Dragon Age: Эра Волка

[Шен Мак-Тир 3 147]

 

 

 

 

ень представления выдался на редкость погожим. Только вчера шел довольно мерзкий, мелкий дождик, заполнявший — очень медленно и постепенно, но верно — ливневые стоки улиц, собиравшийся в прозрачные лужи, разбивающиеся на мириады капель от проезжающих по мостовой повозок и конных всадников. Сегодня же, с самого утра, из-за облаков выглянуло палящее солнце, мгновенно высушив мокрую брусчатку и оставив лишь легкий свежий запах озона, напоминавший о прошедшей непогоде.

Какой-то босоногий мальчишка, кромко крича, пронесся молнией по рыночной площадки. Во всю мощь своих маленьких легких оборванец прокричал:

— Цирк! Цирк приехал!

И побежал дальше, шлепая по высыхающей пыли. Торговцы овощами и фруктами, мясом и рыбой оживленно переглядывались, переминались с ноги на ногу, подавляя желание отправиться прямиком вслед за мальчонкой за городские ворота — туда, где расположился бродячий цирк. В последние годы артисты приезжали редко, да оно и не удивительно: слишком уж опасными стали большаки, чтобы по ним можно было путешествовать со спокойной душой тем, у кого карман был дырявый и нанять хорошую охрану кто позволить себе не мог. И все же некоторые, особенно дерзкие, все еще осмеливались кочевать от города к городу, дабы зарабатывать себе на хлеб с маслом и местных жителей развлекать. О бродячем цирке слухов ходило немерено: и что маги у них промышляют под видом циркачей и фокусников, и что берут они к себе всякого, кому жизнь в застенках города надоела хуже горькой редьки, и что платят они долю градоначальству за то, чтобы их к городу подпускали и не выгоняли взашей… В общем, слухи ходили, но большинству было на них глубоко наплевать, ибо развлечений в военное время, когда отовсюду лезут то демоны, то драконы, а то и просто разбойники с большой дороги, было катастрофически мало. Даже барды и менестрели из таверн разбрелись куда глаза глядят, не желая оставаться легкой добычей воров и грабителей.

В конце концов, половина торгашей и торговок побросали свои лавки и пошли, едва удерживаясь от того, чтобы не перейти на бег, к городским воротам. Те были открыты настежь — дивное дело для денеримцев, и толпа потихоньку начинала разрастаться, да так, что вскоре вокруг импровизированной сцены стали то и дело слышны возмущенные возгласы: «Эй, куда полез толкаться?! Я тебя щас сам так толкну!», писк малышни, громовые раскаты хохота и не менее громкие апплодисменты. Протиснувшись к сцене поближе, босоногий мальчишка сунул палец в нос, открыл рот пошире и уставился на происходящее на подмостках представление. Оно как раз было в самом разгаре. Декорации, сделанные из подручных материалов и выкрашенные дешевой краской, должны были обозначать денеримский дворец; посреди сцены возвышался пустующий трон, а вокруг стояли наряженные в доспехи и яркие одежды актеры.

— ...но я не хочу быть королем! — пискнул человек с широченными плечами, светлыми персиковыми волосами и ясным, как небо, взглядом больших оленьих глаз. Для такого громилы голосок у него был почти что женский, а потому народ засмеялся уже от одной этой фразы. — Это же надо того… работать! Да я скорей бродягой стану где-нибудь в Вольной Марке, буду пить мед в свое удовольствие да на девок пялиться!

— Алистер, сынок, ты не руби так сгоряча. Ведь если королем станешь, то мы тебе и невесту подыщем по статусу! — важно проблеял низкий старичок с длинной седой бородой и в роскошном жабо. — Анора, а ну-ка иди сюда!

— Только через мой труп! — взревел мужчина в сияющих доспехах с наплечниками столь огромными, что они почти полностью закрывали его голову, торчащую посередине.

— А это, дорогие друзья, мы можем с легкостью организовать, — на сцену вышел улыбающийся во весь рот человек в доспехах Серых Стражей. — Вилли, тащи бодягу!

Далее происходило нечто совершенно уж невообразимое: человека с наплечниками поставили вниз головой, в рот сунули какую-то трубку, а через нее из бочонка начали выкачивать красную жидкость, напоминающую вино. Когда наплечники напились до того, что еле стояли на ногах, Серый Страж вытолкнул его куда-то вбок, а из-за сцены вышел огромный дракон из четырех, по меньшей мере, людей в костюме, рыча и изрыгая нецензурную брань. Наплечники, тупо моргнув, закричали: «За Ферелден!» и ринулись в бой, однако дракон тут же проглотил пьянчугу. Закачавшись, он начал издавать звуки, отдаленно напоминающие несварение желудка, а затем все его тело содрогнулось, и чудовище упало, на прощание удивив зрителей длинной отрыжкой.

— И вот так, мои дорогие зрители, Ферелден был спасен! — вышел на сцену конферансье, и зрители, переставляя ноги и отмахиваясь от налетевших на пир мух, зааплодировали. Мальчонка же так и стоял с открытым ртом, глазея так старательно, что казалось, одна из жирных мух вот-вот залетит ему прямиком в глотку.

Лишь некоторые, убеленные сединами старики, мрачно взирали на эту картину. В их памяти еще остался ярким пятном тот день, когда Героиня Ферелдена вместе с Героем Реки Дейн сдержали натиск порождений тьмы, разоряющих город, и только ужасной жертвой Денерим был спасен; именно после этих событий на площади возвели статую Логейна Мак-Тира, погибшею в бою, но успевшего перед смертью убить и чудовище на крыше Форта Драккон. Большая же часть смеялась, хлопала и кричала: «Еще!»

Денег на полноценный шатер у цирка не было, а потому вместо крыши был установлен лишь небольшой навес, кое-как защищающий актеров и часть зрителей от жары; однако день уже начал входить в зенит, и горячий воздух теплого летнего дня становился еще невыносимей от такого скопления людей, теснившихся на маленьком пятачке возле городских ворот. Пока актеры сменялись друг с другом, выходя на сцену и разыгрывая в своей манере различные сценки из жизни Ферелдена — в том числе и вызвавшую бешеный восторг у простого народа сцену битвы при Остагаре, в конце которой наплечники улепетывали от кусачих порождений тьмы с голой задницей, а король Кайлан, которого сыграла плечистая, но весьма привлекательная блондинка, томно кричал вслед ему «Куда же ты! Постой!» — вокруг навеса уже выстроились предприимчивые продавцы холодной воды, чуть разбавленной вином, ореховых сладостей в меду на палочке, яблок в сахаре и иных угощений. Был тут даже один заезжий купец, не преминувший воспользоваться столпотворением и почти перекрикивающий актеров своим: «Соленая рыба! Рыба соленая!». Вонь от этой рыбы начала распространяться так сильно, что вскоре неудачливого предпринимателя погнали взашей, в отместку запихнув одну из его рыбин торговцу за шиворот. А представление между тем продолжалось.

