Storm Age: Memento

[Yambie 16 287]

Пролог 

 

7 Фрументума, 7:28 Бури

 

Северин Рейн, миледи Доротея, Ормхильд из клана Пера Чайки, Люциан Фабиус и Оливьеро Ред. Что их всех связывало? Да если судила душа несведущая, видя в них не более чем семена белоснежного одуванчика, которых в неизвестные дали уносит знойный ветер. А те даже не противятся судьбе - принимают её невзгоды, принимают ношу тяжёлого рока и становятся частью целого картины с блеклыми красками цикличного бытия. Суждения в итоге окажутся верными, пока кто-то не начнёт присматриваться к этим людям внимательнее, искать ответы на заданные вопросы там, где другие предпочли лишний раз закрыть глаза - в конце концов, прийти к выводу, что они необычные по своей природе люди и судьбы их заплетаются в очень крепкую красную нить.

Эос знал, что такого необычного могло быть в совершенно обычном на вид Северине Рейне. Что не так уж до глупости проста собой дикая Ормхильд из авварского клана; что хранит в себе Люциан Фабиус секретов гораздо больше, нежели среднестатистический тевинтерский маг, за которым грех лишь магия крови. Что миледи Доротея не очередная изнеженная светским блеском и роскошью дама, как и Оливьеро Ред на самом деле чуть ли не оправдывает слухи о том, что является ходячей нежитью и марионеткой в руках ривейнских ведьм, жаждущих пролить кровь кунари, которые поработили их родные земли.

Их встречает золотая пора осени. Пора аристократичного золота и холодного огня.

Пора прощанья с беззаботной юностью.

Ясноокая птичка Ксенона Антиквара быстро вылетает из своего скромного жилья, где кроме него ютились ещё пять остроухих сожителей. Проходит мимо народного дерева, Венадаль, и спешит к ступенькам вверх Нижнего города, но тут же встречает солидного Серджио Леони, по злобному взгляду который искал почему-то именно Эоса.

- Мессир Серджио! Какой визит, - ясные глаза злорадно блестят, сам эльфёныш чувствует себя неприкасаемым, зная, чьё покровительство лежит на его плечах, а потому гордо вскидывает подбородок и скрещивает руки на груди. - Надеюсь, вы понимаете, что весь Эльфинаж не скинется вам на новые орлесианские туфельки, если вы вдруг наступите в какую-нибудь помойную яму.

Ксенону, увы, придётся немного подождать своего сердобольного подопечного, выслушивающего сейчас пламенную речь хозяина одного из популярных борделей в Киркволе.

 

...

Отмеченные  

 

...

Хаархус Северин Рейн FalseLemur Доротея Роскошная Tork Ормхильд Гуннардоттир ан Унн

Yambie Герман Оливьеро Ред   Thinvesil Люциан Фабиус

...

Thinvesil Брон Живчик Yambie Адаар Диониза Миккель Yambie Улва

...

 

Hide  

Сюжетные ходы  

 

Ход I

Город Цепей
Чёрный магазин

Перепутье

Уайлдервейл
...
Интерлюдия

Старкхавен

Ход II

Небесная Звезда
Жатва
Дитя Древнего Бога

 

Ход III

Явана

 

Эпилог

 

 

Hide  

...

• Комната: Memento
   
• Карточки персонажей
• Шпаргалка Мастера

Изменено 29 июля, 2022 пользователем Yambie

[Диониза 3 111]

Демоны окружают Германа, упавшего у входа в пещеру; закусив губу, Миккель бессильно наблюдает за этим, понимая, что ничего не может сделать. То, что было призрачной надеждой на успех, не отзывается, а меч его остался в бесконечно далеком отсюда переулке. 

Помощь приходит неожиданно, сопровождаясь таким знакомым тихим переливчатым звоном.

Обернувшись, лекарь безмолвно наблюдает за затянутой в черной фигурой. Уже зная, кто это, до того, как та отбросит за спину скрывающую лицо вуаль.

Явана, дочь Флемет. Ведьма с болот Теллари.

- Приветствую, миледи. Благодарю за помощь. - Миккель на миг склоняет голову, коснувшись золотых глаз взглядом, и отходит к Герману, присаживаясь на корточки рядом с ним. 

Оценить состояние, заглянув в зеркала чужой души. Помочь подняться. 

Не стоит сидеть на земле, когда цель их столь близка.

Да и на прозвучавший вопрос все же лучше ответить именно Герману. 

 

[Yambie 16 287]

- Не так просто избавиться от привычек старых, верно, Констанций фон Ландгер? - говорит она в качестве реакции на формальное приветствие со стороны белокурого молодого человека. - С другой стороны привычки - приукрашенные жесты, манеры, которые скрывают наши сокровенные страхи и желания.

Золото очей направлено теперь в сторону рыжика.

- Ну а ты? - хмыкнула Явана. - Получил, что хотел?

В ответ Герман тихо рыкнул, исподлобья взглянув на ведьму будто бы готовый в любую минуту на неё накинуться.

Явана только рассмеялась, обнажив жемчужные зубки в улыбке.

