Rеi

По крайней мере, четыре дня не пущены на свалку истории и сожалений о зря прожитом. На подлодке становится на удивление приятно жить. Обещают драгоценный кофе, лечат, ещё и котейка под боком. Котейка вела себя смирно и, возможно, даже решила вздремнуть после волнений. Лейтенант не доверял и бдил, строго поглядывая в угол. Ещё периодически на первой палубе показывали фильмы из жизни животных, но вторую трансляцию Иоко безблагодатно пропустила. Кипяток, чуть подкрашенный экстракцией кофейных зелен, без сожаления вылит в утилизатор. А небьющийся вариант керамики стиллизирован под скол малахитового камня, шершавого на ощупь. О да, будьте нахальны доктор. Ваш авторитет с цифрой в несколько нолей взлетел ещё на несколько нолей и устремился в бесконечность. Голодного солдата позвать можно было и тарелкой. Но солдат был цивилизованным и потому набрал белково-витаминизированного сублимата морского и овощного происхождения, общей калорийностью раза в два от докторского. После всех положенных процедур, желудок, казалось, тоже почистили изнутри и он грозил переварить себя сам. Благо тяжелый волос не электризовался, как у англо-санксонской расы, и теперь просто повис тяжёлой змеёй на плече. Им действительно можно затыкать все небиологические щели в организме. Или сети плести. Были и другие возможности. Но отращивать долго. Или дорого. Как и всё в современном мире. С финансированием Умбры, в теории, Иоко могла и дорого. А с терпением и долго. В обители доктора она ещё не была. Светлый стерильный отсек с улучшенным оснащением, лучше их стационарного на базе. Для ловли размазанного тюленя на мелководье в самый раз. – Спасибо, что не оставили в беде, док, – женщина посреди белого великолепия, с подносом в руках с интересом мотала головой, изучая пространство. В пространстве нашлось яркое пятно гамака. А остановившись на сонном доке, рассмеялась. – О, у вас и пижамка под цвет кабинета.

Прозрение не торопилось, втянув пушистые лапы за пределы видимого периметра. Иоко ещё с мгновение строго смотрела на ширму, транслируя через неё всяческие угрозы вести себя прилично. Только пальцем не поугрожаешь – откусят. – Ничего страшного, – таечки очень, очень вежливы, и не прочесть, обидятся ли на фаранга или же в буддийском спокойствии отпустят ситуацию по реке жизни. Иоко было совсем не сложно написать ещё раз.. и ещё раз. – Дайте подумать... – гидратор завлекательно шипел, насыщая сублимат влагой. – У нас пополнение в команде и убывание в биологических ресурсах. Но последнее Аника с Иваном обещали восстановить. У вас, надеюсь, нет аллергии на шерсть?.. О, минутку, я сейчас сбегаю за кружкой, я оставила её в гидропонике. У доктора Леманна была не минутка, а секунд двадцать семь на нахождение у себя таинственных заболеваний. Потому что после рядом материализовалась Иоко с искомым предметом ярко-зеленого цвета, ретиво подставленным под тёмную струю из-под кофеварки.

Сокращу. Перепишу. Вылью воду на ученых, в ученых, из ученых. Дорого. Обращаться: база военного флота *зашифровано, уровень доступа 2*, Индийский океан. Обращайтесь, профессор, и качество материала ваших аспирантов улучшится на 163,7%. Вящая радость лейтенант омрачалась отсутствием кофе, котлетки (биологам не интересны развитые гоминиды) и зудом в области внеплановой инъекции. Ах да, в неприспособленную для того ткань впивались кошачьи крюки, чертили одни им известные проклятья. – Мы здесь и так половину персонала выгнали, – со вздохом констатирует лейтенант. Констатирует, что нужно подумать и о личном пространстве для животного. Почему бы и не натянутая где-то мелкая сеть?.. И домик-когтеточка. И миска. На небольшой глубине нейросеть потянет любые капризы, а финансирование такой экспедиции потерпит ещё несколько крайне необходимых для себя вещей. Коварно улыбаясь, Такараи в шутку отправила запросы капитану на утверждение. А ещё лучше бы и на реализацию. Её задача осуществить первичную очистку себя и пришельца в тесной кабинке. И поблагодарить духов (и расторопного Сабельникова) за сыворотку, потому что царапин на живой коже только добавилось, пока жжужащее нечто терроризировало кота, задувая и скрипя во имя чистоты едва ли не под хвостом. За работой очистки и громогласным воем в душе голос пилота смазывался до нечитаемого бормотания. Такараи честно уговаривала кошечку немного потерпеть. Мучились и обеззараживались коллективно. Десять единиц плюс одна. А пока пусть освоится на солдатской постели за закрытой ширмой, понаблюдает за тем самым непослушным ёжиком что был у капитана Брук после душа. Она сможет увидеть всех в просвете, а её не увидит никто. – Доктор Леманн, – вытягивая руки из-под ширмы (на них тут же попытались напасть), ойкнув, и быстро выдернув, лейтенант невинно улыбается вошедшему. – Доброе утро, вы получили моё сообщение?

