Ribka

Блин, а аннотация звучит заманчиво ) Но я поверю твоему слову)

Что за книга то хоть?)

Наёмник по обыкновению молчал, быстро прикончив свою порцию и потом только слушая, что рассказывала Мэллит. Бездна! А он то вдруг решил, что с Йоргеном покончено после вчерашнего видения. Конечно, их предупреждали о том, что с каждым днем связь с прошлым будет лишь крепнуть, но Киллиан не ожидал, что от сумасшествия его отделяют лишь несколько дней... не месяц, даже не неделя. Он поднял взгляд, испытующе посмотрев на каждого из соратников, чуть дольше задержавшись на Мэйт и на темных камешках, выглядывающих из темных же локонов ее прически, будто первые звёздочки на ночном небосклоне. Торговка была права, они в самом деле удивительно шли девушке. В голове вдруг выстроилась занятная последовательность. Утро - лёгкое и приятное. Неизменный поход в город. Схватка. И зализывание ран каждый вечер. Рознились детали, но общая картина оставалась неизменной. Будет ли этот вечер похож на предыдущие? Будут ли они снова радоваться своей победе и тому, что все остались живы или скорбеть по павшим? А может и скорбеть будет некому? Лучнику хотелось спросить у Шейна - маг должен был знать наверняка - что им предстоит сделать, чтобы вернуть себе утраченные частички души? Как далеко должны зайти в Тени и каких успехов добиться? Но не спрашивал. Может боялся ответа, а может сам знал его. - Давайте тогда заканчивать завтрак, - ожидание конца всегда хуже самого конца, каким бы он ни был.- Дел много, а день короче, чем рога у галлы... Киллиан снова бросил короткий взгляд на ривейни. Ей приятно его внимание... Он не успел ответить девушке, а сейчас уже ответ потерял актуальность. Но вот ведь странное дело, кажется, впервые ему было не все- равно, продолжит он и дальше топтать грешную землю или, наконец, покинет бренный мир. Темнокожая воительница обещала ему танец и, если ноги будут их держать, то наёмник был намерен получить обещанное. Может кому-то это показалось бы глупым, но для лучника такая мотивация надрать полыхающую задницу Матушки была ничем не хуже других. Но это всё потом. А пока им и впрямь следовало поторопиться на встречу с рогатым мастером. - Не будем тянуть варгеста за яй.. кх..за хвост.

- Они прекрасны. Мне было приятно обнаружить букет утром. Я даже забыла, куда шла, - улыбка Мэйт стала шире. Немыслимо, но на скулах наемника вспыхнули тёмные пятна румянца, уголки рта дернулись в сдерживаемой улыбке. Киллиан опустил взгляд у носкам своих сапог и снова поднял его на девушку. Он, конечно, не ожидал, что его раскроют, да ещё так быстро. Но отпираться не стал. - Я рад.. что они тебе понравились. Мне захотелось сделать что-то приятное для тебя, - мужчина улыбнулся уже открыто и пожал плечами. - А то мы тебе только беспокойство доставляем.

-Она поправила волосы, всё ещё собранные шпильками в высокую причёску, вышла из комнаты и постучала в дверь комнаты которую занимал Киллиан. Наёмник открыл дверь довольно быстро, улыбнулся, увидев ривейни: - Доброе утро, Мэйт. За его спиной, на прикроватной тумбочке валялось несколько стрел, говорящих, что лучник отнюдь не только валял дурака этим утром, а под окном розовели два незамеченных лепестка.