Нет. Не накинется. Напуганная лисица только усугубит своё беспомощное положение, даже ладонь чужую тяпнуть не сможет.

- Ну что, - говорит следующее, поворачиваясь мужчинам боком. - Пойдёмте? Вы ведь пришли поговорить? - чуть наклонила голову набок. - Или вы передумали?

- Нет, - тихо прорычал Герман, - не передумали.

- Так идём.

Женщина отвернулась и скрылась в тени пещеры.

Прежде чем уайлдервельский лекарь сделал бы шаг к ней навстречу, Герман схватил его за локоть.

- Миккель, - настороженно произнёс пират его имя.

Убедиться: он ведь понимает кто это? Знает, что четверо - включая непричастную Улву - из их группы погибли, одна пропала, а другой на полпути к тому, чтобы стать безмозглым пожирателем плоти?

Он будет осторожен в общении с дочерью Флемет?

 

 

Изменено 24 ноября, 2020 пользователем Yambie

[Диониза 3 111]

Она знает. Впрочем, его бы скорее удивило обратное. Сдержаться стоит определенного труда, но Миккель даже не морщится неприязненно, несмотря на прозвучавшее из женских уст данное ему второе имя, всегда вызывавшее в нём лишь раздражение, и сброшенное, как старая кожа, при первой возможности. 

А вот воспитание не спрячешь, даже изрядно сглаженное годами. 

Безмолвно наблюдает за золотоокой ведьмой, и краем глаза - за Германом. Качает головой, встречая её взгляд - нет, они не передумали.

Не теперь.

Явана уходит вглубь пещеры, а ему не удаётся сделать даже шага. Внутри, в гулкой пустоте, дрожит, натянувшись, струна. С тихим вздохом лекарь оборачивается. Прозрачные осколки льда касаются когда-то яркой бирюзы долгим, говорящим взглядом.

Он знает. И помнит. 

О тех, что ушли в Тень, и тех, что ждут сейчас его возвращения. 

Он будет осторожен. 

- Идём, - ладонь на миг касается чужого плеча, чуть сжимая пальцы, - Не будем заставлять даму ждать. 

 

[Yambie 16 287]

Шум ветра сменился журчанием воды, когда мужчины пошли следом за женщиной в чёрном одеянии. Тень хаотична, нестабильна в постоянстве форм: одну минуту можно взбираться по крутым скалам, а в другую наткнуться на цветочное поле с одиноким деревом с голыми ветвями, кои - словно костлявые пальцы тонких рук - тянутся в сторону Чёрного города.

Совершенное несовершенство.

Как воспринимала сие измерение ведьма.

- Смотрите не споткнитесь, - выдав тихий смешок, сказала Явана, когда они вышли в некое подобие сада, которое, по всей видимости, являлось искривлённой копией сквера в Стракхавене.

Тихо шурша подолом чёрного одеяния, Явана прошлась по тонкому мостику без перил и зашла в беседку, освещаемую материей в форме летнего кружевного зонтика.

Присела на скамейку и кивком пригласила мужчин сесть напротив.

- Вижу, девочка моя заставила вас изрядно так попотеть в погоне за мной, - закинув ногу на ногу, обхватив колено ладонями, сказала Явана, осмотрев Германа с ног до головы.

- Изрядно, - пробурчал рыжеволосый, сев на скамейку. - Один заживо сгорел, - начал перечислять он жертв демона гнева и мелкой дряни с колокольчиком, если не Яваны, - второй перерезали глотку, третьей и след простыл...

- А четвёртому продырявили грудь, пока он подъезжал к воротам Старкхавена, - хмыкнула женщина. - Не испытываю сожаления касаемо кончины этих людей. Фанатичные и беспощадные... будем честны, вряд ли за ними будет кто-то скучать. Ну, разве что семья Люциана, но, думаю, они уже пережили его побег из дома, чтобы закрыть глаза и на неожиданную смерть.

- А моя сестра? Улва... она-то здесь причём? Она хотела помочь.

- О, она… её смерть была ошибкой.

 

 

Изменено 25 ноября, 2020 пользователем Yambie

[Диониза 3 111]

Не споткнитесь. Как будто он не смотрел под ноги, когда пещера сразу за поворотом сменилась подобием парка, куда ходил с Анку. Уголок губ дрогнул чуть заметной кривой усмешкой. Наверное, видам, представшим взгляду, стоило бы удивиться.

Наверное.

Но сознание лишь отрешенно наблюдало за происходящим. 

Безмолвно пройти за затянутой в черное фигурой в беседку, послушно опуститься на указанную им взглядом лавочку, бездумно осматривая сад, подернутый мерцающий дымкой, как и всё вокруг. 

Девочка просто играла. Даже если это не было обликом самой Яваны, девочку не нужно было спасать от демона. Огненный монстр пришел не за ней, а за ним. Знание отдавало горечью, но о принятых тогда решениях Миккель и сейчас не пожалел ни на миг. Пусть даже это изрядно повеселило девочку. 

Случись подобное вновь, он поступил бы так же. 

Иррационально, но внутренне правильно. 

