Ribka

Вот чем отличается человек учёный от простого наемника. Разложил все по полочкам, чётко и ясно. Не зря он и стал командиром отряда. Жаль только, что Шейн столь же немногословен, как и Грубер, до последнего будет сидеть, в голове своей увязывая слухи и сведения, а потом коротко и по делу выскажет свое мнение. Оно и хорошо, только вот сам лучник опять успел сболтнуть ерунду. Киллиан почесал затылок, досадуя, что вообще рот открыл, и согласно кивнул словам некроманта.

- Если кунари обнаружат, что мы влезли в шахту без разрешения Карастена, убьют и разбираться не будут, - мрачно проговорил наёмник. Любой чужак, сунувший без спроса нос даже в котёл с обедом, считался у рогатых априори виновным в злом умысле. Разговор с таким бывал коротким и отбрехаться вряд ли получится. С другой стороны, если они предложат Карастену свою помощь, а тот откажется, будет ещё опаснее пойти против его решения. И все же этот вариант казался лучнику более надёжным, нужна только.. - Нужна веская причина, чтобы Карастен принял нашу помощь. Раз он до сих пор не отправил людей на разбор завалов и поиски Аш'Исскуна, возможно, что у него просто не хватает солдат для этого. И тогда он может нанять чужаков извне. Но просто так заявиться к нему и в лоб заявить, что ищем возможного предателя, плохой план.

Был ли наемник излишне высокого мнения об ораторских способностях некроманта или же последний нарочно принижал их, но разговор с гвардейцем вышел у него занимательным. И преболтливый же мужик оказался. Хотя в причины обрушения шахты лучник не особо то поверил. В Тедасе добычей лириума занимались подземные коротышки и свои секреты они хранили не менее надежно, чем рогатые, так что могло быть и так, что словоохотливый гвардеец был прав. Да вот только у кунари имелся свой собственный взрывчатый порошок, с помощью которого кунарийские дредноуты разносили городские стены прибрежных городов не хуже, чем маги огненными шарами. Может и шахты они им же решили пробивать, да не рассчитали мощи. А еще Киллиана удивляло, как спокойно воспринял город потерю некоторых своих влиятельных граждан. Не суетились храмовники, разыскивая сестру Даниэлу. Люди графа, как оказалось, лишь озабоченно почесывали затылки. Серые Стражи тоже не рыскали по городу, хватая подозрительных чужаков, дабы выпытать, не они ли стали причиной исчезновения их мага. Не такой уж Сандарин и большой город, чтобы люди, достаточной степени влиятельности, могли вот так кануть в неизвестность, будто в Бездну. Но раз уж та четверка из катакомб не шибко то ценилась своими же людьми и начальством, так то только играло на руку наемнику и его соратникам.

То, что Шейн не захотел оставить свой посох, пусть и под чьей-то охраной, наемнику было понятно. Он и сам редко расставался с верным луком, будто мать, опасающаяся за своего первенца, что тот чихнет, а её рядом не окажется сопли утереть. И составить компанию некроманту Киллиан тоже не отказался, улыбнувшись ривейни, с которой разделял мысль о том, что чароплету вблизи кунарийского лагеря лучше не оставаться одному. Мэйт же прекрасно уравновесит излишне прямолинейного Стража в разговорах с рогатыми. -Может-может!, - закивала рыжая. - Пусть на телеге полежит, поохраняет, ни к чему ей в лагерь идти. А мне можно сходить? Интересно же! - Только следи за своим любопытным носиком, кунари не любят, когда его суют в их тайны, - Мэллит тоже досталась мягкая улыбка и дружеское наставление. Если Кара остаётся у телеги, то отряд делился ровно пополам. Не плохой расклад, если дела вдруг примут негативный оборот, но, сказать по чести, пока не было причин так думать.

- У меня есть запасная тетива, можно сказать, что это лук, секретная неваррская разработка, - сказал наемник и хотя было понятно, что он шутит, тон вышел слишком уж мрачный. - А оставить в телеге ты его не можешь? Кара может его поохранять. Киллиан посмотрел на волчицу: - Ну, или я. Ты наш командир, да и язык у тебя хорошо подвешен, а Мэйт умеет находить подход к людям, от вас двоих толку в поиске будет куда как больше. Тут лучник нисколько не кривил душой. Он хорошо стрелял и, как правило, хорошо выполнял ту работу, для которой его нанимали, но переговорщик из него был никакой.

