seda_rostro

Вацлав хмыкнул, улыбнулся. И сам опять не понял, как образ и вся его любовь и тревога за семью, вместе с мрачной решимостью сыграли диссонансный аккорд на обеих струнах. Золотистые нити воспоминания, подобно виноградной лозе, опутали сознание, вплетая яркие образы в ощущения Мэй, которые могли бы послужить ключом к пониманию связующих чувств между родственной кровью. Аура Вацлава и сама являлась таким ключом - первым фрагментом пазла, единым для всех троих. Общая днк. Оставалось только достроить нужные кирпичики, максимально отсеять чужеродное, но сформировать близкое к оригиналу. Бунтарская, пластичная, еще формирующаяся под внешним воздействием аура Болека, и бурная, но обузданная временем река Беаты, созидающая и охраняющая. Чувства Вацлава переполнили ментальную чашу, и из-под закрытых ресниц по щекам покатились две робкие прозрачные слезинки, когда как на губах играла нежная улыбка. Это были не её эмоции, не Мэй, но они заполнили собой всё существо, становясь для неё такими понятными и родными. Непривычный, странный, не поддающийся рациональному объяснению контакт. Когда всё закончилось, Мэй покачнулась, как под порывом штормового ветра, смахнувшего наваждение и оставившего зияющую дыру внутри. Открыла глаза, проморгалась. Наверное, есть для медиума и толика опасности тогда, когда душа слишком восприимчива, податлива и открыта воздействию. Никакие слова не шли. Девушка глубоко вздохнула и резко выдохнула. Затем, обратила блестящий, но решительный взгляд к лицам всех причастных к эксперименту спутников.

Ее руки и эта забота так лаконично вплелись в обретение решимости, что бы ни было, не отдать больше ни капли родной крови. Она поднималась из самой глубины его натуры. Не такой уж и святой. Перед неизвестностью нахмурившийся, пока что бездеятельный в ожидании. Готовый снова пойти до конца. Не было романтики. Но он сжал крепко ее ладони. Может, теперь никогда не будет покоя. Вчера был не конец. Не ад восстал против рода людского, а какая-то другая сила. - Мэй, - это было важно, он понял, как важно, когда ее магия коснулась сознания, плохо упорядоченного из-за похмельного тумана, - Будь осторожна. - Хорошо, - тихо сказала девушка. И это было совсем иное согласие, нежели то, что тогда, в гардеробной. Готовность пойти за ним, отвага и толика влюбленного безрассудства затянули радужки дождливым бархатом под решительно сведенными к переносице бровями. Ей хотелось обнять Вацлава, снова ощутить мягкость губ, но Мэй задвинула эгоизм куда подальше, наверное, так серьезно впервые в жизни. - Пойдем, - перехватив руку, она поднялась.

- Боже, Вацек, - он состроил страдальческое лицо, глядя на мучения брата после сегодняшней ночи на троих с Компаем. - Пусть уже твоя романтически настроенная подруга снимет похмельную интоксикацию. Иначе толку с тебя не будет. Ждите меня у выхода. Я за Никой. - О, я сам, - пробормотал Вацлав, озадаченный столь длинным эпитетом, который мог Мэй и не понравиться. Но в этом весь Кристоф. Он тут же забыл про магию, схватился за голову. Кто эти они? Кто покусился на их и так очень небольшое семейство? Он достанет их из-под земли. Они достанут. Спине Повелителя мелких бесов достался взгляд, способный насквозь прожигать броню. «1:0, так и быть, Тёмный», зло подумала Мэй, которой, безусловно, эпитет из четырех слов не понравился, но только потому, что прозвучал он из уст последнего. - Прости, я не сообразила, что тебе настолько плохо. Думала, это из-за кошмара.. – сменив гнев на милость, обратилась она к профессору, - Посмотри на меня, Вацек.. От этого нового соцветия звуков, сорвавшихся с губ, Мэй смутилась еще сильнее. Ладони обхватили страдальческую голову, мягко приподняли, чтобы взгляды коснулись друг друга. - Кристоф прав, давай сначала поправим твоё здоровье.. Мягкое свечение, льющиеся сквозь пальцы, окутало темную макушку, снимая боль, точно целебный компресс из трав, возвращая ясность ума и бодрость духа, будто и не было зажигательных танцев под выдержанный коньяк. (Исцеление: успех) Закончив, девушка сложила ладони на коленях. Дожидаясь чего-то, не смея трогать. Быть может, сейчас не время для романтических чувств.

