Перейти к содержанию
BioWare Russian Community

seda_rostro

ФРПГ на BRC
  • Публикаций

    4 958
  • Зарегистрирован

  • Победитель дней

    28

Весь контент seda_rostro

  1. "Где-то рядом с вами не только мальчик, но и моя сестра", - эти слова были не слишком умиротворяющими. И черт, он ставил Мэй сейчас в сложное положение. Ведь не знай она о Беа, было бы проще... Но об этом он подумал, когда уже было поздно что-то менять. Задача усложнялась. - Черт.. – сокрушенно процедила сквозь зубы Мэй, вперив взгляд в каждую из одержимых женщин по очереди. - Где-то здесь сестра профессора. Может быть, одна из них?
  2. - Мы могли бы попробовать поискать его, но, если этот тип действительно такой сильный, то мы рискуем выдать себя с потрохами. Не думаю, что наше вмешательство останется незамеченным. Если еще осталось..
  3. «Мы на месте. Встретились с Никой и Тэй», астральный почтовый голубь донес эту мысль до сознания профессора. - Откуда здесь гражданские? – спросила Мэй шепотом, рассматривая странные, покачивающиеся фигуры с бессмысленным взглядом. Но вопрос был риторический, потому что уже в следующее мгновение, ментальные нити осторожно, но цепко оплетали податливые, будто разжиженные мозги тех семерых, что бесцельно блуждали по другую сторону забора. - Смотрели когда-нибудь Футураму? – пробормотала Мэй, начав объяснять свои ощущения от контакта издалека, - Там были такие мозговые слизни.. Взгляд, отливающий серебром, потух. Медиум подалась чуть назад, встряхнув напряженные плечи. - Эти семеро одержимы, но не демонами. Они сейчас, как пустые оболочки, вместилища для.. очень похожее ощущение было от наших копий в Лабиринте, помнишь, Ника? Потерянные и проклятые сущности. - Винс-почти беззвучно обратилась оборотень к соплеменнику.-Это живые люди. Может попробуем как-то обезвредить их без боя? - Экзорцизм? – предложила девушка, не зная наверняка, поможет ли? На секунду Мэй отвлеклась, послав профессору новую весточку с собранными ощущениями.
  4. - Это как раз бессмысленно, если всё пойдет не так, не будет причины скрывать мое присутствие от похитителей, - как можно спокойнее и убедительнее произнес он. - Мы... что-нибудь придумаем. Приведем помощь... - Мы что-нибудь придумаем, - пообещал он, не решаясь озвучивать ей планы радикальных решений. Мэй качнула головой. Не убедил. Из всех возможных итогов, принять можно было только тот, где в живых оставался именно Вацлав – единственный, кто еще мог спасти человечество и без которого, эта миссия неосуществима. Даже Болек не был настолько ценен, а он всего лишь ни в чем неповинный ребенок. Цинично. Но мир таков, какой он есть. И, да, этот мир всё еще заслуживал второго шанса. В конце концов, она тоже могла соврать, чтобы уберечь профессора от радикальных решений. Во взгляде девушки вспыхнули искры. - Мэри-Энн, береги профессора и Мадлен, - в голосе звучали стальные нотки. Если бы ирландка могла читать мысли, то услышала бы просьбу беречь их лидера от себя самого. Мэй перевела взгляд на испанца. - Винс, ты теперь у нас за главного. Идем?
  5. - Ника и Тэй достигли цели. Там люди. Это кто-то, кто меня знает. - Он был мрачен. Кто бы то ни был, их использовали, вероятно против воли. - И они, те, кто держат Болека, они ищут меня через эти людей. - Я могу остаться с профессором, - подала голос Мадлен. - У меня есть оружие и я умею водить машину, если понадобится. Он обратился к Мэй: - Прошу тебя, давай знать, что с вами. Хорошо? - Пусть Мэри-Энн тоже останется, - настоятельно порекомендовал Винс главе их отряда. - Мы не можем так рисковать, Профессор. Мрачный взгляд девушки метался между говорящими. Всё как всегда начинало принимать неожиданный оборот, а значит, можно смело отправлять в утиль, склепанный на коленке план. Если вообще так можно было выразиться применительно к идеи - просто найти лаз, а дальше будь, что будет. - Хорошо, - кивнула Мэй на просьбу профессора. Сейчас не до обиняков. Она бы и сама осталась, но между этим импульсивным желанием и реальностью было слишком много «но». - Если что-то пойдет не так, просто уезжайте. Не ждите нас. Слышишь, Васлав? - он тоже должен был пообещать.