Из клеток наконец вывели укрощенных животных и мабари, и искусные укротительницы, одетые в нечто вроде нижнего белья, что неудивительно на такой жаре, проделывали с ними всякие трюки, заставляя зверей прыгать через кольца, проезжаясь верхом на медведе вокруг сцены и даже инсценировав захват Долов Священными силами Церкви, при этом волки и собаки были одеты в костюмы с длинными ушами, что, видимо, должно было символизировать дикарей-долийцев, которые и сами от зверей недалеко ушли. Рыцари в сияющих, хоть и ненастоящих, доспехах вызвали настоящий ажиотаж среди молодых девушек, которые, краснея, посылали актерам воздушные поцелуи, а кто посмелее, даже кричали адрес своих домов, дабы «рыцари» после представления знали, где найти своих поклонниц. Когда представление с животными закончилось, на подмостки вышли гимнасты, показывающие невероятные трюки с подвешенными высоко под навесом кольцами, карлики и уродцы, вызывающие извечный восторг и больное любопытство у каждого зрителя в Тедасе, и даже одна бородатая женщина высотой под притолоку, по виду — авварка. Между актами представления цирк милостиво делал длинные паузы, позволяя зрителям как следует напиться воды и съесть сладостей из лавок, временно организованных рядышком, и пройтись, разминая затекшие ноги.

В конце концов, когда день уже стал клониться к вечеру, и толпа немного поредела — кто вернулся к работе, а кто просто решил, что на сегодня развлечений с них хватит — на сцену вновь вышел давешний конферансье, низкого роста толстый мужчина с потеющей лысиной, беспрестанно вытираемой грязной тряпкой, и пропел:

— А теперь то, что вы все так ждали! На сцене… — он набрал в легкие побольше воздуха и провизжал: — Госпожа Иллюзия! Поприветствуйте, милые зрители!

Зрители непонимающе переглянулись: немногие из них знали о Госпоже Иллюзии, и лишь некоторые любители потолковать с путниками в трактирах слышали о некой даме, которая показывает фокусы и занимается гаданием. Даму эту много раз проверяли, подозревая в магическом таланте, но раз за разом она доказывала, что является всего лишь актрисой, умело владеющей техникой фокуса и хорошо развитой ловкостью рук, а что до ее гаданий и предсказаний, так это все для развлечения, и единственный дар, которым она поистине обладает — это неплохая проницательность и внимательность. Впрочем, она была довольно популярна в Орлее, и в Денерим ее пустили хоть и не без препон, но с охотой.

Величественно ступая выкрашенными в золотую краску башмачками, на деревянные подмостки вышла высокая темнокожая женщина, позвякивая таким количеством браслетов, бус, сережек, колец и прочих украшений, что мог бы позавидовать целый ювелирный магазин. Длинные угольно-черные волосы ее спадали на плечи, а лицо было выкрашено белилами так, что они осыпались на каждом шагу, будто листья на осеннем ветру. На вид ей было около сорока, но точно сказать было нельзя из-за невероятного количества грима, нанесенного на лицо и руки. Лишь большие темные глаза посверкивали в тени навеса, будто два драгоценных агата. Толпа притихла, с любопытством ожидая, что же будет дальше.

Воздев руки к небу, словно взывая к Создателю и вопрошая, что же случилось с этим бренным миром, женщина выдержала большую паузу и выкрикнула:

— Сегодня я покажу вам тайны человечества, такие чудеса, которые вы ни в жизни не видали! Узрите же дар Судьбы, которым наделил меня Создатель, потому что я… бессмертна! — ее голос зазвенел так, словно ветер доносил его до ушей каждого присутствующего. В тишине послышался плач младенца и шушуканье какой-то девицы, пытающейся успокоить малыша. Госпожа Иллюзия и впрямь выглядела пугающе. На сцену к этому моменту уже вынесли большой деревянный ящик, похожий на гроб, с открытой крышкой, и женщина улеглась в него, сложив руки на груди, будто покойница. Крышку закрыли, и амбал, ранее игравший «Алистера», продемонстрировал толпе острейшую пилу, распилив для демонстрации небольшое поленце. А затем, к всеобщему восхищению, начал пилить гроб ровно пополам, то и дело издавая мерзкое хихиканье, будто сам процесс распиливая живой женщины доставлял ему неимоверное удовлетворение. Когда гроб распался на две половины, зрителям дали несколько секунд, чтобы осознать происходящее, а из половинок резко ударила струя красной жидкости, похожей на кровь. Кто-то завизжал, кто-то рухнул в обморок, а несколько мужиков даже побелели от ужаса, но никто из зрителей не ушел; всем было интересно, правдивы ли слова госпожи Иллюзии. Затем половинки снова сложили вместе, накрыли ящик непрозрачным тяжелым шелком, и после слов: «Раз, два, три!» сорвали полотно. Крышка открылась, и из гроба целая и невредимая выбралась загадочно улыбающаяся сама госпожа Иллюзия.

— Та-дам! — крикнул «Алистер», и женщина принялась кланяться апплодирующему залу.

После каждого подобного фокуса артисты с удовольствием рассказывали и показывали, каким образом им удается добиться такого жуткого эффекта; после этого зрители немного успокаивались и еще больше апплодировали таланту и смекалке фокусников. Цирк называл это «сеансом фальшивой магии с разоблачением», всякий раз повторяя, что не нужно быть проклятым магом, чтобы творить чудеса и веселить людей. Это находило отклик в сердцах людей, напуганных творящимися за пределами городов ужасами и демонами, и они немного забывали о своей повседневной жизни в страхе и сомнениях. И, пожалуй, именно эта часть представления, припасенная на самый конец дня, вызвала наибольшую радость у горожан.

Когда день перешел в вечер, а на небо понемногу начали высыпать бледные летние звезды, толпа потихоньку стала редеть. Некоторые особо порывистые поклонники и поклонницы артистов пытались проникнуть за кулисы, в лагерь, разбитый позади сцены, однако молчаливые охранники просто вышвыривали их за наспех возведенный забор. Навес убрали, сцену разбирали рабочие цирка, откуда-то со стороны конюшен доносился заливистый смех и лошадиное ржание, а несколько мабари весело бегали среди играющих детей, которых матери никак не могли уговорить наконец отправиться домой. Через несколько часов, когда на город уже опустилась ночь, у ворот остались лишь циркачи да их охрана, в своем выстроенном прямо тут поселении.

Именно тогда, в эту самую ночь, Ингред почувствовала: что-то не так. Она как раз сидела перед большим потемневшим трюмо, выкупленном за бесценок на одной из распродаж в Монтсиммаре, когда имущество аристократов распродавали буквально с молотка, и тщательно смывала грим с лица, с грустью глядя на свое отражение и на новые, доселе не видные на лице морщины. Наклонившись чуть поближе и выдохнув, она пыталась рассмотреть в этой усталой ривейнской женщине те черты, которые всего десять лет назад делали ее первой красавицей в любом городе, не говоря уже о деревне; и будь она из хорошего рода, ее непременно взял бы замуж хоть сам король. Теперь же, по прошествии времени, она стала больше похожа на увядшую чайную розу. Вздохнув, Ингред принялась снимать с себя ненавистные украшения, ходить в которых было все равно что повесить на шею колокольчик, словно у дойной коровы. Единственное, что ей нравилось в ее сценическом наряде, были позолоченные башмачки, снятые, наверняка, с убитой бандитами девушки высокого рода. Но женщина старалась об этом не думать. Она предпочитала жить сегодняшним днем, выступая в одном городе за другом, заезжая в отдаленные деревни — ведь и там жили уставшие от войны люди, у которых были дети, и появление бродячего цирка на их пороге каждый раз приносило им радость и восхищение.