Такараи-сан, я правильно понимаю, что вы знакомы с этой маленькой травохищной разбойницей? Ну, Рэннела азиатке тащить было бы сложновато на плече... но в воде може и прийтись. Хорошо бы, если нет. Но сделает, обязательно сделает, если вдруг Элеазара тоже придётся после разграбления рассады выманивать и защищать от хищников. Пискнул сканер в руках заботливого ученого, словно подтверждая что вот он — анализируемый источник. — Да, профессор, она живёт в нашей части, и трудится в лазарете. Появилась на острове абсолютно так же необъяснимо, как и сейчас, — в глазах Иоко не было и намёка на издёвку, лёгкая растерянность и вера в безграничные возможности существа. — У неё есть чип на холке. Ай... Капитан вышла на переполох. Иван только-только отошёл со шприцом. Живописная картина с центром внимания в виде русской голубой кошки. Лейтенант, кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? История циклична, мэм. — В восьмом часу мною было обнаружено анатомическое нарушение целостности рассады вследствие, предположительно, продолжительного механического воздействия. Экспертная оценка от профессора Рэннела доктора Бьёрк установила, что на борту есть нарушитель периметра рода кошачьих. Нахождение и скнирование частичек эпителия, а именно шерсти, подтвердило догадку. Было решено применить нелетальное оружие массового поражения, а именно сублимированную котлету, против голодного кота. Кот обнаружил себя и был пойман. Потерь в личном составе нет, первая помощь оказана доктором Сабельниковым. Визульное опознание по характерным чертам, а именно длинному носу с царапиной, позволяет определить, что Панацея покинула вверенный ей пост и отправилась сюда. Характерный бешеный взгляд лазурных глаз в точности повторял отчёт лейтенанта. Но вот практичная Аника была как всегда на шаг впереди в биологической оценке. — Туалет и чистка... Нужно создать поддон подходящий по форме, — защищать Иоко умела неплохо, а вот сейчас выглядела несколько растеряно бытовыми нуждами. Кошка тем самым издала не менее жалобное "мау".

Вот же продажная душонка. Но в шторме и проблеск надежды видится спасением. – Сколько же ты голодала, бедная... – наученная опытом, Такараи больше не тянула руки, пока животное жадно поглощало куски, едва успевая прожевать. Благо, волокнистой структурой сублимата подавиться и перегрузить животик было затруднительно. Поздравляю, господа и дамы, миссия успешно завершена, преступник изловлен... осталось дело за судом присяжных... – Панацею нельзя судить, – вступилась перед воинским и научным трибуналом с последующей утилизацией, забирая у биолога путешественницу двух океанов. Плечо стало опорой для двух аккуратных лапок, ещё удобным наблюдательным пунктом для слежения за двуногими. – Она здесь для благословения. Нос уткнулся в шерстку, пропахнувшую машинными смазками, пылью и чем-то трудноопределимым. Напугала и себя и бедную Иоко, шептала тихо, гладила вдоль по отливающей голубизной шерстке. Такая храбрая, такая любопытная нэко. И этот носик, и этот хвостик, всё бедное и несчастное, и как хорошо, что добрая Аника догадалась тебя выманить. На кисти росчерки пера безумной художницы, густая кровь застыла что кусочки смол янтаря, только красные, не такие ценные как камень, ограненный морем. И правда, что несли эти коготки с собой, узнавать на собственном здоровье не слишком хотелось – вдруг ещё попадутся на борту незачисленные органические единицы, а у неё температура. Держать приходилось достаточно крепко, чтобы не удрапала снова. Пострадавшую больше волновало это, но к словам субдоктора отнеслась серьёзно. С серьёзной улыбкой в уголках губ. – Domo arigatō, наверное, стоит обратиться к доктору? Или у вас с собой есть запас спрея? Не знаю, стоит ли отвлекать вас на такую мелочь, осталось всего три дня до прибытия... Будущий доктор Сабельников с головой уходил в нейросеть, вероятно, писал будущую докторскую. Порой подготовка и теоретическая часть к которой занимала времени больше, чем сама практическая часть.

