FOX69

- Эй, - всё те же слова и почти всё те же движения, когда Минерва подошла к Рино, предлагая залатать раны. - Давай помогу. От помощи он не отказался, послушно ослабил ремни нагрудника, предоставляя доступ к глубокой ране. - Ты себе бы помогла сначала, а то нас и лечить некому будет. А где научилась-то перевязкам? Я сколько себя помню воюю. А вот повязку правильно наложить не могу.

Почему-то он не удивился увидев пропавшую бандитку. Сам был таким. Неуправляемым и безрассудным. Уходил от одних, а возвращался к другим. Чья дающая рука щедрее, там и теплей. И уж точно для бывшего беспризорника не стало бы внезапностью, если бы мелкая уже пристроилась в попутчики к потрошителю. Он бы не осудил. Ещё нет семнадцати, а всё тело покрыто шрамами. К тридцати годам с этой тушки кожу без усилий не снять. Клеймёный ухмыльнулся, представив, как бы злилась Валта, с трудом препарируя контрактуры и спайки. Снова привычная боль, снова кровь, снова слабость. А мысли далеко от нынешних проблем набухших жиром империй. Ему настолько безразличны политические дрязги, что сейчас от побега удерживает лишь обещание той, за которую он отдал бы жизнь. Рино устало махнул Анку и малОй, бросил взгляд на Петро и Айседору, и присел на садовую лавку, наблюдая за догорающим поместьем.

Для полноты картины развернувшегося пламенного апокалипздица не хватало только нескольких головорезов и полноценной драки. И её им обеспечила новая порция наёмников. Гном растерянно остановился и машинально выхватил топоры. Ему уже казалось, что они блуждают по замкнутому кругу, а следом им на пятки наступают люди в масках, численность которых его компаньоны тщетно пытаются уменьшить. Вокруг клубился дым, резало глаза и приближающийся жар раскалял доспехи. Господа наёмники, а не переместиться ли нам?.. Он успел додумать, как обнажённые клинки противников блеснули на расстоянии вытянутой руки.

- Стойте! - затормозил Рино у самых дверей. Он оглянулся в поисках бадьи для мытья. Хвала Камню, Андрасте и Эванурисам! Она была не пустой. Женщины. Всегда им под рукой нужна вода. Сейчас, он с благодарностью вспомнил об этом природном пристрастии большинства представительниц слабого пола. - Давайте плащи! Намочим их, - поспешно прокричал он сквозь усиливающийся шум и треск, уже скидывая свой плащ в большую лоханку. - Мочите одежду!

Как жаль, что всё хорошее так быстро кончается. И их душевный разговор, и дружеское участие, и мечты о планах на будущее. Внезапный грохот, топот ног и крики "Пожар! Горим! Спасайся кто может!" разрушили идиллию дружеской встречи. Единственное о чём Рино не жалел, выскакивая в объятый пламенем коридор, так это о надетых новеньких доспехах, которые они с Петро решили примерить, дабы оценить работу мастера. Может быть поэтому, благодаря жаростойкому материалу, бушующий огонь лишь облизывал стальные пластины, не причинив гному вреда. - Барзул! Что случилось-то? Вроде как взрывы? - кричал он Петро на ходу, пока они бежали к комнате бледной госпожи. - Осторожней! - клеймёный попытался оттолкнуть рыжебородого от падающей гардины, но в ту же секунду горящие портьеры накрыли их с головой.

- Так сиди, - улыбнулся Рино, увесисто приложив друга по плечу крепкой ладонью. - Вон сколько места. Хочешь сиди, хочешь лежи, хочешь стои. Для меня тут прям королевские хоромы. Рино затянулся уже из общей трубки, посмотрел на рыжую голову и предложил, особо не надеясь на взаимность. Хотя, чем демон не шутит. - Слушай, маз... так если ты решился расстаться с ней, то это, в пираты не слабо податься? Чего ты на эти глубинные тропы лезешь? Ничего там нет для души. Разруха только и иссохшие кости в тейгах. Мрак и вонь порождений. Да опасность на каждом шагу. То пауки вылупятся, то старый коллектор прорвёт, то метан ухнет, то порождения на свидание пригласят. Не ходи ты туда. Оно, как в один конец, путь твой будет. А? Пошли со мной. К океану. А то кто же меня контролировать будет по грамматике. Х