- Мэй, нет, постой, - он бы поднялся со стула, но такой сложный маневр мог закончиться новым нашествием пыльной бури в голове и потерей нити разговора. Поэтому пан Шиманский только беспомощно протянул в ее сторону руку и оперся о стол. - У них были лица моих лаборантов, - развел он руками, втайне надеясь, что сей аргумент разрушит зловещее провидение. – Это же какая-то ерунда. Она, конечно, осталась, благодарная за доверие, и слушала весь рассказ целиком, узнавая новое для себя имя и устанавливая значение для старого. В какой-то момент Мэй встала, подняла стул, на котором сидела за спинку и переставила ближе к Вацлаву. Теплая ладонь девушки легла на мужскую руку и ободряюще сжала. - Люди из так называемого Министерства Здравоохранения? – спросила она скорее у Кристофа, от чего-то не сомневаясь, что сновидение пророческое. Размышляя сегодня утром о слежке, Мэй полагала, что опасность касается только их восьмерых и совсем не подумала о других людях, которые могут быть в гораздо большей опасности.

- Я звонил Беате. - Рассказывай. Всё с самого начала. Ты же понимаешь, что кошмары медиумов приходят не просто так. Беата. Беата. Она уже слышала это имя, кажется во время их первой с профессором, не слишком удачной прогулки. Кто-то из родственниц? Мэй чувствовала себя неловко, словно подслушивала, прислонив ухо к замочной скважине. Посмотрела на Вацлава, перенимая его тревогу. - Я.. могу уйти, если это личный разговор, - качнулась на стуле, готовая в любой момент покинуть кухню, впрочем, надеясь.. Чтобы там не думал Тёмный, девушка с уважением относилась к семье, какой бы причудливой и разношерстной она не казалась.

Кристоф снисходительно качнул головой и, дразня её буйный темперамент, поцокал языком. - А ты спроси Вацека ему нужен такой цербер, а потом уж становись. Так и быть. - Ну если за обе, тогда не заставляй его выбирать, - Крис неглубоко затянулся и вновь сбросил пепел. - Между мной и тобой. Я думал мы подружимся, но ты решила иначе. Это обескураживало и волновало. То, что Тёмный монотонно вплетал в свою паутину интриг персону профессора. Он давил и прекрасно понимал это. А, если нет, то Мэй была готова обидеться на то, что её слова не воспринимают всерьез. И кто тут делает скоропостижные выводы, Кристоф? - У меня карт-бланш на то, что бы самой решить – любить тебя или ненавидеть. Думаешь, я бы похерила этот шанс за пять минут петушиных боёв? Мэй мотнула головой, усмехнулась. - Не бойся, я не собираюсь отнимать у тебя.. Вацека, так? Надо же, а я и не знала, что у имени Васлав есть сокращенный вариант. Две согласные подряд всё-таки сложновато.. Взлохмаченный, чем-то явно обеспокоенный, щурящийся от резких звуков и резких голосов, он не смог удержать радостной улыбки, увидев, что в помещении обнаружилась нежданно-негаданно и Мэй. - Здравствуй, уже встала? В момент изменившийся взгляд метнулся к фигуре в дверях, затем снова на Кристофа, и снова и снова. Мэй приосанилась, села ровно. Атмосфера поменяла свой привкус и цвет. - Да.. вот.. недавно, - пролепетала она, бросая косые взгляды на Старшего. Щеки залились краской, став похожими на два румяных яблочка. - Пытаемся найти общий язык с твои братом за чашкой кофе. Ты в порядке? Выглядишь странно. Я хотела найти тебя, но.. – кашлянув, Мэй замолчала, поднесла чашку ко рту и глотнула остатки остывшего кофе.

Кухня - А ты способна отличить его слова от моих? Нет, серьёзно, - Люсьен придвинул серебряную пепельницу почти под руку своего создателя. - Ты знаешь его три дня и уже такая осведомлённость. Но если он твой лидер, то ведь ты должна доверять ему и всем его словам. Или твое доверие избирательно? - По этому, - девичьи ладони легли на стол, Мэй приблизила лицо, играя саркастичной улыбкой на губах, - Сойдемся на том, что Цербером я стану для тебя. Ничего личного, только чтобы научиться отличать. Здесь она, конечно, переигрывала, но отступать уже было поздно. - Я вот что хочу тебя спросить, - пепельный столбик нарочито театрально лёг в пепельницу, - Ты переживаешь только из-за лидера или из-за человека, к которому испытываешь романтические чувства? Глубокая чернота глаз, казалось проникала к самой глубокой оболочке древней души. Выражение лица практически не изменилось, только в глубине серых глаз вспыхнуло и затухло пламя. Мэй помолчала, медленно соскальзывая обратно на спинку стула. Куда бы там черная бездна глаз не всматривалась, своих глаз американка не отвела. (св: успех) - За обе эти его ипостаси, - легко призналась она. А какой смысл скрывать то, что Темный и так знает? Главное, не дать использовать это против себя.

