seda_rostro

На мгновение сканер Иоко отключается и, спустя секунду, выдаёт сухую информацию: "Многочисленные органические объекты". Застывшие в бездне исследователи могут заметить, как некоторые проплешины на молочной поверхности реки уступают прозрачности, и в них наблюдается странное движение, словно клубок червей копошится и перекручивается внизу. «Органическое» не обязательно живое, клыкастое и голодное. Обнадеживает до той степени, когда адреналин в крови растворяет страх остаться без руки или ноги. Тревожно, но чертовски любопытно. Ничего, пришьет себе и Иоко по новой паре, на худой конец – по акульему плавнику. - Воздуха еще хватает.., - то ли спрашивает, то ли утверждает, но чуть заплывает вперед, нетерпеливо, завороженно. И задыхается от вида цветка, голодный до лимитированного кислорода. - А пряничного домика не видно? Мы, как Гензель и Гретель на этой «поляне», - белый анемон вместо белой же птички? Лишь бы тут никто не ел детей..

Карстовые пещеры — Вы меня засмеёте, — сейчас едва ли не единственная возможность поговорить без внимания камер и сидящего за пультом дежурного. Но делится как есть своими недостойными чистоты благородных напитков вкусами. Подплывает ближе и шепчет, словно для связи между ними расстояние было критичным. Обнажает душу. Ваша компания не из благородных камней, доктор Айзек, но яркая россыпь самоцветов под неоновым светом. - В самом деле? Под забралом защиты не видно, как изогнулась бровь в живом интересе. Палитра, свойства, разнообразие пород – едва ли хватит времени, чтобы перебрать аккуратно каждый камушек в дорогом ожерелье. Но стоит того, чтобы обратить внимание. В свете фонарей, в толще прозрачной воды, на самом дне несла своё русло подводная река. А теперь хризолит. Коллекция драгоценных камней пополнилась новой формой. Или же это ведьмовское зелье в малахитовой чаше, с парящей над ней молочной дымкой? Кажется, словно рассеялся извечный туман мегаполиса, и двое попали в сказочный лес, где русло реки проложило извилистый путь вдоль колючих зарослей терновника. -Иоко.. Разве такое возможно? – мягкий голос дрожал. Мысли о полупрозрачной вуали с россыпью самоцветов, ниспадающей с плеч, удивительным образом сочетались с увиденным.

Карстовые пещеры Вода здесь мутная и пальцы раздвигают взвесь растворенных в воде частичек гипса и мрамора. Застынешь - и сам станешь живым экспонатом с тонкой известняковой пудрой по всему обрису. Рытвины, котлованы, шахты, век за веком разъеденные углекислотой и солью вод. Здесь даже бывают внутренние водопады. Синтай, вдали от шума городов и суеты спешащих умереть людей. — Вы любите саке? - Саке? Похоже ли оно на соджу?.. Но лучше виски. Янтарь. Янтарь был и здесь. Крапинки в волосах, не тронутых сединой. Игривые блики на темной радужке, хранившей во взгляде мудрость тысячи поколений нихон-миндзоку. Беспросветная мгла вокруг - не черная, подобно космосу, но мутный осадок, собравшийся в хлопья на дне бутылки. Нефильтрованная реальность. Без двусмысленных намеков, но сокровенно и ценно за искренность. - В виски правда. Его ни с чем не спутаешь. Оно дает тебе ровно то, что ты просишь. А саке.. соджу.. напитки ритуальные. Ими легко опоить и ввести в заблуждение. Вода без цвета, без запаха, но спустя три стопки ты уже не в состоянии встать из-за стола. Айзек завис поближе к Иоко, нырнув под ней и глядя снизу. Мгновение улыбался, ощутив то единение, сближающее незнакомцев под натиском враждебных сфер. - А вы, Иоко? Янтарная слеза или бусина лунного камня?

