seda_rostro

- В голову, - также буднично уточнил Найджел, во взгляде серо-голубых глаз почти не осталось мягкости. - Минимум травматических ощущений и переживаний, вылетишь из Сна со свистом. - Я знал, что могу тебе доверять, - улыбнулся бельгиец. - Госсссподи.. что за депрессивное место. - вздохнул Джеймс и без всякого перехода спросил. - Котенок-то хоть саблезубый? Оливер посмотрел на Джеймса с выражением лица, удивленно восклицающим - «Ты всё еще здесь?» - В отличие от своего реального прототипа, совершенно безобидный.. Кстати, Джеймс, - собравшийся было уходить, он вновь откинулся на спинку стула, - Твоя заклятая подруга предложила отличную идею на счет того, как сделать тебя менее мобильным в отношении закрытых дверей и более подверженным человеческим слабостям. Что ты думаешь на счет аудиенции у самого Императора?

- Окей, понял тебя, - будничным тоном отозвался Оли, - Только в случае, если придется выбирать, стреляй мне в спину, ладно? Не хотелось бы потом всю жизнь видеть твоё лицо во снах.

- То есть, Ханна из вишлиста вычеркивается? - не понял Оливер.

- Думаю, после рассыпавшихся в прах котят нас уже ничто не сможет демаскировать - таким же громким шепотом и ответной улыбкой сказала Аня. - Кстати, да, Оливер, в следующий раз, когда даешь кому-то котенка, не удаляйся дальше ста метров от него. Я едва смог успокоить, кхм, женщин, навешал им лапши на уши про экспериментальный робототехнический компаунд наноботов, - усмешка Найджела лишь наполовину была доброжелательной, на вторую состоя из действительного предупреждения. - Черт, - бельгиец оторвался от созерцания непотребщины, - my bad, совсем забыл. На предупреждение в душе ничего не отозвалось и даже не пощекотало. Что Грин сделает? Отошлет обратно в реальный мир выстрелом в грудь? Напишет рапорт? Безразличие не распространялось лишь на Шуми, чье доверие к хозяину теперь основательно подорвано. Мало того, что бросил на растерзание дам с низкой социальной ответственностью, так еще и думать забыл о единственном друге. - Я перед девочками обязательно извинюсь, - пообещал сноходец, - Спасибо, что привел их в чувства. - В общем, внедренцы из нас так себе, ребята и девчата, сами по себе мы очень быстро засветимся и попадем в прицел корпам. Так что перебираемся к Государственникам, планируем наши операции и валим из этого мира, пока он окончательно нас не убил. Даю всем два часа на еду и отдых, потом звоним Айрин и уходим отсюда. На этом все. - Только не забудем заглянуть на огонек к Химере, а Злой Королевой, к слову, можно пожертвовать, - дополнил Оливер, подняв вверх палец.

Оливер молчал, зная наверняка, что любое слово из его уст прозвучит сейчас фальшиво. Бельгиец поелозил на стуле, переложив голову с одной ладони на другую, и продолжил изучать со скучающим видом настольные письмена: матерные ругательства и вульгарные рисунки, встречающиеся то тут, то там на плоской столешницы. По правде сказать, чтобы считать это собрание хоть сколько-нибудь серьезным или удачным, надо обладать недюжинным воображением, хотя бы не хуже, чем у автора вышеупомянутого творчества. А присутствие Джеймса, как нельзя краше, характеризовало общий лейтмотив притворности происходящего. Оливеру показалось, будто он услышал, как испарилась последняя капля здравомыслия из раскалённого до бела воздуха.

- Понял тебя. Начнем пока без вас, - ответил Найджел Эндрю и пояснил для остальных. - У Марси мигрень, Эндрю пока за ней присмотрит. Оли, расскажи, что вам с Марси удалось узнать, Алиса, потом ты расскажешь о ваших с Эндрю приключениях. Уголки губ Оливера чуть дернулись, как если бы у него внезапно разболелся зуб. К счастью, это было столь неуловимое и короткое движение, что распознать в нём какую-то особую реакцию или связать со словами о мигрени не представлялось возможным. - Да, конечно, - мужчина повернулся на стуле вполоборота, чтобы видеть присутствующих, затем пересказал встречу с Мико и, как итогом, предложение встретиться с доном Росси, - Таким образом, один из вариантов действий, связаться с мафией, - подытожил сноходец, - Но я заведомо против, если в нашем распоряжении есть иные возможности.