В поместье было очень тихо. Если бы наёмник не был уверен, что его непременно разбудили бы, то подумал бы, что соратники давно ушли в город. Киллиан встал, зевая и с удовольствием потягиваясь, умылся, натянул штаны и свежую сорочку, оставив завязки у ворота свободно болтаться. В открытое окно доносились посвистывания и птичья перекличка, у них то день давно был в разгаре. Присев на подоконник, мужчина выглянул в сад - дождей в последние дни не было и некому было заниматься поливкой, растения выглядели пожухлыми, но то тут, то там проглядывала яркая цветочная головка среди бурых сгоревших на солнце собратьев. И опять никого. Спят все ещё что ли? Хотя, если судить по солнцу, утро давно уже не раннее. Повинуясь внезапному порыву, Киллиан перекинул ноги через подоконник и спрыгнул вниз, мягко спружинив о землю под окном. Огляделся, удостоверяясь, что один и только тогда пошёл разворовывать сад. Назад он возвращался тем же путем, сперва закинув на подоконник скромный букет из уцелевших цветов, а потом подтягиваясь и залезая в комнату сам. Сорванные цветы, ещё свежие и прохладные после утренней росы, были предназначены Мэйт. Как знак признательности за её доброту и заботу. Ну, и просто, из желания сделать девушке приятный сюрприз. Однако, засунув свой букет за ручку двери комнаты ривейни, Киллиан подумал, на сколько же это было глупо, зачем ей нужны цветочки, которые все-равно затянут? Или которым придётся искать вазу, чтобы продлить их недолгое существование. Да и любоваться ими все-равно некогда. Но дело было сделано. Букет остался торчать в двери, наполняя воздух в коридоре своим нежным ароматом, а наёмник скрылся в своей комнате, пока никто не застукал.

Сон долго не шёл к наемнику в эту ночь. Перед тем, как лечь, мужчина смыл с себя грязь и пот, но не теплая вода взбодрила его. Распахнутое настежь окно и льющийся в него свежий воздух тоже не помогли. Он напрасно ворочался с боку на бок и взбивал подушку. Прошедший день был щедр на события и эмоции. И таким бесконечно длинным... Утро с крылатым змеем, подчеркивающим красоту и стройность смуглой женской ножки, трогательно поджатые пальчики. Утро с беззаботными разговорами и лихорадочным выбором шпилек, чтобы сделать ривейни сюрприз. Приятная тяжесть её ладошки и короткое волнующее чувство, когда девушка прильнула ближе, склонила голову на плечо своего спутника в насмешку над ворчанием какой-то старухи. Утро так не вязалось с событиями последующего за ним дня, что теперь казалось ужасно далёким, безвозвратно ушедшим. А вот прошлое, крепко запертое в чертогах памяти, вдруг вырвалось на волю, нахлынуло подобно приливной волне, утягивая за собой в пучину болезненных воспоминаний. Все эти годы тени умерших ждали, когда выживший оплачет и простится с ними. Но все слезы высохли на пепелище родного дома, а на прощание не находилось сил. Киллиан хотел побыть с ними ещё немного, прежде чем снова остаться одному. Он вспоминал бой в шахте, кровавую магию и ослепляющую боль, до сих пор напоминающую о себе жжением между лопатками. Но не это беспокоило мужчину, а то, как по воде малефикарши он утратил над собой контроль. "Я тебя не виню " сказал Шейн. Но собственное безволие, безоговорочное подчинение каждой мышцы чужому разуму напугали лучника. И он старательно гнал все "а если бы", ведь, хвала Создателю, нет такой магии, что могла бы поворачивать время вспять, вновь запуская череду событий. Бездна! Выпить бы бренди или, на худой конец, крепкого вина. Наверняка, алкоголь поборол бы бессонницу. Но шляться по дому, будто бесплотный дух, в поисках магистровых винных погребов наемник не решился. Хватит с него и пары шелковых сорочек, позаимствованных из разграбленного гардероба Кроноса. Киллиан все же заснул, когда ночь давно перевалила за свою середину. Но и тогда сны его не были спокойны, заставляя метаться на сбитых простынях и беспокойно вздыхать. Рассвет добавил чуточку светлой краски в царяший в комнате мрак и прогнал сновидения. Наёмник затих, задышал глубже и ровнее, раскинувшись на кровати, не слыша, как за окном завела свою трель проснувшаяся птаха.