– Камииии.... Иоко не могла отвести глаз от хранителя, что последовал за морскими котиками так далеко. Манэки-нэко, так шутили островитяне на серую, непримечательную окрасом красавицу, почесывая за ухом невиданное существо, ведь оно берегло в прошлом императоров, героев, уводило от них беду человеческую и природную. Не может быть ошибки, на любопытном носу борозда боевой раны (грохнулась с полки и порезалась о лежащий внизу хлам), затянувшейся ещё год назад. И теперь снова. Снова! Такараи хлопнула себя по ногам, не сдержав эмоций, наклонилась ближе, рассмотрела явившееся чудо. Она серая, как и обшивка, ну просто идеальный шпион! – Где же ты умудрилась место найти среди экипировки, а? Будешь мне теперь вместо шлема? – удержать в себе восторг сложно, как маленькому ребенку, что встретился с героем сказок. Дипломатия – не сильная сторона лейтенанта, будь то человеческая или животная. Из тех, кто видит котика, и стремится его спасать и тискать, не спрашивая мнения другой стороны. За кем именно дух следовал, кого избрал оберегать? Духу не страшны ни стены, ни сканеры, ни толщи воды, он существовал в мирах существующих, потусторонних и ещё нерождённых. Кошка напугана обилием звуков, запахов, лунный взгляд ошалело мечется между угрозой и добычей, запах которой забил чувствительный носик. Едва знакомый голос тревожил и смущал. Будет ругать? Покормит? – Шу-шу-шу... – Иоко медленно опускается на колени, затем на передние лапки – и ошибается, её манёвр расценен как подготовка к броску. Нэко чувствует запах еды из добрых рук другой женщины, пушистой и с приятным голосом. А шлемом быть перспектива не грела. Не понимает слов? Отлично понимает и знает, и чувствует острое веселье. Панацея угрожающе зашипела, но недостаточно грозно чтобы остановить кошечку побольше, что подбиралась ближе. И в нападении защита. Недобродушная к непочтению святой святых в медицине. – Ай, – а вот метод когтей подействовал отменно, расчертив на белой коже россыпью алых капель новую отметину на память. Поползновение прекратилось, вскрик вспугнул осмелевшего воителя, готового дать дёру в любой тихий и безопасный угол. Лейтенант же выглядела на редкость печально и обижено, хотя не сама царапина была тому причиной.

Лейтенант ни сном ни духом о соблазнении микроплат под прочным сплавом корпуса, удерживала летучие пушинки от вольного плавания со всей ответственностью. Лишь раз бросила чуть удивленный взгляд, профессор Рэннел на диво преображался, становился нежным в сосредоточении. Иные ученые наоборот облачались в броню разума и самомнения своего превосходства. Но нет, не сейчас. Пусть даже самая жалкая загадка. И с угрозой она угадала, угадала точно словно злобный дух, что ведает страхи. – А вам действительно стоит уважать свой отдых, – плечи под спортивной тканью дрогнули в ненаучном смехе. А когда синтетический голос известил результат, пискнув "ками, не может же быть такое совпадение" оборонила, забормотала под нос, заоглядывалась. – Кацу-доно! Sore wa dō shita nodesu ka, mataaaaaa....

На особенно облюбованных веточках застыло сизое марево. На ощупь оно распадалось на мелкие ворсинки, скользя между пальцами и опадая на пол. Все они оставляют такие следы, но в плотнонаселенном мире на помощь приходят роботы. Иначе не избежать эпидемий. – Профессор!.. – но тот уже ушёл, Иоко пожала плечами, переведя взгляд на Анику. – Я нашла следы преступления. Трофей был торжественно поднесен повыше, правда с любого расстояния далее двадцати сантиметров, таким тонким артефакт был. – Визуальный анализ даёт заключение, что котик у нас серый... Так. Небольшой и серый. У нас есть котлета. Думаешь, мы сможем локализовать общими усилиями нашего шпиона? Если не найдём сразу, хоть позавтракаем и продолжим дальше. Операция началась.

– А? –мгновение недоумения, когда из кустов выбирается чернявая макушка. – О! Котлета это мысль. Сразу видно подход профессионалов, – тогда как военный подход подразумевал ловить сразу. – Если её хорошо прогреть, запах будет сильнее... Вряд ли он за пределами этой палубы, может быть, профессор посмотрит ещё в своем царство? И у доктора. Мысль о котлете, особенно мясной, привлекала не один голодный рот. Или желудок. Уже минимум три пары. – Мы не можем оставить его задыхаться в технических ходах. Физический осмотр, если сенсоры не дают информации.

