seda_rostro

- Так в чем заключается наша основная задача? - спросил бельгиец, - Просто разгромить лабораторию? Или вы хотите вынести что-то оттуда? И как нам выбраться наверх, к автобану? Тем же путём?

- Нам на самый верх, - улыбнулся Хаммер, открывая дверь и помогая выбраться любому, кто пожелает. - У нас официально зарегистрированный лицензиат "Бигфармы", отсюда мы распространяем их продукцию по секторам. Со своими небольшими дополнениями, разумеется, - пояснил Ари, к которому присоединился и Арм. «Бигфарма», хах?» - А кому принадлежит головная корпорация? – поинтересовался Оливер, припомнив вместе с тем Ликана Раеску. От чего-то хотелось знать, как он и где, но прошло всего ничего с того момента, как банде Кныша не повезло встретиться со сноходцами и, будь Ликан хоть немного в своём уме, сейчас его не найдет и сам Дьявол. - И не является ли она «дочкой» Вечного света? Тогда я снимаю перед вами шляпу, - хмыкнул бельгиец и снял шлем. - Подкрасться так близко способны или настоящие профессионалы, или отчаянные безумцы. Или.. отчаянные безумцы-профессионалы, мне так даже больше нравится. - Хорошо, спасибо, - улыбнулся Найджел в ответ, снимая шлем, но до глаз улыбка не дошла, взгляд серо-голубых глаз остался холодно-цепким. - Я точно готов приступить к обсуждению сразу. - Я готов послушать, - пожал плечами Флинн. - Я тоже, - Оли утвердительно кивнул.

Тень села ближе к выходу, чтобы не мешать тем, кто хочет сесть по симпатиям или профессиональной необходимости. Оливер залез четвертым. Открывшаяся перетасовка позиций, застала мужчину врасплох и он замешкался на пороге на лишние пару секунд. Ссора? Вялотекущие рассуждения без всякой охоты формировали определенные мысли, те, в свою очередь, не торопились отзываться эмоциями, держась подобно буйкам над водной гладью в безветренный день. Если бы Оливер знал наверняка, что произошло между доктором и Алисой, он бы сказал ей, что со временем придет безразличие и станет легче. Таким образом, разум очищает сам себя. Уходит в автономный режим и запрещает что-либо чувствовать, пока в «доме» происходит генеральная уборка. Потом, если не повезет, нахлынет снова, но тогда ты точно сможешь различить проблеск света за окном, к которому обязательно подойдешь, чтобы распахнуть настежь и вдохнуть полной грудью сладкий запах свободы, даже если поначалу это покажется невозможным. Бельгиец сделал пару неуверенных шагов и остановился около русской художницы, чтобы затем сесть рядом, загородив собой худую фигуру от «стены», будто разделившей нутро грузовика на две половины. То ли по наитию, то ли ему самому не хотелось заступать за невидимую линию явственно ощутимой преграды, но, в любом случае, между Оливером и Эндрю оставалось еще достаточно места для тех, кто пожелает расположиться рядом. Спрашивать что-то у Алисы, Оливер не собирался. Это было не его дело. Просто загородить собой – достаточно. У девушки появится возможность перемещать взгляд в пространстве. Пусть хоть на его ботинки пялится, но не ограничивает себя потолком или стенкой напротив. Их ждало ответственное задание, и занимать мысли чем-то иным, как, например, желанием превратиться в невидимку – не лучшее решение. Ему самому в значительной степени помогла отвлечься и сосредоточиться работа с картами. А теперь новые знакомцы отнимали большую часть внимания. Новые лица оказалось приятно видеть.

- Оливер, - поприветствовал бельгиец, делая щиток шлема прозрачным и протягивая руку новому знакомому для рукопожатия.