Откуда-то снаружи шатра послышалась возня. Ингред вздрогнула, выронив салфетку, которой вытирала остатки пудры с рук, и неловко взмахнула ею. Раздался приглушенный звон, когда одно из ее громоздких колец упало со стола и покатилось по наспех уложенному досками полу, остановившись у самого входа. Поднялся ветер, и хоть ночь выдалась теплой и звездной, Ингред поежилась, поднимаясь со своего колченогого стула. Сделав несколько шагов ко входу в шатер, она наклонилась и подняла кольцо, и до ее ушей донеслись слова одного из охранников:

— Госпожа Иллюзия не принимает.

Что-то заставило ее замереть, так и склонившись над полом, словно столетняя старуха, сжимающая в дрожащих пальцах последнюю ценность, оставшуюся у нее после долгой, мучительной жизни. Горло перехватило так, словно его сдавили ледяными цепкими пальцами, и женщина поняла, что не может вздохнуть. Воздух вокруг нее будто бы наэлектризовался, как бывает перед ночной грозой. Быть может, в этом все дело? Всего лишь ее постаревшее тело так вот реагирует на собирающийся шторм? Она хотела в это верить. Подступающая старость не пугала ее так, как внезапно накатившее ощущение присутствия чего-то чужеродного, настолько отличающегося от окружающего мира, что этот мир выталкивал чужака назад, во тьму. Ее пальцы побелели, все еще сжимая проклятое кольцо.

— Ты что, оглох? — послышался снова приглушенный голос. — Я сказал…

То, что услышала циркачка в следующую долю секунды, заставило волосы на ее голове зашевелиться. До нее донесся хриплый, едва уловимый хрип, похожий на тот, что издают на последнем издыхании повешенные на городской площади. Осторожно разогнувшись, она сделала несколько шагов назад, но ноги ее подкашивались, и она случайно задела стул, на котором сидела всего минуту назад. Стул с грохотом упал на пол, и Ингред поняла, что обречена. Она не знала, кто или что пришел за ней, но понимала нутром и сердцем, что ничего хорошего это не предвещало.

Край шатра чуть шевельнулся, будто игривый ветер находил забавным дразнить и так напуганную до смерти женщину; через секунду в шатер вошел человек. Ингред ожидала убийцу, возможно, нанятого для устранения Госпожи Иллюзии. Она даже допускала, что кто-то мог вызнать ее тайну и прислать за ней похитителей, однако человек этот оказался не вооружен. По крайней мере, она не видела при нем ни ножен, ни арбалета, а черные одеяния вряд ли скрывали кинжал. Он был… обычным? Пожалуй, так сказал бы кто-то, не обладающий проницательностью, присущей настоящей гадалке. Самый обычный человек, лет сорока на вид, в темных одеждах, закрывающих его тело полностью, оставляя лишь лицо. Даже руки его были в перчатках, хотя на дворе стояло жаркое лето.

— У меня… — голос подвел Ингред, и она перевела дыхание, откашлявшись и заставив бешено бьющееся сердце хоть немного успокоиться. — У меня ничего нет. Золото у Волера, я просто артистка.

Человек не ответил, обвел глазами шатер, остановился взглядом на лежащих кучей у трюмо кричащих украшениях, затем усмехнулся уголком губ. Что-то в нем было страшное, в этом человеке, который пришел этой ночью к Ингред. Что-то чужое.

— Это все фальшивки, — продолжила она, не выдержав молчания и заметив, куда смотрит ее ночной визитер. — Они ничего не стоят. Крашеная медь да железо, ничего больше.

— Я это знаю, — ответил наконец человек в черном. Снаружи не доносилось ни звука, словно двое амбалов-охранников, вооруженных мечами, напрочь исчезли из этого мира. — Фальшивки меня не интересуют. А вот ты… ты — настоящая, не так ли? — он снова ухмыльнулся, на этот раз полностью, и циркачка почувствовала, как мир вокруг ее сжимается, исчезает, оставляя лишь этот душный шатер, потерянный среди бесконечной глухой темноты.

— Что вам нужно? — пробормотала она, опускаясь на пол и понимая, что еще немного, и она потеряет сознание. Ей нужен был воздух. Выйти на воздух, вдохнуть полной грудью аромат города, слегка подпорченный запахом пота и животных; но сейчас этот запах казался ей столь же желанным, как глоток воды посреди пустыни. Что угодно, только не оставаться запертой здесь, один на один с этим незнакомцем. Она чувствовала себя беспомощной, одинокой, забытой и покинутой. — Кто… кто вы такой?

Незнакомец в черном медленно опустился на одно колено, заглянув в глаза Ингред, готовые наполниться слезами страха и отчаяния, и снял перчатку с руки. Когда ее собственная ладонь прикоснулась к этим ледяным пальцам, женщина вдруг ощутила покой. Тот покой, что приходит вместе с горестным плачем родных и близких и запахом свежей древесины, исходящей от только что изготовленного погребального костра.

— Не бойся, Ингред. Когда я уйду, ты забудешь все. Но от тебя мне нужна одна услуга, и я знаю, что ты можешь ее оказать. Ты ведь хвасталась, что умеешь предсказывать будущее, верно? Только не нужны мне пассы руками над гадальным шаром. Сделай все по-настоящему.

— Я не понимаю, о чем…

— Понимаешь, провидица. Все прекрасно понимаешь. Спроси его. Он ответит на твой зов.

Вдох, выдох. Ингред закрыла глаза, зная, что только выполнив просьбу странного визитера, она сможет избавить себя и от его присутствия, и даже от малейшей памяти о нем. Сейчас это выглядело очень заманчивой перспективой.

— Хорошо. Если я сделаю это, вы оставите меня?

— Обещаю, — в глазах незнакомца вспыхнули огоньки, но Ингред этого уже не видела. Ее глаза были закрыты, и она, глубоко вдохнув, начала медитацию. Вскоре ее душа унеслась вдаль, в поисках ответов на вопрос, так и не сорвавшийся с губ гостя; этого было и не нужно. Она искала ответы в другом мире, в мире, где время и пространство не имеют значения, где прошлое, настоящее и будущее смешиваются воедино в водовороте застывших картин, лиц, слов, обрывков чувств и воспоминаний. И когда она увидела, пролетая над возвышающимися черными шпилями нечто огромное, темное, шевелящееся, то закричала так громко, что будь у нее легкие, они разорвались бы. В этот момент все закончилось, и Ингред была благодарна за это.

