Dragon Age: Эра Волка

[Шен Мак-Тир 3 147]

 

 

 

 

ень представления выдался на редкость погожим. Только вчера шел довольно мерзкий, мелкий дождик, заполнявший — очень медленно и постепенно, но верно — ливневые стоки улиц, собиравшийся в прозрачные лужи, разбивающиеся на мириады капель от проезжающих по мостовой повозок и конных всадников. Сегодня же, с самого утра, из-за облаков выглянуло палящее солнце, мгновенно высушив мокрую брусчатку и оставив лишь легкий свежий запах озона, напоминавший о прошедшей непогоде.

Какой-то босоногий мальчишка, кромко крича, пронесся молнией по рыночной площадки. Во всю мощь своих маленьких легких оборванец прокричал:

— Цирк! Цирк приехал!

И побежал дальше, шлепая по высыхающей пыли. Торговцы овощами и фруктами, мясом и рыбой оживленно переглядывались, переминались с ноги на ногу, подавляя желание отправиться прямиком вслед за мальчонкой за городские ворота — туда, где расположился бродячий цирк. В последние годы артисты приезжали редко, да оно и не удивительно: слишком уж опасными стали большаки, чтобы по ним можно было путешествовать со спокойной душой тем, у кого карман был дырявый и нанять хорошую охрану кто позволить себе не мог. И все же некоторые, особенно дерзкие, все еще осмеливались кочевать от города к городу, дабы зарабатывать себе на хлеб с маслом и местных жителей развлекать. О бродячем цирке слухов ходило немерено: и что маги у них промышляют под видом циркачей и фокусников, и что берут они к себе всякого, кому жизнь в застенках города надоела хуже горькой редьки, и что платят они долю градоначальству за то, чтобы их к городу подпускали и не выгоняли взашей… В общем, слухи ходили, но большинству было на них глубоко наплевать, ибо развлечений в военное время, когда отовсюду лезут то демоны, то драконы, а то и просто разбойники с большой дороги, было катастрофически мало. Даже барды и менестрели из таверн разбрелись куда глаза глядят, не желая оставаться легкой добычей воров и грабителей.

В конце концов, половина торгашей и торговок побросали свои лавки и пошли, едва удерживаясь от того, чтобы не перейти на бег, к городским воротам. Те были открыты настежь — дивное дело для денеримцев, и толпа потихоньку начинала разрастаться, да так, что вскоре вокруг импровизированной сцены стали то и дело слышны возмущенные возгласы: «Эй, куда полез толкаться?! Я тебя щас сам так толкну!», писк малышни, громовые раскаты хохота и не менее громкие апплодисменты. Протиснувшись к сцене поближе, босоногий мальчишка сунул палец в нос, открыл рот пошире и уставился на происходящее на подмостках представление. Оно как раз было в самом разгаре. Декорации, сделанные из подручных материалов и выкрашенные дешевой краской, должны были обозначать денеримский дворец; посреди сцены возвышался пустующий трон, а вокруг стояли наряженные в доспехи и яркие одежды актеры.

— ...но я не хочу быть королем! — пискнул человек с широченными плечами, светлыми персиковыми волосами и ясным, как небо, взглядом больших оленьих глаз. Для такого громилы голосок у него был почти что женский, а потому народ засмеялся уже от одной этой фразы. — Это же надо того… работать! Да я скорей бродягой стану где-нибудь в Вольной Марке, буду пить мед в свое удовольствие да на девок пялиться!

— Алистер, сынок, ты не руби так сгоряча. Ведь если королем станешь, то мы тебе и невесту подыщем по статусу! — важно проблеял низкий старичок с длинной седой бородой и в роскошном жабо. — Анора, а ну-ка иди сюда!

— Только через мой труп! — взревел мужчина в сияющих доспехах с наплечниками столь огромными, что они почти полностью закрывали его голову, торчащую посередине.

— А это, дорогие друзья, мы можем с легкостью организовать, — на сцену вышел улыбающийся во весь рот человек в доспехах Серых Стражей. — Вилли, тащи бодягу!

Далее происходило нечто совершенно уж невообразимое: человека с наплечниками поставили вниз головой, в рот сунули какую-то трубку, а через нее из бочонка начали выкачивать красную жидкость, напоминающую вино. Когда наплечники напились до того, что еле стояли на ногах, Серый Страж вытолкнул его куда-то вбок, а из-за сцены вышел огромный дракон из четырех, по меньшей мере, людей в костюме, рыча и изрыгая нецензурную брань. Наплечники, тупо моргнув, закричали: «За Ферелден!» и ринулись в бой, однако дракон тут же проглотил пьянчугу. Закачавшись, он начал издавать звуки, отдаленно напоминающие несварение желудка, а затем все его тело содрогнулось, и чудовище упало, на прощание удивив зрителей длинной отрыжкой.

— И вот так, мои дорогие зрители, Ферелден был спасен! — вышел на сцену конферансье, и зрители, переставляя ноги и отмахиваясь от налетевших на пир мух, зааплодировали. Мальчонка же так и стоял с открытым ртом, глазея так старательно, что казалось, одна из жирных мух вот-вот залетит ему прямиком в глотку.

Лишь некоторые, убеленные сединами старики, мрачно взирали на эту картину. В их памяти еще остался ярким пятном тот день, когда Героиня Ферелдена вместе с Героем Реки Дейн сдержали натиск порождений тьмы, разоряющих город, и только ужасной жертвой Денерим был спасен; именно после этих событий на площади возвели статую Логейна Мак-Тира, погибшею в бою, но успевшего перед смертью убить и чудовище на крыше Форта Драккон. Большая же часть смеялась, хлопала и кричала: «Еще!»

Денег на полноценный шатер у цирка не было, а потому вместо крыши был установлен лишь небольшой навес, кое-как защищающий актеров и часть зрителей от жары; однако день уже начал входить в зенит, и горячий воздух теплого летнего дня становился еще невыносимей от такого скопления людей, теснившихся на маленьком пятачке возле городских ворот. Пока актеры сменялись друг с другом, выходя на сцену и разыгрывая в своей манере различные сценки из жизни Ферелдена — в том числе и вызвавшую бешеный восторг у простого народа сцену битвы при Остагаре, в конце которой наплечники улепетывали от кусачих порождений тьмы с голой задницей, а король Кайлан, которого сыграла плечистая, но весьма привлекательная блондинка, томно кричал вслед ему «Куда же ты! Постой!» — вокруг навеса уже выстроились предприимчивые продавцы холодной воды, чуть разбавленной вином, ореховых сладостей в меду на палочке, яблок в сахаре и иных угощений. Был тут даже один заезжий купец, не преминувший воспользоваться столпотворением и почти перекрикивающий актеров своим: «Соленая рыба! Рыба соленая!». Вонь от этой рыбы начала распространяться так сильно, что вскоре неудачливого предпринимателя погнали взашей, в отместку запихнув одну из его рыбин торговцу за шиворот. А представление между тем продолжалось.

