seda_rostro

Они шли и дальше в молчании, пока свет фонаря не выхватил в темноте силуэт маленького существа, пристально следящего за гуляющей по вечернему саду парочкой. - Луи! – воскликнула американка, тотчас бросившись навстречу коту. Черно-белый и какой-то совсем не призрачный для стороннего и единственного наблюдателя кот грациозно изогнул спину, точно провел в одной позе не первый час, и засеменил к Мэй, мурча и пофыркивая. Х

- Да. Они шагали так молча дольше, чем в предыдущий раз. Пауза затянулась. Но все же он нарушил молчание. - Да нет, Мэй, это ведь неправильно, - он искренне возразил, опираясь исключительно на разумность ее суждения, не думая о том, зачем и почему она так сказала. - Каждый может решать за себя только сам, как относиться к другому человеку. За компанию не любят. «Зато ненавидят за милую душу», пронеслась метеором мысль, обжигая хвостом кусочек сознания, «Почему бы и не любить тогда?» Но Вацлав был прав, и Мэй понимала, что сказала это только потому, что он нравится ей, а вовсе не Тёмный.. Кристоф.. Сколькому еще предстоит учиться. Сердце взбрыкнуло, уколотое глупой детской обидой. Девушка закусила губу, что бы та ненароком не задрожала, и покорно кивнула, чувствуя себя слоном в посудной лавке. Такая неуклюжая в словах, несуразная в мыслях.

Ему хотелось помолчать. Но он не хотел ей отказывать. - М... о себе... Он задумался. - Лет в... лет в пять... шесть. Да, шесть, бабушка связала мне шапку-шлем зеленого цвета на осень. Я ее люто ненавидел. Уродливее сложно придумать, ну и как-то... мне казалось, несерьезно носить такое. А... Кристоф придумал надеть под нее маску смерти. Такая, знаешь, с овальным отверстием на месте рта... кхм. В общем, очень скоро соседи попросили бабушку приберечь этот шедевр для хэллоуина. Он помолчал. - Он всегда был рядом. Крис. Даже когда его уже не было. Знаешь, как это? И да и нет. Она была еще слишком мала, чтобы успеть наполнить шкатулку драгоценными моментами счастливой и беззаботной жизни, но порой, только картины того скоротечного прошлого, перебираемые в памяти, как редкие бусины на нитке, не позволяли Мэй окончательно лишиться веры в человечество. И сейчас был тот редкий момент, когда к скромному ожерелью добавилась еще одна перламутровая бусинка. Мэй кивнула. - Здорово знать, что кто-то любит и заботится о тебе, просто потому, что ты есть. Вздохнув, девушка опустила макушку на плечо профессора. Глаза её затянула меланхоличная пелена. Но сегодня вечер Вацлава, долой затаенную печаль. - Это благословение свыше для вас обоих. Если ты.. – спутница осеклась на мгновение, чтобы подобрать правильные слова, - Крис заслуживает моего доверия, если ему доверяешь и ты.

Саксонский сад А Вацлав намотал свой шарф на шею - вскоре на темной пустынной аллее Саксонского сада появились две молчаливые фигуры. Мужчина засунул руки в карманы пальто, поежился и взглянул на свою спутницу. Стоило сделать несколько шагов, как воспоминания о том, где они побывали этим вечером, начали отступать. На сей раз Мэй взяла под руку первой. После недолгого колебания, просунула ладошку под локоть мужчины, прижалась плечом к плечу. Серые глаза смущенно уткнулись в пол. - Хочешь что-нибудь рассказать о себе? – пряча прилипшую к губам глупую улыбку, спросила чуть погодя. Сегодня она собиралась слушать.

