Meshulik

Номер Торнадо, 10:45 В кресле, уютно стоявшем в недосягаемости от желающих прямо с кровати воткнуть в сидящего кинжал, вежливо, на краешке, сидел вчерашний знакомый капитана - старший помощник "Света Амарантайна". Блюститель нравственности Кривой Мери. Он-то как раз был крив на один глаз. А свою шляпу держал в руках. - Дон Керро, извиняюсь за вторжение. Но дело у меня к вам. Насчет вчерашнего.

Номер Торнадо, 10:45 Ривениец шумно вздохнул. За его спиной, со стороны кресла в глубине комнаты послышалось вежливое покашливание.

Костяная рында, 7:30 Вскоре он зашёл в «Костяную Рынду». Сел за небольшой круглый столик и попросил служку приготовить ему зелёного чая. Времени до встречи с фурийцами ещё хватало, а потому он терпеливо ждал одного конкретного человека, который должен был спуститься вниз с гостевых комнат. Должен был. Знал бы - спустился бы раньше. Но однорукому штурману пришлось прождать какое-то время. Случайность или нет, но Азар спустился раньше, чем вообще планировал, справедливо полагая, что в "Рынде" ему особо делать уже нечего. Как раз пораньше хотел оказаться в "Склянках"... Остановился на ступенях, обнаружив знакомую фигуру. Дежавю. Обрадовался. Обеспокоился. Не показал виду. Это было вчера, но в другой таверне. Подошел и опустил руки на плечи, сжал, отпустил прежде чем занял место рядом. Попросил принести кофе. Пауль не поднялся наверх. И сам знал прекрасно, что не заметить Азар не мог. - Хорошее начало утра, - наконец произнес с легкой улыбкой.

"Инфанта", раннее утро - Что у нас плохого? - спросил квартмейсетр канонира с непоколебимым лицом, взиравшего на пришедшего. Оценочные суждения Ломо Кошка с некоторых пор рассматривал как недостаточно корректные. Он однако лишь поморщился и бесстрастно изложил суть ночных происшествий, как он ее понял: некая девица напоила двоих членов команды и, пользуясь их состоянием измененного сознания, подбила их проникнуть на борт через порт катапульты. После чего они злостно нарушили несколько правил, а также совершили попытку умыкнуть собственность Фурло Ротта, а именно короб с крабами. Девица вину признала. А пьяные члены команды остались дожидаться капитанского суда добровольно, что, с одной стороны, противоречит правилам касательно нахождения на борту в пьяном виде, но, с другой, соответствует форме пресечения подобных преступлений задержанием на корабле для дальнейших разбирательств. По утомленному лицу сеньора Ломо было видно, что ночь, полная дилемм, также далась ему непросто и он бы предпочел уже с ними закончить поскорее. Аврелий Какие еще крабы? А, крабы. Он без прежней заинтересованности кивнул Рино, покосился на замок. Побег никто не поддержал. Эх. Сходил на берег за одеждой. раздобыл воды, еды арестантке. И остался сидеть у зарешеченной двери. Бросать девицу еще и одну совсем уже было бы негоже.

Аврелий прислонился к переборке, съехал на пол и основательно приложился затылком о деревяшку, туго соображая. - Одежду надо принести, - буднично сообщил Рино, поглядел сквозь решетчатую дверь в темноту клети, куда заперли Рю. - Сейчас устроим тебя, погоди. Принесу пресной воды, полотенец. Он поднялся, сделал пару шагов по направлению к трапу на камбуз, запнулся, вернулся. - Слушай, а давай ты пойдешь отсюда, а? Чего тебе сидеть тут? Какая разница, кто тут будет утром, мы всё равно ответим. Рино, пошел этот Кошка двинутый. Тем временем в трюме "Инфанты" посреди прохода остался короб Фурло Ротта. Некоторое время слышалось копошение переполошенного племени крабьих убийц парусных судов. Характерный звук, будто кто-то разгрызает дерево. Наконец, щепки поддались, трещина помогла зацепить оставшиеся куски прочной древесины... и стая беглецов, толкаясь и теснясь, по одному разбежалась по всем углам трюма. Спустя несколько мгновений раздался металлический скрежет - это капканы Окорока сработали на не совсем привычную добычу. А потом они закончились.

- Если б была наша, и цепей не надо было бы, - пробубнил усмиренный. Почесал башку. - Оставлю под ваше слово, - заключил он наконец, окончательно заплутав в примерах и аналогиях. А вы, если остаетесь, валите в трюм и сидите там тихо. Нечего по палубам пьяным разгуливать. На этом Ломо Кошка запер дверь переборки и удалился исполнять свои обязанности.

