Ribka

Предложение опереться было заманчивым, но наёмник не стал подвергать проверке выносливость девушки. Даже если ей и впрямь под силу тащить на себе сразу двоих, то силы ей все же стоило поберечь теперь, когда отряд не знал, что ждёт их впереди. Вполне могло статься, что новый бой. И Киллиан всерьёз переживал, сможет ли согнуть лук, натянуть тетиву, не то, что снова стрелять из своего оружия. Так что лучник просто стиснул зубы и продолжил переставлять длинные ноги, что аист, бредущий по болоту, разве что грации в птице было куда как больше.

Их скорбная процессия вдруг застопорилась и Киллиан остановился, поднимая озадаченный взгляд от дороги. Прислониться к деревянным балкам, обрамляющим выход из шахты, он не осмелился из опасения, что уже не двинется потом с места. - Бездна..., - ругательству не хватило нужного запала. Но причина остановки не радовала. Кара была одна и явно звала их за собой, а значит что-то случилось с рыжиком. Создатель, смилуйся, пусть неугомонная эльфийка просто потеряет сознание по дороге к лагерю рогатых или ногу там подвернет! Потому что сейчас наёмник был не в силах помочь девушке даже в такой малости, как предложить свое плечо в качестве опоры.

Наемник, рефлекторно переставляющий ноги и только потому еще сохраняющий способность двигаться, отстраненно дивился, какой же Страж болтливый мужик. И чего к этому рогатому прицепился с именем? Не все ли равно? Но видать Лангрену было дело до того, как запечатлеть в памяти одного из тех, с кем судьба ненадолго столкнула вместе. Лучник, конечно, тоже надолго запомнит обстоятельства их встречи с Атлок`сатом, но останется ли молодой мастер в памяти под этим прозвищем или же просто будет "тем самым рогатым", значения для мужчины не имело. Если проживет достаточно долго, то новые знакомства со временем вытеснят его из памяти. И все же как недальновидно было оставить телегу у кунарийского лагеря. Тут крылось противоречие, в том, что Шейн настоял на телеге на случай, если у них снова будут раненые и тем, что эти самые раненые плетутся теперь на своих двоих, поддерживаемые необходимостью и собственным упрямством. Но сетовать на подобную несправедливость тоже не было сил, все они уходили на то, чтобы не запнуться о какой-нибудь камень под ногами, да удерживать себя в вертикальном положении, не слишком сильно клонясь к земле. И все эти вялые мысли не находили отражения ни на посеревшем, осунувшемся лице наемника, ни хотя бы в убыстрившемся токе крови в его сосудах. Шаг, второй. Левая нога, правая. Вдох, выдох.

- Я тебя не виню. - подняв руку, Шейн коснулся плеча наемника, - Мне не в чем тебя винить, Киллиан, ведь в тот момент это был не ты. - ладонь соскользнула вниз, накрывая ноющую рану на боку, - Я ждал от нее чего-то подобного, и был готов. И знаешь, - некромант усмехнулся, качнув головой, - наверное, даже хорошо, что это был ты, а не, скажем, Лангрэн. Увернуться от стрелы проще, чем от меча. Брови наемника чуть дернулись вверх, выражая недоверие к словам собеседника. Проще ли?... Мысли забуксовали в поисках ответа и в конце-концов Киллиан просто пробормотал: - Я рад, что ты увернулся... Голова его свесилась и веки норовили закрыть глаза, держащая лук рука ослабила свой захват - тело настойчиво требовало отдыха. Мягкой постели, целительного зелья и заботливой хорошенькой сиделки. Киллиан едва заметно улыбнулся собственной недостижимой мечте.

