Dmitry Shepard

Но здесь и сейчас, на борту Беспокойного, мало кто думал об этом. Больше думали о том, что капитан объявил выходной для всех, исключая дежурную смену, и не только позволил, но даже и приказал отдыхать. Намечался большой праздник. Приближенных же, по воксу или записками, к вечеру пригласили, конечно, не в святая святых корабля, но где-то близко. В каюту капитана допускались далеко не все. И далеко не все могли допустить себя в каюту капитана самостоятельно, но Делакруа был среди таковых. Мысль повторить шалость некоторое время подвергалась не лишенному приятных эмоций обдумыванию, однако после с легким вздохом была отложена в сторону. Это было мероприятие Себастьяна и не стоило Делакруа вмешиваться в его ход сверх необходимого минимума. Если вообще стоило. На этот раз Алессандр, подходя к двери в капитанскую каюту, выглядел идеально, словно собирался, ни много, ни мало, на встречу с Лордами Терры. Манишка идеально накрахмалена, на сюртуке не найти ни малейшей складки, хеллпистолет в кобуре вычищен до блеска. Славное оружие, дух которого, как был уверен Делакруа, до сих пор заботливо натирает золотые плашки с именами отправленных им в варп демонов. Ласково погладив рукоять пистолета, Алессандр вежливо постучал в дверь каюты капитана. - Милорд капитан, это Делакруа, ваш смиренный слуга. Соблаговолите впустить меня? - несмотря на подобострастность слов в голосе сенешаля правило бал веселье.

9 нубулиса, обсерватория, полночь Однако все равно еще раз окидывает взглядом рубиновым телохранителя тевинтерского. Ищет что-то. Присматривается. О чем опять думает? Что хочет? Ничего от Улвы не хочет? Ничего не хочет такого… что Улва дать ему попросту не сможет? Любовник, любовница – они не делились ценностью таковой. Не сполна. Порой дразнили. Научили и красноглазку камешек этот не чернить. Смотри, красавица, нет против тебя у меня защиты. Смотри, сколько хочешь. Покой в мыслях Мастарны и мелодия тихая звучит, то звезды поют, наверное, себе под нос колыбельную солнцу. Чтобы спало крепко и сил набиралось перед новым путем по небосводу, над всеми, словно шатром голубым, раскинутому. Смотри, Улва, я тебе этого не запрещаю. - До завтра. Что она и скажет. Взгляд пустой. Голос ноток никаких не выдает. Но… не сердиться. Не винит. Уже не может больше винить. Не может обижаться. Такая вот есть Улва. Да кто ее только придумал такую? Телохранителю кивнула учтиво. Дружелюбно. На прощание. И уходит прочь. До завтра, мессир Мастарна. Снова пустота в ее глазах, но другая, иного наполнения и настроения, как бы противоречиво это не звучало, пустота и вдруг наполненная. А затем и вовсе дружелюбие, вне всяких сомнений, ему адресованное. - До завтра, - тихо проговорит в ответ Лар и кивнет в ответ также дружелюбно, а затем, посмотрев коротко вслед девушке, но не став этот момент более секунды длить, вернет телескоп на прежнее место и даже настроит его также, как раньше было. До завтра, миледи Улва. Приятных снов тебе, дева-воительница.

9 нубулиса, обсерватория, полночь И вот она ладони убирает. Медленно. Глаза опущены. Так взглядом рубиновым окидывает мужчину с ног до головы. - Мессир, - тихо говорит Улва, - простите, мессир. Не считает Лар ее в чем-то виновной, но слишком он покладистый, чтобы спорить с девушкой в такой малости. - Прощаю, Улва, - ответил мягко. - И ты меня прости, не думал я, что могу на тебя так смотреть, как только на звезды смотрю. Не подумал, что напугаю или расстрою тебя этим. Впредь не буду так поступать. Хочешь еще на звезды посмотреть?