Из клеток наконец вывели укрощенных животных и мабари, и искусные укротительницы, одетые в нечто вроде нижнего белья, что неудивительно на такой жаре, проделывали с ними всякие трюки, заставляя зверей прыгать через кольца, проезжаясь верхом на медведе вокруг сцены и даже инсценировав захват Долов Священными силами Церкви, при этом волки и собаки были одеты в костюмы с длинными ушами, что, видимо, должно было символизировать дикарей-долийцев, которые и сами от зверей недалеко ушли. Рыцари в сияющих, хоть и ненастоящих, доспехах вызвали настоящий ажиотаж среди молодых девушек, которые, краснея, посылали актерам воздушные поцелуи, а кто посмелее, даже кричали адрес своих домов, дабы «рыцари» после представления знали, где найти своих поклонниц. Когда представление с животными закончилось, на подмостки вышли гимнасты, показывающие невероятные трюки с подвешенными высоко под навесом кольцами, карлики и уродцы, вызывающие извечный восторг и больное любопытство у каждого зрителя в Тедасе, и даже одна бородатая женщина высотой под притолоку, по виду — авварка. Между актами представления цирк милостиво делал длинные паузы, позволяя зрителям как следует напиться воды и съесть сладостей из лавок, временно организованных рядышком, и пройтись, разминая затекшие ноги.

В конце концов, когда день уже стал клониться к вечеру, и толпа немного поредела — кто вернулся к работе, а кто просто решил, что на сегодня развлечений с них хватит — на сцену вновь вышел давешний конферансье, низкого роста толстый мужчина с потеющей лысиной, беспрестанно вытираемой грязной тряпкой, и пропел:

— А теперь то, что вы все так ждали! На сцене… — он набрал в легкие побольше воздуха и провизжал: — Госпожа Иллюзия! Поприветствуйте, милые зрители!

Зрители непонимающе переглянулись: немногие из них знали о Госпоже Иллюзии, и лишь некоторые любители потолковать с путниками в трактирах слышали о некой даме, которая показывает фокусы и занимается гаданием. Даму эту много раз проверяли, подозревая в магическом таланте, но раз за разом она доказывала, что является всего лишь актрисой, умело владеющей техникой фокуса и хорошо развитой ловкостью рук, а что до ее гаданий и предсказаний, так это все для развлечения, и единственный дар, которым она поистине обладает — это неплохая проницательность и внимательность. Впрочем, она была довольно популярна в Орлее, и в Денерим ее пустили хоть и не без препон, но с охотой.

Величественно ступая выкрашенными в золотую краску башмачками, на деревянные подмостки вышла высокая темнокожая женщина, позвякивая таким количеством браслетов, бус, сережек, колец и прочих украшений, что мог бы позавидовать целый ювелирный магазин. Длинные угольно-черные волосы ее спадали на плечи, а лицо было выкрашено белилами так, что они осыпались на каждом шагу, будто листья на осеннем ветру. На вид ей было около сорока, но точно сказать было нельзя из-за невероятного количества грима, нанесенного на лицо и руки. Лишь большие темные глаза посверкивали в тени навеса, будто два драгоценных агата. Толпа притихла, с любопытством ожидая, что же будет дальше.

Воздев руки к небу, словно взывая к Создателю и вопрошая, что же случилось с этим бренным миром, женщина выдержала большую паузу и выкрикнула:

— Сегодня я покажу вам тайны человечества, такие чудеса, которые вы ни в жизни не видали! Узрите же дар Судьбы, которым наделил меня Создатель, потому что я… бессмертна! — ее голос зазвенел так, словно ветер доносил его до ушей каждого присутствующего. В тишине послышался плач младенца и шушуканье какой-то девицы, пытающейся успокоить малыша. Госпожа Иллюзия и впрямь выглядела пугающе. На сцену к этому моменту уже вынесли большой деревянный ящик, похожий на гроб, с открытой крышкой, и женщина улеглась в него, сложив руки на груди, будто покойница. Крышку закрыли, и амбал, ранее игравший «Алистера», продемонстрировал толпе острейшую пилу, распилив для демонстрации небольшое поленце. А затем, к всеобщему восхищению, начал пилить гроб ровно пополам, то и дело издавая мерзкое хихиканье, будто сам процесс распиливая живой женщины доставлял ему неимоверное удовлетворение. Когда гроб распался на две половины, зрителям дали несколько секунд, чтобы осознать происходящее, а из половинок резко ударила струя красной жидкости, похожей на кровь. Кто-то завизжал, кто-то рухнул в обморок, а несколько мужиков даже побелели от ужаса, но никто из зрителей не ушел; всем было интересно, правдивы ли слова госпожи Иллюзии. Затем половинки снова сложили вместе, накрыли ящик непрозрачным тяжелым шелком, и после слов: «Раз, два, три!» сорвали полотно. Крышка открылась, и из гроба целая и невредимая выбралась загадочно улыбающаяся сама госпожа Иллюзия.

— Та-дам! — крикнул «Алистер», и женщина принялась кланяться апплодирующему залу.

После каждого подобного фокуса артисты с удовольствием рассказывали и показывали, каким образом им удается добиться такого жуткого эффекта; после этого зрители немного успокаивались и еще больше апплодировали таланту и смекалке фокусников. Цирк называл это «сеансом фальшивой магии с разоблачением», всякий раз повторяя, что не нужно быть проклятым магом, чтобы творить чудеса и веселить людей. Это находило отклик в сердцах людей, напуганных творящимися за пределами городов ужасами и демонами, и они немного забывали о своей повседневной жизни в страхе и сомнениях. И, пожалуй, именно эта часть представления, припасенная на самый конец дня, вызвала наибольшую радость у горожан.

Когда день перешел в вечер, а на небо понемногу начали высыпать бледные летние звезды, толпа потихоньку стала редеть. Некоторые особо порывистые поклонники и поклонницы артистов пытались проникнуть за кулисы, в лагерь, разбитый позади сцены, однако молчаливые охранники просто вышвыривали их за наспех возведенный забор. Навес убрали, сцену разбирали рабочие цирка, откуда-то со стороны конюшен доносился заливистый смех и лошадиное ржание, а несколько мабари весело бегали среди играющих детей, которых матери никак не могли уговорить наконец отправиться домой. Через несколько часов, когда на город уже опустилась ночь, у ворот остались лишь циркачи да их охрана, в своем выстроенном прямо тут поселении.

Именно тогда, в эту самую ночь, Ингред почувствовала: что-то не так. Она как раз сидела перед большим потемневшим трюмо, выкупленном за бесценок на одной из распродаж в Монтсиммаре, когда имущество аристократов распродавали буквально с молотка, и тщательно смывала грим с лица, с грустью глядя на свое отражение и на новые, доселе не видные на лице морщины. Наклонившись чуть поближе и выдохнув, она пыталась рассмотреть в этой усталой ривейнской женщине те черты, которые всего десять лет назад делали ее первой красавицей в любом городе, не говоря уже о деревне; и будь она из хорошего рода, ее непременно взял бы замуж хоть сам король. Теперь же, по прошествии времени, она стала больше похожа на увядшую чайную розу. Вздохнув, Ингред принялась снимать с себя ненавистные украшения, ходить в которых было все равно что повесить на шею колокольчик, словно у дойной коровы. Единственное, что ей нравилось в ее сценическом наряде, были позолоченные башмачки, снятые, наверняка, с убитой бандитами девушки высокого рода. Но женщина старалась об этом не думать. Она предпочитала жить сегодняшним днем, выступая в одном городе за другом, заезжая в отдаленные деревни — ведь и там жили уставшие от войны люди, у которых были дети, и появление бродячего цирка на их пороге каждый раз приносило им радость и восхищение.