И, возможно, именно Явана исцелила его после. Потому что других разумных объяснений не находилось.

Разговоры о судьбе остальных сознание волновали мало, отсутствующий взгляд бездумно скользил по темной водной глади... и дрогнул, застывая, при звуках отдающего болью имени.

Ошибка. 

Всего лишь.

В стылой пустоте тонко звенит, крошась, лёд, раня осколками саднящую болью душу. 

Вот так просто... 

Жизнью больше, жизнью меньше, так?.. Или...

Темные осколки льда касаются взглядом озёр расплавленного золота:

- А эту... ошибку... ещё можно исправить? - глухо, не громче шелеста листвы над головой.

Точно зная, что его услышат.

И внутренне готовясь узнать ответ.

 

[Yambie 16 287]

- Зачем? - искренне удивляется вопросу Миккеля Явана. - Она понимала, на что идёт. Знала, что может подвергнуть себя опасности, - золото осколков обратилось к фигуре рыжего пирата. - И в итоге погибла от рук человека… почти быстро и спокойно в отличие от остальных.

- Но она не заключала никаких сделок, - подал голос Герман, сжав пальцы в кулаки. - Она пошла за мной, пошла в первую очередь, чтобы помочь мне. Ты говоришь, что её смерть это ошибка. Так значит, эту ошибку можно исправить? - повторяет слова Миккеля, надеясь добиться точного ответа, и разводит в руки стороны. - Вот ведь я здесь, перед тобой, я никуда не бегу и готов принять неизбежное, если...

- Помолчи, лисёнок, - промурлыкала Явана. - Начнём с того, что ты мне не нужен. Ровно, как и не нужны мне были Люциан, Доротея, Ормхильд и Северин.

- Но тогда зачем, - в недоумении говорит Герман, хмуря, брови, но фразу его прерывает ведьма.

- Вы не совершали со мной никаких сделок, - взгляд ведьмы обращён теперь к Миккелю. - Не со мной. Даже если из уст той женщины вышло имя ведьмы болот Теллари.

 

 

Изменено 25 ноября, 2020 пользователем Yambie

[Диониза 3 111]

Слова полосуют сердце болью не хуже ножа. Зачем исправлять ошибку?! Их что, должно успокоить то, что Улва погибла от рук человека, а не исчадья Тени?.. Сжимаются ладони в кулак, но тут же с тихим, чуть рваным выдохом распрямляются вновь. Яростью здесь ничего не решить.

Нужно успокоиться. Смирить бурю, спрятать боль глубоко внутри. А сознание уже цепляется за услышанные слова, привычно выделяя главное.

- А с кем же тогда была заключена сделка? - холодные голубые глаза внимательно смотрят в золото глаз напротив, - Вам не нужен Герман, как не были нужны те погибшие четверо - но кто или что вам нужно, миледи? Потому что я не верю, что вы вышли к нам и отогнали исчадий Тени исключительно ради того, чтобы сообщить, что не заключали сделок с Германом и его бывшими спутниками, а смерть Улвы - лишь ошибка, которую вы можете, но не видите смысла исправлять. 

[Yambie 16 287]

Явана обнажила зубы в широкой улыбке и звонко рассмеялась на последние слова Миккеля.

- А я говорила, что могу? - она опустила ладонь на грудь. - О, конечно, могу, но вновь повторюсь: зачем? Мертвецов - ошибка их кончина или нет - впредь предавать огню, а не пытаться вытащить из бездны с риском, что вместе с ними вы освободите какое-нибудь зло. К тому же… не бессердечно ли с вашей стороны просить за неё только, а не за других четверых погибших?

- Она наша подруга и сестра, - недовольно пробурчал Герман, исподлобья глядя на ведьму. - Мы росли вмести, делили общие радости. Разумеется, мы будем просить за неё, а не за людей, которых знали от силы несколько суток.

Женщина постучала тонкими пальчиками по тёмно-красным губам.

- Что-то мне подсказывает, что она для вас некто больше, нежели просто подруга и сестра, - хитро прищурила глаза, приглядываясь к фигуре лисёнка. - По крайне мере для тебя, Оливьеро. Ты с ней родственными узами никакими не связан. Что мешает тебе желать её, как женщину?

Герман тихо рыкнул, но глаза опустил, решив не отвечать ей.

- Впрочем, право, не стану кривить душой, - продолжает говорить Явана, обращая своё внимание на Миккеля. - Мне незачем было бы прогонять демонов, если… скажем так, если уже я не хотела заключить с вами кое-какую сделку, - чуть ближе она наклонилась к мужчинам, а улыбка всё не исчезала с её уст. - Как вы думаете… если не я, то какая щедрая душа решила исполнить заветные желания проклятых?

Золотые осколки дольше задержались на лике Миккаэля.

 

 

Изменено 26 ноября, 2020 пользователем Yambie

[Диониза 3 111]

Сжались в тонкую полоску губы, опустившись, ушел к темной водной глади взгляд, пряча полыхнувшую на миг в осколках льда холодную ярость. Слова ведьмы причиняли боль, но нельзя, нельзя давать воли эмоциям. Не здесь, не с дочерью Флемет.