Ее нашли наутро в шатре, на полу, без сознания, но живую и здоровую. Циркачка не помнила, что именно произошло, и все решили, что она просто неловко упала со стула и ударилась головой о торчащий из пола гвоздь. Рана была незначительной, но Ингред сказала, что пока не может выступать больше, и представление на следующий день должно пройти без нее. Конечно же, зрители расстроятся, но весть о внезапном недомогании Госпожи Иллюзии быстро разлетится по городу, и люди поймут. Никто не узнает о словах, которые шептала Ингред, погруженная в транс, на ухо таинственному незнакомцу; никто не узнает о том, куда исчезли охранники, подумав, что те попросту сбежали с местными девицами и решили, что их работа на цирк закончена; никто не узнает о том чудовищном нечто, что она видела в Тени глазами своего духа-покровителя, в месте, недоступном для понимания и осознания. Но вот чувство… чувство — осталось. Ощущение холода на кончиках пальцев каждый раз, когда она оставалась наедине с собой в своем крошечном шатре, глядя на отражение в потемневшем трюмо и уносясь в воспоминаниях в те дни, когда Ингред была самой красивой женщиной Ривейна. Оно осталось где-то на уровне подсознания, проявляя себя лишь изредка, и женщина куталась в шерстяной платок даже тогда, когда на улице стояла жара.

Оно больше никогда не уходило.

 

 

 

 

 

 

Пылающие Пустоши - так теперь называют то, что осталось от Неварры. Драконы полностью уничтожили города этой страны, сделав Камберленд своим гнездовьем, куда не суются даже самые смелые - или те, кто еще в Тедасе от них остался. Иногда на дороге к Гнездовью видны караваны и антуражи тевинтерцев под их флагами, однако их драконы почему-то игнорируют. Почему - никто не знает, но обычных жителей в окрестностях городов уже не осталось, да и те, кто живет на самой границе Неварры, скоро исчезнут. Кто уедет, спасая свою жизнь, а кто будет похищен драконами. Здесь очень жарко, земля выжжена и не приносит урожая, кое-где пожары еще продолжаются даже под землей, однако если не подходить к самой границе города, можно дышать свободно.

Единственным населенным местом здесь является таверна "На краю света", которой заправляет молодой гном, однако судя по всему, он не умеет говорить и произносит всего несколько фраз, да и вообще выглядит, как полоумный. Денег за постой он не берет, как и за еду, а вот за остальные свои товары берет цену. В таверне есть небольшая мастерская для починки и создания оружия и доспехов, а также кухня и алхимический котелок.

! Броски на скидку в данной локации невозможны.

 

Таверна "На краю света"

Проживание и еда - бесплатно

Большая аптечка (+50% к здоровью) - 2 золотых

Малая аптечка (+25% к здоровью) - 1 золотая

Больше зелье лечения (+50% к здоровью, снимает травму) - 4 золотых

Малое зелье лечения (+25% к здоровью, снимает травму) - 2 золотых

Ядоклык (кинжал; +3 к урону; +2 к попаданию атакой (физ.); один раз за бой наносит противнику 250% урона в обход брони и отравляет на 5 ходов, повышая порог его попадания на 3 единицы. Урон в ближнем бою по отравленному противнику возрастает на 50% для всех персонажей) - 50 золотых монет

Проклятие Пандемония (посох; +3 к урону; +2 к попаданию атакой (маг.); один раз за бой можно вызвать на поле боя Пандемония – могущественного демона, который обладает 200% от здоровья мага, 100% от его урона и автоматически притягивает внимание врагов. Существует 5 ходов. Имеет способность «Теневой приказ» - выводит из боя 1 врага редкого или обычного ранга до конца своего существования) - 50 золотых монет

Месть предков (одноручный топор; +3 к урону; +2 к критическому попаданию; один раз за бой позволяет повесить на противника эффект «Рваная рана» на 3 хода, снижающая его урон на 50%, лишающая его защиты и наносящая 100% урона каждый ход) - 50 золотых монет

Шаламмар Кровожадный (двуручный меч; +3 к урону; +2 к критическому попаданию; один раз за бой можно нанести автоматический крит трем противникам ближнего боя сразу. Если противники от этого погибают, то за каждого убитого данной способностью врага персонаж восстанавливает 25% своего здоровья) - 50 золотых монет

Обещание свободы (лук; +3 к урону; +2 к попаданию баффами (физ.); один раз за бой можно использовать прицельный выстрел, при котором от 6 и выше на кубике будет показателем критического успеха, а от 1 до 5 – обычного успеха. Выстрел при этом наносит 200% урона) - 50 золотых монет

Сердце Корта (щит; +3 к защите; +2 к попаданию баффами (физ.); один раз за бой притягивает внимание всех врагов на 5 ходов, не позволяя им пользоваться АоЕ-атаками, и повышает защиту персонажа в 2 раза) - 50 золотых монет

 

 

 

Воскресенье - утро

Понедельник - день

Вторник - вечер/ночь

Среда - утро

 

Броски недоступны.

 

 

ОХОТА

 

1-5 - бросок неуспешен

6 - персонаж добывает 1 порцию еды для одного персонажа

7 - персонаж добывает 1 порцию еды для одного персонажа

8 - персонаж добывает 2 порции еды для одного персонажа

9 персонаж добывает 2 порции еды для одного персонажа

10 - персонаж добывает 3 порции еды для одного персонажа

 

ТРАВЫ

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу трав

7 – персонаж нашел 1 единицу трав

8 – персонаж нашел 2 единицы трав

9 – персонаж нашел 2 единицы трав

10 – персонаж нашел 3 единицы трав

 

1 - эльфийский корень

2 - веретенка

3 - кровавый лотос

4 - рассветный лотос

5 - черный лотос

6 - хрустальная благодать

7 - вьющаяся лоза

8 - арборское благословение

9 - корень смерти

10 - эмбриум

11 - глубинный гриб

12 - ария вандала

13 - сосуд бессмертия

14 - феландарис

15 - пророческий лавр

16 - ползучая крапива

17 - борода вурдалака

 

ТКАНЬ

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - парча

2 - хлопок

3 - клетчатое полотно

4 - полубархат

5 - поярок

6 - шелк

7 - черненая парча

8 - глянцевый хлопок

9 - тонкий бархат

10 - хайеверское полотно

11 - глазет

12 - шерсть-плетенка

13 - имперский одежный хлопок

14 - долийское сукно

15 - авварская саржа

16 - плюшевый бархат

 

КОЖА

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - нажий мех

2 - шкура бронто

3 - шкура глубинного охотника

4 - шкура друффало

5 - шкура фенека

6 - баранья кожа

7 - собачья кожа

8 - кожа иглоспина

9 - паутина из гургута

10 - фениксова чешуя

11 - чешуя варгеста

12 - медвежья шкура

13 - галлья кожа

14 - чешуя везделаза

15 - кожа снуффлера

16 - кожа виверна

 

РУДА

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - драконий камень

2 - летний камень

3 - железо

4 - змеевик

5 - медный купорос

6 - оникс

7 - кровавик

8 - пирофит

9 - веридий

10 - лазурит

11 - обсидиан

12 - рассветник

13 - вулканическое золото

14 - буресердник

15 - неваррит

16 - сильверит

 

 

 

Сюжет: Черно-белое (закончить битву)

 

 

 

Пролог: Прыжок через горящее кольцо (выполнено, капитан стражи убит)

Эльфийское наследие (лук возвращен Киину, медведь убит)

Сюжет: Беглецы (малефикары в лесу убиты, карта дороги к Орлею получена)

Урожайное лето (выполнено)

Виноделие (Черные Змеи убиты, фермеры живы, один наемник отпущен на свободу)

Опасное путешествие (демон убит, Элисиф спасена)