Откуда-то снаружи шатра послышалась возня. Ингред вздрогнула, выронив салфетку, которой вытирала остатки пудры с рук, и неловко взмахнула ею. Раздался приглушенный звон, когда одно из ее громоздких колец упало со стола и покатилось по наспех уложенному досками полу, остановившись у самого входа. Поднялся ветер, и хоть ночь выдалась теплой и звездной, Ингред поежилась, поднимаясь со своего колченогого стула. Сделав несколько шагов ко входу в шатер, она наклонилась и подняла кольцо, и до ее ушей донеслись слова одного из охранников:

— Госпожа Иллюзия не принимает.

Что-то заставило ее замереть, так и склонившись над полом, словно столетняя старуха, сжимающая в дрожащих пальцах последнюю ценность, оставшуюся у нее после долгой, мучительной жизни. Горло перехватило так, словно его сдавили ледяными цепкими пальцами, и женщина поняла, что не может вздохнуть. Воздух вокруг нее будто бы наэлектризовался, как бывает перед ночной грозой. Быть может, в этом все дело? Всего лишь ее постаревшее тело так вот реагирует на собирающийся шторм? Она хотела в это верить. Подступающая старость не пугала ее так, как внезапно накатившее ощущение присутствия чего-то чужеродного, настолько отличающегося от окружающего мира, что этот мир выталкивал чужака назад, во тьму. Ее пальцы побелели, все еще сжимая проклятое кольцо.

— Ты что, оглох? — послышался снова приглушенный голос. — Я сказал…

То, что услышала циркачка в следующую долю секунды, заставило волосы на ее голове зашевелиться. До нее донесся хриплый, едва уловимый хрип, похожий на тот, что издают на последнем издыхании повешенные на городской площади. Осторожно разогнувшись, она сделала несколько шагов назад, но ноги ее подкашивались, и она случайно задела стул, на котором сидела всего минуту назад. Стул с грохотом упал на пол, и Ингред поняла, что обречена. Она не знала, кто или что пришел за ней, но понимала нутром и сердцем, что ничего хорошего это не предвещало.

Край шатра чуть шевельнулся, будто игривый ветер находил забавным дразнить и так напуганную до смерти женщину; через секунду в шатер вошел человек. Ингред ожидала убийцу, возможно, нанятого для устранения Госпожи Иллюзии. Она даже допускала, что кто-то мог вызнать ее тайну и прислать за ней похитителей, однако человек этот оказался не вооружен. По крайней мере, она не видела при нем ни ножен, ни арбалета, а черные одеяния вряд ли скрывали кинжал. Он был… обычным? Пожалуй, так сказал бы кто-то, не обладающий проницательностью, присущей настоящей гадалке. Самый обычный человек, лет сорока на вид, в темных одеждах, закрывающих его тело полностью, оставляя лишь лицо. Даже руки его были в перчатках, хотя на дворе стояло жаркое лето.

— У меня… — голос подвел Ингред, и она перевела дыхание, откашлявшись и заставив бешено бьющееся сердце хоть немного успокоиться. — У меня ничего нет. Золото у Волера, я просто артистка.

Человек не ответил, обвел глазами шатер, остановился взглядом на лежащих кучей у трюмо кричащих украшениях, затем усмехнулся уголком губ. Что-то в нем было страшное, в этом человеке, который пришел этой ночью к Ингред. Что-то чужое.

— Это все фальшивки, — продолжила она, не выдержав молчания и заметив, куда смотрит ее ночной визитер. — Они ничего не стоят. Крашеная медь да железо, ничего больше.

— Я это знаю, — ответил наконец человек в черном. Снаружи не доносилось ни звука, словно двое амбалов-охранников, вооруженных мечами, напрочь исчезли из этого мира. — Фальшивки меня не интересуют. А вот ты… ты — настоящая, не так ли? — он снова ухмыльнулся, на этот раз полностью, и циркачка почувствовала, как мир вокруг ее сжимается, исчезает, оставляя лишь этот душный шатер, потерянный среди бесконечной глухой темноты.

— Что вам нужно? — пробормотала она, опускаясь на пол и понимая, что еще немного, и она потеряет сознание. Ей нужен был воздух. Выйти на воздух, вдохнуть полной грудью аромат города, слегка подпорченный запахом пота и животных; но сейчас этот запах казался ей столь же желанным, как глоток воды посреди пустыни. Что угодно, только не оставаться запертой здесь, один на один с этим незнакомцем. Она чувствовала себя беспомощной, одинокой, забытой и покинутой. — Кто… кто вы такой?

Незнакомец в черном медленно опустился на одно колено, заглянув в глаза Ингред, готовые наполниться слезами страха и отчаяния, и снял перчатку с руки. Когда ее собственная ладонь прикоснулась к этим ледяным пальцам, женщина вдруг ощутила покой. Тот покой, что приходит вместе с горестным плачем родных и близких и запахом свежей древесины, исходящей от только что изготовленного погребального костра.

— Не бойся, Ингред. Когда я уйду, ты забудешь все. Но от тебя мне нужна одна услуга, и я знаю, что ты можешь ее оказать. Ты ведь хвасталась, что умеешь предсказывать будущее, верно? Только не нужны мне пассы руками над гадальным шаром. Сделай все по-настоящему.

— Я не понимаю, о чем…

— Понимаешь, провидица. Все прекрасно понимаешь. Спроси его. Он ответит на твой зов.

Вдох, выдох. Ингред закрыла глаза, зная, что только выполнив просьбу странного визитера, она сможет избавить себя и от его присутствия, и даже от малейшей памяти о нем. Сейчас это выглядело очень заманчивой перспективой.

— Хорошо. Если я сделаю это, вы оставите меня?

— Обещаю, — в глазах незнакомца вспыхнули огоньки, но Ингред этого уже не видела. Ее глаза были закрыты, и она, глубоко вдохнув, начала медитацию. Вскоре ее душа унеслась вдаль, в поисках ответов на вопрос, так и не сорвавшийся с губ гостя; этого было и не нужно. Она искала ответы в другом мире, в мире, где время и пространство не имеют значения, где прошлое, настоящее и будущее смешиваются воедино в водовороте застывших картин, лиц, слов, обрывков чувств и воспоминаний. И когда она увидела, пролетая над возвышающимися черными шпилями нечто огромное, темное, шевелящееся, то закричала так громко, что будь у нее легкие, они разорвались бы. В этот момент все закончилось, и Ингред была благодарна за это.