- Ну, я парковал машину.. - оправдался бельгиец, неопределенно пожав плечами. Подсел к Мире за столик. - На нас хотела напасть какая-то гопота, но Марселина отлично с ними совладала. Может быть это запоздалый шок? Не знаю, я не специалист, - будничным тоном предположил Оли. Поставил локоть на стол и примастил подбородок на раскрытую ладонь, - А тут как дела? Всё в порядке?

- Что случилось? - А что случилось? - напрягся Оливер, подходя к столику Миры. - Будем через пять минут, все живы и здоровы, есть что обсудить. Теперь уже он смотрел на девушку-кошку с немым вопросом.

Подворотня, в которой произошло убийство На опустевшее место плетью упала рука. На секунду Оливеру показалось, что он лишился тела, перестал чувствовать руки и ноги, голову – всего себя. Маленькая смерть или взрыв сверхновой - вот на что это похоже. Впрочем, по сути, одно и тоже. Глаза застила густая, похожая на пену, слепота. В ушах белый шум, звенящий от слов, которые никогда не должны были сорваться с языка. Да, есть место хуже, чем здесь и сейчас, теперь он понимал. Ничто. Нигде. Оливер зажмурился, прижав подбородок к груди. Старательно сосредоточился на движении, чувствуя себя в невесомости, отвел плечи назад, усилием воли опрокидывая безвольное тело обратно в кресло. Потребуется время, чтобы восстановить нанесенный ущерб. Потребуется время, чтобы справиться с обидой. "Простить" - очередная просьба. Любовь. Странные формы порой принимает любовь. Только, выходит, не его любовь? Не его правда? Не его справедливость? Не его ума дело. Не его сердца чувство. Такая любовь неугодна. Любовь - слишком нетерпеливая, импульсивная, испепеляющая всё вокруг себя. Теперь Оливеру будет, с чем сравнить. Если он когда-нибудь позволит себе пустить её в сердце вновь. Получается так. Подушечка большого пальца прикоснулась к сухим губам и с силой стерла вкус отравленного поцелуя. Кому он был нужен больше? Бельгийцу - экспонату в музее дивных, неведомых зверюшек, нетерпящему суррогата? Или ей - сказочной дрессировщице, владычице драконов? Но он всё еще думает о Марси лучше, чем дОлжно. Это пройдет. И он вовсе перестанет думать. Застарелые раны ноют во вовремя дождя. По этому причине, свежие - следует прижигать. А после.. после.. Точку отсчета новой жизни он возьмет именно с этого места. *** Через десять минут Оливер Линдберг уверенным шагом вошел в местный бордель «У Бетти» и осмотрелся. Он был бодр и полон сил.

- Поцелуй меня. - вдруг потребовала француженка, демонстрируя женскую логику во всей ее непостижимой прелести. Повернулась, склонилась в сторону Линдберга. Сердце пропустило несколько ударов и бухнуло в желудок. Он ведь не ослышался сейчас, верно? Ведомый медленным поворотом головы, серо-голубой взгляд высекал искру из всего, что случайно оказалось на его пути, прежде чем замер на бледном, утонченном лице француженки. Шутка ли? - Ты же хочешь этого. - и даже подбодрила, нетерпеливым жестом убирая рыжие пряди за ухо, чтобы не мешали. - Ну так давай. Кровь прильнула к щекам и ушам. Дыхание сбилось, превратившись в рваное сопение. О, как она жестока. Можно было ожидать любую месть: безмолвие, воззвание к ревности, открытое презрение, в конце концов. Но так? В потемневших глазах бушевал девятый вал. Едва сдерживаемая ярость, вперемешку с беснующимися языками пламени неутоленной жажды и отчаянной попыткой спасти свою жалкую лодочку. Марси выбрала иной путь, предпочтя потопить хлипкое суденышко. Да будет так! Этот поцелуй не был нежным, как Оливер представлял себе несколько раз. Он был упрямым, сердитым, с привкусом самого жгучего перца. Пальцы сорвали вниз черную вуаль с головы и сжались на девичьем затылке, собрав огненные пряди в кулак. Без боли. Он бы ни за что не причинил ей боль. Но властно, почти на грани. Губы льнули к губам отчаянно, почти свирепо, перекрывая кислород, опаляя розовые лепестки и превращая их в пепел.. Сколько это длилось? Всё равно недостаточно долго.. Оливер судорожно вздохнул, чуть отстраняясь, прижимаясь лбом ко лбу Марселины. Ладонь ослабила хватку, высвободив спутавшиеся рыжие волосы, и соскользнули к тонкой шее. А теперь что? Ты уйдешь?

