Meshulik

— Я зверь! Я волк! Я ужасный монстр! Кто рискнет тягаться со мной? Волки клацают зубами. Увернуться. Тяпнуть за ухо. Ловко. Не вгрызаться: скорость важнее силы ранения. — Я жалящая молния! Досадная мозоль на твоей заднице. Ха! Эй, вожак, ты повергнут. Огонь. Женщина кинула огонь в гущу врага. Визг резанул уши. Умница. Достаточно далеко от меня. А по лицу не скажешь, что уверена. Испугана? Боится волков? Боится меня? Бойся, да. Сейчас я страшен. Ярость и упоение. Но не смерть. Сегодня не так, сегодня еще и веселье. Хороший враг. Доброе мясо. Мой человек рубит мечом. Кровь брызгами разлетается в стороны. Солоноватый вкус на клыках и застилает глаза. Эльф вонзает поблескивающие в темноте ножи. Он уверен. Как уверен тот, кому некуда отступать. Так ли он рад этой битве как я и мой человек? Интересно. Обнюхаю его после сражения и узнаю, боялся ли он, ведь за ним тянется след его собственной крови. Отчаянный воин. Знакомый гул проносящихся рядом арбалетных болтов. Человек с лесными подошвами не просто сражается, он защищает. Оттеснил, заслонил собой женщину. Протянул бинты эльфу. Вожаку нашей стаи приходится думать обо всем сразу. Хороший вожак. Теплая кровь врагов уже капает с моего подбородка. Наслаждение победного пира. Я зверь!

Вот, и я всё жду, когда же мне хозяин таверны скажет с подозрительным прищуром: "Тут у нас как ты ни приедешь переночевать, у братвы поутру все карманы пустыми оказываются". Два плюс два не складывается ни у кого что-то))

Шнапс варится на минимальных умениях алхимии. А уж если травничество и алхимия вам не противны, как моему малчику, к примеру, то у вас шнапса килотонны уже наварено будет к тому моменту, когда пойдут глюки, связанные с сохранением через сон. у меня пара золотых цепей неделю, наверно, уже живут с пометкой "крадено" в седельных сумках. Думаю, мельнику придется сбывать. Он вроде краденое покупает? Я не пробовала еще с ним торговаться - небось заплатит, как за медные, барыга >_>

А ее способности разве какие-то необычные? Как-то я что-то упустила.

Классная все-таки эта Пиби.

Когда, скрытые от лишних глаз ночной тьмой вкупе с дождем и серостью неба, незаметные даже в свете редких факелов расставленных по периметру лагеря сторожевых постов они выступили за пределы крепостной стены, поведение воина пепла и его пса изменилось. И так не слишком многословный, человек сейчас сосредоточился только на ощущениях: прислушивался к звукам ночного леса, не снимая руки с навершия меча, приноравливался к передвижению маленького отряда и его запаху. Походка его была, хоть и лишенной изящества эльфа и шума от нее было больше, чем от поступи разведчика, но пружинистый шаг давал возможность в любой момент совершить финт, разворот или просто отступить в непредсказуемом направлении, что осложнило бы задачу стрелку достать его издали. Собака утратила всю и так не слишком приметную игривость своего природного жизнелюбивого характера и незаметно кралась немного впереди и в стороне от отряда, вынюхивая возможного противника, готовящегося накинуться из засады. Когда появились волки, пес молча вынырнул из ночной мглы и встал рядом с хозяином, ожидая знака. Как только стало ясно, что боя не избежать, двое — человек и мабари — синхронно бросились на ближайшее животное, издав глухой рык, — кажется, тоже один на двоих. Это был не слишком серьезный противник. И уж точно благороднее, чем эти твари – оскверненные порождения тьмы. Для воина пепла волки были почти наградой за долгое прозябание в перенаселенном лагере. Поначалу они действовали слаженно, но расслабленно, примеряясь и проверяя, лавируя. Мабари крутился, отвлекая волка, а воин наносил порез за порезом. Спустя недолгое время, приноровившись и выиграв в мобильности, Бартэль начал наносить более точные, рубящие удары по уставшим и уже измотанным сражением диким животным. Двоих он просто разрубил пополам. Одному удалось все-таки цапнуть воина за предплечье. Но об этом он узнал лишь после окончания боя, глядя на разбросанные останки пятерых благородных противников. Глядя…. и широко улыбаясь. Впрочем, недолго. Пес вгрызался в аппетитную часть отрубленного в бою волчьего окорока. Уже ничто не мешало подкрепиться впрок заслуженной добычей. Бартэль подошел к остальным, на ходу протирая меч пучком травы.