- Я тебя умоляю, - инженер обошёл собираемый предмет и присел, чтобы проследить за выводом подвижных деталей. - Я химера. Или ты забыл? Сколько там в меня... - поднялся и перевёл луч для наброска стоек мобильного освещения, - ... дряни при химической кастрации в четырнадцать лет влили? И потом, каждый месяц. Поэтому, секс для меня, по-прежнему, как натуральный сублимат. Есть - хорошо. Нет - и не надо. Это у вас, "с белыми ромбами", потребности. Поэтому, я и говорил про лейтенанта. Тем более она в твоём вкусе. А про профессора... - бестеневая лампа повисла над столом, - ... лучше не надо, да. Тем более вообще не мой вариант темы для разговора... Ну воот... - он отключил сборщик, сдвинул лампу и одним движением собрал стол в компактную панель, которая прилипла к стене. - Поехали дальше. На выведенной голограмме мелькнули чертежи сканера, манипулятора, клинической лаборатории, изготовителя, аугментатора и чего-то ещё. - Начать и кончить, - обернулся, подмигнул доктору и продолжил сборку. - Ты не стесняйся, док, распаковывай свои шмотки и раскладывай в шкафы. Раз уж не собираешься никуда идти. Или опять зад утяжелился? - Терпеть не могу это слово.. - в голосе послышалось неподдельное раздражение, а над переносицей выступила парочка хмурых морщинок, - Какое значение не выбери, всё равно нечто мрачное и отвратительное. Не поминаю, почему ты упорно продолжаешь так себе называть? Это был риторический вопрос, и уж тем более не стоило ждать от Макса развернутого ответа по заданной теме. Не без сожаления об утраченной уютной мягкости кресла, Айзек поднялся и со всей покорностью принялся избавлять ящики от содержимого, расставляя баночки, скляночки, тюбики и коробочки в алфавитном порядке на блестящую полированную поверхность полок. - Когда ты заводишь шарманку про геном, про позорную стигму на запястье.. – да что же это такое!? Никак не уймется доктор-зануда! - ..мне хочется окунуть твою светлую голову в таз с водой и прополоскать хорошенько, желательно с мылом, чтобы избавить твои мозги от этого архаичного бреда. Знаешь? – мужчина обернулся и ткнул в друга обвиняющим перстом, - Ты мне Еву напоминаешь. Я так и не смог выдолбить из неё чувство неполноценности. Как не старался. А, казалось бы, свобода! Живи, как хочешь! Нет. Еще сильнее начинаю ненавидеть контролеров и их варварские методы. Промаршировав с нахохленным видом до очередной тары с запасами, доктор вернулся на исходную позицию, готовый продолжить свою гневную тираду с удвоенной силой. - И я не говорю, что ты чувствуешь себя неполноценным! И не думай вырывать мои слова из контекста! Я имею в виду то, что довольно этих условностей. Я, между прочим, занимаюсь сексом не потому, что я какой-то там образцовый самец, запрограммированный доминировать над всем и вся, а потому что мне банально нравится это занятие, представь себе? Возможно, тебе стоит больше практиковаться, и тогда ты поймешь, что вовсе не в медикаментах дело и не в цветных маркерах, а в голове. Да, да! В твоей голове, друг мой! Черт подери, Макс, я свожу тебя в секс-трип на Бора-Бора, где мускулистые и загорелые ловцы барракуд накачают тебя такой дозой положительного опыта, что все твои синапсы словят замыкание! После чего, я надеюсь, ты перестанешь припоминать в каждом разговоре свою принадлежность к роду мифической «молодой козы». Восславим секс! Портреты обнаженных мужчин и женщин! Выпивку! Курево! Всё то, что делает нас самыми, что ни на есть, обыкновенными и счастливыми людьми! Айзек, наконец, иссяк, ознаменовав последние слова звонким бряцаньем стеклянной бутылочки о метал. И теперь молча осознавал звенящую тишину вокруг себя, как признак глубокого осмысления истины всеми, кто попал в радиус поражения. - Собственно вот.. – тихонечко пробормотал док, поворачиваясь к Максу, что бы узнать, как он там себя чувствует, - Будь другом, передай мне ту упаковку стерильных салфеток справа от тебя.

