First Contact

- Менада Ино, - тихо, но внятно проговорил Нату.

Нату молча наблюдал за тем, как раз за разом обвинения выдвигались против Маэла. Он не очень понимал, как можно сравнивать его взвешенное высказывание вчера с голосованием кикиморы, которая то ли по небрежности, то ли по мечтательности, то ли потому что до последнего надеялась на то, что Грин проголосует за Илью и тем поможет ей вытащить тролля-вампира высказалась уже даже после назначенного Владыками часа! Нату подозревал Ино и Лану. Сильвана могла подождать. Даже если она тролль.. она не способна повлиять на мнение других гостей замка, а, значит, в больше степени безопасна, чем вот эти две женщины (насчёт Атии Нату пока не определился), что так убеждённо и, увы, убедительно, мелют вздор насчёт его друга. Глупыми они не выглядели, а значит.. возможно.. их вздор был продуманным. За одну из них Нату собирался отдать голос.

Когда Маэл заговорил, слова и сам тон его голоса так не соответствовали тому, что встало между ними, нежданно оставив влюблённым лишь переплетение пальцев, тому, что Нату посмел высказать и что лишь плеснуло в светлых глазах вампира.. эти спокойные рассудительные слова звучали настолько вопреки боли сомнения, что Нату потребовалось несколько мгновений, чтобы заставить себя слушать и понимать их. Но одновременно это был и ответ, который мальчик принял со всем доверием, на которое способны лишь очень юные или очень одинокие. Он выпрямился, держась за руку Маэла, и усилием воли заставил губы открыться в улыбке, а голос - звучать ровно: - Кто-то из нас с тобой, верно, нашёптывает другому свои мысли во сне. Ино и Лана и мне кажутся слишком беспечными.. излишне беспечными. Атия, - Нату мельком оглянулся на ламию (он теперь знал о её природе, однако положил себе молчать об этом даже перед Маэлом), которая закончила пение и царственным силуэтом застыла в полумраке у рояля, - мне кажется, занята лишь самой собой.. А баньши я совсем не понимаю, - он смущённо улыбнулся и передёрнул обнажёнными плечами, - её природа должна бы быть сходна с моей, только я не всегда понимаю даже отдельных слов в её речах, не то что их смысл. Она либо безумна, либо.. лжёт всем нам.

Куда это ром плюсы всё время деваются ) Почему они не накапливаются за те дни, когда я ими не пользуюсь?! Всем хотел бы плюсовать ) Да, я восторженный идиот )

О, Птиц, подумай ещё ) Это была бы такая красивая мужская смерть .)

- Если бы это было так просто, то мы бы здесь не оставались. Но вместе, вместе мы сможем, я уверен. Вчера нам многое удалось, не находишь? Нату кивнул, сглотнув сквозь сжавшееся горло. Где-то в глубине, за разверстыми краями раны в его груди, сгустилась немыслимая тянущая боль. Он не мог плакать - не из-за своей природы призрака, а потому, что страшился обнажить причину этой боли даже перед самим собой: дело было не только в его неудаче с проверкой гостей. Если пройдя сквозь личину, покрывавшую лжецов, он не смог увидеть их истинную природу, то, значит, он не способен распознать обман ни в ком из присутствующих. Ни в ком, ни в ком, ни в ком.. Он отстранился от Маэла, практически упав на пол, держась лишь за его бледные холодные пальцы, словно эти двое разыгрывали драматическую пантомиму для увеселения публики, хотя на самом деле Нату просто не думал сейчас ни о чём, кроме одного. Ни в ком, ни в ком.. ни в ком. Заглянув в глаза вампиру, Нату прошептал прерывисто, и вряд ли кто-то, кроме Маэла с его вампирским слухом мог услышать это: - Прогони меня.. убей меня.. вырви моё призрачное мёртвое сердце.. но только не лги мне. Никогда.

Как самонадеян он был, думая, что сможет легко раскусить троллей! В третий раз пройдя сквозь каждого из гостей Замка, Нату едва не закричал от отчаяния. Он, безусловно, узнал чуть больше о некоторых из них, но все они ощущались им как то, чем и казались! Магия, скрывавшая троллей и Охотника, была, возможно, и не сильнее, но уж точно намного сложнее, чем его собственные способности. Ему было стыдно, очень стыдно - прежде всего перед Маэлом, которому он так хвастливо пообещал, что ещё до утра Замок будет в безопасности. По сравнению с этим казалась лёгкой досадой его неловкость за такую разведку, которой он нарушил не только правила Бала (тут Нату был спокоен - ситуация изменилась, ведь сами хозяева не могли более гарантировать своим гостям безопасность), но и определённые правила чести. Безрезультатность превращала его усилия в хулиганскую выходку, не более того. Подавленный и разочарованный, он материализовался в дальнем, слабо освещённом углу и медленно пошёл через огромный Зал к Маэлу. По мере того как он шёл, плечи его развернулись, с лица исчезла болезненная растерянность, в движениях проступила обычная для него гибкая грация. Он не желал выглядеть маленьким испуганным мальчиком для всех этих родственничков по Тьме, чьи насмешливые, жалостливые, осуждающие или досадливые взгляды, направленные на него и на Маэла, он ловил из вечера в вечер. Он подошёл к Маэлу и, не скрывая блеска в глазах, опустился на пол возле его кресла, словно рабыня, грациозно уселся, скрестив ноги, поднял к вампиру лицо и одними губами прошептал: - Я не преуспел. Прости меня.