- И тебе привет, Страж. Мы не часть антаама. Здесь - то редкое место, где чужаки могут прикоснуться к атлоку. Разуму нашего общества, - произнёс он, потрепав по загривку лошадь. – В лагере больше нет Аш’Исскуна. Но пусть его ученики пока не столь мудры, а их инструменты - искусны, они тоже способны на многое. С рогатыми захватчиками с Севера наемник близких дел не имел, так, случалось несколько раз пересечься и, не считая путешествия в Тень, все они, к счастью, были мирными. Пожалуй, что и сегодня можно было рассчитывать на подобную встречу, но то ли стычки последних дней, то ли беспокойные взгляды молодого кунари, мечущиеся от посоха Шейна к кунарийским воинам и обратно, не давали лучнику расслабиться, заставляли держаться настороже. Сказать по правде, в настороженности рогатого гиганта не было ничего не обычного, своих магов те держали на коротком поводке в прямом смысле слова. Шейн же, как ни странно, ходил свободно везде, по тому же Сандарину - может документ у него какой имелся, разрешающий подобную вольность вне Круга? Демон этих чароплетов разберет, почему одни спокойно разгуливают везде с посохом и даже прохожие от них не шарахаются, зато другие дрожат по темным углам и готовы кидаться огненными шарами в мимо пробегающую собаку, приняв ту за храмовника. Но прежде чем отойти от телеги, наемник неспешно закрепил тетиву на рогах лука - не ровен час придется отбивать некроманта от местных "рукодельниц" с иголками и нитками - Киллиан слышал, что своим магам кунари зашивали рты. А еще знающие люди говорили, что "Катара, бас!" это последнее, что ты услышишь от рогатых перед смертью, своей, конечно же. Но пока что безрогий гигант говорил вполне себе на торговом наречии и пусть оно так и останется!

Во рту так и остался приторно-сладкий вкус меда. В Сандарине тот тоже был иным, местные пчелы собирали его на цветах, каких в Старкхевене отродясь не росло. От зноя и однообразности дороги наемника морило, но разговоры за спиной крепко удерживали его в яви. Хвала, Пророчице! Вопрос Стража застал врасплох своей нелепостью и лучник запоздало сообразил, что интересовался Лангрен видениями о предках. Киллиан не хотел рассказывать о том, что видел, сейчас, когда болтливый извочик то и дело вставлял свои реплики. Пришлось бы юлить, выдумывать как обозвать некоторые моменты своего видения. Нет, все потом. Да и не было в нем ничего такого, что указывало на важность в текущем моменте. Во всяком случае лучник такой связи не видел, как ни пытался. Телега подпрыгнула на дорожной выбоине, наёмника тряхнуло и он вполголоса выругался, помянув возницу моровым отродьем.

Мэйт отошла к Киллиану. - А это тебе, - протянула она ему хлеб с мёдом. - Может, не так, как в детстве, но это всё равно вкусно. Попробуй. Киллиан посмотрел на предложенное угощение, поднял взгляд на девушку. - Спасибо, я... Наёмник чуть нахмурился. Не хотелось огорчать Мэйт отказом, та, с присущей ей чуткостью, заботилась обо всех членах их маленького отряда. Но именно сейчас угощение "из детства" казалось ядом, способным отравить шаткое душевное равновесие. О, Бездна! Он уже не мальчишка, чтобы капризничать, как кисейная барышня. Лучник схватил хлеб с матово блестящим липким слоем золотистого меда и откусил сразу половину, с каким-то странным облегчением ощущая, что вкус и вправду совсем другой. Странно, в каждой стране, каждом городе, даже в каждом доме хлеб имел разный вкус. Мука, вода, закваска - все одно и то же, но хлеб у каждой хозяйки получался свой, неповторимый. А ещё Киллиан помнил, что вкус хлеба зависит от настроения, с которым его пекут. Поэтому даже опару на тесто ставили всегда с улыбкой, с прибауткой. А когда женские руки, огрубевшие от деревенского труда, месили, мяли будущую сдобу, то часто хозяйка пела. Что-нибудь простое, про поле с цветами, про рассветы, про любовь. Пожалуй, про любовь то пели чаще всего. Иногда мама Киллиана устилала лопату, которой сажали хлеб в печь, кленовыми листьями. Тогда хлеб получался особенно ароматным, не похожим ни на один в Чудовых лугах. Внутри что-то натянулось и лопнуло, как пришедшая в негодность тетива. Наёмник улыбнулся Мэйт, как прежде, тепло: - Спасибо, действительно очень вкусно. Остаток хлеба тоже отправился в рот, хоть мужчина по прежнему не ощущал голода. Но угощение честно доел. И даже немного повеселел, ощутил себя все ещё живым и среди живых.

"Экипаж", нанятый Стражем, предсказывал, что долгая дорога по жаре выйдет не просто тяжелой, а выматывающей. Наемник бросил на некроманта мрачный взгляд и занял место в задке телеги, чтобы иметь возможность в любой момент соскочить на землю и пройтись, размять ноги. Над клячей вились мухи и та лениво отгоняла их нечесанным хвостом - так что, пожалуй, и воздух тут был почище, чем рядом с возницей. Растегнув куртку и расслабив шнуровку рубашки, Киллиан привалился к реечному боку телеги и приготовился следить за тем, как побежит прочь дорога с двумя ровными полосами от колес.

