиткам, кутаясь в шарфы и поднятые воротники пальто. Дома, как высокие, промерзшие великаны, поднимались вдоль улицы, их окна желтели теплыми пятнами света, мелькали силуэты людей, которые уже укрылись от ночного холода и темного за занавесками. Фонари отбрасывали длинные тени, подчеркивая пустоту переулков. Вдалеке за ними блеснули красные огни светофоров и где-то глухо завыла полицейская сирена, тонущая в гуле города. Кьяра подняла взгляд к небу, по которому ветер гнал темные облака, и мечтательно улыбнулась. - Это было так здорово, - проговорила она и взглянула на Клэр. - Спасибо. Не дожидаясь ответа, она легонько подтолкнула ее локтем, мол, пошли дальше, и направилась вперед.

– О нет, обе уже слишком, – Клэр улыбнулась в ответ на ощутимо тёплую искру во взгляде Кьяры, отражающем её эмоции. – И не из экономии, а потому что губы я крашу редко. В последний раз это было, наверное, лет пять назад. Возьму коралловую, – она протянула руку за тюбиком выбранного цвета. – А чем занималась ты, Кьяра? Ну, до всего этого, – Клэр неопределённо махнула рукой, в которой держала помаду. Кьяра усмехнулась - искренне, с теплом, которое словно подсветило ее взгляд изнутри. - Зря, что редко. У тебя такие губы... с характером. Даже легкий цвет делает их выразительными, - с этими словами она коснулась пальцем воздуха у своего лица, как бы очерчивая форму. Они перешли к стойке с пудрой. Кьяра взяла один из футляров, приподняла крышку, провела пальцем по оттенку. Что-то не то. Второй тоже. Ее кожа уже не имела прежнего золотистого тона. Теперь же... Девушка посмотрела на свое запястье. Неестественно белое. - Раньше я пользовалась вот такой, - негромко сказала она, показывая оттенок пудры, близкий к коже человека с теплым подтоном. - Но теперь это уже не мой цвет. В голосе не было сожаления, только констатация. Она выбрала тон чуть светлее фарфора, положила коробочку в корзинку и, задержав пальцы на упаковке, вдруг заметно замедлилась. Вопрос Клэр повис в воздухе и девушка чуть сжала губы. Не от смущения, от воспоминаний. - Я работала на радио, - наконец, проговорила она. - Вела ночные эфиры. Музыка, звонки, разговоры, - на секунду она замолчала, будто снова услышала шорох в наушниках, дрожь в проводе. - Мне это нравилось, там, в темноте, все казалось ближе, настоящим... Кьяра запнулась - воспоминания сами подступили. Голос испуганного подростка, звонок, который начался как розыгрыш, а закончился жутким криком. И с того момента все покатилось. Только тогда она этого не поняла. Не хотела понять. Девушка выпрямилась, поправила ремешок сумки на плече и улыбнулась немного рассеянно. - Выберем тушь? Пока магазин не закрылся... Х

— Блеска тут более чем достаточно, — усмехнулась Клэр, рассматривая прилавки с косметикой. — А нам бы, наверное, лучше румян и помаду... Хотя, — она посмотрела на Кьяру. — у тебя помада есть. Красивый цвет, кстати. Кьяра едва заметно улыбнулась, опустив взгляд к полке с блистерами румян. - Спасибо... Это была моя любимая, - пробормотала она, чуть коснувшись губ. - Странно, что сохранилась... Затем, прищурившись, посмотрела на Клэр с новым вниманием - уже не как на спутницу по опасному делу, а как на женщину, к которой можно примерить оттенки. - А тебе бы подойдет... вот такой, смотри, - девушка протянула тюбик с помадой сложного бордового тона. - У тебя правильные скулы и четкая линия губ, такой оттенок подчеркнет это. Или... если хочешь мягче - вот эта, коралловая, сделает лицо теплее. Она чуть склонила голову к плечу, ловя отражение собеседницы в зеркале, и весело улыбнулась: - Знаешь, бери обе!