Волчица толкнула лапой дверь одной из гостевых комнат и наёмник вошёл вслед за ней внутрь. Аккуратно уложил Мэллит на кровать и стянул с неё обувку. - Не спать же ей обутой, - шепнул он Каре, внимательно следящей за ним своими необычными глазами. А может та всего лишь ждала, когда можно будет забраться на кровать к "сестричке", чтобы и дальше оберегать её сон. Бросив последний взгляд на эльфийку - ну, надо же, Вольфсон, а сама рыжая, что лиса - Киллиан вышел прочь, притворив неплотно дверь на случай, если зверю тоже потребуется выйти наружу. У соседней комнаты как раз прощались Мэйт и Страж. - Спасибо, - снова поблагодарил он девушку за помощь, забирая свое оружие. Улыбнулся ей на прощание: - Доброй ночи, Мэйт. Х

- Забери мой лук, пожалуйста,- попросил наёмник Мэйт, сходя на землю. Эльфийка проспала всю дорогу, поэтому Киллиан собирался отнести девчушку в её комнату. Он аккуратно снова поднял её на руки и в сопровождении верной Кары пошёл вслед за Шейном в дом.

-Пожалуйста, - с лёгкой улыбкой отозвалась она. - Хорошо, что тебе тоже стало лучше, - добавила Мэйт. Ответ тут вряд ли был нужен и Киллиан просто улыбнулся девушке и за отметившей его лицо усталостью снова на миг проступил мальчишка. Детство оборвалось неожиданно и наёмнику всегда казалось, что осенью того памятного года он прибыл в Старкхевен уже много старше, чем был на самом деле. Он забыл, что когда-то был деревенским пареньком, с мечтами и проказами. Но порой тот проскальзывал в смягчающихся лукавым добродушием или внезапной робостью зрелых чертах мужского лица. Телега дернулась и покатилась, раскачиваясь на немощеной городской улице. Пожалуй, сон Мэллит будет ещё крепче. И хорошо бы он был хорошим. А интересно, не напоминает эта качка Мэйт тот корабль, на палубе которого они с братом затеяли танцы во славу неизвестного лучнику духа ветра, призывая тот наполнить обвисшие паруса? Нет, не было этого в рассказе ривейни. И телега оставалась всего лишь телегой, что тянула уставшая лошадь. Слишком много наёмник нынче дремал, что теперь вместо сна в голову лезли лишь глупости. Вон, даже месяц на небе щерится насмешливо!

Рыжик была лёгкой, а посетители "Пыльного весла" с радостью освобождали путь идущей впереди наемника волчице, так что путь вниз по лестнице и через общую залу не был затруднен. На улице Киллиан подождал, пока Кара запрыгнет и свернётся в телеге и тогда осторожно уложил свою ношу к ее мягкому теплому боку. Потом забрался в воз сам. - Спасибо, - негромко поблагодарил он Мэйт, позаботившуюся о его оружии. Ночь окутала Сандарин душным покрывалом, которое развеется только к утру. Но за городскими стенами наверняка гораздо прохладнее. И тише. Наёмник плотнее запахнул полы куртки, поудобнее устроил колчан у бедра. Пожалуй, после прошедшего дня оказаться подальше от городской суеты, не стихающей даже в этот поздний час, было прекрасно.

- Не буди, - остановил наемник Шейна, - я отнесу её в телегу. Только возьмите кто-нибудь мой лук, пожалуйста...

После мази и впрямь стало легче. Пожалуй, еще одну схватку наемник не выдержал бы, но двигаться он теперь мог вполне свободно. Кожа посветлела и перестала нестерпимо саднить, разве что между лопатками, куда он не смог дотянуться. А когда служанка принесла ужин, запах последнего пробудил у мужчины нешуточный аппетит, окончательно прогнав все мрачные мысли. Натянув обратно сорочку и сапоги, Киллиан умылся, а потом уж воздал должное местному повару. На самом деле в заведениях такого вида - не слишком презентабельного, скажем честно - как правило и кухня была паршивой, в рагу ты мог найти разве что пару кусочков жира, а пиво и вино нещадно разбавляли водой. Но в "Пыльном весле" еда стоила каждой своей монетки, признался себе лучник, собирая остатки супа с боков тарелки куском хлеба. Сытный ужин как будто еще прибавил сил и лучник решил скоротать время, разбирая те стрелы, что собрала после боя Мэйт.