- Слушай, Ломо, - вступился святой отец, не особо надеясь на успех, но выступая вперед, оттирая Рю от обычного средства удержания постороннего на корабле против воли. Будь это пьяные Рино и Аврелий, дело обошлось бы ночевкой в запертом трюме. - А можно как-то без этого, а? Даю слово, сеньорита Рю никуда не денется, вот она и сама подвтердит. Ломо пожал плечами, не выпуская цепи из рук. - Таковы правила, отец Аврелий, ты и сам знаешь. - Ну а если я поручусь? Я ведь капеллан. Ну? Кажется, торг шел о весе репутации. Как у нового члена команды у святого отца она не была чересчур высокой. Ломо с сомнением взвесил за и против на бесстрастных весах бухгалтерского учета: - Если сеньор Рино так же поручится за сеньориту, то цепи можно не надевать, - заключил наконец он после скрупулезного подсчета.

- Я далеко не беспомощная девица, Ави, - прошептала в ответ Рю, переступая с ноги на ногу. - И сложа руки сидеть здесь до утра тоже не собираюсь, терпеливо ожидая, когда Хирол придёт. Тем более, если он вдруг решит расправиться со мной, как с тем мальчишкой, который кольцо у Тревора украл. Мотнула головой и зажмурилась. Холодно. А рубцы на ключицах неприятно чешутся. - Не беспокойся. Я справлюсь. - Справишься, ага, - кивнул Аврелий, становясь совершенно спокойным, как только одеяло перекочевало в руки пленницы. - Конечно. Только втянул в эту историю тебя я. Чего это Хиролу с тобой расправляться? Он утром тебя отпустит, только разберется во всем, а не так вот, как эти ребята. Капитан Хирол пока вроде души не терял и мозги тоже на месте. Дождемся утра. А Рино, вон, сейчас одежду твою принесет с причала. Они поднялись на оружейную палубу. В одной из выделенных переборкой клетей Ломо Кошка гостеприимно указал на соломенный тюфяк и поднял с пола цепь, в которую обычно заковывали арестантов.

- Эй, святой отец, - обратился гном к служителю культа, как к последней инстанции восстановления божеской справедливости. - Ты им хоть скажи. - Да что им говорить, друже, он же как чурбан будет твердить своё, - простонал святой отец, отгоняя остатки хмеля. - Кодекс ему твоя Андрасте, а не невеста Создателя. Огляделся. Говорить надо с Хиролом, а не с ними. И не Рю, а им, двоим болванам. - Мы не пойдем никуда, - решил он, - дождемся утра. Недолго осталось. - Да идите вы уже, парни, - тихо сказала разбойница, обнимая себя за плечи. - Придумаю что-нибудь. Святой отец вздохнул только. Никуда он не уйдет. Хотелось погладить ее по голове и укрыть от взглядов этих бездушных дубин, но коснуться не решился, а прикрыть было нечем. - Дайте уже полотенце и одеяло. И пошли отсюда. Пора бы проспаться хоть, раз утром разговор будет. - Тише сказал девушке: - Ложись спать, ни о чем не думай, утром вместе придумаем.

В голове усмиренного шевелились разные аргументы, и некоторые противоречили друг другу, что было по-своему невыносимо и отражалось почти физическим страданием на его в целом невозмутимом лице. Действительно, пили парни на берегу. А раз на берегу, это не предосудительно, а наоборот, весьма верно с их стороны и говорит о благонадежности. Мозг затух, их могла переубедить эта девица и уломать совершить какую-то каверзу. В вероятность нашествия крабов усмиренному верилось слабо. Тут какой-то замысел. Он испытующе поглядел на мокрую и весьма соблазнительно полуодетую девушку, оценивая ее возможности убеждения и выставляя довольно-таки высокий бал. С другой стороны, девица и впрямь не подпадала под пункт кодекса, запрещающий появление членов команды на палубе в нетрезвом виде. Она не являлась членом команды... Тем предосудительнее казалось теперь ее тайное проникновение на палубу. В пьяном виде. Да еще с непонятнымии какими-то мутными замыслами. - Думаю, что утром капитан Хирол сам разберется, а пока вы можете идти, - обратился он к святому отцу и Рино, - а вы, сеньорита, останетесь до утра.