- Всё нормально, - тень вынужденной улыбки застыла в изгибе губ. Макс вздохнул. Растерянно мотнул головой. Пощёлкал тумблером на рукоятке сборщика. Окончательно успокоился. - Мне ведь тоже не двадцать пять. Издержки долгожительства. Порой заносит. Всё нормально, не переживай. Сейчас закончу с твоим скарбом, - луч сборщика снова замерцал, вырисовывая контуры операционного стола, а ваятель продвинулся дальше параллельно стене, - выйду и соберу шлюз. Хорошо, что стил ещё не снял. Ты иди, всё равно лучше меня не соберёшь, - усмехнулся Макс, наконец-то, вернув прежний настрой. - Да, да, и все вокруг тебя непроходимые идиоты, потому что думают, что знают как оно лучше, - театрально всплеснув руками, Айзек повернулся, чтобы пододвинуть ультраудобное кресло профессора и плюхнуться в его чрезвычайно мягкие недра, - И чего, собственно, ты меня прогоняешь из моего же, простите-извините, кабинета? – закинув ногу на ногу, скрестив руки на груди, доктор окончательно потерялся в неге функционального блаженства. - Только мы про секс заговорили, сразу ты метлу достал и погоняешь «Вон от сюда! Вон от сюда!» - руки продемонстрировали характерный жест и вновь сплелись в узел, - Я, пока не проконтролирую, что всё по феншую, не уйду. Но. Мы можем сменить тему на что-то более пуританское. Например.. хотел бы я предложить в качестве такой темы пройдоху Зара, но, кажется, он само воплощение сексуальности и разврата!

- Хорошо, - кто он такой, чтобы спорить с военными. - Я выведу боковой стыковочный шлюз из этого отсека. И поставлю дополнительную усиливающую арматуру на каркас. Он отошёл к противоположной стене и принялся за сборку диагностического комплекса. - Спасибо за здравую мысль, мисс Темпл, - вежливо кивнул доктор, намекая, что стихийный брифинг закончен. Проследил за траекторией отступления Макса. - Ты чего? – почти шепотом поинтересовался Айзек. Он не был военным и всего лишь спрашивал мнение, - Всё в порядке? Если считаешь, что дополнительные конструкции не нужны, я доверюсь в этом вопросе именно тебе.

- А ты? - Макс развернулся и передвинул большим пальцем тумблер на сборщике, чтобы луч на запаковал доктора в шкафчик. Он вновь поймал серый взгляд. Задержался на губах и щетине. Спросить-то можно. Немного вины, немного растерянности, немного игры. И всё-таки, ты бы мог мне попозировать, элитный доминант? Лучше обнажённым. Со всеми достоинствами. Он не дождался ответа. - Отличная идея, - поддержал Макс обследование глубин в паре с Иоко, - далеко идущие перспективы для первичных потребностей. Да нет, я серьёзно. Она ведь тоже живая. И замкнутое пространство. И воздержание. Дерзай, док, - щёлкнул тумблер, и второй шкаф начал прорисовываться у стены. - Иди, я тут закончу. Обстановка стандартная. Если что-то захочешь сверх, добавим позже. Но док, кажется, не торопился реализовывать гипотетические возможности с далеко идущими, можно сказать уводящими за горизонт событий, перспективами. Мысль имеет власть над слабым телом и духом, иногда ей невозможно сопротивляться даже с высоты собственного опыта. Но именно опыт закаляет плоть, сердце, мышление. Чужая мысль в расчетливых руках может стать опасным оружием, способным подмять, подчинить и даже уничтожить человека, сдавшегося в объятья импульсивного, деструктивного желания. И, черт подери, Айзек соврет, если не признает, что ощущает всем телом плотное облако недосказанного, парящее между террским медиком и троянским инженером, каждый раз, когда они оказываются наедине. То легкое касание пальцами щеки, мимолетный взгляд, вопрос, утонувший в вопиющем гласе здравомыслия.. Игра над пропастью, где ставка - доверие, дарованное властью. Равно, как очерствляя душу, время точек камень, сглаживает углы, стирает границы допустимого и запретного. Доминант берет и не спрашивает. Но он, Айзек, больше не доминант. И был ли когда-нибудь тем властолюбивым, эгоцентричным, хамоватым и бесчувственным к другим эталоном сверхчеловека? Доктор Флинн знает Тодда. Знает о нем даже то, что предпочел бы не знать, но Фьюри был другом. Другом – поступающим импульсивно, другом - совершающим ошибки. Серые глаза очертили контур фигуры светловолосого инженера, остановились чуть выше макушки, заглядывая в бездну неопределенного, куда Макс с готовностью прыгнет, если Айзек подтолкнёт.. Доктор предпочел промолчать. На всё. Лишь улыбнулся, склонив голову к груди. - Извините, что прерываю вашу беседу. Вполне возможно, что я зря об этом беспокоюсь. Но прежде чем вы окончательно здесь устроитесь, ответьте на один вопрос, доктор. Как вы собираетесь поднимать сюда пациента в тяжёлом состоянии? - Извините, - влез Макс в разговор, - я понимаю вашу предусмотрительность, сержант. Но эти базы проектировались для практически здоровых людей. Вы считаете, что нам здесь что-то угрожает и будут тяжело больные? - А вы считаете, что мы здесь в абсолютной безопасности? Хотелось бы в это верить. Вы можете гарантировать, что тот, кто занимается здесь генетическими экспериментами, остановился на растениях и мелких рыбёшках? Эти базы действительно проектировались для практически здоровых людей, но даже здоровые люди могут сломать руку или ногу, споткнувшись на ровном месте. Если нет варианта, при котором больного можно поднять сюда, не усугубив его состояния, то госпиталь нужно перенести в другое помещение. - Я только хотел сказать, что эти базы проектировались для здоровых людей и без учёта последствий экспериментов с мутантами. И куда же вы планируете перенести мед.отсек, сержант? Вас смущает вертикальный вход? Но собрать траверсные носилки не проблема За ворвавшимся вихрем рационального, земного и прагматичного, наблюдать оказалось весьма любопытно. Доктор, как положено третейского судье и по совместительству жрицу храма Эскулапа, молчал, давай высказаться обеим сторонам. Вопреки не дюжему опыту молекулярного инженера, обывательское виденье проблемы со стороны гуманитариев, перевесило чашу весов. - Макс, тех мальчишек мы тоже не ожидали найти, но волею судьбы нам пришлось оказывать помощь. Тащить по вертикальным лестницам безжизненные тела совсем неудобно и более того, опасно для самих пациентов. Возможно, получится внести в конструкцию изменения и подвести сюда наверх дополнительный шлюз?

