tеnshi

- А… хотите? Лица. Лица знакомые взглядом ловит. И присматривается ближе. Вик неверяще заглянул в эти чистые красные глаза. Шутит? Мстит двум идиотам, что забыли закрыть двери, прежде чем устроить себе порнографический апокалипсис? Жестокая, бессердечная, потрошительница. - Улва.. - прошептал он с обожанием и упал лбом ей на плечо. Смеяться не было сил. Даже поворачивать голову на во второй раз открывшуюся дверь не было сил. - Извини, - покаялся от всего сердца, - Я, кажется, всё. И вяло махнул рукой вошедшему Патрику.

По булькающему кувшинчику постучали пальцем, в то время как серые глаза с нескрываемой радостью смотрели на красноглазую подругу. И её платье. Шикарное! Особенно спереди. Вот это бутоны! Проплыло в ещё не остывшем мозгу, и палец по кувшинчику затарабанил быстрее, словно кролик по крольчихе. Улва вздохнула, подняла взгляд чуть повыше. Нахмурила брови, будто бы вновь осознавая, в каком хаосе она сейчас находится. Еще один вздох. Вновь опускает взгляд к невидимой точке. По мере приглушения жажды и ускорения дроби где-то на задворках сознания зашевелилась несуществующая совесть. С фланга подкралось чувство справедливости, требующее оставить без воды виновника собственного иссушения. Какое-то время совесть и справедливость вели борьбу, но иллюзия как водится победила. С шумным выдохом Вик опустил ополовиненный кувшин и не глядя сунул в руки визави. Спустя пять полных часов дуэль начала обретать осмысленность - к ней подключилась дама. Дама, совершенно не смущённая ни видом двоих голых мужчин, ни ролью третьей новенькой на недвусмысленно истерзанной кровати. - Улва, - наконец-то он мог говорить, хоть и со слегка неровным придыханием. Улва сидела. Ждала. Чего? Он пожал плечами. Снова. - Хочешь к нам? Ну что ещё он мог сейчас спросить?

Улва снова прокашлялась в кулачок и подошла к кровати, которую полностью оккупировал своей высокой тушкой месье. Ему-то кувшинчик передали, а сама Улва, присев на краешек кровати, закинула ногу на ногу, попутно подправив подол платья. Обхватила ладонями колено. - А вас слышно было. Очень хорошо. Констатировала она очевидный факт, который мужчины и сами знали. И вряд ли шибко стыдились оного. Бард ржал. На центуриона капало. Потрошительница изящно процокала сапожками по битому стеклу и скромно притулилась на краю кровати. Кувшин приятно холодил голую грудь, руки машинально придерживали стекло. За окном прощебетала птичка. Челюсти захлопнулись со стуком. Очень медленно Вик сел на постели. Задумчиво посмотрел на блаженного центуриона. С интересом и вниманием рассмотрел завязочки на открытом вороте девичьего платья. С лёгкой грустью проводил глазами окончательно избравшее центуриона одеяло. Пожал плечами, покивал, подтверждая очевидность факта, и надолго приложился к кувшину. Повисла тишина, нарушаемая ритмичным бульканьем.

Сердце колотилось так, как будто его достала одна из неугомонных сегодня молний. Одеяло ещё падало, центурион ещё сползал. - Улва.. - растерянно выдохнул бард. Моргнул. И рухнул лицом в кровать. Улва. Всего лишь Улва. Всего лишь с водой. С одного мощного рывка центурион скатился окончательно, захватив за собой большую часть одеяла. Комнату накрыл хохот перевалившегося на спину и наконец-то вдыхающего полной грудью барда.

Аппартаменты Тевинтера, редизайн интерьера, 19:00 - Ты уверен?.. - слабая попытка подняться снова закончилась неудачей. Рука потянулась за покрывалом, но не осилила пути. Что-то слабо звякнуло в голове. - Тво.. Под скрип открывающейся двери Вик дёрнулся из-под размякшей тушки и ухватил с краю одеяло, кидая на обоих. Тяжесть со спины сползла наполовину, но шокирующее зрелище удалось смягчить хотя бы отчасти. Рабы. Пусть это будут рабы!