Кухня - Я открою тебе один секрет, - безразлично сказал Кристоф. - Я всегда был Тёмным. Даже тогда, когда демона во мне не было. Он вынул портсигар из внутреннего кармана пиджака, открыл и вынул сигарету. Пан Оливье подсуетился с зажигалкой. - Спасибо, Люсьен, - Шиманский-старший затянулся и снова посмотрел на Мэй. - Так что ж мы будем делать? Я негодяй. Мой брат святой. А ты, так понимаю, в роли цербера и собралась его от меня охранять. Мне начинать тебя бояться? - Что? Боже.. – светлая головка наклонилась на бок, - Я же просила, не понимать меня превратно, - помахала у себя перед лицом Мэй. Отгоняя если не сигаретный дым, то морок разочарования теми выводами, которые Крис о ней сделал, - Васлав взрослый мужчина. Не святой, и уж конечно не дурак. Мне больно думать, что ты решил, будто я мечу в дамки, чтобы зажечь свою амбициозную звезду на верхушке этой праздничной ёлки. Но он наш лидер, - повторила девушка, - А значит, его мнение имеет вес. Не хотелось бы, чтобы однажды в словах профессора внезапно зазвучали слова его темного по жизни братца. Протяжно выдохнув, девушка потерла лицо ладонями. - Мы будем делать, что должно. – сказала она устало, словно не спала восемь часов кряду, - А ты.. Лучше выложи сразу все карты на стол и перестань оскорбляться. По крайней мере, без этой вот театральщины..

- Не пойми превратно, но почему ты решила, что я буду им манипулировать? - улыбка Шиманского-старшего погасла, а в тихом вкрадчивом голосе скользнули ледяные нотки. - А самое главное, почему ты решила, что я им манипулировал раньше? Тебе это Вацек рассказал? На остальные вопросы Кристоф не ответил, в упор разглядывая красивое и светлое лицо американки. Мэй пожала плечами. - Потому что ты исчез из его жизни, вероятно умерев, а теперь вот воскрес. – проговорила она холодным тоном, - Каждый растечется желейной лужицей, и тут я не могу упрекнуть Васлава. Откинувшись на спинку стула, девушка закинула ногу на ногу, а руки сложила на груди. Бессознательно, но весьма наглядно пытаясь защититься от пристального взгляда, в котором привиделось рубиновое сияние. Вместе с тем продолжала: - Потому что ты Тёмный. А Тёмные, как известно, умеют подтасовывать факты, любят строить из себя благодетелей, манипулировать людьми, когда как на деле, ты для них всего лишь средство для достижения цели. Возьми хоть Джафара из сказки про Алладина. – кивок и полуулыбка, - Ну вылитый ты. И нет, твой брат говорил о тебе только хорошее. Девушка махнула ладошкой. - Валяй. Скажи, что я слишком много на себя беру. Но негодяев я чую за версту, сколько не приправляй острым соусом из кашемира, кожи и дорогого парфюма.

Кухня - К сожалению, способности взломщика не наследуются, как и способности грабителя, - устало ответил Кристоф, поняв, что настойчивость Мэй способна справиться с любыми фанатичными пристрастиями его брата, как и с его скромным намерением доесть несчастный суп. - А Вацлав... Если человек талантлив, то он талантлив во всём. Насчёт пространства-времени не всё так просто, пани Мэйбелл. - Леонард поднялся сюда не для того, чтоб стать профессиональным вором. К тому же, за пределами Убежища, без связи с Адом, я бесполезен. И вам придётся действовать самостоятельно. Лишь в крайних случаях я или Патрик придём на помощь. - Не пойми превратно, я просто хочу быть уверенна, что ты больше не станешь манипулировать братом ради собственной выгоды. Он наш лидер. И.. – каменное выражение на лице дало трещину, Мэй опустила взгляд к чашке, чтобы собраться с мыслями и вернуться в струю прежде, чем ирония на губах превратиться в нечто такое, что Тёмный примет за уязвимость, - Хороший человек. Очень хороший. И мы ценим его разносторонний взгляд на мир. Все мы. Пасмурная серость нависла над чашкой с супом, проследила за пассами длинных ухоженных пальцев. Логический вопрос «А для чего тогда?» так и остался вертеться на языке. Потому что совсем уж не верилось в чистые помыслы демона. Но настойчивостью не проймешь леность ума к спорам и возражениям, которой явно грешил в столь ранний час собеседник. - Не хочешь ли сказать, что на воле твои фокусы с превращением в милых зверюшек не прокатят? Приятно знать. Я запомню. Нет, нет, что вы? Кто в здравом уме будет угрожать Генеральному инспектору по делам колдовства? Мэй вновь обратила взор ко дну чашки на сей раз, чтобы не выдать довольного блеска в глазах. - К слову, Кристоф.. – американка выпрямилась, поставила чашку на стол, - Раз уж зашел разговор о том, что за пределами Убежища мы сами по себе. Кто-то пытается отследить Васлава. Ты случайно не знаешь кто? И зачем, разумеется.

