seda_rostro

Дрожащие пальцы судорожно запахнули халат до самого подбородка. Мэй отшатнулась, едва не оступившись на мокром полу, медленно села на кромку ванны. Её словно облили ушатом холодной воды. «Он просто убежал, ничего не сказав. Бросил здесь», стыд и обида распускались алым розовым кустом в груди, вспарывая душу шипами. Это было хуже, чем любые насмешки в детстве, любые издевки и даже побои. «Молча. Просто отвернулся». Нет ничего хуже для женщины, быть отвергнутой именно так, когда она - открытая книга перед любимым мужчиной. Подрагивающие губы сложились в кривую усмешку, обнажив белые зубы. Только не плакать. Лишь бы не проронить и слезинки. Но всё же одна сорвалась и Мэй смахнула соленую влагу, резким, каким-то злым и остервенелым движением. Вместе с тем что-то оборвалось внутри, как лопается струна, натянутая до предела. Потребовалась еще минута, чтобы собрать остатки воли в кулак, еще одна, чтобы придумать профессору оправдание, сглаживающее кончики шипов, что позволило бы продолжать дело. Мальчик. Племенник. Он ни в чем не виноват. Он один и ждет помощи. Мей добралась кое-как до ванной Мечты, переоделась на том же автопилоте. Команда уже толпилась в прихожей, собираясь немедленно выступать. Американка присоединилась. Новая портупея, еще один пистолет. Жалко было потерять зажигалку. Мей встала неподалеку, прислонилась спиной к стене. Дежавю. Так было и будет с самого первого дня.

Воображение, рисовавшее порхание агрессивного потолка, сменилось совсем другой картиной. Радужные крылья растворились в небытие, в ушах зашумело и он машинально открыл глаза. Когда? Мэй не могла бы сказать, потому что когда она повернулась, профессор уже был поглощен зрелищем падающих с ее волос капель. Она замерла в этой позе вполоборота, с запутавшимися тонкими пальцами в растрепанных волосах, с нежно розовым румянцем, зардевшимся на распаренном личике, будто только сейчас осознанная всю волнующую неоднозначность ситуации. Взгляд профессора возбуждал, как бы не было это неправильно сейчас, и вскоре её собственный взгляд приобрёл оттенок насыщенного марегно. Ладошка скользнула по изгибу шеи, где прозрачные капли, оставили влажный след к ключицам и вниз. Пальцы замерли на секунду у мягкого края халатика, потянули, сдвигая ткань и обнажая острое девичье плечико. Мэй шевельнулась, делая неуверенный шаг на встречу.

- Мэй... э... вот. Халат. Куда тебе его положить? Стоило дать точные указания координат, пока профессор не начал бы кружить по просторному санузлу аки летучая мышь. Указаний не последовало, только шуршание шторки, отзвук босых ног, опустившихся на пол, и ритмичная капель, бьющейся о мрамор влаги. Мэй протянула руку и забрала халат, глядя на профессора с тонкой улыбкой, и гадая - от чего же тот жмуриться? Чтобы не увидеть обнаженную её, или тех крылатых озорниц, что влетели следом в приоткрытую дверь и теперь примостились на потолке? - Подожди секунду, я сейчас, - предупредила девушка. В том или ином случае, Вацлаву лучше не подглядывать. Пускай сердце Мэй и ёкнуло от одной лишь мысли о взгляде этих карих глаз, наполненных блеском желания. Повернувшись спиной, она быстро накинула халат, запахнулась и завязала пояс на талии. - Всё, - отчиталась, встряхивая пальцами мокрые золотистые локоны.