Апартаменты Тевинтера, прошу заметить, 19:00 - Хорошо лежим... "Лежанка" протестующе поёрзала, но в дверь постучали. Сил в очередной раз хватило ровно на то, чтобы повернуть голову к двери. - Войдите, - разрешил орлесианец, прикрывая глаза. На стук надо отвечать. Эта нехитрая истина была вшита в рефлексы куда глубже осознанных реакций на происходящее.

...

...

Скрипка. СКРИПКА. СКРИПКА КРАСС ТВОЮ ТЕВИНТЕРСКУЮ МАТЬ. Всё, о чём успел подумать. Всё, что успел почувствовать. Страх, леденящий ужас, осознание, вспомнил - ровно через секунду, как было поздно. Создатель простил. В это не возможно было поверить, но Создатель простил, Создатель, невозможно, но, кажется, благословил это.. это вот всё. Здесь, сейчас и без промедления. Иначе не объяснить - два тела на полу, звенящая боль в затылке, разорванный шёлк, капельки пота, лёд, молнии, и совершенно целая, невредимая и мирно лежащая на ковре viole d’amour, даже без футляра. - Крааааасс. Стон облегчения, боли и освобождения, какое приходит только с полной потерей контроля. Запрокинутая голова и наслаждение каждым вдохом в выпавшей передышке. Условия? Смеющиеся глаза и уверенно начёсывающая рука на вздыбленном загривке. - Иди нахер.. Вы всё равно уже на полпути, центурион.

Фикус вырос в пальму так стремительно, что Вик отпрянул. Отпрянул, воздев смычок в оборонительно-приветственную стойку. Курс фехтования, безусловно, входил в обязательную программу обучения, и львиная доля перенесённых побоев осталась именно за ним, пока маэстро не пожалел любимую указку и свои седеющие на глазах виски, оставив непутёвого, но счастливого студиозуса возиться с милыми сердцу "зубочистками". Пальма, меж тем, вышла так себе. Верхние листики напыщенно закачались где-то на уровне подбородка, вызвав очередной приступ умиления. Вик опустил оружие и настороженно принял записку. А где на танцы записываться? Выглянул из глубины сознания триарий. Кто бы подумал о такой любви имперских солдат к канцелярщине. По мере чтения брови поднимались выше, выше и выше. - "Профессионального охмурителя", - с удовольствием зачитал Вик вслух, и посмотрел поверх официального документа на пышущего оскорблённой гордостью оппонента. Документ приник к раскрытым губам, пока бард боролся с целым букетом разнообразных чувств. - Вы, кажется, что-то забыли, месье Кр'аасс, - тихо и смиренно ответил он. Чтобы дрогнувший голос расслышали, пришлось вернуться на прежнее расстояние чуть меньше чем в ноль дюймов, - Вы так и не указали место, - упрекнул кротко. Листок, тронутый дыханием, закачался между лицами, - и время.

Виктор опустил смычок и затаил дыхание в наступившей тишине. Той особой пугливой тишине, что подкрадывалась с последними нотами, приникала к груди и ускользала через несколько мгновений. Как глоток воды в жаркий день, как поцелуй после долгого-долгого одиночества. Ушла. Скрипач открыл глаза и пошёл к себе. О сидящего в коридоре центуриона он едва не споткнулся. Цен-ту-ри-он. Командир центурии. Человек, без оглядки ведущий сотню солдат в кровавую мясорубку. Жёсткое, грубое, слово говорило само за себя. Уходя двое суток назад к лагерю, Вик не исключал возможности уже через пару шагов ощутить преимущество несносной стихии над великосветским краснобайством. Беспечно поворачиваясь спиной к перегретому зверю, он фактически подписывал согласие - на всё. Однако вот поди же ты. Ко времени въезда в город закралось подозрение - зверь передумал. Решил, что ему всё равно будет мало, или просто приболел чумкой, орлесианец не задумывался. В чистоте, покое, в руках домашних рабов было чем насладиться, можно было вспомнить себя, обратить, наконец, душу к высокому. Душа глянула вниз и ухнула с заготовленной горки. Уже?! Первая мысль, естественный и неопровержимый вывод при виде изображающего фикус стихийщика. Когда успел-то? Два часа, не больше, с возвращения в город, и уже на полу, с бутылкой и, кажется, не совсем в сознании. Вик опасливо приблизился. Перегаром не пахло, да и вид у мага был вполне цветущий. Бард немного наклонился и потыкал фикус смычком.