Мужчина за столиком планомерно сложил, развёрнутые до того, карты в квадрат, размером со стандартную книгу, сунул в боковой карман и только потом развеял. Надобности в картах не было, а вот конспирация попрежнему актуальна. Серо-голубой взгляд безучастно мазнул по собравшимся, умело обходя тех, на кого и не собирался смотреть, и ушёл бы дальше в сторону, если бы не упёрся в чёрное облачение Алисы. Цвет, столь несоответствующий русской художнице, что внутри невольно всё сжалось. Взгляд обратился к лицу девушки. Долго рассматривал, как таможенник разглядывает рентген багажа.. но отступил, так и не определив, что это за предмет такой на самом заднем плане, очень похожий на заводной механизм бомбы , но в тоже время - на обычный будильник. Впрочем, отголоски речи дошли до слуха мужчины и засели в подкорке. Что-то определённо не так, не правильно.. Бельгиец поднял шлем с соседнего стула, надел на голову и затемнил щиток. В цвете окружающего пространства и так слишком много пасмурно-голубого. Сноходец встал, возникнув из тени, и подошёл к команде. - Ещё рывок и мы покинем это отвратительное место.. - сказал он с характерным искажением голоса внешним динамиком шлема.

1-й этаж Возможно, прошел час или больше. Оливер, переместив сонного котенка с коленки на плечо, тихонько поднялся со своего места. «Феечки» к тому времени прикончили бренди, однако нашли в загашнике новую бутылку с чем-то мутно-голубым внутри, похожим на самогон. Не факт, что это был именно самогон, так что бельгиец поспешил пристально глянуть на Джеймса - не начал ли тот подавать признаков утраты зрения? Но довольная ухмылка последнего сигнализировала, что всё в порядке. Джентльмен из прошлого покорил сердца дам, мало знакомых с почтительным отношением к себе, и теперь купался в лучах славы. Бельгиец переступил через разбросанные по полу подушки и мелкий мусор, вроде оберток от снеков, и вышел за дверь, аккуратно притворив её за собой. На первом этаже было тихо. Даже Амади, вечно бдящая за порядком сквозь пивные стаканы, куда-то вышла. Бельгиец примостился за столиком в дальнем углу зала, где по неписаным правилам хоть сколько-нибудь уважающего себя заведения, всегда царил полумрак. Бытует мнение, что каким бы количеством плафонов, торшеров, люстр или, на худой конец, свечей хозяин не закупился, последнего осветительного прибора хватало аккурат на соседний столик, но совершенно не тот, что в углу. Самым мистическим образом. Шуми с подозрением обнюхал столешницу перед собой, преступил лапами и обнюхал следующий квадрат. - Только ты у меня и есть, дружок.. – проговорил с надсадным вздохом Оли и потрепал котенка за ухом, - Что в этом мире, что в том.. «Тот» мир.. звучало, как нечто нереальное и бесконечно далекое. Но обманчивое ощущение пройдет, как только осознаешь себя вне капсулы. Жизнь вновь войдет в привычное русло и всё будет, если не хорошо, то… удобно. Оливер не ел с ночи, но голод всё не наступал. В горле засел комок, мешая пить и есть, даже если того требовали банальные доводы рассудка. «Ешь! Иначе вся твоя решительность испарится!». Но кусочек мяса достался Шумахеру и тот с превеликой радостью принялся уплетать угощение. Вот, кого не тревожат сомнения в правильности принятых решений. Мужчина сложил руки на столе и опустил на них голову, некоторое время наблюдал за рыжим котенком, потом отвернулся, пряча лицо. Наверное, он все-таки плохой человек. Или.. скорее неправильный. Так бывает, когда в коробке с пазлами находится лишняя деталька и некуда её приложить, ни так, ни этак, и вот уже картина почти собрана, а фрагмент оказывается лишним. Ни из этой истории. Бесполезный. Разрушающий целостность прекрасного пейзажа в сочных, желто-красных тонах, собранного из идеальных, созданных друг для друга кусочков. Как теперь существовать среди них? Но, ведь сам виноват. Во всем. Даже излить душу не умеет так, чтобы не получилось шиворот-навыворот, чтобы не обидеть кого-то, чтобы не заполнить отведенное пространство лишь собой и не перекрыть кислород. Он говорил только о себе тогда, обличал себя и не слышал. А теперь, карма закономерно взымала плату. Лучшее, что теперь можно сделать для Марселины – отойти так далеко, чтобы она забыла о его существовании, как о страшном сне. Не мучала себя, боясь взглянуть в глаза. Он сделает всё, чтобы их взгляды более не пересекались, руки не соприкасались, а различия становились всё очевиднее. Он освободит француженку от своей удушливой любви. Как и обещал, кажется, в прошлой жизни, принять её выбор и уйти в тень. Как в ту, что накрыла собой угловой столик, которому по старой доброй традиции не хватило любого, хоть самого завалявшегося в подсобке и забытого всеми, источника света. *** По прошествии часа, Оливер сидел всё там же, в углу, но теперь рядом не было котенка, а сам сноходец склонился над раскрытыми картами Пространства, отмечая проделанный командой путь. Давно хотел этим заняться, но вечно было недосуг.