Закрыв за собой дверь, ведущую в очередной коридор с тремя возможными вариантами, Мэй зашла в первую попавшуюся свободную ванную комнату и незамедлительно стянула с себя, промокшую в крови, рубаху, бросила на пол. На животе был тонкий шрам, почти такой же, как и на лодыжке, но значительно старее, хотя один от другого разделяли несколько месяцев, и тот, что оставила коса Мракоборца - был свежим. Подушечки пальцев коснулись кожи, медленно провели, стирая, как ластик стирает карандашный след, бледно-розовую полоску. (Исцеление: успех) То же самое Мэй могла бы сделать и с остальными огрехами на молодом теле, но предпочла не трогать, оставив, как память. Копоть и кровь смывало в водопровод. Мэй не придавала особенного символизма утекающим грязным струйкам, как и не придавалась волнующим фантазиям, сродни тем, что посетили её вчера, в ванной Мечты. Заслышав Вацлава, она вздрогнула, моргнула, перестав созерцать бессмысленным взглядом, как течет из крана вода. — Мэй? — голос принадлежал профессору, но в нем сквозили нотки напряжения. - Ты где? - Я тут! – отозвалась девушка, закрывая краники и прекращая шум воды. Высунувшись из-за шторки, добавила: - Всё хорошо? Голос профессора показался ей немного взволнованным. (проницательность: успех)

- Да, да, - закивал профессор. Вопрос "Тебе помочь?" застрял в горле. - Принести тебе что-нибудь из гардеробной? Если Мэй направлялась в душ, как ей потом добраться до хоть какой-нибудь одежды? Хламида, сейчас висевшая на ней, несомненно заслуживала отдельного костра. - Там же одни платья, – с шутливой укоризной, но с толикой усталости в голосе, заметила Мэй, уголки губ девушки дрогнули в полуулыбке. Ей подошел бы мужской костюм самого маленького размера, но времени на то, чтобы заниматься примеркой категорически не хватало. - У меня в комнате висит халат. Я была бы очень благодарна, если бы ты принес его. Вычищенная и отпаренная одежда ждала своего часа в ванной Мечты, но её уже заняла Ника. Ничего страшного, Мэй могла подождать. - Я буду в одной из трех ванных. С этими словами, Мэй привстала на носочки и поцеловала Вацлава в щеку.

- Да, да, всё хорошо, - повторил он за ней, улыбаясь и понимая, что не всё хорошо, чувствуя, что не может быть всё хорошо сейчас. Непонятно, для кого он повторил это вновь, отстранился, оглядывая ее: - Сможешь идти? Нам надо убраться отсюда подобру-поздорову. Мэй кивнула. Идти она могла и хотела как можно скорее избавиться от рубахи, наверное, даже больше, чем покидать это место, где едва не погибла. Поддерживая друг друга, профессор и Мэй покинули лабиринт. - Я пойду, приму душ и переоденусь. Надеюсь, одежда уже высохла. В общем-то, девушка не сомневалась, что горничная сделала работу быстро и качественно, но Мэй только что лишилась половины своего гардероба и, после всего случившегося, еще одна капелька дегтя, казалась самой собой разумеющейся.

Сделал несколько шагов, опустился рядом с сидевшей всё еще нуждающейся в помощи, но кажется, все же отвоеванной у нечисти Мэй. Не дожидаясь, когда братва разойдется, протянул осторожно руку. Привлек ее к себе и крепко обнял со всей силой пережитого отчаяния. Остаток боя прошел для Мэй, как в тумане. Она не чувствовала ни праведного гнева, ни страха за свою жизнь, ни радости победы, ни единения в общем потоке человеческих мыслей, скопившихся в астральном поле. Отстранённо, каким-то деревянным жестом смахнула пепел, насыпавшийся в подол окровавленного одеяния. А существует ли вообще хоть маленький шанс, что однажды она сломает колесо Сансары и выберется за пределы того темного, пустого места, куда загнала её карма? Когда Вацлав, - настоящий, а не тот, чужой и безразличный, - обнял, прижал к себе, чувства вспыхнули, как лампочка накаливая. Нити дрожали, готовые лопнуть в любой момент и погасить этот свет. Слишком хрупкая и неокрепшая, после осады оборонительных стен, рухнувших к его ногам, Мэй думала, что разрыдается на надежном плече. Но слезы не хлынули уже в который раз, так и оставаясь замершими, дрожащими капельками в уголках глаз. Сложно изменить привычке всякий раз сдерживать себя, чтобы не показать уязвимость даже профессору. Мэй обещала помочь и не собиралась отказываться несмотря ни на что. - Всё хорошо, - соврала Мэй, прижимая щекой к небритой щеке, - Я в порядке. Взгляд нащупал Мадлен, выплескивающей негативную энергию на грудь, с готовностью принявшей на себя удар, Тэй, и что-то в этой сцене было удручающее для светловолосого медиума. Зависть к той легкости принятия друг друга.