Мальчишка на минуту задумался, участливо воспринимая каждое движение собеседника, не ослабляя дружеского крепкого касания. Много ли мудрости и опыта в неполных семнадцать лет, достаточно ли нужных слов, чтобы утешить, подбодрить, подсказать? - Может, это покажется странным, - как-то неуверенно начал пыльник, - но я видел таких людей. Видел, как режут свою плоть. И получают от этого удовольствие. А потом... так же режут чужую. И тоже - удовлетворяются. Так не одна твоя Дора такая, - сказал он так, словно этот факт должен был непременно помочь рыжему справиться с нахлынувшими проблемами. Он вспомнил свой седьмой день рождения и ровные, одинаковые разрезы на предплечье той, которая два года назад хотела его сжечь в лавовом коллекторе. Его хватают за шиворот и суют в руку окровавленный нож. "Режь себя!" "Зачем?" "Это приятно". "Это больно". "Режь, сучонок!" "Я боюсь". "Слизняк! Режь! Иначе, я тебе нос отрежу!" Дальнейшие события он помнил плохо. Только до сих пор в памяти крупные алые капли часто капали на уже застывшую почти чёрную кровь. К горлу подступала тошнота и отвращение. Даже спустя столько лет. - Раз она делает так, то нравится ей, - тихо произнёс бывший беспризорник, не зная верные ли подобрал слова. - Эээ... тем более, что, ну... она заставляет мужчин и женщин... так ей это... с ним-то хорошо... - более детально выразить мысль у юнца, не искушённого в сексуальных садистских наклонностях, не получилось. - А вот, смотреть на всё на это я бы не хотел. Удовольствие можно получать хоть от нажьего дерьма. Но кто сказал, что окружающим это должно нравиться. Мне жаль, Петро. Но вряд ли ты её изменишь, думаю. Ты можешь изменить только себя. Или... будущее. Для себя. Херовый из меня утешитель, да? - с грустью усмехнулся Рино и потрепал дружеское плечо.

- Эй... - таким своего нового приятеля пыльник ещё не видел. Всегда рассудительный, спокойный, весёлый и жизнеутверждающий в тон бодро торчащей рыжей бороде. Сейчас, он напоминал некогда холеного кота, которого нынче вышвырнули из дома за ненадобностью, предварительно поиздевавшись над питомцем. Осунувшийся, подавленный, обиженный. С невысказанной болью и отчаянием. - А ну-ка, - широкая ладонь легла на плотное плечо счетовода. Чувствительно сжала и основательно встряхнула, чтобы вернуть хоть толику оптимизма. - Держи, маз, - в руки Петро втиснули дымящуюся трубку. - Затянись. Полегчает. Клеймёный заглянул в зелёные глаза друга, где поселились страх и растерянность. - Рассказывай. Раз уж начал. Что там у тебя с ней? Почему она чудовище?

За всеми делами он добрался до дверей в комнату Рино весьма измотанным, обмахивая рыжую свою бороду и раскрасневшиеся щеки, с усталым уже с утра затухающим взглядом невысказанного чувства вины. Постучал и, машинально нажав на витую ручку, ввалился в открывшийся дверной проём. - Атраст вала, маз! - клеймёный поднял руку с дымящейся трубкой. Он по-прежнему сидел на подоконнике и пялился в мельтешение непрекращающегося снегопада. - Чем ты по ночам занимаешься? - подавил смешок Рино, оценивая потрёпанный вид приятеля. - Опять трудился на благо искусства?

В кои-то веки он сидел в собственных апартаментах. Не в хартийской казарме, не в пыльной ночлежке подгорода, не в засаде мрачного блокпоста глубинных троп, а в собственном уютном уголке с занавесками, чистой постелью и большим тазом тёплой воды. На столе лежали новенькие доспехи, которые подарил старый кузнец в благодарность о найденной дочке. Рино не считал заслугой случайность, ибо специально их группа пропажу искать не собиралась. Но. Если уж так случилось, то не отказываться же. К тому же, крепления сочленений брони были универсальными и могли изменить размер под любую фигуру, будь то эльф, гном или человек, стоило ослабить ремни и вот тебе уже требуемый размер. За окном сыпал первый снег, тонким марлевым слоем накрывая всю грязь и нечистоты улиц. Воздух из распахнутого окна был свеж и пропитан первым морозцем. Неуёмная детвора уже примеряла коньки, с хрустом проваливаясь в подмёрзшие лужи, сновали стайки синиц, слышался смех и заливистый лай собак. А на Лломерине сейчас лето. Там всегда лето. Яркое солнце, горячий песок. И свобода. Бескрайние океанские просторы Амарантайна. Такого далёкого и такого желанного. А ему казалось, что их миссия подходит к концу. Но нет. Шансы найти посла оставались. Он уселся на подоконник, достал трубку и вытянул кисет, да так и замер любуясь сверкающей белизной, представляя, как накатывают пенные буруны прибоя на белый песчаный берег.