Вацлав пожал плечами. - И ничего. Сделал несколько шагов. Они добрались до ее дверей. - Что именно ты хочешь знать? - он прошел еще немного, к своей, - ты подожди, я возьму что-нибудь теплое. И скрылся за распахнутой дверью. «И ничего», эхом прозвучало в голове. Замешкавшись на пороге собственной спальни на долгую секунду, Мэй последовала примеру и тоже шагнула в сумеречный проем. То, что она хотела знать, Вацлав почему-то не хотел говорить. В конечном счете, грех жаловаться, если профессор решил прежде выполнить обещание и прогуляться с ней, пускай сие и оставалось за гранью понимания девушки. У Мэй не было ни братьев, ни сестёр, но, если бы воскресли родители.. хотя бы на день.. Надев отцовское пальто, она укуталась плотнее, ткнулась носом в приподнятый воротник. Конечно, запах выветрился уже очень давно, но иногда память возвращала сладкий аромат отцовских духов, бережно хранимый в детских воспоминаниях. Мэй закрыла за собой дверь, снова выйдя в коридор, решив, что больше не будет спрашивать о причинах.

- Да, да, я очень хочу быть с братом, - Вацлав открыл общую дверь в предбанник к спальням и приглашающим жестом предложил Мэй войти. Ему порядком надоело топтаться в прихожей. Мэй послушно юркнула из большого коридора в маленький. И везде эти бесконечные двери. - Так и что же? – не получив вразумительного ответа и только больше запутавшись, спросила она, повернувшись лицом к мужчине и шагая теперь задом наперед.

- Прости, я ведь за тобой шел. Оглянулся на двери в гостиную, где оставил Криса. - Всё немного изменилось. Хочешь немного прогуляться перед сном? А ведь она за этим и шла к себе в комнату, чтобы накинуть пальто и выйти затем на пол часика в вечерний парк – подышать на сон грядущий свежим, земным воздухом и, может быть, повидаться с Луи, если тот захочет прийти. - Почему изменилось? Что-то случилось? – это было не кокетство, а прямые вопросы, впрочем, заданные без какого-либо давления и протестующих ноток, мягким спокойным голосом. Мэй внимательно посмотрела на Вацлава, пытаясь разобраться самостоятельно. Она не чувствовала себя особенной, и скорее построит множество неверных теорий, чем примет самую простою и очевидную истину. - Я думала, сейчас ты захочешь быть с братом. Если ты переживаешь, что я обижусь, то не стоит. Правда.

-Ох,Вацлав, простите. Увлекся мыслями о своем и совершенно не заметил вас. Ну....если дамы хотят, мы можем и вернуться в столовую. Хотя вообще у меня было предложение дообследовать лабиринт. Он ведь так и остался не открытым. Выпьем мы обязательно. Ваш брат очень интересный человек. Как и вы ,профессор - улыбнулся полиморф. - Я не пью, - мягко ответила Мэй, тем самым, исключая себя из списка возможных дам, которые чего-то хотят. Головушка еще помнила утреннюю побудку, да и сейчас отзывалась тупой болью в висках после побудки вечерней. Рэн же был в своём репертуаре, не зная, куда девать неуёмную энергию, кроме как искать еще больше приключений на задницу. Сложив руки на груди, девушка подняла к карим глазам за стеклами очков выжидательный взгляд. Что могло заставить Вацлава оставить сейчас брата, кроме неожиданного стремления предложить им выпить всем вместе? - В лабиринт? Э... это ведь туда, где Патрик нам напророчил кучу сущностей незнакомой природы. Сейчас. После тяжелого дня и после того, как мы чудом из ада выбрались? Он оглянулся на девушек: - Рэн... можно тебя на минутку? Ах, а вот это отличный повод ускользнуть за дверь. Но Мэй осталась вопреки тому, что не знала, зачем вообще задержалась. Мысли о сорванной прогулке с профессором она старалась загнать подальше, уверенная, что поступает правильно. Вацлав наверняка больше всего на свете желает сейчас поговорить с братом и кто она, Мэй, такая, чтобы препятствовать этому, не смотря на своё предвзятое отношение к подобному родству. Медиум грузно привалилась к стене и приложила пальцы к пульсирующим точкам. Легонько массируя, передала тепло, окутанное бледным сиянием. Назойливый дятел тотчас перестал долбить дырку у неё в голове и, кажется, угомонился. (Исцеление: успех. ХП полностью восстановлено)

- А... Ну да, конечно, - Ника улыбнулась Мэй. - И тебе тоже нужно отдохнуть, - она отошла, освобождая девушке дорогу. - Мэй... э... а вы не собираетесь выпить с Крисом? И Винс там... Собиравшаяся уже было откланяться и продолжить свой незатейливый путь в комнату, девушка обернулась. Брови её удивленно поползли вверх. Что-то случилось? Серые глаза искоса глянули на неразлучную парочку, дожидаясь ответа на вопрос, который, похоже, предназначался только им двоим.