«У Бетти» На последнем отрезке дороги, авто полз крадучись. Заприметив тот же тупик, откуда они начали свой трип по the highway to hell, Оливер с ювелирной точностью чемпиона по Тетрису, заехал в темный провал, припарковался и заглушил мотор, уставившись тупым взглядом впереди себя, чтобы дождаться, когда Марси первая покинет салон. Чтобы ни было у девушки на уме, какими бы категориями она теперь не судила, сам бельгиец не мог бескомпромиссно хлопнуть дверью и уйти.

- А ты сам? Абсолютно бескорыстен? - прозрачные зелёные глаза приняли нечитаемое выражение. - Или всё-таки ждёшь благодарности? Как насчёт тебя, Оливер. - Поехали обратно. - голос звучал тускло, такой же, как мир снаружи. И мир внутри. - Нас могут начать искать. Не о чем было размышлять. Ответ – нет. Вот так вот с лету, потому что никто не свят. Разве что, Оливер справлялся с этим чувством иначе – не делая ничего, а, следовательно, не ожидая благодарности. Сознание твердило, что омрачивший настроение Марселины разговор, в памяти отложиться, как монолог. И сама суть этого монолога – аванс на будущее. Ради исцеления иногда приходится идти на радикальные меры, такие как, например, инъекция под кожу болезнетворного лекарства, похожего на битое стекло. Оливер понял, что теперь еще не скоро заговорит с Марселиной. Француженка не захочет. Внутри неё сплошное противоречие. «Он не интересовался» - остыл, разлюбил.. «Его всё утраивало» - на самом деле, я не хотела слушать, не хотела вести диалог.. «Хуже меня он не был..» - потому что нашел в себе силы идти дальше.. «А меня – нет..» - и потому я сжигаю за собой все мосты.. Но ведь обещание выбора не пустой звук. Оливер сказал правду, пускай теперь и выпадет из уравнения, как не нужное слагаемое. Он себя переборет, переделает, перемолотит и скует заново, чтобы не чувствовать утрату. - Чтобы вложить что-то новое, надо выгрести всё старое, - одними губами проговорил Оли и завел мотор. Он попытался помочь и ей и себе так, как умел. Когда-нибудь Оливер скажет Марси спасибо за то, что вытянула на свет его собственных демонов. Забавно, вопрос, на который бельгиец не знал ответа, вдруг стал очевидным. Марси выбрала Энди потому что надеялась, что он спасет её от демонов, махнет сияющим мечом и посшибает головы. Светоч. А Оливер тем временем, заставляет Марси смотреть им прямо в горящие инфернальным огнем глаза. Машина развернулась и стремительно помчалась обратно к «Бетти» Через пятнадцать минут оба сноходца были на месте.