- Может, и получится, если вместе, - разлепив сухие губы, ответила Ника. - Давай... давай попробуем, Мэй. Наверное, само проведение было на их стороне, потому что цепи поддались совместным усилиям девушек очень скоро. «Не сегодня», думала Мэй, спрыгивая с помоста на землю, уже видя перед собой, что на поляне становится тесно. Из огня да в полымя. Инквизитор рухнул замертво от мощнейшего ментального удара профессора. Разум моментально отозвался на сброшенные оковы, ментальная энергия хлынула в опустевшие резервуары бурным потоком, наполняя уверенностью и силой. Одна удачная, но бесполезная, по сути, атака – то единственное, что удалось прежде, чем коса мракоборца лишила опоры, бросила оземь и Мэй потеряла сознание. Сколько она так пролежала на холодной земле? Когда мир снова обрел четкие очертания, битва еще продолжалась. Что-то теплое и влажное липло к животу. Уголок помутнённого сознания с удивлением обнаружил расплывающееся алое пятно на былой рубахе. Но боль была какая-то тупая, застарелая, словно рана уже давно затянулась. Мэй подняла глаза к сражающимся и почувствовала себя совершенно бесполезной, жалкой и одинокой. Может быть, темная сущность была не так уж и не права? Ей среди них не место? Пасмурный взгляд налился слезами, готовыми в любое мгновение пролиться дождем. x

- Мэй... я тоже больше не чувствую... ничего. - Мы не можем умереть вот так, Мэй! Я не хочу!.. - с отчаянием в голосе хрипло сказала она, зло и одновременно беспомощно глянув на группу инквизиторов. - Тише.. милая.. успокойся, - обрывисто, сглатывая слюну, но как можно тише и мягче прошептала Мэй. По щекам текли беззвучные слезы. Или то был пот, струящийся от жара ото лба к вискам, где липли к лицу белые пряди волос? Мэй едва слышала собственные мысли за барабанным боем сердца, спешащего покинуть бренное тело девушки через рот, но в горле уже застрял тошнотворный сгусток зарождающейся паники. К счастью, радио всё еще имело власть над телом и разумом. - Мы не умрем. Слышишь? И не такое дерьмо видели, правда? Давай подумаем.. Мы.. мы связаны одной цепью? Посмотри.. Может.. может, получится как-то разболтать её? Св: успех

Мэй? - дрожащим голосом произнесла Ника. - Мэй, что это? Как мы здесь... - впрочем, ответ на первый вопрос был очевиден, а на второй - неважен. Усилием воли она взяла себя в руки, подавляя и дрожь, и животный ужас, от которого цепенели тело и разум*. - Надо выбираться, - повернув голову к Мэй, сказала Ника. - Телепортация, Мэй! - понизив голос, продолжила она. - Надо как-то дотянуться друг до друга и попробовать вместе. Ника. Это была Ника! Мэй накрыли волнение и радость, вместе с тем стыд за эту свою слабость – не быть в одиночестве перед ликом смерти. Ведь всё это по-настоящему: обугленные тела, различить в которых людей можно было лишь отдаленно, монотонная литургия по душам, и осознание, что следующие на очереди они. - Я.. не могу. Ты не чувствуешь? Сил больше нет.. – срывающимся голосом прошептала Мэй.