Казалось, все внимание наемника сосредоточилось на таком простом действии, как свернуть снятую тетиву и убрать в карман. И делал он его со всем тщанием, сосредоточенно и неспешно. Но Киллиан внимательно прислушивался к разговору рядом со спасенным кунари, восстанавливая дыхание и приноравливаясь к болезненным ощущениям за методичными движениями. Терпеть боль наемнику было невпервой. Избранная им стезя подразумевала постоянную опасность и близость смерти и далеко не всегда рядом оказывался кто-то, кто мог перевязать, подддержать, вынести бесчувственное тело из схватки. Но воли - вот бы удивился Страж, говори мужчины вслух, а не держи мысли при себе - лучнику было не занимать. Иначе он умер бы еще тогда, в Чудовых лугах. Наконец, преодолев подъем собственного тела на ноги, мужчина постоял, дожидаясь, когда прояснится в глазах. Потом поплеся к выходу из пещеры, стремясь к узкому проходу шахты, где можно было бы опираться рукой о стену. Собирать стрелы в этот раз было выше его сил. Дойдя до некроманта, наемник остановился. Одежда на боку последнего потемнела от крови, но не от выстрела лучника. Тяжело привалившись к стене рядом, Киллиан произнес: - Прости, что пытался убить тебя... В народе говорили, что страшнее малефикаров только одержимые маги. Стать марионеткой в их руках, пусть и на короткий промежуток времени, испытать на себе непреодолимую чужую волю - то еще моровое удовольствие. И вряд ли стоило стыдиться случившегося. Но не очистить свою совесть хотя бы словами Киллиан не мог.

Его заботливая спасительница безмолвно исчезла, стоило только открыть глаза. Может она ему приснилась, хоть слова Мэйт, хлопотавшей над Лангреном и говорили об обратном? Но сейчас наёмник был даже рад, что он остался один: - Я сам... Сам сядет, встанет, контролируя каждое осторожное движение, чтобы минимизировать боль. А пока занимаются остальными ранеными, у него была возможность ещё немного оставаться неподвижным, мелко подрагивая от невидимых ран. Да и в глазах ещё недостаточно прояснилось... Скосив взгляд, Киллиан коротко взглянул на эльфийку, на её неизменную мохнатую спутницу. Прикрыл веки, будто устав от такого простого действия. Правая рука зашарила рядом, пока пальцы не сжались на верном луке. Теперь наёмник мог сказать, кого он видел в Мэллит с первого дня их знакомства, видел, но не понимал, пока не вспомнил их имена среди прочих - сестренок. Сейчас они могли бы быть как раз возраста рыжика. Такие же стройные, красивые. Каштановые, с отчётливой рыжинкой волосы непременно были бы заплетены в толстые косы, а вместо кожаной куртки и штанов - добротные деревенские платья. А может они даже уже прошли бы в белых одеждах со своими избранниками на День лета - в деревнях рано выходили замуж. Но между девушками в его воображении и Мэллит не было ничего общего. И не могло быть. Задержав дыхание, лучник перекатился на бок и, опираясь на свое оружие, медленно и неуклюже сел. Обвел взглядом теперь уже всю пещеру, своих соратников, мёртвых кунари и спасенного ученика Аш'Исскуна. Малефикарша была слишком далеко, чтобы тратить на неё силы в желании пнуть от души эту дохлую тушу. Но хотя бы все его спутники были живы. Положив лук на колени, Киллиан принялся осторожно снимать тетиву, отвлекаясь этим привычным занятием от боли.

В черном небытие нарастает шум, накатывает со всех сторон сразу, но не ровно, как морской прибой, а хаотичным шорохом.. хлопаньем.. взмахами сотен крыльев, поднимающих вверх отяжелевшие от кровавого пиршества тела. В вихре антрацитовых перьев брезжат прорехи, ширятся изломами света, обтекают мрачные фигуры спутников смерти. Вороны-падальщики обепили Айне. Загорелое личико ее навсегда теперь юное. Каждая черточка его до боли знакома. Создатель отказал ей в праве вырасти, расцвести, исполнить свои красочные мечты. Уцелевший глаз девочки смотрит понимающе, смотрит сочувствующе. Смотрит будто сквозь наемника. Застывший навеки, незрячий взгляд. Киллиан хочет позвать ее. Назвать имя - он вспомнил его утром.. какого дня? Может это было сегодня или вчера, или прошла уже сотня лет? Но из пересохшего горла не доносится ни звука. Перья падают, падают черными хлопьями сажи на пепелище, заслоняют собой подругу детства и в шуме их слышатся чужие голоса. Мягкие перья мажут по мужскому лицу, роняя капли влаги в иссохшие уста лучника. Брызги ли это воды из притока Минантер или вода из живительного источника, охраняемого эльфийской ведьмой в чаще древнего Арлатана? В старой детской сказке птицы приносили последнюю в своих клювах, чтобы оживить павшего в битве героя. В жизни - они выклевывают непогребенным глаза, треплют плоть, насыщая свои желудки мертвечиной. Голоса теряют свою бестелесность - звонкий голос эльфийки и певучий акцент ривейни - Киллиан узнает их, потому что все еще жив. По лицу наемника прошла судорога, дернулся кадык на горле, зашевелились беззвучно губы - тонкая струйка воды стекла с уголка рта. Приоткрыв глаза, он всмотрелся в склонившееся к нему лицо - тоже юное, испуганное. Рыжие волосы в сумраке пещеры утратили свою яркость. Мэллит. Киллиан слабо улыбнулся ей то ли от узнавания, то ли показывая, что с ним все в порядке. И попытался подняться, осознав, что лежит. Виверново дерьмо, как же больно! Съедят, съедят, съедят! Всех плохих детей съедят! Сжарят в драконовом огне! Сварят в кипящем котелке! Супа хватит целой толпе! Съедят, съедят, съедят!* Огнем горело нутро, нестерпимо саднило кожу. Великаны из деревенского стишка-пугалки, что рассказывают от Старкхевена до Викома, пережевали лучника и выплюнули, сочтя его отвратительным на вкус. Подпаленный зад Андрасте, лучше бы он просто сдох! * "Всех плохих детей съедят"