Улва видела в Германе только брата, а в нём - близкого, но только друга, и они принимали это. Оба. А всё остальное... хранилось очень глубоко, в тайниках души. И не такой, как Явана, вытаскивать это наружу.

- При всём уважении, миледи, - тон голоса излишне холоден, но иначе не получается, слишком много внутри льда, сдерживающего ураган эмоций, - Наше отношение к Улве не касается вас ни коим образом.  - и нет, его нисколько не трогает её насмешливый взгляд и улыбка на темных губах. - И Герман прав, просить мы будем за неё, и только за неё, потому что она дорога нам обоим. За остальных же пусть просят те, кому они были дороги, если таковые имеются, конечно.

Глубоко вздохнуть, успокаиваясь. Пусть немного, самую малость.

- Что же до некоей щедрой души... полагаете, я бы стал спрашивать, если бы знал и так? - зимнее небо бесстрастно смотрит в золото чужих глаз, - Разве что, могу предположить. Девочка с темными глазами, чей колокольчик манит путников. Думаю, она может менять облик. - потому что иначе картинка не складывалась: к дому его привела женщина, внутри была девочка. А женщина исчезла. То, что он смутно помнил их вместе, могло быть лишь мороком.

- Полагаю, исполнив чьё-то желание, она получала доступ к его душе и... не знаю, кормилась жизненной силой? - короткий взгляд на Германа, лишь условно живого, при отсутствии дыхания и сердцебиения, - Или кормила демона? - осколки льда возвращаются к ведьме южных болот, - Я прав? 

О сделке он пока молчит - дочь Флемет так и не озвучила ни желаемого, ни условий. 

[Yambie 16 287]

Раз их отношение к девке никаким боком её не касается, то зачем мужчины вообще приходили, прося за неё, как у какой-то добренькой феи? Ибо само собой: ведьма спросит. Она капнет глубже любопытства ради и промолвит как есть. Явана хмыкнула на слова Миккеля, улавливая его внутренний гнев и в душе пируя пагубными эмоциями, что пожирали сейчас лекаря и пирата изнутри - каждый раз, когда речь заходила о маленькой красноглазой шлюхе, толком которая не умела думать головой и неразборчиво выбирала себе будущих любовников, купаясь в мужском внимании.

Ей повезло. Очень повезло.

Но молодость не вечна, а любовь хрупка. Если вернуть её к жизни, то однажды она захлебнётся в своих же слезах от несправедливости бытия.

- Умница, - промурлыкала Явана на догадку Миккеля, откинувшись на спинку скамейки. - Есть много разных способов поддерживать свою жизнь дольше отведённого срока. Преимущественно магических, само собой. Некоторые тевинтерские магистры прибегают к искусству магии крови, а морталитаси обращаются к магии духа. Ваша милейшая Доротея продлевала свою жизнь путём пожирания человеческой плоти, а потом сбрасывала с себя старую оболочку, - подобно ящерицы, - возрождаясь в новом теле. Обитатели Тени могут продлевать жизненный срок магов, - провидцев и целителей, некоторых самоучек, - если последние согласись, чтобы их души вошли в некий... симбиоз. Чтобы поддерживать своё бессмертие, Флемет использует своих дочерей. Но! - она приподняла ладонь. - На добровольной основе. И мои сёстры с этого также получают личную выгоду, - женщина пожала плечами и покачала головой. - Честно говоря, я долгое время не знала, почему эта девчонка исполняет желания кого попало, а ссылается всё на моё имя. Пока мысль не посетила такая же, как и у тебя, Констанций.

- Девчонка, - тихо начал Герман. - Кто она?

- Моя дочь.

 

 

Изменено 14 февраля, 2021 пользователем Yambie

[Диониза 3 111]

Вот же... ведьма. Неприязненно дернулся уголок сжатых в линию губ. Явана откровенно провоцировала его, снова называя этим именем. Вот только как-то реагировать на это Миккель не собирался. Давно уже не мальчишка, потерпит. 

И это, и похвалу - словно домашнего питомца по загривку потрепали. 

Услышанное же было... занятным. Но мысли сейчас занимало другое.

- Девочка желала, подобно матери, сохранить юность и бессмертие. - с легкой усмешкой резюмировал лекарь, - Что, в общем-то, неудивительно. Однако, всё это интересно, но чего же вы хотите от нас, миледи? - очередной бесстрастный взгляд коснулся расплавленного золота. 

Иначе на подобные разговоры можно потратить вечность.

[Yambie 16 287]

- Всё может оказаться даже гораздо сложнее, нежели ты можешь себе представить, Констанций, - улыбка с тёмных уст на время померкла, глаза она обратила к сиянию зонтика, что мерцал над головами троицы. - Что касается тебя лично… если честно, то ты конкретно бесполезен. А в связи с внезапно пробудившимся магическим потенциалом - ещё и ненадёжен, - выражение лица женщины сделалось наигранно печальным, но в следующую секунду она весело улыбнулась. - Впрочем, это поправимо. Ты, кстати, ведь не думаешь, что сможешь самостоятельно совладать с магией, что сейчас обнимает тебя, что ребёнок напуганный? Немногие подзаборники - особенно те, которые обнаружили в себе дар в достаточно позднем возрасте - выживают за пределами Круга и культур, где придерживаются куда более свободного взгляда обучения магии.