Теплицы – Ками... – она прижала к губам узкую ладонь. Но быстро взяла себя в руки, отметая вариант в кругу научных светил. – Доброго утра, Феррант-сан. Я проверю сама, он может быть напуган таким количеством людей. Бедный малыш... Иоко начала мягко отступать по периметру, заглядывая под стеллажи. Шу-шу-шу, маленький, ну же, хвостатая не обидит... Мы с тобой одной крови, знаешь?

– Это может стать серьёзной проблемой, если прищемит, зато материал для кровеостанавливающей повязки всегда с собой, – не отказала себе в удовольствии снова провести до кончиков черного шёлка. Черная подземная река. Ртуть ведь тоже не всегда в руслах, но сколько связано с ней легенд. – И фактор дезориентации противника. Просто стратегическое оружие в бою и миру. Но она отвлеклась на знакомое слово. И крайне знакомую ситуацию... У нас на борту "заяц", - поделилась она своими наблюдениями. Снова кашлянула, прочищая горло. - Вернее... знаю, что звучит невероятно, но я бы сказала, что у нас тут незаконный кот. – Кот? Кота в списки технического персонала не зачисляли, – подтвердил боец неучтенный фактор. – Он действительно мог пробраться во время погрузки и заныкаться в угол. Архимед оборудован системой обнаружения? Горбатая креветка. К очаровательным веснушкам добавились не менее творческие ругательства. Где бы записаться на такой курс?...

Когда профессор предварительно обругал подозрительные растения, Такараи обмякла и рассмеялась. – Может быть, я паранойю... – только вот стон подсказывал, что нет. Глаза не обманывают, а отверстия находятся совсем не там, где им полагается для органической структуры. – Вы планировали как-то эксперимент с ними? Сделать посадки в Доме? Сила мудреца в бороде, сила кицунэ – в хвосте. Сверкающим здоровьем и наделенным магической силы отвлекать биологов от их душевных волнений. – Больший размер, как и головы, – а может быть и ума, смеялись светлые для азиатов глаза, – больше. Убирается под сеточку для лучшей амортизации. Женщина подцепила павший в сражении стебель.Тот же рассыпался на лоскуты. Неужели кому-то из членов команды витаминов не хватило и зачесались зубки.. или отросшие когти. На корабле чудовище! И это удачно отвлекало.

Светлый халатик, стыдливо прикрывающий все вольности привычек светила, маячил на горизонте что флаг британского имперского флота. Для азиатских дальних земель не всегда счастливый знак. Но плановые и внеплановые метаморфозы ресурсов не подпадают под их защиту. По крайней мере, пока это не нарушало другие пункты контракта. На приветствие, Иоко запоздало улыбнулась и провела ладонью вдоль по своему хвосту. – У меня ранний подъем, профессор, – отозвалась, краем глаза поглядывая на шевеление на кровати доктора Бьёрк. – И вам светлого утра. Хорошо, что вы подошли. Мысленный вздох. Линии тела немного ломаны. Но сейчас мелькает мысль, что ведет два фрегата прямиком в шторм по одному наитию. – У меня есть некоторые сомнения в ваших растениях, профессор, Аника, – как прилежная школьница, отчиталась пред двумя докторами наук. – Они не выглядят здоровыми и я не знаю, что могло повлиять на их рост и состояние.

– Rise and shine, доктор Бьёрк. Вставай, – тихо просит Иоко и ей привычно думать, что этого достаточно. Начальство далеко не всегда поясняет, куда вставай, зачем вставай, но надо – значит надо. Пальцы вторгнувшейся в сны и покой нервно подрагивали поверх покрывала. Нет, никаких шумов она не слышала. Оставалась проблема занесенной болезни, разъедающей растения изнутри. Что для запертых в замкнутом цикле людей не слишком приятный знак. Ах да, сеять смуту не стоит. Именно поэтому Аника, а не глава экспедиции. – Нужно кое-что показать в гидропонике на третьей палубе, – по глазам Аники полоснуло светом, когда Такараи выбралась из-под ширмы наружу. Она будет ждать доктора у входа в соседний отсек, задумчиво поглядывая внутрь.