Ее нашли наутро в шатре, на полу, без сознания, но живую и здоровую. Циркачка не помнила, что именно произошло, и все решили, что она просто неловко упала со стула и ударилась головой о торчащий из пола гвоздь. Рана была незначительной, но Ингред сказала, что пока не может выступать больше, и представление на следующий день должно пройти без нее. Конечно же, зрители расстроятся, но весть о внезапном недомогании Госпожи Иллюзии быстро разлетится по городу, и люди поймут. Никто не узнает о словах, которые шептала Ингред, погруженная в транс, на ухо таинственному незнакомцу; никто не узнает о том, куда исчезли охранники, подумав, что те попросту сбежали с местными девицами и решили, что их работа на цирк закончена; никто не узнает о том чудовищном нечто, что она видела в Тени глазами своего духа-покровителя, в месте, недоступном для понимания и осознания. Но вот чувство… чувство — осталось. Ощущение холода на кончиках пальцев каждый раз, когда она оставалась наедине с собой в своем крошечном шатре, глядя на отражение в потемневшем трюмо и уносясь в воспоминаниях в те дни, когда Ингред была самой красивой женщиной Ривейна. Оно осталось где-то на уровне подсознания, проявляя себя лишь изредка, и женщина куталась в шерстяной платок даже тогда, когда на улице стояла жара.

Оно больше никогда не уходило.

 

 

 

 

 

 

Пылающие Пустоши - так теперь называют то, что осталось от Неварры. Драконы полностью уничтожили города этой страны, сделав Камберленд своим гнездовьем, куда не суются даже самые смелые - или те, кто еще в Тедасе от них остался. Иногда на дороге к Гнездовью видны караваны и антуражи тевинтерцев под их флагами, однако их драконы почему-то игнорируют. Почему - никто не знает, но обычных жителей в окрестностях городов уже не осталось, да и те, кто живет на самой границе Неварры, скоро исчезнут. Кто уедет, спасая свою жизнь, а кто будет похищен драконами. Здесь очень жарко, земля выжжена и не приносит урожая, кое-где пожары еще продолжаются даже под землей, однако если не подходить к самой границе города, можно дышать свободно.

Единственным населенным местом здесь является таверна "На краю света", которой заправляет молодой гном, однако судя по всему, он не умеет говорить и произносит всего несколько фраз, да и вообще выглядит, как полоумный. Денег за постой он не берет, как и за еду, а вот за остальные свои товары берет цену. В таверне есть небольшая мастерская для починки и создания оружия и доспехов, а также кухня и алхимический котелок.

! Броски на скидку в данной локации невозможны.

 

Таверна "На краю света"

Проживание и еда - бесплатно

Большая аптечка (+50% к здоровью) - 2 золотых

Малая аптечка (+25% к здоровью) - 1 золотая

Больше зелье лечения (+50% к здоровью, снимает травму) - 4 золотых

Малое зелье лечения (+25% к здоровью, снимает травму) - 2 золотых

Ядоклык (кинжал; +3 к урону; +2 к попаданию атакой (физ.); один раз за бой наносит противнику 250% урона в обход брони и отравляет на 5 ходов, повышая порог его попадания на 3 единицы. Урон в ближнем бою по отравленному противнику возрастает на 50% для всех персонажей) - 50 золотых монет

Проклятие Пандемония (посох; +3 к урону; +2 к попаданию атакой (маг.); один раз за бой можно вызвать на поле боя Пандемония – могущественного демона, который обладает 200% от здоровья мага, 100% от его урона и автоматически притягивает внимание врагов. Существует 5 ходов. Имеет способность «Теневой приказ» - выводит из боя 1 врага редкого или обычного ранга до конца своего существования) - 50 золотых монет

Месть предков (одноручный топор; +3 к урону; +2 к критическому попаданию; один раз за бой позволяет повесить на противника эффект «Рваная рана» на 3 хода, снижающая его урон на 50%, лишающая его защиты и наносящая 100% урона каждый ход) - 50 золотых монет

Шаламмар Кровожадный (двуручный меч; +3 к урону; +2 к критическому попаданию; один раз за бой можно нанести автоматический крит трем противникам ближнего боя сразу. Если противники от этого погибают, то за каждого убитого данной способностью врага персонаж восстанавливает 25% своего здоровья) - 50 золотых монет

Обещание свободы (лук; +3 к урону; +2 к попаданию баффами (физ.); один раз за бой можно использовать прицельный выстрел, при котором от 6 и выше на кубике будет показателем критического успеха, а от 1 до 5 – обычного успеха. Выстрел при этом наносит 200% урона) - 50 золотых монет

Сердце Корта (щит; +3 к защите; +2 к попаданию баффами (физ.); один раз за бой притягивает внимание всех врагов на 5 ходов, не позволяя им пользоваться АоЕ-атаками, и повышает защиту персонажа в 2 раза) - 50 золотых монет

 

 

 

Воскресенье - утро

Понедельник - день

Вторник - вечер/ночь

Среда - утро

 

Броски недоступны.

 

 

ОХОТА

 

1-5 - бросок неуспешен

6 - персонаж добывает 1 порцию еды для одного персонажа

7 - персонаж добывает 1 порцию еды для одного персонажа

8 - персонаж добывает 2 порции еды для одного персонажа

9 персонаж добывает 2 порции еды для одного персонажа

10 - персонаж добывает 3 порции еды для одного персонажа

 

ТРАВЫ

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу трав

7 – персонаж нашел 1 единицу трав

8 – персонаж нашел 2 единицы трав

9 – персонаж нашел 2 единицы трав

10 – персонаж нашел 3 единицы трав

 

1 - эльфийский корень

2 - веретенка

3 - кровавый лотос

4 - рассветный лотос

5 - черный лотос

6 - хрустальная благодать

7 - вьющаяся лоза

8 - арборское благословение

9 - корень смерти

10 - эмбриум

11 - глубинный гриб

12 - ария вандала

13 - сосуд бессмертия

14 - феландарис

15 - пророческий лавр

16 - ползучая крапива

17 - борода вурдалака

 

ТКАНЬ

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - парча

2 - хлопок

3 - клетчатое полотно

4 - полубархат

5 - поярок

6 - шелк

7 - черненая парча

8 - глянцевый хлопок

9 - тонкий бархат

10 - хайеверское полотно

11 - глазет

12 - шерсть-плетенка

13 - имперский одежный хлопок

14 - долийское сукно

15 - авварская саржа

16 - плюшевый бархат

 

КОЖА

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - нажий мех

2 - шкура бронто

3 - шкура глубинного охотника

4 - шкура друффало

5 - шкура фенека

6 - баранья кожа

7 - собачья кожа

8 - кожа иглоспина

9 - паутина из гургута

10 - фениксова чешуя

11 - чешуя варгеста

12 - медвежья шкура

13 - галлья кожа

14 - чешуя везделаза

15 - кожа снуффлера

16 - кожа виверна

 

РУДА

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - драконий камень

2 - летний камень

3 - железо

4 - змеевик

5 - медный купорос

6 - оникс

7 - кровавик

8 - пирофит

9 - веридий

10 - лазурит

11 - обсидиан

12 - рассветник

13 - вулканическое золото

14 - буресердник

15 - неваррит

16 - сильверит

 

 

 

Сюжет: Черно-белое (закончить битву)

 

 

 