9 нубулиса, обсерватория, полночь - Красивая. Ладошки опуская, повторяет Улва и смотрит расстроенно на телохранителя тевинтерского. Может, поспешила? Может, погорячилась? А все равно, все равно винит этого человека. Пусть взгляд пустой. Пусть чувств никаких. А мыслей его знать не знает. Прочитать не может. То говорит он много, то молчит, смотрит, пугает ее, пугал, как девчонку малолетнюю. То на площадку тренировочную приглашает, толком не подумав головой хорошенько, - кого на поединок он-то приглашает. Нет, нет, нет, нет, нет! Верни! Верни ладошки на положенное место! Нет, закрой ими лицо. Закрой лицо! Я послушаюсь собственных мыслей и закрою лицо ладонями. Не было такого никогда и вот опять. Смешная фраза, себе противоречащая, но ситуацию точно описывающая. - А еще ты странная, Улва из Неварры. Но это не пугает, - мягко проговорил Лар, не делая впрочем, ни малейшей попытки ладошки Улвы от ее лица отнять. Знает уже, что прикосновения не потерпит дева-воительница. Не знает только, от него лишь или от любого мужчины. - Только озадачивает. Мастарна вздохнул и, пройдя мимо воительницы, подобрал с пола плащ свой, чтобы не смущать им более Улву. Отряхнул и на плечи себе накинул. - Так лучше? - спросил также мягко, без издевки в голосе.

9 нубулиса, обсерватория, полночь Лар тоже испытал, только не шок, а почти приступ сердечный, когда тренога с телескопом закачалась опасно, норовя драгоценный прибор о пол расколотить. Но обошлось. Взглянул Мастарна на Улву, все еще след пережитого страха в глазах храня и помрачнел, но от своего не отступил. - ЧТО?! Вопрос и то, каким тоном он был задан, явно не относили его к категории уточняющих и просящих повторить сказанное, так что повторяться нужды не было, однако Лар, видимо, так не считал, особенно, взгляд воительницы, на его плащ брошенный, заметив. - Красивая ты, Улва. Да, это комплимент. И нет, я пригласил тебя сюда обсерваторию и звезды показать, а не на плаще поваляться соблазнять. Верить мне или нет, сама решай.

9 нубулиса, обсерватория, полночь - Что? Улва глазами захлопала. Покачала головой. Взглянула на мужчину, что рядом стоял, а затем на штуку… что телескопом назвал. Наверное, также Мастарна на своего учителя астрономии смотрел, когда описание созвездия впервые услышал, с такой же растерянностью. К счастью, самое главное Улва услышала и поняла, к телескопу склонившись. Сам Мастарна даже отошел на шаг назад и руки за спину спрятал, чтобы не думала Улва, что он хочет ее врасплох застать и телескоп только предлог, чтобы девиц зазевавшихся лапать. "Признайся, хоть это и не так, но как предлог может и сработать. Не на каждой девушке, но все-таки", - пискнул внутренний голос робко и был тут же прогнан от греха подальше. Тем более, что сейчас красива Улва была, как никогда, светом звездным и лунным обласканная. - Красивая ты, - тихо проговорил Мастарна, взгляда от Улвы не отрывая. - Звездой алой вполне могла бы стать.

9 нубулиса, обсерватория, полночь На взгляд подозрительный Лар ответил своим, негодующим. Мол, как вы можете, миледи, меня, телохранителя тевинтерского, в таких грязных намерениях подозревать. Стыдно вам должно быть так обо мне думать, миледи. Но нет, нет, нет, услышала, услышала Улва за предложение второе, хотя поглядывает на вояку, телохранителя, все также подозрительно. - Телескоп? - Телескоп, - повторил Лар, с ложа, то есть, тьфу, с плаща встав и к указанному предмету подойдя. Телескоп был по своему красив, начищенной до блеска латунной оболочкой и дорогими линзами, что гномы на заказ за очень большие деньги делают. Покоился он на треноге, поворотным механизмом снабженной. Перенести телескоп в центр зала Лару никакого труда не составило, а потом оказалось, что сильные руки телохранителя также и умелыми могут быть, и нежными с ручками и зубчатыми колесиками различными, которыми прибор снабжен был. Наведясь на нужный участок неба, Лар подстроил резкость и улыбнулся еще раз, смущенно, почти по мальчишески, вспомнив, как в семейной обсерватории пацаном ночи напролет проводил. - Вот в этот глазок смотреть надо, - показал Лар на отросток на конце трубы телескопа, увенчанный также линзой отполированной. - Я его на созвездие Ферванис навел, его еще Дубом называют. Три звезды треугольником, а напротив них еще три звезды таким же треугольником, только вершина в другую сторону смотрит. И четыре звезды квадрат замыкают вокруг. Моего наставника тоже Ферванисом зовут, он из Неварры, как и ты. Учил меня науке воинской. Крепкий как дуб, имя ему отлично подходит.