- У меня есть мечта, пани, - ответил Кристоф, не оборачиваясь. - Посетить Лондон. Знаменитый "Graff". Пройти по следам Денича, так сказать. А если человечество сдохнет, как вы выражаетесь, то какой же в том азарт. Правда? - он посмотрел в её пасмурные глаза, никак не реагируя на неприязнь. Мэй кисло улыбнулась в ответ. Битвы в гляделки уже давно не её уровень. Постукивая по фарфору пальцем, с напускным видом знатока, кивнула: - А, я видела в Сохо парочку ювелирных салонов под этим брендом. Не знаю, кто такой Денич, но, вероятно, он никогда не расплачивался кредиткой на кассе, да и вообще, вряд ли видел кассовый аппарат вблизи. Сделав глоток из чашки, девушка передумала подпирать стол, подошла к Кристофу и вальяжно устроилась на стуле напротив. Цепкий взгляд серых глаз безбоязненно изучал лицо мужчины с тонкой улыбкой, украсившей собственное. - Так вот от кого у Васлава таланты фокусника. От старшего брата, - тонкая улыбка стала чуть шире, явив верхний ряд былых зубов, - Но, всё равно, не понимаю, зачем люди, если.. м.. боюсь, не запомнила целиком твои титулы.. так-так.. Демон Первого чина, Великий Мастер шабашей.. – загибая пальцы, перечисляла Мэй, пока не махнула рукой, - бла, бла, бла.. легко управляется с пространством-времени, посредством чего создает такие шедевры, как этот дворец. Вообрази себе Лондон, знаменитый "Graff" в лучшие его годы, и наслаждайся до второго пришествия. Разве не проще?

- Кажется, он вышел, - спокойно ответил Кристоф, сохраняя улыбку до тех самых пор, пока не вернулся к своей чашке с супом. В данный момент он физически не мог поинтересоваться с той ли ноги пассия брата встала сегодня, поэтому, продолжил процесс оживления организма, наслаждаясь варевом порося. Мрачный жнец потчевал себя супом, видимо от нехватки витаминов в организме после долгого пребывания в Аду. Ответ не то, чтобы сильно успокоил, но Мэй могла теперь пригубить кофе и не поперхнуться. Встала она с нужной ноги, однако переминалась теперь с одной на другую, точно балансировала на шаткой доске. Чего Мэй хотелось больше – перекинуться парочкой панчев с Тёмным или спокойно допить напиток, - она и сама не знала. Всё существо исходило рябью в присутствии демона. - Зачем тебе всё это, Кристоф? - спросила американка, когда тишина стала уж слишком звенящей. Неопределённо махнула рукой. - Помогать человечеству не сдохнуть, я имею в виду. Одному на Земле будет грустно? Или слишком тесно в Аду?

- Доброго утра, Мэй, - поприветствовал Крис впорхнувшую на кухню девушку. - Как спалось? Ответ застрял между языком и зубами на неприлично долгое время. Аура Темного фонила, точно радиоактивные отходы, закопанные и залитые бетоном не слишком тщательно, и от того незримо отравляющие атмосферу вокруг. Мэй отошла в противоположный конец кухни, когда достопочтенный свин подал заказ, прижалась бедром к столешнице, и только тогда соизволила открыть рот. - Спасибо, что поинтересовался. Кошмары меня больше не беспокоят. Где Васлав? – вернее, что ты с ним сделал, если не подписал, наверняка, расчувствовавшегося брата на какие-нибудь свои темные делишки?