Достойная добыча (виверн убит)

Воля (оборотень спасен, охотники убиты)

Красота в смерти (отряд помог могильщику)

Блудная овечка (Долли найдена и возвращена)

Мастер боя (выполнено)

Проучить Лодди (провалено, лавка Занны закрыта)

Сюжет: Исчезнувшая (настоящий убийца найден, Риден освобожден мирным путем, Марика осталась жива)

Грабь награбленное (кинжал возвращен, Зейнер и Корра живы)

Паук и скорпион (выполнено, помогли храмовнику)

Верность не продается (мабари найден, выбрал новым хозяином Элендара)

Темной ночью, узкой тропкой... (Ренуар запуган)

Сюжет: Змеиный клубок (Рейлас убит)

Не кусай руку дающую (выполнили 5 заданий от квартирмейстера)

Кровавые деньги (Брэндон остался капитаном, Челлиана казнена)

Сюжет: Некуда бежать (дракон убит)

Спасение утопающих... (Ренли спасен)

Украл, выпил, в тюрьму (особняк исследован)

Личное задание Элендара (выполнено, Архитектор убит, Дейна спасена)

Сюжет: Скажи мне, кто твой друг... (Терон убит, информация найдена)

Ночь, улица, фонарь, алхимическая лавка (выполнено, Танит реабилитирована)

Легенда о морском великане (порождение плоти убито, проклятие снято)

Личное задание Аматы (выполнено, шкатулка найдена, журнал найден)

Личное задание Алиши (выполнено, компас получен)

Старик и море (шкатулка возвращена неоткрытой, сокровища найдены)

Личное задание Вальи (все противники убиты, амулет уничтожен)

Личное задание Удара (Табес уничтожен, Удар получил новое тело)

Сюжет: Бегущие в Лабиринте (Лабиринт пройден, зеркало найдено, осколок найден)

Сюжет: Сквозь огонь (заключена сделка с Разикаль)

 

Дайс-рум для бросков и боев

 

 

Изменено 6 сентября, 2018 пользователем Шен Мак-Тир

[Tork 4 463]

Лагерь.

Через полчаса, впрочем, ей надоело сидеть, да и ноги затекли так, что их Алиша уже не чувствовала, поэтому она попыталась осторожно выбраться из-под Торка, но неловко, разбудив его.

- Ой... извини. Не хотела будить, - потупила она глаза. - Но нам скоро уходить надо. Кстати, ты так и не ответил про то, что мы будем делать, - напомнила она.

- Спасибо, Алиша  - искренне заявил Торк. Кажется, трезвый  разум вернулся к нему и он больше не страдал замутнением от лютой шишки.

Ты про прямо щас, или про то время, когда мы избавимся от Маркуса? На ближайшее время, я хотел предложить план после разведки Комариных топей. Когда станет ясно, ждут нас там, или нет, многое станет проще. А если ты про будущее, когда мы решим вопрос преследования - тут все просто. Я приведу тебя к алтарю, как свою жену. Совет баннов возмутится. И либо я затолкаю их возмущение им же в пасти, либо мы снарядим корабль и отправимся карать все, до чего дотянемся. Я не знаю, какой вариант вероятнее,  и не могу обещать заранее. Но твердо знаю одно - жена из Алиши выйдет намного лучше, чем из знатной девы.

[Шен Мак-Тир 3 147]

Лагерь

 

Но твердо знаю одно - жена из Алиши выйдет намного лучше, чем из знатной девы.

 

Эльфийка улыбнулась. Ей нравилось думать так, мечтать о том, как она будет жить в поместье, будет богатой и знатной, и будет смотреть свысока на всех, кто раньше плевал ей в лицо и называл остроухой дрянью. Ее и всех из ее народа. И неважно, что ни одна церковь сейчас не обвенчает их перед Создателем, что совет баннов, скорее всего, просто посмеется над Торком и посоветует ему полечить голову. Неважно. Это была хорошая мечта. А если удастся раздобыть бриг, то и вовсе могла воплотиться в реальность.

- Это было бы замечательно. И ты спрашивал про имя? Ренан, - сказала она. - Единственный, кто заслуживает, чтобы его имя продолжало жить. Мой отец.

[Shunt 2 903]

Лагерь

- ...Я все разрешу сама, - магичка улыбнулась эльфийке. - Я буду тебя охранять.

- Главное, себя охрани, а я уж справлюсь, - Валья покачала головой. - Подлечи себя, пожалуйста. Мне... стыдно, что я тебе навредила. Лучше бы я сосну сломала, - она похлопала ладонью по стволу дерева, на который опиралась спиной. - А не тебя. И дай мне немного отдохнуть, что-то голова побаливает... - шишка на ее лбу расти перестала, но болеть прекращать и не думала. Валья закрыла глаза и начала погружаться в дрему.

[Tork 4 463]

Лагерь.

Торк не любил давать пустые обещания. Церковь Андрасте покупалась пожертвованиями, или насилием. Это вообще не было проблемой. Совет баннов - это был реальный барьер. Но и он преодолевался деньгами, властью и интригами. Тому, кто с детства видел ,как это делается, не было нужды испытывать пиетет перед громкими титулами организаций. Алиша, кажется, не совсем доверяла ему, но сам рыцарь знал, что это одни из наименьших их проблем.

- Это было бы замечательно. И ты спрашивал про имя? Ренан, - сказала она. - Единственный, кто заслуживает, чтобы его имя продолжало жить. Мой отец.

- Хорошо. Расскажи про него побольше, мне надо будет обосновать имя перед отцом и братом. - Торк назвал бы сына Ренаном при любом раскладе, но зачем хамить ближним, когда можно не хамить?

 

[Шен Мак-Тир 3 147]

Лагерь

 

- Хорошо. Расскажи про него побольше, мне надо будет обосновать имя перед отцом и братом. - Торк назвал бы сына Ренаном при любом раскладе, но зачем хамить ближним, когда можно не хамить?

 

- Он был хорошим капитаном, - отозвалась девушка, ее лицо снова стало задумчивым. Или мечтательным? Трудно было сказать точно. - И хорошим отцом. Он любил меня, и это главное; учил меня, как управляться с кораблем, потихоньку учил читать и писать, считать деньги, сражаться, вскрывать замки и двери. Учил тому, как уважать море и тех, кого можно встретить на его просторах. Рассказывал легенды про кракена, что раньше обитал у берегов Тевинтера и Сегерона, про русалок, соблазняющих моряков и утаскивающих на дно. Только не любил говорить про эльфов. Никогда не называл имя моей матери. А в остальном, он был моим лучшим другом. Он ушел на дно вместе с кораблем, но спас меня, сказал... сказал, что он - это прошлое, а я - это будущее, - Алиша вытерла выступившую в уголке глаза слезу и неловко усмехнулась. - Прости. В глаз что-то попало.

[Tork 4 463]

Лагерь.