3-й этаж Как он только посмел думать, что получится скрыться в относительном уединении, где нет ни одного знакомого лица, хотя бы на два часа? Улыбка невольно сползла с лица Оливера, ладонь конвульсивно дёрнулась в жесте, отдаленно напоминающем приветствие. - Джеймс? - в тон отозвался бельгиец. Котейшество дернул ухом, но продолжил спать. «Феечки» оказались вовсе не против более перспективного мужчины в их разбитном обществе и с нескрываемым удовольствием пригласили «усталого путника» на импровизированный пикник с возможным продолжением, если путник того пожелает. Бельгиец смежил веки, намереваясь «выключиться» из суеты и попытаться вздремнуть, в слабой надежде, что дамочки со всей ответственностью подойдут к вопросу «одинокого бытия» призрака и как-нибудь, да скрасят его томительное существование.

"Феечки" неуверенно переглянулись, но прогонять Оливера не стали, даже найдя для него рюмку, которую одна из дам, ничтоже сумняшеся, протерла полой своего шелкового халата. Распивали все то же бренди, которого довелось попробовать Марселине. Пить Оливер отказался, сославшись на переизбыток нанопыли в организме, которая, вступив в реакцию с молекулами спирта, скажется на пищеварении самым злачным образом, «если вы понимаете, о чем я». Так что, гость нашел себе самое чистое, если выбирать из всех зол, место в кресле у окна и с интересом наблюдал за девочками, иногда даже вставляя пару фраз для затравки, когда пьяные споры скатывались в дремотное бормотание. Шуми со временем успокоился и уснул, свернувшись калачиком на коленях хозяина. х до выхода мейби.

При виде котика женщина наполовину спряталась за дверь, опасливо поглядывая на пушистый "эксперимент". Погладить его по пузику, видимо, никто не собирался. - Нет, мистер, конечно, мы не в обиде, да, да, - поспешно затараторила "феечка", с теми характерными интонациями, которые однозначно дают понять, что сейчас она согласилась бы даже с тем, что солнце заходит на западе, лишь бы ее не заставляли снова гладить этого котика. - Зовите меня Оливером, - поправил Оливер, продолжая лыбиться, будто всамделишный сумасшедший ученый, - Вот и славно. Отдыхайте. Не буду мешать. Бельгиец прижал к груди ошалелого котенка, кажется, впервые познавшего, что значит «оказаться на оптоволоконном волоске», развернулся на каблуках и зашагал.. Шагать оказалось решительно некуда. Оливер вернулся к двери. - Эм.. могу я составить вам компанию? Два часа болтовни за «эх, жизнь, дрянь ты такая» должны были подействовать лучше всякой терапии.

