Таб

СОФИОЛОГИЯ, ЧАСТЬ 2 "Знаете, я думала, что смогу вытащить их всех за собой. Не знаю как. Как-нибудь. Но я не могу. Сил совсем не осталось. Себя-то спасти не смогла, что про других говорить. Столько раз резала вены, и всё по новой." "Но ты продолжаешь бороться. Веришь во что-то. Пытаешься. Разве этого мало?" "Но ни во что я как раз и не верю. Вы про себя мне сейчас рассказываете. И даже вы сдались. А я даже не знаю, кто я такая. И зачем я здесь. И к чему всё это вообще. И будто бы не сама всё это решила, знаете. А я просто хотела тепла. Чтобы обняли. Вытерли слёзы. Чтобы любили. Но сама от этого пряталась. Сбегала. Боялась открыться. Думала, что спасаю мир, но губила того, кто всё это время был рядом. Хотел стать ближе. Думал, что я хорошая. А я смотрела в сторону, искала кого-то другого, ждала чего-то ещё. Ничего во мне хорошего нет. И когда он поймёт - сам уже ничего не захочет." "Но ты не знаешь" "И вы не знаете. Я ведь скрывала, какая я на самом деле. Какой #$@дец у меня в жизни и голове. И когда я умирала и он узнавал - всё всегда катилось в пропасть. С чего бы чему-то быть иначе? "Ты ведь что-то поняла. Сделала выводы. Готова меняться." "И толку? Всё опять повторится. Как и до этого. Как и каждый раз. А теперь последняя попытка. Всего одна единственная. Я не знаю, что там будет, мир уже рушится. И если я облажаюсь. А я облажаюсь. То уже точно всё. Ничего не исправить". "Попробуй. Если правда жалеешь, то попробуй. Если правда любит, то поймёт. И примет. Даже такую". "Знаете, я и правда не хочу никого спасать. Не могу. Не хочу. Тошно. Это плохо? Я плохая?" "Нет. Ты - это просто ты. Тебе не за что себя винить." "Я хочу убежать. Закрыться в своей комнате. Спрятаться под одеяло. И когда мир будет рушиться, и мы начнём падать в бездну, чтобы он держал меня за руку. Зная, какая я на самом деле."

- Ну конечно нет, - звучит тихий полушёпот Сони, почти теряясь в монотонном завывании ветра, гуле машин, чьих-то шагах по обледенелой улице. - Я ведь правда умерла, Саш. - из него пропадает всё веселье. - И ты понял, что толком меня и не знал, хоть и дружили мы столько лет. Всегда что-то скрывала. Всегда себе на уме. - Только печаль. Бесконечная печаль голубизны. - И вот ты не выдержал. И вот мы здесь. - колорит этого мира. Цвет её глаз. Бросаешь взгляд, подбирая рубашку, штаны. Впереди долгий утомительный промозглый учебный день, обледенелые деревья царапающие купол неба сквозь большое северное окно, щебетание птиц, полное слухами О тебе. Может быть, всё ещё, и о ней, но ты уже не уверен. Время летит быстро, всё забывается. Могильный холм припорошен снегом, никто не несёт к подьезду голубые лилии. Некому докопаться до правды. Точно не о вас. Бросаешь взгляд - речь всё о том же - не только цвет глаз, ещё и улыбка, грусть, источающая теплоту. Теплота, светящаяся изнутри грустью. Тоска о несбывшемся. Грёзы о невозможном. Цвет надежды. - Правда хочешь, чтобы так всё и осталось? - спрашивает она ещё тише. Шёпот растворяется в шуме батарей. Гуле шагов на верхнем этаже. Кухонной суете. - Я ведь могу. И она исчезает, оставляя пустой подоконник. Нетронутый след пыли. Снежинки, танцующие в голубоватой заоконной дымке. Неподвижное спокойствие зимы. Сжимающая сердце тоска. Зашкаливающая отсутствием человека. И она не появляется. И её нет. Всё ещё нет. До сих пор нет. Даже сейчас.

И это снова случилось - поддаться сладострастному порыву, нырнуть с головой в кровавый омут, зная о том, что это - точка невозврата, но не первая и не последняя, а лишь ещё одна, и потому лишена сущности. Ощутить, как желание переступить черту становится нестерпимее, и ты теперь - облаченный в плоть голод, всё вокруг - вихрь, написанный всеми оттенками красного, человек - не более чем кровоточащее мясо. Отдаться желанию, потеряться в нём, перестать быть, надрывая кожу и сухожилия, лопая сосуды, ломая суставы. Стать одним целым с алыми цветами крови и плоти, стекающими по губам и подбородку, соединить дыхание с чужим криком, растворяясь в запретном удовольствии, которому нет равных. И это случится снова - ощутить, как сладострастие гаснет, и всё проваливается в омут мучительной тяжести, пульсирующей в такт сердцебиению. Мир - отдельность кадров панически суженого поля зрения, красное на чёрном следов сделанного посреди подрагивающего пламенем свечи смазанного образа мира. И трепет удовольствия, охвативший тело, сменяется спазмами ужаса осознания себя и рвотным позывом нестерпимого отвращения к совершенному. Сбивчивое учащенное дыхание. Липкость пота. Размазанная по лицу и пальцам кровь. Скрутивший желудок порыв исторгнуть из себя следы кровавого пира, но невозможность отменить свершенное - лишь ещё большая мучительность, нескончаемый круговорот закольцованных мыслей и чувств посреди осквернённого храма. И полумрак ночи. И лёгкое колебание ветра. И истерзанное тело у твоих ног, и звуки чьих-то шагов, тихо шелестящие в коридорах. И кто-то наблюдающий за всем, что случилось. От и до. Ещё одна невинная жизнь. Ещё одна невозвратная точка. И вновь нога зависает над пропастью. "Я не знаю, кто я. Но - это просто потоки дхармы. Сосредоточься на дыхании и наблюдай. Ничего не закончилось." Всё замирает. Становится ненастоящим. Как образы на касании света и тьмы. Но вот ты дышишь. И чувства стихают. Решётка, сочащаяся луной. Твердое осознание: слишком много красного. Тебе не утаить труп и не замести следы. Можно только бежать. Бессущностные феномены пустотной реальности. Наблюдающий анатман тебя. И мысли вспыхивают в звёздной пустотности ночи, холодные и лишенные омрачений. Пока есть дыхание, всё ещё можно исправить. И ты - как лезвие, блестящее в ночи отражением мира, глядящего в самого себя, Устремляешь острие воли на решетку, пытаясь высадить её отточенным порывом движения тела. Не бежать - отступить. Чтобы вернуться в бой с новыми силами.

СОФИОЛОГИЯ, ЧАСТЬ 1 "И что мне вообще делать? Остался всего один цикл, и если я опять облажаюсь, то всё. Плохая концовка." "Начнём с того, что ты уже знаешь. Выкладывай по порядку." "Всё вокруг - ненастоящее. Мой город, моя жизнь, моя история. Что-то вроде зависшей видеоигры, которая вертится по кругу. Повторяется раз за разом. И с каждым повтором отрезок становится всё короче, ситуация - хуже, игра ломается всё сильнее. И когда всё дойдёт до предела, случится что-то очень-очень плохое" "Я бы объяснил всё другими словами, но суть ты уловила верно. Продолжай." "И большинство ничего больше не знает. Но... я смогла попасть на секретный уровень с пасхалками от разработчиков. То, что снаружи циклов. В хрустальном шаре Снежной королевы, где она держит нас всех в плену. Я даже не знаю, кто она, на самом деле, и зачем это делает. Но, кажется, просто не может иначе. Это правила игры, и пусть для нас она почти всемогущая, Королева тоже играет по правилам. Наверняка, думает, что всем так лучше. Она ведь неплохая, я теперь знаю." "Но и это не всё, верно?" "Не всё. Есть и другие уровни. В смысле, совсем другие. Но и они как-то связаны с нашими. И то, что происходит на одних, отражается на других. Самым причудливым образом. Непонятно, где причина, а где следствие. Непонятно, работают ли тут вообще эти понятия. Всё связано со всем, и одно перетекает в другое. Как ЛСД-трип, если вы когда-нибудь пробовали." "Нет, но я понимаю о чём ты." "Вот один из уровней, прямо сейчас какой-то мужчина набирает этот текст на своём ноутбуке, и для него я - выдуманный персонаж в текстовой игре. Он придумал меня, пишет, что я думаю, делаю и говорю. И я понимаю, что, на его уровне это чистая правда" "Но не единственная." "Нет, не единственная. Вот уже женщина читает то, что он написал, и я вижу, как она улыбается, сидя за компьютером. И если я приложу немного усилий, то она что-то почувствует. Может быть мой взгляд. Может быть присутствие в комнате. И даже для них я стану больше, чем выдумкой."⠀⠀ "Ты вышла на метауровень." "Не совсем. Я могу заглянуть туда, в разные точки времени и пространства. Могу постучаться, привлечь внимание, попытаться что-то сделать. Но совсем немного. Я всё ещё здесь, в плену, но даже если бы вырвалась...." "То что?" "Стала бы круче Снежной королевы, смогла бы прыгать с уровня на уровень, делать, что мне вздумается. Но зачем? Это всё ещё игра. И правила у неё те же. Я люблю игры, но пора заканчивать. Мне нужна реальность."