- Он был хорошим капитаном, - отозвалась девушка, ее лицо снова стало задумчивым. Или мечтательным? Трудно было сказать точно. - И хорошим отцом. Он любил меня, и это главное; учил меня, как управляться с кораблем, потихоньку учил читать и писать, считать деньги, сражаться, вскрывать замки и двери. Учил тому, как уважать море и тех, кого можно встретить на его просторах. Рассказывал легенды про кракена, что раньше обитал у берегов Тевинтера и Сегерона, про русалок, соблазняющих моряков и утаскивающих на дно. Только не любил говорить про эльфов. Никогда не называл имя моей матери. А в остальном, он был моим лучшим другом. Он ушел на дно вместе с кораблем, но спас меня, сказал... сказал, что он - это прошлое, а я - это будущее, - Алиша вытерла выступившую в уголке глаза слезу и неловко усмехнулась. - Прости. В глаз что-то попало.

- Как думаешь, твоя мать могла уйти туда, куда уходят эльфы? Или ее имя перестали упоминать до начала этой пагубы? И твой отец - он был человек или эльф? - не то, что бы Торк придавал такое значение изгибам родословной Алиши, но дворянское воспитание не просто выбить - сведи вместе двух дворяшек, как говорила Валья, и они первым делом обнюхаются. А на самом деле - обменяются информацией о родственниках и родах, и можно быть уверенным - хоть пятюродных, но найдут общих родичей.

[Шен Мак-Тир 3 147]

Лагерь

 

- Как думаешь, твоя мать могла уйти туда, куда уходят эльфы? Или ее имя перестали упоминать до начала этой пагубы? И твой отец - он был человек или эльф?

 

- Отец сказал, она умерла во время родов. Не знаю, соврал он или нет, но он мне прежде никогда не врал, даже когда правда была жестокой, - ответила девушка, собравшись с духом. - И он был эльфом, говорил, из эльфинажа. Привык жить среди людей, и потому не пошел на войну. Он считал, что вся эта война - идиотская идея, и этот эльф, который их ведет, просто придурок, который всех эльфов только погубит. А в море у него нет силы, он сказал, что эльфы в основном не умеют плавать, - она улыбнулась. - Наверное, пошутил. А почему ты спрашиваешь?

[Tork 4 463]

Лагерь.

. А в море у него нет силы, он сказал, что эльфы в основном не умеют плавать, - она улыбнулась. - Наверное, пошутил. А почему ты спрашиваешь?

- Ферелден - небольшая страна. Всех знатных или достойный людей и эльфов хоть чуть-чуть, да знают. Вот я и любопытствую, привычка с детства. Зато теперь я знаю, что делать, если вдруг ты начнешь по ночам ломиться в сторону Бресселиана. Посажу тебя на корабль и увезу подальше. - Торк содрогнулся. Спутанные рассказы барда он пропускал мимо ушей, себя он привык считать в безопасности, и только сейчас осознал, что его близкий человек может куда то в никуда уйти в ночной рубашке. Осознание не принесло ему спокойствия, но поставило очередную задачу - как-то разобраться с мятежными эльфами. Хотя бы поискать методы противодействия зову.

 

[Шен Мак-Тир 3 147]

Лагерь

 

Зато теперь я знаю, что делать, если вдруг ты начнешь по ночам ломиться в сторону Бресселиана. Посажу тебя на корабль и увезу подальше.

 

- Такого не будет, - твердо сказала Алиша, хотя воспоминания о Белом Волке снова ожили в ее памяти. Впрочем, Волк не пытался звать ее с собой. Наоборот, он... предупреждал? Пугал? Если хотел смутить ее разум, заставить следовать за ним, он показал ей слишком много крови. - Я обещаю. Я никогда не пойду воевать против людей. И вообще воевать против кого-то. Это... слишком много несвободы, а я не смогу так. В клетке.

[Tork 4 463]

Лагерь.

- Такого не будет, - твердо сказала Алиша, хотя воспоминания о Белом Волке снова ожили в ее памяти. Впрочем, Волк не пытался звать ее с собой. Наоборот, он... предупреждал? Пугал? Если хотел смутить ее разум, заставить следовать за ним, он показал ей слишком много крови. - Я обещаю. Я никогда не пойду воевать против людей. И вообще воевать против кого-то. Это... слишком много несвободы, а я не смогу так. В клетке.

- Алиша, - Торк ласково погладил девушку и поцеловал за ушком. - Дело не в войне против людей. Даже Валья, мне кажется, уже попятилась и не рубит всех магов скопом. Так и ты - я не верю, что ты возненавидишь людей. Мы оба знаем, что уроды бывают и среди людей. и среди эльфов. Но мать Эла - она же была нормальной, у нее был муж и сын. Но она ушла. Тебе не снятся странные сны? - рыцарь искренне переживал, и ждал ответа заглядывая в глаза Алише.

[Шен Мак-Тир 3 147]

Лагерь

 

Но мать Эла - она же была нормальной, у нее был муж и сын. Но она ушла. Тебе не снятся странные сны? - рыцарь искренне переживал, и ждал ответа заглядывая в глаза Алише.

 

Скрывать свои кошмары было уже поздно - Торку она доверяла столь же сильно, как и Амате, хотя и не думала, что он сможет помочь ей расшифровать свое видение. Вздохнув, она призналась:

- Снятся. С тех пор, как мы все встретились. Но я его не понимаю. Это... странно, - она с трудом смогла заставить себя пересказать ему череду снов про Волка и про все остальное. Вряд ли он знал древний эльфийский язык, но чем демон не шутит? Он же много книжек умных читал. Закончив, Алиша сжалась в комок, пытаясь прогнать ощущение липкой паутины, в которой она запутывалась все сильнее. - Это просто кошмар. Ничего больше.

[Tork 4 463]

Лагерь.

- Снятся. С тех пор, как мы все встретились. Но я его не понимаю. Это... странно, - она с трудом смогла заставить себя пересказать ему череду снов про Волка и про все остальное. Вряд ли он знал древний эльфийский язык, но чем демон не шутит? Он же много книжек умных читал. Закончив, Алиша сжалась в комок, пытаясь прогнать ощущение липкой паутины, в которой она запутывалась все сильнее. - Это просто кошмар. Ничего больше.

- Если сон повторяется раз за разом - это не просто кошмар. Нужно рассказать Амате, если не поможет она, то вряд ли поможет кто-то иной. - Авторитет Аматы, после ритуала исцеления, был на недосягаемой для остальных высоте.  Какие слова или действия повторяются? -  Торк немного слышал о сновиденьях, но знал, что надо консультироваться у знающих людей. А консультироваться надо опираясь на факты.

 

[Шен Мак-Тир 3 147]

Лагерь

 

- Если сон повторяется раз за разом - это не просто кошмар. Нужно рассказать Амате, если не поможет она, то вряд ли поможет кто-то иной. 

 

- Я... уже рассказала ей, - виновато всхлипнула эльфика. - Она не знает, что это значит, и слова не помнит. Это... "nadas" и "ter'abelas". Я не знаю эльфийского, и она тоже не знает. А рассказывать остальным... не хочу. Они могут испугаться и бросить меня, подумать, что я проклятая. Она сказала, что когда мы встретим Коула снова, он может попытаться помочь, войти в Тень и поискать.

[Tork 4 463]

Лагерь.

- Я... уже рассказала ей, - виновато всхлипнула эльфика. - Она не знает, что это значит, и слова не помнит. Это... "nadas" и "ter'abelas". Я не знаю эльфийского, и она тоже не знает. А рассказывать остальным... не хочу. Они могут испугаться и бросить меня, подумать, что я проклятая. Она сказала, что когда мы встретим Коула снова, он может попытаться помочь, войти в Тень и поискать.

