Плюшевая Борода

Deathstrike

Собаки лучше котов.

Wuf-wuf

Клементину?

Еще раз спасибо за игру :з

А чем еще?

Всем спасибо, котики :з

Среди вьевшегося до тошноты, до слезного зуда пота и сладкоголосого шепота лживых грез, которым не суждено сбыться, в этой проклятой юдоли дряхлеющего декаданса и личностного распада певуче разносился Байрон. Эйву отчего-то захотелось пустить скупую мужескую слезу, но в глазах, как назло, было предательски сухо. Он вздрогнул. - Пусть для радости и боли ночь дана тебе и мне - не бродить нам больше в поле в полночь при луне. - хрипловато прошептал он, глядя перед собой, но не видя ничего. Любовь - не смерть, в ней не становится проще. Голос подвел и Эйва. - Бафомет (переголос). - произнес он, громче и уверенней, и хлопнул вискаря.

- А два раза подряд тыкать пальцем в сторону - крайне подозрительно. - Не подозрительнее, чем в Незнакомца. - И теперь ты вернул голос мне, поскольку я выступил против тебя. Пойми, подозрительны не сами имена как таковые, а то, что ты не приводишь никаких доводов. Это, как минимум, странно, не так ли? - Для кого-то, кто уповает на веру и бога, ты на удивление тщеславен, сын мой. Я вернул голос потому, что задолжал тебе его со вчера. Люблю заканчивать начатое, с некоторых пор. На предложение Лидии Эйв вначале ничего не ответил, потом тоже ничего не ответил, а потом, когда выражение легкой озадаченности сменилось на его лице затяжной задумчивостью, сказал. - Стихи. Стихи в самый раз. Святые негодники, что могло быть лучше стихов в час неминуемый и роковой? Проститутка, подумал Эйв, но вовремя прикусил язык.

Гул в висках трубил во все колокола. С трудом оторвав шалую голову от столешницы, Эйв обвел зал осоловевшим взглядом. - Ты. - могильщик ткнул пальцем в священника(голос). - Тебя спасали. Переборов искушение пристрелить мальца на месте, Эйв-с-дьявольским-именем-Бафомет потребовал бутылку виски и проститутку.

Ночное бдение, сопровождаемое ноющей болью и горчичной пряностью бурбона, принесло свои плоды - Эйв был близок к состоянию просветления сознания, в народе именуемому "белочка", иначе - катарсис. - Луана, нананана, Исайя, йайайайа, Андрэ, рэрэрэ, ы-ыык, хмм. - отрывисто просипел Бафомет и рухнул лбом на стол. Пузатый стакан, испуганно звякнув, вскочил, и, издав еще пару жалобных дзынь, утвердился в прежнем положении.

"Так вот чем пахнет смерть", - думал Эйв, вонзив потухший взгляд в грязный пузатый стакан и грязновато-янтарную жидкость в нем, по недоразумению именующуюся в этих краях кукурузным бурбоном. Ирисом. Не жирным черноземом, прогорклым и безвкусным, не запекшейся кровью, солонящей губы, не старой доброй сталью. Эйв покосился вначале на учителя, потом перевел взгляд на краснокожего. - Кххм. - многозначительно начал Эйв, прочищая горло порцией бурбона. Бедро нещадно жгло пламя из самых глубин преисподней. Если рана загноится, то очень скоро ему понадобится деревянный макинтош, решил Эйв, а если нет, то его непременно доконает что-нибудь еще. Сварливые бабы. Дрянная выпивка. Сифилис. Деменция. Запах ириса. - Не люблю святош и их чопорные галстуки. Исайя Торнборроу (голос). Отогнав назойливо жужжащую муху от кромки мутного стекла, он опрокинул в себя остаток выпивки и надвинул шляпу пониже на лоб. Х

Жестокость - это дар, который люди преподнесли себе сами. Так считал Эйв Бафомет, так считал Черный Джек, так считали все, кто когда-нибудь держал в руках оружие. Могильщик опрокинул в себя остатки виски; поморщившись от сивушной горечи, он отодвинулся от стойки: взгляд его был изможденным и строгим, а волосы - спутанными и сальными. Он пригладил их пятерней левой, надел шляпу, и, не обращая внимания на звуки отдаленной пальбы, вышел из салуна сквозь створчатые двери, распахнув их ударом ноги. Пыль на опустевшей улице давно улеглась, и вокруг не было ни души - только пара трупов и мертвая лошадь. Эйв медленно, чеканя каждый шаг и придерживая шляпу за борт, пошел по улице. Мимо, почти у самого виска, просвистела шальная пули, но напиться Эйвовой крови не довелось ни ей, ни ее подружке, последовавшей за ней, ни еще полудюжине. Эйв неторопливо брел вперед. Фонарный свет выдворил из подворотенного мрака размытый силуэт. Рука метнулась к поясу, сжала рукоять и грянули иерихонские трубы, осаждая крепость человеческой плоти. Выстрел отозвался эхом где-то вдали, и в унисон ему прозвучал вопль заплутавшего в зарослях сухого пейота лугового волчонка, а следом раздался ответный. Запел порох, сгорая дотла. Эйв ладонью дернул курок и нажал на спусковой крючок снова. Ответом ему стал сиплый сдавленный крик, в этот раз - человеческий, и пуля, чиркнувшая по плечу спичечной головкой. Он стиснул зубы и разрядил барабан. Он промахнулся. Он промахнулся, а его противник - нет. На Эйва нахлынула сонливая услада, руки и ноги обмякли, стали легче воздуха, а в бедре расцвел теплый бутон. Сознание вытекало из него медленно, но быстрее, чем кровь из простреленной ноги текла на песок, и последнее, что явила ему эта ночь, была полусгнившая щербатая ухмылка победителя.

В салуне было многолюдно. Хмурясь, Эйв прошел к стойке и заказал виски - любой, кто носил на ремне кольт и недурно с ним управлялся, обязан был пить виски или дешевое пиво, в самом крайнем случае - кактусовое вино или гробовой лак. - Двести метров. - сказал Эйв негромко, но отчетливо. Пойло было таким крепким, что убивало наповал с расстояния пистолетного выстрела. Мысли неспешно брели в густом тумане, звенел и фальшивил разноголосый хор, смрад застарелого пота и блудливой плоти бесцеремонно и сладковато-кисло впивался в ноздри. Кольт с полным барабаном отзывался на бедре стальным холодком.

Эйв Бафомет, пришлый могильщик

Media

Занят кем-то другим :)

Потная катка, спасибо за игру х)

Да, пусть Борода останется ^_^ Грей (голос).

Традиционно Дафна (голос)

Плюс.