Пролог: Прыжок через горящее кольцо (выполнено, капитан стражи убит)

Эльфийское наследие (лук возвращен Киину, медведь убит)

Сюжет: Беглецы (малефикары в лесу убиты, карта дороги к Орлею получена)

Урожайное лето (выполнено)

Виноделие (Черные Змеи убиты, фермеры живы, один наемник отпущен на свободу)

Опасное путешествие (демон убит, Элисиф спасена)

Достойная добыча (виверн убит)

Воля (оборотень спасен, охотники убиты)

Красота в смерти (отряд помог могильщику)

Блудная овечка (Долли найдена и возвращена)

Мастер боя (выполнено)

Проучить Лодди (провалено, лавка Занны закрыта)

Сюжет: Исчезнувшая (настоящий убийца найден, Риден освобожден мирным путем, Марика осталась жива)

Грабь награбленное (кинжал возвращен, Зейнер и Корра живы)

Паук и скорпион (выполнено, помогли храмовнику)

Верность не продается (мабари найден, выбрал новым хозяином Элендара)

Темной ночью, узкой тропкой... (Ренуар запуган)

Сюжет: Змеиный клубок (Рейлас убит)

Не кусай руку дающую (выполнили 5 заданий от квартирмейстера)

Кровавые деньги (Брэндон остался капитаном, Челлиана казнена)

Сюжет: Некуда бежать (дракон убит)

Спасение утопающих... (Ренли спасен)

Украл, выпил, в тюрьму (особняк исследован)

Личное задание Элендара (выполнено, Архитектор убит, Дейна спасена)

Сюжет: Скажи мне, кто твой друг... (Терон убит, информация найдена)

Ночь, улица, фонарь, алхимическая лавка (выполнено, Танит реабилитирована)

Легенда о морском великане (порождение плоти убито, проклятие снято)

Личное задание Аматы (выполнено, шкатулка найдена, журнал найден)

Личное задание Алиши (выполнено, компас получен)

Старик и море (шкатулка возвращена неоткрытой, сокровища найдены)

Личное задание Вальи (все противники убиты, амулет уничтожен)

Личное задание Удара (Табес уничтожен, Удар получил новое тело)

Сюжет: Бегущие в Лабиринте (Лабиринт пройден, зеркало найдено, осколок найден)

Сюжет: Сквозь огонь (заключена сделка с Разикаль)

 

Дайс-рум для бросков и боев

 

 

Изменено 6 сентября, 2018 пользователем Шен Мак-Тир

[Kn1MS 2 567]

Лломерин

- Что бы ни произошло с нами дальше, и что бы ни пришлось сделать, знай... я буду любить тебя. Всегда.

Удар закрыл глаза и крепко прижал Алишу к себе. Клятва будет исполнена, и к тому моменту, когда настанет тот самый момент, наёмник не должен будет иметь сомнений. Он итак слишком сильно подвёл бедную эльфку, и хотя бы раз надо сделать то, что должно быть сделано по-настоящему. Однажды Удар уже убирал чувства подальше, и поэтому выжил. Теперь он уберёт их, чтобы рука его не дрогнула, а сердце вновь не облилось кровью. Если страданий невозможно избежать, то надо попытаться сделать так, чтобы их было как можно меньше.

— Мне жаль, что всё должно кончиться именно так, — прошептал он.

[Thinvesil 17 823]

Порт-Таверна

Пока мы еще стоим там и в ближайшие дни никуда оттуда не денемся. - Попрощался рыцарь и присоединился к Амате. - Ну что, идем в таверну, или хочешь кого-то поискать в городе? - Спросил он у девушки.

- Да толку его искать, - усмехнулась Амата. Рыцарь как-то все-таки понял, что она кого-то высматривала. Неужели у нее все на лице так написано? - Пойдем. Мне надо служанок попросить постель сменить. 

Товарищи вернулись в "Разбитый горшок", и Амата, отпустив Сириуса, отдала распоряжения Роуз. Заплатив за следующий день пребывания, она присела за один из столиков и стала ждать, когда ее постель приведут в порядок.

-2 золотых за постой

[Tork 4 463]

Таверна

Торк сел напротив Аматы и не удержался. Носить свою обиду в себе и не иметь возможности разделить ее с кем то оказалось слишком тяжело.

- Хотел сделать это вместе с Алишей. Но она так уперлась, что это ее единоличное дело, что я решил выполнить свой долг перед Суланой сам, не завися от Алишиных капризов. Как думаешь, дочка не будет сердиться на меня, за то что я сделал это без матери? - Спросил он целительницу. - Ты ведь разбираешься в духах.

[Шен Мак-Тир 3 147]

Лломерин

 

— Мне жаль, что всё должно кончиться именно так, — прошептал он.

 

- Как все кончится, мы знать не можем. Если бы я была уверена в том, что все произойдет именно так, я бы не стала просить тебя, а сделала бы это сама, - вздохнула Алиша. - Но спасибо, что будешь рядом, когда это понадобится. А я буду рядом с тобой, если тебе это нужно. Мы в расчете, Удар. Ты когда-то сказал, что твоя жизнь все равно оборвется, а потому я должна избегать боли, подавляя в себе чувства. Но это путь в никуда. Чем меньше отмерено мне, тем ценнее каждый прожитый день, каждое мгновение, проведенное с близкими мне людьми. Я не хочу выбрасывать на ветер свою жизнь, пусть она и не будет столь длинной, как я бы хотела. - Алиша взяла Удара за руку и посмотрела в прорезь маски, словно бы понимая, что он чувствует. Девчонка шестнадцати лет - или уже семнадцати?.. - понимала его? В это трудно было поверить. Но почему-то казалось, что все именно так. - Моя смерть мне не принадлежит, но жизнь - моя, и никто не отнимет у меня того, что в ней есть. Мне не страшно. Уже нет.

[Thinvesil 17 823]

Таверна

- Хотел сделать это вместе с Алишей. Но она так уперлась, что это ее единоличное дело, что я решил выполнить свой долг перед Суланой сам, не завися от Алишиных капризов. Как думаешь, дочка не будет сердиться на меня, за то что я сделал это без матери? - Спросил он целительницу. - Ты ведь разбираешься в духах.

- Но Сулана не дух, - мягко сказала Амата. - Она чело.. гм.. полукровка, по сути. Но в общем смысле смертная. Хотя физически она, конечно, была б человеком. - Магичка задумалась, что происходит с душами умерших. - Если бы она долго жила и обладала каким-то характером, то могла бы оставить отпечаток в Тени. Какой-нибудь дух мог бы принять часть ее сущности, переняв близкие ему черты. Но Сулана была слишком маленькой и не успела пожить. Если она отправилась к Создателю, то маленькой искоркой. Как те духи, которые слишком просты, чтобы тяготеть к какой-либо эмоции. Надеюсь, дорога ее была легка. - Амата не стала говорить рыцарю о снах Алиши о белом волке. Как и о том, что ощутила в эльфийке. Не потому, что хотела скрыть - просто она и сама не совсем понимала, что это значит.