9 нубулиса, обсерватория, полночь - Любовное ложе? Неожиданно смело высказала предположение свое красноглазка, глядя на телохранителя тевинтерского, кои на пол улегся да улыбается, а там лишь Боги знают, - почему он улыбается. Улва посмотрела туда, куда и его глаза направлены были, но ничего кроме неба ночного и сверкающих точек не видела. Не понимала, чему там улыбаться стоит. Что такого яркого и счастливого там есть. Темно. Боги, как же там темно. Снизойди к Лару сейчас Андрасте во плоти и предложи вместе с ней возглавить Священный Поход, он бы меньше удивился. - Э.., - глубокомысленно издал Мастарна и, все же совладав с голосом, добавил, - нет. Просто, если стоя или сидя на звезды смотреть, шея быстро затекает. А так удобно. Собственные предпочтения касательно любовного ложа Мастарна своей собеседнице сообщать не стал, хотя и улыбнулся Улве приветливее обычного, не скрывая, что рад ей. - Если хочешь, можешь рядом лечь, я тебе созвездия покажу. Или можем в телескоп посмотреть, - предложил Лар, постаравшись не допустить и тени двусмысленности в предложенное.

9 нубулиса, обсерватория, полночь Время спустя эльф с изумрудными глазами постучался в дверь телохранителя тевинтерского. Аки согласна миледи посетить обсерваторию. Лар удивился настолько, что даже не стал пытаться свое удивление скрывать. Как и радость от подобного известия. Поблагодарив эльфа и отпустив того, Мастарна принялся готовиться к ночному приключению, вспоминая все, что о звездах знал. Пришедший загодя в обсерваторию Мастарна только спугнув какую-то молодую парочку, явно не для наблюдения за звездами сюда забравшуюся, подумал о том, что ночью это помещение может использоваться не по прямому назначению и потому его приглашение может в совсем ином свете трактоваться. Но отступать назад было поздно уже. Около десяти вечера копившиеся тучи пролились дождем и рассеялись, открывая прекрасный вид на чистое ночное небо и луну. Через огромный прозрачный купол звездный и лунный свет невозбранно попадал внутрь обсерватории, создавая на выложенном мелкой узорчатой плиткой полу собственную игру света и тени, добавляя загадочности всему, на что падал. Расставленные вдоль стен книжные полки хранили множество книг по астрономии и карт звездного неба, парты и стулья из полированного дерева ждали своих студиозусов, также как и телескопы, астролябии и прочая астрономическая машинерия, каковую Лар видел впервые в жизни и названий для нее не знал, но выглядело это все внушительно и таинственно, особенно сейчас, ночью. Были тут и цветные витражи на мотивы разные, но все, безусловно, со звездами связанные. Можно, конечно, было воспользоваться соответствующим телескопом, чтобы рассмотреть какую звезду поближе и получше, но, ожидая Улву, Мастарна просто расстелил на полу свой дорожный плащ и, как привык, улегся, разглядывая через стекло купола звезды, словно старых друзей, узнавая созвездия, в кои они складывались и улыбаясь им также, как старым друзьям, надежным, улыбаются. За таковым занятием Улва и могла Мастарну застать, когда пришла.