"Нет", беззвучно срывается с дрожащих губ, в ответ на обвинения, звучащие женским голосом в чертогах меркнущего рассудка. Слово за словом, обжигающие невыносимостью истины, от которой невозможно закрыться или сбежать. Пока обескровленное тело мечется, как в лихорадочном бреду. И чьи-то руки, безжалостной заботой, касаются его, давая расцвести всё новым цветам боли. И пусть это не те касания, которых так жаждет тело, в них тоже есть болезненное наслаждение. Дающее возможность отвлечься от подлинных мук вины. "Нет", произносит он чуть слышным шёпотом, пока, в кровавой мандале, под полуприкрытыми дрожащими веками мелькают бесчисленные образы. Разноцветные нити воспоминаний. Сплетаются в полотно единой истории. Никогда не существовавшей прежде. Но отныне - единственно ведомой. Ему одному или всему миру? И кто он такой? "Если всё пустотно, кто же получает освобождение? Ответом Будды было благородное молчание" И полотно натягивается на спицы скрипучего колеса сансары. Изливается кровью, но не рвётся. И колесо начинает бесконечное вращение. И то, что было кармой многих, отныне принадлежит одному. И невозможно ему одному вынести этот груз. И без ответа остаются мольбы о спасении. И он падает, падает, падает, на самое дно нарака. А затем колесо скрипит, совершая ещё один оборот. И снова льётся кровь. И всё повторяется, снова и снова и снова. И с каждым разом в нём остаётся всё меньше человеческого. Он хочет плоти. Нарака - его новый дом. "И будет длиться страдание, пока не явится Майтрея, чтобы излить свою любовь, не на всех, но на каждого" "Нет, нет, нет!", звучит уже громче, отчаянней, почти животным рыком. Мышцы сводит болезненным спазмом, в ответ на бессильный порыв сорваться прочь. Он чувствует голод, и знает, что случится дальше. Это не первый раз. И вряд ли последний. И омерзение к себе переполняет рассудок, и он пытается оттолкнуть от себя врачевателя, отползти в сторону, сделать хоть что-то, чтобы остановить неизбежное. Сбежать от самого себя.

КОНЕЦ @#$%ОГО СВЕТА (КРОВЬ И СПЕРМА, ЧАСТЬ 3/КОНЕЦ ВСЕГО ХОРОШЕГО, ЧАСТЬ 3) "Почему ты такой дурачок?" чуть слышно шепчет Соня, прерывая бесконечный болезненно-сладкий поцелуй. Теперь ваши губы соединяет лишь ниточка кровавой слюны. "Никак не мог смириться с тем, что я не твоя" Касается ладонями твоих щёк. Пристально смотрит в глаза. "Но и сделать ничего не мог. И даже не пытался." Она вновь ухмыляется, и в кроваво-красном свете эта ухмылка кажется зловещей. "Слишком правильный мальчик. Слишком плохая девочка. И ты ждал, ждал, ждал, пока не станет слишком больно. И топил мир в огне своими руками. Каждый раз. Каждый @#$ый раз. Сколько бы я ни пыталась." Но за ухмылкой прячется что-то ещё. В сокровенной глубине кристальной синевы глаз: Печаль. Сожаление. Теплота. Симпатия. Желание. И может быть... Может быть что-то ещё. "Почему, Саш? Почему не пытался? Мы ведь столько друг друга знали. Столько значили. Я бы всё поняла," ещё тише прежнего шепчет Соня, прижимаясь к тебе наготой своего измождённого тела, когда красная лампа над головой начинает мигать, то вспыхивая, то погружая вас в кромешный мрак. "И почему я такая дура? Не заметила раньше. А у меня было столько попыток. Ты даже не представляешь." Вздрагивает, когда ты входишь. Закрывает глаза от удовольствия, издавая чуть слышный стон. "Я бы всё поняла, если б ты только попробовал. Что нужна тебе. Даже такая" Соня улыбается, запрокидывая голову, начинает двигаться, ловит ритм. Медленно, наслаждаясь каждым толчком. "Может быть даже такая" Издаёт смешок, кладёт тебе руку на горло и сдавливает его. Всего на мгновение. Так, чтобы успел испугаться, почувствовав нехватку воздуха. Но не больше. Её ладонь скользит ниже, по груди, жестом, полным ласки и нежности. Может быть даже любви. И свет выключается с концами, погружая вас в тотальность мрака. Но в свете уже нет нужды. И низкий глухой гул доносится со всех сторон, словно невозможные механизмы реальности пришли в движение. И стены начинают вибрировать. Но это уже не имеет значения. "Теперь... он уже здесь..." сбивчиво шепчет Соня, когда вы близитесь к пику, двигаясь все быстрее, жадно целуя, грубо трогая друг друга без смущения и стыда. "У нас всего одна попытка..." теряя дыхание, срываясь на стон. "Но если я правда нужна тебе... даже такая..." Гул нарастает. Стены не просто вибрируют - сотрясаются - с них сыпется краска и штукатурка, с полок падают шампуни и мыла. "Тогда... тогда..." Но Соня не успевает договорить, выгибая спину, срываясь на громкий протяжный стон. И когда вы кончаете, растворяясь в экстазе вожделения, теряя границы себя в миге тотального единения любви, мрак исчезает. Сменяется нестерпимо ослепительной вспышкой атомного пламени, испепеляющей ваши сплетённые нагие тела, покрытые кровью и спермой. А вместе с ними и весь мир. Наступает конец света. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ Звенит будильник, ты открываешь глаза. Вокруг - комната твоего родного дома, погруженная в синеватый предрассветный полумрак: письменный стол, рюкзак и тетради. За окном кружат снежинки, и вместо солнца - одинокий жалостливый свет оранжеватого фонаря, неспособный разогнать мрак, но дарящий крохи света спешащему мимо прохожему. Подвывает метель. Метёт дворник. Дед хлопочет на кухне. Смеётся сестра. Запах утренней свежести и чего-то вкусного бьёт в нос. Всё идёт своим чередом. То, что мгновение назад казалось реальностью - ворох образов, окрашенных во все оттенки красного с намёком на синеву - меркнет, лишенное власти. Становится эхом былых переживаний, острых, как нож полосующий вены, и сладких как невозможная близость. Прячется за туманной пеленой. Но не настолько, чтобы быть забытым. Но что это было? Неужели, и, вправду, всего лишь сон? "Что, кошмар приснился?" ты вздрагиваешь, услышав знакомый голос, полный добродушной насмешки. Поворачиваешь голову, и видишь её, болтающую ногами, сидя на подоконнике. Соню Снежину. "Или влажный сон? А? А? А? Колись давай!" она заливисто смеётся, и добавляет. Уже без всякого смеха. "Они здорово тебя накачали в психушке. Считай, проспал всё самое интересное. Но ладно. Может, так даже лучше. Считай, неделя в запасе". Она кивает на календарь, на мгновение зависая в глитче, теряя в разрешении, распадаясь на кислотные пиксели и тут же собираясь обратно. 18 февраля подведено синим карандашом. До конца света остаётся семь дней.