Во внутреннем дворе "Отдохновения магистра" пела скрипка. Музыкант спрятался в тени одной из арок верхней галереи, и снизу могло показаться, что музыка рождается из ниоткуда, многократно отталкиваясь от стен и колонн, она наполняла всё пространство, не оставляя возможности определить, с какой стороны льётся звук. Прислонившись к холодному камню и закрыв глаза, Виктор выводил медленную мелодию, наполняя её печалью и смирением, благодаря Создателя за сохранность хрупкого инструмента. Оставленная в поклаже брошенной на произвол судьбы лошади, пережившая холод и непогоду, старая viole d’amour всё также нежно и преданно льнула к плечу, не смущаясь огрубевшей кожи на пальцах, шрамов на ладонях и небритой щеки. Он размышлял сегодня, глядя на поданные бритвенные принадлежности - секунд пять. Ему даже шло, в некотором смысле. Наконец, Гортензия обязана была это увидеть. Узреть, до чего могут довести необдуманные приказы самых лучших её людей. Отчёт de facto грозил быть долгим, красочным и подробным настолько, насколько не был со дня поступления на службу. И это была даже не половина.

Страх. Страх, какой был, давно отшибло по причине перегрузки нервной системы. Замороженные лошади и охотничий трофей, убийственный перегар и вспышка в холле академии. Одержимая в деревенской часовне и землетрясение в некрополе. Шоковая терапия. Когда надо идти рядом, бояться не имеет смысла. Можно влепить подзатыльник, просто потому, что боялся больше не увидеть. Можно схватиться за пропитанную заклинанием руку и давиться смехом, не замечая недоумения вокруг. Можно лишний раз обернуться, чувствуя спиной взгляд. Теперь это называется "спиной". Два дня пути до города со стоянкой. Может Андрасте с ним, с этим Маротиусом, центурион? Махнул рукой Патрику и Улве, мол, готово! Крикнул отряду, собирающему вещи и готовящемуся к отъезду: - Ну что, подкрепиться на дорожку не желаете? Подошедший орлесианец уставился на предложенный перекус с неожиданным интересом и даже взял одну змейку двумя пальцами. Шерсти не было с гарантией. Вик философски вздохнул и закусил прожаренный хвостик. Впереди маячило путешествие в оккупированный город. Падать на дно так с грохотом.

- Да, - Красс обернулся через плечо. Задрал голову вверх. Что ж так смотреть-то неудобно. - Воля ваша. Начнём с двадцати шагов? Или... сразу с близкого расстояния. Чтоб уж... ээ... сразу выяснить, - дыхание сбилось в предвкушении и даже где-то захлебнулось, это всё такое большое и шоколадное и это всё вот... Маротиус, зачем ты так далеко, - ...всё. Да ладно. Он оценил. Оценил и это дыхание, и этот героический взгляд, который давно впаяло в совершенно иные территории сопредельной державы. Да ладно?! Насколько же вам неймётся, месье Кр'аасс? Что я с вами такого сделал? Вторая ночь. Во вторую ночь он почти спал, а значит тело, это неугомонное тело действовало почти отдельно от сознания. Что из этих снов было во вторую? Безусловно, след остался и на нём самом. Вы хотя бы сегодня охлаждались, центурион. Хотя по вам, прямо скажем, незаметно. Но это всё будни и суета по сравнению с Этим Вашим Взглядом. Он никогда не мог устоять перед чужим голодом. Хочешь меня. Покажи. Возьмёшь. Один шаг, чтобы заступить дорогу. Руки за спину. Их нельзя отпускать сейчас, эти руки. Смех. Ответ вполголоса. - У меня будет пара условий. Но думаю, вам несложно будет их принять. Шаг назад. Скромно опущенные глаза. Поворот. Я пойду первым, центурион. Не отставайте.