Оставшуюся до города дорогу наемник дремал, на этот раз без сновидений, и живой разговор спутников без труда проникали в его полудрему. Но когда телега остановилась у "Пыльного весла", лучник сошел с нее, поднялся в снимаемую отрядом комнату и скрылся за ширмой, где стояла кровать, на которой он спал накануне. Теперь можно было позаботиться и о себе, но прежде - о своем оружии. Тетива и так была натянута без дела слишком долго, а это не идет на пользу ни ей, ни луку. И пока остальной люд за тонкой перегородкой занимался своими делами, Киллиан снял и аккуратно свернул ту, убрав в карман. Затем отставил лук и принялся стягивать с себя куртку и сорочку. Кожа под ними была красной, воспаленной, будто хозяйственная великанша от души терла ее о стиральную доску, не снимая с костей. Мужчина смазал прохладной, будто зимнее дыхание, мазью грудь, плечи и спину - до куда смог дотянуться, осторожно изгибаясь то так, то этак. Выждал пару минут, чтобы снадобье впиталось и, скинув сапоги, вытянулся на постели. По коже разливалось блаженное онемение, утихомиривающее боль. Прикрыв глаза, мужчина задумался, а не заночевать ли снова на постоялом дворе. Не хотелось опять трястись в телеге. А у Оливии наверняка сыщется какая-нибудь бадья и пара ведер теплой воды, чтобы помыться. Единственная загвоздка состояла в том, что у наемника не было с собой смены белья. В поместье то, наверняка, отыщутся магистровы сорочки, а здесь можно было бы заплатить какой-нибудь девушке из обслуги, чтобы постирала грязное - авось до утра просохнет.

- А почему у нас кусты по правому борту? Киллиан, подожди, не засыпай, Лангрэн с удовольствием поможет тебе раздеться, - Мэйт тронула наёмника за колено. - Ну, или я помогу... У нас вот и привал, кажется... - Да ладно, что ж ты, сама раненая, всех лечишь, а тебе пока никто не смог помочь. Давай хотя бы доспехи снимем и вот сюда их. Легче? Я предложил бы помочь снять остальное, но опасаюсь, что не все тут одинаково относятся к такой взаимопомощи. - Без удовольствия, но помогу. И даже не буду смотреть, что вы далее будете делать с этой мазью. Нет, Киллиан, кроме шуток, мазь отличная. А ты уже согласился лечиться? Извини, я пропустил где-то... одна бутылка вина не свалила бы меня в другой обстановке. Джанко! - прикрикнул он на возницу, - Погоди выправлять экипаж. Отдохнём от качки. Если бы чуть ранее Мэйт не сказала, что жара у него нет, наемник бы подумал, что бредит. Ривейни и Страж продолжали что-то говорить, последний упорно стаскивал с девушки броню, будто и не заметив ее легкого протеста. И наперебой предлагали помощь в сомнительном удовольствии разоблачения. Они еще что-то говорили, чему искать объяснения не было ни сил, не желания. - Не надо, - отказался лучник от помощи обоих. В Бездну! Он не настолько обессилен, чтобы не справиться с пуговицами и завязками. Киллиан посмотрел на девушку: - Лангрен прав, позаботься лучше о себе, Мэйт. Уголки рта приподнялись в ласковой улыбке, показывая, что не стоит той излишне переживать за наемника. И носиться с ним, как с писанной торбой тоже не было нужды. Слишком много беспокойства он доставил ей сегодня и ему было стыдно за это. - Если там что-то останется, я потом смажу ожоги. Потом. А сейчас он просто хотел покоя, провалиться снова в сон. День был отвратительно бесконечным.