Господи, 10 из 10!! А потом думаешь, "И когда я успела так деградировать!?"

О! - восхитился Макс восстанием доминантских чресел. - Тогда оставим радикальный вариант твоего поднятия на крайний случай. - Мне не составит труда, упасть обратно! – парировал доктор, ткнув большим пальцем себе за спину. Он внимательнее присмотрелся к этой хитрой физиономии с каштановой щетиной и констатировал: - Выпер профессора. Ай, малаца, доктор. Отжал территорию у пожилого человека. - Минуточку! Мне 106 лет, если я не ошибся в подсчетах. Так что, предпочитаю думать, что это Зар проявил уважение к почтенному возрасту. Правда, послал меня в жопу почему-то.. – Айзек принял совершенно невинный вид, коснувшись пальцами каштановой щетины. На рабочем контуре сборщика заплясали опалесцирующие пылинки молекулярного бульона, и у стены начал появляться медицинский шкаф. - Что ты думаешь о лейтенанте Такараи, Макс? - А что я должен о ней думать, - он продолжал ваять. - Она солдат. Красивый солдат. Я бы её нарисовал. Она тебе нравится? - Она милая, - мужчина пожал плечами. Данное расплывчатое определение в азиатском исторически законсервированном мейнстриме считалось чуть ли не высшей похвалой, - И она в моём вкусе, если ты об этом. С точки зрения её профессиональных качеств, я могу судить лишь по скупому досье. Пожалевший, что начал этот разговор, Айзек нахмурился, ощущая неловкость. Поднял ближайший ящик с расходниками и подтащил его поближе к новообретенному шкафчику. - И зачем я спросил? – пробормотал док, - Видимо, замкнутое пространство, две недели воздержания и мистические перипетии бытия, заставляют меня деградировать до мыслей о первичных потребностях молодого тела. Не под стать умудренному жизнью человеку, застрявшему в безвременье, что б его..– с губ сорвался ироничный смешок, - Тем не менее, я собираюсь сплавать с мисс Иоко на разведку. Кстати, отличная идея. Думаю, она не откажется попозировать тебе.

- Да я сама ангельская непорочность во плоти, то есть в стилсьюте! - тяжёлый гидрокостюм до сих пор сковывал техника неприступной бронёй. - Нет, доктор Леманн. Ну, какой смысл делать под твоей жопой дырку, если провалившись на второй ярус ты точно так же будешь впадать в отчаяние и залипать на этаж ниже. Айзек задумался, сопоставляя факты, а затем согласно покивал. Наконец, сделав над собой усилие, мужчина поднялся, не преминув сопроводить сие движение тяжелым вздохом, словно все сто с лишним лет сейчас зиждутся на доминантских плечах. Макс подсоединил кабель, который притащил с собой на верх и за несколько секунд набросал у стены подрагивающую конструкцию, которая должна была превратиться в шкафы. - А где контейнеры из лаборатории? Или профессор ещё не переехал? - спросил он обернувшись, так и не открыв секрет облегчающий муки доктора. - Он решил, что будет удобнее расположить лабораторию в комнате сканирования, - проговорил док, загадочно улыбнувшись уголками губ, - Я так и не понял, что ты хотел сделать, Макс, но смотри, кажется, помогло! – ощупал он себя вертикального. « (^人^) Предлагаю сделку: я не позволю вам сломать кости, а вы - сломать мне технику (◕‿◕)». Пиликнул, висящий на шее экзокортекс, оповестив о входящем сообщении. Айзек пробежался по строчкам и улыбнулся. - Что ты думаешь о лейтенанте Такараи, Макс?