Спальня - Кухня, 6:20 Пробуждение было мгновенным, словно внутренние биоритмы только и занимались всю ночь тем, что терпеливо отсчитывали секунды в достаточном их количестве для восстановления сил и энергии, и ровно в шесть пятнадцать утра завели все системы в режим максимальной бодрости. Никаких вам пяти минуточек сверх того. Уже через минуту Мэй неуклюже скакала на одной ноге посреди спальни, пытаясь втиснуться в узкие джинсы. В животе порхали бабочки. Если бы в Убежище сию секунду заорала сирена воздушной тревоги, фонтанирующему энтузиазму блондинки это вряд ли бы сильно помешало фонтанировать и дальше. Сбавить обороты помогло другое. Тишина за дверью, ставшая ответом на робкий стук. Мэй прислушалась к астральному фону дворца, в конце концов, понимая, что не чувствует присутствие Вацлава ни в одной из комнат, да и, похоже, нигде в Убежище. Погруженная в тревожные думы, девушка навострила ноги на кухню. В дверях она замерла, подняв мрачный взгляд на присутствующего там мужчину. Похоже, утренний кофе теперь встанет комом в горле. - Доброе утро, Кристоф, - холодно поздоровалась Мэй, переступив порог, - Мистер Оливье, будьте добры чашечку капучино.

Убежище, ванна - спальня Не прошло и пяти минут, а она уже безмерно скучает. Лицо горит, как при лихорадке, с губ не сходит улыбка. Телу становится тесно в одежде, хочется содрать её с себя, как вторую кожу. Кружится голова. И где-то глубоко внутри тлеют угли вспыхнувшего желания. Что это? Голос, такой глубокий, тяжелый.. над самым ухом. Закрыть глаза и спастись, но в испещренной белыми точками темноте оживают запахи, пробегают мурашки по коже там, где поцелуи оставили свой чувственный след. Хочется бежать, но остается бродить по комнате – последнему оплоту украденного покоя. Что это? Безразмерное пальто любовно сложено в ровный прямоугольник на пуфике в ванной. Свитер и джинсы - небрежно у ног. Маленький треугольник простой хлопчатобумажной ткани плавно скользит по лодыжкам, сворачивается в бесформенную тряпицу на мраморном полу ванной - Мечты вуайериста. Если бы кто-то надумал следить за ней, Мэй бы и не заметила. Упругие горячие струи хлещут по коже, взбивая пену. Но напряжение предсказуемо не уходит, когда мысли, чувства, образы сводятся к одной точке. Внизу живота томление и ладони сами тянутся покрыть налившиеся ожиданием ласки груди. Закушенная губа обостряет сенсорику, и пальцы свободно скользят в мыльном плену, стремящиеся достигнуть пика, но замирают в мгновении от заветной черты. Что это? «Господи, где-то там, в застенках спален дрыхнет один из сыновей твоих! Что я надумала делать?» Лучшее средство от непристойных мыслей - вспомнить об Отце нашем Господе Боге. И пускай неугомонное воображение упрямо рисует его с бородой и очками. Беспокойная ладошка резко бьет по рукояти крана, перекрывая поток горячей воды, чтобы принять вызов ледяной бури, обрушившейся на плечи, как тысячи мерзлых кристалликов, разом выбивших дух из слегка перегревшегося молодого тела. Каждая комната – это отдельный локус. Никто за пределами не услышит звонкий девичий визг на долгие секунды перекрывший и шум воды, и вентиль на трубе с бесперебойным потоком неуместных фантазий. В десятом часу Мэй уже лежала в кровати, уткнувшись лицом в подушку. Одежду она оставила на попечительство призрачной горничной, которая, вероятно, была полностью удовлетворена вечерней гостей, и вычистит вещи, как в лучшей химчистке города. Идею пойти и найти Вацлава, девушка тоже отбрила, искренне полагая, что семейные узы важнее сиюминутных желаний. И теперь, лежа в темноте, силилась заставить себя заснуть вот уже битые полчаса. Нет, эротическое кино, к счастью, перестали крутить в прокате её личного кинотеатра, но освеженный шоковой терапией рассудок рассматривал теперь все события исключительно под рациональным углом, и это было невыносимо. Мозг с упоением поддерживал и всячески стимулировал страдания своей хозяйки, вишенкой на торте, ставя в укор тот факт, что «тут, вообще-то, конец света, милочка, а ты, как всегда, только за порог, так не глядя наступаешь в какашку, и отныне только это тебя и заботит». А ведь и правда, вляпалась Мэй по полной, потому как, нежданно-негаданно, а в жизни её появился мужчина. В конце концов, сон сморил, когда острые темы превратились в вялотекущий потом сладкой патоки - приманки для сонных мух. Что бы там ни было, «утро вечера мудренее», как гласит народная мудрость. Но, что-то, как-то очень сомнительно..