Герман нахмурил брови и украдкой посмотрел на Миккеля.

Если какие-либо выводы он сделал после недавней стычки с демонами и слов ведьмы, то только у себя в голове.

- А вот Оливьеро мне крайне интересен, ибо он один из тех, кто заключил сделку с моей дочерью - о, могу даже сказать, что он закрепил её - ради исполнения собственного желания. Следовательно, у него есть связь с ней, по которой я могла бы выследить её.

- Нет, нет, нет, нет! - помахал ладонями Герман. - Я не намерен больше быть мальчиком на побегушках, тащить свою задницу чёрт возьми куда, чёрт возьми ради какого исхода и сплёвывать червей, которые обглодали мою почку. Хочешь, чтобы кто-то побегал за твоей неугомонной девахой, проси Ксенона. Старик как раз в кресле сидит, небось, и надеется если не вернуть молодость, то хотя бы сдохнуть спокойно.

- На этот раз всё будет иначе, ибо вы заключите сделку со мной, а не с какими-то подделками и крысами, что прячутся в канализациях, - промурлыкала Явана. - Я могу снять с тебя твоё проклятье, Герман Оливьеро Ред, вернуть к жизни твоё тело. Я могу обучить тебя владению магии в кратчайшие сроки, Миккаэль Констанций фон Ландгер, обезопасив за это время от таких угроз, как храмовники и даже орден морталитаси. Я дам то, что вам нужно, а не то, что вы хотите. А взамен, когда придёт время, вы отправитесь на поиски моей дочери, - или того, что ею притворяется, - дабы вернуть её туда, где ей самое место.

- Мы не будем заключать с тобой сделок, - категорично рыкнул Герман.

- Вашу любимую женщину, разумеется, я тоже могу воскресить, - в золотых осколках души заплясали озорные демонята. - Только здесь вам прямо скажу: мёртвые должны оставаться мёртвыми. Дух обнял вечность покоя, которого ему не достигнуть в мире боли и слёз. Вы вернёте себе человека, которого любили, но возможные несчастья и горести, которые начнут происходить с ней после, будут на вашей совести. Не проклинайте меня за ваши желания, ибо своё рожденье они увидели в ваших сердцах, но не в моей силе.

Нависло короткое молчание, после которого Герман тихо спросил:

- Что… что с ней произойдёт, если она… воскреснет?

Явана пожала плечами.

- Горе и слёзы. Предательства и разочарования. Чувство нескончаемого одиночества и эфемерной боли. Всё то, что преследует каждого человека. Только она со временем понимать начнёт, что что-то не так творится в конкретно её бытие. Неправильно. Несправедливо. Как будто весь мир её возненавидел. Душа хрупка. Когда она падает в объятья тьмы, её трудно вернуть назад к свету.

Герман сжал пальцы в кулаки и опустил голову. Это слова, всего лишь глупые слова, но есть в них неоспоримая суть: прах мёртвых впредь развеять по ветру, дабы не возвращать их души в мир, где едва ли они были счастливы. То ли его эгоистичность? Нежелание примеряться с мыслью, что те последние несколько суток - единственный раз, когда он видел её.

Пожалуй, да.

Эгоистично.

Бессердечно.

- Я согласен, - хрипло произносит Герман, держа взгляд опущенным.

Явана теперь смотрит на Миккеля.

- Если ты не хочешь, то можешь уйти. С моим покровительством хватит и одного человека.

 

 

Изменено 12 марта, 2021 пользователем Yambie

[Диониза 3 111]

Тихий, прерывистый выдох сквозь сомкнутые губы. Как давно никто не называл его полным именем, напоминая о том, что было оставлено больше десятка лет назад... Возвращая к сути происходящего. 

Магия. 

Наличие дара, столь упорно отвергаемое сознанием, но неумолимо озвученное устами ведьмы. 

Невидяще смотрят вдаль застывшие осколки льда. Он не пустышка. Искорка вспыхивает где-то глубоко внутри, упруго тычется в грудь. Но прежние желания давно перегорели в душе, возвращаться, как и вновь доказывать что-то отцу, он не собирается. Из Алоиса куда лучший наследник и будущий глава семьи.

Падают в тишину насмешливые слова, впитываются в память, тонкими нитями вплетаются в хаотичный водоворот мыслей. 

Душа хрупка. Когда она падает в объятья тьмы, её трудно вернуть назад к свету.

Ведьма права, тревожить покой ушедших неправильно и несправедливо. Но сердце эгоистично не хочет отпускать, ни тепла рубинового взгляда, ни мягкого "Мика" из её губ... и отказывается принимать то, что подобное более не повторится...

Разум же возражает, намекая на желания самой души. Разве сам он не хотел бы покоя?..