А скажи, маз, приходилось ли тебе путешествовать верхом на боевом наге? - На боевом-то? А кааак же, - хохотнул клеймёный. - Бывало запряжёшь нага и в бой. Если под молот попадёт, то отбивная на обед будет. Ну, а если под топоры, то котлета. Он снова рассмеялся и добавил: - Не знаю, кто там в Орзаммаре на боевых нагах рассекает по тропам, но вот на бронто и тазмедамах* катаются регулярно. И караваны водят и гонцов с блокпоста на блокпост отправляют. *глубинный охотник Х

Попрощавшись со смирившимся отцом мелкой, гномы вышли из душной кузни наружу. - Эх, жаль, что нам расстаться придётся так скоро, - с досадой проговорил Рино, задирая голову к ясному небу. - И не успеешь ты мне всё про буквы рассказать. Когда уезжать-то собираетесь с миледи? Вроде как мы закончили тут. Не считая тех загадочных масок, конечно.

Ну что ж, "сокровище отбитое на голову", придётся папаше твоему сникшему пообещать. - Провожу, нам вроде как по пути, - сказал юный гном. - Да и должен я ей. Не переживай, мастер.

Ах, вот как. Значит, нарисовалось чадо. Вот куда пропало из таверны. В родной дом всё же потянулось. Оно и к лучшему. - Так, значит... сказала она, что уходит, - Рино оглянулся по сторонам в поисках бандитки. - Ясно. Ну, если утешит тебя то, что я обещал с ней пойти, то знай. А куда идёт-то сказала?

Товарищ кивнул в подтверждение. Что, мол, нашлась. И даже решил прикрыть мелкую шалопайку. - Жива-здорова, да. Сказала, что домой наведается, - и добавил, - при случае. И чтобы поддержать отца перед скорым расставанием с чадом, воздал должное боевым заслугам разноглазой: - Боевая она у тебя. С зубами. Да на язык острая. Целительница добрая. Такая нигде не пропадёт.

- А и правда! - поддержал Рино друга. Стукнул кружкой о кружку, опрокинул остатки пива и соскочил с табурета. - Ну их на хрен этих баб! Под Горой шлюхи пыльные, на поверхности и в море гномок нет. Так что и расстраиваться незачем. Идём. Вернём тачку. А потом, ты мне ещё другие буквы покажешь, а я запишу. Ладно?

- Конечно. Они ко мне в очередь выстраивались. Все непорочные. Эх, маз, не тот я, кто нужен таким непорочным-то. Да и мне. Как-то я бойких больше... э... не то чтобы среди них не встретишь непорочных, но да не так уж много мне их и встречалось, по правде сказать. В некрополе-то не загуляешь. А так, да, нравятся они мне, бойкие. Такие, которые знают, чего хотят. Вот вроде Малик твоей. - Да не моя она, - отмахнулся Рино, сдувая с вырезанной "К" мелкую стружку. - В смысле... моя. Ну, не в том смысле моя. Ну, ты понял. Она мне... - он задумался, вспомнил их расставание, поцелуй в макушку. Где-то в груди нудно защемило и защипало в одном глазу. - В общем, если бы не Малик, меня бы не было. Моя жизнь в пять лет должна была закончиться. Она не дала меня сжечь и не раз вытаскивала из такой задницы, что Мёртвые рвы Бонаммара Алмазными залами покажутся. Она и в Хартию меня забрала. И драться научила. И... жить, чтоб не сдаваться никогда. Да и есть у неё... один кнурлаг. Курембад. Разведчик, то есть. Из "Мёртвого легиона". Говорят из касты воинов он, из самого Дома Медра, того который Эдуканам на верность присягнул и до сих пор служит. А вот чего в "Мёртвый легион" попал никто не знает. Малик тоже не говорит. ... - Ну а ты? Какие девки тебе больше по душе? - Мне-то, - усмехнулся пыльник и над краем чёрной татуировки вспыхнул румянец. - Да не знаю я, - он смутился ещё больше. - Выбирать-то не приходиться. Да и не много у меня их было-то. Всё больше шалавы пыльные себя предлагают таким, как я. Те, на которых без страха смотреть нельзя. А в борделях... ну... эльфки мне не нравятся. Больно хлипкие. Посмотреть не на что. Люди несуразные какие-то. Кунарихи задавят, думаю, - он рассмеялся. - Так что, кнурлаф в самый раз. Но мало их на поверхности в подобных заведениях. А чтоб пару найти... этого мне не надо. Я о другом мечтаю. И в этих мечтах места жене с детьми нет.

Рино кивнул, впитывая всё новое, как иссохший в жару песок тянет на себя воду. - Так какие ж они верующие, если о порочности спорят, - сделал он вывод после рассуждений и объяснений учителя. - Видал я тех верующих в Вал Руайо. Фанатиками их называют. Девство Андрасте для них святое. Но какая же девка непорочна при муже останется. Или я совсем в непорочности не разбираюсь. Следующим пунктом приобщения к грамоте была ножка от стула, поднятая с пола и приспособленная для записей и закрепления изученного. Вынув из-за голенища сапога увесистое лезвие, Рино принялся вырезать буквы и произносить их названия. - Петро, - прервался почти философским вопросом пыльник на середине домашнего задания, - а у тебя была непорочная девица?