-И, к слову, о кунари, - продолжил он некоторое время спустя, - Аш'Исскун - это не имя, а, скорее, звание. Искусный мастер, или как-то так. "Оттачивающий мастерство", так было вернее. Наёмник упоминал об этом за тем памятным обедом у Кроноса, но, видно некромант забыл об этом. Не удивительно, за всеми то их перепетиями. Киллиан и теперь промолчал, что толку кичиться своими знаниями. Не такие уж они и большие, просто нахватался за годы бродяжничества - немного о том, немного о другом. От предложенной еды он тоже отказался, чувствовал, что сейчас кусок в горло не полезет. Лучник сидел в углу комнаты, сосредоточенно что-то перебирая в колчане, проверяя лук. Может и впрямь в том была надобность перед встречей с кунари, а может просто изображал занятость. Впрочем, выглядел наёмник не в пример лучше, путь от церкви до "Весла" все же помог мужчине совладать со своими чувствами, обрести, если можно так сказать, устойчивую поверхность под ногами. И молча пожал плечами на новый вопрос Шейна, ему было без разницы, как пройдут следующие часы, за книгами ли, трясясь в поводке, однл верно - пройдут они в отвратительнейшем бездействии, которого так хотелось бы избежать Киллиану.

Наемник предпочел бы ехать верхом. "Управлять лошадью и следить за дорогой", как выразился Шейн, ему сейчас было бы куда лучше, нежели "лежать и дремать". Честно говоря, в настоящее время вообще было сомнительно, что даже нынешней ночью Киллиан сомкнет хоть глаз. Но спорить или хотя бы просто пойти наперекор и нанять лошадь для себя одного, не было ни сил, ни желания. Выказав вялым кивком свое согласие общему решению, лучник прошел внутрь таверны - пожалуй, у него было время пропустить кружку эля. Если, конечно, тот был достаточно холодным для такого душного денька.

Абелард. Малыша звали Абелард или Аби, как ласково называли его все в семье. Будто что-то лопнуло и имена посыпались, как горошины из перезрелого стручка - за каждым тянулась болезненная нить, пульсирующая, как свежая рана, несмотря на вереницу длинных лет, что отделяли выжившего от мертвых. Когда молитва стихла и наемник поднял голову, глаза его были красными и воспаленными. Свеча, зажженная в память о родных, оплыла, истекла алыми восковыми слезами, будто каплями крови. Монахиня рядом кротко улыбалась, спрятав ладони в широких рукавах своего одеяния. Наверное, он должен был что-то сказать ей, возможно, поблагодарить. Но голос в очередной раз изменил ему и Киллиан молча извлек еще одну серебряную монету из кошеля и протянул женщине. Плата не была заслуженной - он не хотел вспоминать тех, кого потерял. Позади, на церковной скамье, обнаружились Мэйт и Шейн. По их виду нельзя было сказать, сидят они тут уже давно или только успели присесть, но совершенно точно ждали они наемника. Последний так явственно заколебался, прежде чем двинуться в их сторону, что стало понятно - они застали лучника врасплох, в момент, который он предпочел бы скрыть от чьих угодно глаз, куда более личный, чем вознесение хвальбы в адрес Создателя и его Невесты. Разделявших их метров не хватило Киллиану, чтобы полностью овладеть собой. - Здешние служительницы если не попытаются убить тебя, то разорят однозначно, - с преувеличенной бравадой поприветствовал он соратников, даже не пытаясь придумать какое-то объяснение своего присутствия здесь. - Меня ждете? Идемте тогда отсюда... Последние слова были произнесены с большей искренностью и с такой беспросветной тоской в голосе, что было бы бесчеловечно возражать этому предложению. Просьбе. Ответа наемник тоже не стал дожидаться, предоставив некроманту и ривейни догонять его быстрый шаг, таким образом избегая возможных вопросов. Лучшим лекарством для него сейчас явились бы не последние, не чужое сочувствие, а любая деятельная активность. Дела насущные могли потеснить - на время, это Киллиан знал наверняка - мысли о потерянном прошлом.