Костер На постаменте у центрального столба, прикованные теми же цепями, стояли Ника и Мэй. Одетые в белые длинные рубахи до пят, с распущенными волосами и табличками на шеях с надписью: "Ведьма". Тьма забрала своё: видения, ужас, боль – всё исчезло вместе с ощущением осязаемого пространства вокруг. Мэй дрейфовала в безвременье, покачиваясь на волнах молчаливого океана под угольно-черным куполом небосвода. Она никогда не узнает, как оказалась на позорном столбе – скованная цепями, переодетая в какую-то несуразную ночнушку, растерянная, изнывающая от жара и тошнотворного запаха палёной плоти. Запах - первое, что пробудило разум от забытья. Так пахнет у дантиста, или когда подпаливаешь волосы, но только в сто раз насыщеннее, с привкусом древесных углей на языке. Второе и третье - жар и едкий дым от открытого огня. Глаза слезились, и щипало так, что Мэй едва могла приоткрыть веки. - Кто-нибудь.. – хрипло позвала девушка, пытаясь крутить отяжелевшей головой. Рядом кто-то был. Мэй чувствовала вялое шевеление, но не ауру. Метальные нити больше не плели свои узоры, не тянулись к колодцу знаний. И это чертовски пугало. Как же быстро она отвыкла от этого ощущения «нормальности». Грозясь свернуть себе шею, взглянула назад, различив женское плечико в такой же рубахе и пряди темных волос. И впереди, на поляне тоже маячили силуэты. Зарево играло тенями на отрешенных лицах. - Эй.. - подбородок упал на грудь, Мэй зашлась в приступе кашля. Дернулась, в попытки поднять ладони к лицу, но запястья свело резкой болью. «А это еще что такое», на груди болталась табличка с недвусмысленной надписью «Ведьма». - Очнись. Кто бы ты не была.. очнись скорее.. – горло саднило, словно в рот напихали битого стекла. Теперь уже в полной мере стало понятно, что связана она и её соседка (проницательность: провал) основательно и с пристрастием. А окопавшиеся у постамента подозрительно знакомые старухи, подбрасывали дровишек к босым ногам девушек.