Эль, у тебя всё хорошо получается. А посты поддаются редактуре ) Если это не касается изменения имён в голосовании, конечно )))

855907[/snapback] К сожалению для влюблённых, Нату не успел вернуться до восхода солнца. К счастью для них, они оба остались невредимы за время разлуки.

Прежде чем покинуть Белую Гору, Нату заглянул в общий Зал и провёл в нём некоторое время, прислушиваясь к обсуждению. Поучаствовать в вычислении троллей - это то немногое, что можно было сделать для Маэла, пока он спит. Из множества версий он выбрал одну, о чём и шепнул призраку-слуге, попросив передать это графу Шуберту, когда наступит час подсчитывать голоса гостей. Версия эта казалась ему наиболее простой и логичной - фраза, которую злоумышленники оставили им как издевательскую закуску к подкрашенной кровью чесночной вытяжке, была выбрана кем-то, кому она не только была знакома, но и в ком вызывала определённое восхищение и желание именно её использовать в своей подписи. Что и говорить, фраза была хороша и звучна. Но знать и любить её мог лишь Ран Фэйд, молодой вампир, с удовольствием играющий в компьютерные игры. После этого Нату с относительно лёгким сердцем отправился прочь от Белой Горы.. от Чехии.. от Европы. Его ждали поля сизаля и статуэтка Девы Марии в маленькой молельне.

Нату безумно хотелось сделать один маленький шаг, просто качнуться вперёд и слиться с Маэлом - вновь, как он сделал накануне, когда вампир спал (мысли о том, что он мог бы испытать в его объятиях, имей плоть и кровь, он старательно гнал от себя). Но он не смел сделать этого, взамен лишь до предела сгустившись, с силой вжимаясь в каменное, ледяное тело вампира. Тому пора было на охоту.. наконец, Маэл, разомкнув объятия, обречённо произнёс: - Тролли. Никогда не меняющиеся. Что никогда не меняется? Ты - изменчив, как сам воздух, из которого ты соткан. Мы, вампиры, меняемся, выходя на солнце, мы меняемся с годами, медленно, но верно. Меняются ламии, оборотни, менады и вакханки. Кто не меняется? Это - единственное о чём я могу думать. Кроме тебя, - шёпотом добавил он. - Кроме тебя, - эхом откликнулся Нату. - Возьми меня с собой на свою охоту, Маэл. А потом, прежде чем ты.. прежде чем мы уснём, поговорим о троллях. Когда-то я любил страшные сказки перед сном.

Компания, веселившаяся у пруда, быстро и почти что без лишних слов начала расходиться, едва Маэл рассказал о том, что произошло в Замке. В темноте ночи Нату взял вампира под руку и поднял на него лицо, стараясь поймать взгляд: - Я, как и ты, в растерянности. Но понимаю, что нам всем грозит опасность. И тебе. И мне.. - тихо закончил он и, помолчав, продолжил. - А я не хотел бы, чтоб всё окончилось, едва начавшись. Эти Владыки - видимо первичные духи, демоны, подобные Амелю, о котором ты рассказывал мне.. И я думаю, нам стоит серьёзно отнестись ко всему этому, хотя мне совсем не хочется думать серьёзно, - он улыбнулся, обнажив белые зубы, и склонил голову в смущении - то ли истинном, то ли притворном.

И только после этого он стремительно пересёк зал и, опустившись в кресло подле Нату, взял его руку в свои, и тихо шепнул: - Этот вечер для меня особенно добрый. Ведь я сегодня видел тебя во сне. Нату растерялся, мысли вихрем кружились в голове, а он, опьянённый счастьем, никак не мог поймать хотя бы одну. Что сказать? Сказать, что возможно с его помощью Маэл сможет видеть сны каждый день? Или просто признаться Маэлу, что он видел его спящим.. и даже больше? Сказать, что для Нату, не нуждающегося во сне, Маэл сам стал сном, волшебным сном? Мальчик посмотрел на вампира, и растерянность ушла: - Ты так красив сегодня, Маэл. А я так рад тебя видеть, что двух слов не могу связать, представляешь?..