- Вынуждены мы были, да, - повторил Рино, снова цепляясь за ручку короба, отчего крабы ссыпались в противоположный угол. - Ты нам лучше помоги этих гадёнышей доставить на камбуз. - Это собственность сеньора Фурло, - заметил вахтенный, сверяясь с очередным пунктом кодекса. - Это угроза кораблю, сеньор Ломо, - вмешался святой отец, с которого до сих пор стекала вода, покосившись на Рю. Та тоже совершенно мокрая, наверно, замерзла уже. - Нам нужно сварить это крабье скорее, пока они не разнесли палубу. Ломо рассмеялся бы, если бы мог, но он сейчас думал не о мизерности вероятности, чтобы крабы разгрызли бы палубу "Инфанты", а о том, что в правилах есть четкие рамки: - Я должен вас задержать до возвращения капитана. За появление на палубе в нетрезвом виде. Ты пьян, сеньор Рино. Утром капитан решит, как с вами поступить. В трюм спустился второй усмиренный. Убеждать этих ребят в чем-то было бы сейчас бессмысленно. Ави оглянулся на Рю, кивнул, мол, не унывай. - Демон с вами. Одеяло хоть дайте? Стервецы. Придется утром с капитаном решить.

- А где Шанни? - растерянно проговорил Рино. - Его же, ик, вахта. Девушка застыла на месте, скрестив руки на груди. Святой отец застыл в полуприседе. Отчего крабья братия вновь съехала в угол, опущенный гномом, и отчаянно зашкреблась в нем. — Шани просил меня сегодня в 19:27 поменяться вахтами. Мне известно, что капитан Хирол не слишком строго следит за назначениями вахтенных, пока судно находится в гавани, если замена приемлема. В данном случае, принимая во внимание мою повышенную пригодность к ведению ночного наблюдения, полагаю, что замена не может быть сочтена предосудительной. Он принюхался, обводя своим внимательным и в то же время отрешенным взглядом троицу: — А вот в вас, сеньоры… и сеньора, я замечаю предосудительное состояния опьянения. Что категорически запрещено, и вам это известно. Святой отец резко выпрямился, крабы в коробе посыпались друг другу на головы. Он наконец-то сообразил отпустить свою ручку. Наблюдаемое состояние опьянения давало о себе знать: короб с высокого роста капеллана стремительно встретился с палубой, раздался громкий звук, и разъеденный угол треснул еще немного. Пока что нефатально. - Мы были вынуждены пойти на эти меры, сын мой, во имя спасения корабля!.. Он оглянулся на Рино.

Бу временами меняли кличку и порой сменяли и хозяев. Его пересаживали с корабля на корабль. И кое-кто из игравших с ним людей вдруг переменялся так, что приходилось оставлять его в покое навеки, давая другим людям возможность отправить останки в гости к морскому хозяину. Но всегда встречались новые замечательные люди, с которыми можно было играть снова. Бу не был уверен в своем будущем, как и в том, куда попадет завтра, и не заботился о привязанностях, но он был совершенно уверен в том, что Бу хороший мальчик. Сейчас он был очень хорошим. Он заметил плывущих друзей. Он последовал за ними, чтобы спасти их всех… Но (и это, разумеется, не зависело от самого Бу), как это часто случается, они куда-то пропали. Черный пес, растерянно поскуливая, плавал вдоль борта «Инфанты» в поисках спрятавшихся от него друзей. Хвост его шумно плескался, словно мотор, придавая Бу больше устойчивости на воде, а лапы били, загребая соленую темную жижу, словно из нее-то он и собирался выгрести гнома, священника и разбойницу. Ломо Кошка внимательно, с терпением натуралиста вот уже пару минут наблюдал за перемещениями вдоль борта черного пса. - Он здесь крутится, будто что-то ищет. – сообщил Ломо второму вахтенному. — Нужен фонарь, — по голосу, у его напарника был тот же диагноз, что и у Ломо, усмирение. Веревку привязали к источнику света и спустили к воде. Свет фонаря ярко осветил забытую спасателями в проеме порта веревку на крюке. … - Да эти нагоеды чуть корабли на дно не пустили, а мы их отпустим?! - гном был настроен решительно. - В кастрюлю их! Святой отец, что мы с тобой короб не утащим? Надо избавить судно от угрозы разы... - тут его заело, - разыгы... рагазы... рарагазы... ра-заг-ра-за-ния, - наконец-то по слогам произнёс заплетающийся язык. - Ну, вы поняли, - отмахнулся гном и взялся за боковую ручку короба. Святой отец охотно ухватился за вторую. Поднялся небольшой переполох в стане врага, клешни зашкребли по двинувшемуся под ними полу короба, съезжая в сторону Рино дружной кучей-малой, отче присел - и в полуприседе сделал несколько шагов к люку, ведущему на верхние палубы. Послышались шаги, свет упал в проем люка, и вниз спрыгнул Ломо Кошка. Сейчас вид у него был несколько блаженный. Однако строгость во взгляде и голос давали понять, что он прекрасно осознает себя в пространстве и в роли бравого пирата лучшего брига Амарантайна. — Кто здесь? Вы как сюда попали?