Лес Пророчество сбылось. Едва обе ноги коснулись пола лабиринта, клубы темного дыма заволокли коридор, и Мэй физически ощутила неожиданное искривление пространства вокруг, словно она была пробкой в бутылке из-под шампанского, и непреодолимая сила выталкивала её за пределы общего круга куда-то в никуда. Ощущение пустоты длилось недолго. Через несколько мгновений ботинки взрыли лесной опад: листья, шишки и какие-то корешки. Взгляду предстала темная чаща с редкими просветами впереди. Мэй оглянулась, осознавая с каким-то отрешенным безразличием, что, как и в Аду, здесь она совершенно одна. Но так ли это было на самом деле? Через несколько шагов, чуть дальше от того места, где оказалась американка, из-за деревьев выступила худая фигура в черном, явно не по плечу, пальто и холодно улыбнулась гостье. Той самой улыбкой, которую встречали люди, имевшие неудовольствие столкнуться лицом к лицу со странной, не от мира сего, светловолосой девчушкой с ангельским личиком. Ну, они так считали ровно до того момента, пока личико не начинало скалиться. - Ты потерялась? Подсказать, где выход? – ощерилась точная копия. - Какого черта? – пробормотала Мэй, щурясь, чтобы лучше разглядеть силуэт. - Вот и мне интересно.. Улыбка темного воплощения поблекла, суровый взгляд исподлобья не внушал ничего хорошего. Мэй номер два шагнула вниз по пологому склону навстречу своему оригиналу. Выхватывать пистолет из кобуры под боком на поверку оказалось быстрее и легче, чем из-за пояса. Первая пуля угодила в ствол дерева неподалёку от клона больше специально, нежели случайно. Стрелять по себе, оказывается, не очень-то психологически уютно. Но та продолжала идти, не меняя траектории даже на сантиметр. Тогда Мэй выстрелила еще несколько раз в молоко. - Слышишь? Чего тебе надо? Отвали! - Мне надо, – ласково промурлыкала девушка, - Что бы меня оставили в покое. Буквально. Пасс рукой, и сознание всколыхнула волна, впрочем, не достаточно сильная. - Это я так.. разминаюсь.. – пожала плечиком Мэй номер два. - Ах ты сволочь! Покажи мне дорогу! Как отсюда свалить? И я уйду, черт тебя подери! - Это скучно. Ах, если бы ты только знала, как мне скучно! К тому же, что я с этого поимею? От добра добра не ищут, как говориться.. И Мэй побежала. Она бежала прочь и слышала собственный смех у себя за спиной. - От себя не убежишь! Не убежи-ишь! Ты здесь не нужна! И там ты тоже никому не нужна! Лучше сгинь. Я помогу. Ноги заплетались, носки ботинок то и дело цепляли торчащие из земли сучья, пистолет дрожал в руке, почем зря расходуя патроны. Всякий раз, когда Мэй оборачивалась, чтобы выстрелить наугад, она видела, что тёмная сущность не отстает ни на шаг, хоть и двигается всё так же медленно, планомерно, с напускной грациозностью, огибая каждое дерево. - Ну, куда же ты? Ну, остановись. Давай поговорим? Я меня кое-что есть для тебя, я точно знаю, тебе понравится! - Иди к черту, долбанутая стерва! - Нет, нет, нет, так не пойдет. Ты приперлась на мою территорию, влезла в личное пространство так сказать, и грубишь? А я ведь на секунду подумала, что мы можем оказаться родственными душами. - Что-то ты слишком болтливая, чтобы казаться мной! Мэй нырнула в лесную чащобу, прислонилась спиной к толстому стволу и затаилась. Повисла гнетущая тишина. Даже шепота листьев не было теперь слышно. Только набат собственного сердца в ушах. Шли секунды. Серые глаза слепо всматривались в сумрачную пелену, пытаясь найти выход из западни. - Где ты, сучка?.. – прошептала Мэй одними губами. - Я здесь, - раздалось над самым ухом, - Это тебе. *** Панорама леса сменилась урбанистическим пейзажам. Всюду сновали люди, шумели отбойные молотки, какие-то таксисты не поделили клиента и теперь орали друг на друга посередине вечно ремонтируемой дороги, собирая за собой очередь из таких же нервозных автомобилистов, наперебой жмущих на клаксон. У кого-то срывалась крупная сделка. Парочка бомжей облюбовала угол прямо за вывеской Louis Vuitton, рыжий парень играет на гитаре Богемскую рапсодию Queen, пожилая негритянка бросила в открытый гитарный футляр доллар. Чей-то терьер написал на красный пожарный кран.. Нью-Йорк. Старое доброе «Большое яблоко». - Что за черт? – повторила уже как мантру, делая оборот вокруг своей оси Мэй. Город детства. Во всём своем величии еще до пандемии и негритянских бунтов. В толпе мелькнуло знакомое лицо. Борода, очки с толстой черной оправой, темно-русая густая шевелюра. Он был одет в пальто. На шее, ярким пятном в толпе, выделялся синий шарф – подарок бабушки. - Васлав? Мэй шагнула на тротуар, стараясь не выпускать фигуру из виду. - Васлав! – крикнула она. Но профессор не слышал. Плотность уличного движения увеличивалась, люди наводнил улицу, как по волшебству, и всё сильнее заслоняли собой фигуру мужчины. Американка видела, как Вацлав развернулся на каблуках, влился в человеческий поток и начал быстро удаляться в противоположную от девушки сторону. Мэй рванула за ним, расталкивая людей локтями, протискиваясь в просветы между телами. От чего-то рукам стало больно, словно пинки приходились по твердому, неподатливому материалу. Как по стволам деревьев. - Профессор! Васлав! Черт.. Ну пожалуйста.. Паника. О, да. Мэй чувствовала, как та пустила свои скользкие, холодные щупальца ей за шиворот. Как обвила и сжала грудную клетку, перекрывая кислород. На лбу и висках выступил пот. «Я не могу, не могу, не могу!» - Васлав.. – жалобный стон. Люди выстраивались стеной. Окружали, сокращая маленький пяточек вокруг Мэй. Их хмурые, недовольные взгляды были обращены к ней. - Ты глупая совсем, да? - Поди ж ты.. Чего с самого утра орет? - Таких в дурку надо! - Вот верно! - Васлав! - Это кто? - Дружек воображаемый? - Совсем уже страх потеряли наркоманы! Он возник перед ней в полный рост. Стоял и смотрел сверху вниз в первых рядах толпы. В карих глазах под стеклышками очков не было ничего, кроме брезгливой жалости. Мэй медленно осела на влажную, мягкую землю. Локти саднило. Кажется, человекопоток, наконец-то, замер, но только чтобы поближе взглянуть на причудливую зверюшку. - Профессор? - Это вы? - Это он? Мужчина в пальто и синем шарфом на шее молча поправил очки кончиком пальца, обвел озадаченным и немного смущенным взглядом, затаившую дыхание, толпу. - Н-нет. Д-да, я в общем-то профессор, но.. Простите.. м.. Вы только взгляните на.. Разве я.. Разве мы можем быть знакомы с этой юной пани? Право же не знаю, при каких невероятных обстоятельствах это могло бы случиться. Вряд ли у нас.. м.. есть что-то общее. Толпа забурлила в единодушие, с интересов вглядываясь в импозантного иностранца. Профессор продолжил с энтузиазмом: - Вы знаете, мой университет в Варшаве разрабатывает программу для таких вот беспризорных детей. Пока, что всё только на бумаге, но через два года мы планируем открыть бесплатный центр вирусологии и бактериологии здесь, в Нью-Йорке. Я как раз прилетел на конференцию. Конечно, потребуется много времени, чтобы обеспечить работу центра на полных мощностях, но мы надеемся.. Голоса затихали, превращаясь в шуршащий белы шум. Руки тряслись, не хватало сил, чтобы сделать вздох. На обескровленном девичьем лице застыло выражение неподдельного ужаса. «Я же говорила, тебе понравится», ласково прошептал вкрадчивый голосок.