— По-моему, отличное предложение. Бери, — сказала она с уверенностью завсегдатая распродаж. — На всю жизнь всё равно не сэкономить. К тому же, в клинике я была на полном обеспечении, поэтому у меня вполне достаточно собственных средств. А ты заслужила компенсацию, — Клэр извлекла из внутреннего кармана купюру и вложила в руку Кьяры. — Не возражай. С тем, что будет дальше, разберёмся. Вместе. Кьяра растерянно моргнула, глядя на купюру. Почти физически ощущалось ,как в груди борются осторожность и искушение. Она уже хотела возразить, но слова Клэр прозвучали настолько буднично и уверенно, что сомнения отступили. - На всю жизнь не сэкономить, - пробормотала она себе под нос, потом вскинула взгляд и в голубых глазах мелькнуло озорство. - Ну... так уж и быть, раз заслужила. С этими словами она залихвастки махнула рукой, словно отгоняя остатки колебаний, и вновь вернулась к ряду с одеждой. Кардиган и юбка вернулись на свои места - красивый, но не тот образ. Вместо них она выбрала мягкий джемпер цвета сливок с кокетливым вырезом на одно плечо, темно-синие джинсы с высокой талией и мягкий шарф с тонкой серебристой нитью, словно невзначай добавивший наряду нотку изящества. Но этим дело не закончилось. В корзину легли две водолазки - бордовая и практичного черного цвета, темно-зеленая плиссированная юбка-миди и лаконичный жилет. Затем, уже не оглядываясь так тревожно на ценники, девушка набрала еще несколько нужных и приятных вещей: удобное белье с кружевной отделкой, носки и плотные черные колготки, тонкий браслет и серьги-кольца. Крутясь перед зеркалом, мысленно собирая разные образы, то поднимая волосы вверх, то позволяя им лежать свободно, Кьяра вдруг увидела в зеркале неожиданное. Не испуганную девчонку в серой больничной тени, не "новообращенную" с опущенными глазами, не радиоведущую, которая могла скрыться за голосом. Она увидела себя. Живую. Сильную. Немного потрепанную жизнью, но не сломленную. Ту, которая выбирает. И джемпер, и джинсы, и серьги, и браслет - и новую себя, которая еще не знает правил игры, но не боится делать ставки. Уже повернув к кассе, она вдруг остановилась у манекена. Платье. Простое на первый взгляд, но идеальное - глубокий винный цвет, чуть приталенное, с длинными рукавами и мягкими складками от талии, длиной чуть ниже колена. Без лишнего блеска, но с аурой достоинства и мягкой силы. В нем можно было бы появиться хоть на приеме у принца и никто бы не подумал, что его носит "птенец из пробирки". Девушка провела пальцами по ткани, тихонечко вздохнула - и взяла. Не потому что было нужно. Потому что хотелось. У кассы Кьяра замерла, словно осознавая масштаб собственного поступка. Совсем недавно она считала каждый цент, разрываясь между "практично" и "хоть немного по-своему". А теперь - и водолазки, и юбка, и даже платье. Слишком много? Возможно. Но странное, почти забытое чувство теплой уверенности вспыхнуло внутри - не наглость, не каприз, а простое человеческое "я тоже могу". Она перевела взгляд на Клэр - не за одобрением, а чтобы разделить этот момент. Еще вчера она куталась в чужой пиджак, а сегодня снова выбирала сама. И пусть это всего лишь одежда - с бирками и скидками, но вместе с ней она будто вернула себе еще частичку права быть собой. Хотя и ощущала себя немного сумасшедшей. Оставив корзину с вещами у кассира, Кьяра вернулась к напарнице. - А теперь самое важное, - девушка с улыбкой взяла Клэр под руку и повела мимо рядов с футболками и куртками, - красота требует, как минимум туши, блеска и немного удачи!