[Tork 4 463]

Таверна

Надеюсь, дорога ее была легка. - Амата не стала говорить рыцарю о снах Алиши о белом волке. Как и о том, что ощутила в эльфийке. Не потому, что хотела скрыть - просто она и сама не совсем понимала, что это значит.

- Наверно ты права. А я накрутил себя, ведь по сути девочка так и не жила. Просто мне сейчас тяжело - в один день оборвались все надежды на свою семью. Как думаешь, где я ошибся с Алишей? Я старался сделать ее счастливой, но все время она страдала. А когда я попытался бороться за ее любовь - я начал манипулировать ей, и все равно никакой любви не вернул. Может тебе со стороны виднее, где я поступал неправильно? - Продолжил Торк изливать душу Амате.

[Thinvesil 17 823]

Таверна

- Наверно ты права. А я накрутил себя, ведь по сути девочка так и не жила. Просто мне сейчас тяжело - в один день оборвались все надежды на свою семью. Как думаешь, где я ошибся с Алишей? Я старался сделать ее счастливой, но все время она страдала. А когда я попытался бороться за ее любовь - я начал манипулировать ей, и все равно никакой любви не вернул. Может тебе со стороны виднее, где я поступал неправильно? - Продолжил Торк изливать душу Амате.

Амата подумала, что самую главную ошибку он совершил, когда сошелся с Алишей, но вслух этого говорить не стала - это было бы слишком жестоко.

- Если б я знала, Торк, - вздохнула магичка. - Я и сама с людьми плохо схожусь, с Риденом вон тоже ошиблась. Хуже всего то, что я не могу понять, как это все исправить. Тяжело чувствовать себя беспомощной и осознавать, что кто-то пострадал из-за твоей глупости. А что касается Алиши, я могу только предполагать. Наверное, ты слишком ее опекал. И поспешил привязать. У нее это первые отношения, вот она и не разобралась, какая она и чего хочет. А потом уже как-то все стало запущенно. - Девушка порылась в сумке и достала бутылку рома. - Вот, смотри, чего есть. Помянем Сулану?

[Kn1MS 2 567]

Лломерин

- Моя смерть мне не принадлежит, но жизнь - моя, и никто не отнимет у меня того, что в ней есть. Мне не страшно. Уже нет.

— Почему ты не хочешь попытаться избежать этой встречи? Если она находится на нашем пути, то значит можно свернуть, чтобы пойти по иному? Или ты хочешь сделать это ради своих друзей? Чем тогда твоё отсутствие боязни смерти будет отличаться от моего? Ты оцениваешь себя как расходный материал для всей нашей миссии? — сразу задал пачку вопросов, возникших в голове, Удар. Задал серьёзно.

Изменено 19 августа, 2018 пользователем Kn1MS

[Tork 4 463]

Таверна

А что касается Алиши, я могу только предполагать. Наверное, ты слишком ее опекал. И поспешил привязать. У нее это первые отношения, вот она и не разобралась, какая она и чего хочет. А потом уже как-то все стало запущенно. - Девушка порылась в сумке и достала бутылку рома. - Вот, смотри, чего есть. Помянем Сулану?

- Ты очень мудрая, Амата. Когда сама не замешана в отношениях, то даешь очень мудрые советы. - Торк поглядел на целительницу с большим уважением. - Я и сам замечал, что попытки заботиться о ней вызывали ее скуку. Значит говоришь, слишком молодая, и без опыта отношений. Я то раньше всегда крутил любовь с зрелыми женщинами, вроде Вальи или Оливии. Которые уже сами знают, чего хотят от мужчины. А с Алишей не устоял и изменил своим принципам - она была такая трогательная. И в итоге я несчастен сам и загубил ее молодость. Надеюсь, с Ударом ей будет лучше, чем со мной. - Рыцарь достал свою чарку и протянул Амате - Давай помянем Сулану.

[Шен Мак-Тир 3 147]

Лломерин

 

Ты оцениваешь себя как расходный материал для всей нашей миссии?

 

- Нет, я хочу бороться. Должна, - улыбнулась Алиша. - И я сделаю все, чтобы этого не произошло. Но я всего лишь маленькая, глупая эльфийка. Что я могу противопоставить Белому Волку, который знает, кто я и где я? Твое проклятие, - она кивнула на маску. - Ты пытался бороться с ним, искать лекарства, и кто знает, может, есть еще шанс что-то исправить. Почему ты сдался? Принял судьбу, подавил в себе человеческое. Твои шансы избавиться от проклятия - такие же ничтожные, как мои - избежать Белого Волка и его планов. Ничтожные. - Она помолчала, а затем пожала плечами. - Наверное, мы оба просто глупцы и трусы, которые слишком легко сдаются и бегут от борьбы.

[Thinvesil 17 823]

Таверна

- Ты очень мудрая, Амата. Когда сама не замешана в отношениях, то даешь очень мудрые советы.

- Сапожник без сапог, - фыркнула девушка и, метнувшись к стойке за чаркой, вернулась к столу. - Давай помянем, - она предоставила Торку разлить ром и подтянула к себе свою чарку. - За Сулану! Пусть Тень будет ей водами, - они, не чокаясь, выпили, и Амата, высунув язык, задышала, пытаясь погасить пылающее пламя во рту. - Создатель, какая гадость! Или я не так пью? Это ж чистый огонь.

Изменено 19 августа, 2018 пользователем Thinvesil

[Kn1MS 2 567]

Лломерин

- Наверное, мы оба просто глупцы и трусы, которые слишком легко сдаются и бегут от борьбы.

— Ферелден, Орлей, Андерфелс, Антива, Ривейн, Тевинтер, Вольная Марка, Ферелден, — последовательно произнёс воин. — Пять лет. Пять лет я был в пути и обошёл почти весь мир. Я искал, Алиша, искал как никогда. Я верил в то, что найду лекарство, и не сдавался до тех самых пор, пока нога моя вновь не ступила на земли Ферелдена. Лекарства нет. По крайней мере смертные о нём не знают, а Создателю я не нужен. Я мог взять прах, но я отдал его тому, кто больше заслуживал исцеления. Теперь, когда праха нет, нет и последнего варианта. Я сдался, потому что повторять одно и то же раз за разом, надеясь на иной результат — просто безумие. А я с ума ещё не сошёл.

[Tork 4 463]

Таверна

- Сапожник без сапог, - фыркнула девушка и, метнувшись к стойке за чаркой, вернулась к столу. - Давай помянем, - она предоставила Торку разлить ром и подтянула к себе свою чарку. - За Сулану! Пусть Тень будет ей водами, - они, не чокаясь, выпили, и Амата, высунув язык, задышала, пытаясь погасить пылающее пламя во рту. - Создатель, какая гадость! Или я не так пью? Это ж чистый огонь.