Человечество угаснет, если повысится содержание азота, уснёт при концентрации углекислоты, погибнет от голода, если вертикальные городские фермы перестанут давать калории. Синтезировать витамины порой казалось даже проще, чем банальную энергетическую ценность. Канули в прошлое моры от взращенных монокультур, эпоха торжества науки. Освободилось столько времени и сил, на исследования, на экспансию, на роль божества от мира людей. Экзокортекс повисает в руке тонким металлическим обручем. Водный дом был амбициозным воплощением потенциальных городов под водой, эти идеи витали уже не одно десятилетие в умах, но никто не мог обеспечить их безопасность и энергетическую независимость на практике. Экологи же выступали решительно против вторжения в чужой мир, предвещая необратимые последствия для планеты. Тем самым предлагая пустить все силы на терраформирование давно погибших планет. И на них они везли драгоценные семена, что позволят избежать голода, возможно тот же эксперимент на будущее. Зеленые с прожилками, тонкие, светлые или тёмные.. Прищурившись, даже подобравшись ближе, Такараи удивленно обнаружила просвет, не задуманный природой. А дальше ещё, все более и более повреждённые ростки. Что ни день, то новые вопросы. Отряхнув руки, женщина направилась в кают-компанию. Заглянула под первую закрытую нишу, но там оказался совсем не тот биолог, что был нужен. На третьей кровати повезло больше, и теперь на неё опустилось ещё несколько десятков килограмм. Суммарно меньше веса среднего генерала. – Аника, Аника, – склонившись над спящей, женщина мягко потрясла за плечо. Сон у человека со здоровой совестью крепок, Иоко кольнуло легкое смущение что нарушает такие сладкие планы на утро. Ей нужно было кое-что показать молодому биологу без лишнего шума.

9 мая Третья палуба, теплицы Утро и вечер на подлодке – блеклое воспоминание. Сегодня ты о них помнишь, завтра существуют только двенадцатичасовые циклы am и pm, сухая цифра без привязки к жизненному циклу небесных светил. В какой-то мере, жить на подлодке – это жить внутри компьютерной системы, математической логики. А ведь даже название "Архимед" тому способствует. Такараи-сан облюбовала для утренней разминки гидропонные фермы. Облюбовала и в качестве места отдыха, когда её по-военному заправленная постель встретила просыпающихся членов экспедиции своей пустотой. Давно остыла, на вахту женщина встала уже несколько часов как. Среди зелени без земли было не так просто замаскироваться, но стены и кусты для того и существуют, чтобы укрыть хищников от небдительных взглядов. Здесь концентрация живого кислорода была едва ли не самой высокой, углекислый газ поглощался ровными рядами рассады, предназначенной не то для прямого употребления, не то для тестов. Подтянув ноги под себя, боец поставила себе зарубку уточнить вопрос у биолога, с которой сложились пока наиболее легкие отношения. А пока лишь синий голографический экран отражал планы, статистику и информацию, доступную лейтенанту вместе с её личной чашкой горячего чая.

Рубка пилота, 14:17 — Проследить, Эдоваро-кун, — подыграла на паранойе. Иначе зачем подкрадываться в момент уязвимости пилота. С губ азиатки так и полилась на тревожную голову вся многогранность бюрократии, и всё на одном духе. — Ревизовать, инспектировать, обследовать, контролировать, верифицировать, собеседовать, экзаминировать, досматривать, исследовать, диагностировать, анализировать и прослеживать. Вас расценивают как серьёзные кадры, скажу по секрету. Потенциально. От моей оценки будет зависеть ваша последующая судьба. Вы попрощались с близкими? Скучная, рутинная процедура наблюдения. Не первая. Не последняя. Шоковый тест пройден. Тест на навыки и скорость реакции пройден. Архимед проложил курс через специально подложенные разломы, но об этом пилоту знать совершенно необязательно. За технологиями преимущество, в незнании — сила. Вызывают сомнения личные качества: показано дальнейшее тестирование. Рекомендуется наладить личный контакт. Только доведение ситуации до абсурда позволит увидеть истинную картину. Охрана здесь, внезапно, для охраны. И вне роли защиты и своих прямых вахт тоже скучает пялиться в новенькую переборку. В ней нет даже истории, пятен и трещинок. Мириады квантов информации не развлекут так, как это сделает живой, незнакомый и непредсказуемый человек. — Если бы лавовый поток попал в приборную панель и отключил вас, я была бы обязана проверить пульс или запломбировать отсек, в зависимости от повреждений, — ещё один скучный, несомненно для самого солдата, протокол на случай пробоины. Весьма вероятный, ведь даже закалённое стекло не чета современной обшивке. И пилот за ним — мягкая и вкусная приманка в аквариуме. С такими философскими мыслями пилот затянулась снова. Сегодня мята. Нежная, прохладная, со сладкими нотками, словно отражение миролюбия всего за несколькими сантиметрами внешней обшивки. Приятно в меру, но отвлекись и оставит ожог. Так и мезопелагиаль. Срединный океан. Насыщенный мегаполис от мира соли и воды, на этой глубине — неблагополучные, но живые трущобы с голодными художниками и острозубыми одиночками. Или же районы, где происходят великие, но тайные чудеса в тени протекающих труб. Вечные сумерки даже в самый жаркий день, но ещё не врата в мир, где освещает не внешнее, а внутреннее сияние. Ослепляет. И страшной становится уже не кромешная тьма, страшным становится луч неясного в ней света. Но здесь нет страха, здесь место Атлантиде. Затерянному королевству некогда людей, а теперь существ выше обычной природы. Или ниже в пути перерождений. Кто знает, может быть это и их питомец сбежал на свободу. Тритоны-стражи не уследили. — На этой глубине ещё живут русалки, — перевела тему, словно заприметив очертания храма или уже кто-то стучался к ним извне. Мужчины падки на их чары, неведомое лишает разума. Вот если сейчас пилот начнёт всё отрицать в силу недоказанности наукой, впору усомниться в его квалификации и высадить в ближайшем порту. Или в шлюз. За обман.