Ноги как-то сами собой привели наемника на площадь, а потом на порог церкви. Под ее прохладными сводами он отыскал сестру - не давешнюю веселую толстушку, а подслеповатую сухую старуху - и, заплатив очередной серебрянник, попросил помянуть имя капитана Йоргена в вечерней молитве по усопшим. Это была бессмысленная трата денег, честно говоря, но, быть может, духу последнего будет приятно, что кто-то о нем помнит? Эта мысль повлекла за собой другую, потащила тяжелые, как зацепившийся за что-то морской якорь, воспоминания. Там, в далеком прошлом, он оставил очень много мертвых, тщательно спрятал, забыл их имена, их лица. Иногда они робко, мимолетно беспокоили его во сне, но с каждым прожитым годом все реже, будто смирившись с нежеланием выжившего терпеть эту невыносимую боль утраты. Церковь учит, что после смерти души попадают в Тень, пересекают ее и присоединяются к Создателю в его пределе. Только грешники и неверующие остаются навечно блуждать в Тени. И те души, у кого остались незавершенные дела в бренном мире. А что происходит с душами невинно убиенных? Что происходит с душами тех, кто был похоронен не по правилам, не в срок? Да и были ли они похоронены вовсе или проклятые вОроны растащили тела по кусочкам? Киллиан не знал правды. Он три недели провалялся в горячке и бреду, удерживаемый в жизни лишь молитвами да настойками горьких трав деревенской знахарки. А когда пошел на поправку - не спросил и ему никто не сказал. Будто почувствовав снедаемое мужчину беспокойство, мутной волной поднимающейся внутри, сестра церкви мягко обхватила его руку своими усохшими морщинистыми ладонями и повлекла за собой туда, где перед алтарем Пророчицы горели десятки свечей из красного воска. Тонким прутиком монахиня перенесла язычок пламени с такой свечи на новую, запалив фитилек, и на его конце вспыхнул, качнулся взад-вперед язычок огня, будто маленький оранжевый светлячок. Вытянулся вверх, осел и засиял ровно. - Помолись..., - мягко начала служительница церкви. - Я...,- голос вдруг изменил наемнику, вырвался из пересохшего горла сдавленным хрипом. "Я не хочу" пытался сказать он, но не смог. Выцветшие глаза старушки смотрели добро и сочувственно. - Я помогу, - проговорила она, поворачиваясь к статуе Андрасте. - Я буду читать молитву, а ты можешь повторять за мной, можешь повторять про себя. Или просто слушать, - она снова взглянула на своего собеседника. - Хорошо? Киллиан кивнул, быстро, будто боясь передумать, боясь убежать прочь, подальше от старой карги, посягнувшей на его сокровенные тайны. Морщинистое лицо озарилось тихой, утешающей улыбкой и женщина кивнула. Взгляд Киллиана сосредоточился на язычке пламени, зажженном в память о тех, кто ушел навсегда в тот далекий-далекий летний день. Тот слегка дрожал, расплывался, жег глаза. Не выдержав этого жара, мужчина прикрыл подрагивающие веки, опустил голову. Голос монашки звучал негромко, певуче, как звучали колыбельные над детскими головами засыпающих в деревенском доме детей. Две макушки с каштановыми, с явно выраженной рыжинкой, волосами. Сестренки-близняшки. Со старшим братом у них было целых десять лет разницы и потому он казался им ужасно большим. А на третьей, самой маленькой головке - лишь смешной чубчик. Малыш.. как же его звали? Малыш... Наемник зажмурился, покачал головой, не в силах воскресить в памяти имя ребенка, которому не исполнилось и года. Оно было где-то очень близко, это имя, но каменная кладка, возводимая столь долгий срок, не позволяла памяти коснуться его. Он был похож на маму, этот малыш. На строгую, порой даже суровую, но справедливую женщину. Она была самой любимой. Дыхание мужчины стало рваным, испуганным. Костяшки пальцев, вцепившихся в лук, побелели. Зачем он здесь? Зачем мучает себя, заставляя вспомнить тех, кого давно похоронил в собственной памяти, пренебрегши погребальным костром и прощальными молитвами? Киллиан вздрогнул и почувствовал на своем плече успокаивающее прикосновение чужой ладони. Голос чтицы не сбился, Стихи плыли в теплом мареве, поднимающимся над свечами. Потребовалось неимоверное усилие, чтобы не сбросить эту руку, не убежать, проклиная старуху, насылая на ее седины моровые невзгоды. Он остался стоять, с поникшими плечами и низко опущенной головой. Губы беззвучно шевелились, с болезненной настойчивостью пытаясь сложиться в звуки детского имени, неотделимое некогда от слова "малыш". Малыш... Малыш... Жар свечей коснулся лица, затрещали их огоньки. Деревянная лошадка, обозначенная перочинным ножом в деревянном бруске, сгинула в зареве пожара отчего дома. Малыш... Малыш... Как же звали тебя, дитя?! За спиной тихо двигались другие служительницы церкви, занимаясь своими повседневными обязанностями. А в памяти беспокойно теснились, стремясь выступить из-под тлена новые имена и новые лица, спеша воспользоваться неожиданной возможностью напомнить о себе. Быть может то был их единственный шанс. Но сперва он так хотел вспомнить имя младшего братика.