Хриплый голос Германа обрывает мысли, отзываясь теплом внутри. Коротко взглянув на него, Миккель поворачивает голову к Яване, касается взглядом золота глаз. Он почти готов сказать ей, что уходит. 

Почти.

Улва вернётся к жизни, а остальное... вместо золотых глаз в памяти темно-карие, почти черные глаза испуганной малышки. Там, на чердаке горящего дома. Она просит помощи - но не нуждается в ней. И - нет, он вовсе не хочет найти её и спросить, отчего для своих игр та использует людей, а не порождений Тени.

Глупое желание, ведь об ответе не сложно догадаться. 

С живыми игрушками веселее.

А ещё есть проснувшийся в нём дар, что уже не усыпишь снова. Несостоявшегося некроманта не пугает возможная смерть, но без контроля над собственной силой он станет опасен для окружающих. И как раз этого не может допустить. 

Никак. 

- Я согласен. - негромко, словно далекое эхо слов рыжего разбойника.

Вместе пришли, вместе и вернутся.

 

[Yambie 16 287]

Люди. Эгоистичные и лицемерные создания. Добродетели как таковой не существует. Она в неё просто не верила. Нежные слова, под которыми тает лёд озлобленной души. Вспыхивающее пламя гнева и ливень кровавых слёз. Сие страдания, окончания которых ждёшь, но тропинка тянется всё дальше и дальше - не видно конца да края. Не видно утёса, одинокого дерева в свете весны и скамеечки, сидя на которой можно было бы застать рассвет.

Она их не упрекала.

Она ими и не восхищалась.

Глупые мужчины. И очень везучая женщина. Бездна в её сердце, когда один зеленоглазый мальчик увидит солнце мира сего. Когда отец родной бросит его мать и забудет подобно сладкому сну. Найдёт да примет женщину другую и ребёнка в свои объятья, вытеснив из памяти имена тех, о которых знал раньше.

В чём вообще измеряется человеческое счастье?

В любви как таковой.

Уверенности в завтрашнем дне.

В лике драгоценного человека: в его глазах, в его улыбке, в умеренном биении его сердца. И она некогда была глупой девчонкой падкой на побрякушки яркие и на внимание юношей. Грезила о чём-то простом, но тотчас тёплом на ощупь. Что-то понятное разуму и одновременно далёкое от привычных его знаний бытия.

Всё с вами ясно.

Явана хмыкнула, переводя взгляд от Миккеля к Герману.

- Пойдём, - говорит она мужчинам, вставая в полный рост. - Провожу вас, - тихо шуршит бархат, когда выходит из беседки и следует по узкому мостику без перил.

 

 

Изменено 28 ноября, 2020 пользователем Yambie

[Диониза 3 111]

Молча кивает, вставая следом. Провожает фигуру в черном взглядом, но, прежде чем пойти следом, делает шаг к рыжему разбойнику, на долю мгновения касается его плеча ладонью:

- Герман, - тихо зовёт, внимательно глядя в осколки бледной бирюзы, - Обещай, что о случившемся здесь никто не узнает. 

Потому что не желает никому сообщать о проснувшемся даре. Как не желает внимания Ордена и собственного семейства. 

Явана ведет их обратно, через пещеру, к лестнице. Вот только внизу нет замерзшего демона, хоть место явно то же самое. Игры Тени? Или огненный демон сбежал, сбросив оковы льда? Морщится чуть заметно, на миг прикрывая глаза.

Если верно второе, они еще непременно встретятся. 

 

[Yambie 16 287]

Герман в недоумении нахмурил брови. Не в его характера давать какие-либо обещания. Тем более такие, которые новоявленный маг сам может запросто похерить.

Пусть с ним и нянчится впредь ведьма болот Теллари.

- Я ничего не обещаю, - прямо сказал Герман, поскольку в Старкхавене задерживаться он не собирался, а в краях, которых уже почти семь лет считал своим домом, людям попросту не будет дела до какого-то подзаборника. К тому же что-то ему подсказывало, что в ближайшее время их ожидает затишье и свобода от козней избалованного ребёнка ведьмы.

Они идут к лестнице, собираются спускаться по неровным ступенькам вниз, как неожиданно следующий шаг оказывается полётом в чёрную бездну. Они падают и последнее что видят в просторах Тени, так это улыбающееся лицо Яваны.

До новых встреч, мессиры.

В следующее мгновенье Миккель и Герман падают с лестницы на чердак заброшенного дома на второй этаж.

- Вот… дрянь! - прорычал Герман, хватаясь обеими ладонями за ушибленный затылок и почти сразу замечает в себе перемены.

Боль. Ощутимая боль в затылке, спине и ногах.

Кровь. Оттенок крови свойственный живому организму.

Герман посмотрел на свои руки, на светлые линии вдоль запястий. Коснулся пальцами щёк и провёл ладонями по насыщенно-рыжим волосам.

- Улва, - шепчет, поднимаясь. Спотыкается, но идёт дальше, чтобы покинуть проклятый дом.

Только чтобы увидеть её.

Адаар к тому времени сидел недалеко от дома, прислонившись спиной к дереву. Голова Улвы покоилась на его коленях.