Что-то с самого начала было не так. Не страх - малефикарша, поднятые мертвые и даже четыре, отдаленно похожие на человеческие, фигуры, состоящие будто из сгустившегося иссиня-черного мрака, вызывали отвращение, но не страх. И не воспоминания, прорвавшиеся утром через плотину забвения и надолго захватившие мысли Киллиана - они уступили место сосредоточенности и не отвлекали от схватки. Не мысли и не чувства, но каждое движение, каждое действие лучника было каким-то слишком торопливым, опрометчивым, ошибочным. И каждый такой неверный шаг подводил его к краю пропасти. Возможно, утренняя молитва была угодна Создателю и длань последнего какое-то время берегла бедового наемника. А может, Всевышнему и дела не было до живых, как утверждала Церковь, ведь шар огня разбился о невидимую, замерцавшую преграду, не причинив мужчине никакого вреда - точно такую же создал вокруг него Шейн во время боя в катакомбах. Имело ли место божественное вмешательство или простая удача лучника, но она закончилась, когда в жилах вспыхнула, будто огнем, кровь. Тело, по прежнему быстрое, ловкое, привычным движением оттянуло тетиву с наложенной стрелой, так что та впилась в щеку. И пусть разум заходился в безмолвном протестующем вопле, стальной наконечник хищно нацелился в грудь некроманта. Разум был заперт будто в чужом, переставшем подчиняться теле. Пальцы отпустили стрелу и та метнулась вперед... Шейн увернулся, а лучник покачнулся и нелепо обмяк, когда вернувшийся контроль влился в тело свинцовой тяжестью. Он должен сражаться. Он - снова наемник из Старкхевена, покинувший родину так давно, исколесивший так много чужих земель, что стал Бродягой, Перекати-полем... Тело слушалось и лучник потянул новую стрелу из колчана. Но прОклятая магия малефикарши будто оставило на нем свою печать, которая приманила неудачу и ближайшего призрака. Последний всколыхнулся и сгусток магической энергии прошил тело Киллиана жгучей болью. Но и она была лишь малой тенью той, что вызвала своей кровавой магией саирабаз. Тело наемника выгнулось под ее бесстрастным взглядом, а жизненная сила потекла прочь, прорываясь болезненным стоном меж сжатых зубов. В ушах зазвенело назойливым комариным писком, в глазах на миг потемнело, но стоило кунарийке прервать свое заклинание и лучник стал стрелять снова. Убить, убить эту моровую тварь, исчадье Бездны, убить, не обращая внимания на новые атаки призрака, несмотря ни на что. Упрямая злость заставляла натягивать лук, чтобы пробить дорогу прямо в черное сердце рогатой мрази через защищающего ее мертвеца со щитом. Но когда острый металл, наконец, пустил малефикарше кровь, та снова прибегла к магии крови, обратив ту против Мэллит и рана, нанесенная лучником, затянулась на глазах. Киллиан зарычал, от ненависти и собственного бессилия, от очередной порции боли, но все-равно вскинул лук, пустил стрелу следом за первой. Не она, так меч ривейни или острые клинки и зубы двух сестричек достанут проклятую тварь! Укутанная в алую взвесь фигура кунарийки будто играюче ушла от всех атак. А может и не от всех... Боль, какой еще не доводилось испытывать наемнику, стиснула его в своих железных челюстях одновременно продираясь калеными когтями изнутри. И это было последнее, что он почувствовал. Вокруг продолжал кипеть бой, а тело лучника упало и больше не шевелилось.

