tеnshi

Ты видел, как она "полностью выпадает", чтобы говорить об этом? А если она играет так, что люди забывают, как она выглядит вообще? Театр - это игра эмоциями в первую очередь. Это способность заставить зрителя сочувствовать и сопереживать. Потому что в театре всё равно не будет эффектов кинематографа, и они там и не нужны. Если ты хоть раз был хоть в каком-нибудь театре, ты это знаешь. Переложение текста в любого вида "3D"- это всегда искажение. Например, самой большой болью в плане искажения оригинала для меня был и остаётся Властелин Колец Питера Джексона. И мне, как поклоннику бумажного оригинала с детства, было совершенно наплевать, как хорошо там подобраны актёры по внешности. Ибо не во внешности суть, а в полном извращении некоторых образов не актёрами, а ещё на уровне сценария. При этом, переварив ВСЁ, я признал, что сам по себе, как кинопроизведение, фильм прекрасен. В пьесе-источнике нет ничего о черной Гермионе, как мы все знаем от Шелти, она нормальное продолжение прочих книг. Это опуская всё остальное, что в ней есть, да. А постановка пьесы - это всегда авторское видение. И роль играет только то, как эта постановка хороша сама по себе, как отдельное произведение искусства. Как хорошо играют актеры, и как они доносят свои образы до зрителей.

Сразу видно, что человек ничерта не знает о современном театре. Позиционировано у них всё правильно. А идиоты есть везде, в чём Ро совершенно права.

А я в упор не понимаю, какая разница. Почему только из-за цвета кожи человек должен лишаться возможности сыграть любимую роль. Если ты чернокожая, то ты никогда не сможешь сыграть Джульетту, Офелию, Гермиону, и пофигу на твой талант, так что ли? Играй рэперов в американском гетто. Ну охереть теперь.

Я боюсь, в данном случае возмутились бы всё равно, и затребовали, чтобы сама Уотсон отправилась брать уроки вокала) В британском театре и на телевидении всем давно похрену, какого цвета Гамлет или Джульетта, но это же Святая Гермиона.

Что собственно не так со словами "Наома была выбрана, потому что была лучшей актрисой"? Это ПЬЕСА my ass. В театре. Вы не видели, как эта женщина играет, вы не знаете ничего о ней вообще кроме цвета кожи и за это предаёте анафеме. Идиоты и есть. И расисты.

Вариант, что автор любит свой мир и не устоял перед искушением (вероятно подброшенным тем типом, которому посвящается) заглянуть в него снова, не рассматривается никогда конечно же.

*пробил стол лбом второй раз* Читай конечно, какие сомнения вообще могут быть в принципе божемой.

Конолли надел куртку и кивнул в ответ на всё разом. - Надеюсь на плодотворное сотрудничество, Джонс. Он зашагал к двери, а хозяйка радостно помахала оставшемуся от стойки.

Ответ пришёл незамедлительно. Без предупреждения Конолли поднялся на ноги и оправил лёгкий свитер. - Надеюсь, за оставшиеся, - он посмотрел на часы на запястье, старомодные и массивные, - Два с половиной часа вашей смены у вас не будет проблем, Джонс. И я на вашем месте был бы поосторожней в одну смену с Уолшем. У парня язык без костей.

- Весь Гиннес пробовать мне не позволяет здоровье. Я старый больной человек, мистер Конолли. - детектив с улыбкой завел свою старую песню о главном. Обстановка стала почти что дружеской. - Так что, употребляю не чаще раза в неделю. А вы знаете хорошие места? Коронер, вероятно, давно исчерпал лимит улыбок на ближайшую сотню лет, если вообще когда-либо предавался этому занятию. - Здесь, - отрезал он, как будто повторял в десятый раз нечто само собой разумеющееся, - У Глэдис самая тёплая атмосфера по эту сторону стен.

Fort Bar, 13:25 - Бесчестный господин. И недальновидный. - согласился рыцарь без страха и упрека, рука его автоматически потянулась к пачке сигарет, но на пол пути вернулась. И кто только придумал этот чертов закон, запрещающий курить в общественных местах? - Считает себя исключением из общего правила, не имея для этого достаточно ресурсов. Конолли серьёзно кивнул, взгляд его несколько потеплел. - Адреса, пароли, явки. - перешел он сразу к делу, решив начать с веществ. Прикидывая, что тут можно бы приложить выдающиеся достоинства Моны. Не те, которые скрываются под одеждой, а навыки рукопашного боя, конечно. - Обычно, я консервативен в том, что касается работы, но... стараюсь действовать по обстоятельствам. - У него не было времени обустроиться с комфортом, все дела он ведёт в том же клубе. "Алиби", его несложно найти, и это не так далеко отсюда.* Не торопитесь, Джонс, - почти умиротворённо добавил временный начальник, - сегодня всё-таки пятница. Вы уже попробовали весь Гиннес на Золотой Миле? В этом городе, кажется, всё было "недалеко отсюда". *23-31 Bradbury Place