— Господа из подземелий явно были нам должны за порчу имущества, моральный и физический ущерб, — понизив голос сказала она Кьяре, — поэтому я забрала у одного из них две сотни баксов. Так что, деньги у нас есть, выбирай, не стесняйся. Кьяра удивленно приподняла брови, потом улыбнулась - искренне, по-девчачьи радостно, как если бы Клэр предложила ей мороженое в жаркий день. - Серьезно? - почти прошептала она. - Вот это подход. Она чуть приподняла свитер, снова взглянула на ценник - и тут же выдохнула с сомнением, будто радость от предложения наткнулась на стену. - Хотя..., - девушка покачала головой, - может нам стоит приберечь эти деньги? Мало ли, какие траты могут оказаться в будущем, а пособий на таких, как мы, точно не предусмотрено. Кьяра замолчала, бросила признательный взгляд на Клэр и добавила: - Но спасибо. Правда.

Вторая группа, уехавшая осмотреть сгоревший особняк, еще не вернулась и у вернувшихся из библиотеки образовалось свободное время. Роудс вызвался заняться практичным - ушел в сторону ближайшего проката машин. А Кьяра и Клэр решили поискать магазин с одеждой. Магазин оказался из тех, что не кичатся брендами, но выручают в нужным момент: яркий свет, вешалки с пестрыми ценниками и стойки с дюжиной видов дешевой косметики, от лака для ногтей до теней, цвета которых больше подходили подросткам, чем взрослым женщинам. Стоя между рядами Кьяра достала из сумки бумажник. Всего 47 долларов и 60 центов. За год, проведенный ею в клинике, цены успели подрасти - не катастрофически, но ощутимо. Она еще раз посмотрела на ценники, пересчитала деньги и решительно шагнула к стойке с распродажей. Выбор оказался неожиданно трудный. Она стояла в примерочной с двумя комлектами одежды - такими разными ,будто отражали две стороны одной и той же девушки. Первый - джинсы, серый свитер с высоким горлом и косами, кроссовки - был прост, удобен, надежен. В таком не страшно выйти на улицу, даже если придется бегать, прыгать или спасаться от врагов. Этот вариант как будто говорил: я в этом мире, я в нем ориентируюсь и готова ко всему. Второй - теплая клетчатая юбка, короткий кардиган цвета морской волны, белый топ и каблуки - смотрелся куда более эффектно. Женственно. Грациозно. Слишком хорошо для вампира, вынужденного решать чужие проблемы и то и дело дергаться от звуков за спиной. Но все же... это была она. Та, прежняя. Та, что выбирала стиль осознанно. Которая любила красоту не напоказ, а для себя. После месяцев серости, грубой ткани и больничных тапочек, ей хотелось напомнить себе, что она все еще может выглядеть так, как хочет. Кьяра покосилась на ценники. Выбор впритык, но все же - выбор. И в нем была свобода.

– Ты отлично держалась, Кьяра, – Клэр вернулась к девушке, посмотрела в глаза, улыбнулась. – Прости меня, пожалуйста. Следовало не молчать, а сделать что-то там, внизу, чтобы ты это знала, чувствовала поддержку. —Тебе пришлось одной за всех отдуваться, — в голосе Роудса было чувство вины, но потом он мягко улыбнулся Кьяре. — Ничего, через пару веков, если проживём, будем уже сами испытывать птенцов, — придал голосу оптимизма Кьяра вскинула брови, искренне удивленная. - Да, ну, Клэр, за что тут извиняться? Все же получилось. Ну, поволновалась немного, я ведь не знала, что тут такие жесткие... вступительные экзамены. Она бросила на обоих взгляд, в котором читалось одновременно смущение и признательность. - Все нормально, честно, - она развела руками и чтобы сменить неуютную тему с преувеличенным энтузиазмом порадовалась ответу, что ее напарники во всеоружии. - Отлично! Надеюсь, оборотни на этой ферме окажутся не слишком кровожадными!