Просто есть любимцы, с которыми связано много событий и эмоций, а есть не раскрывшие до конца свой потенциал. Я, когда делала подпись со всеми персами, тоже заглядывала в архив, чтобы никого не забыть.

- Нуу... - Макс опустил свой чудо-инвентарь на докторские пилюли. Щёлкнули замки и появился сборщик. - Я знаю один способ, который заставит твоё ленивое многотонное седалище оторваться от пола. Он зацепил серый печальный взгляд, продолжая с загадочной улыбкой готовить аппарат к работе и разогревать любопытство недюжинного интеллекта с чешущимися руками. Серый взгляд зафиксировался на приборе, меняя присущую ему нотку печали на аккуратную настороженность с огоньком любопытствующего азарта. - Ты просто решил проделать дырку в полу подо мной, да? – ладони мужчины уперлись в пол, ноги напряглись, готовые отпружинить в сторону, - Я знаю этот взгляд! И тебя я знаю, молекулярный ты Дьявол!

- Доктор Леманн, вы свою высокотехнологичную мебель в госпитале сами соберёте или вам помочь? - спросил Макс, выглядывая из-за ящиков с перевязочным гелем. - Мистер.. черт, я забыл твою новую фамилию, Макс.. Откликнувшийся было с энтузиазмом, доктор поник и удрученно окинул взглядом окружающий его беспорядок. - Буду рад помощи, потому что испытываю чувство, будто моя задница стала тяжелее на целую тонну, и я не могу оторвать её от пола, - пожаловался Айзек. Руки светила чесались, но не до сборки оборудования. А охватившая его меланхолия, казалась следствием отсутствия всякого движения, перебороть которое не представлялось возможным в связи с этой самой меланхолией. Замкнутый круг.

Запрос на подтверждение маршрута и сопровождение. И ничего лишнего. «Мисс Иоко, готов отправиться с вами в путешествие. Всё равно никто до сих пор не удосужился переломать себе кости. Вдруг нам повезет в этот раз? :)» По правде сказать, дел у доктора хватало и на борту, но будничное дежурство в компании ящиков с лекарствами, недособранным оборудованием и мебелью, вызывало стойкое желание сесть посередине комнаты и пустить скупую мужскую слезу от, охватившей в четырех стенах, тоски.

Посланный в места, не видевшие иного света, кроме искусственного от лампы эндоскопа, доктор победоносно загоготал, а затем станцевал нечто, очень отдаленно напоминавшее ирландскую чечетку. - Эх, молодость зеленая! - бросил вдогонку великовозрастному профессору, - В следующий раз, так и быть, я дам тебе фору.

- Как - зачем? - изумился профессор. - Я уже некоторое время - последние лет 20 - размышляю, что мне пора расширять свои компетенции, а то моё начальство любит поворчать, что мне их не хватает: не могу сам спроектировать и собрать подводную лодку, не могу доработать систему электронного документооборота без айтишников... Вот хочу поработать с вами бок о бок, доктор Леманн. Научиться новому. Глядишь, смогу ещё и медиком стать! Начальство моё будет точно счастливо. Профессор испытующе посмотрел на доктора. - Доктор, вы же, надеюсь, не подозреваете меня в желании смотреть на ваших пациенток? - Ваши стремления весьма похвальны, профессор Рэннел. Но.. – доктор вздохнул и сокрушенно мотнул головой, - боюсь, мне придется вам отказать. И дело вовсе не в чести и достоинстве моих пациенток, которые я, безусловно, готов защищать, как днем, так и ночью… Дело в том.. Обе ладони медленно спустились вдоль тела, напряженные пальцы изогнулись волной нетерпения, готовые выхватить несуществующий револьвер. - Дело в том.. что у этого куска металла и пластика не может быть нескольких владельцев, так как я планирую установить здесь две койки. Вы слышите, профессор? Сразу две! Это определенно пойдет на пользу местным жителям. А что можете предложить вы? Ммм? Не лучше ли вам перебраться в комнату сканирования, как вы считаете? «Бах!»