- Ты случаем не шибко верующий? - Я то? - уточнил Рино, не представляя, что в пыльнике можно заподозрить истово верующего. - Верю, ага. Вот что вижу, в то и верю. Если увижу Дух Камня, так поверю. И Андрасте так же, с Создателем. Вот в топоры свои верю, - он похлопал ладонью по обуху, - вон в ту колбасу, которая на сковороде шкварчит, верю. А чего тут написано? Эн. Дэ. Эс. Тэ, - повторил он, запоминая написание букв и соответствующие им звуки.

Клеймёный старательно повторил каждую букву, накорябаную меж хлебных крошек, тыча пальцем вслед за учителем. Прочёл несколько раз. - А наоборот... это как же будет? - активировался пытливый ум. - К. У.уу. Р, - с усердием прочёл ученик, потёр нос, отодвинул тарелки и продолжил: - В. А.аа. Несколько секунд ему потребовалось, чтобы сложить разрозненное, и он победоносно заорал на всю таверну, делясь со всеми постояльцами первыми успехами в учёбе: - КУРВА! Засиявший в глазах азарт тут же угас, когда на коротконогую парочку оглянулся весь зал. Поёрзав на табурете, ученик прикрыл широкой спиной обучающий материал и тихо спросил у наставника: - Правильно, да?

- О! - воскликнул Рино, узнав, что образ Петро запечатлили на полотне. - Теперь, тебя ещё в мраморе изваять осталось, как Совершенного, - заржал хартиец. Кинул в рот последний кусок, прожевал и вытер губы кожаным наручем. - Тачку... да надо бы вернуть. Может, пойдём, отвезём? А потом, куда ноги поведут. Как там улица? Дю-Ко-тов-васи, - выговорил по слогам мудрёное орлейское слово. Немного подумал, потёр лоб, виновато улыбнулся. - Хотя... знаешь, ну его этот бордель. Успеется. Ты ж мне обещал кое-что. Помнишь?

- Да раны, как раны. Пяток шрамов к коллекции. А Минерва вчера, как перевязала меня, так и ушла, - ответил Рино, отрывая от хлеба румяную корку. - Не знаю куда подалась, - он макнул мякиш в мясной сок и закинул в рот. - Она не больно-то разговорчива. А я не очень-то любопытен. Может вернётся ещё. Ей из Вал Форэ слинять надо. Без разницы в какую сторону. Так обещал я её до Лломерина проводить, а она нам в бою помогла, как видишь. Чистая сделка. Да и проще в паре-то добираться. Она боец хороший. Значит, к искусству приобщался... яяясно... - протянул Рино, хоть ясности в объяснениях Петро и на медяк не наскреблось. - А я думал ты в борделе так потрудился ночью. Значит, не дошёл... Так может, это... дойдём? - клеймёный незаметно подмигнул другу. - Пока тут господа просыпаются, да разговоры разговаривают.

- Один, ага. А ты чего такой? - клейменый отрезал от куска жирный ломоть свинины и сунул в рот прямо с ножа, которым разделывал мясо. - Замученный, - определил он качественное состояние приятеля. - Вчера после боя бодрее был. Словно ездил на тебе кто ноч... Хех, - усмехнулся Рино своей догадке. - Или ты на ком катался, маз? А ну, колись! - толкнул он плечом рыжебородого.

Рино вновь поблагодарил свою нежданную сиделку за оказанное внимание, хотя не совсем понимал, зачем юная бандитка обременяет себя милосердием. Или она таким образом выдает ему кредит, который обеспечит ее будущее? Что ж, разумно. И по хартийски предприимчиво. Путешествовать до Лломерина им не один день. Проводив "пропащую" долгим взглядом, гном почти сразу уснул. Утро встретило его: прямыми солнечными лучами, прорвавшимся в комнату сквозь прореху в занавеске, выстиранной, сухой одеждой и аппетитными запахами с кухни. Свежие раны беспокоили намного меньше стараниями Минервы, а вот желудок, не получивший вечером утешение в виде полновесной кружки местного пенного, бунтовал голодными спазмами. В обеденном зале "Красного солнца" гном появился ещё до полудня и, заказав на завтрак кусок мяса, - и нечего так откровенно пялиться, мсье, гномы так завтракают, - принялся за долгожданный хмельной напиток. За победу он не рискнул поднимать тост, а вот за скорый отьезд выпил. Только бы с кем разделить свою трапезу? Он оглянулся на незнакомых постояльцев, поискал рыжую бороду, антиванский плащ, седую голову и даже два разноцветных глаза. Но все его знакомцы, кажется, ещё почивали или были в бегах.