– Ты молодец, Кьяра, – сказал он девушке. Кьяра скользнула взглядом по Роудсу, приподняв бровь - то ли удивилась, то ли оценила, но сдержала улыбку. - Я едва все не испортила, - пробормотала она и, покачав головой, оттолкнулась от стены. - Половину времени не понимала, насколько далеко можно зайти. Боялась, что он поймет про нас... лишнее. И сдаст принцу. Если Роудс хотел ее приободрить, у него получилось. Черты девушки немного смягчились, она отвела с лица прядь волос и, уже спокойнее, спросила: - Что будем делать? Вернемся в отель? Наверное, лучше поехать на ферму всем вместе... Она запнулась, вдруг оживившись: - О! У вас ведь остались еще патроны? Мало ли - вихты, оборотни или... кто там еще прячется во тьме. Кьяра сделала взволнованный жест рукой, больше для себя, чем для собеседников - словно развеивала мрачные мысли, прежде чем они смогли зацепиться за сознание.

Когда за спиной захлопнулась дверь библиотеки, Кьяра сделала еще несколько шагов вперед, как будто по инерции - словно мысли не догнали тело. А потом остановилась, обернулась, чтобы убедиться, что никто не идет следом... и только тогда позволила себе выдохнуть. Не воздух - скорее напряжение, сдавленное где-то внутри грудной клетки. Спиной она оперлась о холодную стену здания и медленно скользнула вниз, но не села, просто слегка согнулась, спрятав лицо в ладонях. Ни дрожи, ни тяжелого дыхания - новое тело, казалось, не знает усталости. Но внутри все было иначе. Внутри все стало вязким, как теплый кисель, беспомощным и тяжелым. Она не сорвалась. Не допустила ошибок, не выдала ничего важного. Кажется. Но ощущение хрупкости от этого не стало меньше. Слишком тонкий лед - под ногами, в словах, в чужих взглядах. Сказать чуть больше - и провалишься с головой. Сказать меньше - и заподозрят ложь. Она хотела, чтобы кто-то взял слово. Чтобы кто-то сказал: "Я продолжу" или "Я объясню". Но говорить пришлось ей. Кьяра убрала ладони от лица и вскинула голову. Над ее головой слабым кругом сиял фонарь, старый, с мутным стеклом. Свет струился не вниз, а в стороны, окрашивая поздний вечер янтарными потеками. Где-то в темноте протяжно просигналил автомобильный гудок - так далеко, что звук долетал, будто сквозь воду. Он не имел отношения к ней, к этой улице, но в этом было нечто успокаивающее. "Все хорошо, - подумала девушка, - пока все хорошо".