- Смотря от чего. - приоткрыв глаза, отозвался Шейн, - Если от мази - отличная штука, не отказывайся. А вот одеваться после... - уголки губ дрогнули усмешкой, - Но нужно соблюдать приличия, верно? Видать, маг не врал, коль находил в себе силы шутить. - Хорошо, - Киллиан вернулся взглядом к собеседнице, с мягкой улыбкой готовый сдаться ее уговорам, - хочу... - Как всегда, сапожник без сапог, а лекарь больше всех простужен. Ты о себе-то когда научишься заботиться, Мэйт? Давай прямо сейчас. Вот, один, теперь сбоку расстегнём, чтобы можно было сразу броню снять. Джанко? Наемник чуть заметно качнул головой, опасаясь, что как бы снова все не поплыло в глазах. Страж был, как всегда, внезапен и стремителен. Наверное, тоже успел причаститься к мази. И Киллиану было за ним не поспеть. - Но, пожалуй, потерплю до..., - а он даже не знал, куда они едут, в таверну Оливии или поместье. Да впрочем, какая разница. - Я устал... извини. Лучник и правда устал. Все эти разговоры истощили силы, еще запутается в собственной сорочке. А боль.. ему не привыкать ее терпеть, ведь она не будет вечной.

- Жара нет, - сказала Мэйт, надеясь успокоить взволнованную Мэллит. - Но от купания в прохладной воде, наверное, ни один из нас бы не отказался. Только, увы, ни одного водоёма рядом. Зато эта мазь холодит кожу, она облегчит жжение и зуд. Хочешь попробовать, Киллиан? Киллиан сделал несколько глотков воды. Уже не такая холодная, как из родника, она все-равно освежала и немного бодрила, собирая вялые мысли в упорядоченную кучку. Откинув голову назад, наемник снова вздохнул, но теперь уже не тяжело, а скорее удовлетворенно. Потом посмотрел на ривейни, взявшуюся окольными путями завлекать его кунарийским снадобьем. Что греха таить, искушение погасить разлившийся по коже жар, было велико. И все-таки в мужском взгляде читалось явное сомнение, потому что на другой чаше весов находились усилия, которые придется потратить, чтобы снять куртку и сорочку в трясущейся, как от падучей, телеге. - И как ощущения? - спросил, наконец, лучник, поворачивая голову к закончившему одеваться магу.

- Кил, ты как? Очень плохо? - рыжая с участием посмотрела на спутника. Еще один вздох. Тяжелую голову неумолимо клонило вниз. По ощущениям Киллиана, его бренные останки уже лизал погребальный костер, когда их снова вернули к жизни. Обеспокоенной эльфийке досталась слабая успокаивающая улыбка: - Нет, я в порядке. "Хорошо" звучало бы слишком явным обманом, а волновать еще больше юного рыжика правдой лучник не хотел. - Дурной сон? Хочешь воды, Киллиан? - Мэйт тронула ладонью его лоб, проверяя, нет ли сильного жара. - Да, спасибо, - пить в самом деле хотелось сильно. Северное солнце по прежнему щедро лило на них свой жар, прокравшись даже в мужской сон. Сознание все больше прояснялось, отмечая оголенный торс некроманта, слова про мазь. Киллиан вспомнил, что Мэйт говорила о чем-то таком и предлагала обработать ожоги... Горящие труселя Андрасте, но почему в телеге?!

- Мэйт, Мэйт! Киллеану совсем плохо, сделай что-нибудь! - Мэллит первой заметила ненормальное состояние лучника. - Может остановиться и перенести его в тень? Чей-то громкий голос ворвался в знойный полдень, развеяв тот рваными клочками. Наемник снова вскинулся, оглядываясь мутным со сна взглядом. Нет, телега все также катила по дороге, никто не нападал и не умирал. Короткий сон не принес облегчения, напротив, усталость прочно угнездилась в каждой частичке тела, вызывая тяжелый вздох. - Далеко еще? За спиной возницы было не видно, что впереди. Может все та же дорога, а может уже виднеются стены Сандарина.