Автострада. Поскольку шахматы – игра для умных, Оливер предпочитал более простые шашки. Есть только два варианта решения задач: знай себе раскидывай фигуры по краям доски или ходи каждый раз под резким углом. Трусливое томление на обочине или ежеминутный риск. А, если учесть, что половина «фишек» благополучно утеряна под диваном, как оно часто бывает, азарт от игры приобретает довольно выраженный вкус. На грани отчаяния. - Это довольно неприятно, не иметь возможности получить то, чего хочешь. - очередной взмах несколько более темных, хотя и тоже рыжих, как волосы, ресниц, очередная, кисти Леонардо, улыбка ..предупреждение в ответ на его. - Неприятно, ровно настолько, насколько ты придаешь этому значения. Возможно, от Оливера ждали чего-то клишировано-утешительного, проявления учтивости, смущение. Если того требовало безукоризненное подчинение правилам. Только ход его мыслей, прорывший бороздку сквозь толщу собственного хлама, рьяно двигался вперед, вопреки всему напускному. - Ты думаешь, что твой бывший оказался со всех сторон в выигрышном положении и, что это автоматически делает из него плохого человека, потому что он не был рядом, когда был нужен. Но ты сама сказала, что не хотела ничего и никого слышать. Парню хватило здорового эгоизма, чтобы отпустить, когда ты.. В серо-голубых глазах заплескалось сомнение. Ровно секунду. Нет, врать он не будет, пускай это и окажется болезненным ударом, пускай будет последним, что он успеет сказать перед тем, как получит пощёчину. - .. Ты нарцисс, Марси. И, как любой нарцисс, ждешь от других признания или разочаровываешься. Мужчина со вздохом отвел взгляд и уставился на густое пыльное марево за окном, накрывшее с головой миллионы брошенных и одиноких по праву рождения и даже не мыслящих о том, что такое лучшая жизнь, а потому более искренних к себе, и, наверное, в какой-то мере счастливых людей. - Мне действительно больно слышать, что ты не можешь родить ребенка и тем более не знаешь почему. В этом нет справедливости. Но и вины ничьей нет, - Оли провел пальцами по губам, словно пытаясь ухватить короткий, безрадостный смешок, так некстати.. а, может быть, слишком уместно, сорвавшийся в переполненную чашу разговора. Ожидаемо, но все же повергало в трепетный ужас то, как перекликались во многом их судьбы. На уровне реакций и ощущений. - Поверь в себя, Марси, - повторил он убеждённо, - Научись отдавать, не ожидая ничего взамен. Голос стих, растворившись в сгустившемся вокруг воздухе. Что случится дальше, поистине не имело значения. Обрушатся ли бранные слова, удары или повиснет презренное молчание. Для Оливера случился катарсис. Марселина вправе решать для себя сама.

Марси жизнерадостно засмеялась, словно услышала хорошую шутку. Звонкий, задорный смех в исполнении Марселины Фог – редкое явление, как снег в июле. Стоило бы порадоваться и посмеяться вместе, притвориться, что всё на самом деле пустяки, кокетливо махнуть ладонью – «Переживем!». Но Оливер не проронил ни звука, молча снося бурлящий гвалт водопада, прорвавшегося через проковырянную дырочку в основании массивной плотины, выстроенной Марси супротив, обдуваемой всеми ветрами, порожистой реки. Смех уже отзвучал, но когда она снова посмотрела на своего спутника, в глазах ещё плясали смешинки. Француженка повернулась полубоком, чинно сложила ручки на коленях, прислонилась виском к подголовнику и теперь с нежностью разглядывала обеспокоенного ее душевным состоянием коллегу. Учитывая его собственный раздрай, было очень мило со стороны Оливера интересоваться этим вопросом. И был вознагражден. Бельгиец отстегнул ремень и повернулся в сидении, копируя положение рыжеволосой девушки. Испытующий, но теплый взгляд старался отследить и запомнить каждый взмах ресниц, движение губ, изгиб выразительных бровей, мимику и таящиеся за ней эмоции. Его собственное выражение лица оставалось застывшей маской, говорили только глаза. - Я была замужем. Восемь лет. Его бесила моя работа. Бесил голос в моей голове. А я ни о чем больше думать не хотела, все выясняла причину, пыталась нарисовать лицо... - и равнодушно прибавила - Впрочем, разошлись мы не поэтому. Снова повисла пауза, банальная история то ли закончилась, то ли прервалась на самом неудачном месте. Мисс Фог тихонько вздохнула, зачем-то посмотрела на свои ладони и принялась пальцем оттирать с кожи невидимое пятнышко - краску. - Вряд ли тебе это интересно. Если Оливер и был в раздрае, то совершенно не умел этого скрывать. Ни от себя, ни, тем более, от человека, как две капли воды похожего. Слышать её – чуть больше понимать себя. И до банального просто: хотелось подставить плечо. А новость о замужестве шоком не стала. Напротив, открывала Марселину с новой стороны. - Расскажи, - шепотом попросил Оли. Не было никакого дела, что там, за окном.