  6. - Машину оставляем здесь, - согласился Винс. - Я с вами. Решено. Мэй вышла из машины следом за Никой. Поправила портупею, устремив серый взгляд к леску, через который вскоре придется пробираться. В воздухе витало ожидание. Да уж, каких-то четыре дня, а они, обычные, в общем-то, люди, собираются взять тихой сапой секретный объект, спасти пацана, при этом попытаться не двинуть коней самим. И силы тут не причём, хватило бы смекалки. Она взглянула на Вацлава, пока тот не видит, пытаясь понять, каково ему сейчас? Полон ли он уверенности и отваги или теряется в сомнениях, беспокоясь за верность принятых им решений? Боится ли? За себя, за племянника, за каждого из команды? Наверное, всё и сразу, если Мэй хоть немного узнала профессора. В сознании металась несформулированная мысль. Озвучить которую даже самой себе, а тем более признать, казалось сущим самоубийством. Мэй мотнула головой, чтобы больше не отвлекаться. Первая "ласточка" уже умчала двоих вперед. Профессор кивнул оставшимся. Пошли. И они пошли, наступая след в след за друг другом.
  7. - Есть еще мотоцикл, - напомнила Мэй, - Он ведь может проехать по пересеченной местности?
  8. Она закрыла глаза. Глубоко вздохнула и выдохнула, сосредотачивая в единой точке сознания отпечаток ауры Болека. Попробовать и ошибиться лучше, чем ничего не делать, даже если очень в себе сомневаешься. Золотые ментальные нити потянулись к астральным горизонтам, в слепую нащупывая колебания полей, волнующие астральную гладь с нужным ей тактом. Как и в прошлый раз, представляя себя летящей бестелесной птицей, взирающий на мир свысока. Мальчик был здесь, на территории института. Мэй почувствовала и поняла, что нашла его, когда коснулась волнующейся мелкой рябью, тонкой детской ауры. Попыталась навеять образ безмятежного умиротворения, но Болек был слишком напуган. И медиум отпустила ребенка. - Есть.. я знаю, где он. – воскликнула девушка, едва оборвала связь и вернулась к реальности. Недолго думая, рискуя вызвать праведный гнев соседок, оперлась о колени ближайшей, и протиснулась всей верхней частью в просвет между передними сидениями. Дотянувшись пальцами до навигатора на приборной панели, расширила карту и указала на точку. - Болек здесь, - вернувшись на своё место, добавила с сожалением, - Он в ужасе и мне, к сожалению, ничего не удалось с этим сделать..
  9. Мэй кивнула, с радостью слагая с себя полномочия советчика, не собираясь отстаивать ни одно из предложений, и особенно второе. Поймала взгляд, подумав, что Вацлава могло и задеть то, что вариант с выдачей предложила именно она. А, может быть, ему было всё равно, о чем вообще думает Мэй. Идея с дыркой в заборе понравилась. Можно было попрактиковаться с телепортацией, но, как и в любом варианте, риск оказаться пойманными был слишком велик. - А у меня есть предложение, - сказал Винс. - Профессор, а ты бы не мог связаться с мальчиком? Вы же родня. Хотя бы определиться в каком он месте. - Стоит попробовать, - согласилась девушка, взглянув на Нику с надеждой. Она была запасным вариантом, если у профессора не получится. У самой Мэй редко, что путное выходило.