Убежище Прежде чем войти, он вновь обнял ее. Мэй была права: неважно, что там было. Сейчас их там уже не было. И вновь молчание встретило их внутри. "Тебя проводить?" Он не стал спрашивать. При свете вопросы и ответы могли бы здорово перемешаться, и не стоило им в этом помогать. Тишина и свет провели незримую черту, переступив которую, блудные дети снова вернулись в лоно смиренного созерцания, оставив за спинами буйство теней и чувств. Не заданные вопросы пропадали втуне. Но кое-что важное можно сказать и без слов. Мэй приблизилась и нежно поцеловала Вацлава в уголок губ. «Спасибо, но я дойду. Я знаю, как важно для тебя быть сейчас с братом», говорили глаза и прикосновения. Тайные помыслы ускользали во мрак, испуганные искусственным светом антикварного благолепия. - Увидимся за ужином? – спросила Мэй, отступив на несколько шагов назад, чем давала знать, что Вацлав свободен и волен. x

Саксонский сад - Надеюсь, самое тяжелое позади, - предположил он на обратном пути, когда заветная скамейка уже была рукой подать. - Занятно, да? Мы побывали в аду. Но так и не познали, что он есть такое. Привратник все же был в чем-то чертовски прав. - Сдается мне, это наш ограниченный человеческий разум понять не можем, но души.. Наши древние души.. Мэй умолка и шла так, пока пара не остановились у нужной скамейки. - Наши души были там, в Аду, не в первый раз. Моя то уж точно.. – серые глаза пристально всматривались в карие за стеклышками очков – не отпугнет ли очередным неприглядным признанием? - Всё там было мне узнаваемо, но сейчас это чувство прошло.. И, знаешь, я даже философствовать на эту тему не могу, потому что искренне не хочу познавать, что есть такое Ад в своей сути. Здесь, на перепутье между двумя ипостасями бытия, есть столько всего прекрасного, чего я еще не знаю. Так пусть лучше это владеет моими.. нашими мыслями.

Саксонский сад Он все же задумался, не Крис ли виновен в том, что в ванных комнатах беснуются бабочки. - Тогда скорей пошли. Так и быть, я обменяюсь с тобой одеждой. Не оставлять же тебя с ним наедине. Что там у тебя? Полу пальто приподняли... - Не мой размер, но сойдет... Луи берем с собой? И снова он заставил девушку залиться румянцем от бесстыдных фантазий, предполагающих совместное пребывание в ванной Мечты, чтобы не было.. ну да, так страшно одной. Переодевания тоже могли быть частью игры. Мэй ужасно захотелось продемонстрировать Вацлаву свою пижаму! Ну разве это не романтично? Опьяненная и окрыленная, она порхала выше облаков где-то под звездным небом. - Думаешь, после семи кругов Ада какой-то извращенец меня испугает? Это так мило с твоей стороны, - хохотнула Мэй, обхватив ладошками лицо мужчины, и строго добавила, - А джинсы не отдам! У меня их всего две пары. Луи тем временем, заслышав собственное имя, соскочил со скамейки и кружил вокруг двух пар ног, ластясь и довольно урча. - Эй, приятель, - ласково позвала, зная наверняка, что портал не пропустит кота,- К сожалению, ему в Убежище нельзя. Согнувшись, американка подхватила Луи и прижала к груди. Едва уловимое выражение тоски промелькнуло в серых глазах. Приблизив лицо, Мэй тихо выдохнула в кошачье ухо. - Что же мне с тобой делать, балбес.. Вопрос без ответа. - Ну что, попрощаешься с профессором? – как ни в чем не бывало, морда Луи смотрела теперь в означенном направлении. Голос девушки снова был весел.

Он был очень даже за Патрика Стара. Вацлав пытался протестовать... но волосы были оборваны. - Надо было вернуться на свет, - с запозданием пробормотал он, касаясь оборванных кончиков. Впрочем, в надетых заново очках мир обрел плотность, а Мэй - именно ту привлекательность, которая очаровала профессора с самой первой их встречи. Растрепанная, со вздернутым носом, угловатая в своем не по плечу пальто. Уютная и легкая. Подснежник, выглянувший из-под мертвой ледяной корки. С Мэй можно шагать рядом. Далеко. До конца аллеи - уж точно. Вот только они мокрые, и надо бы вернуться. Но тут возникает один вопрос... И Вацек изгоняет его из головы. - А я не против такого поводыря, - он поправил плечи ее пальто, - Но пора тебя сушить и греть. Ты, кстати, не знаешь, кто стирает вещи в ванной Мечты? Я вечно не успеваю застать тамошнего обитателя. Патрик, на долю которого выпало счастье обрести сразу двоих владельцев, дожидался теперь визита молодой хозяйки, сидя у изголовья кровати Вацлава. Мэй ухмыльнулось глупой фантазии, и внутренне закатила глаза. Не переставая улыбаться, ловя отблески света на стеклах очков, которые лично водрузила на нос профессора, она ответила на вопрос. - Нет, но.. – задумалась, на мгновение устремив взгляд в сторону и вверх, - Скажи же, в ванной Мечты всегда такое чувство, что кто-то неизменно находится рядом, даже когда ты уже намылился с ног до головы? Не хочу тебя пугать.. Девушка придвинулась ближе, переходя на заговорщический шёпот. -..но, похоже, там обосновался призрак вуайериста. А шмотки он стирает в качестве благодарности. Идея сушиться и греться выглядела весьма заманчиво. Под джинсы проникал холод в местах, отвоеванных мокрым асфальтом, и уже изрядно подморозил девичьи коленки.