Ника направилась в прихожую, где вскоре встретила Мэй. - Мэй, а что уже все разошлись из гостиной? Профессор соберёт нас позднее? Девушка повела плечами, кивнула: - Видимо, всем нужно переварить приключения в Аду. А Ваславу пообщаться с братом. Намеривается ли профессор собрать свою когорту позднее, Мэй не имела ни малейшего представления.

Гостиная - Спальни Выйдя из гостиной, Мэй направилась к спальням.

- Что же. Но если надумаешь, приходи. Мы ведь… я вряд ли смогу скоро уснуть, - поделился он с ней и широко улыбнулся. Мэй смутилась. По её разумению, предложение звучало слишком двусмысленно, особенно в обществе вновь обретенного брата ака владыки тьмы, чей внутренний взор легко проникал в чертоги разума светловолосого медиума. - М.. ага.. – вращая глазами, выдохнула девушка. Переспрашивать, что конкретно имел в виду Вацлав, она не стала, лишь вымученно улыбнулась, искривив уголки рта. Проблемы исчерпавшейся ангельской благодати не волновали вовсе. Эмпатия – явно не конёк человека, проведшего большую часть жизни в одиночестве. - Рада вашему воссоединению и всё такое.. – проговорила она тем голосом, с каким рассуждают о налоговых вычетах. Делала ли Мэй хоть кого-нибудь счастливым – вопрос, конечно, интересный. Себя-то она точно оставляла плестись в самом конце очереди. Выйдя из легкого ступора, вызванного словами профессора, медленно поплелась на выход, не обращая никакого внимания на возню с Ангелом.

- Я бы хотел выпить, - ответил Кристоф. - И поговорить с братом. Ну или хотя бы посидеть с ним рядом какое-то время, коли он занят на этот вечер, - он улыбнулся Мэй. Девушка поежилась от этой улыбки, но промолчала. Чертов гад знает слишком много. Может, и сейчас он читает её мысли? Прогулка, очевидно, откладывалась, потому что дать бой Князю Тьмы, американка была не готова. Тоскливо покосилась на Вацлава. Она не в праве его задерживать. Ника взяла в оборот ангела, что являлось само собой разумеющимся. Лиам клянчил деньги на выпивку. Кажется, всё было в пределах нормального. - Что ж, если на сегодня всё, то и я не прочь прилечь отдохнуть, - хлопнув себя по коленкам, Мэй встала. От чего-то ей стало трудно смотреть на профессора. Сердце сжимало тисками от одного лишь прикосновении к ауре, сверкающей, как новогодняя гирлянда, от переполняющего её неподдельного счастья. Зародившаяся привязанность, грозившая перерасти во что-то значительно большее, чем Мэй могла себе представить, отчаянно трепыхала крылышками в груди, но рацио падало ниц пред братской любовью, пускай и предстающей в такой извращенной форме.

Американка не разделяла того приветственного тона и благодарственных речей из уст других. Трудно было сформулировать словами то, что она чувствовала сейчас. Всеми фибрами души Мэй не доверяла Темному, но он – брат Вацлава. Или когда-то был им. А сейчас, «Леонард, Демон Первого чина, Великий Мастер шабашей..» бла, бла, бла, стоял перед ними во всей красе. Напыщенный франт, шлейфом от которого, веяло холодом и опасностью. И это существо, очевидно, имело огромную власть над профессором. - Смысл здороваться? Мы и не прощались.. – скрестив руки на груди, пробормотала девушка себе под нос. Даже Ангел не так будоражил сознание, явно уступая в харизме демону, но Мэй перевела взгляд, заставив себя на время забыть о присутствии Тёмного. В конце концов, ради Мюриэля они рвали задницу на Семи Кругах. Интересно послушать, что Купидон-переросток скажет на сей раз, когда логающий межпространственный интернет не является больше проблемой.