Она следующая на очереди но увы, моё книгочтение, возродившееся в прошлом году, напрочь скосил год этот. Читаю, но слишком мало времени отдаю книгам

ещё 9.5 книг Колеса и я подумаю над тем, чтобы дать циклу 2 шанс х_х

Ты весь цикл прочитала?) Я только первый том и осталась в смешанных чувствах, скорее понравилось, чем нет, но что-то были у меня какие-то претензии.. уже и не вспомню, но особенно к внезапно обретеннному соратнику (или вечному спутнику?). А ещё я была жестоко обманута в своих ожиданиях мистического и сверхъестественного ) А второй том что-то с первых страниц не зашёл, так и забросила, хотя до сих пор на ридере хранится цикл..

Святые сиськи Пророчицы! Малефикарша?! Про запретную магию наёмник слышал много страшного, о том, как маги, использующие кровь для своих чар, уничтожали целые деревни, о том, как превращали людей в послушных их воле кукол, навроде тех, что разыгрывают представления на ярмарках, о том, как стравливали друг против друга союзников, потешаясь, когда они обращали оружие на товарищей. Но до сих пор проверить на личной шкуре, сколько в тех рассказах людской любви к прикрасам, не приходилось. Но как же получилось, что кунарийский саирабаз обладает такими знаниями? Как Карастен допустил эту погань у себя под носом? Или же он сам дал на то свое благословение? Видать, на деле то суровость кунарийских законов не такая уж и непоколебимая. Или вдали от родины разложение в их рядах распространяется также, как плесень на забытом куске хлеба? Ох, и впутал Кронос их в дельце, воняющее хуже, чем трактирный сортир, гореть его духу в Бездне! Вспыльчивые мысли не поколебали твёрдости духа лучника, лишь крепче стиснулись челюсти, являя упрямую волю мужчины идти до конца.

- Мы с Лангрэном впереди. Кто знает, что там, - Мэйт подняла щит, посмотрела на Шейна. На этот раз наемник сдержал сокрущенный вздох. Какой смысл лучнику топтаться за спинами воинов, не видя и не имея возможности выцелить врага? Вот за что ещё Киллиан не любил шахты, их узкие штреки и ходки оставляли мало маневренности для дальних атак. Но говорить ничего не стал, лишь наложил стрелу на тетиву, зажав древко под оперением между указательным и средним пальцами, пока еще без натяжения, но готовый пустить её в полет за удар сердца.

Киллиан не любил шахты. Этакие Глубинные Тропы в миниатюре, вечно там какая-то хрень водится, гигансткие пауки, например, или рехнувшиеся шахтеры. Воздух в них спертый, пыль забивает каждую пору в коже, а сырость вредит тетиве. Эта выработка ничем не отличалась от прочих и сулила наемнику неприятности еще до того, как он углубился в ее темное, жадное нутро. Но сейчас мужчина не морщил привычно нос, не поносил вполголоса своего нанимателя, как бывало прежде - необходимость собраться, сосредоточиться на их задаче потеснило в его голове терзающие воспоминания о прошлом. И плечи лучника, наконец-то, расправились, будто только теперь он закончил свою скорбную молитву.

Беру: Бдительность 0+ Ловушки на взводе (1 очко мастерства). Механик прекрасно знает, как за счёт хитроумных механизмов добиться преимущества над врагом. Бросок на активацию: Интеллект +20. Дальность использования: 2*БИн метров. Разбойник устанавливает ловушку размером 1х2 метра. Если враг наступит на капкан, он получит 2d6+БИн+1 (за каждую степень успеха) физического урона и потеряет способность перемещаться в этом ходу. В остатке 0 ОМ

-Оставленная у заброшенного карьера телега будет выглядеть еще более подозрительно. Поэтому предлагаю все же оставить ее здесь - думаю, тут часто останавливаются караванщики и еще одна телега подозрения особо не вызовет. Наёмник молча передернул плечами, выражая тем самым свою готовность идти в шахты.