Он остановился. Что он мог сказать, чтобы сказанное не прозвучало слишком нелепо и легковесно? - Я украл твоего Патрика Стара, - вдруг припомнил он. Ведь тот паникующий плюшевый парень и правда жил в комнате с узкой кроватью и рабочим местом. Он так и не вернул тогда его Мэй. - Может, это было знак? Мэй рассмеялась. Что бы Вацлав сейчас не сказал, распахнутое настежь сердце приняло бы любой ответ. Внутреннему взору предстала картина плюшевого паникера, так приглянувшегося девушке среди других игрушек на прилавке, потому что она и сама чувствовала себя схожим образом и от чего-то нашла это пугающее сходство воодушевляющим. - И даже не пришлось орудовать отмычками, верно? – заметила Мэй, глядя на профессора с хитрым прищуром. Положила обе ладошки ему на грудь, легонько сжав пальцами отвороты воротника, - Если это был знак, то я не против, если Патрик Стар станет нашим общим трофеем. Долгий поцелуй похитил ответ прежде, чем он прозвучал. Ад и все перипетии их новой странной жизни казались пришельцами из другой реальности. Мэй потеряла голову. По мановению руки одного мужчины стены рухнули и погребли под собой. Еще вчера обнажив неприглядное, а сегодня поворачивая к себе лицом. Теперь он мог смотреть и видеть неогранённый алмаз, который держал в ладонях. Считал ли профессор найденную драгоценность всё таким же великолепием? Со вздохом, знаменующим скорее радостное приветствие грядущему, нежели печаль от того, что придется на время вернуться к делам, Мэй прикоснулась к оправе, болтающейся в волосах, точно несуразная заколка. Придержав пальцами одной руки прядь у механизма дужки, другой рвану вниз, вырвав небольшой клочок съёжившихся волосков. - Не руки, вырастут, - сказала она уверенно, выпутывая остатки безвременно почивших собратьев тех, что еще остались на голове.

Саксонский сад Без очков он лучше видел ауру и тени. Не слишком они помогут найти дорогу назад. Моргнул, смеясь вместе с ней. В такой темноте не было смысла рвать ее волосы, чтобы высвобождать механизм дужки. - Я, кажется, остаюсь тут жить, - констатировал их положение. И эта идея пришлась ему по душе. Нежно, полностью, словно боялся упустить хоть капельку Мэй, обхватил ее голову ладонями, долго не отрывался от ее губ. И только потом почувствовал, что колени отмокли вместе с брючинами. Совсем не холодно. Так не может быть. Можно было бесконечно упиваться нежностью поцелуев, беспомощно глядя, как их тела погребает лавина стремительно нарастающего желания. И Мэй предпочла бы всему на свете, остаться здесь, вдовеем, под сенью обнажённых крон, в тусклом оранжевом круге от фонаря. Но джинсы промокли. Отяжелевшие полы пальто собрали букет из завядшей листвы. Усилием воли она заставила себя оторваться от чутких, ласковых губ и замерла так, не открывая глаз, опаляя горячим дыханием кожу. - А серьезно, Васлав, что ты сделал? Ты меня заколдовал? Или Луи в сговоре с чертовыми дверями?.. Пальцы огладили бороду, затерялись в темных прядях за ухом. Мягкая улыбка промелькнула на губах, да так и осталась в смешливых морщинках в уголках рта . Зачем им, в конце концов, уходить? В этом нет никакого смысла. И всё же нехотя Мэй приподнялась, увлекая вверх и мужчину.