Убежище Первое, что почувствовала американка, еще не осознав полноценно, что снова жива, так это горечь на языке. Бодрящая такая, противная горечь. Но не было даже слюны, чтобы проглотить остатки противоядия и избавить себя от ощущения, словно по горлу прошлись наждачкой. - Боже.. – простонала она и еле распахнула отяжелевшие веки, воззрившись мутным взглядом на интерьер гостиной. Голова жутко раскалывалась. "Вот так, значит, выглядит адское похмелье..", пронеслась далекая мысль. - 2хп от противоядия Кажется, медиумы уходили последними. Какая по счету была она сама, Мэй не помнила. И почему, черт подери, она видит гостиную вертикально? Слегка приподняв голову, девушка нашла под щекой профессорское плечо. Глаза поползли вверх по бороде, к мужскому лицу в очках. - Васлав? Ты здесь, со мной? – хриплым шепотом позвала она.

Хаос. Он был не только вокруг, но и в голове у Мэй. Мысли разнились, скакали не в пример адским гончим: семь кругов, Тёмный, чья рука, обтянутая перчаткой, холодила кожу, профессор и его непонятная связь с этим адским провожатым, к тому же хранившего тайны их совместного прошлого. Возвращение не задалось. Энергетический вихрь никак не хотел подчиняться и входить в нужный резонанс с чертовой Вселенной. Несколько раз Мэй удавалось поймать верную ноту, но мелодия сфер всё равно выходила фальшивой. Со всем сторон летели проклятья, лаяли и рычали псы. В какой-то момент, когда в сердце дали восход первые семена отчаяния, подушечки пальцев ощутили разряд. Как если бы кто-то надел на каждый из пальцев клеммы и дернул рубильник вниз. Тёмный. Крис. Лео. Кто бы он ни был, это его волшебство. Мэй, наконец, услышала, сквозь черный морок проклятого мага, как красива и величественная их музыка, как гармоничны партии каждой души. Портал разверзся и первой утянул Мадлен. - Уходите! – американка обернулась через плечо, щурясь от бьющих по лицу белых локонов, разметавшихся от сильных колебаний астральной энергии, образовавших водоворот. - Путь открыт! – крикнула она вновь, надеясь, что голос её достигнет ушей соратников.

Семь кругов Вот сюда и предстояло ступить древним душам. Некоторым впервые, а некоторым, как к себе домой. «Lasciate ogni speranza, voi ch'entrate» * Надежды остаться безразличной к обители порока, Мэй лишилась сразу, едва ступила на первый Круг. Она тоже обернулась и поняла, что никого из друзей больше нет. Каждый пошел по своей спирали, устеленной муками грешников. До самого горизонта увидела она переплетенные, измотанные вечной лаской тела. Нестерпимый жар поднимался кипучим паром от человеческих страстей. Мэй пробивала себе дорогу локтями, скользя между влажной смердящей плотью: пот, кровь, экстракты любви и болезней. Гнетущее чувство дежавю преследовало девушку на каждом из Кругов, но вместе с тем, приходила необъяснимая, но твердая уверенность – я выберусь, я знаю что делать, я знаю, куда бежать. Древняя душа направляла, подсказывала лазейки, берегла новое воплощение, словно отгораживала крылом. На пьедестале из черепов возвышался крест. Распятый гордец стенал, взывая к Святым на четвертом кругу геенны огненной. Мэй завороженно смотрела, как сползает гниющее мясо с гладких, обветренных костей и представляла себя на месте греховника, возомнившего себе приблизиться к Господу Богу. Душа помнила, каково это – там висеть. Вечность наливала ноги свинцом, в груди зарождался крик. Мэй закричала до хрипоты, прогоняя воспоминания и черных ворон, клюющих пустые уже глазницы мученика. Бесконечный бег, напоминавший погоню змеи за своим хвостом, длился не один час. А, может быть, минули года. Мэй увязла в зыбучих песках апатии, не желая больше сопротивляться. Её охватила леность и безразличие. К чему это барахтанье рыбы на берегу? Никакого «нового мира» не будет, даже не стоит пытаться. Профессор был совершенно прав, апеллируя к собственной бесполезности. А что же она сама? Такая никчемная и унылая! НЕТ! Руки крепко вцепились в гигантский костяной палец. Девушка подняла глаза, воззрившись на согбенного исполина. Он был, словно обветшавший огромный дом на пустоши, поросший мхом и голой колючей лозой. Мэй упрямо карабкалась вверх, держа в голове образ Вацлава. Никто не будет теперь один! Они справятся! Всё изменят! Носовое отверстие в черепе оказалось выходом. Душа подтолкнула в зияющую черноту, чтобы в тоже мгновение переступить последнюю, отделяющую от восьмого круга незримую линию. Восьмой круг Американка вывалилась из неоткуда и рухнула на колени, тяжело дыша и откашливаясь. Вытягивание себя из трясины напрасного существования отняло много физических сил, но ментально, казалось бы, совсем не затронуло. - Вы как? – сразу спросила она, взглянув исподлобья на двух мужчин и женщину. Взгляд коснулся и к фигуры Темного. Мэй сжала губы в полоску, и лицо её невольно приобрело выражение крайнего недоверия. «Оставь надежду, всяк сюда входящий»* --------------------------- Св без изменений