  10. Разговоры об убийстве Вацлава не добавляли уверенности, множили семена сожаления и страха. Мэй обхватила плечи руками, насколько это позволяла сделать теснота, потерла, словно пыталась согреться от охватившего её озноба. Открыла было рот, чтобы сказать нечто воодушевляющее, но поняла, что всё сказанное будет звучать, как пустая бравада. Ей было очень страшно за профессора и всё, что она могла сделать – быть рядом и защищать, даже, если придется аннулировать обещание. *** - Ох, ты ж, - издалека оценил сложившуюся обстановку бывший вояка. - Если мы пойдём в лоб, будет война, Профессор. А под каким предлогом можно попасть на территорию я даже не представляю. Может быть мальчик не в этом корпусе, - со слабой надеждой проговорил Винс. Но остальные здания лежали в руинах. - Да еще и такой вооруженной до зубов делегацией, - подбросила в топку американка. И вот угораздило же солнцу быть сейчас на пути к зениту, а не где-нибудь на другой стороне света. - У нас два варианта: первый , как предлагает Ника, отвлечь этих троих и постараться узнать, сколько еще персонала есть в корпусе. После чего двигаться вперед, обрабатывая так каждого встречного, что представляется мне задачей, практически невыполнимой, потому что наверняка нас засекут сразу, как мы зайдем на территорию. Второй, который мне категорически не нравится и я бы даже не стала его озвучивать, если бы у нас было хоть какое-то подобие плана.. Мы можем притвориться, что сдаем Васлава, пройти внутрь и уже там разбираться что почем. Хотя.. есть еще третий вариант, совсем сумасшедший.. прорываться с боем.
  11. Что они знали? Институт, в котором два года назад произошла утечка, приведшая к взрыву. Некто, возможно группа людей, возможно прибегнув к помощи медиума, отправляет профессору «письмо счастья» в попытке заманить его в ловушку, зная наверняка, что тот с готовностью в неё попадет. Однако что-то сверхъестественное вмешивается и не дает отыскать мальчика сразу, как новость о готовящейся засаде становится общедоступной. - Что ты еще знаешь об этом институте, Васлав? – спросила Мэй, глядя в окно. - Какие твои знания или способности так нужны кому-то? Крис уверен, что именно ты и только ты нужен тем подонкам.. Мы что-то упускаем.
  12. Полчаса, отведенные на сборы, Мэй провела у себя, занимаясь мелкими, отвлекающими от тяжелых мыслей, делами. На кровати обнаружился комплект одежды, каким-то неведомым образом отвоеванный у ведьмы, чистый и выглаженный. Там же – пистолет и любимая зажигалка. Событие, способное вывести из глубокой печали на целые две минуты. Оставшиеся двадцать восемь американка очень медленно и дотошно раскладывала гардероб. Пальто отправилось в шкаф до лучших времен. Трудно было представить, что произойдёт, если оно порвется или испортится до такой степени, что уже нельзя будет ничего сделать. Джинсы и свитер меняли полки раза четыре, пока Мэй не сочла, что это уже перебор и смахивает на манию. В конце концов, она переключилась на уборку кровати. Сердце обливалось кровью, ныло так, что хотелось выйти в несуществующее окно или встать под пулю, лишь бы прекратились мучения. Конечно, Мэй еще пребывала в здравии и при полной памяти, но не могла заречься даже перед собой, что не выкинет чего-нибудь этакого под влиянием эмоций, когда так удачно подворачивается случай. Её не звали, но американка пришла сама, когда иссякли отмеренные минуты по внутренним песочным часам. По обеим сторонам портупеи, прикрытые пиджаком, виднелись уже два пистолета. Увидев столпотворение, Мэй на мгновение замешкалась в дверях, испытав сиюминутное желание сдать назад и испариться, но уже в следующее, услышав слова Лиама - уверенной походкой направилась к машине. Если на вместительный фургон можно не рассчитывать, то.. - Будем импровизировать.. – закончила свою мысль вслух, распахивая заднюю дверцу такси. Положив локоть на дверь, оглянулась, - Давайте уже вернем мальца его дядям и маме, а?