Сонные лучи солнца маячили за стенами города.

[Диониза 3 111]

Я ничего не обещаю.

Мрачно сузились окна души, наполненные зимней стужей, но Миккель лишь качнул головой, не комментируя сказанное. Не стоило вообще ничего говорить, не подумав. Герман скорее предпочтет забыть о самом его существовании, нежели станет делиться впечатлениями.

Однако, юмор у Яваны тоже был своеобразным. 

А очередной короткий полет с чердачной лестницы отозвался болью в ссаженных о неровные доски ладонях. Но значения это уже не имело - с того мгновения, как взгляд упал на рассветные лучи, льющиеся в распахнутую дверь ближайшей спальни.

Коротко взглянуть на рыжего разбойника, отмечая произошедшие в том изменения, и быстрым шагом направиться к выходу, едва ли не бегом преодолевая ступени лестницы вниз. 

Увидеть дорогое сердцу создание. 

Проверить слова ведьмы южных болот.

Утренний ветер ударил в лицо, взъерошил пряди растрепанных светлых волос, бросил сорванной листвой. Но баловство его осталось незамеченым - взгляд прикипел к мгновенно найденной фигуре неподалеку, более не желая видеть ничего вокруг.

В пару секунд преодолеть разделяющие их десяток шагов, с тихим вздохом опускаясь на колени рядом. 

Пройтись ладонью по медным локонам с прядями серебра, прежде чем, огладив щеку, прижать пальцы к шее, на миг задержав дыхание.

Пульс, ровный и четкий, тонкой ниточкой бился под кожей, без труда улавливаемый подушечками пальцев.

Уголки глаз опалило жаром, и мир на миг подернулся зыбкой стеной прозрачного хрусталя. 

Жива. 

Рвано вдохнуть, успокаивая дикий водоворот эмоций. Улыбка тронула губы, теплом отражаясь во взгляде, скользящем по бледному, несмотря ни на что прекрасному лику. Ему любоваться им не так долго, пока не подоспеет рыжий ревнивец.

Но эти мгновения сейчас принадлежат ему одному.

 

 

 

[Yambie 16 287]

- Что вы наделали?! - прорычал Адаар с недовольным отблеском в серебре глаз, схватив запястье игнорирующего его лекаря и до боли сжав с риском вывиха кости.

Жива. Но какой именно ценой?

Тал-васгот не разделял радости Миккеля. Не собирался разделять оную эмоцию и с Редом, но когда он увидел его, то в ожившем взгляде слияния дремучего леса да непокорного моря увидел тоску и обиду, отчего отпустил руку врачевателя.

Что случилось?

Он хотел посмотреть на неё. Хотел услышать её голос. Он спешил к ней, но его опередили. Сердце болезненно защемило, а сознание посетила горькая мысль, которая вбила роковой гвоздь в стену наивности, разбивая вдребезги некогда до упрямства цельную конструкцию.

Я не нужен был в течение тех семи лет. С какой радости я буду нужен сейчас?

Он смотрел со стороны. И отчётливо понимал: он здесь лишний.

- Адаар, - обращается Герман к безрогому, - отнеси, будь добр, Улву назад в лечебницу. В комнату Миккаэля. Как выполнишь, буду ждать тебя у городских ворот.

- Э… ты разве не пойдёшь тоже в лечебницу? - задаёт Адаар вопрос, ответа на который вслух не получит.

Герман уходит прочь, покидая пределы заброшенного дома. Адаар, нахмурив брови, осторожно берёт Улву на руки и говорит Миккелю:

- Ну... пойдём.

[Диониза 3 111]

Боль отрезвляет, голубые глаза вскидываются к озерам серебра, но ответить он не успевает. Адаар поворачивает голову, мигом позже отпуская его запястье, и Миккель оборачивается, не вставая.

Но сказать вновь ничего не успевает, лишь приоткрываются губы, да взгляд наполняется недоумением, провожая спину уходящего рыжего разбойника.

Он что, вот так просто уйдет?..

Вопрос безрогого звучит эхом его мыслей. Мигом позже приходит понимание, что ответа они не дождутся.

Адаар поднимает Улву на руки, и Миккель встаёт следом, все еще бездумно глядя туда, где за поворотом скрылся Герман. 

Легко кивает на слова кунари, неторопливо двигаясь рядом, взгляд касается медных с серебром прядей рассыпавшихся по плечу Адаара волос, вновь скользит по проулку, скрывшему ушедшего.

- Адаар, - зовет, останавливаясь, - Давай мне Улву. Догони Германа, она расстроится, не найдя его рядом. 

[Yambie 16 287]

Да вы издеваетесь! Иди туда, сходи туда, отнеси недавно-мёртвую бабу в кровать лечебницы, часть здания которого на добром слове держится, догони рыжего хрена, ибо та самая баба расстроится! Цетус немилосердный, если его гоняли на "Утренней заре", то это всегда было по делу: гаркнуть на лентяев, дать подзатыльник отлынивающему юнге, встать за штурвал, залатать дыры в трюме, привести в исправность фокмачту, гротмачту, натянуть реи, перенести на борт судна запасы еды и воды, а покойников пустить на корм рыбам после очередного кровавого рейда, а не проводить с ними ритуалы и таскать по проклятым местам мира сего.