КРОВЬ И СПЕРМА, ЧАСТЬ 1 Всё громче шум статических помех, всё сильнее рябь на экране пузатого телевизора. Вся твоя жизнь - старая видеокассета с жёванной плёнкой, и невозможно сбежать с мучительного киносеанса в прокуренном подпольном салоне, где ты обречён быть зрителем. И из киноленты пост-перестроечного хоррора, где ты же - главный герой. И в этой жизни не бывает хэппи-эндов - тебя гоп-стопнут в переулке на выходе, и, для верности, сомнут окровавленный череп железной трубой, даже если отдашь последние гроши. И, о горькая ирония, у этих фильмов - тем более. Это просто дух времени, никуда не деться. Всё кончится, и кончится плохо; принцессу изнасилуют и она сторчится, рыцарь убьёт её и закончит свои дни в психушке. А потом... Потом наступит конец света. Всё ближе чьи-то шаги к залитой нестерпимо красным стеснённой ванной комнате, и твою голову разрывает на части белым шумом, и ты пытаешься кричать, но крик не в силах перебить помехи. Взгляд ловит отблеск отражения в окровавленном зеркале - из носа льётся кровь. Кровь. Вместе с ней в твоём маленьком мире закончилось всё хорошее. Всё нарастает: боль, шум, помехи, чьи-то шаги, как в одном из тех кошмаров, которые каждый раз обрываются на пике, до того, как откроется дверь, и ты встретишься с ужасом лицом к лицу. А потом начинаются заново, и так по кругу. Снова и снова и снова. Рука натыкается на что-то холодное, железное, длинное, в бессмысленной попытке защититься. Откуда здесь кухонный нож? И вот, дверь распахивается, знакомое лицо мелькает в невозможности отблеска синевы. Но всё происходит быстро, слишком быстро, чтобы успеть сообразить. Ты бьёшь наотмашь, ещё, ещё и ещё. Она пытается закрыться рукой. Нож вспарывает вены. Брызжет кровь, орошая всё красным. Она пытается закрыться другой. Но ты продолжаешь бить в остервенелой невозможности остановиться. И когда красным становится всё. Вообще всё. И помехи замещают собой реальность. Сквозь них прорывается эмокор. КАССЕТНЫЙ РАДИО-ПРОИГРЫВАТЕЛЬ "ЗЕНИТ" 325-К Это всего лишь способ открыться! (Вскрытые вены — всего лишь каприз) Нам и так никогда не отмыться! (Упасть на самое дно скорее, я хочу вниз) КРОВЬ И СПЕРМА, ЧАСТЬ 2 На лице Сони Снежиной ехидная ухмылка. Капли крови на бледном лице, подсвеченном красным светом - всё равно, что веснушки. Она щурится и толкает тебя в грудь - перед глазами мелькают распоротые вены, и ты летишь в ненаполненную ванну, теряя нож, ударяясь спиной, пачкая белизну акрила кровью. Твоей? Её?! Какая, @#$дь, разница?! Это ванная Сони, а не твоя. Как это вообще возможно?! Как и всё остальное. Неважно. Просто неважно. Слишком громкая музыка. Слишком сильные помехи. Но Соня смеётся, и ты это слышишь. И вот она уже сверху, ласкает твой пах, слизывая кровь с ножа. Прижимается к тебе всем телом, давая запустить руки под футболку, потрогать возбуждённую грудь. И когда ты теряешься в наслаждении, Соня размахивается, и твое отражение блестит на зеркальной поверхности ножа. Боль сменяет удовольствие. Твои вены сочатся кровью. Она не бьёт наотмашь, вскрывает их с поразительной нежностью. Вдоль. Не поперёк. "А вот теперь нам обоим осталось совсем немного", шепчет она, наклонившись к тебе, прикусывая мочку уха. И не давая ни закричать, ни прошептать что--то в ответ, ни даже вздохнуть, жадно целует, снимая с тебя футболку, пока жизнь, тёмно-алым потоком, стремительно покидает ваши бледные тела, смываясь прямиком в сливное отверстие.

Г̶р̸ё̸з̸ы̴ ̵о̷ ̵б̴е̴с̶ч̴е̵с̵т̵ь̴е̵ Мисима Кимитакэ тонет в кровавых разливах рек, его тянет на дно, неуклонно, словно руками погибших по вине его бесчестья. В последнее пристанище кромешного мрака, где ему суждено позабыть подобие жизни, которым он существует последние лета и зимы. Последний выдох, пузырьки, из лёгких - к поверхности, меркнущей в ряби, искажающей далекие образы троих, с которыми его повязало невыразимое что-то нитями, красными, как воды, и потому исчезнувшими в неотличимости от них. Последние отблески света, коснувшиеся водной глади, исчезают, когда руки обхватывают его тело со всех сторон. Две из них касаются его по-особому, и закрывают глаза, в них незаслуженная нежность, причиняющая особую муку. Последний выдох, неуслышанный крик срывается с накрытых чьей-то ладонью бескровных губ, когда острота речных камней буровит спину, и кровь, ещё больше крови, вливается в безбрежные беспредельные реки. И за мгновение до того, как всё закончится, Мисима вспоминает, кому принадлежат эти руки, и образы прошлого проступают мазками агонии на холсте его тела. Преступление, одно из множества, за которое он вынес себе приговор. И вместе с тем, может быть, величайшее из них. Всё началось невыносимо сладко, как и подобает всякому бесчестью. Но конец. В конце только горечь и ужас неотвратимости. ~ . . . ~ Она ему безразлична, и он ей - тоже. К тому же верна другому. Но в этом и таится порочный азарт. Влюбить в себя. Завладеть ей. Увести из-под носа возлюбленного. И желание обладать кроет за собой намёк на возможность жизни, столь ценный и редкий на этой тонкой грани между жизнью и смертью, куда он ступил, что нет возможности устоять. Он знает, что делать, и вот уже шепчет обещания сбежать вместе с ней далеко на запад, где никто не будет знать их имен и бесчестья. И она доверчиво смотрит в глаза и говорит, что согласна. Обещает, уткнувшись ему в плечо, чтобы спрятать слёзы. Что будет его. До конца. И сердце его пусто, и нет в нём ни капли любви. Но азарт становится лишь сильнее, позволяя почувствовать сладость жизни. Он уже не отступит, что бы ни случилось, будет лишь ставить на кон всё больше и больше, в безумии азарта и страсти, преследуя невозможное, чтобы чувствовать себя живым, медленно, но неуклонно пожираемый разрастающейся в сердце пустотой бесчувственности. И когда она исчезнет без следа, только он будет знать, что случилось на самом деле. ~ . . . ~ Всего этого нет. Это просто грёза, которой Мисима Кимитакэ отдался на кровавом ложе, словно возлюбленной женщине, которой никогда не знал. Возможность забыться в муке тела и разума, что в тысячу раз слаще удовольствий мира, мелькающего в суматохе сквозь полуприкрытые веки. Всего этого нет, и это лишь грёза. Но это не значит, что она неправдива. И он уже узнал лицо одного из трёх, повязанного с ним кровавыми нитями. И лишь ждёт, когда тот узнает о его бесчестье в предвкушении того, что случится после. Обещающем новый намёк на возможность жизни.

БАГРЯНЕЦ ☼・𝆺𝅥𝅯・☼ Странное чувство с каждым новым шагом по скрипучему снегу. Прорываясь сквозь безжалостно треплющий ветер, ты видишь, будто бы на картине, как город выступает вперёд панельными девятиэтажками, с дальнего плана - на передний. Становится чётче. Обрастает деталями. Они тоже странные, но ты ещё не понимаешь, чем именно. В глаза бросается одно: туман световоздушной перспективы не исчезает, сколько бы ты ни шёл. Он на улицах. Прямо перед тобой. Только теперь не холодный. Отливает багрянцем в свете распухшего солнца, повисшего над горизонтом среди жёлто-оранжевого неба. Он вокруг. Он везде. Он всюду. Как необъяснимое атмосферное явление. Как парообразная кровь. Как чья-то грёза. Странное чувство нарастает, когда ты проходишь за городскую черту, и понимаешь, что же не так. Всё так знакомо, но очевидно неправильно, будто попытка взрослого мозга воссоздать из обрывков памяти место, увиденное в далёком детстве. Снег тает, оставаясь позади, становится приятно тепло, как поздним летом или ранней осенью. Ты бросаешь куртку. Забытые здания, покосившиеся вывески, ползущая по стенам лоза. Красно-зелёная листва с первым намёком на желтизну. Машины, брошенные посреди дорог. Пустые окна. И ни души. Один ты посреди застывших улиц, залитых багрянцем. Светлая тоска. Стук сердца и звук дыхания. Железный привкус на языке. ... король... Никого. Ничего. Странное чувство достигает предела под аккомпанемент тревожно участившегося биения сердца, когда ты выходишь на родную улицу, видишь свой дом. Ты будто бы смотришь на себя со стороны, сквозь рябь помех старой видеокассеты. И, будто бы, даже если, прямо сейчас, ты умрёшь, ничего не случится. Всё не взаправду. Всё это просто... Слово вертится на языке, медицинский термин, но ты никак не можешь вспомнить. Забавно, когда-то казалось, что его не забыть. Когда? Это было вообще или нет? И дом всё такой же, но будто бы брошенный с десяток лет назад посреди неназванной катастрофы. Как и остальной город. Покинутый в один миг. Раз и навсегда. Стёрлась краска на стыках панельных блоков. Фасад украшает жадный сорняк и пулевые отверстия. Два верхних этажа снесены взрывом. Баррикады из мешков с песком посреди дороги. Тебе кажется или на них засохшая кровь? Неважно, заржавевшая дверь в подъезд протяжно скрипит под натугой, вырванный с корнем домофон давно не преграда. Щербатые ступени тревожно отзываются пылью на каждый шаг. Багряное солнце сочится сквозь запыленные скалящиеся осколками окна. Будто вечный закат. Как так, если ты помнишь недавнесть ночи? ... вернулся.... Ключи ни к чему, приоткрытая дверь квартиры как приглашение к непознанному. Заходишь и сразу щуришься. Солнце приветственно бьёт в глаза, зависнув напротив окна кухни, будто видя в тебе своего. Всё залито тепловато-красным, кажется это называется колорит. Или валёр. Ты от кого-то это слышал, но от кого и когда? Уютно, светлая тоска родом из раннего детства разливается в груди. Будто позднее лето застыло, как в арбузном сиропе вечного багрянца. Вокруг всё в точности как ты запомнил. Детские рисунки сестры, полупустой пузырёк с лекарствами деда, телевизор, напротив дивана. Но будто бы годы спустя. Слой пыли, выцветшесть стенной краски и календаря. Ушли и не вернулись. Не взяли с собой ничего. И нет никого, кто мог бы нарушить закатный покой. В центре коридора две фотографии, почти под потолком. Мама и папа. Лицо отца отчего-то замазано маркером, прямо как в твоих воспоминаниях. Его фотографии там никогда не было но, разве это важно, когда на сердце светло и они всё-таки вместе? Пусть даже так. Может быть и вы. Когда-нибудь. Если повезёт... ... домой ... Встрепенувшись, ты замечаешь красноватый свет, бьющий сквозь приоткрытую дверь ванной комнаты. Прямо как тогда, за мгновение до того, как твой мир перевернулся и стал набором сюрреалистичных отрезков. И что-то ещё было до этого, смутное, будто в тумане блаженного полусна. Здесь это совсем неважно. Здесь всё совсем по-другому, времени нет, и ты уверен, что в ванной тоже никого. Но чтобы уж наверняка... Закрываешь за собой дверь, видишь надпись на зеркале, три слова, ещё более красные чем всё остальное, хоть здесь и так слишком красно. И разводы от букв тянутся по стеклу, по стене, к стоку раковины. Тебя передёргивает. Отчего--то становится не по себе. И что всё это вообще значит? И что тут вообще, чёрт возьми, происходит? Тебя передёргивает ещё раз. Изображение перед глазами в шуме видеоплёнки, вставка флэшбека. Ах да, ты просто сошёл с ума, узнав о смерти девочки, в которую был безответно влюблён. Только и всего. Передёргивает в третий, последний раз. Статический шум нарастает. В глазах и ушах. Только теперь снаружи. За пределами ванной. Всё громче. К шуму примешиваются звуки приближения чьих-то шагов.