- И нет, Киллиан, я не отказываюсь, - Шейн повернул голову к лучнику, - Просто, если отряд постоянно не устраивают решения командира - отряду нужен другой командир. Наёмник лишь тихо хмыкнул. По его то мнению, Шейн сам себе противоречил в двух предложениях. Но, как командир, вполне устраивал лучника. А опыт - дело наживное. А еще бывало, что, если кого-то в отряде не устраивали решения командира, то несогласные могли и в зубы получить. Но говорить об этом чароплету тоже не стоило, у того найдётся наука поизощренннее, чем кулак. - Не стоит показательно оставлять тут телегу и вызывать подозрение,- все же высказал Киллиан ещё одну, как ему казалось, дельную мысль. - Да и если, действительно, нарвемся там на рогатых, то было бы лучше, чтобы телега была ближе к шахте, чем к лагерю.

- Я готов передать свои полномочия. Тебе или Лангрэну. Потому что никоим образом не чувствую себя командиром. - Раз уж ты взял на себя это бремя, неси до конца, - вклинился в диалог мага и ривейни Киллиан. Обращался он к Шейну. Раз говоришь, что надо идти в шахты, значит идем в шахты. Ты всех выслушал, но твое слово, как командира, последнее. Потом посмотрим, было оно верным или нет. Наемник вздохнул. Ответственность - не мячик, чтобы перекидывать ее из рук в руки. Ноша тяжелая, но коль уж впрягся, вези. В конце-концов, этот день ничем не хуже других, чтобы умереть.

Вот чем отличается человек учёный от простого наемника. Разложил все по полочкам, чётко и ясно. Не зря он и стал командиром отряда. Жаль только, что Шейн столь же немногословен, как и Грубер, до последнего будет сидеть, в голове своей увязывая слухи и сведения, а потом коротко и по делу выскажет свое мнение. Оно и хорошо, только вот сам лучник опять успел сболтнуть ерунду. Киллиан почесал затылок, досадуя, что вообще рот открыл, и согласно кивнул словам некроманта.

- Если кунари обнаружат, что мы влезли в шахту без разрешения Карастена, убьют и разбираться не будут, - мрачно проговорил наёмник. Любой чужак, сунувший без спроса нос даже в котёл с обедом, считался у рогатых априори виновным в злом умысле. Разговор с таким бывал коротким и отбрехаться вряд ли получится. С другой стороны, если они предложат Карастену свою помощь, а тот откажется, будет ещё опаснее пойти против его решения. И все же этот вариант казался лучнику более надёжным, нужна только.. - Нужна веская причина, чтобы Карастен принял нашу помощь. Раз он до сих пор не отправил людей на разбор завалов и поиски Аш'Исскуна, возможно, что у него просто не хватает солдат для этого. И тогда он может нанять чужаков извне. Но просто так заявиться к нему и в лоб заявить, что ищем возможного предателя, плохой план.

Был ли наемник излишне высокого мнения об ораторских способностях некроманта или же последний нарочно принижал их, но разговор с гвардейцем вышел у него занимательным. И преболтливый же мужик оказался. Хотя в причины обрушения шахты лучник не особо то поверил. В Тедасе добычей лириума занимались подземные коротышки и свои секреты они хранили не менее надежно, чем рогатые, так что могло быть и так, что словоохотливый гвардеец был прав. Да вот только у кунари имелся свой собственный взрывчатый порошок, с помощью которого кунарийские дредноуты разносили городские стены прибрежных городов не хуже, чем маги огненными шарами. Может и шахты они им же решили пробивать, да не рассчитали мощи. А еще Киллиана удивляло, как спокойно воспринял город потерю некоторых своих влиятельных граждан. Не суетились храмовники, разыскивая сестру Даниэлу. Люди графа, как оказалось, лишь озабоченно почесывали затылки. Серые Стражи тоже не рыскали по городу, хватая подозрительных чужаков, дабы выпытать, не они ли стали причиной исчезновения их мага. Не такой уж Сандарин и большой город, чтобы люди, достаточной степени влиятельности, могли вот так кануть в неизвестность, будто в Бездну. Но раз уж та четверка из катакомб не шибко то ценилась своими же людьми и начальством, так то только играло на руку наемнику и его соратникам.