3-й этаж Спустя десяток секунд дверь открылась и на Оливера уставились слегка пьяным взором, видимо, "феечки" успокаивали стресс старым проверенным методом - алкогольным. - Ой, привет, то есть здравствуйте! Вы что-то хотели...от нас? Сдавленно кашлянув от ударившего в нос «хоть-топор-вешай» перегара, Оли заглянул за плечо, открывшей ему «феи. Утренняя компания ни на йоту не изменила даже своего положения. Секундой позже, набрав в легкие побольше воздуха, он заговорил: - Девочки, я хотел бы извиниться за перенесенный вами стресс и разъяснить некоторые нюансы, чтобы вы не думали, что в чем-то виноваты. Дело в том, что котик, как ранее не соврал мистер Грин, экспериментальный. По моей, исключительно моей, недоработке, его мимиметр зашкалил, не сумев рассеять избыток статического электричества, возникшего в области пузика при активном почесывании. А это особая область, где сосредоточены тончайшие оптоволоконные волоски.. вот тут.. – опытный образец оказался над головой девицы, чтобы остальным тоже было видно, где у котика пузико, - Сейчас всё в полном порядке. Вернее, конечно, мне еще многое надо переделать,.. перепаять несколько плат.. и всё такое.. Надеюсь, вы не останетесь в обиде. Так ведь? – Оливер выдохнул, переводя дыхание, лучезарно улыбнулся и выжидательно уставился на девочек.

Миновав второй этаж, «опустившийся» человек решил «опуститься» еще глубже, на самое дно. Ну, почти. Шел-то он вверх. На третий, стало быть, этаж. Нет, ничего предосудительного он делать не собирался - все рецепторы перегорели, и замышлять нечто сверх того, что уже случилось, было нечем. А еще, все возможные «схроны» оказались заняты. Нижний ярус закрепился за благородными; крыша за Алисой; улица, как Оли успел расслышать, за Фуриозо и четой Гринов; второй ярус, он же псевдо лазарет, он же исповедальня, вероятно.. за.. Короче говоря, остались только проститутки. Возникший на ладони рыжий комок, выпучил глаза-бусины на знакомые интерьеры и жалобно пискнул. - Не боись, - наказал бельгиец, тронув пальцем теплый от ужаса носик котенка, - Мы только извинимся и тут же улизнем. В самом деле, что они с тобой тут делали? Заласкали до состояния кашицы? Тоже мне беда. В, ничем непримечательную дверь на третьим этаже, постучали. Три раза.

- Тыкать лапами в мяуледей невежливо, - попенял маленький барс Колоссу. - Лапы вежливо подавать. - Оставлю эту прерогативу тебе, благородный Ир, - пробормотал невежа и поднялся, сопроводив сие действие хлопком по столу двумя ладонями, - Думаю, вы разберетесь в вопросах этикета в высшем обществе и без меня. Мужчина вышел из-за стола и направился к лестнице, ведущий на другие этажи. x

- Да вы плетете козни за моей спиной! - притворно возмутился он. - Предлагаешь мне лишиться всех этих заманчивых преимуществ? И потом, кто сказал, что он меня примет? - ирландец непочтительно фыркнул. - Где я и где Император. Меня вообще, можно сказать, нет. А вам всем кажется. - Это может сработать, - одобрительно кивнула молчавшая до этого Мира. - Ну, вот видишь? – раскрытая ладонь указала на девушку-кошку со строгим зеленым взглядом, - На счет «примет-не примет» можешь не волноваться. Преимущества же, конечно, сомнительные, но.. как знаешь, дело твоё.

- В голову, - также буднично уточнил Найджел, во взгляде серо-голубых глаз почти не осталось мягкости. - Минимум травматических ощущений и переживаний, вылетишь из Сна со свистом. - Я знал, что могу тебе доверять, - улыбнулся бельгиец. - Госсссподи.. что за депрессивное место. - вздохнул Джеймс и без всякого перехода спросил. - Котенок-то хоть саблезубый? Оливер посмотрел на Джеймса с выражением лица, удивленно восклицающим - «Ты всё еще здесь?» - В отличие от своего реального прототипа, совершенно безобидный.. Кстати, Джеймс, - собравшийся было уходить, он вновь откинулся на спинку стула, - Твоя заклятая подруга предложила отличную идею на счет того, как сделать тебя менее мобильным в отношении закрытых дверей и более подверженным человеческим слабостям. Что ты думаешь на счет аудиенции у самого Императора?