Навязчивый, опаленный и опозоренный лейтенант выпрямилась и поднесла к губам маленькую тёмную флейту. Только вместо чарующих звуков пусть даже вразнобой та издала несколько легких витков дыма, вероятно для того, чтобы носовые рецепторы освежились и были готовы внимать всем потаённым секретам. Молекулярный анализ пота, чистота использованных металлов при строительстве... очевидные и неопределенные факторы. Военным всё интересно. Так и норовят составить списки рациона экипажа и проследить очередь в душ. И куда делся тот раздолбай, что вчера мешал пиво с ликёрами, словно осмелевшая девица впервые в баре, и был готов войти в любые двери и любое доверие. Маленький вулканчик — и он весь ощерился, стал мрачным и необщительным. Она тоже видела. Как набухает, светлеет и взрывается алыми жемчужинами земля. Ни кровь, ни холодные рубины не могли сравниться с притягательным теплом, столь большой редкостью в синем, таком синем царстве вод. Всё познаётся в контрастах, на том, как режет жар холод, как оступают и преображаются воды. И корона солнечного светила была здесь, не так далеко. Алые всполохи растекались по толще воды, словно голографическая скульптура, не опремененная плоскостью листа. Ад может быть потрясающе красивым. Он создаёт новые острова земного рая. К нему можно привыкнуть. И принять. — Вы были близки, — знающим тоном отозвалась Иоко, тщательно маскируя смех. — Здесь много разломов, они для вас. Уверена, вы ещё успеете показать все свои таланты. Женщина не отступила, позволяя карминовым бликам разрисовать лицо, словно бы древней амазонке. И сейчас страстную, окровавленную защитницу интересовало состояние доктора Бьёрк. Такараи не знала точно, есть ли подобные разломы в местах научного интереса доктора и, как верно подметила капитан, могла оказать первую помощь. Замазать царапину заживляющим гелем, чмокнуть в лобик и уговорить боль уйти. Особенно уговорить. Царапин не оказалось, и доктор уплыла дальше осваивать китовьи просторы.

9:00 — Вам нужен здоровый покой, — пускай профессор уже отвернулся, его настигло твердое заявление, настигло, вонзилось гарпунами. И не в жалости дело, но для любого века свои условия. В воспитании, в котором есть почтение ко второму от себя поколению в прошлое. И здесь, не удержавшись, бьёт в самое сердце. — Иначе все подводные сокровища достанутся нам, включая неведомое существо. Старый, обремененный телом человек, едва не сломленный духом. И сколько бы не храбрился, наверняка с бутылочкой болеутоляющих в кармане или растворами в лаборатории. И в щедром жесте решает тревожить жёсткой койкой натруженные суставы пред холодными погружениями на глубине. Такой жест женщина совсем не ценит. Она даже возмущена. Горит. И потому голос такой холодный. Протянутой — руке? подушке? уединении? — укус. Из желания уединиться от младшего состава не стоит сотворять рыцарский подвиг. Не к лицу. Успокаивающий ромашковый чай в испещренных древними, как мир, письменами исследователя и тех, кто на нем оставил след, Иоко уже не увидит. Подняв сумку, она подхватывает чёрный металлический цилиндр и пару разноцветных капсул. С тяжелым звуком груз опускается обратно на стул, но шаг ушедшей лёгок. Туда, где между двух отсеков "лаборатория" и "больничном" находится пусть выше. Сейчас они оба пустовали. 14:00 Уф, это было весело. - с бесшабашной улыбкой выдохнул Эд, разжимая рукоятки руля и встряхивая взмокшие ладони. — Решили покорить доктора эффектными манёврами? — послышалось угрожающее над левым плечом пилота. В нос ударил запах мяты, что солдат принёс с собой и успел пропитать её волосы. За шумом и кавалькадой манёвров прибытие ещё одного в рубку пилота осталось незамеченным, если только не смотреть на сигнатуры.