Ром прокатился по пищеводу и растекся в желудке огненным теплом. Это тепло вытесняло горечь от утраты дочери и Алиши и успокаивало нервы, которые из-за последних потрясений были сжаты в комок. Увидев, как Амате пришлось тяжело, Торк протянул ей свою походную флягу с водой:

- Вот, запей срочно. Это просто от непривычки. Хотя тебе и не стоит привыкать к таким напиткам. - Убедившись, что Амате стало легче, Торк вернулся к их разговору - А что ты без сапог - так чего ты ждала от Ридена? У нас недалеко есть Брессилианский лес, так когда я был мальчиком, слышал одну байку. Охотники нашли ребенка, которого вырастили волки. Бедного парня пришлось пристрелить - он рычал на людей, бегал на четвереньках и не понимал человеческую речь. Риден иногда мне его напоминает - с детства общался с отбросами, да сидел по клеткам. Где он мог научиться нормальной семейной жизни? Да еще эта кровь его, драконья. Он же реально думает, что на всех самцов надо рычать, а всех самок грести под себя. Хорошо, плохо, зачем - он не задается такими вопросами. Учуял течную самку, зарычал и поволок. То, что это Валья, что тебе больно, что мы в одном отряде - ему все равно. Сейчас он с Айрой и вроде пока держится. Но если он и вернется к тебе - вряд ли он изменится. Подумай, нужен ли тебе такой муж? Жизнь рано или поздно даст тебе иного спутника, ласкового, как Ренли и верного, который будет любить тебя, а не свои желания. У тебя же был отец, Амата, разве он не любил тебя и твою мать?

[Шен Мак-Тир 3 147]

Лломерин

 

Я сдался, потому что повторять одно и то же раз за разом, надеясь на иной результат — просто безумие. А я с ума ещё не сошёл.

 

- Когда ты вернулся в Ферелден, ты уже сдался. А мы нашли прах, который мог бы исцелить тебя, но ты отдал его другому. Именно потому, что уже сдался, ты посчитал себя недостойным исцеления, но дело ведь даже не в этом. Ты не знал о прахе раньше, но произошло нечто, что открыло тебе - надежда есть, - произнесла Алиша. - Никто из нас не может знать все, что случится или не случится. Я пока не знаю, есть ли способ избежать Белого Волка, не убивая меня до того, как он сделает это сам. Возможно, и есть. Как, возможно, есть где-то способ снять с тебя проклятие. Та пророчица, ривейни... она сказала, что ты можешь вернуть свою жизнь. Вдруг эти слова означают именно это? Удар, пожалуйста, послушай меня. Ты так долго прожил в отчаянии, так долго подавлял в себе надежду, что теперь, как человек, проживший всю жизнь в подземелье, боишься выйти на свет, боишься, что солнце выжжет тебе глаза. Но это неправда. Даже если ты верил в эту ложь много лет. - Она посмотрела на воина, улыбнулась, пусть и не так беспечно и весело, как раньше, но не менее искренне. - Кто-то иной решил за нас, что мы расходный материал. Только нам решать, верить в это или нет. Я не хочу сдаваться, но не убеждай меня, что я должна бороться с тем, против чего мои шансы ничтожны, если сам не хочешь сделать этого.

[Thinvesil 17 823]

Таверна

У тебя же был отец, Амата, разве он не любил тебя и твою мать?

Амата слушала Торка и готова была возразить, но от последних слов едва не заплакала. Отец. Как же ей его не хватало! С тех пор, как Ливий покинул их - не по своей воле, а потому что его убили - вся жизнь девочки напоминала битье по голове кочергой. Странно еще, что она выжила. Если б не Коул.. Целительница сглотнула тяжелый ком и сделала еще глоток из бутылки. Скривилась, запила водой. Тепло разлилось внутри, стало немного легче.

- Мой отец очень любил нас с мамой. Он был так счастлив, - смотря в никуда заговорила она. - Я ни для не помню без его улыбки. Он говорил нам, что мы его любимые девочки. - Амата некоторое время молчала, потом продолжила севшим голосом. - Его убили, когда я была совсем маленькой. Мать горевала, спилась и предала меня. А потом сама умерла, и я стала свободной. Свободной и никому не нужной. - Тевинтерка тряхнула головой, отгоняя воспоминания. Это все было в прошлой жизни. Она теперь другой человек и в других обстоятельствах. - Риден не виноват, что его таким вырастили. Дети не отвечают за ошибки родителей. Я хотела исправить их, но не справилась. Я подвела его. Он любил меня, как умел, но теперь даже это в нем отмерло. Я не чувствую в нем любви. Может быть, прячет нарочно? Не знаю. Я не виню его, я только жалею, что ничего не могу для него сейчас сделать. Я просто не знаю, что. А что до меня, то не нужен мне никакой муж. Мне нужен Риден. Я люблю его и всегда буду любить.

[Tork 4 463]

Таверна

-  А потом сама умерла, и я стала свободной. Свободной и никому не нужной. - Тевинтерка тряхнула головой, отгоняя воспоминания. Это все было в прошлой жизни. Она теперь другой человек и в других обстоятельствах. - Риден не виноват, что его таким вырастили. Дети не отвечают за ошибки родителей. Я хотела исправить их, но не справилась. Я подвела его. Он любил меня, как умел, но теперь даже это в нем отмерло. Я не чувствую в нем любви. Может быть, прячет нарочно? Не знаю. Я не виню его, я только жалею, что ничего не могу для него сейчас сделать. Я просто не знаю, что. А что до меня, то не нужен мне никакой муж. Мне нужен Риден. Я люблю его и всегда буду любить.

- Свободный и никому не нужный. - Повторил рефреном Торк и тоже опрокинул в себя чарку. - Прям как я сейчас. - И грустно подмигнул Амате. - Ты нужна Регулусу, Сириусу и мне. Если после окончания нашего похода тебе некуда будет идти - будь моей сестрой. Я устрою тебя в этом мире и буду защищать, как и обещал когда-то. А что до Ридена - конечно он не виноват. И Валья не виновата, и никто не виноват. Мы выросли такими, какими выросли не назло и не для того, чтобы делать других несчастными. И что ты думаешь делать с Риденом? Тихо страдать по ночам и ждать, что он одумается? Может тебе стоило бы с ним поговорить? Я мог бы ждать по соседству - не слушая ваш разговор, разумеется, но если ему опять сорвет крышу, я буду рядом. 

[Thinvesil 17 823]

Таверна

И что ты думаешь делать с Риденом? Тихо страдать по ночам и ждать, что он одумается? Может тебе стоило бы с ним поговорить? Я мог бы ждать по соседству - не слушая ваш разговор, разумеется, но если ему опять сорвет крышу, я буду рядом. 

- Не надо, Торк, - улыбнулась магичка. - Я ценю твое желание помочь и защитить, но мне это не нужно. Со своими проблемами и устройством в жизни я сама разберусь, не маленькая. Но, возможно, ты прав, и нам стоит поговорить. Только сейчас лучше его не трогать. Он ко мне слишком... пристрастно наоборот относится. Хуже, чем к любому другому. А, забудь. Не бери в голову, Торк, - девушка улыбнулась и кивнула на бутылку. - Еще будешь? Я уже все, а то в голове шуметь начнет. Да и в моем положении напиваться не стоит. 

[Tork 4 463]

Таверна

- А, забудь. Не бери в голову, Торк, - девушка улыбнулась и кивнула на бутылку. - Еще будешь? Я уже все, а то в голове шуметь начнет. Да и в моем положении напиваться не стоит. 