- Окей, понял тебя, - будничным тоном отозвался Оли, - Только в случае, если придется выбирать, стреляй мне в спину, ладно? Не хотелось бы потом всю жизнь видеть твоё лицо во снах.

- То есть, Ханна из вишлиста вычеркивается? - не понял Оливер.

- Думаю, после рассыпавшихся в прах котят нас уже ничто не сможет демаскировать - таким же громким шепотом и ответной улыбкой сказала Аня. - Кстати, да, Оливер, в следующий раз, когда даешь кому-то котенка, не удаляйся дальше ста метров от него. Я едва смог успокоить, кхм, женщин, навешал им лапши на уши про экспериментальный робототехнический компаунд наноботов, - усмешка Найджела лишь наполовину была доброжелательной, на вторую состоя из действительного предупреждения. - Черт, - бельгиец оторвался от созерцания непотребщины, - my bad, совсем забыл. На предупреждение в душе ничего не отозвалось и даже не пощекотало. Что Грин сделает? Отошлет обратно в реальный мир выстрелом в грудь? Напишет рапорт? Безразличие не распространялось лишь на Шуми, чье доверие к хозяину теперь основательно подорвано. Мало того, что бросил на растерзание дам с низкой социальной ответственностью, так еще и думать забыл о единственном друге. - Я перед девочками обязательно извинюсь, - пообещал сноходец, - Спасибо, что привел их в чувства. - В общем, внедренцы из нас так себе, ребята и девчата, сами по себе мы очень быстро засветимся и попадем в прицел корпам. Так что перебираемся к Государственникам, планируем наши операции и валим из этого мира, пока он окончательно нас не убил. Даю всем два часа на еду и отдых, потом звоним Айрин и уходим отсюда. На этом все. - Только не забудем заглянуть на огонек к Химере, а Злой Королевой, к слову, можно пожертвовать, - дополнил Оливер, подняв вверх палец.

Оливер молчал, зная наверняка, что любое слово из его уст прозвучит сейчас фальшиво. Бельгиец поелозил на стуле, переложив голову с одной ладони на другую, и продолжил изучать со скучающим видом настольные письмена: матерные ругательства и вульгарные рисунки, встречающиеся то тут, то там на плоской столешницы. По правде сказать, чтобы считать это собрание хоть сколько-нибудь серьезным или удачным, надо обладать недюжинным воображением, хотя бы не хуже, чем у автора вышеупомянутого творчества. А присутствие Джеймса, как нельзя краше, характеризовало общий лейтмотив притворности происходящего. Оливеру показалось, будто он услышал, как испарилась последняя капля здравомыслия из раскалённого до бела воздуха.

- Понял тебя. Начнем пока без вас, - ответил Найджел Эндрю и пояснил для остальных. - У Марси мигрень, Эндрю пока за ней присмотрит. Оли, расскажи, что вам с Марси удалось узнать, Алиса, потом ты расскажешь о ваших с Эндрю приключениях. Уголки губ Оливера чуть дернулись, как если бы у него внезапно разболелся зуб. К счастью, это было столь неуловимое и короткое движение, что распознать в нём какую-то особую реакцию или связать со словами о мигрени не представлялось возможным. - Да, конечно, - мужчина повернулся на стуле вполоборота, чтобы видеть присутствующих, затем пересказал встречу с Мико и, как итогом, предложение встретиться с доном Росси, - Таким образом, один из вариантов действий, связаться с мафией, - подытожил сноходец, - Но я заведомо против, если в нашем распоряжении есть иные возможности.

- Ну, я парковал машину.. - оправдался бельгиец, неопределенно пожав плечами. Подсел к Мире за столик. - На нас хотела напасть какая-то гопота, но Марселина отлично с ними совладала. Может быть это запоздалый шок? Не знаю, я не специалист, - будничным тоном предположил Оли. Поставил локоть на стол и примастил подбородок на раскрытую ладонь, - А тут как дела? Всё в порядке?

- Что случилось? - А что случилось? - напрягся Оливер, подходя к столику Миры. - Будем через пять минут, все живы и здоровы, есть что обсудить. Теперь уже он смотрел на девушку-кошку с немым вопросом.