  13. — Да. Организационный вопрос. — Мужчина помолчал, разглядывая ее, с трудом скрывая отчаяние. — Тебе следует выбрать, сесть в такси и ехать у меня на коленях или сесть третьей на мотоцикл Галахад, если она согласится его повести. - Мы не учли, куда посадим мальчика, когда вытащим его из института. Кто-то из нас может быть ранен, а времени на то, чтобы подлечиться не хватит, - проговорила девушка, предпочитая не делать никакого выбора вовсе. Он идеализировал её, возносил на пьедестал, где правили бал чуткость, жертвенность и принятие себя, не считаясь ни с возрастом, ни с историей её жизни. Корона для Мэй была велика, и память играла тут роль злодейки. Почему всё так, а не по-другому? Почему так сложно понять чувства и мысли человека рядом? Почему уязвлённое самолюбие тем сильнее затмевает разум, чем больше и глубже здесь замешаны чувства? Пять дней – достаточный срок, чтобы влюбиться без оглядки, но слишком короткий, чтобы научиться не ранить друг друга. - Лучше задуматься о машине повместительнее, как считаешь?.. – закончила Мэй тихим, упавшим голосом.
  14. Он оставил ведьмаков, направился к выходу, по дороге поравнялся с подпиравшей стену Мэй. Взгляд потеплел. Он мягко улыбнулся, позвал: - Пойдем, надо кое-что решить. Коснулся предплечья. Ладонь мужчины соскользнула, когда Мэй чуть отодвинулась по стенке, не переставая, впрочем, её подпирать. Сложила руки на груди. Некоторое время молчала, прежде чем спросить: - Остались какие-то нерешенные организаторские вопросы? – голос предательски задрожал и надломился.* Мэй облизнула губы, уставившись в пространство впереди себя, внутренне проклиная те эмоции, что прорвали плотину её выдержки. - Ты верен, что именно я могу чем-то помочь? – созерцание интерьеров прихожей с перечислением в уме всех предметов вокруг, немного отвлекли и помогли собраться. св: провал*
  15. Дрожащие пальцы судорожно запахнули халат до самого подбородка. Мэй отшатнулась, едва не оступившись на мокром полу, медленно села на кромку ванны. Её словно облили ушатом холодной воды. «Он просто убежал, ничего не сказав. Бросил здесь», стыд и обида распускались алым розовым кустом в груди, вспарывая душу шипами. Это было хуже, чем любые насмешки в детстве, любые издевки и даже побои. «Молча. Просто отвернулся». Нет ничего хуже для женщины, быть отвергнутой именно так, когда она - открытая книга перед любимым мужчиной. Подрагивающие губы сложились в кривую усмешку, обнажив белые зубы. Только не плакать. Лишь бы не проронить и слезинки. Но всё же одна сорвалась и Мэй смахнула соленую влагу, резким, каким-то злым и остервенелым движением. Вместе с тем что-то оборвалось внутри, как лопается струна, натянутая до предела. Потребовалась еще минута, чтобы собрать остатки воли в кулак, еще одна, чтобы придумать профессору оправдание, сглаживающее кончики шипов, что позволило бы продолжать дело. Мальчик. Племенник. Он ни в чем не виноват. Он один и ждет помощи. Мей добралась кое-как до ванной Мечты, переоделась на том же автопилоте. Команда уже толпилась в прихожей, собираясь немедленно выступать. Американка присоединилась. Новая портупея, еще один пистолет. Жалко было потерять зажигалку. Мей встала неподалеку, прислонилась спиной к стене. Дежавю. Так было и будет с самого первого дня.