Напряжение, судя по всему, нарастало не только между объявленными дуэлянтами. Вик неуютно потоптался на месте, поглядывая на обоих магов по очереди. Вставать на этой линии было опаснее многого. Бард почесал щёку и нагнал центуриона. - Значит оружие выбираю я? - то ли вопрос, то ли утверждение. Без вызова, мягко и с обещанием. Правила дуэли, незыблемы и священны в любом захолустье.

Вик, наконец-то обративший внимание на настроение хозяина книг, хмыкнул. Книги были в порядке. В куда лучшем состоянии, чем ожидалось. Что вам ещё-то нужно, господин учёный? Бард пожал плечами, и остался стоять рядом с Крассом. Из чистой солидарности среди клад закопавших.

- Да ладно, - широко улыбнулся "дуэлянт", протягивая падшему руку. - Вот если бы примёрзла, тогда бы отдирать пришлось. - Да, Лар, всё замечательно, - Тео глянул вниз и кивнул Мастарне. - Ищем точки соприкосновения в вопросах богословия. Руку приняли, невольно зацепив глазами все возможные точки соприкосновения по мере подъёма. Вновь оказавшись выше центуриона, Вик почувствовал себя значительно лучше, и даже отвечать не стал, ограничившись очередной ухмылкой. Вот когда примёрзнет, тогда и будем думать. Он выразительно покивал телохранителю, подтверждая слова мага.

- Осторожнее, - опешил Тео перед таким отчаянным самопожертвованием . - Обморожение хотите. Через несколько секунд иней превратился в капельки воды. - Merde, - отозвался орлесианец, сваливаясь к ногам стихийщика и растирая правую руку левой. После всего, через что прошли демоновы фолианты, потерять их таким образом было бы просто обидно.

- Shatta! - выругался центурион заприметив ползучих гадин. Он вскинул побелевшую перчатку с намерением превратить ямку в холодильник. Бард, едва обнаруживший стихийщика за своей спиной, выругался на каком-то неопределённом и схватился за ледяную перчатку. Ответом учёному с его стороны таким образом стал только сдавленный вопль.

Приближающийся час отъезда из этих неприветливых мест не мог не поднимать настроение. - Мм? - он озадаченно заозирался, когда орлесианец вдруг остановился. Никаких пещер поблизости не было. Опасливо спросил: - Что-то не так, мессир Виардо? Вы.. заблудились? Желающих заглянуть за край так и не появилось. Вик вздохнул, шагнул вперёд и опустился на колени у провала. Новый вздох, страдальческий, оповестил о том, что с драгоценными фолиантами всё в порядке. Лежали себе грудой на каменистом дне ущелья и с такого расстояния казались симпатичными маленькими книжками. На палаточных обёртках что-то копошилось, но успешно сливалось с маскировочной тканью. Осталась пара мелочей. Достать. - Ваши книги, месье, - указал бард в провал.

Вик вернулся быстро, с верёвкой и Улвой. Неваррку он увидел на другом краю лагеря. Просиял. Поинтересовался, как спалось. Поведал о предстоящей миссии и предложил прогуляться вместе под метеоритным дождём. С одной стороны неудовлетворённый центурион, с другой - до поры пребывающий в неведении хозяин похороненных книг. Только вы можете спасти скромного музыканта, мадемуазель, только вы. Расщелина, к большому сожалению, нашлась где её оставили, но подозрительно раздалась вширь. Вик остановился за пару шагов, опасаясь заглядывать в глубину.

