Grey_vi_Ory

- Хозяйка говорит, у тебя есть уважительная причина, - поманил дракона медик розовым куском ветчины. - Ну, иди сюда. Эшер завис перед Энди, принимая подачку, и опустился с добычей на траву, удовлетворенно урча. - Эшер и кеа довольствуются синтетическим мясом. Попугаи чувствуют себя на нем прекрасно, я как-то ставил недельный опыт, - с легкой усмешкой поделился Флинн. - А вот сорокопуты отвергают все, кроме живности. Грызуны, насекомые, мелкие пичуги. Лишь бы живое. Красивая пестрая птичка вернулась и села на руку сноходца, как ловчий сокол. Тот почесал сорокопутке шею, и клюв с крючком немедленно вцепился в палец. - Вредина, - с нежностью прокомментировал Эндрю. Марси вздохнула. - Он есть много всего. - она помолчала немного, изучая взглядом резкие тени на чужом лице. - Вообще-то, он падальщик. - снова пауза и небольшое уточнение. - Стал падальщиком. Так что, сам понимаешь, обычно на это зрелище я гостей не созываю. Почему ты спрашиваешь? И вздох, и уточнение стал трудно было пропустить, но медик решил не вдаваться в подробности. Известие о специфических пристрастиях крылатого скакуна, кажется, не нарушило аппетит блондина: во всяком случае, яблоком он хрустел все так же бодро. - Видел, как он жует, на прошлой вахте, но не разглядел из-за костра. Было любопытно, - просто улыбнулся парень. - Когда видишь что-то чудесное, немедленно хочется к нему приобщиться. Взять автограф у певца. Сфотографировать Тадж-Махал. Засушить красивый цветок. Подружиться с интересным человеком. Флинн слегка пожал плечами, словно говоря этим: у всех есть слабости.

Эндрю лишь молча кивнул и улыбнулся, вспомнив свой первый опыт создания живого. - Спасибо, - яблоко было в меру сладким, сочным и твёрдым. Эшер вопросительно заглядывал. - Ничего страшного, что я тебя кормил уже дважды сегодня? Птица закончила с пищей, подхватила мышиные останки и порхнула к ближайшему кустарнику. - Кстати, все время хочу спросить. Чем ты кормишь пегаса? Вопрос не давал покоя, как незакрытый гештальт.

- Моя, - кивнул Эндрю. - Lanius excubitor, серый сорокопут. Вредная, кусачая и очень красивая. Музыкант мечтательно улыбнулся. Тем временем ссора закончилась победой сорокопутки, отвоевавшей добычу и впившейся клювом ей в голову. Эшер, шокированный тем, что внезапно оказался не на первом месте, уселся на колено Марси и издал своё фирменное воркование, всегда предназначенное лишь ей. - Не поделили степную мышку, - отозвался Энди, кивая на мохнатый трупик в лапках питомицы. Та трапезничала со счастливым видом.

При ближайшем рассмотрении шевелением оказались Эшер и маленькая пестрая птичка, напоминавшая окраской сороку. Они перепархивали и ругались каждый на своём языке из-за чего-то. Эндрю обернулся к Марси и улыбнулся ей. - Да, слава Ктулху.

- Не забудь, пожалуйста, оставить нам с госпожой Марселиной пистолет. - Держи сразу, потом с собой возьмёшь, - Энди покачал головой, протянул Алисе беретту. У Марси была своя. Ну, должна была, во всяком случае. - Доброй ночи. Котейка ушла спать, Флинн вернул себе гитару. Ещё одну песню можно. Только одну.

Отложенная гитара тихонько растаяла, гель впитался в золотисто-смуглую кожу, разогретую прикосновениями, дракон мерно дышал на хрупком плече, полузакрыв янтарные глаза. - И проницательная, - улыбнулся Эндрю. В голову пришло, что все вышло именно так, как он предсказывал Алисе у предыдущего обелиска: ночь, луна, огонь, ликёр, музыка. Тактильных нежностей, правда, он не предусматривал, но так было лучше. Сеанс лечебного массажа закончился, лапку выпустили на свободу. Ставшие задумчивыми голубые глаза очертили взглядом лицо Алисы, уголок губ тронула тень улыбки. Взявшись за края пледа, Энди осторожно потянул напарницу к себе и обнял, бережно, но уверенно. Может быть, перебор. Слишком уж ярко события этого вечера, плавно перешедшего в ночь, напоминали о том, что было так ему дорого и так далеко сейчас. Устоять было невозможно. Да и не хотелось. - Спасибо, Лисёнок, - прошептал блондин, тревожа дыханием светлые прядки у самого ушка, непослушно не ложившиеся в хвост. Отпустил, чуть отстранился. Проснувшийся от всей этой суеты Эшер перелетел к нему на плечо. - А теперь марш спать, - усмехнулся парень. - Это врачебное предписание, вот так.