- Пани фомку забыла? - донеслось до Мэй со стороны входа в лабиринт. Её потенциальный родственник сидел на стуле, закинул ногу на ногу, и наблюдал, как девушка намеревается проникнуть внутрь салона. Крис сбросил пепел прямо на пол и посоветовал: - Попробуй телепортацию. Самый удобный способ вскрыть, когда ключи забыл в машине. Мэй сочла правильным промолчать, потому что оказалась невнимательна к окружению и была поймана с поличным. Только не удержалась от нахальной улыбочки. Нет, пробовать телепортацию она не рискнет. Это ведь два прыжка за раз. Если и получиться попасть в салон, то это еще не значит, что удастся выбраться из запертой машины тем же способом. Оставив надежду заполучить именно этот «Вальтер», всё-таки сходила в арсенал, где взяла точно такой же, а заодно портупею, дополнительный магазин и охотничий нож. Вместе с зажигалкой вышел такой вот нехитрый скарб. Отцовское пальто Мэй брать не хотела, опасаясь испортить, потому нашла в гардеробной не приталенный пиджак в стиле Греты Гарбо. И уже через десять минут стояла в дверях лабиринта, дожидаясь остальной группы.

СВ +5 - 750 о.о. Влияние +10 - 350 о.о. МЩ +10 - 350 о.о. В остатке: 50 о.о

Спальни -> Прихожая - Встречаемся у лабиринта. Не забудь зажигалку. Пригодится во мраке. Но этого он уже не сказал, поспешая за специалистом по огнестрелу. - Вообще-то.. – начала было Мэй, но профессор уже не слушал, стремительно удаляясь от «специалиста по огнестрелу» (пускай и средней руки) в совершенно противоположную сторону. - Я ведь тоже в арсенал собираюсь.. – проговорила тихо под нос, будто не повторяла этого уже раза три. Винить Вацлава было категорически не в чем. Не нужно и догадываться, о чем болела профессорская голова, но стало немного обидно. Совсем чуть-чуть. Почесав в затылке, поняв, что осталась стоять посреди коридора одна, Мэй спохватилась и заглянула к себе, чтобы забрать зажигалку Zippo, после чего, не то, что бы особенно торопясь, зашагала в оружейную комнату. В прихожей медиум вспомнила, что марсельском такси «завалялся» Вальтер. Подойдя к припаркованному авто, воровато оглянулась, будто планировала угон, но только дернула за ручку дверцы. Заперто или свезло? x

- Так, значит, платья не будет? - он с сожалением поцокал языком. - Ну и ладно. Всё равно в темноте его было бы не видно. Ладони легли на плечи девушки, согревая. - Хочешь мой шарф? Положа руку на сердце, она бы хотела сейчас чего-то совсем иного, и где-нибудь далеко-далеко. Под пальмами калифорнийского побережья. С Маргаритой в руке. Но шарф.. Шарф тоже весьма неплохо. Мэй улыбнулась. - Оберни в него нашего Патрика. Кажется, парень паникует за всех нас вместе взятых.. Светлая макушка уткнулась в профессорское плечо. Только на секунду закрыть глаза, чтобы собраться, чтобы отринуть тревоги, чтобы снова почувствовать, ради чего всё это.. ради кого. - Ну ладно.. пойдем.. – с тяжелым вздохом, она нехотя отстранилась, собираясь наконец-то покинуть спальни.