О, этот взгляд сероглазого ястреба он знал очень хорошо! Этим взглядам он умел гипнотизировать провизоров базе проекта так хорошо, что почти любое лекарство мог добыть без очереди. Даже те лекарства, которые "уже закончились, привезут через неделю из Сингапура". - Маловато, - согласился профессор, поворачиваясь следом за старым другом, дозором обходившим их совместные владение. Их же, верно? - В тесноте да не в обиде, доктор Леманн? Тема из старого фильма «Хороший, плохой, злой» Эннио Морриконе.. Вот бы кто-нибудь включил! Уголки губ доктора дернулись в хищной усмешке. Чуть склонив голову, Айзек продолжил свой путь по эллиптической орбите, обходя противника сбоку и продолжая сверлить того «стальным взглядом Иствуда». - Профессор Рэннел, вы же здравомыслящий человек, верно? Зачем вам всё это? Оставьте глупые мечты.

В лаборатории он задумчиво осматривал с гарпуном в руке вотчину, которую предстояло делить с Айзеком и размышляя о том, как расположиться - по-честному или по принципу "кто первый пришёл - того и тапы". «Тапы» вполне могут оказаться не по размеру, как и эта маленькая комнатка для двух мужчин с внушительным эго. Айзек пришел минуту спустя, встал в дверях, сложив руки на груди, и с ястребиным взором принялся оценивать габариты будущей мед.лаборатории. - Маловато тут места, - заметил док, шагнув вглубь помещения, - Инженеры «Водного дома» как слабо представляют себе функционал лазарета и лаборатории. Двигаясь вдоль округлой стены без окон, Айзек оказался на противоположном конце комнаты, повернулся к профессору, вооруженному гарпуном. - Что будем делать? - поинтересовался он елейным голоском.

Айзек молча вертел предложенную ватрушку. Еще немного и тыкнет в неё пальцем, расковыряв тесто насквозь. Ничего не выражающее лицо доктора, казалось, тем не менее, очень вовлеченным в процесс деструктивного поведения в отношении десерта. Только бровь ходила ходуном, то изгибаясь вверх, то опускаясь. Наконец, доктор вобрал в себя воздух, готовясь что-то сказать, и посмотрел на друга. - И, да и нет.. – проговорил медленно и осторожно, запнулся. Воздух шумно покинул легкие, явно рассчитанный на более длинное предложение. Проницательности старшины можно позавидовать. В докторе была сокрыта память о многих вещах, и о некоторых он говорить не хотел. Оставив в покое ватрушку на углу стола, Айзек облокотился на спинку кресла и сложил руки в замок на груди. - Нет, ничего подобного на Терре не было. Нас сегрегировали по генному признаку, образуя отдельные четыре касты, и никогда не смешивали. Специально тоже не выводили, - мужчина задумчиво почесал подбородок, - Может быть в лабораториях Собора Новы.. это.. – Айзек махнул рукой, - ..трудно объяснить, что это за место.. Там концентрировалась вся власть.. В общем, может быть, там и проводились подобные опыты, но я никогда об этом не слышал. Взгляд серых глаз поплыл, обращенный на профессора, но глядящий сквозь него. Омуты памяти подсказывали кое-что еще, отголоски страшных видений, но они были столь нереальны в настоящем, что казались теперь бредом сумасшедшего или ночным кошмаром. Сплетать нити прошлого и будущего, предначертанного и исчезнувшего навсегда в бесконечности вероятностей, а потом пытаться объяснить всё это в двух словах самому себе. - Я разочарую тебя в данном вопросе, Зар. Моё прошлое никак не может быть связано с нашим настоящим. Это просто невозможно. Невозможно..

Элеазар постучал по переборке, на случай если у старого друга кто-то на приёме сейчас, и выдержал целых пять секунд, прежде чем войти. Неслыханная вежливость с его стороны. - Я к тебе на консультацию, Айзек, - известил глава, прикрывая дверь за вошедшей старшиной и с сожалением отмечая отсутствие пациенток. С одной стороны, отсутствие пациенток и пациентов доктора совершенно не печалило – значит, все здоровы и функционируют. С другой – у него появилось слишком много свободного времени, тратить которое приходилось на размышления. Айзек сидел в своём кресле, поставив локти на стол перед собой и уперев голову в ладони. Перед глазами мужчины лежал планшет с данными об их новых таинственных друзьях. Циферки, мудреные слова – всё это говорило о многом и ни о чем. - Заходи, Зар, - доктор с кряхтением разогнулся и уставился на профессора, - Опять мучают боли? – предположил Айзек.