Но так тому и быть. Красноглазка кивнула. Хотя не совсем понимает почему, по какой такой причине. Соглашается с мнением чьим-то? Понимает беду чужую? Или ответ, безмолвный ответ, да. Да, я киваю. Но, кажется, все равно не понимаю. Эльф свой ход выполнил на доске шахматной, и Улва как из забытья вырвалась. Темного и бесконечного. Вопросительно взглянула теперь на телохранителя тевинтерского. Вам что-то еще нужно, мессир? Мастарна тоже не все понимал, иначе бы переспрашивать не стал, но кивка ему хватило. Для удовлетворения, наверно. И запутала его снова, женщина коварная, в глаза свои пустые вопрос отчетливый допустив. Он уже видел такой в ее рубинах алых ранее и помнил появившееся за ним опасение, если не страх, когда на вопрос этот молчаливый он не ответил. Или ответил, но не так, как Улва от него ожидала. - Если все же передумаешь, приглашение в обсерваторию все еще в силе, - произнес Лар. - Я был бы рад, если ты придешь. Не буду тебя больше от игры отвлекать, Улва. До свидания. Жестом остановив эльфа-раба, Мастарна сам вышел из комнаты и дверь за собой затворил. На душе почему-то действительно стало легче, хоть и не лежало на ней какой-то особой тяжести вроде.

Улва взгляд подняла неторопливо. Посмотрела на мужчину снизу вверх. Нет. Ничего. Ничего такого в рубинах не отображалось. Ни злости, ни обиды, не радости, ни симпатии. Она просто смотрела... смотрела пустым, отчужденным взглядом. Будто бы впервые перед собой этого человека видит. Веки прикрыла и покачала головой. Нет, мессир. Мне звезды не интересны. Должна ли гордость оскорбленная и обида на речи необдуманные толкнуть, лишь бы пробить это отчуждение, реакцию горячую вызвать и неважно там уже, какую именно, лишь бы хоть что-то в этих глазах драгоценных появилось взамен? Или почудиться должен деве-воительнице тихий треск, с которым прямая линия плеч Мастарны ломается, под тяжестью уныния? В ответном взгляде Лара ничего из поименованного не было, спокойно было море серое, невозмутимо, ни царапинки не появилось на утесе, что, казалось, трещину уже дал. Лишь мерцает огонек теплый, как и звезды на небе мерцают, не нужно это кому, а они все равно светят, на безразличных к ним внимания не обращая. - Вы приняли мои извинения, миледи? - все также спокойно спросил Лар.

*судорожно проверяет, на месте ли щит*

Раздался стук в дверь, а внимание на это обратил лишь эльф. Эльф же дверь оную и открыл. Окинул оценивающим взглядом мужчину стоявшего на пороге, а потом на красноглазку посмотрел. А та не отвлекалась от шахматной доски. - Мессир, - поклонился эльф, жестом руки приглашая в комнату. Улва не возражала. Мастарна вежливо кивнул открывшему дверь эльфу-рабу, прошел внутрь, но садиться не стал, просто встал на расстоянии двух шагов от Улвы. Головы девушка на него не поднимала, все ее внимание шахматная доска поглотила. Наверное. Мелькнула мысль отослать раба прочь на время разговора, который, наверняка, коротким будет и, весьма вероятно, для Лара неприятным. Мелькнула и пропала. Слухов Лар не боялся, а от того, что сейчас произойдет, урона его чести не будет. Просто...будь осмотрительнее, Лар. И тактичнее. - Улва, я пришел просить у тебя прощения за свои поступки. За спарринг и за то, что в архиве внизу произошло. Я не хотел обидеть тебя или причинить тебе боль намеренно. Прости меня. Пожалуйста. Голос Лара звучал без надрыва или дрожи, спокойный, но искренний, в серых глазах только решимость и все тот же свет теплый, на одну только Улву направленный. - И, если ты действительно готова меня простить, приходи сегодня в полночь в обсерваторию. Я бы хотел показать тебе звезды, Улва, рассказать о них. Если ты захочешь.