- Я так и знал! - азартно восклицает Аврелий и опускается на колени перед дырой в коробе. - Мы успели как раз вовремя! Корабль чуть не погиб. Из дыры, к которой глаз священника оказался на опасно близком расстоянии, показалась клешня... Ави отпрянул... острые края клацнули и соскребли с древесины еще немного щепок. Святой отец не удержался на коленях и сел на зад, простерев руку и оттолкнув оказавшегося позади гнома. - Ах ты плод греха демона с рогатым, - воскликнул отче. - Что будем делать? На Рю вопросительно воззрились с пола. - Может, растолкаем кока и сварим прямо на камбузе? Только короб затолкать как-то на верхнюю палубу. Покоцанный с одного краю короб внушал своими габаритами.

Влезая, святой отец все же умудрился зацепиться за край порта и упасть на колено. Бесшумно, аки крупная летучая мышь. - Все целы? - поинтересовался он и выглянул наружу. Во тьме что-то черное бултыхалось в воде. Зажмурился, открыл глаза. Показалось. Что там может быть... Оставляя мокрые следы, пошатываясь по не созависимой от палубы амплитуде, троица спустилась в трюм и приступила к поискам заветного крепкого короба. Удивительно, но никто из спасателей не попал в приготовленный Окороком капкан на крыс.

Аханье и всплеск. Святой отец увернулся от метящего в лоб локтя новоявленного якоря, подхватил за что уж пришлось, в охапку, чтобы не упустить... Его даже ни разу не пнули ногой, и можно сказать, приводнение удалось без потерь. В очередной раз вынырнул, схватился одной рукой за веревку, откашливаясь, другой обхватил пониже и подсадил, поддержал... Немного погодя, когда поливая стекающей водой, ее пятки в темноте скрылись за бортом, полез сам. К счастью, на гнома никто уже не упал.

Сны Торнадо …но между пробуждениями чья-то ладонь касается его лица, чьи-то слова молитвы или прощания. Шорохи, тень крыльев. «Каэди?» Будто не узнают его. Будто видят иным. Или тем же? Один слой Тени накладывается на иной. Но это ненадолго. Однажды морок рассеется, и истина предстанет перед смотрящими. Явленная. И вновь возвращается песчаный берег. И только в небе крылатая тварь уносит ее. Кто снит сны? Тень? Или она лишь подвластна внутренним желаниям спящего? Но есть еще и духи. И они порой вмешиваются в эти истории, сотканные из воспоминаний или чаяний. Тревор Немного побродил по берегу. Попинал камешки. Удовлетворился видом на причалы. «Неспокойный» спокойно засыпал. Неспокойно было его капитану. — Так бывает, когда под килем сердце не бьётся, а бьёт в барабаны, Сердце холодное, злое, сердце Бездонного Океана… Строки приходили на ум сами собой. Не сонетов. Рубленного ритма. Он вскарабкался обратно к поселку и вскоре уже провалился усталый от дневных трудов в глубокий сон, даже не заметив звона цимбал перед таверной. Вскоре и они умолкли.

"Инфанта", глухая ночь Крюк удачно бросили к назначенной цели, а Рю ухватилась обеими руками за шею священника. - Ой! Девица не из робкого десятка. Или не являлась таковой по благословлению алкоголя в крови. - Ну, что лезем? - отстраняясь от Аврелия, спрашивает разбойница. - Ой, - сказал святой отец, чтобы не отставать от коллектива. Снова немного ушел под воду, вынырнул, ладонью протер мокрое лицо, хватая веревку, чтобы разбойнице было удобней карабкаться.

В прохладной воде Аврелий все же слегка протрезвел. Но поворачивать было поздно. - Сейчас... Вдвоем, на три... - тихо окликнул он Рино. Протянул руки, стараясь держаться за счет ног, чему, кстати, сильно мешали оставленные на себе штаны, попытался найти самую невинную устойчивую часть тела девушки, но любое место было какое-то не очень невинное. Плюнул, послал Пророчицу подальше с ее скромностью и намеками и придержал за талию. Пророчица обиделась, хлопнула дверью и ушла в другую комнату. Гибкое тело стабилизировалось, а храмовник даже умудрился не притопиться.