У профессора точно пробелы с чувством юмора. К величайшему сожалению, за азиаткой числился недостаток, а именно любовь попрыгать на подобных уязвимостях и попровоцировать людей. Не опускаясь до прямых оскорблений, и даже не со зла. Просто... павлиньи хвосты уместны либо на птицах, либо в период такого себе ухаживания. Самых самых первых мгновений. Мужчина, говоря о своём богатом опыте, неуловимо приосанился и сбросил с десяток лет. Их дело — восхищаться, внимать, ценить. Она улыбнулась Майте, ещё одной участнице "инструктажа". Её тёмная кожа и далёкая западная кровь наводили на мысли что им придётся побыть строгими дуэньями для ставшей очень популярной капитана Марго. Что здесь, противостояние двух мировоззрений? Научного, что докапывается до первопричин и вынужден защищаться от пристального внимания, и военной доктиной, что ставит разработки на свою службу? Нередко просто финансирует и диктует свои правила. Или спускается на вертолёте, что услужливо пририсовал Рэннел, и тоже диктует свои правила. Или же другой вид противостояния.. да их капитан просто провоцирует! — Профессор Рэннел, мы благодарны вам за доверие, — поклонилась Иоко, — первоначальные планы уже загружены. Мы плывем не с закрытыми глазами.

Кают-компания Сиамский котик устроился тут же, опустившись на колени перед голографической схемой. Кончики пальцев упирались в пол, чуть поддрагивая, словно в любой момент был готов приступать к тактическому наступлению или же не менее тактическому отступлению. – Воюем с мировыми корпорациями или с Океаном? – тактическая единица весело щурилась на седовласого рейнджера. – А вы быстро подстраиваетесь, профессор. Реакцию на ликбез основ было всецело переложено на плечи капитана. Смысл на них рефлексировать, если можно пойти дальше. Не важно даже, был ли человек, что отправил фотографию искреннен с учёным и "просто увидел существо". С подводной лодки до его кукловода не доберешься. Этим наверняка уже занимаются другие люди. Ман пен рай.

Говорят, что только гриппом болеют вместе, а сходят с ума - по одиночке. Сходят с ума тоже массово, профессор. Только не нужно вам этого видеть, когда даже средства массовой информации ограждают пространство от резких деталей, стимулирующих распространение недуга. Не для тех, кто ещё хочет созидать. Удивляться. Для того и существуют специальные отряды. Фильтры мирового океана в самом широком смысле. Ну и по мелочам – существуют внушать трепет. Встречаться с детьми и проводить воспитательные беседы. Позировать на обложки комиксов. Пытаться сохранить в себе толику романтизма в рутине и ответственности, а ещё – отсутствию выбора. Чтобы через тридцать лет быть ещё человеком, а не разочарованным зверем. У тайцев есть десятки оттенков улыбки. Та, что появилась, когда уравниваются взгляды – легка и ненавязчива. Иоко села лицом к спинке и опустила на неё скрещенные руки. До капитана этим рукам ещё бить и бить. Уют, ненавязчивость, тепло в металле обшивки. Ровный, холодный свет без дрожи. В отличие от того светила, что всё мерцает и рябит. Но держится, сколько бы шторм на него не слал своих волн. А может быть, лейтенанта Такараи подвел её английский? Такое тоже случается, когда собеседник достаточно тактичен чтобы уточнить прямо. А может быть, у профессора плохо с чувством юмора? И он медленно будет пропитывать собой корабль, хотя нет, неверно. Какой-нибудь атолл. Подобное к подобному. Такой же загадочный, древний и непостижимый. Ещё на этапе погрузки, Иоко обнаружила разработку второй кожи, редкость даже для морских отрядов. Стил замыкал водный баланс человека на самом себе с минимальными потерями. И не они погрузили костюмы с радиационной защитой для работ на Ковчеге среди ящиков новенького подводного дома. Ей нравились технологичные новинки. Но ещё больше нравилось 11 миллиметров между собой и угрозой удушения. Или хотя бы 7. Или пресловутыми зубами. Примерив на себя зубы, можно с высокой вероятностью утверждать, что кошка на корабле освоилась. Генерал Ван, генерал Луна, и вовсе Апполон... слишком много ниточек тянется. Каждая из них – целый мир причин и следствий. Но я думаю, ваш график не нарушит возможность лейтенанта получить от господина Леманна консультацию по расположению медикаментов в медотсеке? Леманн наверняка будет только рад, он свою профессию любит. Когда они пользуются нейронными технологиями, и сами становятся немного роботами. Машина любит определенность. Она быстро учится, подтаивается, изучает, но не чувствует смысла. А люди, особенно молодые, эмпатично подстаиваются под её холодную логику. Отношения это всегда путь навстречу. – Отправляю запрос, – пакет простейших данных летит сквозь пространство к ближайшему передатчику, оттуда по сети на экзокортекс доктора Лемана. За обезличенными тихими словами на самом деле нет той холодной формальности. Нет строгой обязанности и спешки совершать ревизию, но все взрослые люди. Так ненавязчиво ушла пауза, необходимая Элезару для подбора слов. – Интересно, – эхом отзывается женщина, и за спиной учёного переглядывается с отрядом. Тёмный ободок на её голове уже был настроен на принятие волн извне. – Четыре водяных дракона вместо одного. Могли отправить и для дипломатческого скандала. И для злостного хищения предметов с "Одиссея" на продажу Сотбис. Четыре водных дракона растянут карту на все стороны света. Лейтенант, пользуясь паузой, сладко потянулась., насколько позволяла броня. Выспаться за просмотром схем Водного Дома удалось не слишком.