Подворотня, в которой произошло убийство На опустевшее место плетью упала рука. На секунду Оливеру показалось, что он лишился тела, перестал чувствовать руки и ноги, голову – всего себя. Маленькая смерть или взрыв сверхновой - вот на что это похоже. Впрочем, по сути, одно и тоже. Глаза застила густая, похожая на пену, слепота. В ушах белый шум, звенящий от слов, которые никогда не должны были сорваться с языка. Да, есть место хуже, чем здесь и сейчас, теперь он понимал. Ничто. Нигде. Оливер зажмурился, прижав подбородок к груди. Старательно сосредоточился на движении, чувствуя себя в невесомости, отвел плечи назад, усилием воли опрокидывая безвольное тело обратно в кресло. Потребуется время, чтобы восстановить нанесенный ущерб. Потребуется время, чтобы справиться с обидой. "Простить" - очередная просьба. Любовь. Странные формы порой принимает любовь. Только, выходит, не его любовь? Не его правда? Не его справедливость? Не его ума дело. Не его сердца чувство. Такая любовь неугодна. Любовь - слишком нетерпеливая, импульсивная, испепеляющая всё вокруг себя. Теперь Оливеру будет, с чем сравнить. Если он когда-нибудь позволит себе пустить её в сердце вновь. Получается так. Подушечка большого пальца прикоснулась к сухим губам и с силой стерла вкус отравленного поцелуя. Кому он был нужен больше? Бельгийцу - экспонату в музее дивных, неведомых зверюшек, нетерпящему суррогата? Или ей - сказочной дрессировщице, владычице драконов? Но он всё еще думает о Марси лучше, чем дОлжно. Это пройдет. И он вовсе перестанет думать. Застарелые раны ноют во вовремя дождя. По этому причине, свежие - следует прижигать. А после.. после.. Точку отсчета новой жизни он возьмет именно с этого места. *** Через десять минут Оливер Линдберг уверенным шагом вошел в местный бордель «У Бетти» и осмотрелся. Он был бодр и полон сил.

- Поцелуй меня. - вдруг потребовала француженка, демонстрируя женскую логику во всей ее непостижимой прелести. Повернулась, склонилась в сторону Линдберга. Сердце пропустило несколько ударов и бухнуло в желудок. Он ведь не ослышался сейчас, верно? Ведомый медленным поворотом головы, серо-голубой взгляд высекал искру из всего, что случайно оказалось на его пути, прежде чем замер на бледном, утонченном лице француженки. Шутка ли? - Ты же хочешь этого. - и даже подбодрила, нетерпеливым жестом убирая рыжие пряди за ухо, чтобы не мешали. - Ну так давай. Кровь прильнула к щекам и ушам. Дыхание сбилось, превратившись в рваное сопение. О, как она жестока. Можно было ожидать любую месть: безмолвие, воззвание к ревности, открытое презрение, в конце концов. Но так? В потемневших глазах бушевал девятый вал. Едва сдерживаемая ярость, вперемешку с беснующимися языками пламени неутоленной жажды и отчаянной попыткой спасти свою жалкую лодочку. Марси выбрала иной путь, предпочтя потопить хлипкое суденышко. Да будет так! Этот поцелуй не был нежным, как Оливер представлял себе несколько раз. Он был упрямым, сердитым, с привкусом самого жгучего перца. Пальцы сорвали вниз черную вуаль с головы и сжались на девичьем затылке, собрав огненные пряди в кулак. Без боли. Он бы ни за что не причинил ей боль. Но властно, почти на грани. Губы льнули к губам отчаянно, почти свирепо, перекрывая кислород, опаляя розовые лепестки и превращая их в пепел.. Сколько это длилось? Всё равно недостаточно долго.. Оливер судорожно вздохнул, чуть отстраняясь, прижимаясь лбом ко лбу Марселины. Ладонь ослабила хватку, высвободив спутавшиеся рыжие волосы, и соскользнули к тонкой шее. А теперь что? Ты уйдешь?