Саксонский сад Это должно было случиться, так случается всегда. Дужка очков запуталась в ее волосах. Он, наверно, больно дернул, когда попытался освободить их. И вышла заминка в их танце посреди пустынной аллеи... - Погоди, Мэй, не шевелись, - голос был ниже и глубже. А руки, обнявшая ее голову, пыталась распутать чертовы очки. Плечи вздрагивали в приступе неконтролируемого смеха. Под фонарём, на мокром асфальте. Надо же было такому случиться? - Ай.. Ааа.. – кажется, она услышала треск волос, выдранных с корнем. Руки, поднятые к голове, непроизвольно пытались вмешаться в процесс, но только активно метались вблизи, как пчелки, делая ситуацию еще более комичной. - Погоди. Васлав.. Погоди. Рвано дыша от переизбытка чувств, лохматая и раскрасневшаяся, Мэй секунду помедлила, что бы дать им обоим короткую передышку, после чего мягко оттеснила беспокойные пальцы. Ласково проведя ладошкой по небритой щеке, аккуратно потянула за дужки с обеих сторон, снимая с мужчины очки. Лукаво взглянула из-под ресниц, когда оправа осталась висеть у неё в волосах. - Ты не устаешь удивлять. И я очарована. Луи, на чей протестующий мяв никто не обратил должного внимания, к тому же едва не отдавили хвост, смотрел теперь на творившееся безобразие с лавки и явно получал от зрелища удовольствие. «Видишь, мужик, лучше бы меня потискал, чем белобрысую», отчетливо читалось на ехидной кошачьей морде.

А профессор коснулся пальцами, провел по волосам Мэй. Ладонью ощутил тепло ее шеи. Приблизил лицо, опираясь в мокрую осеннюю землю коленом, позабыв на губах своих улыбку. Восторг растворился, растекся подогретым сахарным сиропом по телу, словно кто-то подпалил фитиль на маленькой полевой горелке. Смешливое выражение постепенно угасло, сменившееся трепетом ресниц и соблазнительной мягкостью приоткрытых губ, влекомых ответной желанием навстречу. Мэй качнулась, припав на колено, бессознательно перенимая позу мужчины. Ладошка скользнула по предплечью, закрепилась чуть выше локтя. Робкий первый поцелуй, почти невесомый, отозвался легкой щекоткой на нежной коже. Его лицо так близко сводило с ума. Второй поцелуй: чувственный, нежный, по-настоящему осязаемый, она сорвала с коротким вздохом, смешивающим дыхание.

присел на корточки, протянул коту руку, чтобы тот ее обнюхал для знакомства. - Вижу, вот он. Привет тебе, Луи. Как ты, не скучаешь по кошачьим консервам? Холодный нос тюкнул в ладонь и отпрянул, но затем снова осторожно принюхался. Показалось, или в вертикальных зрачках полыхнула люминесцентная зелень? - Невероятно.. – проговорила Мэй, заворожённо наблюдая за развернувшейся картиной, - Ты первый из людей, кому он показался. Была ли тому причина, что Вацлав тоже медиум или Луи решал исключительно сам, но возможность разделить сокровенное таинство с кем-то еще, даровала неописуемую свободу. Легкость бытия вперемешку с детским восторгом хлынули к лицу, наливая щеки румянцем, а серые глаза блеском. В два шага Мэй оказалась рядом. Присела. Полы распахнутого пальто подметали листву, но девушка этого как будто не замечала. Кот подставил загривок под протянутую ладонь мужчины, разрешая тем самым приступить к активным почесываниям, всем свои видом намекая, что не стоит тратить на раздумья более ни секунды. - Наглая морда, - ласково улыбнулась девушка. Кот, он и есть кот, даром, что инфернальный. Сердце бешено колотилось. Мэй смотрела на профессора со счастливой улыбкой и, кажется, с совершенно неприкрытым обожанием.

Саксонский сад Действительно, настоящий кот. Ну то есть почти настоящий. Для настоящего ему бы еще деть куда-нибудь лишнюю ауру. И обзавестись бы тенью. Вацлав остановился в паре шагов, сложил руки на груди, наблюдая за этим воссоединением с улыбкой. - Мадлен, кажется, котят в ванной кормит молоком. Когда Вацлав это сказал, Мэй уже вовсю трепала кошачьи щечки, сидят на корточках. Занятие было столь увлекательным, что истинный смысл слов дошел не сразу. - То котята. Да и природа у них какая-то другая. Этот не есть. Не видела никогда, что Луи питался. Так, мышку какую-нибудь заиграет по старой памяти.. Наверное, лучше и не знать, посредствам чего теплится жизнь в этом теле. Погоди-ка.. ты его видишь? Оглянувшись через плечо, девушка удивленно воззрилась на профессора снизу вверх. Луи тем временем проскочил под рукой и пошел на мягких лапах к мужчине. Крылья кошачьего носа трепетали, уши встали торчком, вибриссы вздыбились, стремясь осязать пространство – Луи принюхивался к новому сверхъестественному существу.