FortBar, 13:23 - Впервые слышу. И вижу тоже впервые. Держу пари, женщинам он нравится. - санитар-прогульщик потыкал вилкой в направлении фото. - Чем занимается? Гений, миллионер, плейбой, филантроп? Презрительно-скептическая гримаса сопровождала всё перечисление, разве что на третьем пункте Конолли приподнял брови и согласно покачал головой. - Нарывается на топор, - остался верен себе ирландец, - Сеньор Конте прибыл сюда не так давно с самого Апеннинского полуострова, где, насколько нам известно, поссорился со своей семьёй. Ссориться, судя по всему, входит в его привычки, поскольку здесь он также не пожелал соблюдать правила хорошего тона. Он не придерживается ценовой политики, не уважает традиции, и даже сейчас продолжает вести дела, несмотря на все договорённости. Сейчас, когда наши руки связаны, его бизнес развивается по экспоненте, но именно поэтому сейчас его проще всего.. спустить с небес на землю. Кому-нибудь, кто всё равно не задержится в городе в городе надолго, и кто может позволить себе самые широкие методы, это будет сделать легче. Все его деньги вложены в клуб и в поставки веществ, расширяющих сознание. Достаточно подпилить любую из двух опор. Впрочем, если вы предпочитаете радикальные методы, мы не будем скучать и без самого Конте.

Я пробил лбом стол сейчас.

И когда добродушная хозяюшка отшвартовалась от их стола, продолжил свое. - И все же... мы могли бы придумать какое-нибудь решение. Ко взаимной выгоде. Как вы относитесь к выгоде, мистер Конелли? - люди вроде него, просто обязаны были относиться положительно. Какое-то время на настойчивого инноватора только жевали, молча и хмуро. Лишь тщательно дожевав кусок, ирландец заговорил снова. - Моя фамилия Конолли, Джонс, - проворчал он, - Я в любом случае не могу обещать многого. Следующая неделя, подозреваю, может оказаться куда напряженней нынешней. Он помолчал, прикидывая что-то в уме, и медленно добавил. - Но мы, безусловно, умеем ценить жесты доброй воли и быть благодар... - Одна глазунья! - радостно провозгласили над головами, - И почему они у тебя все вегетарианцы, Финни? - задалась риторическим вопросом мисс в красном переднике, ставя тарелку на стол. Яичница, усыпанная такими же зелёными веточками, флегматично пялилась на клиента четырьмя несимметричными, но аккуратными глазками. Финни закатил глаза. - Ухожу, ухожу, - дамочка картинно прижала пальцы к щеке, - На твой счет? - получив утвердительный кивок, она подмигнула Джонсу и сбежала к стойке. Конолли, тем временем, выудил из куртки телефон и двинул следом за яичницей к "вегетарианцу". - Франческо Конте, - представил он лицо на снимке, - Знаете?

Добрый ирландец, слушая оправдательную речь, решетил просителя глазами навылет. - Топор, - сообщил он мрачно, - Гарантировано от любых проблем. Подлетела давешняя дамочка, сияя улыбкой, золотым зубом и каждой морщинкой на загорелом лице. На тарелке в её руках ещё шипел крупный бифштекс, украшенный веточками зелени. - Как обычно, Финни, - похлопала она ирландца руками по плечам, - А что будет твой друг? Дамочка глянула на Джонса, оценила и отмахнулась кистью в сторону Конолли. - Вы с ним впервые? Не обращайте внимания. Он никогда не ждёт. Он и не ждал, невозмутимо взялся за нож и вилку, и уже расчленял мясо на равные кусочки.