- Ни-ка-ких, - подтвердил Макс, отсолютовав остатками кофе. - А что до временных парадоксов... так у меня до сих пор мозги пухнут, когда осознаю, что запатентованный мной стилсьют, в котором я работал на Ковчеге в 2351 году, изобретён мной здесь в прошлом. А если бы наше будущее случилось и Полынь всё-таки уничтожила Землю, тогда... хотя, тогда ничего бы не было. Он вздохнул и налил себе ещё. - И не говори, - вспыхнул док, - Угадай, за что мне дали нобелевку? Ну, если ты не знал, она у меня есть, - Айзек выпрямился, приложил ладонь к груди и с нарочито напыщенным видом отвесил поклон, - За 3D-биопринтинг органов из собственных стволовых клеток реципиента.. – пробормотал уже без всякого бахвальства, и две ладони взметнулись вверх, - Вот этими рука заложил фундамент будущего общественного строя Терры.. или Земли. Мужчина замолчал, поднял чашку и одним глотком осушил остатки арабики. - Думаю, нам следует как-нибудь на досуге обсудить наше положение в матрице времени. А сейчас.. наверное, пора возвращаться, пока Зар не выслал за нами спецназ?

- Нет, - ответил тихо, уткнувшись в стакан с кофе. - Как-то, в один из дней, я встал утром и понял, что больше не хочу никого терять. Не хочу боли и страданий. Привязанности и любви. Я устал терять, Айзек. И долгожительство здесь ни при чём. Я не хочу предавать. Не хочу, чтобы предавали меня. У меня есть работа, учёба. Новые города и страны. Чёрт, я даже академию изящных искусств в Гуанчжоу закончил. Он сделал глоток, второй, посмотрел в серые глаза. - У меня был человек, с которым бы я мог остаться. Кстати, он тоже доктор, из Греции, - скользнувшая по губам улыбка, быстро растаяла. - Но я ушёл. Это был 2094 год. И с тех пор я один. Благо, что химерское наследие не требовательно к сексуальным подвигам. Чашка доктора, опустевшая, пока он слушал, вновь наполнилась чуть подстывшим кофе. Информация про академию в Гуанчжоу вызвала веселую улыбку, подобную звездочке, вспыхнувшей на черном полотне ночи. Макс всегда тяготел к искусству и воспользовался предоставленным шансом сполна. Вечный студент и вечный начинающий хирург с потрясающей карьерой за плечами. Жаль только Айзек перегорел и больше не стремился покорять вершины. На последних словах Макса, мужчина приподнял бровь и покивал, соглашаясь со всем, что только что услышал. - До того, как я узнал, что переживу всех любимых, у нас с женой родилась дочь. Так бы я, наверное, не решился… - доктор Леманн пригубил из чашки, - Но, теперь я прадед. Представляешь? Конечно, для внуков я никто, но.. Меня будто бы успокаивать мысль, что они есть. И одновременно тревожит. Это странно. Очень странно. Не могу отделаться от мысли, что один из моих потомков, окажется моим же отцом. – проговорил Айзек и едва не подавился кофе, закашлявшись от подступившего смешка, - Никаких.. больше.. отношений.. - прохрипел, стирая черные капли с подбородка.