Я согласен)) Ямби?))

Лар бы взял Выживание +20) Улве подарить))

Виктор посмотрел на Мастарну, хмыкнул, но ничего не сказал. Психопатический боевой транс и галлюцинации о танцах с другими женщинами не слишком вязались в его голове с "настоящестью". Но подвергать сомнениям предпочтения телохранителя он не стремился. Подвергнешь тут, когда ноги еле шевелятся, а в плечо невзначай тычется конец чужих метровых ножен. - Если вам не сложно, месье, - скромно попросил он. Крепкая рука воина подняла на ноги. Идти Вик мог и сам. Лару было не сложно. В конце концов, это была часть его работы, хоть и взваленная на себя добровольно. Проводив Виктора до безопасного места, Лар отправился приводить в порядок доспехи и себя. Именно в таком порядке. Отняло это занятие изрядно времени, однако все это время Мастарну продолжал точить изнутри некий червячок, эмоция, от которой он не мог отмахнуться и который влиял на него с каждым часом все сильнее. Так древесные корни медленно, но неумолимо вгрызаются в камень, используя любую, даже самую малейшую трещинку, проникая все глубже, пока казавшийся незыблемым и вечным монолит не развалится на куски. Она не услышала его извинений. Но это не значит, что он не должен попытаться еще раз. Через много часов после спуска в заброшенные архивы и спустя очень короткое время после принятого решения, в дверь Улвы решительно постучали.

Нет, не услышала, не захотела ни слышать, ни видеть ничего, не достучался до Улвы Мастарна. Лар поник на мгновение, но снова плечи расправил. Он выживет. Всегда выживал. Виктор медленно повернул голову вслед уходящей мечнице. - Какая женщина, - высказался он. Звучало это как-то неопределённо. - Настоящая, - отозвался Лар, подходя к Виктору, голос его звучал вполне определенно относительно озвученного эпитета. Не ушел все-таки, стервец. Впрочем, неважно это было. Лурц вроде ушел все же и сейчас наверняка уже наверху был, свитки драгоценные просматривая. - Помочь вам, мессир? Думаю, здесь мы точно закончили. Хватит на сегодня с Лара подземелий, надо с доспеха и щита паутину счистить, да самому отмыться.

В маму пошла?))