- В такой мешок с дерьмом я даже с того света попаду, - мужчина вдохнул и опустил голову. Сквозь видение вновь проступали очертания охотничьих прилавков, а за спиной послышался озадаченный голос продавца. - Ты чего это, чучело прикупить решил? - Ч-что... Наемник обернулся, с трудом возвращаясь в реальность. Картины прошлого стояли перед глазами, осевший на землю умирающий Йорген, труп предателя с торчащим из глазницы оперением. В груди часто билось сердце, на лбу выступила испарина. Чтобы отереть ее, пришлось сперва разжать вцепившиеся в древко стрелы пальцы. Киллиан повел напряженными плечами, мотнул головой: - Нет, я... Снова осекся и пошагал прочь, провожаемый взглядом торгаша. Все мысли мужчины были обращены к явившимся из Тени видениям. Значит он не ошибся, придя сюда, в то место, где впервые обнаружил себя на месте предка и где тот испустил свой последний вздох. Вот, значит, как оно все было... С тех пор, как в пятнадцать лет Киллиан сбежал из старкхевенского ополчения, к городской страже он, что уж кривить душой, относился с изрядной долей недоверия и даже неблагожелательности. Может потому и своего далекого предка не мог принять, пытался отгородиться от родства подобного рода? А капитан оказался одним из тех, кто - как и сам Киллиан в настоящем - боролся против культистов проклятой Матушки, чтоб им всем сгинуть в Пустоте! И успешно, надо сказать, боролся, с какой точностью и силой пустил он стрелу в предателя, хотя, казалось был не в силах поднять свое оружие. Торговец в палатке беспокойно смотрел, как удаляющийся наемник вдруг остановился, развернулся, выхватывая из колчана стрелу, и вскинув лук, резким, выверенным движением натянул его, пуская ту в полет - так как это сделал Йорген. И, хвала Создателю, ушел. Продавец вздохнул, закряхтел, вылезая из-за прилавка и пошел вынуть глубоко засевшую в соломенной башке стрелу - не пропадать же добру.

Стрельбище давно кануло в небытие. На том месте, где Йорген когда-то обучал своих бойцов, теперь находились прилавки, куда местные охотники складывали свои товары. Лишь одинокое соломенное чучело, на котором желающие могли опробовать купленные стрелы, напоминало о видении в Анимусе. Только второй раз, скользнув по тренировочному снаряду взглядом, наёмник заметил то, что раньше не бросалось в глаза. Всего в паре метров, рядом с рогожей, покачивалось в воздухе переплетение бледных нитей, походившее то на бесформенный клубок, то на разлетающиеся в стороны осколки с острыми краями. В голове послышались тихие голоса, конец магического сгустка качнулся в сторону Киллиана, но, похоже, первый шаг следовало сделать всё-таки мужчине. От прилавков несло сырым мясом и кровью. Женщины с большими корзинами придирчиво выбирали свежую дичь, склоняясь низко к тушкам, чтобы собственными носами удостовериться, что освежеванный заяц прыгал еще утром, а крохотные перепела летали. Наемник прошелся между прилавков, пытаясь отыскать хоть намек на то, что раньше тут было стрельбище. Но даже чучело из гнилой соломы было куда моложе самого лучника. Он опоздал лет на триста, не меньше. В палатке напротив тренировочной мишени встрепенулся было продавец, но взглянув на дорогое оружие в руках незнакомца, на туго набитый стрелами колчан, понял, что вряд ли заинтересует чужака своим товаром и тут же потерял к нему всякий интерес. Лучник и в самом деле лишь мазнул взглядом по дешевым стрелам, рассыпанным кучкой железным наконечникам и пучкам разноцветных перьев на хвосты, проходя к чучелу. В соломенной груди застрял ржавый конец стрелы с неровно обломанным древком. Киллиан угрюмо посмотрел на него, будто обвиняя в напрасной трате времени. Возможно, и в самом деле имело смысл дойти до того места, где предок Лангрена устроил нападение на городскую стражу? А может, раз уж не видел во снах ничего определенного, не стоило и пытаться отыскать эту связь с предком? Быть может не особо то он и приглянулся духу из Тени? Наемник совсем уже собрался было уйти прочь, но, кинув последний взгляд на мишень, вдруг увидел то, что не замети раньше - странное переплетение бледных нитей, беспрерывно пульсирующих, меняющихся прямо в воздухе. В голове раздались тихие голоса, как те, что преследовали его третью ночь кряду. Мужчина обернулся по сторонам, но рядом никого не было, кажется, никто не замечал то, что видел Киллиан. Короткие волоски на затылке встали дыбом и, будто поняв, что привлек внимание, бледный сгусток качнулся в сторону лучника. - Гореть мне в заднице Андрасте..., - потрясенно пробормотал последний. Не отводя взгляда от клубка нитей, наемник наощупь достал из кармана свернутую тетиву, не глядя, закрепил ее петли в зазубринах на концах оружия. Он не знал, что может произойти, решись он приблизиться к сгустку, но был готов к неприятностям. Ладонь легла на мягкие оперения стрел, пальцы привычно обхватили, не вынимая из колчана, гладкое древко. А потом Киллиан решительно шагнул прямо к белесым нитям, ощетинившимся во все стороны будто разлетающимися осколками.