- Они что? Бросят тебя? - Торк зашелся в абсолютно неприличном хохоте. Алише явно было не до смеха и она искренне переживала, но Торк не мог себя сдержать. - Ну если бросят, уж как нибудь мы это переживем. Хотя, я бы на бросание не надеялся. Даже если они бросят нас, скоро мы увидим их с огромной причиной наперевес. А что Амате рассказала - ты умница. Торк поцеловал затылок Алиши и погладил ее волосы. - Все правильно сделала.

[Шен Мак-Тир 3 147]

Лагерь

 

- Все правильно сделала.

 

- Торк... пообещай мне, что не дашь страшному Волку съесть меня, - она серьезно посмотрела на рыцаря. Звучало, как фраза из сказки про Красную Шапочку. Была такая юная эльфийская дева, которая пошла в лес Бресилиан и наткнулась на злого серого волка. А назад не вышла. Отец рассказывал ее раньше своей дочери, напоминая, что нужно быть осторожной и всегда знать, что твою спину прикроют друзья, и не ходить по лесам и весям в одиночку. - Я не хочу, чтобы было как в моем сне. Не хочу умирать.

[Tork 4 463]

Лагерь.

- Торк... пообещай мне, что не дашь страшному Волку съесть меня, - она серьезно посмотрела на рыцаря. Звучало, как фраза из сказки про Красную Шапочку. Была такая юная эльфийская дева, которая пошла в лес Бресилиан и наткнулась на злого серого волка. А назад не вышла. Отец рассказывал ее раньше своей дочери, напоминая, что нужно быть осторожной и всегда знать, что твою спину прикроют друзья, и не ходить по лесам и весям в одиночку. - Я не хочу, чтобы было как в моем сне. Не хочу умирать.

- Не дам. - Просто сказал Торк. - Сперва ему придется съесть меня. А я сделаю все, что бы он подавился. - Ему не нравилось, что всякие безродные шакалы смеют пугать во снах его женщину. Но этот вопрос явно стоило отложить до ближайшего города, где найдется специалист.

[Шен Мак-Тир 3 147]

Лагерь

 

- Не дам. - Просто сказал Торк. - Сперва ему придется съесть меня. А я сделаю все, что бы он подавился. - Ему не нравилось, что всякие безродные шакалы смеют пугать во снах его женщину. Но этот вопрос явно стоило отложить до ближайшего города, где найдется специалист.

 

- Спасибо, - эльфийка закрыла глаза и прижалась к Торку всем телом, словно искала защиты. И хотя она была далеко не беспомощной и умела неплохо обращаться с кинжалами, против снов и кошмаров ее оружие было бессильно. Она не могла защитить себя от Белого Волка, который смотрел на нее такими печальными глазами. Волка, из пасти которого текла кровь - ее кровь. Он не хотел этого, но должен был, почему-то Алише так казалось. Впрочем, это ничего не меняло для нее. Даже если ее убьют со слезами на глазах, она сделала бы все, чтобы выжить. Особенно теперь, когда было ради чего жить. Алиша хотела поделиться своей свободой с Торком, показать ему, что жизнь может быть иной, если он этого захочет.

Не открывая глаз, она едва заметно улыбнулась.

- Ту девушку, которая пела песню... я никак не могла вспомнить ее имя. А теперь, кажется, вспомнила. Свое настоящее имя она никогда не называла, поэтому отец дал ей новое - Сулана. Если у нас когда-нибудь будет дочь, я назову ее так.

[Tork 4 463]

Лагерь.

- Ту девушку, которая пела песню... я никак не могла вспомнить ее имя. А теперь, кажется, вспомнила. Свое настоящее имя она никогда не называла, поэтому отец дал ей новое - Сулана. Если у нас когда-нибудь будет дочь, я назову ее так.

Торк прижал девушку к себе. Ее доверчивое теплое тело будило в нем самые лучшие чувства, как мог бы написать известный классик Варрик. Но сейчас был такой редкий момент, когда классика и жизнь прекрасно сочетались.

- Сулана, значит Сулана. Хорошее имя для старшей дочери. - произнес рыцарь. Он не видел ничего плохого в том ,чтобы называть дочерей хорошими именами и в том, что бы дочерей было много.

Изменено 14 июля, 2018 пользователем Tork

[Шен Мак-Тир 3 147]

Лагерь

 

- Сулана, значит Сулана. Хорошее имя для старшей дочери. - произнес рыцарь. О не видел ничего плохого в том ,чтобы называть дочерей хорошими именами и в том, что бы дочерей было много

 

- Старшей? - она хихикнула и ткнула Торка кулачком в плечо. После прошлой ночи и этого дня эльфийка чувствовала себя так, словно будет ходить, как утка, целую неделю. Но воин, кажется, и не планировал сбавлять обороты. Шемлены в этом плане были куда торопливее эльфов. Возможно, потому и получили свое прозвище от элвенан, "быстрые дети". - Ты любишь забегать вперед, да? Мы даже не знаем, что случится с нами завтра. Но мне нравится твой оптимизм, - заявила она, быстро поцеловав Торка в губы и потершись о его подбородок.

[Tork 4 463]

Лагерь.

 - Ты любишь забегать вперед, да? Мы даже не знаем, что случится с нами завтра. Но мне нравится твой оптимизм, - заявила она, быстро поцеловав Торка в губы и потершись о его подбородок.

- Именно потому, что я не знаю завтрашний день, я так спешу насладиться сегодняшним. - Торк быстро поцеловал Алишу в ответ и завалился на спальники, увлекая ее за собой. Спутники спали, ну или делали вид, что спят.

[Aloija 1 117]

Логово вивера - Лес - Лагерь

 

Амата и Удар вдруг начали спорить. Казалось, вот вот и маленькая черноволосая целительница набросится на воина с кулаками. Их голоса мешали, отвлекали. Каскара, ослепленная клобучком, вертела головой и едва слышно клекотала. Дернула раненой лапой, ослабив только что повязанные бинты. Кровь еще сильнее растеклась по белой ткани, окрасив ее полностью. 

Оливия не глядя закинула в сумку остатки бинтов и флягу. Затем сняла свой плащ и обернула им Каскару, стараясь не погнуть перья еще больше. Закинув на спину рюкзак, подняла сверток на руки и крепко прижала к груди. 

- Я найду вас позже, - бросила Оливия, сомневаясь что ее услышали разгоряченные спором люди. 

На половине пути от логова до лагеря, где наконец не слышно было ни голосов, ни сладострастных стонов Алиши, Оливия остановилась. Рядом успокаивающе журчал тонкий ручеек. В нескольких шагах, на каменистой почве, нашлось подходящее место для костра. Хорошее место, чтобы передохнуть и позаботиться о Каскаре. Лучшее можно отыскать только в деревне.

Оливия положила сверток с Каскарой на подушку из мха, а сама принялась собирать хворост. 