  16. Воображение, рисовавшее порхание агрессивного потолка, сменилось совсем другой картиной. Радужные крылья растворились в небытие, в ушах зашумело и он машинально открыл глаза. Когда? Мэй не могла бы сказать, потому что когда она повернулась, профессор уже был поглощен зрелищем падающих с ее волос капель. Она замерла в этой позе вполоборота, с запутавшимися тонкими пальцами в растрепанных волосах, с нежно розовым румянцем, зардевшимся на распаренном личике, будто только сейчас осознанная всю волнующую неоднозначность ситуации. Взгляд профессора возбуждал, как бы не было это неправильно сейчас, и вскоре её собственный взгляд приобрёл оттенок насыщенного марегно. Ладошка скользнула по изгибу шеи, где прозрачные капли, оставили влажный след к ключицам и вниз. Пальцы замерли на секунду у мягкого края халатика, потянули, сдвигая ткань и обнажая острое девичье плечико. Мэй шевельнулась, делая неуверенный шаг на встречу.
  17. - Мэй... э... вот. Халат. Куда тебе его положить? Стоило дать точные указания координат, пока профессор не начал бы кружить по просторному санузлу аки летучая мышь. Указаний не последовало, только шуршание шторки, отзвук босых ног, опустившихся на пол, и ритмичная капель, бьющейся о мрамор влаги. Мэй протянула руку и забрала халат, глядя на профессора с тонкой улыбкой, и гадая - от чего же тот жмуриться? Чтобы не увидеть обнаженную её, или тех крылатых озорниц, что влетели следом в приоткрытую дверь и теперь примостились на потолке? - Подожди секунду, я сейчас, - предупредила девушка. В том или ином случае, Вацлаву лучше не подглядывать. Пускай сердце Мэй и ёкнуло от одной лишь мысли о взгляде этих карих глаз, наполненных блеском желания. Повернувшись спиной, она быстро накинула халат, запахнулась и завязала пояс на талии. - Всё, - отчиталась, встряхивая пальцами мокрые золотистые локоны.
  18. Закрыв за собой дверь, ведущую в очередной коридор с тремя возможными вариантами, Мэй зашла в первую попавшуюся свободную ванную комнату и незамедлительно стянула с себя, промокшую в крови, рубаху, бросила на пол. На животе был тонкий шрам, почти такой же, как и на лодыжке, но значительно старее, хотя один от другого разделяли несколько месяцев, и тот, что оставила коса Мракоборца - был свежим. Подушечки пальцев коснулись кожи, медленно провели, стирая, как ластик стирает карандашный след, бледно-розовую полоску. (Исцеление: успех) То же самое Мэй могла бы сделать и с остальными огрехами на молодом теле, но предпочла не трогать, оставив, как память. Копоть и кровь смывало в водопровод. Мэй не придавала особенного символизма утекающим грязным струйкам, как и не придавалась волнующим фантазиям, сродни тем, что посетили её вчера, в ванной Мечты. Заслышав Вацлава, она вздрогнула, моргнула, перестав созерцать бессмысленным взглядом, как течет из крана вода. — Мэй? — голос принадлежал профессору, но в нем сквозили нотки напряжения. - Ты где? - Я тут! – отозвалась девушка, закрывая краники и прекращая шум воды. Высунувшись из-за шторки, добавила: - Всё хорошо? Голос профессора показался ей немного взволнованным. (проницательность: успех)
  19. - Да, да, - закивал профессор. Вопрос "Тебе помочь?" застрял в горле. - Принести тебе что-нибудь из гардеробной? Если Мэй направлялась в душ, как ей потом добраться до хоть какой-нибудь одежды? Хламида, сейчас висевшая на ней, несомненно заслуживала отдельного костра. - Там же одни платья, – с шутливой укоризной, но с толикой усталости в голосе, заметила Мэй, уголки губ девушки дрогнули в полуулыбке. Ей подошел бы мужской костюм самого маленького размера, но времени на то, чтобы заниматься примеркой категорически не хватало. - У меня в комнате висит халат. Я была бы очень благодарна, если бы ты принес его. Вычищенная и отпаренная одежда ждала своего часа в ванной Мечты, но её уже заняла Ника. Ничего страшного, Мэй могла подождать. - Я буду в одной из трех ванных. С этими словами, Мэй привстала на носочки и поцеловала Вацлава в щеку.