- О, Кил! - удивилась эльфийка. - А я думала ты с Шейном пойдешь. Они с Мэйт только вышли, еще догонишь. Или, может, пойдем с нами? Вдруг и взаправду статуи летать начнут, а ты такой из лука "вжух", и готово, одни обломочки. Пойдем, проверим? Наткнувшись на Мэллит, наемник озадаченно выслушал ее речь, хмыкнул, с кривой улыбой признаваясь себе, что сердиться на рыжую сумасбродку было бы глупо. Но на ее предложение ответил шутливым отказом: - Против статуй мои стрелы бессильны. Но если такое вдруг и правда случится, оставляйте Лангрена держать оборону и уносите с Карой ноги! Впрочем, догонять Шейна и Мэйт лучник не собирался тоже. В его голове уже сложился "план", если так можно было назвать решение дойти до городского стрельбища местного ополчения. Он не видел никакой стены в своих снах, ни Северной, ни Южной, если такие вообще имелись в городе. А может просто не хотел посторонних глаз, если дух из Тени вдруг найдет щелочку в Завесе, чтобы передать что-то важное. Киллиан не признался бы и себе, что именно последнего он и опасается. Улыбнувшись эльфийке напоследок, мужчина вышел из "Весла", махнул Стражу, давая понять, что не идет с ними, и пошел своей дорогой, поглядывая по пути на немногочисленные в этом районе вывески.

- ...Возможно, в том месте и Киллиану что-нибудь явится, ведь Йорген командовал городской стражей, - предположила Мэйт - ...Лангрэн и Киллиан проводят Мэллит в увиденный ею переулок, а потом вместе пойдут в порт, найдут место, где Айзек организовал нападение на стражников. А после возвращаемся сюда и делимся информацией. Ответить - согласием - наемник не успел. Заговорила Мэллит и ясно дала понять, что в компанию себе берет только Стража. Не в первый раз рыжая эльфийка игнорировала лучника, хотя иногда, как вчера после боя, бывали исключения. И все же Киллиан приходил к выводу, что его компания девушке неприятна. - Не хочется, но придется, - вздохнула рыжая. - Пойдем посмотрим, а потом можно и на причал. Лан, составишь компанию нам с Карой? Лангрэн направился к выходу, за "сестрёнками", помахав ещё Киллиану: - Ступай с нами, если хочешь. Наемник бросил быстрый взгляд на Шейна, будто намереваясь спросить для себя совета, но ничего не сказал. Нет, игнорировать распоряжения мага он не собирался, тем более, если была возможность принести пользу в их деле. Но и навязывать свою компанию тоже. Неохотно поднявшись, мужчина взял свой лук, проверил, будто в том была нужда, на месте ли кошелек во внутреннем кармане куртки. Поправил колчан на бок. Почесал заросшую щетиной щеку, глядя на себя в маленькое мутное зеркало над умывальником. В общем, как мог потянул время, давая эльфийке и Лангрену уйти. И только потом сам покинул комнату.

- Вообще-то, разделиться и каждому из нас найти то место, в котором он появился в Тени, было бы быстрее всего. Но, может, вас далекие предки никуда не звали? Кто-то еще видел во сне места в Сандарине, связанные с ними? Наёмник отрицательно покачал головой. - Нет, ничего такого. Но предложение разделиться ему понравилось.

Киллиан молчал, сидя в углу комнаты, будто деревянный истукан. Но слушал внимательно. Предложение Шейна он находил сомнительным. Голос во сне наёмник тоже слышал, но Йоргена не видел и понятия не имел, куда идти и что искать спустя две сотни лет. На стрельбище разве, где он оказался, попав в Тень? Но возражать не стал, раз командир так решил, надо выполнять. А там, может, и не придётся никуда идти, если чароплету не удастся ничего найти.

Хотя всё равно чувствовала какое-то несоответствие между его улыбкой и настроением, а потому без церемоний взяла под руку, на вопрос в глазах с улыбкой сказав, что так устойчивее для них обоих. Прогуляться под руку с красивой девушкой, Киллиан совсем не возражал. Даже если та была одета в тяжёлую броню и при оружии, что привлекало к их паре любопытные взгляды прохожих. Идти и в самом деле стало безопаснее, потому что ривейни полностью завладела вниманием своего спутника, в ответ развлекающего Мэйт непринуждённым разговором. Так они и дошли до таверны, попросив Оливию отправить их товарищей наверх, когда те появятся.