В телеге места было не так и много, нечего было мечтать не только о том, чтобы лечь, но хотя бы вытянуть ноги. Наемник неловко устроился в задке телеги, подтянув согнутые ноги к груди и обессиленно уткнувшись в них лбом. И едва возница дернул вожжами, глаза его сами собой закрылись, не смотря на неудобство и боль, а еще через несколько минут тело лучника обмякло. Покачивание их транспортного средства на неровностях дороги превратилось в качку палубы корабля, скрип колес - в стон сосновых мачт. Киллиан слышал голоса своих соратников, один был особенно громкий, знакомый, предлагал вино. Они удалялись, растворялись... ... в шуме волн золотых колосьев пшеницы, тяжелых от созревшего урожая. Пряный воздух над ними дрожит, плавится, звенит от зноя. Солнце висит в зените раскаленным белым шаром. Вьется узкая тропинка, бежит по бескрайнему полю, зазывая за собой любого, кто осмелился ступить. В конце ее - недосягаемая кромка леса. И кто-то ждет под прохладной сенью крайних деревьев. Идти и идти, соленый пот пропитал одежду, сапоги поднимают облачка пыли с иссохшей земли. Горячая земля и горячий воздух. Жар скручивается тугим узлом вокруг груди, жжется. Больно. Горячо! Наемник вздрогнул, вскинул голову, беспокойным взглядом оглядывая своих спутников. И снова уронил голову на колени, затянутый в марево горячечного сна. Поле от края до края. Оно дышит, тяжело, натужно, обдавая путника знойно-теплым воздухом. Тонкая лента тропы теряется в его необъятных просторах. Ломкие стебли цепляются за одежду, роняют медовые слезы зерен, отмеряя пройденный путь. Пляшут над колосьями порождения зноя - миражи. Воздух полнится нежными женскими голосами, их певучие просьбы не имеют смысла - ослепшие от солнечного жара глаза все-равно ничего не видят. Только пшеничное море и узкую ниточку леса, неровно прочерченную по горизонту. И над всем разливается жар летнего полудня.

- Если бы это было выше моих сил, я бы не предложила, - сказала Мэйт и невольно перевела взгляд с Киллина на ближайшего воина-кунари. - Но как скажешь, Киллиан... Киллиан знал, что Мэйт искренне хотела помочь. Может несколько дней знакомства не такой уж большой срок, чтобы досконально изучить человека, но эту черту характера девушки - милосердие - он уже знал, как неотъемлемую её часть. Знал и то, что непременно попросил бы о помощи, если бы чувствовал, что не сможет дойти сам. Наёмник тихо вздохнул, не в силах различить в голосе ривейни присутствия обиды. Но если та и была, он бы все-равно не стал сожалеть о своем решении. И даже не потому, что сил на любые чувства не осталось. Пусть Мэйт не уступит в силе и Лангрену, а сам Киллиан совсем не рыцарь, но то был естественный порыв облегчить немного тяготы самой девушке, ну, хотя бы не добавить их в физическом воплощении. Уж лучше и впрямь обратиться к одному из рогатых обитателей лагеря, хотя воспоминания о последней стычке с кунари были слишком болезненно ярки, чтобы желать держаться от них подальше.

- У вас есть выбор, мальчики. Либо вы оба опираетесь на меня по дороге к нанятой нами повозке, либо я попрошу кого-нибудь из местных вам помочь. Уверена, они не откажут. Наёмник несколько секунд молча смотрел на девушку. Не смотря на всю свою женственность, в категоричности своих намерений та могла бы поспорить даже с Грубер. Но последняя хоть ультиматумов не ставила. Какие бы эмоции не породили слова Мэйт в душе мужчины, на лице его читалась лишь усталость. Киллиан отрицательно качнул головой, поморщился от такого опрометчивого действия. - Не надрывайся, тебе ведь тоже досталось. Помоги Шейну. А я пока сам в состоянии идти. Мир за пределами клетки, в которую превратилось собственное тело, давно стал серым и невзрачным. Но если уж он сумел пройти всю дорогу от шахты до лагеря, то и до телеги добредет. Когда-то он сумел проделать путь куда длиннее... Для воспоминаний не было уже места в этом моменте, тем более, чтобы поделиться им с кем-то. Ничего больше не добавив к сказанному и лишь тихо вздохнув, Киллиан первым поплелся к выходу из кунарийского лагеря.