— Не забыл, — ответил он сразу на всё. — Всё помню. И… ты не забыл? Крис. Чёрный человек прервался на полуслове, оглянулся.. «В этом тихом омуте, черти – со здоровенного мужика будут..», пространно думала Мэйбелл, гоня прочь назойливую мысль, что, оказывается, она совсем не знает профессора. И сей пристраннейший диалог, свидетелями которого они все стали, ни на йоту не приблизил её к пониманию. Какие дела могут быть у Вацлава с Тёмным? С Крисом.. Или Лео… В самом деле, повеяло ноябрьским ветерком что ли? Он коснулся руки Мэй, мол, всё в порядке. Мэй передернула плечами и опустила взгляд к руке. Молча. Задумчиво.

- Так стало быть самое сложное будет скрыться. Голос прозвучал глухо. Он не назвал Темного "Лео". Но мысленно окрестил пока так. Мэй оторвалась от изучения продукта местной типографии и подошла к профессору, встав с ним рядом. Ей всё сильнее нравилось ощущать присутствие мужчины в непосредственной близости. Чувствовать его ауру и тонкую связующую нить между ними - волшебно, хотя мысли об этом и уходили далеко на второй план. Привычно скользнула по профилю взглядом, ничего особенного не заметив, например, что на сердце профессора не спокойно, (проницательность: провал) прислушалась к разговору. - Да, братишка, - ответил Тёмный. - Как всегда, быстро и дерзко. Надеюсь, не забыл всё без меня. Расфокусированный взгляд незамедлительно метнулся к чернеющему провалу под шляпой, беря фигуру в зрительные тиски. Кто ты, черт возьми, такой таинственный «Кристоф» (проницательность: успех) Мэй повернула голову, молча, но испытующе уставилась на Вацлава.

- Спасибо, Мэй, - улыбнулась она коллеге-медиуму, раскрывая перед ней тонкие вибрации энергии своей благодарности, чистой, сильной, искренней - если вдруг Мэй тоже собирает свою коллекцию. - То, что ты делаешь, очень вдохновляет. И помогает. Спасибо. Я уже в полном порядке, Алистэйр, - посмотрела она на доктора Галахад. - Можно идти дальше? - взгляд коснулся глаз профессора за стёклами очков, а после ушёл к Винсенту, ведь ему важно её самочувствие. Если не собирала, то следовало начать. Что-то неуловимо менялось в Мэй с каждой ускользающей в небытие секундой. Здесь, не связанная телесными оковами душа, наконец-то, свободно расправила крылья, как бы парадоксально это не звучало в Аду. И вот сейчас, когда взору предстала поистине омерзительная панорама нижнего мира, Мэй только внутренне содрогнулась, когда внешне оставалась спокойной. Древняя душа явно что-то не договаривала. Быть может, картина не была так уж не знакома, и раз или два в промежутках между воплощениями, душа коротала вечность в таков вот паноптикуме. Мэй ничуть бы не удивилась. Американка уступила дорогу гигантской махине с рогами, сопроводив её хмурым, задумчивым взглядом, после чего присела на корточки рядом с согбенным существом, взяла одну из программок в руки. Покрутила её, придирчиво рассматривая экспозицию. Снова музей. - Какая у нас насыщенная культурная программа, однако, - саркастично заметила медиум. ___ СВ-успех