- Не стоило беспокоиться, - она коснулась тёплым взглядом глаз Киллиана. - Но мне приятно. Они красивые. Спасибо большое! Наёмник улыбнулся шире и радостнее, довольный, что угодил с подарком. У торговки шпилек было столько, что хватило бы на волосы целой толпы девушек, что весьма затруднило ему выбор. - Я рад, что тебе нравится, - они двинулись в обратном направлении. Давешние противники - девчушка с мальчиком - отложив деревянные мечи, сидели теперь на траве, склоненные головы прижаты друг к другу. Девчонка что-то негромко рассказывала своему товарищу по забавам, а тот внимательно слушал с мечтательно улыбкой на губах. Оба синхронно подняли головы, провожая взглядом лучника и Мэйт. При взгляде на них Киллиан вдруг почувствал, как его горло будто удавкой стянуло. Он словно воочию увидел совсем другие лица, совсем других детей, из совсем другого времени. Всего какой-то краткий миг, мимолетный взгляд, но он обрушился на мужчину с силой кузнечного молота. Наёмник вдруг споткнулся, выругался, поминув Бездну, оглянулся на невидимую выбоину на дороге. Взглянул на детей, которые уже вернулись к своим детским тайнам. Абсолютно незнакомых, самых обычных детей, каких он видел множество и никогда не обращал внимания. Лучник взглянул на свою спутницу, беззаботно улыбнулся ей, пожимая плечами на собственную неуклюжесть. И постарался не обращать внимания на кусочек льда, явственно ощущавшийся внутри грудной клетки.

- По ощущениям тоже всё хорошо, - сказала она несколько минут спустя. - Вот оплата, - она отсчитала оружейнику сумму равную семи серебряным монетам. - Благодарю вас, сеньор. - Рад был услужить, сударыня, - лицо мастера снова расколола щель-улыбка. Он повернулся к наемнику: - Что-нибудь выбрали, молодой человек? Киллиан положил на прилавок торговца трофейный лук: - Сколько дашь за него? За лук торговец давал 7 серебряных монет и пригоршню меди. Вдвое меньше, чем если бы этот же лук продавал. Но наёмник согласился, устав на сегодня торговаться. К тому же сейчас денег в его кошельке было куда больше, чем когда он прибыл в город, что не могло не настроить на благодушный лад. Выйдя на улицу, мужчина расслабленно вздохнул, улыбнулся, глядя как подмастерья кузнеца уже раздувают огромными мехами огонь в горне - свободного времени у пацанов не было. Да и им с Мэйт пора было двигаться в сторону таверны, куда должны были подойти остальные. - Это тебе.. Острожно, не рассыпь, - Киллиан все с той же улыбкой протянул ривейни один из купленных у лотошницы свертков. Смущенно пояснил, взглянув на темные локоны девушки: - А то я вчера все твои изломал.. Внутри свертка лежали шпильки для волос. - У нее не было точно таких же, но торговка уверяла, что эти тоже отлично держат волосы, хоть всю ночь пляши, - последние слова наемник проговорил таким тоном, что сразу становилось понятно, что он повторяет чужую фразу.

Мэйт вслед за лавочником исчезла в глубинах оружейной, откуда спустя время донеслось бряцанье инструментов и постукивание молотка, когда мастер принялся править доспех. Наемнику стало скучно, холодное оружие его интересовало мало, а пара развешанных на стенах луков была столь плоха, что такие только в печи сжечь. Промаявшись еще минут пять и не найдя ничего, чтобы хоть немного заинтересовало, Киллиан вернулся к двери и выглянул на улицу. Через дорогу, в кузнице парнишка - подмастерье старательно протирал ветошью инструменты. Второй, под присмотром кузнеца, точил свеженький, только что прошедший все стадии закалки меч. Здоровяк кузнец в кожаном фартуке на голый торс, горой возвышался над парнишкой и одобрительно кивал на действия последнего. С другого конца улицы послышался зазывающий голос - женщина в соломенной шляпе и таком белоснежном фартуке, что тот слепил глаза, несла лоток, заваленный ручными зеркальцами, щетками для волос, атласными лентами и прочими женскими безделушками. Разноцветные нити бус свисали с него и покачивались в такт ее неспешному ходу. Наемник озадаченно почесал затылок - и каких покупателей надеется найти глупая баба в районе мастеровых? К ней и в самом деле никто не подходил, да и сама торговка не шибко надрывалась, но один покупатель внезапно нашелся. Озаренный упреком совести, сам лучник сорвался с места, в несколько быстрых шагов поравнявшись с расплывшейся в приветливой улыбке женщиной. - Для невесты подарок выбираешь или для жены? - спросила она и хотя ни одно из ее предположений не было верным, да и разницы между двумя названными фигурами наемник не видел, все же сразу стало понятно, почему торговка решила пройти по этой улице. А последняя уже вовсю расхваливала свой товар, обещая любовь до гроба за каждый из них и лишь поняв, что мужчина вот-вот сбежит, поумерила свой пыл. - У меня и для матери твоей найдется, что купить. И для сестер! А надо, так и бабушку родную уважишь, посмотри на эти броши! Никогда прежде не имел Киллиан дел с такого рода товарами. Не было нужды. И на ходу зарекался иметь дела с ними впредь. От вороха безделушек рябило в глазах. Нахмурившись, от чего женщина все же заткнулась, лучник осмотрел ее лоток, не нашел нужного и решился спросить - а есть ли такой товар у нее вообще. Конечно есть! Просветлев лицом и улыбкой торговка с новым воодушевлением ухватилась мысленно за кошель собеседника. Еще спустя пяток минут, взмокший от спора, но дрогнувший под несокрушимыми доводами лоточницы наемник обменял серебрянник на маленький бумажный сверток, в который ловко завернула покупку торгашка. И тут же объявила, что сдачи де у нее нет, первый де покупатель, так пусть выберет еще что-нибудь. Нет жены? Так для невесты. Нет последней? Значит для матери. Умерла та? Ну, хоть сестренку осчастливь! Будто и не слышала, что говорил ей мужчина прежде. Хотелось придушить хитрую бабу, забрав свой серебрянник с ее хладного трупа. Но и второй сверточек перекочевал во внутренний карман куртки и даже, как не странно, подействовал успокаивающе. Ну, в самом деле, почему бы и нет? Довольная сделкой торговка пошла дальше, а Киллиан побрел назад, к оружейной лавке. В кузнице первый подмастерье уже закончил свою работу и теперь тащил корзину, полную небольших острых железяк, на которых будущие кузнецы учились своей профессии. - Эй, парень, постой ка! - окликнул его наемник. Такие железяки называли чесноком. Состоял каждый из нескольких соединённых звездообразно острых стальных штырей, направленных в разные стороны. Если его бросить на землю, то один шип всегда будет направлен вверх, а остальные составят опору. Применяли их в основном против конницы и против пехоты, но в таких масштабах, к счастью, врагов у лучника не водилось. Что, впрочем, не мешало ему использовать чеснок против любых противников. Кузнец, выступивший навстречу Киллиану, легко сторговался продать два десятка штырей за полсотни медяков. Когда, наконец, мужчина вернулся к оружейнику, из глубины лавки как раз донесся скрипучий голос последнего, обращавшегося к Мэйт: - Готово, сударыня. Теперь надобно вам его назад примерить, проверить работу.