Вскоре затрещали прутья и разгорелся огонь. На самые крепкие ветки Оливия повесила наполненный водой котелок и отошла к ручью. Ледяная вода, журча перекатывалась по гладким скользким камням, пенясь на порожках. В мягкой податливой земле чуть поодаль от берега, охотница увидела следы волчьих лап. Зверь проходил тут пару часов назад и сейчас, скорее всего далеко. Но все равно следовало оставаться настороже. Запах крови может привлечь и других хищников. 

Оливия положила слева от себя лук и воткнула в землю несколько стрел. На всякий случай. Опустилась коленями на один из сухих камней, она смыла с пальцев подсохшую птичью кровь. Брызнула водой на лицо и провела оледеневшей ладонью по лбу и волосам, убирая выпавшие из хвоста волосы. 

Неподалеку раздался шелест, такой тихий, что его легко можно было спутать с игрой ветра в листве. Оливия резко обернулась, лук уже лежал у нее в руках, тетива натянута, стрела готова отправиться в полет. Ветви крушинового куста качнулись и к берегу вышла молодая олениха. Прислушалась, покрутив ушами, втянула носом воздух и медленно опустила голову к воде. 

Каскару нужно накормить. Олениха вышла на водопой как нельзя кстати. 

Оливия выстрелила. Стрела пронзила шею оленихи и та, издав короткий звук, завалилась на бок, в воду. Вниз по течению поплыла темная полоса крови, постепенно смешиваясь с потоком и бледнея. 

Убрав лук, Оливия подошла к телу, уже наполовину лежащему в воде, и вытащила его на берег. Отволокла к костру. Огонь почти прогорел, но над котелком уже поднимался пар, вода бурлила. Стараясь не угодить ногами в кострище, она сняла котелок вместе с веткой на которой он держался и поставила на землю. 

Лучше и быстрее способа распрямить птичьи перья, чем паром, Оливия не знала. Каскару пришлось крепко привязать бинтами к телу одно крыло и удерживать между коленей, чтобы вырываясь, она случайно не опрокинула кипяток. К счастью, уставшая и обессиленная птица дала распрямить над паром второе крыло. С ястребами и соколами было значительно проще управляться, чем с огромной сегеронской гарпией. Но Оливии пришлось научиться, заработав при этом порядочно шрамов. Кроме нее Каскаре некому помочь. 

Солнце стояло в зените, когда Оливия наконец отпустила птицу и сняла с ее головы клобучок. Перья пришли в норму, на лапе - шина. В том бою им очень повезло. Каскара кружила перед мордой виверна отвлекая его внимание на себя, отчаянно кидалась на него, целясь в глаза. Удивительно, что кости ее крыльев уцелели. Лапа заживет быстро, а после перелома крыла почти нет шансов, что птица вновь сможет летать. 

Отрезав пару кусков от тушки оленихи, Оливия один из них бросила Каскаре. Другой ошпарила в еще не остывшей воде, завернула в листья лопуха и взяла с собой. Вскоре, она вернулась в бывший разбойничий лагерь, где собрались уже все ее попутчики. После почти бессонной ночи и двух тяжелых битв многие отдыхали, свернувшись в спальниках. 

Посадив Каскару - ее пришлось нести на руках всю дорогу - Оливия подкинула в увядающий костер несколько толстых веток. Кто-то уже позаботился о том, чтобы собрать хворост и сложить его в кучку рядом с кострищем. 

Когда огонь вновь разгорелся, согревая спящих, Оливия подхватила свой арбалет ушла на границу лагеря, где она ни кому не помешает. Спать ей не хотелось. Теперь, когда холодное спокойствие, так необходимое в трудной ситуации, прошло, она чувствовала немного нервозное возбуждение. Такое состояние иногда приходило к ней, как откат после пережитого. 

- Клац! - щелкнул затвор арбалета. 

Болт вылетел и угодил в дерево. 

Клац, клац, клац. 

Оливия стреляла раз за разом, не обращая внимание на тянущую боль в мышцах рук, появляющуюся каждый раз, когда она натягивала тетиву. 

Клац. 

 

+1 кусок оленины

Изменено 14 июля, 2018 пользователем Aloija

[Thinvesil 17 823]

Лагерь

- Главное, себя охрани, а я уж справлюсь, - Валья покачала головой. - Подлечи себя, пожалуйста. Мне... стыдно, что я тебе навредила. Лучше бы я сосну сломала, - она похлопала ладонью по стволу дерева, на который опиралась спиной. - А не тебя. И дай мне немного отдохнуть, что-то голова побаливает... - шишка на ее лбу расти перестала, но болеть прекращать и не думала. Валья закрыла глаза и начала погружаться в дрему.

Амата ласково улыбнулась и принялась изучать свои раны. Под носом натекла кровь - девочка просто смыла ее, поплескав водой из фляги. Под скулой наливался синяк. Ныли ребра. Амата аккуратно ощупала их - кажется, не сломались, но синяки, должно быть, получились знатные, и тело болело от каждого движения и прикосновения. Валья права, лучше подлечиться сейчас, чтобы боль не отвлекала во время боя - никто не знает, на что они наткнутся в следующий раз, ведь лес полон опасностей. Призвав на помощь Тень, Амата нежилась в ее объятиях, пока все повреждения исцелялись, а боль отступала. Тень была такой близкой, такой знакомой. Она обнимала мягко и нежно. Не так, как тогда, в руках демона. 

Один день, подумала Амата. Уж демон найдет, чем заняться, в этом можно было не сомневаться. Даже если никому не вредить другому - все равно у него было еще много возможностей позабавиться. Магичка горько усмехнулась. Она готова была заплатить цену, и сейчас, глядя на счастливую Алишу, она ни о чем не жалела. 

[Tork 4 463]

Лагерь. 

Торк проснулся и попытался вспомнить, что же происходило перед этим? Кажется он бредил и бился головой о стены, Амата с Вальей подрались. Дико болела голова. 

- Это все долбанный виверн! - определил рыцарь причину своих несчастий. - Он же ядовитый, похоже яд  действовал и через испарения. Вот мы вчера и чудили. - Держась за раскалывающуюся голову Торк отправился искать Амату. Амата скорее всего там, где Валья, а Валья скорее всего там, где поломанные деревья. Спутницы действительно нашлись под сломанной сосной.

- Амата, подлечи мне голову, кажется я вчера ей бился, и ядом надышался - обратился рыцарь к целительнице.

[Thinvesil 17 823]

Лагерь

- Амата, подлечи мне голову, кажется я вчера ей бился, и ядом надышался - обратился рыцарь к целительнице.

- Сегодня, сэр рыцарь, - рассмеялась Амата, вставая. - Равно как и каждый день. Сейчас все сделаю, стой смирно. - Магичка снова обратилась к Тени и залечила Торку его больную голову и все остальное, что еще болело - духи знали свое дело, умели облегчать страдания и снимать боль. - Теперь хорошо?

[Tork 4 463]

Лагерь

- Теперь хорошо?

- Благослови тебя Андрасте, Амата! - обрадовался рыцарь. Голова прошла, мысли стали четкими и перестали путаться. Торк вернулся к Алише и обнаружил на своем спальнике двух задушенных зайцев. Тобик уже оклемался и старался быть полезным. Торк похвалил мабари, стянул шкурки с зайцев и выпотрошил тушки. После чего порезал мясо на большие куски и покидал в котелок. Бульон на обед будет весьма кстати.

+ 2 порции еды.