— О, вы точно узнаете моего человека, — негромко рассмеялся Профессор. — Если увидите большого волка с красными глазами или парня с острыми когтями – это он и есть. Почти наверняка. Оборотни уже давно не спускались со Скалистых Гор. — Пропала связь с одной из ферм. На пятом съезде с Боулдер Кэньон на юг, по грунтовке, до упора. Свен со вчерашней ночи тоже не появлялся, — сообщив о нужном маршруте вампир посмотрел на Кьяру. — Остальное – вам и узнавать. Раз уж мои ребята и девчата действуют чересчур рьяно… — Профессор широким жестом указал на Клэр, Роудса и Кьяру. — …посмотрим на знаменитую деликатность работников Стикса. Оборотни. Кьяра даже не сразу поняла, что он это сказал вслух - настолько странно, нереально прозвучало. Да, после вампиров ничего уже не должно было удивлять, но удивление - не то, что поддается логике. Это было как услышать голос призрака из старой детской страшилки - с отголоском из прошлого, из эфиров, где звонили взволнованные слушатели и рассказывали о зверях, что бегают на задних лапах, о том, как по ночам кто-то рвет скотину в пригородах. Тогда она думала - вымысел, нервный срыв, галлюцинация, паранойя в новой обертке. А теперь.... Слова "красные глаза" прорезали воздух, как лезвие. Девушка замерла, ненадолго, но внутри все сжалось. В ее памяти отозвалось тем, что она давно похоронила под слоем успокоительных, психотерапии и убеждений врачей. Той ночью она видела - или думала, что видела - что-то за дверным глазком. Тень, фигуру, что дышала по ту сторону двери. И глаза, красные, горящие в темноте. Тогда она поверила, что это был сон. Убедила себя в этом. А теперь - снова усомнилась. Кьяра покосилась взглядом на охранников Рэшфилда. Если они не вампиры, то кто? И, наконец, поняла. Профессор не стал решать проблему сам не потому, что не мог. А потому, что не должен. Если его "люди" - оборотни, то их появление на территории сородичей - это вызов, шаг к грани, за которой заканчиваются договоры и начинается резня. Она вновь сплела пальцы перед собой в жесте, который всегда ее успокаивал в прямом эфире. Девушка кивнула, постаравшись не показать на лице ни растерянности, ни недоверия. Только вежливость и спокойствие - на сколько это возможно. - Спасибо, Профессор. Мы постараемся разобраться как можно деликатнее, - она не стала говорить, что приложит все силы, это было бы слишком пафосно. Кьяра шагнула назад, показывая, что вопросов больше нет, и кивнула Клэр и Роудсу. Пора уходить, пока все хорошо.

Библиотека Кьяра едва заметно моргнула, когда профессор произнес имя Мэри. "Искра... страсть... или безумие" - даже такие слова звучали как признание. Значит, и правда, что-то в ней было. Она слушала дальше молча, сдержанно, стараясь не выдать облегчения, когда Профессор все же дал согласие. Но в голове уже щелкая связка несостыковок. Он говорил, что это его ферма. Его люди. Его проблема. И при этом требовал, что Харон принял меры. Угрожал, что иначе сам займется этим. Странная конструкция. Владелец чего-то обычно сначала решает, а уже если не справляется - просит о помощи. А здесь все наоборот, словно он не хотел вмешиваться. Или не мог? Что это? Политика? Страх? Или просто демонстрация силы - "смотрите, как щедро я делегирую"? Вряд ли. Рэшфилд не походил на того, кто нуждается в том, чтобы что-то доказывать. Девушка невольно посмотрела на Профессора с новым вниманием. Кто здесь на самом деле владеет ситуацией? Она не задала этот вопрос вслух. Вместо этого сказала: - Мы хотим понимать, с чем предстоит иметь дело. Что именно произошло? Только исчезла связь? Или были какие-то признаки - странности, сигналы тревоги до того? В ее голосе звучала та самая интонация радиоведущей, которой она умела вытягивать чужие истории - не давлением, не настойчивостью, а вниманием. Но она могла бы и не спрашивать. Ее спутники, наконец, нарушили режим молчания. Конечно, Клэр предложила делегировать ей переговоры с Профессором, но это еще не повод бросать на растерзание вежливым хищникам в одиночку. Что ж, теперь хотя бы не выглядело, будто вся инициатива исходит от нее одной.