- Рита... - сказал он и замолчал. Надолго. - Мы были вместе. Почти шесть лет. Канада. Эдмонт. Потом она вышла замуж. А я уехал. Он вздохнул, посмотрел на чёрную поверхность в стакане и не притронулся. - Об остальных ничего не знаю. Ты бы, наверное, хотел знать где Фьюри? - Хотел бы. «А ты разве нет, Макс? Не хотел бы найти его?». И вновь молчание. Более мрачное, как если бы внезапно начали сгущаться тучи, стремительно застилая собой яркое голубое небо. Айзек мог покаяться, оправдать безмолвие стыдом за то, что даже не пытался искать. Никого. Почему? Вряд ли Максу нужно объяснять. Но теперь, их попытка оформить терзающие мысли в слова, казалась издевкой над тлеющей горсткой пепла их общего прошлого. В которой, если разворошить, можно попробовать отыскать хоть крупицу былой теплоты. Но Фьюри был одним из тех немногих, по кому Айзек действительно скучал, равно как и по Максу. И скучает до сих пор. Взгляд серых глаз объял небосвод, будто бы проверяя, не упадет ли на лицо первая капля дождя. Сквозь плотно сжатые губы прорвался горький смешок. Небо по-прежнему было чистым и безмятежным. - Надеюсь, ни кто ни о чем не сожалеет.. – тихо проговорил доктор. Это всё, что он мог сказать, не умаляя правду. Лучезарная улыбка вернулась светловолосому парню, совсем уже не молодому и достаточно мудрому, чтобы понимать без слов. «Теперь мы вдвоем и только» - У тебя есть родные? - "Были? Остались?"

На матрасах по волнам "Доктор, дорогой мой, ты бы мог майку у шлюза снять. Сейчас она хотя бы сухая была", - не сказал Макс, снимая вакуумную крышку с термоса. Сигару он аккуратно затушил пальцами и передал владельцу. Последовал примеру - налил кофе в крышку и с наслаждением втянул аромат. Всё-таки, чем-то неуловимым натуральный кофе отличался от искусственного, не смотря на всю их сходную органолептику. Что ж, вероятно доктор был озабочен сухостью содержимого контейнера, а о судьбе майки совершенно не подумал. Категорически несвойственная ему оплошность! Возможно, количество обрабатываемой информации, наконец, исчерпало все возможные лимиты. Он приподнял импровизированный стакан и коснулся стакана доктора. - Я дорожу теми, кто остаётся рядом. А теперь, рядом есть ты. Если, конечно, ты хоть иногда будешь рядом со своим чудесным кофе, - Макс снова приложился стаканом и пригубил бархатистый, насыщенный, обжигающий - точь-в-точь как его владелец - напиток. Поймал тёплый и заботливый докторский взгляд и улыбнулся. - Ладно, можешь без кофе. - Вот и славно, - хмыкнул док, - а я уже было подумал, что моя персона отдельно от кофе абсолютно не котируется. Знай Айзек о том, как его воспринимают люди, какие эпитеты и метафоры звучат в его честь, то удивился бы не меньше молекулярного инженера напротив. Ведь себя он не считал кем-то особенным. Напротив, считал себя самым отборным занудой, которого земля носит благодаря разве что раздутому самомнению и более выигрышному соотношению серого вещества и пустоты в мозгу. Очень давно близкий человек назвал Айзека маяком во тьме, но доктор не был с этим согласен до конца. Ведь зачастую и сам блуждал в потемках, надеясь, что судьба убьет его быстрее, чем он опустит руки. - Будь спокоен, Земля не такой большой шарик. Мы всегда сможем найти друг друга. Теперь уже точно. Над переносицей мужчины пролегла задумчивая морщинка. - Макс, ты.. – начал он неуверенно, - Что-нибудь знаешь о судьбе остальных?

"Твоего-любимого-цвета"? После "твоего-любимого-какао" ему показалось, что он имеет минимум вид несчастный, требующий опеки и профилактической дозы радости. Неужели я вызываю у людей желание меня приютить, погладить и обогреть? Хотелось заржать. Но он сдержался. Взял самокрутку. Доктор-затейник. За тонкой бумагой, вероятная на 100%, крышесносящая хня. Хотел похвастаться, что уже лет шестьдесят как бросил, но всё-таки, потянул дым. Закашлялся. - А в термосе натуральный кофе? Первый вопрос, - начал Макс с вполне безобидного. - И на хера ты майку надел? Вопрос второй. Над третьим думаю. Айзек хмыкнул. "А что ты хотел? Это натуральный табак". - Мне, чтобы добраться до первой палубы, надо преодолеть еще две, - оправдался доктор, покосившись на свой голый торс, - Не хочу, чтобы капитан разуверилась во всей мужской половине команды. Достаточно Зара в халате по утрам. У Маргариты теперь и так есть повод усомниться в нашем профессионализме. Отвинтив крышку термоса, Айзек перевернул её, приспособив под чашку. Ответом на первый вопрос Макса послужил знакомый аромат арабики, заструившийся горячим паром из недр термопасуды. - Я не стал спрашивать профессора, что он решил, но, судя по тому, что Эдвард еще за штурвалом, инцидент исчерпан.