Заброшенные архивы Они еще приходили в себя, успокаивали дыхание, когда взгляд целителя заприметил какие-то бумаги в освещении фосфоресцирующей плесени. И раньше, чем кто-то успел его остановить, раньше, чем сам успел задуматься, пошел за ними. Да! Еще одна запись Девара покоилась в этой скрытой ловушке. От неосторожных шагов споры плесени взметнуло вверх, заполняя собой все пространство вокруг. Маг только и успел прикрыть лицо рукавом: - Не дышите этой гадостью! - глухо предупредил он своих спутников. Запоздало предупреждение, однако только попросилась в пляску круговую голова, да от мысленного подзатыльника на место и вернулась, стойкостью тела и силой воли стиснутая. Учили телохранителей и такому сопротивляться. Огляделся Лар, увидел, что и мессир Лурц, и Виктор также стоят, как стояли, в сознании полном. И только на Улву взглянув, вздрогнул телохранитель, вчерашний спарринг вспомнив. А ну как сейчас сорвется с поводка разума потрошитель и начнет кромсать всех, в ярости своей слепой, иллюзиями подстегнутой? Что тогда делать будешь, Лар? Жестоки боги, хоть и миновала участь сия их, но лучше смерть была бы, в том Мастарна уверен был. От меча хоть только один раз умереть можно. Не архивы древние перед ее глазами. Поляна! Весенняя поляна. Цветы многоцветные, дурманящие, нет, нет, Малка! Ты меня дурманишь, Малка! Родная моя, Малка… - Малка, еще немного, - тихо-тихо говорит. – Потанцуй со мной еще немного… Увлечение. Мгновение. А губы ее такие родные. Коснуться их. Еще разок коснуться. Разреши. Нет, не его, не Мастарну сейчас видит Улва, не на него смотрит так доверчиво-нежно, влюбленно, хотя хотел бы Лар, чтобы было так и от того еще горше и больнее, словно медленно выдирает Улва из него сердце руками своими. Скрутить потерявшую разум можно, но медлит Лар, а потом вперед шагает, тихо простонав, принимает ритм танца Улвы, ведет ее сам. Только во взгляде боль ширится и не скрывает ее больше телохранитель, нечем ее скрыть, не придумали такого щита, не выковали. - Виктор, прошу, уйди. Не надо ее такой видеть. Пожалуйста. Уязвимой не по своей воле. Не надо. И что будет с ней, когда она поймет, какую злую шутку судьба сыграла, тоже не надо видеть. Что с ним будет потом. Не хотел такого Лар, до скрежета зубовного не хотел. Виновен он. Без вины, все правильно сделал, как лучше, но все равно виновен. Потому что видел и слышал, потому что позволил мороку длиться. Ты не Малка. В глазах алых грусть проскакивает. Разочарование. Затем отвращение. Больше детское. И вторит ему под стать такое же: - Фе! Улва отталкивает от себя прочь телохранителя тевинтерского. Морщит носик и в сторону отходит. Меньше всего… меньше всего этого человека перед собой видеть хотелось. И благо хоть не поцеловала! А почему? Грибы! Эти треклятые грибы! Только на Улву видать и спохватились. Право же вредные шутки у божеств известных и забытых… В серых глазах только боль, понимание и вина за то, что послужил гостем непрошеным, незваным. Не отводит взгляд Лар и во взгляде том готовность снести любой удар горит ярче пламени, обнажена душа его собственная. Он тоже любил и потерял. Он тоже был обманут, использован. Понимает все, что Улва чувствует. Желал бы обнять ее и утешить, но нет на то у него от нее разрешения. - Прости меня, Улва. За все прости, - говорит Лар тихо, все также глаз от девы-воительницы не отрывая, неосознанно груди ладонью касаясь. Что так болит, не пойму? Не должно ведь.

Заброшенные архивы Вик закашлялся, схватился за руку телохранителя, контролируя поступающее в горло зелье. - Я сам, - выдохнул он через какое-то время и ткнулся лбом в прохладный сильверитовый нагрудник, - Благодарю.. Я сам.. Что именно он "сам", представлялось не слишком ясно. Сам отклонился, сам откинулся на спину, сам махнул рукой. - Мы ещё не всё? Виктора поначалу заботливо поддержали сильные руки телохранителя, но стоило барду заявить о собственной самостоятельности, как его желание было выполнено. - К сожалению, мы здесь еще не закончили, - добавил Лар, утерев пот со лба и глядя в еще не обследованную часть коридора. Что-то там светилось тусклым зеленоватым светом, но что именно, отсюда видно не было.