- Я тоже пас. - Покачал головой Торк. - Люблю пить, когда праздник, тогда душа радуется выпивке. А когда горе - хватит и пары стопок. Не хотел тебе навязываться, Амата. Просто мне кажется, что когда тебе нужна помощь ты все время забываешь про меня. Вот я и не знаю, чем тебе еще помочь и как напомнить про себя. Когда Алиша и Удар вернутся из своего плаванья, пойдем в домик алхимика? А любовь, пусть идет, как идет. Жизнь сама даст ответы - пусть причиняющие боль, но проясняющие дальнейший путь.

[Thinvesil 17 823]

Таверна

- Я тоже пас. - Покачал головой Торк. - Люблю пить, когда праздник, тогда душа радуется выпивке. А когда горе - хватит и пары стопок. Не хотел тебе навязываться, Амата. Просто мне кажется, что когда тебе нужна помощь ты все время забываешь про меня. Вот я и не знаю, чем тебе еще помочь и как напомнить про себя. Когда Алиша и Удар вернутся из своего плаванья, пойдем в домик алхимика? А любовь, пусть идет, как идет. Жизнь сама даст ответы - пусть причиняющие боль, но проясняющие дальнейший путь.

- Я хотела завтра всех попросить, - сказала Амата. - Как раз пока они не уехали. Мне понадобится помощь каждого, кто согласится. Судя по тому, что сказал мастер Корин, там опасно. И не думай, что я о тебе забываю, Торк, - тепло улыбнулась магичка. - Просто я с детства привыкла полагаться сама на себя, а если с чем-то сама не справляюсь, то обычно прошу того, кто будет более уместен. Например, если кого-то кусать и пугать, то я обращусь к Ридену, - она подмигнула рыцарю, заразившись привычкой от Ренли. - А ты сам что делать будешь? Теперь, когда Алиша с Ударом. Может, тебе Танита понравилась? Она вроде ничего так. 

Изменено 19 августа, 2018 пользователем Thinvesil

[Kn1MS 2 567]

Лломерин

— Только нам решать, верить в это или нет. Я не хочу сдаваться, но не убеждай меня, что я должна бороться с тем, против чего мои шансы ничтожны, если сам не хочешь сделать этого.

— Не сдавайся, но ты вынудила меня пообещать. И я исполню свою клятву, Алиша. Если ты погибнешь, то я забуду об исцелении окончательно. Проще будет просто помочь остальным дойти до конца, а затем дожить свой век в старой халупе на берегу холодного ферелденского моря. Потому что заперевшись окончательно и бесповоротно, я перестану быть человеком. Это будет просто смертная оболочка, да и та вся прогнившая. Возможно та ривейни и была права, но до сих пор я не увидел ни одного зеркала. Ни одного. Я буду искать его дальше, не теряя крупиц надежды, но ровно до тех пор, пока ты остаёшься жива. Не испытывай вины, ты не виновата ни в чём. Просто... это как мёртвому припарка будет, в прямом смысле.

[Tork 4 463]

Таверна

 - А ты сам что делать будешь? Теперь, когда Алиша с Ударом. Может, тебе Танита понравилась? Она вроде ничего так. 

- Эээ. - Протянул Торк растерянно. Вопрос Аматы застал его врасплох. - Я помогал ей без всякой задней мысли. Не для того, чтобы потом клеить девчонку, которая мне обязана. Не думал даже о таком. Хотя она симпатичная. - Торк вспомнил Таниту и задумался. - Не знаю, Амата. К Алише я больше подходить не стану, если она сама вернется, я наверное сдамся, но сам не хочу мешать ее счастью с Ударом. Наверно, пока идет наш поход, буду поглядывать по сторонам.  Вдруг кому понравится ферелденский собачник и веселый парень.

[Шен Мак-Тир 3 147]

Лломерин

 

Если ты погибнешь, то я забуду об исцелении окончательно. 

 

- Но... почему? Твоя жизнь не связана с моей. Твое проклятие не связано с моей судьбой, - Алиша, похоже, была действительно удивлена. - Даже если я погибну, твое исцеление может быть возможно. И если погибнешь ты, Волк все еще сможет найти меня. Удар, о чем ты говоришь?

Изменено 20 августа, 2018 пользователем Шен Мак-Тир

[Thinvesil 17 823]

Таверна

- Эээ. - Протянул Торк растерянно. Вопрос Аматы застал его врасплох. - Я помогал ей без всякой задней мысли. Не для того, чтобы потом клеить девчонку, которая мне обязана. Не думал даже о таком. Хотя она симпатичная. - Торк вспомнил Таниту и задумался. - Не знаю, Амата. К Алише я больше подходить не стану, если она сама вернется, я наверное сдамся, но сам не хочу мешать ее счастью с Ударом. Наверно, пока идет наш поход, буду поглядывать по сторонам.  Вдруг кому понравится ферелденский собачник и веселый парень.

- Не думаю, что вернется, - грустно вздохнула девушка. - Но я рада, что ты не падаешь духом. Если хочешь, можно после всего здесь остаться. Или вернуться в Ферелден - наверняка за время нашего отсутствия кто-нибудь из баннов помер, у кого можно крестьян перехватить. Будешь их защищать, они признают тебя банном, а там и невесту себе найдешь.

[Tork 4 463]

Таверна

- Не думаю, что вернется, - грустно вздохнула девушка. - Но я рада, что ты не падаешь духом. Если хочешь, можно после всего здесь остаться. Или вернуться в Ферелден - наверняка за время нашего отсутствия кто-нибудь из баннов помер, у кого можно крестьян перехватить. Будешь их защищать, они признают тебя банном, а там и невесту себе найдешь.

- Да я и не надеюсь. Это сердце кричит от боли. Ничего, поболит и перестанет. - Припечатал себя Торк. - Посмотрим, чем все закончится, там видно будет. Может Лломерин, а может и Ферелден. Можно будет найти приморский баннорн и сочетать баннство с морем.

[Kn1MS 2 567]

Лломерин

- Но... почему? Твоя жизнь не связана с моей. Твое проклятие не связано с моей судьбой, - Алиша, похоже, была действительно удивлена. - Даже если я погибну, твое исцеление может быть возможно. И если погибнешь ты, Волк все еще сможет найти меня. Удар, о чем ты говоришь?

— Знал бы я, как это объяснить словами, — Удар поднял взгляд выше Алиши. — Я что-то да чувствую к тебе. Это не любовь, в этом я уверен. Это не жалость и желание оберегать от всего... это даже не просто желание защищать. Что-то другое, к чему я не могу подобрать нужного слова. От одной мысли о том, что мне придётся убить тебя, у меня всплывает память о той безудержной апатии, которую я ощущал почти десять лет назад. Из которой я выбрался лишь задавив в себе боль. А вместе с ними и часть самого себя. Я пообещал тебе, что убью тебя, чтобы ты не досталась Белому Волку. Я сдержу своё обещание. Но сколь сильно мой меч убьёт тебя, настолько же я убью и себя сам. Не телесно. Убью в себе человека, способного чувствовать. Потому что иначе я не смогу сделать это. Это та самая жертва, о которой я говорил тебе.