Внезапно Нату встрепенулся и сел в кресле очень прямо. С каждым мгновением он ощущал присутствие Маэла всё отчётливее - по мере того, как вампир просыпался к не-жизни. Подавив желание броситься со всех ног в его комнату.. он с удивлением понял, что именно так и подумал.. нет! именно так и собирался сделать, прежде мысли: вскочить на ноги и побежать через Зал и вверх по лестнице. Нату уже перестал понимать, что происходит. Он больше восьмидесяти лет оставался бесплотным духом, и вполне привык быть им. Да, мог "сгущаться". И иногда даже делал это. Но с трудом вёл себя при этом как плотное существо, прежде всего другого - из-за того, что элементарно отвык от этого. Но со вчерашнего вечера он не только провёл в плотной форме больше часов, чем за всю свою жизнь призрака до этого, не только делал это с удовольствием и без труда, но ещё и.. словно не было этих восьмидесяти лет, словно он только позавчера ещё был живым, и не успел привыкнуть к своей новой форме и позабыть, каково это - быть человеком. Опустив глаза, он увидел, что не только стал плотным, сам того не заметив, но и что рука его крепко прижата к груди - там, где сейчас должно было бы бешено колотиться взволнованное, влюблённое сердце. Там, где расходились края кошмарной раны.

Нату скучал, вальяжно развалившись в кресле, в котором вчера сидел Маэл. Он пребывал в полупрозрачном состоянии, экономя силы, которые, как он предполагал, как он надеялся, ему сегодня понадобятся. Задумчиво накручивая прядь волос на палец, распуская её и вновь накручивая, он усмехнулся своим мыслям: ещё вчера, прибыв на этот Бал, он смотрел во все глаза на собравшихся не-живых и бессмертных, пусть без особого трепета или восторга, но с огромным интересом. А сейчас он не может думать ни о ком, кроме Маэла, ни о чём, кроме того, будет ли он сегодня всё ещё нужен светлоглазому вампиру, или, когда солнце скроется за горизонтом, и для Детей Тьмы наступит новый день, тот посмеётся над своей вчерашней горячностью..

Тихо, едва касаясь ногами ступеней, Нату сбежал по лестнице. Рука скользила по гладко отполированному дереву перил, на губах играла улыбка. Он мог бы мгновенно материализоваться в любом месте Замка, мог бы плыть по воздуху, не тратя ни сил, ни времени на это перебирание ногами, мог бы провалиться через потолок прямо в Зал, но сейчас он хотел ощущать пространство и двигаться как человек из плоти и.. крови. Хотя бы в том приближении к этому, что было ему доступно.

Букса, интересно, скольким персонажам к концу игры будет желаться сшить из твоей ядовитой змеюки сапоги, сумочку или поясок? )))))) С баньши-то взять особо нечего ,)

Нату приник губами к уху Маэла и зашептал: - Смотри, они как две старые девы, что столкнулись на базаре и готовы вцепиться друг другу в волосы, поспорив, на кого из них поглядел накануне в церкви с другого конца скамьи единственный холостяк на их улице.. Хочешь посмотреть или.. уйдём отсюда?.. Я ещё не рассказал тебе про героин, - сдерживаемый смех зазвучал в его шёпоте.

- Добрый вечер. Не помешаю? - прозвучал над головой Нату вежливый голос, когда он уже открыл рот, чтобы ответить Маэлу. Он поднял голову и увидел очень красивую и однозначно недовольную чем-то.. пожалуй даже сильно разозлённую чем-то женщину.. просто женщин здесь не было, напомнил себе Нату. Сдержав возникшее в первый момент желание пройти сквозь неё, чтобы понять, что она такое, и вернуться в кресло раньше, чем она заметит, что он покидал его - потому что это было бы невежливо по отношению к ней как гостье бала, Нату на мгновение прищурил глаза, решая, как же тогда поступить.. - О, ничуть не помешаешь! Садись, прошу тебя! - улыбнувшись, он встал, уступая Атии своё кресло, и пересел.. на колени к Маэлу, обняв его одной рукой за шею. Он сделал это легко и непринуждённо, но в глубине его призрачных глаз металась тревога, он боялся, что Маэл прогонит его.. но лучше сейчас, чем позже.

- Ты мой личный сорт героина. Глаза Нату расширились, тонкие брови сошлись у переносицы, он вглядывался в лицо Маэла, пытаясь понять, к чему? и зачем? и почему именно так? он сказал то, что сказал.. и внезапно расхохотался - по-мальчишески звонко, запрокинув голову так, что длинные чёрные его волосы почти коснулись сидения кресла, на краешке которого он примостился. Ничто не напоминало в этом смехе Мойзеса - смех переливался весельем и куражом.. Хотя голову Нату запрокидывал точно так же как дед. Отсмеявшись, он уставился на оторопевшего Маэла сияющими глазами: - Ты тоже видел этот ужасный фильм, да? Но, Маэл.. честное слово, лучше бы ты сказал, что влюбился, - он опять рассмеялся, но совсем по-иному, тихо и мелодично, не отводя глаз.