- Что еще ты почувствовала? - И что это значит? Ты что-то почувствовала, Мэй? Мрак ждёт нас в Лабиринте? - Только это. Мрак. Да. – несколько резковато ответила Мэй, помассировала переносицу, - Простите.. От утреннего настроения, с которым девушка выскочила из кровати, остался один лишь пепел. Но и тот развеяло по ветру. - Видение ощущалось, как ближайшее будущее, вот что еще могу сказать. Не знаю, как тут определить причинно-следственные связи, что было до - курица или яйцо, но видела я себя без платья.

- Пышная юбка, узкий рукав до запястья, - передернула плечами Ника. - Что-нибудь подлиннее, Мэй. Надеюсь, бегать нам не придётся, - усмехнулась она. - Идёмте в арсенал сначала. Вооружаться. — Там были, знаешь, такие кафтаны и тяжелые платья… ну, в общем, главное – оборка побогаче с соболями, — поделился модой польской шляхты не слишком большой знаток родной истории. — И голову покрыть надо. С каждым словом лицо юной пани вытягивалось и бледнело. Пышные юбки, оборки с соболями, покрытая голова.. Средневековье какое-то! Ах, да.. - И всё-таки я за пистолетом.. – глухо пробормотала девушка, уже представляя, сколько оружия можно подвесить за каркас нижней юбки. Хоть какая-никакая, но польза от слоёного пирога. Она уже хотела было шагнуть за порог вслед за Никой, но случилось непредвиденное. Точнее очень даже предвиденное. Вышел бы забавный каламбур, если бы Мэй не накрыла темнота – непроницаемая, тревожная темнота. Юбки не мешали. Ладони не терлись о соболиный мех. Здесь не было ничего, что напоминало о моде и женской закрепощенности. Но было нечто другое.. - Черт.. – выдохнув, Мэй легонько побила ладошками по лицу, приводя себя в чувства. - Не уверена, но, кажется, нам не нужно наряжаться.. Странно, но я не видела себя в платье. Только мрак вокруг.. Она посмотрела на Вацлава с ожиданием, словно он мог как-то подробнее разъяснить увиденное.

- Медиумы, дарую вам талант Телепортации, - с этими словами он отпустил утёнка. Тот взлетел и рассыпался на головами медиумов цветными искрами. - Удачи в... - Крипово как-то..- пробормотала американка. Нужна была еще минуточка, чтобы переварить последние новости. Почему-то вспомнились разом все ужастики, где мистическая сущность перемещается за доли секунд за спину главному герою. Нет, чтобы представить себе что-нибудь из фантастики, навроде «Стар Трека».. Что ж, с этим даром с лихого ангельского плеча, они разберутся позже. Сперва необходимо раздобыть оружие и какой-то иной наряд. Платье, чтоб ему неладно было. Платья Мэй ненавидела еще с детства. И как бы не лепила бабуля аляповатые бантики на золотистые локоны, как не упаковывала в белый ситец, на деле выходила чупакабра в юбке, свалившаяся с соседского забора пятью минутами позже. - Ладно. Я за пистолетом. И.. – девушка всплеснула руками, - ..кто-нибудь вообще знает, как одевались женщины в семнадцать веке? – вдруг повезет и в моде тогда был какой-нибудь Адидас?

- Вы - нет, - ответил Кристоф. - Но мы с пернатым другом что-нибудь придумаем. Кстати! Не убегайте никуда. Он вам должен кое-что. Точно лезвие гильотине заскрежетало где-то над головой. Мэй вздохнула, потерла ладонью щеку. Взгляд скользнул по лицу Вацлава. Над верхней губой еще оставались едва заметные засохшие подтеки, но профессору сейчас нужна была помощь иного рода и Мэй отвела глаза. Мюриэлю следовало поторопиться.

-Ну...мое оружие всегда со мной.-ответила оборотень.-Но думаю,да девушки-медиумы,на всякий случай нужно вооружиться. Мэй кивнула доктору. На язык просился еще один вопрос. - Крис, - голова «цербера», одна единственная и неповторимая, повернулась в сторону Темного, - Мы же можем надеяться, что время в Лабиринте идет иначе, нежели здесь? Как было в Аду, так? Время неумолимо утекало и для Болека с Беатой это не сулило ничего хорошего.