Марси поперхнулась последним словом, замолчала и с полминуты в упор смотрела на Линдберга. Тут ее проницательность отказывала хозяйке. Что это было? Намек на то, что мисс Фог считает Оливера психом по его собственному мнению? Или на то, что она сама спятила? Или у нее просто атрофировалось чувство юмора. Скорее всего. Так и не решив ничего, Марси качнула головой. - Первое время меня до смерти пугал этот "голос в голове". - отозвалась она рассеянно. - А сейчас все выглядит вполне нормально и теперь меня пугает тишина. Машина остановилась. Теперь из окна можно было видеть КПП в верхний город. Линия Мажино, ни дать, ни взять. Может быть, они и вскроют ее точно так же. - Прорваться будет непросто. - Еще одно доказательство пословицы «тише едешь, дальше будешь». Со штурмом облом. Мужчина умолк, задумчиво глядя на блокпост, но будто сквозь него. - А на счет.. – произнес Оли, - ..Одиночество - это когда ты всегда знаешь, кто насвинячил на кухне, - внезапно всплывшая в памяти цитата неизвестного автора, стрелой сорвалась с губ. Казалось, невпопад и потому бельгиец продолжил, - И не на кого переложить ответственность. Легче поверить в чужую болезнь или в свою собственную, чем смириться со звенящей тишиной в сердце и тем бардаком в душе, непосредственное отношение к которому имеешь лишь ты, а ранее так удачно списывал его разведение на происки зловредного полтергейста. - Не сочти за упрек. Уж точно не мне тебя упрекать, но.. – Оливер сел вполоборота, серо-голубой взгляд тревожно очертили контур бледного лица спутницы, - Марси, ты выглядишь всегда такой уверенной и сильной, способной вынести всё на свете. И я знаю, можешь. Через не хочу. Но тебе стоит самой поверить в себя. Действительно поверить. А не искать оправдания слабостям или ждать одобрения от тех, кто и так твердо уверен в том, кто ты есть, но рано или поздно устанет доказывать это тебе.

- Император наверняка знает точно. Мне кажется, это в его силах. А ты... - зеленоватые глаза вновь скользнули по профилю гонщика. - ...ты не думаешь, что все это, вся его история просто очень стройный бред? Я слышала, шизофреники способны крайне правдоподобно объяснять свое помешательство. - Всё может быть, потому что эту историю для него придумал я, - иронично заметил Оли, скользнув лукавым взглядом по Марселине, - И мы оба поверили, - в голосе не было обиды. - Нет, большим бредом звучит история моей матери, - со вздохом заключил бельгиец, - С Императором хорошая идея, но для начала лучше поговорить с Мирой. Впереди замаячила небольшая пробка у первого на их пути пропускного пункта в Верхний город. Информативное табло над дорогой сообщало, что справа по борту рукав на разворот для тех, кто явно не от большого ума оказался у «врат в лучший мир», не имея на то веских причин. Оливер замедлил ход, зарулил в безопасный карман и остановился.

Автомобиль сбросил скорость на несколько делений, плавно перестроился через два ряда, обогнав вяло плетущийся караван старых авто и так же легко вернулся обратно на свою полосу. - Я с ним вчера говорил. Оливер сделал музыку потише и пересказал Марселине ночную болтовню со всеми подробностями, оставив за кадром, разумеется, последующее уничтожение целой бутылки виски. Выждал паузу, чтобы информация осела и принялась, после чего сказал: - Наверняка есть шанс сделать Джеймса коренным. Догадаться бы как.