Всё разворачивается в последовательности отрезков. Столь коротких, что между ними невозможно вместить волевое усилие, как лезвие меча - между доспехами ронина. Возникает чувство неизбежности. Предрешённости. Может быть так всё есть? Вот - неподвижность Мисимы и выражение ничто на восково-бледном лице, забрызганном кровью. Будто он вовсе не здесь, и тело, облаченное в о-ёрой, сжимающее катану в дрогнувшей руке - безжизненная марионетка в руках незримого кукловода. И каждое действие её, каждое движение мышц, слово и мысль, плод усилия чьих-то невидимых рук. Всё, что их связывает - призрачные нити оттенков красного. Как кровь. Как зимнее солнце. Как воронка, пожирающая небеса. Единственный цвет, обещающий для него жизнь. Вот - дрогнувшее тело Мисимы и выражение боли, столь мимолетное, что почти лишенное присутствия; сменяется удивлением. И боль пронзает плечо, и расцветает фракталами кровавых лепестков бутона невыносимого цветка, чья почва - его плоть, а стебель выкован из железа. И в этом есть что-то прекрасное. Невыносимо прекрасное. Как нечто невозможное посреди привычки обыденности. Как намёк на возможность жизни. И вот - недоумение сменяет улыбка. Мимолетная и неуловимая. Есть ли кто-то, кто мог бы её заметить посреди брызг крови, ошмётков плоти, движения ожившего символа обреченности бесконечного повторения? Есть он сам. И может быть этого достаточно. Кем бы он ни был в это мгновение. И вот Мисима падает, как будто кто-то обрезал красные нити. В секунды падения вырывает танто из своего плеча. Открывая дорогу кровавым потокам. Разливам алых вод. Падает прямо в них, хотя запросто мог устоять. Падает в боли, что неотличима от экстаза. Ведь есть ли большая сила, чем вовремя проявить слабость? И вот спина его ударяется о дно кровавой реки. И из груди вырывается стон боли. Неотличимый от смеха. Ведь Мисима Кимитакэ вновь чувствует себя живым. Так страстно, как можно лишь будучи в шаге от смерти. И толпа расступается в ужасе и застывает в завороженности удивления кровавой мистерией. И лишь несколько фигур выступают среди безликих силуэтов. К каждой из них точно также привязаны красные нити. И все они сплетены в одно. Но когда Мисима вскидывает руку, словно взывая к спасению. И губы его беззвучно взывают к чьему-то имени, что останется неуслышанным. Взор его устремлён сквозь всех и каждого. В неизведанность сокрытых внутри пространств.

КОНЕЦ ВСЕГО ХОРОШЕГО, ЧАСТЬ 2 Северное сияние освещает багрянцем сине-чёрное пространство ночи. Скрывая под собой робкую голубизну снежной пустоши. Серость бетонных зданий вытянувшуюся вдалеке горизонта. Никотиновый дым покидает лёгкие как облачка пара на холодном воздухе. Он и правда холодный. Но у тебя на лбу пот. Снова кошмар. Снова не спится. Снова один. Но под сугробами тревожных мыслей странный покой. Сегодня тебя выпишут, ты в этом уверен. Всё дело в числе, проступившем на тонком листе отрывного календаря. Оно точь в точь совпадает с номером палаты. Монтажная склейка. Всё так и происходит, тебя выписывают. Выдают спортивную сумку с вещами. Назначения врача. Баночки с таблетками. Желают душевного здоровья. Выставляют за дверь. Закрывают за спиной. И вокруг никого. Никто тебя не встречает. Нет деда. Он не берёт трубку. Нет и Сони. Будто никогда и не было. Вернее была. Но... Неужели так оно и есть? Нет, ты бы не смог это придумать. А если это безумие, то слишком изящное. Мозг на такое не способен. Так ведь? Так? Неужели с дедом что-то случилось? Нет, с чего бы. Он крепкий старик. Просто глупое совпадение. Или нет? Тревожные вопросы разъедает грудь изнутри. Никто тебя не встречает. Тут только ты и багровеющее солнце, застывшее в небесах. Озаряющее своими красными лучами пространство холодного дня. Проявляющее из пустоты снежную пустошь, что отделяет тебя от города. А город - от тебя. Снежногорск. Панельные девятиэтажки. Скучившиеся магазины. Трубы заводов. Это ведь твой дом, верно? Так куда теперь?