В руке Энди появился шприц с уже знакомым Алисе гелем. Эшер перепорхнул на плечо девушки и беспардонно обернул вокруг загорелой шеи тёплый чешуйчатый хвост. Лекарство покалывало и холодило, впитываясь в кожу, чужие пальцы, оставившие гитару, привычно ловко растирали и разминали, прогоняя боль. - Ты хорошо поешь, - заметил Флинн, не поднимая головы. - Но надо практиковаться.

- Я имел в виду, что можно ещё выпить, - усмехнулся Эндрю. - А создавать лекарства я могу только в инъекционных формах. На любителя. Эшер, которого прекратили чесать, приоткрыл глаз, возмущённо фыркнул несколькими искорками, вспорхнул и приалисился - в смысле, опустился на колени девушки, решив собрать дань ласки со всех доступных лиц. - Разве выдуманные существа не требуют от создателей столько же внимания, сколько носки из анима- то есть, поддерживание идёт автоматически? - поднял бровь Флинн. Он же не думал постоянно о беретте, которую дал Марси.

- Ни в одном глазу, Док. - Не хочется спать. Эта ночь чего-то ждет.. – последнее слово Оли ненамеренно растянул и взглянул на звездное небо, - А может быть, это всего лишь виски во мне говорит. - Ну, я могу добавить снотворного, - легко пожал плечами Эндрю. - Но тогда утром заговорит уже голова. И это будет очень назидательная проповедь. А вообще, я надеюсь, что и эта вахта обойдется без гостей. Как-то свою социальную норму я на сегодня перевыполнил. Хочется стрелять на поражение во все, что пойдет на контакт. Странно, что улыбчивый медик не предложил свои услуги по экстренной детоксикации. Он определенно мог. Подтянув ладонь к себе, Оливер склонил голову набок и почесал пальцем загривок Эшера. Дракончик вытянул шею, насколько мог, и издал потрескивающий звук, который можно было назвать исключительно удовлетворенным. Алиса была права, в Эшере было немало от кота. В частности, способность избаловаться в рекордные сроки. "Да нет, не мог слышать". Бросила исподтишка взгляд на Эндрю. "Ведь не мог, правда?". Кутающимся в плед ушкам достался успокоительный прищур.

- Спасибо, - сглотнула комок и повторила увереннее: - Спасибо, Андрюш. Я нежно люблю эту песню много-много лет. Андрюшей его называла всегда исключительно Юлия. Как говорилось в одной старой-старой игре, это фаталити. Сердце предательски защемило. Эндрю улыбнулся, снял с себя плед, согретый смешавшимся теплом двоих, и набросил на плечи девушки. - Всегда пожалста. Оливер почти незаметно качнул головой в ответ им обоим. Диковинному дракончику протянули ладонь. Залезай, не стесняйся. - Извините, что помешал. - наконец, проговорил он тихим голосов, когда мелодия стихла, - Хотел остаться незамеченным, но меня тянуло на свет, словно мотылька. Эшер присмотрелся к протянутой ладони, ткнулся туда носом, чтобы удостовериться, что ничего вкусного, но невидимого на ней не лежит. Убедившись, вспорхнул на руку Оли и уселся статуэткой, чинно составив рядом передние лапки. - Все нормально, - отозвался Эндрю, подавив желание беззвучно хихикнуть и закатить глаза, когда опять всплыли пресловутые мотыльки. - Я все равно дежурю. А вот вам с Алисой неплохо бы поспать, пока есть возможность, и так взяли себе дополнительное время вахты.

Энди, не прерывая песни, помахал Оливеру свободными на тот момент от гитары пальцами. Видимо, это должно было означать "привет". Мимолетно Флинн подумал о том, как выглядят со стороны их с Алисой посиделки. А, к черту. Если уж Котейка не подорвалась, как ошпаренная, при виде Линдберга, значит, и ему нечего беспокоиться. Из темноты вне радиуса, освещенного костром, выпорхнул Эшер и опустился на траву перед Оливером, с любопытством кося янтарным глазом на нового человека.