- И где сие нам чудо взять? Как вы ещё не догадались? - Кристоф улыбнулся, - В прошлом, друзья мои. А точнее в Лабиринте. Это самый быстрый способ, который нам сейчас необходим. Глаза у Мадлен стали большие-пребольшие, как у страдающего базедовой болезнью галаго. - А нас там... того... в инквизицию не сдадут? Как-то не хочется испытать аутодафе на себе. - Ника, постой! Может быть, взять огнестрел? – спросила Мэй, ёжившаяся от мысли, что в веке 17-ом сама по себе по улице не походишь. Столько дверей было закрыто для женщин тогда. Добавила, переглянувшись с девушками, - Хорошо бы иметь при себе доходчивое «нет» на все случаи жизни.

Мэй стаяла на ногах крепко и в ту минуту, когда Ника волокла её в Убежище. Повезло, что в белобрысой голове случился кавардак, и вскипевшее раздражение рассосалось в суматохе, начавшей стремительно набирать обороты, когда со всех сторон посыпались, точно грибы после дождя, члены команды. Выяснить, если у Ангелов причиндалы или, как поговаривают, все они плоские, аки игрушечные «Кены», девушка не успела, добравшись до спален в тот момент, когда этот вопрос уже был прикрыт пальмовым листом. Остальные также остались без ответа, судя по тому, с какой силой Кристоф захлопнул дверь в ангельскую опочивальню. Медленно потянулись минуты.

- Обопрись на меня. Поднимайся. Надо уходить, - сказала она и оглянулась на Вацлава. - Надо возвращаться. - Он направился к Мэй и Нике. - Что происходит? - спросил, добежав и подхватывая Мэй под вторую руку, помогая Нике поднять девушку на ноги. Зрение вернулось, как и способность оценить ущерб, нанесенный.. чем? Не мог же это быть настоящий взрыв? Или мог? Мысли путались, но общее состояние - ментальное и физическое - выглядело удовлетворительным. - Что случилось? Мэй оперлась на подставленные предплечья Ники и, неизвестно откуда взявшегося, Лиама. Встала. При взгляде на Вацлава брови девушки поползли вверх. - Васлав, у тебя кровь! - констатация факта прозвучала столь удивленным голосом, словно Мэй впервые видела идущую носом красную субстанцию. Выпутавшись из поддерживающих пут, шагнула к мужчине. Одна ладонь легла на его плече, другая обхватила лицо. - Да, да, уходим.. сейчас.. – бормотала она, хмурясь и стирая большим пальцем дорожки крови.

Настойчивый в своем угрюмом упрямстве ветер, трепал светлые пряди девушки этим ранним осенним утром. Тепло-карий взгляд, выхватывающий ненароком из сосредоточения. Её дорога вела на Север. И бархатный сезон октября в его глазах был последней прощальной ласточкой к лету. Мэй представила своё астральное тело, парящее над незнакомой Варшавой. Широкие проспекты, узкие улочки, придомовые дорожки – тысячи разных путей, неумолимо ведущих в неизвестность. Мальчик и его мать. Они могли быть где угодно, Мэй спешила и в спешке терялась в путаных закоулках, отмеченных на эфемерной карте города, как никогда не терялась в своей объективной реальности, истаптывая подошвы ботинок. Голос Вацлава возвестил откуда-то из параллельной вселенной, заглушенный порывами ветра, рисуемыми воображением в сотнях футов над землей, что Юг чист. Но собственный путь, куда был направлен ментальный взор, так и оставался таинственной пустошью, где следы паренька и женщины затерлись под снежным настом времен. Это случилось внезапно. Обжигающий сетчатку свет ворвался в сознание вспышкой сверхновой. Мэй не успела ничего сделать. Не успела ничего понять. Только зажмурилась, резко обрубая все нить, закрывая лицо и голову руками в заторможенной и бесполезной теперь попытке защититься. В ушах стоял пронзительный тонкий звон, перед глазами - белая пелена. Мэй рефлекторно швырнуло на землю, как любого, кто интуитивно спасает свою жизнь.