Конолли посверлил штрафного санитара подозрительным взглядом и утвердительно кивнул. - Заказывайте, - почти доброжелательно посоветовал он, берясь за меню, - У них неплохой набор вегетарианских блюд. Однако, ждать, пока его спутник определится, Финн не собирался. Отложив так и не раскрытую карту, он сделал знак бойкой дамочке в красном переднике, далеко за тридцать, которая околачивала стойку. Та радушно улыбнулась и, даже не подходя, скрылась на кухне. Конолли откинулся на стуле, сложил ладони на животе и вздохнул. По-секционному. - Итак, Джонс, вы отработали две недели без проволочек, и вдруг решили не явиться на работу. Я знаю, какое сегодня число. И я знаю, от кого вы прибыли. Примерно. Я могу понять. Способность понимать входила в заключённую мной договорённость. Однако понимать должны и вы. В первую очередь, где вы работаете. Пропускной пункт с электронными картами мог вам намекнуть. И внутри я - отнюдь не высшая инстанция. Я прикрыл вас сегодня, Джонс, но не намерен подвергать риску своё положение постоянно. Особенно, когда я узнаю о вашем отсутствии от практиканта, который просто искал свою клюшку в каждом углу.

13:00, Спрингфилд Роуд Бар Маккартанов, или просто Форт Бар, ничем не отличался от сотен таких заведений по всему Белфасту, Северной Ирландии и Островов в целом. Скромная, но стильная вывеска снаружи, много полированного дерева внутри. Деревянная стойка прибыла сюда прямиком из пятидесятых, квадратные столики, застеленные красными скатертями, добавляли деревенской атмосферы. Конолли появился на пороге пятью минутами позже. - Хотя бы сюда вы не опоздали, - отметил он неожиданно ехидно, обстоятельно свешивая на спинку стула куртку и садясь напротив. Это было довольно мрачное ехидство, но по сравнению с безнадёжно похоронным тоном, к которому Винсент привык в секционной, могло показаться практически живительным.

- Если не из того, что я тут обычно убираю, то почему бы и нет. - осторожно согласился он на столь заманчивое предложение. Стопочка одежды и ботинки как бы намекали. - Во сколько его забирают? - У Маккартанов никогда не было проблем с санитарными нормами, - совершенно серьёзно отозвался Конолли, - В таком случае, жду вас там в час дня. Это недалеко, на Спрингфилд Роуд. Он тоже посмотрел на "пациента". - В полдень. Постарайтесь не сломать ему ничего заметного. Если что, попросите у ваших коллег клей. После поговорите с Уолшем об обязанностях, я договорился с ним о перестановках в расписании на сегодня. Хорошего дня, мистер Джонс.

После паузы массивная дверь секционной открылась, и в проёме показалась ничуть не повеселевшая за прошедшие две недели физиономия патологоанатома. - Мистер Джонс, - вздохнул он и совсем опечалился, - Входите, мистер Джонс, у нас сегодня праздник. Выписываем. Конолли отступил от проёма, устремив взгляд вглубь помещения. "Праздник" лежал на втором столе и за последние четыре дня успел стать мистеру Джонсу настоящим другом. Ничем не примечательное, и не особо попорченное тело с одним скромным пулевым в грудной клетке таскали из хранилища в секционную и обратно по пять раз на дню, убирали, вычищали и таскали снова. Сегодня худощавый покойник лет сорока, судя по всему, наконец-то готовился обрести свой покой, и даже физиономия казалась особенно умиротворённой и подозрительно румяной. Любые подозрения, впрочем, быстро отпадали: стоило приблизиться на пару шагов, и в нос бил резкий запах свежего формалина. На столе оператора вместо инструментов лежала стопка чистой одежды, полный костюм, с сорочкой, жилетом и даже носовым платком, увенчанный парой лакированных туфель. - Я должен поблагодарить вас, мистер Джонс. Вы мне помогли сегодня, - сообщил коронер таким тоном, что можно было заподозрить упомянутого Джонса как минимум в поджоге чужого дома, - Я бы хотел угостить вас ланчем.

Региональный морг, 11:10 На удивление, никаких проблем на входе для опоздавшего не последовало. Кивнул охранник, мигнул зелёным датчик под пропуском. В раздевалке возился у своего шкафчика один из санитаров. Бледнокожий и веснушчатый, типичный абориген, он деловито вымерял что-то на клюшке для гольфа маленькой рулеткой, которая со свистом втянулась, едва Винсент переступил порог. Парень радостно помахал клюшкой вошедшему. - Конолли во второй мясницкой.

43. Книга, которую вы увидели в руках случайного незнакомца Великая французская писательница Эрих Мария Ремарк, Жизнь взаймы На самом деле увидел, давно, в маршрутке, катавшей меня до универа, где и сам каждый раз отсиживал эти час-полтора по пробкам, втыкая в бумажные буквы. А когда ехал в поезде сколько-то дней назад, то обнаружил её в собственной читалке. Как она туда попала, я так и не вспомнил, и, учитывая содержание, всё это как-то жутковато, но да ладно.