Коварный удар в виде хорового пения оказался критическим. Смутное ощущение, теплое, уютное и домашнее, охватило, заволокло и утащило ко дну. Или к небесам. Все относительно, в конце концов. Голос у Алисы был... как там Вэл называла это? Забитый? Зажатый? Короче, голос человека, которого не обучал вокалу хороший преподаватель (Вэл), давший одновременно и базу, и практику. Зато слух и чувство ритма у нее были отличные. Энди улыбнулся и устроился поудобнее. - А был он слаще меда, Пьянее, чем вино.

- Тебе стоит попробовать писать хайку, - произнес наглец и хам, чье лицо, излучавшее лукавое озорство, совершенно не сочеталось с убийственной серьезностью голоса. - Там разное количество слогов в строках, нет рифмы и я никогда не мог пояснить в школе смысл того или иного стихотворения. - Так на чем мы остановились? - чрезмерно воодушевленный вопрос, и сноходец развернулся обратно, ладонь покинула ладонь, чтобы прикоснуться к гитаре и извлечь тот самый аккорд, на котором песню грубейшим образом прервали.

- По-прежнему, - решительно кивнул Эндрю. - Только я должен кое-что тебе сказать. Музыкант тоже обернулся к Алисе, голубые глаза, в которых черти весело отплясывали канкан, неприлично высоко закидывая копыта, встретились с синими.

- Мотыльки летят к своей смерти, кошка... Кошка идёт туда, где доверяет, где знает, что сплетаемыми мелодиями можно наслаждаться без страха, что её прогонят или она найдёт там свою погибель. В общем, мне лучше забыть про стихи и аналогии, а говорить прямо. - Всегда лучше говорить прямо, если хочешь быть понятой, Котейка, - тихо, ласково рассмеялся Эндрю, мысленно поражаясь до глубины души, какую сложную логическую цепочку успела вырастить в своей кошачье-ушастой голове Алиса, пока он всего лишь поправлял пушистую гриву, чтобы не запуталась о струны и не зацепилась за руку. - Особенно если хочешь быть правильно понятой абсолютно нечутким дурнем в моем лице. Мужская кисть отряхнулась от травяного сора, по-детски протянула мизинец. - Мир?

Алиса была права и ошибалась - одновременно. Да, Энди любил делать для людей что-то хорошее. Ему нравилось, как это укрепляет хрупкие связи между душами, пусть и на время. Нравилось приносить в чужие жизни ненавязчивые яркие искорки чего-то приятного. Нравилось, как это меняло лица вокруг. Улыбающаяся сегодня Марси и смеющийся Найджел. Комфорт отогревает всех, вопрос только в дозе. Нравилось ему и общаться через прикосновения, хотя их музыкант позволял себе лишь после того, как ему недвусмысленно давали добро. Ошибалась же мисс Сказкина, думая, что он относится ко всем одинаково. Не Анна сидела сейчас, прижимаясь к его спине. И не с Марселиной в паре его ставил Найджел. Но Эндрю услышал лишь сказанное, и губы музыканта дрогнули тенью усмешки, потому что он нашел подтверждение своим мыслям. Шаг вперед был сделан, настало время трех назад. Флинн точно не заставлял Алису давать ему понять в самом начале работы, что прикосновения - это нормально, и откровенность - нормально. Тугоплавкий металл, badass girl на байке трудно уживались с романтичной девочкой, влюбленной в красивое и сказочное, чье сердце колотилось и щеки горели просто от того, что она села рядом с парнем. Да, мистер Флинн, к вам пришли всего лишь послушать музыку. Девушки двадцать третьего века всегда прижимаются к джук-боксам, когда слушают выбранную песню. Вы отстали от жизни. - И все же не я о них заговорил, - мягко ответил Эндрю, аккуратно возвращая рассыпавшийся хвостик на свое плечо. Оперся ладонью о траву, выпрямил шею и повернулся к Алисе. - А потому считаю своим долгом напомнить леди ранее озвученное: я не погнушаюсь поправить ее в случае ошибки и действий слишком нахальных, буде таковые окажутся совершёнными. Однако лишь до тех пор, пока она уверена в своих целях. "Шашечки или ехать?" - как говорила Юлия. Пожалуй, он много успел незаметно перенять от своей наставницы - прямолинейной и неумолимой, как танк, прущий на вражескую пехоту. - Доиграть для нее я буду рад в любом случае, - тихо добавил музыкант. Музыку можно слушать и завернувшись в отдельный плед в метре от источника.