  20. - Да, да, всё хорошо, - повторил он за ней, улыбаясь и понимая, что не всё хорошо, чувствуя, что не может быть всё хорошо сейчас. Непонятно, для кого он повторил это вновь, отстранился, оглядывая ее: - Сможешь идти? Нам надо убраться отсюда подобру-поздорову. Мэй кивнула. Идти она могла и хотела как можно скорее избавиться от рубахи, наверное, даже больше, чем покидать это место, где едва не погибла. Поддерживая друг друга, профессор и Мэй покинули лабиринт. - Я пойду, приму душ и переоденусь. Надеюсь, одежда уже высохла. В общем-то, девушка не сомневалась, что горничная сделала работу быстро и качественно, но Мэй только что лишилась половины своего гардероба и, после всего случившегося, еще одна капелька дегтя, казалась самой собой разумеющейся.
  21. Сделал несколько шагов, опустился рядом с сидевшей всё еще нуждающейся в помощи, но кажется, все же отвоеванной у нечисти Мэй. Не дожидаясь, когда братва разойдется, протянул осторожно руку. Привлек ее к себе и крепко обнял со всей силой пережитого отчаяния. Остаток боя прошел для Мэй, как в тумане. Она не чувствовала ни праведного гнева, ни страха за свою жизнь, ни радости победы, ни единения в общем потоке человеческих мыслей, скопившихся в астральном поле. Отстранённо, каким-то деревянным жестом смахнула пепел, насыпавшийся в подол окровавленного одеяния. А существует ли вообще хоть маленький шанс, что однажды она сломает колесо Сансары и выберется за пределы того темного, пустого места, куда загнала её карма? Когда Вацлав, - настоящий, а не тот, чужой и безразличный, - обнял, прижал к себе, чувства вспыхнули, как лампочка накаливая. Нити дрожали, готовые лопнуть в любой момент и погасить этот свет. Слишком хрупкая и неокрепшая, после осады оборонительных стен, рухнувших к его ногам, Мэй думала, что разрыдается на надежном плече. Но слезы не хлынули уже в который раз, так и оставаясь замершими, дрожащими капельками в уголках глаз. Сложно изменить привычке всякий раз сдерживать себя, чтобы не показать уязвимость даже профессору. Мэй обещала помочь и не собиралась отказываться несмотря ни на что. - Всё хорошо, - соврала Мэй, прижимая щекой к небритой щеке, - Я в порядке. Взгляд нащупал Мадлен, выплескивающей негативную энергию на грудь, с готовностью принявшей на себя удар, Тэй, и что-то в этой сцене было удручающее для светловолосого медиума. Зависть к той легкости принятия друг друга.
  22. - Может, и получится, если вместе, - разлепив сухие губы, ответила Ника. - Давай... давай попробуем, Мэй. Наверное, само проведение было на их стороне, потому что цепи поддались совместным усилиям девушек очень скоро. «Не сегодня», думала Мэй, спрыгивая с помоста на землю, уже видя перед собой, что на поляне становится тесно. Из огня да в полымя. Инквизитор рухнул замертво от мощнейшего ментального удара профессора. Разум моментально отозвался на сброшенные оковы, ментальная энергия хлынула в опустевшие резервуары бурным потоком, наполняя уверенностью и силой. Одна удачная, но бесполезная, по сути, атака – то единственное, что удалось прежде, чем коса мракоборца лишила опоры, бросила оземь и Мэй потеряла сознание. Сколько она так пролежала на холодной земле? Когда мир снова обрел четкие очертания, битва еще продолжалась. Что-то теплое и влажное липло к животу. Уголок помутнённого сознания с удивлением обнаружил расплывающееся алое пятно на былой рубахе. Но боль была какая-то тупая, застарелая, словно рана уже давно затянулась. Мэй подняла глаза к сражающимся и почувствовала себя совершенно бесполезной, жалкой и одинокой. Может быть, темная сущность была не так уж и не права? Ей среди них не место? Пасмурный взгляд налился слезами, готовыми в любое мгновение пролиться дождем. x