Заброшенные архивы Казалось бы, что может пойти не так в закрытых и опечатанных давным-давно архивах? И что, кроме продолжительного чихания и возможности заработать аллергию на книжную пыль, может там угрожать? Как оказалось, очень даже может. Первым звоночком оказались старые и предательски ненадежные каменные плиты пола, так и норовившие перекоситься под неосторожно вставшим на нее исследователем пыльных глубин, чтобы заставить того потерять равновесие и чувствительно приложиться спиной и, не приведи Андрасте, затылком об пол. Доставалось, почему-то, больше всего мессиру Лурцу, заставляя внешне спокойного Лара нервничать и волноваться за своего подопечного. Улва прятала взгляд или, когда ее глаза все же удавалось на мгновение поймать в прищур серых, демонстрировала такую же непроницаемую стену, какую умел показывать сам Лар. С одной стороны, это вызывало восхищение, с другой - напрягало неимоверно, но Лар смирял себя, не порываясь поминутно проверять, что делает за его спиной девушка-потрошитель с огромным двуручным мечом за спиной, в глазах которой он вчера ясно видел отвращение. Однако, среди груд полуистлевших книг все же таились свитки, признанные мессиром Лурцем стоящими. Это утешало. По мере углубления в архивы проявилась новая напасть, участки пола вообще отсутствовали, пройти по узкой балке не смог ни Лурц, ни сам Лар. Хорошо хоть, падать было относительно невысоко. Так их группа из четырех человек разделилась и Лар нахмурился, ему это категорически не нравилось. Хорошо еще, что магические огоньки, прицепленные к ним миледи Саввидис, даже не думали гаснуть, что бы не происходило с их "владельцами". Как оказалось, за годы запустения в архивах завелись твари поопаснее, чем охочие до рукописных страниц крысы. И если укусы не то клопов, не то клещей еще можно было терпеть, а мерцавшая синим светом слизь хоть сводила легкие почти до коллапса удушливым запахом (Мастарна предпочел перенести мессира Лурца через целую лужу этой странной жидкости на руках, не слушая возможных возражений подопечного), но также, в общем, превозмогалась, то вот с высветившимися в магическом свете тремя крупными слизнями поделать ничего было нельзя. Окутывавший комнату, где они находились, туман, еще только при первых, легких вдохах, вызывал в руках и ногах настоящее онемение, Лар поспешил шагнуть назад, увлекая за собой и Лурца. - Тут нужен Красс, - заключил Лар, закашлявшись. - Заморозить эту слизь и слизняков заодно. Конечно, будь его воля, Мастарна просто сжег бы здесь все или оставил как есть, пусть маги сами разбираются со своим бардаком, но высмотренные глазастым Лурцем свитки было необходимо извлечь. Пришлось возвращаться обратно, хорошо хоть, Виктор и Улва нашли путь к ним и дальше группа снова проследовала в полном составе. Попадались им на пути и просто книги, к сути их путешествия не относившиеся, но также бывшие полезными. Конечно, Лар не знал, что скажут местные архивариусы на подобную экспроприацию собственности Круга, но, полагал, что особые полномочия, выданные им Канцлером, распространялись и на подобные книжные экземпляры. Косвенно, так сказать. И все же, несмотря на повсеместное запустение, место по прежнему впечатляло Лара. Сохранившиеся каменные барельефы, красивые даже сквозь паутину. Статуи ученых в нишах, на чьих лицах все еще читалось вдохновение познанием. Даже цветные витражи, находившиеся, увы, в весьма плачевном состоянии. Может, поэтому, отвлекшись на особенно красивый узор, Мастарна и не заметил, как к ним, оказавшимся в круглой и просторной комнате, вдоль стен которой шли книжные стеллажи в два человеческих роста, а в центре была колонна и того выше, с терявшегося в темноте потолка бесшумно, на нитях паутины спустились три огромных (без шуток) паука. И намерения у них были определенно враждебные. Но не тут-то было. - К бою! Astia vala femundis! - голос Лара вдруг зазвучал по новому, так, как его спутникам еще не приходилось слышать, он вдохновлял и мотивировал на бой, вселяя в сердца уверенность, давая твердость руке и меткость глазу. Другое умение Мастарны также послушно отозвалось, он выпрямился и взглянул на пауков, угрожающе лязгнув мечом о щит и на миг вокруг него сгустилась аура, которая не была той, что порождали вокруг себя потрошители, но угрозу она создавала вполне ощутимую, в нее поверили даже пауки, избрав Лара своей единственной целью наперекор любым инстинктам, игнорируя даже мессира Лурца, метко посылавшего в пауков заряды магической энергии. Принимая летящую в него паутину на щит, Лар на мгновение залюбовался тем, с какой отточенной четкостью движений и грацией Виктор мечет в пауков свои ножи. Это было сколь смертоносно, сколь и красиво. Красивее, по мнению Лара, была только картина, как Улва расправляется с пауком, алые глаза горят, здоровенный меч в ее руках, кажется, не тяжелее тростинки камыша, оборачиваясь внушительной стальной смертью, стоит только ему задеть обреченного паука. Можно было признаться хотя бы себе - Улва нравилась ему такой и в такие моменты. Нравилась больше, чем может нравиться просто красивая девушка в упоении своим занятием. За всеми этими мыслями Лар не успел отреагировать на комок паутины и потратил секунд пять, чтобы разорвать белесые тенета, чтобы затем метнуться к пауку и снова застыть, скованным паутиной по рукам и ногам. Последний паук (его сотоварища уже прибили) явно не желал сдаваться, но Улва была неумолима в своем желании прикончить врага и противопоставить ей пауку было нечего. Выпутавшись из паутины с помощью Улвы, Лар как раз успел заметить, как оставшийся без присмотра Лурц лезет на колонну за свитком, а потом пол ощутимо вздрогнул и колонна рассыпалась на куски. Полетевший вниз Лурц, впрочем, до каменного пола не долетел, перехваченный на полпути пастью появившегося из пролома в полу гигантского червя или чего-то на него похожего. На мгновение у Лара потемнело в глазах от ужаса, он яростно взревел и прыгнул чуть ли не выше своего роста, успев вытащить непутевого мага из пасти чудовища. В кулаке Децимус, что удивительно, крепко сжимал тот самый свиток, за которым лез. Швырнув мага в объятия к Улве, он крикнул им обоим: - Бегите! Я вас прикрою! Вот только поздно было уже что-то предпринимать, чудовище раскрыло свои глазки на ложноножках, размещавшихся вокруг пасти и метко плюнуло в спину замешкавшемуся отчего-то Виктору слюной ядовито-зеленого цвета, заставив Лара испытать подобие сердечного приступа повторно. Да, он знал, что всех защитить и спасти он не в силах. Да, жизнь жестоко била его мордой об стену, убеждая в этом правиле. Нет, он так и не покорился этому знанию. И сейчас, оттащив Виктора в коридор (тварь за ними не пошла, что радовало), без колебаний влил ему в рот припасенное для себя или мессира Лурца целительное зелье, хорошее, качественное, действовавшее быстро и сразу. - Не в мою смену, - тихо проговорил Лар, глядя на Виктора.