Мессир Виардо, более чем довольный разовым рукоприкладством, поражённо развернулся к восставшему центуриону. Мессир Виардо вообще не ожидал, что его символический жест окажет хоть какое-то воздействие на промороженную насквозь голову, сколько бы силы не было вложено в этот символ. И вот теперь, при виде живого, здорового и традиционно покрывающегося инеем в гневе стихийщика мессир Виардо широко ухмылялся. "Ду-эль?" - переспросил одними губам. - Не смею отказать в удовлетворении! - это было уже в спину, громко, звонко и на весь лагерь. Пряча глаза за ладонью, хихикающий бард повернулся к недоумевающему учёному, посмотрел на его лицо и совсем устыдился. - Простите, месье Лурц, кажется, в наших отношениях с Теодор'ом наросло некоторое.. напряжение. Обещаю, это не повредит миссии. Идёмте, я только возьму верёвку. Кивнув магу, Вик бодро порысил к мешкам с поклажей.

Лурц огляделся, нашел высокую фигуру орлесианца и пошел в ее направлении: - Мессир Виардо! Утро доброе! - приветствовал маг. Он улыбнулся. - Не хочу пока тревожить Красса, но думаю, стоит начать готовиться к отъезду. Нужно забрать мои книги. Проводите меня к месту, где вы их оставили... если вам не трудно, конечно! Мессир Виардо, уже подумывая, не пересечь ли ещё разок проклятый мост, обернулся. - Утро доброе, месье Лурц, - улыбнулся он и осёкся, - Красс?.. Красс уже вернулся? Орлесианский ещё, наверное, звенел в ушах целителя, когда бард был на полпути к общей палатке. Лежат. Сопят в одеяло, сиротки-потеряшки. Крепкий подзатыльник безжалостно обрушился на голову спящего стихийщика. Уже вылезая, Вик так дёрнул полог, что он чуть не обвалился на сирот вместе с палаткой. - Прошу прощения, месье, - покаялся он, возвращаясь к учёному и улыбаясь лучезарнее прежнего, - Ваши книги.. Разумеется. Думаю, нам понадобится.. Ммм.. Верёвка. И.. Ммм.. Ещё кто-нибудь.. Улва. Я позову Улву. Кто-нибудь, кто поможет закопать тело проигравшего в неизбежной дуэли со смертельным исходом.

Кажется, все в этом отряде вставали раньше него. Ни тебе потискать сонное тело, ни помечтать о совместном погружении в пенную ванну. Поразвлекав себя мыслями о том, сколько кругов успела набегать по скалам неваррская дева в качестве утренней разминки, Вик сел и ещё несколько минут предавался горестным воспоминаниям о горячих завтраках и ласковых руках служанок. Зато у них был родник. Найденный, между прочим, всё той же удивительной девой. Андрасте свидетельница, если бы он собирался жениться, не раздумывал бы ни секунды. А меч - ну что меч, меч и спрятать можно, в сокровищнице Собора и не такие реликвии нашли себе покой вечный. Улва Виардо Неваррская, родня по материнской линии в единочасье подавится устрицами от такого развития отсечённой, казалось бы, ветви. И даже состояние не унаследуешь. Впрочем, он всё равно посмотрел бы. Для души. Ледяная вода разбудила и заставила пробежаться самому, завершил он бег у самого края пропасти, где и остановился, вглядываясь в утренний туман над тропой. И где ты по сей час шляешься, Теодор Красс?

Вик ещё бросил взгляд из-под полуприкрытых век туда, где скрывалась палатка. Магия сошла на нет, огоньки погасли. Он пообещал прийти, но теперь не мог сдержать обещание. Осторожный поцелуй в темноте, кажется, в уголок глаза. Спи сладко, Улва. х