"Архимед готов к отплытию и навострил плавники. Завершайте все свои дела на земле, если не хотите остаться неприкаянными морскими душами. Ориентировочное время в пути - четверо суток". "И чтобы добиться успеха, мы должны каждый день помнить закон моря: все обиды и недопонимания прошлого остаются на берегу, а жизнь друг друга, каждого из нас, будет зависеть от другого." Ну, и кто нагнетает. Изогнутой линией брови и прищуром глаз читалась лёгкая как пёрышко смешинка. Упорхнула Аника, пожелав увидеть первый полёт воочию. Почти на корме, она станет символической гальюнной фигурой корабля. Музой проекта, даже если сама ещё не понимала своей роли. Но видели те, кто мог уловить блеск в глазах молодого биолога, влюбленного в морские глубины. Кто успел. Светлых тебе вод, Архимед. Иоко покосилась на остывший в её руках осадок на дне некогда горячей воды. Лишенный полноценных масел, сублимат не выдерживал испытание временем и какой-то.. подлинности. Горячим он раздражал рецепторы и дарил горечь, но она проходила, не оставляя по себе никакой памяти послевкусия. На такой мокрой пыли и не погадаешь на судьбу, как то любили делать даже двести лет назад. Солдат привычен к скромности и аскетизму. Но на белом стаканчике как и на белом листе любое совершенство ярче. А значит, менее живое. Исход у него один – расщепиться в утилизаторе. Девочка из обычной благополучной семьи, Иоко Такарай провела последние восемь лет в форме. И не всегда везло служить в столь же благополучных местах – состав воды около Гуама разъедал практически любой металл, обезумевшие, люди не предлагают выпить с ними чаю, оснащение клинит и затягивать утечки воздуха сверхлипкой смолой дело крайне неудобное. У тебя есть минута, ровно минута чтобы окончательно не приклеить свои пальцы. Носить форму не груз. Это защита. Лейтенант потянулась к сумке, сползая со стола на ребристые пластины. Влагоустойчивая ткань переливалась пропиткой под пальцами, но от поисков искомого её отвлекло явление во плоти главы экспедиции. В его возрасте можно простить и капризы, и неспешность, и нетерпимость к изменению привычного уклада. – Уже очень профессор Рэннел, – женщина встала, не изменяя себе в привычке чуть-чуть, самую малость пошутить. Профессор при всех троих говорил за необходимость решать между собой и Марго. Когда капитан опустила этот момент, лейтенант притворилась такой же, слегка глуховатой девушкой.

Кают-компания Окружают, словно акулы, готовы порвать нежную кожу. Но всякую акулу можно подкормить... хотя бы сублиматом, верно? Вопреки поведению на базе, лейтенант не выскочила пред светлые очи начальства, лишь приподняла кружку. Напиток грозился разлиться от резкого движения, напоминая о том, что будет, если повторить такой трюк с баллоном на дне. – Марго, Майте, – тайка ненавязчиво напомнила доктору имена остальных котиков, улыбнувшись прибывшим. Военным здесь было действительно намного, намного вольготнее стандартных подлодок. Коридоры в метр шириной, комнаты в два и в них тех самых стандартных восемь коек. – Где укусят зубы – там будет рот. Пока что универсальная схема ещё не подводила.