ВИДЕОКАССЕТА ТВОЕЙ ЖИЗНИ С этого мига реальность становится набором отрезков между которыми - кромешная чернота пустоты. Будто кто-то разобрал видеокассету твоей жизни. Нарезал ножницами блестящую чёрную плёнку. Убрал всё лишнее. Склеил заново. Пересобрал. Вставил в проигрыватель Нажал на PLAY В̶ П̶О̶С̶Л̶Е̶Д̶Н̶И̶Й̶ Р̶А̶З̶,̶ Ч̶А̶С̶Т̶Ь̶ 1̶ "П-почему всё так плохо? Почему становится только хуже? Почему перестало получаться?!" "Ты так и не поняла?" "Но я ведь всё делала правильно! Всё ведь начало исправляться! Ты сама видела! Почему.... почему он вообще..." "Ты так и не поняла." "Правда не поняла. Помоги мне. Пожалуйста. Я не знаю, что делать!" ВЕСТОЧКИ С ТОЙ СТОРОНЫ, ЧАСТЬ 1 ...беспрецедентно кровавое убийство в новогоднюю ночь потрясло Снежногорск, София Снежина 19xx года рождения была найдена мёртвой на съёмной квартире в доме №13 по улице Заморозков. Милиция начала следствие. Еще ни разу за почти столетнюю историю наш город не знал ничего подобного... МОНТАЖНЫЕ СКЛЕЙКИ, ЧАСТЬ 1 Вот лицо Сони мелькает в зеркале, будто глитч - среди помех на экране старого телевизора, и ты цепенеешь, завороженный собственным безумием. Вот кровь, тонкой струйкой, бежит у тебя из носа. Стекает по бледному ошарашенному лицу. Багрово-красная, касается губ. Вкус на языке - солоновато-железный Вниз, по подбородку, марает футболку. В сток раковины, пятная акриловую белизну. Вот ты смеёшься, хотя тебе совсем не смешно. Но смех рвётся наружу, так, что болят щёки, мышцы груди и пресса. Смеешься так, что сгибаешься пополам. Так, что из глаз брызжут слёзы. Так, что лампочка начинает мигать. А затем заливает ванную комнату красным. Красным. Красным. И этот смех - он тоже КРАСНЫЙ. Безумный аккомпанемент, под который в твоей жизни заканчивается всё хорошее В̷ П̷О̷С̷Л̷Е̷Д̷Н̷И̷Й̷ Р̷А̷З̷,̷ Ч̷А̷С̷Т̷Ь̷ 2̷ "Не думала, что настанет миг, когда ты попросишь об этом меня." "Мне больше некого. Ты сама знаешь. И хочешь сказать, что тебе всё равно, чем кончится история? После всего?" "Нет. Мне не всё равно. Но я не могу просто взять и помочь. Ты знаешь правила." "Знаю. Тогда давай, намекни как-нибудь! Можно ведь что-то придумать!" ВЕСТОЧКИ С ТОЙ СТОРОНЫ, ЧАСТЬ 2 ...снежногорская милиция совершила рейд на незаконно захваченное здание бывшего Дома Культуры. В ходе рейда было задержано 13 человек, в том числе находящиеся в уголовном розыске, алкогольном и наркотическом опьянении, а также так называемый "владелец клуба". У задержанных было обнаружено огнестрельное оружие и наркотические вещества. Здание, находящееся в аварийном состоянии, оцеплено, городская администрация готовится вынести официальное постановление, и привести его в исполнение в кратчайшие сроки. А теперь реклама... МОНТАЖНЫЕ СКЛЕЙКИ, ЧАСТЬ 2 Вот твой новый дом, палата №13 в Снежногорском психоневрологическом диспансере. Ты встаешь и ложишься в одно и то же время. Надеваешь и снимаешь свою полосатую пижаму и тапочки. Пьёшь таблетки. Терпишь уколы. Ешь овсяную кашу на воде и кисель. Ходишь в туалет. В перерывах - смотришь, как снежинки кружатся за зарешетченным окном. В голове странный туман, тебе тяжело сосредоточиться и больно думать. Но зато тебе спокойно. И ничто не в силах потревожить этот покой. Иногда тебя приглашают в кабинет, где седой доктор спрашивает о разных вещах. Ты отвечаешь, так честно и откровенно как можешь. Он ведь хочет помочь. Если будешь юлить и утаивать, выздоровление затянется. Зачем тебе это? Забавно, но у ручки доктора красные чернила. Наверное, обычные закончились. Вот и взял такую. "Что если она умерла из-за моего проклятья? Пожалуйста, не забывай про таблетки даже когда выпишешься" Он говорит, что у тебя острый психоз из-за пережитой травмы. Но скоро его снимут, станет легче, и тебя отпустят домой. Иногда, под вечер, к тебе приходит дед. Приносит с собой фрукты и минералку. Хлопочет. Волнуется за тебя. Ты пытаешься его успокоить, говоришь, что скоро тебя вылечат и отпустят домой. А он лишь смотрит с какой-то плохо скрываемой грустью. Однажды перед сном ты замечаешь оккультный символ черного солнца вырезанный на бетоне стены кем-то, кто лежал в палате раньше тебя. Ты улыбаешься и тут же чувствуешь страх. В̾͒͋ П͊͆̓О͋́͊С͐̔͝Л̈́̔̕Е̿͐͝Д̈́̒̈́Н̐̒Ӥ́̈́͐Й͌̿͐ Р̽̽́А̐͝З́͑,̿͘ Ӵ́͌͠А̒͋̓С̈́̔͠Т͒͛̕Ь͆̐̚ 3͌͐͝ "Может быть ты угадала сказку, в которой оказалась. Может быть." "Та-а-а-к." "Но не запуталась ли ты в нитях чужой истории вместо того, чтобы писать свою?" "О Господи..." ВЕСТОЧКИ С ТОЙ СТОРОНЫ, ЧАСТЬ 3 ...объявила о сборе макулатуры.... на должность ночных грузчиков... МОНТАЖНЫЕ СКЛЕЙКИ, ЧАСТЬ 3 Вот, к тебе в палату приносят красный радиоприемник и ставят на прикроватную тумбочку. Тебе нравится слушать музыку, помогает занять себя в перерывах между рутиной и процедурами. Иногда ты включаешь новости. Но быстро меняешь станцию обратно. Там говорят плохие вещи. Про твоих друзей. Про Соню. Про то, что происходит в городе. Тебе не нравится это слушать, в груди появляется это неприятное чувство. Кажется, оно называется "тревожность". Однажды вечером ты натыкаешься на странную станцию, где мужчина бесконечно уставшим и монотонным голосом зачитывает фрагмент странной книги. Ты не представляешь, что это такое, но тебе очень нравится. ...становится тихим, торжественным, как ясная, освещенная звездами ночь, когда душа уединяется во весь мир, тогда перед кем-то предстает не чрезвычайный человек, а самая вечная сила, затем открываются небеса, и Я выбирает себя, или, вернее, получает себя. Тогда личность получает... Но не успевает он договорить, как звучит жуткий грохот и скрежет. Как будто кто-то разбивает аппаратуру кувалдой. Больше ты его не услышишь. Только белый шум. В͖̦ П͓̦̻О͉͓̟С̙̫͙Л̻̠Е͍̻̙Д̺̞̝Н͉̠̪И͇͕Й̞͚͔ Р͍̪̠А̢͕͉З̢̻̠,̢͕̼ Ч͉̝͍А̙͕͜С͚̟͕Т͓͍̫Ь̢̠̺ 4̘̦͖ "Всё это время..." "Всё это время." "Поэтому он..." "Поэтому." "Ещё раз! Давай, скорее!" ВЕСТОЧКИ С ТОЙ СТОРОНЫ, ЧАСТЬ 4 ...премьер-министр обратился к россиянам после победы в выборной гонке с беспрецедентным отрывом. Он пообещал и впредь отстаивать суверенитет и экономическую свободу нашей родины, и выразил уверенность, что россияне поддержат его, даже если придется сделать это с оружием в руках.... МОНТАЖНЫЕ СКЛЕЙКИ, ЧАСТЬ 4 Вот сон, который ты видишь каждую ночь. Всегда об одном и том же. В нём ты кто-то вроде антихриста, обреченного погубить мир, и за твоей спиной красное, клонящееся к закату, солнце. И тебе больно. Чертовски больно. Ты не знаешь почему именно, это всегда момент умолчания. Но у этой боли есть оттенок предательства. И ты испепеляешь всё вокруг, начиная с самых близких друзей, и заканчивая теми, кого никогда не знал, не видел и не слышал. Весь мир заливает красным. И вот, мира больше нет. Только чёрная пустошь под чёрным солнцем. И ты. И кто-то ещё. И ты хватаешь её за горло. И вы падаете. Падаете. Падаете в бесконечную бездонную пропасть. Каждый раз ты просыпаешься от своего же крика, с каплями испарины, выступившими на лбу. Ты не знаешь, вещий ли это сон, или то, что уже случилось в прошлом. И от этого тебе только страшнее. В̸̡͕̠́͊͝ П̸͍̺͉̈́͛̐О̸̘͍͋̈́͐͜С̴̫̘͔̈́̈́Л̵̢͇̘͝͝Ё̴̡͉́̈́̓͜Д̵̼͖͚͊̽Н̴̡́̿͒͜И̵̺͎̼͌̈́Й̸̝͉͔̾͊̕ Р̵͎̦̿̔͜͝Ӓ̸̡͉̘́̐̕З̵̝͔͕́͆,̵͖͔͎́͊͐ Ч̴̺̼͋͋͜͠А̴̪̙̝̐̚̚С̴̼̺͑͘Т̴̢͍͘̚͜Ь̸̡͙͎͋̐̚ 5̵̡̟̪́̾̿ "Эта попытка будет последней." "Как?.. В смысле? Какого?..." "Слишком много попыток. Король обратил на тебя свой взор. Скоро он будет здесь. И он - не я. У него своя история. И свои методы. Впрочем, сама увидишь. Всё уже началось." "И что, неужели это конец?" "Всё зависит только от вас." "Тогда я знаю, что делать. Давай. В̵̜̎̏̄̒̏͛͋̿̿̈́͘͠ ̷̢̖̙̮̟͉̘̭̜̖̹̺́̍͐́͘͝П̴̺̠̏͐̆Ӧ̸͖̫̜̰̲̟͕͖͇̼͇̤̹̠̹̔̆̎ͅС̴̝͔̭͈̬̄̏̔̒Л̵̛̪͚͖̳̞̖͘͘Е̴̨̦͍̣̱̤͖̠̦̝͍͉̙͐͜ͅД̷̡̥͉̘̱̹̣̤͍̣̲͗͛̄͌͋͐͗̐̌͆̐͛͒ͅН̴̼͎̥͇̜́̓̿̿И̴̨̫̥̪̘̻͛̋̃̂̊͗̎̍̓̀̑̍͘̕Й̵̡̛̛̫̥̻̤̯̖̆͗̓̔͛͂̆͊̚͝ ̶̡̡̡̘̞̜̱͓͍̮̙̘͒͋̂͌̏́̆̒͆̒̂͆̀̚̚͝Р̸̢̧̛̰̖͍̪͕̩̮̔̋̍̅͒̄̀̀̈̓̀̄̅͝͠А̵̥̦̥̯̣̫͍̥̥̌̐̌̌͘З̴̢̡̫̟͙͙̭͓̖̮͓͚̰́̓̂̈̽!̷͙̱͖̹̫̾̔̏̾̽̓̾͠ͅ" ВЕСТОЧКИ С ТОЙ СТОРОНЫ, ЧАСТЬ 5 ...снежногорская милиция объявила об окончании следственных действий по поводу гибели шестнадцатилетней Софии Снежиной. Напомним, что её тело было найдено в девятиэтажном доме №13 на улице Заморозков в новогоднюю ночь. Вопреки многочисленным предположениям, вердиктом следствия становится самоубийство в следствии многочисленнных психических расстройств, наркотической зависимости, асоциального и аморального образа жизни.... ФИГУРА УМОЛЧАНИЯ Вот одна деталь, о которой я умолчал. Но так было нужно, чтобы нас не заметили. Кто я такой? Голос, который произносит этот текст в твоей голове. Это всё, что тебе нужно знать. Соня здесь. Всё это время. Что-то вроде призрака, которого видишь только ты. И слышишь. Иногда даже чувствуешь. Вот её лицо, не в зеркале, а прямо перед тобой, и ты цепенеешь, завороженный мигом, когда безумие неотличимо от чуда. Вот её холодные руки касаются твоих плеч, и мурашки, обжигающим холодом, бегут по позвоночнику, отрицая принцип реальности, впуская в твою жизнь невозможное. Вот она склоняет голову и шепчет тебе на ухо. Ты чувствуешь обжигающий холод дыхания. Она говорит, что ничего не закончилось, и что всё ещё можно исправить. Светлая грусть и тихая радость приходят на смену тотальности отчаяния. Она говорит, что ей с тобой по приколу, и что ты кажешься ей симпатичным. На губах застывает улыбка. Она говорит, что у вас могло бы что-то получиться. И в глазах блестят слёзы счастья. Но вам придется постараться. И у вас всего лишь одна попытка. Прямо как в жизни. Были другие. Но каждый раз случался конец света. И его причина - ты. Но теперь Соня знает, что делать. Тебе нужно только довериться. А она будет рядом. Пройдет этот путь вместе с тобой. Ты не знаешь, чудо это или безумие. Но даже если безумие. Разве можно от него отказаться? В̸͇͔̪̣̍͑̔͛͠ͅ ̵̨̛̯̯̜͂П̵̛͉̂̌́̽͜О̴̫̖͎̻͓͒̔̓͜͠ͅС̸͚̘̪̣͍̟̥̃͝ͅЛ̷̨̝̫̘̻͈̦̙̺̈́̃̓̃Ё̵͍̩̠̲͇́̌͌Д̸̛͈̮̜̘͔̀̐̓̕Н̸̲̀̒И̸̧̢̛̲͕͚̅̈̽Й̸̨̒̏ ̷̞̙͓͖̼̩͙͓̃̍̀̆̾͘̕̕͠ͅР̴̨̲̟̖̪͈̓̑̀͑̍̊͐̿А̵̧̯̮͍͖̖́͊͆З̵̥͛ͅ,̴̖̒ ̶͓̯̗̊͜Ч̸̖̝͓̟̳̭͚̇̓͛͗А̸̢̩͎̤̹̤̪̭̌̌̎̓͐̃̅̎С̴̳̬̯̩͍̎̔͋̇Т̷͉̗̜̺͋͋̀́Ь̷̱̙̿͒̚ ̶̺̙̠̀̌͌̏6̸̧͕̄̉̈́́̋̎̕͝ ̴̩̋"̷̡̨̢̖̱̭̹̙͈̈͒͂̍̃̾͒В̷͍̌̓ ̴̡̜͕͕̰̰̠̝̃̊̌̈́̓̐̏̕п̴̡̥̃̿͛̍̽̒͝о̴̞͙̭̳̦͑̓ͅс̶̟͖̰̥̤̩̿͋̾̄̇̀͆͝л̵͕̞͇̳̭̬͍̀ѐ̷̧̆͐͂͗̚͝д̴̱̥̻̪͔͖̼͖̱̓н̵͎̹̊̅̄̓̏̉͆и̸̡̞̫̦̲̫͋й̴̢̛̾̏͆̈̚ ̷̟̝̥̖̳̥̖̳̆͝р̷͓̠̳͎͆̂͑̉͌̔̾̈́̕а̴̞̥̬̜̱̙͂з̷͉͇̬͍͛̈́̽!̸̛͕̜̽̔̅͂̊̕"̴̘̑̈́̇̚ ̵̛͚̱͔̓̑̂̈͑̆͠"̵̫̫͍̟͇̩̲̖͐̓͜В̶̜͚͍͆͒̉̀͜ͅ ̴̧̜̯̩͈̿̊̌̈͊̓͑͊͘П̴͕͔̰͎̳̣̀̅̃̇̓͌͘О̵͉̟̦̾͆̾̅̀̒С̷͖̐͐͐͝ͅЛ̸̢̩̜̟̈́͗̆̋̿̉̀͒͘Е̶̹͎͙͔̜͓̟͇̇̊͋͐̉̑͜͝Д̷͎̲̲̃̈́͛͠Н̷̧̢̜̘͕̼̠̻͈̍̅͝И̵̡̘̳̋̎͐̔̕̚̚Й̷̧̘͕͇̫̬̯̠̳̍̈́ ̴̫̰͙̤̇́̋̔̌͐̂̕͜ͅР̶̨̫͔̦̻̪̝̩̐̀̂͗А̶̱̂̈́З̴͙̽̎͒̆̑͘͝!̵̢̞͇͆̋̒̾͆̔̀̄̚ ̶̦̺̾͆͐͋͗͗̚͝"̵͉͙̣̾͂͑̀̽В̸̠͈̪̹̲͍̎̄̆͆͋ ̶̟͙͆̀̿͛̅П̷͎͕̋̋̊̎͋̚О̴̯̿̀ͅС̸̞͙̾̉̓̃Л̶͕̺͎̲̭͚̀̇̔̃̀̍́̈́̈́Е̷̢̡̨̡̪̥̹̹́͊̓Д̷̛̫̦̯̘̻͉͓̑͋͗̀̉̊͘Н̸̡̪̺̲̂͊̑̕͝͠И̵͖̝̮͇͊̾̽̈̃̄̊̆Й̷̹͔͌̏̓́́̾̉ ̷̛̟̺̻͠Р̷̫͉̘̰͉̮̫͇̮͂́̿͑͆̍͘А̷̧̫̲̟͈̯̝͆̈́̔͂З̴̨̰͓͙̙̞͇̤͒͂̍͜͝͠!̵̟͉̂̏͛̎͛̑̈́͘͜͝!̷̹̲̩̜̫͐̔̍͂̈́̒!̵̢̳͕̯̃͝"̴̻̤͛̾̓͝ ВЕСТОЧКИ С ТОЙ СТОРОНЫ, ЧАСТЬ 6 ...в квартире Софии Снежиной была обнаружена партия наркотических веществ в особо крупном размере. Милиции удалось выйти на след её возможного сообщника. Он скрывался в заброшенной гостинице "Космос" и совершил самоубийство, заметив приближение оперативной группы... МОНТАЖНЫЕ СКЛЕЙКИ, ЧАСТЬ 5 Вот, ещё один день в палате №13 Снежногорского психоневрологического диспансера. Соня уже здесь. Она говорит тебе "доброе утро", и что верит в тебя. Смотрит в глаза и улыбается. Что-то теплеет в груди. Вот, она сидит с тобой за завтраком. Овсяная каша и кисель. Травит байки и глупо шутит. И тебе правда легче. Вот, она учит тебя как обмануть санитаров и куда потом деть таблетки. Уколов избежать не получится. Это всегда несладко. Но она знает, что ты справишься. И ты ей веришь. Вот она стоит у стены, когда ты заходишь в кабинет доктора. Подсказывает, тебе, где смолчать, а где, пустить слезу. Это кажется невозможным, но всё работает. Он и правда купился. Вот, вы вместе стоите у зарешетченного окна и смотрите на танец снежинок. Болтаете ни о чём и строите планы на будущее. Неужели это возможно? Вот, она держит тебя за руку, обнимает и гладит по голове, когда наступает четвёртый час и меланхолия становится невыносимой. Когда тебе кажется, что заключение никогда не закончится и ты обречен провести остаток дней в психушке. Она объясняет, что это единственный выход. И если бы ты остался в городе, то был бы уже мёртв. А у вас нет второго шанса. И скоро всё кончится. Обязательно кончится. Нужно просто потерпеть. Ещё совсем немного. И ты веришь. И меланхолия отступает. Вот, она убеждает тебя попросить у деда зажигалку и сигареты. А потом учит, как можно спрятать их в щелях под подоконником. И вы курите, вдвоём, когда солнце прячется за горизонт. И, на мгновение, жизнь кажется сладкой как в детстве. Вот, она накрывает тебя одеялом и желает спокойной ночи. А потом достает блокнот и читает тебе сказку. Ты никогда такой не слышал. Это что-то про рыцарей.