Джентльмен, кажется, собирался галантно открыть перед ней дверь. Оказать внимание. Марси мысленно пожала плечами. Почему бы и нет? Улыбнувшись на новое обращение, она влезла через пролом в стене в подворотню и подошла поближе, не собираясь мешать Оливеру проявлять себя с этой не самой очевидной стороны. Почему бы и да! Наблюдая, не без удовольствия, за тем, как изящная фигурка без всякого сомнения выбирает променад с ветерком, Оливер открыл пассажирскую дверь и так же бережно закрыл за Марселиной, заботясь об обеих своих? прекрасных леди. Если в случаи с машиной, которая, разумеется, была девочкой до последнего винтика и всецело принадлежала бельгийцу, то в случае с французской спутницей он мог лишь убеждать себя, что является единственным мужчиной, о котором та думает в данную минуту времени. «Не гони лошадей», - подумал Оли, - «Гони коней. Всех!» Незамедлительно погрузив себя в салон с водительской стороны, Оливер тотчас обмяк в кожаном кресле, точно в плавленом сыре. Веки сомкнулись, а на лице проступил лик истинного блаженства. - О, да.. – тихим вздохом сорвалось с губ. На что это было похоже со стороны? Гонщика (по истинному, самому настоящему призванию) это мало волновало, он бы и не подумал что-то воображать. Большинству просто невдомек, что машина может быть продолжением тебя, твоей сущности. Пальцы любовно коснулись рычага передач, скользнули к зажиганию… мотор оглушительно заурчал на низких октавах, подобно большой кошке, радушно встретившей хозяина у порога.. Подушечки пальце продолжили трепетный путь, словно лаская, вспыхнувшую десятком голубоватых огоньков, приборную панель, и завершили свой бег, цепко сомкнувшись на руле. - Пристегнись, пожалуйста, - попросил Оливер, взглянув на пассажирку, ни на кого ни похожую, идеально вписавшуюся в среду обитания. Ремень безопасности обвил и его фигуру, выдавая самые серьезные намерения. Автомобиль медленно покатил из переулка, даже не царапнув боковым зеркалом мусорные баки или иной хлам, загромоздивший проезд, выехал на двуполостную дорогу, по которой недавно шли и они с Марси. - О, смотри-ка, у них тут есть ретро волна! – из динамиков стереосистемы полился приятный уху синти-чилаут. На плечи плавно опустилась вуаль покоя, обняла и нежно укутала. Нью-Йорк мог быть красивым, если смотреть на него с правильного ракурса. Через несколько минут взглядам сноходцев открылся хайвей – вены города, ведущие к сердцу. Спидометр показывал 100.. 120.. 150.. километров в час.

- Она потрясающе красива. - вынесла вердикт француженка. Довольный комплементом, как слон, Оливер выпустил ладошку и прошествовал к пассажирской двери чудо-авто. - Мадемуазель? – джентльменским жестом бельгиец пригласил Марселину оценить салон.

Марси склонила голову набок. А потом протянула руку с видом мышки, рассчитывающей извлечь из мышеловки сыр, избежав травм различной степени тяжести, вопреки самой печальной статистике. - Разве мы не должны сообщить Найджелу, что уходим? Но было поздно. Мышеловка захлопнулась. Клац! Нежные, прохладные пальчики впорхнули в широкую, по сравнению с маленькой женской, ладонь мужчины. Приятное чувство. Бережно сомкнув руки в замок, Оливер привлек девушку чуть ближе, но, не настаивая на сокращении дистанции до не комфортных миллиметров. У Марси оставалась необходимая свобода. - В первый раз или сейчас? – парировал бельгиец со смешком. У провала в стене, зияющего львиным зевом, прямо на кирпичной кладке и зовущимся подворотней, Оливер остановился, чтобы еще раз оглядеться по сторонам. Всё спокойно. - Доверяешь мне? – удовлетворенный он повернулся к француженке и заглянул в зеленые глаза. Не дожидаясь ответа, на шаг увеличил расстояние между ними. Если Марси вновь приблизится и посмотрит налево, то увидит..