Нету плашек, да)) Только сейчас обратил внимание)

Пришла последней. Видать, как любой даме полагается. Она учтиво поклонилась присутствующим. Готова была следовать за другими. Мастарна также молча поклонился в ответ, серость в глазах так светом и не озарилась, равно как и иной какой эмоцией, вроде вины или опасения перед воительницей. Виардо также достался малоэмоциональный поклон.

8 нубулиса, утро, место сбора у архивов - Avanna... Одновременно начатое приветствие также дружно оборвалось, когда два мага - молодой и престарелая - увидели факелы в руках телохранителя. Архивариус ахнула, прижав к губам маленькую ладошку, Децимус побледнел, переводя взгляд на лицо Лара. - Мессир Мастарна..., - он запнулся, догадавшись, зачем у того факелы, голос его стал строгим: - Мессир Мастарна, в архивах запрещен открытый огонь. Если вы переживаете за освещение, то... - То вы плохо думаете про наш Круг! - сурово закончила Саввидис. - Немедленно, уберите эти ваши палки, если намерены сопровождать мессира Лурца вниз! Державший в руках два факела Мастарна не стал спорить и все также невозмутимо воткнул заготовленные "палки" в землю ближайшей кадки с цветами. Слуги заберут. Потом. Наверное. Уведомлять скандализированную парочку о том, что в рюкзаке лежит еще три факела Лар благоразумно не стал.

8 нубулиса, утро, место сбора у архивов Возможно, кто-то опаздывал, а может, не опаздывал, потому что иной кто пришел слишком рано и теперь возмущался. Без точного хронометража сказать было сложно, да Лар и не пытался. Просто невозмутимо подошел к подопечному и встал рядом. - Avanna, мессир. Avanna, миледи, - все тот же голос неыразительный, камню подобный. Глаза серы и тусклы, не горит в них больше огонь.