- Киллиан, а ты что думаешь насчёт лечения? - она подошла ближе, присела рядом, протянула ему бурдюк с водой. - Пить будешь? Наёмник слабо улыбнулся заботливой ривейни и покачал головой. Вода мало помогала от боли и пить больше он не хотел. В вопросе же лечения был полностью солидарен с Шейном. Говоря на чистоту, лучник хотел оказаться даже не на телеге, а в "Весле" или в поместье, чтобы зарыться там под одеяло, как прячется в норе раненый зверь. - Давайте убираться отсюда..., - хрипло проговорил он, ощущая, что с каждой секундой заставить себя снова двигаться все сложнее. Собрав в кулак остатки воли и цепляясь за скалу, из которой бил родник, Киллиан поднялся на ноги. Кажется, на какое-то время земля перестала убегать из-под них.

Что ж, хотя бы в этом можно было отдать Карастену должное - разговор с ним был краток и ясен, как полдень. Гулкий бас рогатого гиганта порой пропадал за шумом в ушах наемника, но самое главное тот уловил - их отпускают восвояси и просят не приближаться к лагерю на полет стрелы. С этим Киллиан был более, чем согласен и желал бы исполнить как можно скорее. Дорога от рудника забрала последние силы, а разговор - пусть и весьма недолгий - он выстоял не иначе как милостью Андрасте. Но развернувшись вслед за соратниками, чтобы уйти, лучник ощутил, как мир буквально поплыл перед глазами, а вместе с ним поплыла и земля под ногами, рискуя опрокинуть и самого мужчину*. Пошатнувшись и сгорбившись еще сильнее, он пьяно шагнул к роднику и осел на обрамлявшие тот камни, что сброшенный с плеча мешок, набитый репой. Дрожащая рука окунулась в холодную воду - быть может та поможет прояснить сознание и унять разъедающий как кожу под рубашкой, так и сжигающий изнутри жар. Ну, или хотя бы это сойдет за достойный небольшой задержки предлог. Всего на минуточку. Если же кунари покажется, что чужак не слишком ретиво выполняет распоряжение Карастена, то могут взять его за шкирку и выкинут за ворота, как шелудивого уличного кота, тайком пробравшегося в дом. * Стойкость - провал

Киллиан отстал от своих соратников на подходе к лагерю, когда увидел двух рогатых воинов у телеги, чтоб им в Бездну провалиться вместе со всеми своими сородичами! В голове плыло и глухо шумело в ушах, приглушая окружающие звуки, но наемник вытянул из кармана с таким тщанием свернутую тетиву, закрепил петлю в зазубрине на одном конце лука, потом упер его в землю и попытался согнуть, чтобы проделать то же самое со второй петлей. От усилия в глазах потемнело, а голову закружило, будто он в одиночку опорожнил целый кувшин крепкого гномьего пойла. Тело задрожало, отзываясь болью. И пришлось самым неподобающим образом сжать роговые пластины на устремленном в небо плече оружия, чтобы устоять на ногах. Наверное, не было смысла в том, что мужчина делал. Если бы кунари были намерены напасть, они успели бы зарубить его прежде, чем удалось совладать с головокружением. Хотя, кто разберет этих рогатых уродов, их законы и образ мышления находился на совсем другом конце от того места, где были убеждения самого лучника. Ни один народ Тедаса не вызывал у него столько удивления и протеста, сколько кунари. А потому - каковы бы ни были планы Карастена - наемник продолжал свои попытки. Удачной стала только четвертая. А сам мужчина покрылся холодным потом и цветом кожи почти сравнялся со своими противниками. И готовое к стрельбе оружие в ослабевшей ладони совершенно не прибавило ему уверенности. Тяжело переведя дух, Киллиан, наконец, поравнялся со своими соратниками.