Мисима застыл на границе света и тьмы. Под сенью древнего храма. Молитвы так и не были произнесены. Беззвучно дрожали губы, не находя нужных слов. Имена павших по его вине, из-за его бесчестья. Остались невысказаны. Преступления - не омыты ни тяготами претерпленными во имя искупления. Ни кровью. Ни даже слезами. Он должен был найти здесь покой. Пограничье. Место застывшее между жизнью и смертью. Но так и остался чужим. Лишь багряные нити пытались удержать пустоту. Намёк на форму. Иллюзорный образ того, кто носил имя Мисимы Кимитакэ. И когда он был готов исчезнуть. Раствориться в пустоте. Там, где лунный свет и кромешная тьма касаются друг друга, будто возлюбленные. Что-то случилось. Непоправимое. Неизбежное. Ширма реальности, рассеченная стремительным росчерком лезвия. Просочившийся багрянец видения. И что-то трепещет внутри. Намёк на возможность жизни. Мгновение. Вопль. Порывистое движение. Взмах клинка, обращенный на девушку знатного рода. Тело, облаченное в о-ёрой занимает стойку. Касается рукояти катаны. Блестит лезвие. Мисима Кимитакэ готовился к этому всю жизнь. Возделывал своё тело. Свой разум. Свой дух. Так, чтобы быть готовым. И когда наступит роковой миг. Не иметь сомнений. И решение - единственно верный путь среди тысячи иллюзорных - нашло себя в единое мгновение. Столь короткое. Что его не сумеет уловить самое зоркое око. Не услышит самый острый слух. Не охватит самый отточенный разум. И сомнения не успеют расцвести в пустотности внутренних пространств. И рука не успеет дрогнуть, взявшись за рукоять катаны. И слово лжи, цветком сливовой вишни, не сорвётся с бескровных губ. Почему он оступился тогда? Воспоминание о сомнении нарушает покой. Рука дрожит. Взмах катаны, что должен был рассечь тело напополам, оставляет один лишь надрез.