— О, да. Вы точно от Харона, — он медленно и отрывисто выдохнул. — Даже голова заболела. Профессор открыл глаза и посмотрел на собравшихся перед ним посетителей. — Начнём сначала. Прошлой ночью с моей фермой и одним из моих ребят пропала связь. Теперь приходите вы и говорите, что там могут оказаться материалы проекта. Какого-то. Может быть. Только вот я определённо не вёл с вами никаких дел, а поэтому потрудитесь объяснить побольше, — в новой улыбке вампира было куда меньше от звериного оскала, но ощущалась от этого она едва ли менее опасной. — Пожалуйста. Кьяра невольно сделала шаг назад, вскинув ладони в почти инстиктивном жесте. Парадоксально, но оживший, наполнившийся красками Профессор казался сейчас еще более опасным. Как хищник, на мгновение растворившийся в тени перед броском. Внутри поднялась волна - страх, досада и, к собственному удивлению, злость. Злость на этот странный непонятный мир, в котором все ускользало сквозь пальцы, а правил никто не собирался объяснять. Кьяра надеялась, что имя барона откроет перед ними нужные двери, станет своеобразной защитой от лишних вопросов. Но оказалось, что Профессор ни во что не ставит Харона, так же как сам Харон не трепещет перед именем принца. Иерархия, о которой они лишь имели смутное представление, теперь казалась пустой оболочкой. Все эти статусы, ранги, бароны, принцы - видимость, старый инерционный механизм, которым никто не управлял. Или управляли по собственным правилам. Маскарад. Не только для смертных, но и между собой. И все же за раздражением и тревогой звучала мысль, подсказанная самим Рэшфилдом. Девушка кивнула, не столько в знак согласия, сколько в готовности объясниться. - Проект принадлежал Мэри, - она запнулась, не уверенная, подскажет ли это имя собеседнику, о ком идет речь. - Возможно, вы слышали, она погибла прошлой ночью, сгорела вместе со своим домом. И в ту же ночь на вашей ферме что-то произошло. Я уверена, что это не случайное совпадение. Кто-то еще ищет данные ее исследований. Кьяра замолчала, но взгляд не отводила. Она понимала, как слабо это звучит. Слишком мало информации, слишком много тумана. Но правду - всю правду - она не могла позволить себе раскрыть. Возможно, что проблемы принца это только проблемы принца и Профессор не станет выдавать их. А возможно, продаст их следующему, кому будет выгодно.

Библиотека — Значит, вы не просто остановились в логове старого крокодила. Работаете на него, — Профессор посмотрел на девушку. — Думал, он отправит кого-то из своих носферату. Не важно. Главное, чтобы дело сделали, — мужчина покачал головой. — Вопрос в другом. Что вы собираетесь найти на моей ферме? Кьяра чуть заметно кивнула, не подтверждая напрямую, но и не опровергая выводы собеседника. - Мы ищем материалы, связанные с одним незавершенным проектом. Насколько нам известно, их передали в место, которое назвали фермой. Не уверена, что речь идет именно о вашей, но вероятность есть. Она на миг замолчала, будто подбирая слова, и добавила уже мягче: - Мы не ищем конфликта. Но если наши задачи и правда пересекаются... мы могли бы помочь вам разобраться с вашими сложностями. А если по пути найдем то, что ищем сами - в выигрыше будут все.

Библиотека — Разве можно выбрать время удачней настоящего? — приветственная улыбка напоминала звериный оскал - похоже, не они одни оценили соблазнительный аромат крови, но открытой враждебности в словах не было. Если что-то в его манере говорить и привлекало внимание, так это тяжёлый британский акцент. — Как говорится, лови момент и меньше верь грядущему. Добрый вечер, — взгляд скользнул от гостей к железной двери и охранникам, которые следили за переходом между секторами болельщиков. — Не припомню, чтобы вы раньше посещали мои занятия. Ни там… — взгляд указал на бетонный потолок с тусклыми лампами. —…ни здесь. Поэтому хотелось бы немного больше контекста - насчёт повода для разговора. Вопреки тому, каким он показался в Стиксе, сейчас Профессор производил совсем иное впечатление. Ни резкости, ни угроз - только спокойствие, сдержанная учтивость и вкрадчивая, почти бархатная вежливость, в которой, правда, чувствовалась сила. Не та, что давит, а та, что держит вес своего положения с безупречной осанкой. Вот только улыбка... В ней было что-то инстинктивно настораживающее - чуть шире, чем нужно, чуть неестественней, чем хотелось бы. Как если бы мимика повторяла человеческие жесты, но слишком близко к краю, где уже читается не дружелюбие, а хищная природа. Густой британский акцент лишь усиливал ощущение инаковости. Кьяра улыбнулась. - Ваш чемпион победил?- вежливо поинтересовалась она, лишь чтобы заполнить паузу, и все же не удержалась, скользнула взглядом по рингу. Зря. Здесь аромат крови был гуще, плотнее, тягуч, как мед, и так близко. На миг все внутри вздрогнуло - воспоминание вспыхнуло слишком ярко: вкус, жар, обжигающее ощущение восторга и облегчения, мимолетное чувство полноты и покоя, которого ей с тех пор не хватало. Пальцы сильнее сплелись друг с другом, взгляд девушки на миг потемнел и она заставила себя отвести глаза от ринга. - Повод... скорее, пересекающийся интерес, - Кьяра бросила взгляд на своих спутников. Те не спешили брать слово, а заранее они не догадались обсудить версию, с какой лучше обратиться к Рэшфилду. Приходилось "двигаться" наощупь. - Нам сказали, что вам нужна помощь с проблемами на ферме. А у нас есть причина думать, что это место может быть связано с тем, что мы ищем. Возможно, мы можем быть полезны друг другу? Девушка говорила спокойно, без давления, но с оттенком осторожного ожидания.