- Как ты это делаешь, Мэй? Творишь настоящее волшебство, - с улыбкой спросила она, невежливо оставив слова Вацлава за горизонтом восприятия. Мэй улыбнулась девушке. - Если бы я знала, Ника, - искренне посетовала она, - У тебя, как ни у кого, получается строить теории на этот счет. А я.. Рассекшая воздух ладошка, безвольно упала вдоль тела. - Вот с профессором не получилось.. Но.. – новая надежда вспыхнула огоньком в глазах. Брови девушки изогнулись, приобретя серьезное выражение. - Давай попробуем с тобой.. Невесомо коснувшись груди Ники чуть пониже ключиц, Мэй отдала последние крупицы живительной силы, ощутив, как сочится энергия и колит подушечки пальцев. ____________________ Ника – хп +6

«Глупый ответ на глупый вопрос», раздраженно думала Мэй. Будь она в лучшем расположение духа (в прямом и переносном смысле), может и согласилась бы подискутировать на эту тему, но сейчас ей было не до того. Девушка чувствовала глубокое опустошение, словно её пропустили через старую ручную выжималку для белья и выдавили все жизненные соки. Ничего не хотелось, разве что лечь и свернуться калачиком. Мэй согнулась, будто собиралась воплотить желаемое в реальность, но вместо того оперлась одной ладонью в колено, вторую же поднеся к животу. Не время для экспериментов, но теоретические знания подсказывали, что излечить себя не сложнее, чем кого-то еще, а даже, наверное, легче. По не существующим в этом астральном теле венам пронёсся жар. Как скорый поезд «Синкансэн» - без остановок и строго по часам. Пальцы медиума светились, как раскалённый добела металл. Медленно угасая, вместе с тем наполняя ментальные резервуары до краев. - А ты, ты как? Это он уже спрашивал у Мэй, которую потянул за предплечье, чтобы внимательней рассмотреть. Вроде цела... Вынырнув из забытья, американка взглянула на профессора совершенно ясным, но удивленным взглядом. - Теперь хорошо, - сказала она и добавила, воззрившись на собственную руку, - Удивительно. - А ты? Этоn гад и по тебе прошелся, я видела. Резко выпрямившись, Мэй приложила еще теплую ладонь к груди мужчины. На пальцах слабо искрились энергетические разряды – беззубые, точно новогодние бенгальские огоньки. - Как же так? – проговорила блондинка, сокрушенно покачав головой. Она заглянула в лицо Вацлаву с сожалением и немым извинением. ------------------------- Мэй - ХП восстановлено полностью. Успех - 1.

Очевидно ответ был другим. Потому что коса Привратника прошлась по ответившим, вытягивая из них энергию души. Душу полоснуло ледяной струей, шедшей от плеча к бедру. Мэй отступила неверным шагом назад, приложила ладонь к груди, словно пытаясь прикрыть рану. Но серебристая нить просочилась сквозь пальцы и устремилась к Привратнику.

Мэй огляделась по сторонам. Вдруг сама обстановка намекает на правильную линию поведения? Но Привратник внезапно заговорил. Прозвучавший вопрос был очень странный. Вроде бы ответ на него очевиден, но чувствуется какой-то подвох. Не может же быть всё так просто? Во всех отношениях Ад существовал. На Земле, среди живых он тоже был. Персональный котел, в который ты попадаешь после рождения и варишься до самой смерти, чтобы потом привратник иных ворот, Апостол Пётр, спросил тебя, «А достаточно ли ты был терпелив и кроток, покуда бренные кости твои варились в бессмысленном бульоне жизни»? - Да, - сказала Мэй, сложив руки на груди, - Ад существует.

«Да ну на хер!», цитировал внутренний голос небезызвестную реплику из культового уже "Очень страшного кино 2", парадирующего сцену из не менее культового «Экзорциста». И как назло даже распятия при себе не оказалось, чтобы прицельным броском запустить его в голову пятиметрового дементора. Мэй покосилась на смелую парочку закадычных подружек, отметив, что Рэн снова Тэй. Похоже, по сути своей доктор – женщина. Заговорил и Вацлав. Пока что, при взгляде в глубины кровавого портала, самой блондинке говорить не очень-то и хотелось.