Обнаружен новый сигнал Что-то изменилось в теме игры

Это мгновение пограничных вещей. Ни вечер и не ночь. Ни жизнь и не смерть. Луна в полуночном мраке. Мгновение агонии. Монета, застывшая на ребре. Всего лишь миг и хрупкость мнимого равновесия разобьется вдребезги как глиняный сосуд, задетый в ночи. Всего лишь миг и холод лезвия, нежно коснувшегося горла, прольёт багряные реки. Всего лишь миг и что-то случится. Неизбежное. Непоправимое. Но не сейчас. Не спеши. Насладись предвкушением неизвестности, чернилами разлитым в холодном ночном воздухе. Застывшим призрачной игрой воображения там, где мрак и лунный свет касаются друг друга как возлюбленные. Где неясные слова, доносящиеся вдали могут обернуться тем, что ты страстно желаешь услышать. Или тем, чего боишься больше всего.. Мгновением, когда, как кажется, возможно всё. И в то же время ничего нет. Только морок. Иллюзии. Как и ты, Мисима Кимитакэ. Не жив и не мёртв. Не человек, но и не призрак. Вечный изгнанник. Чужой для всех. И прежде всего - для себя. Куда ты идёшь по этим улицам, щурясь в свете праздничных фонарей? Огибая гуляк. Прячась на границе света и тьмы. Что влечёт тебя в этот раз? Осталась ли в тебе хоть крупица надежды? И если да - то на что? Почему ты продолжаешь носить это имя, клинок и доспехи, если давно не веришь, что ты и он - одно? Я не знаю ответа. Не знаешь и ты. Есть ли хоть кто-то, кто знает? Тишина. Всего на мгновение. Насладись, пока можешь. Она оборвётся, не успеешь ты и поверить тому, что вообразил. И что-то случится вновь. Непоправимое. Неизбежное. Прямо сейчас.

В одной руке шариковая ручка, в другой у виска пистолет Каждый день, убираясь в комнате, сметаю кишки и скелеты С сигаретой в зубах отжимаюсь от пола и читаю молитву Пока не умрет это тело, пожалуйста, дай мой дух сохранить

«Готовлю себя к еще одной встрече, как к финальному акту Мисима Наряжаюсь в доспехи, понимая, что поражение неотвратимо»

КОНЕЦ ВСЕГО ХОРОШЕГО, ЧАСТЬ 1 Новость грохочет чьим-то голосом сквозь шум телефонных сетей, как выстрел, пробивая висок. Он молчит, оцепенев от ужаса и неверия. Видя как бледнеет юношеское лицо в зеркале ванной. Теряя силы, дрожащие пальцы разжимаются сами собой. Телефон летит вниз. Разбивается вдребезги. Нет! Это не может быть правдой! Снова и снова раскрывая рот он не может выдавить из себя ни звука. Она никогда бы так не поступила. Только не она. Нет. Невозможно. Время замирает. Всё кажется таким ненастоящим. Будто он - всего лишь игрушечный рыцарь в хрустальном снежном шару. Он что-то слышал об этом странном чувстве. Какой-то мудрёный медицинский термин. Но какая сейчас разница? Кому какое @#$дь дело?! Когда она... "Соня убила себя" Она... "Не знаю, что ты там себе удумал, но ничего ещё не закончилось" Она треплет его за волосы и тепло разливается в груди. Но вместе с тем что-то ещё. Оттенок боли. Жажда чего-то большего. Неужели она никогда не увидит в нём больше чем друга? Неужели всё закончится вот так? Она... Она никогда бы себя не убила. Он жмурится, чувствуя, как ком подступает к горлу. Как глаза наполняют слёзы. Как что-то рвётся изнутри. И тогда он кричит. Кричит так, как не кричал никогда, теряя рассудок, себя и весь мир. И чьё-то ещё лицо мелькает в зеркале в самый последний миг перед тем как выключается свет.

К сожалению, игра не может быть продолжена по причине экстренной госпитализации мастера игры в психоневрологический диспансер города Снежногорск. Попрошу модераторов закрыть темы. Всем большое спасибо!