  23. - Мэй... я тоже больше не чувствую... ничего. - Мы не можем умереть вот так, Мэй! Я не хочу!.. - с отчаянием в голосе хрипло сказала она, зло и одновременно беспомощно глянув на группу инквизиторов. - Тише.. милая.. успокойся, - обрывисто, сглатывая слюну, но как можно тише и мягче прошептала Мэй. По щекам текли беззвучные слезы. Или то был пот, струящийся от жара ото лба к вискам, где липли к лицу белые пряди волос? Мэй едва слышала собственные мысли за барабанным боем сердца, спешащего покинуть бренное тело девушки через рот, но в горле уже застрял тошнотворный сгусток зарождающейся паники. К счастью, радио всё еще имело власть над телом и разумом. - Мы не умрем. Слышишь? И не такое дерьмо видели, правда? Давай подумаем.. Мы.. мы связаны одной цепью? Посмотри.. Может.. может, получится как-то разболтать её? Св: успех
  24. Мэй? - дрожащим голосом произнесла Ника. - Мэй, что это? Как мы здесь... - впрочем, ответ на первый вопрос был очевиден, а на второй - неважен. Усилием воли она взяла себя в руки, подавляя и дрожь, и животный ужас, от которого цепенели тело и разум*. - Надо выбираться, - повернув голову к Мэй, сказала Ника. - Телепортация, Мэй! - понизив голос, продолжила она. - Надо как-то дотянуться друг до друга и попробовать вместе. Ника. Это была Ника! Мэй накрыли волнение и радость, вместе с тем стыд за эту свою слабость – не быть в одиночестве перед ликом смерти. Ведь всё это по-настоящему: обугленные тела, различить в которых людей можно было лишь отдаленно, монотонная литургия по душам, и осознание, что следующие на очереди они. - Я.. не могу. Ты не чувствуешь? Сил больше нет.. – срывающимся голосом прошептала Мэй.
  25. Костер На постаменте у центрального столба, прикованные теми же цепями, стояли Ника и Мэй. Одетые в белые длинные рубахи до пят, с распущенными волосами и табличками на шеях с надписью: "Ведьма". Тьма забрала своё: видения, ужас, боль – всё исчезло вместе с ощущением осязаемого пространства вокруг. Мэй дрейфовала в безвременье, покачиваясь на волнах молчаливого океана под угольно-черным куполом небосвода. Она никогда не узнает, как оказалась на позорном столбе – скованная цепями, переодетая в какую-то несуразную ночнушку, растерянная, изнывающая от жара и тошнотворного запаха палёной плоти. Запах - первое, что пробудило разум от забытья. Так пахнет у дантиста, или когда подпаливаешь волосы, но только в сто раз насыщеннее, с привкусом древесных углей на языке. Второе и третье - жар и едкий дым от открытого огня. Глаза слезились, и щипало так, что Мэй едва могла приоткрыть веки. - Кто-нибудь.. – хрипло позвала девушка, пытаясь крутить отяжелевшей головой. Рядом кто-то был. Мэй чувствовала вялое шевеление, но не ауру. Метальные нити больше не плели свои узоры, не тянулись к колодцу знаний. И это чертовски пугало. Как же быстро она отвыкла от этого ощущения «нормальности». Грозясь свернуть себе шею, взглянула назад, различив женское плечико в такой же рубахе и пряди темных волос. И впереди, на поляне тоже маячили силуэты. Зарево играло тенями на отрешенных лицах. - Эй.. - подбородок упал на грудь, Мэй зашлась в приступе кашля. Дернулась, в попытки поднять ладони к лицу, но запястья свело резкой болью. «А это еще что такое», на груди болталась табличка с недвусмысленной надписью «Ведьма». - Очнись. Кто бы ты не была.. очнись скорее.. – горло саднило, словно в рот напихали битого стекла. Теперь уже в полной мере стало понятно, что связана она и её соседка (проницательность: провал) основательно и с пристрастием. А окопавшиеся у постамента подозрительно знакомые старухи, подбрасывали дровишек к босым ногам девушек.
×
×
  • Создать...