То, что Шейн не захотел оставить свой посох, пусть и под чьей-то охраной, наемнику было понятно. Он и сам редко расставался с верным луком, будто мать, опасающаяся за своего первенца, что тот чихнет, а её рядом не окажется сопли утереть. И составить компанию некроманту Киллиан тоже не отказался, улыбнувшись ривейни, с которой разделял мысль о том, что чароплету вблизи кунарийского лагеря лучше не оставаться одному. Мэйт же прекрасно уравновесит излишне прямолинейного Стража в разговорах с рогатыми. -Может-может!, - закивала рыжая. - Пусть на телеге полежит, поохраняет, ни к чему ей в лагерь идти. А мне можно сходить? Интересно же! - Только следи за своим любопытным носиком, кунари не любят, когда его суют в их тайны, - Мэллит тоже досталась мягкая улыбка и дружеское наставление. Если Кара остаётся у телеги, то отряд делился ровно пополам. Не плохой расклад, если дела вдруг примут негативный оборот, но, сказать по чести, пока не было причин так думать.

- У меня есть запасная тетива, можно сказать, что это лук, секретная неваррская разработка, - сказал наемник и хотя было понятно, что он шутит, тон вышел слишком уж мрачный. - А оставить в телеге ты его не можешь? Кара может его поохранять. Киллиан посмотрел на волчицу: - Ну, или я. Ты наш командир, да и язык у тебя хорошо подвешен, а Мэйт умеет находить подход к людям, от вас двоих толку в поиске будет куда как больше. Тут лучник нисколько не кривил душой. Он хорошо стрелял и, как правило, хорошо выполнял ту работу, для которой его нанимали, но переговорщик из него был никакой.

- И тебе привет, Страж. Мы не часть антаама. Здесь - то редкое место, где чужаки могут прикоснуться к атлоку. Разуму нашего общества, - произнёс он, потрепав по загривку лошадь. – В лагере больше нет Аш’Исскуна. Но пусть его ученики пока не столь мудры, а их инструменты - искусны, они тоже способны на многое. С рогатыми захватчиками с Севера наемник близких дел не имел, так, случалось несколько раз пересечься и, не считая путешествия в Тень, все они, к счастью, были мирными. Пожалуй, что и сегодня можно было рассчитывать на подобную встречу, но то ли стычки последних дней, то ли беспокойные взгляды молодого кунари, мечущиеся от посоха Шейна к кунарийским воинам и обратно, не давали лучнику расслабиться, заставляли держаться настороже. Сказать по правде, в настороженности рогатого гиганта не было ничего не обычного, своих магов те держали на коротком поводке в прямом смысле слова. Шейн же, как ни странно, ходил свободно везде, по тому же Сандарину - может документ у него какой имелся, разрешающий подобную вольность вне Круга? Демон этих чароплетов разберет, почему одни спокойно разгуливают везде с посохом и даже прохожие от них не шарахаются, зато другие дрожат по темным углам и готовы кидаться огненными шарами в мимо пробегающую собаку, приняв ту за храмовника. Но прежде чем отойти от телеги, наемник неспешно закрепил тетиву на рогах лука - не ровен час придется отбивать некроманта от местных "рукодельниц" с иголками и нитками - Киллиан слышал, что своим магам кунари зашивали рты. А еще знающие люди говорили, что "Катара, бас!" это последнее, что ты услышишь от рогатых перед смертью, своей, конечно же. Но пока что безрогий гигант говорил вполне себе на торговом наречии и пусть оно так и останется!

Во рту так и остался приторно-сладкий вкус меда. В Сандарине тот тоже был иным, местные пчелы собирали его на цветах, каких в Старкхевене отродясь не росло. От зноя и однообразности дороги наемника морило, но разговоры за спиной крепко удерживали его в яви. Хвала, Пророчице! Вопрос Стража застал врасплох своей нелепостью и лучник запоздало сообразил, что интересовался Лангрен видениями о предках. Киллиан не хотел рассказывать о том, что видел, сейчас, когда болтливый извочик то и дело вставлял свои реплики. Пришлось бы юлить, выдумывать как обозвать некоторые моменты своего видения. Нет, все потом. Да и не было в нем ничего такого, что указывало на важность в текущем моменте. Во всяком случае лучник такой связи не видел, как ни пытался. Телега подпрыгнула на дорожной выбоине, наёмника тряхнуло и он вполголоса выругался, помянув возницу моровым отродьем.