Библиотека Кьяра шагнула вперед и тут же почувствовала, как шаг стал вязким, будто воздух сгустился. Запах ударил почти сразу - не в нос, а куда-то глубже - на языке, под кожей, в груди. Пахло чужим адреналином, сердцебиением, болью. Пахло жизнью, той, которая была ей недоступна. Будто тонкая струйка крови тянулась к ней из-под пола, из стен, из воздуха, волновала, притягивала, вызывала инстинктивный, какой-то животный отклик. Девушка остановилась у входа, огляделась. В клети били друг друга всерьез. С хрустом костей, с тугими мокрыми ударами, от которых зрители ахали - кто-то с восхищением, кто-то с азартом. Кьяра не могла понять, добровольно ли два бойца там, но, по правде говоря, уже сам вопрос вызывал дрожь. Она отвела взгляд. Толпа гудела сплошной какофонией, но девушка вдруг заметила то, что не бросалось в глаза, воспринималось иными - новыми - чувствами. Один сектор - жаркий, плотный, пропитанный потом, алкоголем, горячим дыханием. Живой. В другом - такой же шум, такие же крики, жадно горящие глаза и вздернутые руки, но воздух там был другой. Без плотского запаха. Пустой. И тут Кьяра поняла: живые и не-мертвые сидели рядом, одинаково болели за понравившегося бойца. А кем были эти бойцы? А может и на ринге - как в зале, человек против вампира? Достаточно. Кьяра отвела взгляд от клетки и посмотрела выше, на фигуру в твидовом пиджаке, стоящем спиной к ним. Профессор. Зритель над всеми зрителями. Ее спутники уже прошли вперед и ей тоже пора было вспомнить, зачем они здесь. Девушка бросила взгляд на Клэр. Та явно ждала, что именно она скажет первое слово. Может, потому что до этого получилось с тем парнем у двери, но теперь был другой случай. Тот был хамоватый, но не глупый. Понятный. Можно было подобрать тон, улыбнуться, поиграть взглядом. Профессора же девушка видела лишь миг - тогда, в коридоре, когда он угрожал барону. Вряд ли с ним получится легкий разговор. Какой стиль выбрать? Вежливость? Прямота? Притворство? Кьяра подошла к основанию короткой лестницы, охрана смотрела, но не остановила и у девушки закралось подозрение, что их ждут. Она поднялась по ступенькам. Неуверенности в походке не было, но пальцы сжались в замок - привычка эфира: когда волнуешься, держи руки занятыми. Когда подошла ближе, губы почти разомкнулись, чтобы назвать мужчину по имени - и тут же вспомнились слова барона об относительности имен. - Профессор, - позвала она достаточно громко, чтобы быть услышанной, но не крича. - Простите, если выбрали не самое удачное время, но, кажется, у нас с вами есть повод для разговора.