- Хорошо. - согласилась она после небольшой паузы и подступив на шажок. - А куда? Оливер лукаво улыбнулся и протянул девушке открытую ладонь.

- Ты хотел что-то мне сказать насчёт Джеймса. - невозмутимо напомнила француженка. - Сейчас как раз подходящее время. Ход конем высек искру сомнения, вспыхнувшую в серо-голубых глазах. Оливер вобрал в легкие воздух, чтобы ответить, но замешкался, «хотел ведь, и правда». Застанный врасплох, он медленно выдохнул и уставился на Марселину долгим, изучающим взглядом. Отказаться сейчас, значит пренебречь её предложением помощи. Оливер интерпретировал это именно так и не иначе. Беспокоится? В дружеском ключе, конечно. Безусловно. Джеймс. Линдберг и забыл про него, поглощённый собственным эгоистичным пожаром. Но можно ли винить его за это сейчас? Это было бы нечестно. - Ладно, - с капитулирующим вздохом произнес Оли, когда гнетущая пауза стала уж совсем не выносимой. Он качнулся с пяток на носок и глянул по сторонам. Не единой души вокруг. Марселина не знала, но бельгиец отказался от своей затеи еще в ту секунду, когда за двумя сноходцами захлопнулась дверь подъезда. Признаваться в этом сродни положить свою голову на плаху и расписаться в полной зависимости от палача. Не то, чтобы француженка была палачом, нет.. Но одно лишь её присутствие рядом умиротворяло.. как секира. Крайне забавное сравнение, но и не менее пугающее. Оставалось надеяться, что Оливер способен послужить чем-то вроде гирьки на весах внутреннего баланса рыжеволосой упрямицы. Когда-нибудь. Сейчас ему самому требовалась поддержка и кто он такой, чтобы ставить свою гордость выше очевидной болезненной слабости. - Только тебе придется пойти со мной, - копируя недавний взгляд Марселины со смешинками в уголках глаз, Оливер отступил на шаг в драматичную тень. Доверится ли?

- А какой у нас выбор? - печально поинтересовалась она, поднимая глаза. - Мы или оказываем эту услугу или лезем вслепую. Мне оба варианта не слишком нравятся. Думаю, стоит посоветоваться с Найджелом, прежде чем действовать дальше. - Может быть, у Алисы с Эндрю получится найти альтернативу, - пожал плечами мужчина. По мнению Оливера, оказывать услуги бандитам все равно, что брать в долг у банка. Устанешь отдавать проценты. - Ладно, пошли отсюда скорее. Во дворе-колодце по-прежнему отдыхала уже знакомая компания гопников, но на этот раз Короли жизни обошли вниманием чужаков или сделали вид, что те их совершенно не интересуют. Пять долларов чудесным образом трансформировались в несколько литров пойла и закусок, стимулирующих к выработке эндорфинов и частичной слепоте. В любом случае, выйти на главную улицу тем же путем, никто не воспрепятствовал. Еще минуту сноходцы шли молча, каждый думая о своём, благо идти было не далеко, всего каких-то 80 метров. Замедлив шаг у дверей «Бетти», Оливер пропустил француженку вперед и остановился, сунув руки в карманы пальто. Входить в заведение он не собирался.

- Где живет сам дон, я не знаю, но его парни постоянно тусуются в ресторане "Пьяцца ди Мажжио". Да и сам дон там часто появляется, - охотно поделился сведениями Мико. - Как это по-итальянски, - усмехнулся Оли, - Бывай. Марси беззлобно усмехнулась. Оскорбленное достоинство хакера было оставлено зудеть дальше. Извинений не последовало. Дождавшись, когда Оливер закончит, вышла из квартиры в тишину лестничной площадки. - И что ты обо всем этом думаешь? – поинтересовался бельгиец, тихонько прикрыв за собой дверь. Послышалось три или четыре характерных щелчка, уведомивших, что дверь эту поспешно заперли сразу на все замки. - Нам не очень выгодно связываться с мафией.. – когда о твоих намерениях догадываются несколько местных, совсем не то, когда в курсе весь район.