Я бы удивилась, если да, мне просто в озвучивании одного свободного места почудилось. Ой все, короч :D Хорошей игры)

Я радующийся Виктору мимокрокодил)

Строго говоря, первым начал никак не Энди. Но даже если бы его в этом обвинили, блондин не стал бы отрицать, что ничего не имел против красивой девушки, уютно прижимающейся к нему у ночного костра под голос гитары и принятого на грудь виски. Не враг же он себе, в самом деле. Старый мотив стих, потому что рука сноходца коснулась хвостика, свесившегося ему на грудь - и, как следствие, рассыпавшегося поверх гитарного грифа. Дальнейшая игра была сопряжена с изрядным риском принести вред прическе дамы. Светлые прядки оказались очень мягкими, неуловимо напоминающими шелковую пряжу. Услышав белый, как альпийские снега, стих, Энди с легкой улыбкой покосился на девушку. Щеки Алисы горели так, что чувствовались и на расстоянии, хоть и очень скромном (или нескромном - зависит от угла зрения). И это никак нельзя было свалить на костер, ибо они сидели не так уж близко к огню, а степная ночь быстро свежела. Отчаянная голова. Боится, а все равно делает, как хочет. Скорее всего, это было убийственное сочетание ликера, стресса последних двух суток и отсутствия любимых наставников, к которым можно прильнуть, но все же... Все же. Офигел вообще, Флинн. Что же, вполне здоровая реакция для происходящего сумасшествия. Могло быть и хуже, чем просто чувствовать себя абсолютно естественно рядом с девушкой, которую знаешь второй день. - Кто-то опасается сгореть, ммм? - вполголоса спросил Энди на русском.

О-фи-геть. *.* \0/

Проходя мимо костра, Анна невольно заслушалась тихой игрой Эндрю, но продолжила свой путь. За спиной прошелестели легкие шаги. Эндрю чуть повернул голову, периферическое зрение очертило силуэт молодой скрипачки, несущей ворох пледов. Флинн не стал поворачиваться, чтобы что-то сказать Ане или просто улыбнуться, нечто говорило: мысли девушки заняты совсем другим человеком, и ей сейчас не до всего остального мира. Упругий металл струн тихо звенел под пальцами, потрескивание хвороста в костре придавало уюта моменту. Выпитое слегка кружит голову, но пока это не мешало - грело, смешило, держало совсем глубоко ненужные мысли. А когда остаток виски бросится в кровь, аргинин - в вену, под язык - смесь таурина с ударной дозой производной гамма-аминомасляной кислоты и фенилэтиламина... Хотя последний у него сейчас и так должен быть на уровне. Еще шаги. Снова легкие, почти танцующие: женские. Оборачиваться было лень, да пришли они оттуда же, откуда несколько минут назад проскользнула Аня. Вряд ли Марселина. Трудно было представить, что рыжая художница с ее интроверсией будет искать общества. Значит, напарница. Плечи укрыл плед, к спине прикоснулась чужая спина, стало еще уютнее. Он часто сидел так с Вэл - дома, на побережье, беспощадно приминая хрупкие, тяжелые от росы колокольчики, проросшие в вереске. - Ещё почки застудишь. - Да, мам, - тихо засмеялся Энди. Повел плечами, расправляя по ним ткань пледа, запрокинул голову, находя затылком теплую опору, чувствуя исходящий от Алисы легкий, эфемерный, почти не идентифицируемый запах. "Дыша духами и туманами..." - это было про нее, сочетавшую технологии на острие времени, неодолимую тягу к комфорту и диковатое, волшебное изящество древних европейских мифов. Как только умещалось в одной Алисе? Беловолосый вполне допускал, что на такую реакцию мисс не рассчитывает, общаясь с ним по принципу "шаг вперед - три назад". Но это уже ее дело. Гитара мелодично заговорила мотивом "Верескового меда". - Не спится, Koteyka? - почти шепотом спросил медик.

Флинн невежливо занял душ сразу после Найджела, но, к своей чести, провел там совсем немного времени. Покинул блаженную обитель отдохновения и гигиены музыкант, уже облачившись в новый и чистый боевой костюм, прибрал остатки ужина, оставив на всякий пожарный бутылку ликера для возможных желающих. Прихватил гитару и уселся у костра, едва слышно перебирая струны. Звук едва был слышен сквозь шелест травы и прочие степные шорохи, и быть настороже Энди это никак не мешало. Давно заученные движения не требовали вмешательства сознания. Они были частью его.

- А я следом в душ и первым на дежурство, - откликнулся Эндрю. - Спасибо за вечер, коллеги. Было... хорошо.

- У нас в отряде очень самоотверженные и стойкие дамы, - улыбнулся Эндрю. - А как же наше джентльменство и вот это все?