Аврелий, Рино, Рю, Бу(?) причалы, около полуночи => "Инфанта" Отвернулся от брызг, поднятых Рино, и покосился на стройную фигурку. Он никогда раньше не видел такого огромного шрама. Словно тело девушки вскрывал сумасшедший вивисектор, взломав грудину и прорезав вертикально живот. А после зашил искусными стежками: шов был ровным, аккуратным, почти незаметным. И всё же был виден. Возможно, с годами магией ли, молодостью организма, ткани выровнятся, станут глаже, незаметнее. Но пока даже в темноте святой отец видел этот след. Он погрузился по возможности тихо, поплыл, широко загребая, стараясь не шуметь, что некоторым образом обессмысливалось громким барахтаньем гнома впереди по курсу. Однако и волны шумели, и ветер в прибрежных пальмах... Так или иначе они достигли борта с той его стороны, где с наименьшими рисками быть обнаруженными могли бы забраться на среднюю палубу.

Внутри номера, который занимал капитан Торнадо, царила тишина. И покой. Никто никого не подстерегал.

Тревор и Пауль Пальцы касаются ладони, или ладонь встречает пальцы, он не убирает руки, но и не сжимает, позволяя штурману самому решить. Оглядывается. Темные волосы, темные глаза. А в них что-то откликается теплом. И вчерашней сладкой болью. Которой не хотел замечать. Дергается щека, согласная усмешка. Хорошо. Пусть так. - Хорошо. Я буду в "Рынде". Рино, Рю, святой отец На моменте расстегивания штанов он опомнился. А оценка гномом форм их спутницы мгновенно вернула пуговицы на место. На пристань легла лишь рубаха. Медвежья голова серебром оттеняла загорелую кожу. - Кто их знает, этих тварей, - навязчивая мысль о мировой язве и казни морской с одной мощной клешней и коварным планом отводит взгляд от черного топа.

Аврелий, Рино, Рю - А если не светиться, то что? Через порты полезем? - сквозь усиливающийся хмельной туман пытается состроить план гном. - Тогда надо вплавь, с моря подходить. С трапа-то не пролезем, забдят. Святой отец хмыкает, глядит на темную воду. На своих спутников. Берет у гнома бутылку и делает глоток. Нда... Отлагательств этот вопрос не терпит. Завтра "Инфанта" может уже лежать на дне морском. Знаем мы этих крабов Фурло Ррота. В отчаянной ситуации необходимы отчаянные решения. И отчаянная смелость. - Крюки нужны, - оценивает он план Рино, возвращая ему ром. - И веревки. На пристани найдем. И это... Смотрит на Рю: - Ты идешь?

Тревор и Пауль Долго молча на него смотрит. До Ривейна три дня пути. При хорошем ветре. До решений с проклятыми, может, и того больше. Стоит ли опасаться чего-то, стоя на этом берегу? Сейчас? Не хочешь. За день что-то переменилось. За тот день, пока Азар работал, Пауль тоже жил, не лежал в хранилище Торговой гильдии, перевязанный подарочной лентой в ожидании, когда у капитана дойдут до него руки. — До Ривейна при хорошем ветре три дня пути. Слова падают заходящим солнцем. Испытующий взгляд. Ох, твою же… Он не может думать о каком-то Ривейне, они ведь даже еще не видят кордона кунари. Не обнажили клинков, не взвели баллисты. Азара со вчера еще не отпустило... В гавани постепенно темнеет. Тревор замечает огни форта. Даже ночью там продолжается работа и жизнь. Когда-нибудь стены станут неприступными. Выдыхает шумно. Пинает мелкий камушек вниз. Подставляет распахнутые полы кителя ветру. — Как хочешь. Аврелий, Рино и Рю - Ави, - окликнула Рю священника, следуя за ним, - а ты уверен, что крабы есть и на «Инфанте»? Не мог разве Фурло их с собой забрать, не знаю? Тилани оборачивается, задумывается, качает головой, продолжая пятиться. — Нет. Он не успел бы. «Инфанту» угнали слишком быстро, а Фурло добирался вплавь. Мы быстро. Поглядим, на месте ли, и решим. Мне вот что еще не нравится: Фурло не мог не заметить пропажи. Ну ладно, он не на своем корабле. Но это же его драгоценные крабы. Неужели ни разу не заглянул? Они приближаются к «Инфанте» - Ну как, - интересуется у Рино. – Что думаешь, лучше не светиться? Или уж…