ПЕЧАЛЬ, ЗАТОПИВШАЯ МИР (КВАРТИРА СОНИ) ВЕРА Всё вокруг словно бы в голубом светофильтре. Полумрак, озаряемый жёлто-оранжевым светом фонарей, чужих окон, намёком на северное сияние. Просачивается внутрь. Отражается от синевы обоев. Преломляется в воздухе. Кажется, это называется колорит. Или valeur. Но ты даже не живописец. Откуда тебе знать? И правда, откуда? Полупустая, маленькая тесная комнатка. Вот кровать у самой стены и наволочка со звёздочками. Вот постеры на стенах. И в их взглядах ничего нет. Не для тебя. Ты даже не знаешь этих групп. Ты здесь чужая. И снова это странное чувство, будто чужие мысли и ощущения витают в воздухе, или ловятся антенной мозга прямо из ноосферы. Вот маленький письменный стол, набор письменных принадлежностей в карандашнице. Нарочито неряшлвый цветовой круг и конструктивная схема плоскостей человеческой головы приклеены к обоям. Но нет ни бумаги ни тетрадей. Ничего. Но их и не должно быть, всё это было не для чужих глаз. Всё это было тайной. Только для неё одной. И, может быть, иногда она приоткрывала дверцу, для вас. И показывала внутреннюю боль, потому что это и есть доверие, может быть самое ценное, что есть по эту сторону жизни и смерти. Или нет. И это просто слабость. Или может быть ещё есть любовь. Или её нет, и есть только боль и попытка спрятаться от неё в чьих-то объятиях. Или... И столько противоречий. И столько боли. И отчаяния. И жажды быть счастливой. И желания быть спасенной. И, что самое худшее, может быть, от самой себя. О где же ты, сестра? Ничего. Пусто. Только запах сырости - может быт лишь с намёком на кровь - но всё это уже было изъято аккуратными руками в белых перчатках. Были сняты отпечатки. Потом всё расфасовали по коробочкам и оставили пылиться на складе вещдоков. Вечность. Вечность забвения. Вы должны быть благодарны за избавление от боли. Здесь прошли её последние часы. И ей было очень плохо. И она не знала, что делать. И понимала, что никто ничего не изменит, ведь это и значит быть человеком. Или жить на земле. Или, может быть, в России. В Снежногорске. На улице Заморозков. Может быть это и значит жить жизнь Сони Снежиной. Может быть это и значит умирать как она. Гораздо чаще, чем вы могли бы думать. Может быть - каждый грёбаный день. Стекать по стенкам ванны синей кляксой печали перед сном. Собирать себя заново со звоном будильника. Быть неостановимым локомотивом бытия. Почему ты сошла с рельс? Ты была не должна. Мы бы могли всё исправить. Правда? Ведь правда? Но где прошли её последние минуты? Соню нашли в ванне, она перерезала вены кухонным ножом и оставила кран включенным. Всё залило водой. Соседка снизу позвонила в милицию, когда её начало подтапливать. Так Соню и нашли здесь. Уже под утро. Все с самого начала понимали, что это самоубийство. Но не вы. Это не могло быть правдой. Она не могла. Но ведь могла И сделала бы. Так ведь? Тогда почему? Так странно. Кажется это называется отрицанием реальности. И вот ты в ванной. Смотришь в то самое зеркало. То ли на себя. То ли на отражение себя в отражении собственных глаз. И ты - не та девочка, что готовилась умереть. С волосами сине-голубого цвета. Растёртой помадой, оттенка красного кадмия. Угольными полосками туши на щеках. Но в то же время ты - несомненно она. И ты прикладываешь два пальца к виску и откидываешь голову в сторону с немым "БАХ". Всё как и прежде. Одиночество зубной щётки, белизна ванны, потрескавшаяся плитка. Запах сырости. Немного тяжело дышать. И ты чувствуешь, что в самый роковой миг ты была не одна. И, может быть, тебе и было плохо. И скорбь всего мира навалилась на твои хрупкие девичьи плечи. Но кто-то был рядом. Неуловимое присутствие, дарящее тепло. Именно ему ты рисуешь сердце на зеркале. Потом улыбаешься, опуская наушники. И в этой улыбке вся печаль неизбежности. Тогда почему он тебя не спас? Почему? Почему?? Почему??? Он был должен спасти тебя. Но вместо этого погубил. "Всё это невыносимо. Всё это ненормально. В конце, концов, всё это совершенно неправильно" Какой же он дурак. Снова ничего не понял. Какая же ты дура. Почему так его любишь? Потому что бесконечная любовь бесконечный стук шагов и бесконечная любовь и бесконечный стук шагов и бесконечная любовь. Бесконечная! И, неожиданно, всё заканчивается. Призраки исчезают. Морок уходит. Ты - это снова ты. И ничего кроме. И ты смотришь на потолок. На вентиляционную решетку, небрежно покрашенную в белый цвет потолка. Всё в краске. Но не болты. Они тоже были покрашены. Но теперь - нет. Остался лишь полунамёк. Интересно, знала ли об этом милиция? Ты судорожно ищешь вокруг что-то, напоминающее отвертку. Но находишь только ножницы. Встаешь на край ванны, балансируя, как акробат. Начинаешь нервно выкручивать болты. Один. Другой. Третий... Вентиляционная решетка падает тебе в руки, открывая недра выдолбленного в бетоне дома вентиляционного отверстия. Ты запускаешь туда руку и - мгновение разочарования - осязаешь лишь шершавость голого камня. Но вот, ты проталкиваешь руку ещё глубже и что-то чувствуешь. Как будто какой-то ремень... Ухватившись, ты тянешь на себя, резко выталкивая предмет сквозь дыру и едва не падая вместе с ним. В твоих руках маленькая джинсовая заплечная сумка с созвездиями значков. Кажется, вы видели такую у Сони раз или два. Нервно сглотнув, ты расстёгиваешь молнию. И видишь странное. Не сразу веришь своим глазам. Но это - два десятка маленьких свертков, каждый в упаковке из синей изоленты. Оптовая партия наркотиков.

ЧЁРНАЯ ЭКОНОМИКА (КВАРТИРА ВИКТОРА), САША Всё это ощущается адреналиновым напряжением, особенно если ты никогда не покупал наркотики в интернете. Или хотя бы не примерялся. Один клик дрожащей рукой и открывается шифрованная onion-страничка. Никакой доп. анонимности, автоочистки куков и истории - поля логина и пароля предает лень и глупость владельца ПК предложением автозаполнения. Наспех введённая капча. Ещё один клик. Нервное вращение загрузки страницы. Тишина. Пустота. Ничего. Ты ловишь своё отражение в чуть потускневшем мониторе. К чему всё это? И вот он, перед тобой, первый истории, диджитал-нарко-маркетплейс имени двух морских чудовищ, протянувший свои щупальца во все оконечности необъятной родины. Но это не монополистическая корпоративная структура, как может показаться дилетанту. Сцилла и Харибда всего лишь предоставляет удобную и модерируемую площадку для бесчисленных локальных магазинов. Никаких запретов. Никаких ограничений. Торжество свободного рынка. Попробуй и уже не сможешь оказаться. Ссылки загораются посреди белоснежно-пустой страницы: ПРАВИЛА ПОЛЬЗОВАНИЯ, КАРТА, БИБЛИЯ КЛАДМЕНА, ПРЕДЛОЖЕНИЯ РАБОТЫ, ОНИ ПОЛУЧИЛИ СВОЁ Правила пользования никогда никогда не читает. Разве что те, кто решило заняться делом всерьёз. Но ты ведь не такой, верно? Карта: созвездия магазинов по всей стране. Каждый с кричащим названим и вычурной gif-иконкой профиля. Убираешь лишние города из сортировки. Карта опускается до пределов Снежногорска и области. Вспыхивают звёзды приблизительного места кладов. Преимущественно ваш район. В списке остаётся один единственный магазин. "Морозильник", с иконкой заледеневшего холодильного аппарата с которого что-то подтекает. Скорее всего вода. Но может быть и кровь. Почти все предложения - Снег и Лёд, город давно торчит на химии, трава - по запредельной цене за грамм, всё остальное - только по предварительному заказу и за отдельную плату. Это именно то, что покупал Виктор, несколько грамм ускорителя, три раза с момента разрыв с Соней. До этого - пустота длиной в несколько месяцев. Перед этим - ещё несколько покупок. А что раньше? Кажется, Виктора ещё было в городе. Вероятно, это не первый его аккаунт. Но они определенно употребляли всё это время. Библия кладмена - подробная инструкция по тому, как вести нарко-бизнес на разных ступенях иерархической структуры. Может быть даже слишком подробная. Настоящий самоучитель тёмных делишек. Предложения работы - всем всегда нужны курьеры, как местные, так и готовые ездить с грузом в другие части России - "Морозильик" не исключение. Ещё он ищет "спортиков", крепких парней, чья работа - изощрённо наказывать проштрафившихся работников - в основном курьеров, низшее звено пищевой цепочки - и записывать это на видео. Настоящий снафф. Именно то, что можно увидеть на последней страничке маркетплейса. От этого реально страшно Просто #$%дец как. Но если очень-очень быстро и чуть прикрыв глаза. ОНИ ПОЛУЧИЛИ СВОЁ. Несколько десяткок превьюшек выстроились рядами. Жутковатые названия вроде "СЛОМАЛИ РУКИ КУВАЛДОЙ ЗА СПИ@#$%ЫЙ КЛАД". Плачущие и окровавленные парни и девушке в глуши, или в снегу, или в каких-то жутких полудподвальных помещениях. Всё. Ты не будешь смотреть. Это того не стоит, и в этом нет никакого смысла. Это просто реалии свободного рынка. "Не вздумай меня н@#$ать" в самой простой, доступной и беспредельно жестокой форме. Это просто изнанки сытого и довольного незнания обывателя. Это просто жизнь.

GENIUS LOCI/Я МОЛЮСЬ НА ТВОЙ БИЧФЕЙС (КВАРТИРА СОНИ), ВЕРА, МИША, ФЕТ - К-а-а-акого х@# ты здесь делаешь, - выпаливает девушка нарочито возмущённым тоном, резко подрываясь со стула, чтобы смотреть на тебя сверху-вниз. Как нетрезвая богиня с размазанным по лицу мейком. - Это мой дом, сучёныш мелкий. Я здесь главная! Она очевидно, неслабо, пьяна, но ты зуб даёшь, что ей это нравится. Power dynamics. Все дела. - Никто не лишит меня моей собственности! Ты понял? Понял, б@#? - она хватает тебя за подбородок и сжимает заметно сильнее, чем стоило бы. Но, в конце концов, пьяным многое сходит с рук. Так ведь?