- Я вам двоим не мальчик на побегушках, - устало говорит Адаар, поворачивая голову к Миккелю. - Если хочешь, чтобы Ред вернулся и застал её пробуждение, то ты и иди. Убеди, если получится. Меня-то он точно не послушает, - честно сказал он.

Ибо серьёзно… Ред не какой-то там маленький ребёнок, которому нужно вытирать сопли, успокаивать и убеждать. Раз он принял такое решение, - не попадаться на глаза Улве после её пробуждения, - то так и быть.

[Диониза 3 111]

Тихо вздыхает, качнув головой. В зимнем небе глаз цветет задумчивость, и ещё что-то, совершенно нечитаемое.

- Извини, - тихо отзывается, вновь переходя на неторопливый шаг, - Ты прав. Но меня он не услышит и подавно. - взгляд опускается вниз, скользит по неровным камням мостовой, прежде чем вернуться к озерам серебра, - Ты можешь просто отдать мне Улву и идти к нему. Или донести её до лечебницы тебе так принципиально?

[Yambie 16 287]

Адаар какое-то время смотрел на Миккеля в молчании, изучая аккуратные черты лица.

- Может… в этом как раз проблема? - тихо говорит тал-васгот, позволяя своему потоку мыслей реализовываться в словах. - Ты не замечаешь никого в своих глазах, когда видишь её. Как будто… боготворишь. Боготворишь с неким фанатизмом. И сейчас говоришь отдать её тебе в руки, как какую-то вещь. Вещь, которую ты хочешь видеть только возле себя, а не с кем-то другим. Особенно с Редом, - Адаар закрыл глаза, ещё раз вздохнул. - Не знаю наверняка… возможно, такие отношения у вас считаются нормой, но на её месте я ощущал бы себя так, как будто меня душат.

Безрогий покачал головой.

Не его дело. В этой истории он лишь наблюдатель. Говорит, что думает и значения по итогу сие имеет никакого.

Тело женщины он передаёт в руки лекаря, а сам быстро уходит, чтобы догнать Реда.

[Диониза 3 111]

Распахиваются в изумлении прозрачные голубые глаза. Неужели со стороны это выглядит именно так?.. Никогда он не считал её вещью, никогда не пытался встать между нею и кем-то другим... Вот только подобрать слова снова не успевает - Адаар отдает ему Улву и уходит столь быстро, будто за ним гонятся все демоны Тени.

А он всего лишь хотел сказать, что Герману сейчас лучше не оставаться одному...

Тихий вздох уносится ветром.

Взгляд падает на безмятежное лицо спящей на его руках Улвы и губы трогает улыбка. Ведьма южных болот была права, говоря о его желании быть красноглазой не только другом. Не хватало лишь желания самой Улвы, которого, он знал, не возникнет.

В лечебнице почти тихо, дежурный медик встречает его вопросительным взглядом и Миккель отрицательно качает головой в ответ. 

Помощь ему не нужна. Уже нет.

Вновь открыть дверь плечом, опустить драгоценную ношу на постель, аккуратно закрыть дверь, и вернуться, присаживаясь на край кровати. 

Ожидая её пробуждения.

Думая, как объяснить отсутствие её вспыльчивого брата. 

И ответить на прочие вопросы, которые у неё непременно возникнут.

[Yambie 16 287]

Она проснулась ближе к полудню. В груди ныло, в воздухе улавливался запах спирта, смеси целебных трав и овощного супа. Она очнулась с чувством, будто потеряла что-то - нечто очень ценное и дорогое её сердцу. Это сильно напугало её. Заставило раскрыть веки и тут же сощурить, приподняв перед собой ладонь, когда встретит свет солнца и неба.

Прикрыла ладонями лицо и вздохнула, чуть приоткрыв губы. Оперившись на локти, попыталась встать, но голова пошла кругом и затылок её мигом вернулся назад на поверхность мягкой подушки.

Раздражённо поморщилась, осмотрела комнату, в которой находилась.

- Frère?

[Диониза 3 111]

Утро вступило в свои права, а он так и сидел, глядя, как возвращаются краски жизни к бледному лику. Надо бы, наверное, сходить за завтраком, вот только оставлять Улву одну не хотелось.

Еще все же стоило умыться и переодеться. Чистая рубашка есть, а с верхней одеждой что-нибудь решит. Потом.

День пришел на смену утру, томя душу ожиданием.

- Frère?

Тихий вздох вторил её словам. Проснулась. Улыбка тронула губы, Миккель отошел от окна, где стоял уже без малого час, пересек комнату, присаживаясь на кровать.

- Его здесь нет, mon cheri, - тихо произнес, глядя в рубиновые глаза. - Думаю, он уже покинул город. Прости, я не знал, что он так поступит, увидев меня рядом с тобой... Не вставай, тебе пока лучше еще немного полежать. И не волнуйся за брата, Герман в порядке, проклятья на нём больше нет.