- Доброго вам дня, сеньор, - теперь Мэйт улыбнулась хозяину лавки. С выражением искреннего дружелюбтя на лице, тёплым взглядом из-под слегка опущенных ресниц, если бы на ней было платье, она бы действительно могла сойти за леди, отправившуюся за покупками и случайно забредшую к оружейнику. Но только до следующих слов: - Мне нужно починить кольчугу после встречи с парой отличных кинжалов. И новый поддоспешник. Лавочник улыбнулся в ответ. Вернее лицо его на несколько мгновений прорезала очень вежливая щель. - Эту кольчугу? - он оглядел посетительницу сверху до низу, оценивающим взглядом подмечая повреждения надетой на ней брони. Кивнул, отвечая на свой же вопрос: - Да, эту. Повернулся к наемнику: - А вы, молодой человек?... - А я пока осмотрюсь, - не дал договорить ему Киллиан и торговец поджал губы. - Конечно, осматривайтесь, - голос его тем не менее звучал по прежнему степенно и невозмутимо, как скрипучая калитка, болтающаяся на ветру. - А вас, сударыня, я попрошу пройти за мной. Вам придется снять кольчугу, чтобы я мог с ней работать. Развернувшись, он поплелся вглубь лавки по узкому проходу между сваленных нагрудников с одной стороны и алебард с другой. Кажется, свое дело тот знал. Киллиан улыбнулся Мэйт и тоже осторожно отступил от порога вглубь мастерской.

- Я сожалею, - негромко сказала она, поймав его взгляд. Наемник не ответил, но хотя продолжал улыбаться, во взгляде его проступила некоторая напряженность - кажется, у метафорической стены, которую так точно ощутила Мэйт, возник каменщик, придирчиво выискивающий, не появилась ли где трещинка в каменной кладке. Короткую паузу прервал скрипучий голос из оружейной мастерской: - Я могу вам чем-то помочь? - оружейник решил поторопить потенциальных покупателей, отчего-то застопорившихся на пороге его лавки. - Уж постарайся, уважаемый! - откликнулся лучник, подмигнул своей спутнице и вслед за ней шагнул внутрь. Помещение оказалось сплошь заставленным и завешанным всевозможным рубящим и режущим оружием, разнообразными элементами брони, от полных комплектов до отдельных кучек заклепок, а также щитами всех форм и размеров. У задней стены расположился верстак бронника с аккуратно разложенными инструментами. Посетителей кроме них с Мэйт не оказалось и, оглядевшись по сторонам, Киллиан решил, что несмотря на обилие товара, лавка не пользовалась популярностью в городе. Скорее всего, у всех военных организаций городка были свои бронники и кузнецы. А искателей приключений было, напротив, маловато, чтобы спрос хотя бы сравнялся с предложением. А вот самого обладателя скрипучего голоса разглядеть удалось не сразу. Лишь когда он заговорил снова. - Непременно, - степенно ответил пожилой мужчина, выходя к посетителям из-за высокого манекена, облаченного в тяжелый рыцарский доспех. - Как только узнаю, что у вас за дело.