Он встряхнулся и начал говорить про правила поведения, но скорее это было для глубинных троп. — Что же, если серые и впрямь чуят порождений, то, может, и не придется с ними сражаться. А на что это похоже? Что ты чувствуешь, когда они рядом? Тем временем пес разочарованно и весьма многозначительно вздыхал, лежа за спиной хозяина. «Конечно, хотите подружиться с магом — спросите моего человека, как. Ты бы еще сказал ей, что женщины в отряде — обуза. А потом бы пожимал плечами до скончания века. Эх. Невежа. Сколько тебя учить, как разговаривать с дамой. Для начала зайди к ней с хвоста…» Поглаживающая голову крепкая рука мечника сжала загривок мабари. За спиной Бартэля послышалось недовольное фырканье.

- М, а как вообще происходит заражение? Слышала, солдаты говорили - через кровь. Если так, лучше вообще не сражаться. Если Фенрил почувствует порождений, уйдем или спрячемся. Впереди было еще два часа, и в сне ни он, ни его пес не нуждались. Бартэль начал рассказ неспеша, время от времени поглядывая на магессу, скорее, чтобы убедиться, что она слушает, чем ожидая какого-то отклика. Но в основном он рассматривал что-то в глубине еще пылающего костра. Что-то, дающее силы вспомнить. — Поначалу казалось всё очень просто. Воин пепла и его собака способны на многое. Мы впадаем в боевую ярость — одну на двоих. Остаемся в контакте: каддис и привязанность в сражении делают нас одним телом, можем положить десяток-другой и даже не вспотеть. Но первая же вылазка унесла жизни четверых мабари и одного человека. И это были не слабые, больные, на них не было ни царапины. Умерли самые сильные — те, кто убил больше всего порождений тьмы. Самые смелые — кто не боялся ближнего боя, ярости схватки. Бартэль пожал плечами, взглянул пристально на девушку невидящими сузившимися от долгого глядения на огонь зрачками. — Но другие мабари выжили. Может, маги знают… Почему? Его рука невольно потянулась за спину и нашла в привычной близости крупную голову Келля. — Этот пес не был в том сражении. Ему до сих пор не приходилось убивать порождений тьмы. И мне… — воин пепла прервался, опустил глаза, и наконец признался, —хочу знать, что с ним будет, если придется.

Красивая история. +

Положив свой нехитрый музыкальный инструмент обратно куда-то за пазуху, воин обратился к Серому стражу: - Если нам придется вступить в бой с порождениями тьмы, что посоветуешь, как избежать участи тех мабари, которые у нас недавно погибли после стычек с этими чудовищами?

Эльф его тост поддержал, человек ответил ему с почтением, и снова дрогнули уголки губ. Осушил кубок и махнул рукой удаляющемуся разведчику. Что же, концерт закончился как-то скоро. Вино веселило и душа просила чего-нибудь более мелодичного, чем доносящиеся обыденные звуки лагерной жизни: ругань, муштра и лязг начищаемого снаряжения. Пауза затянулась. Его вновьприобретенные подельники расходиться не собирались, но и разговора не продолжили. Бартэль полез за пазуху и вытащил какой-то небольшой металический предмет. Поднес к губам, задумчиво уставился в огонь костра и затянул не слишком стройный ритм медитативной бесконечной мелодии.

- Маги здесь для того, чтобы помочь Ферелдену в бою против Мора, - серьезно отозвался Талли, бросив взгляд на Барти - так его разведчик уже давно окрестил у себя в голове. И все равно, если это неправильно. - Как и все мы. Давайте не будем тыкать пальцами и кидать камни, ведь все не без греха, верно? Парень нам грозит орда порождений тьмы и думаю, что все разборки и неприязнь можно отложить до того момента, когда окончиться это война. Бартэлю не оставалось ничего другого, кроме как… вновь пожать плечами. - Обучали, обучали. Но это ведь тебя коробит от близости магии. Знаешь, ведь мы, маги, можем сделаться одержимыми в мгновение ока. Так что советую не оставлять меня за спиной. - Вы делаете слишком много выводов из пары вопросов, мадам. Рад, что вы осознаете причину моих опасений… И что, со своей стороны, полностью доверяете моей выучке. Постараюсь оправдать это доверие. Мужчина приподнял кубок, произнеся для всех: — За то, что мы сработаемся. От этого зависит не только наша жизнь.

- Договорились! Буду держать свою грязную магию от вас подальше. Если случится бой, в свою очередь, прошу постоять вас в сторонке, чтобы ненароком не попасть под мой огонь. И тогда мы сработаемся. Бартэль лишь пожал плечами. Ему повстречалась на редкость разумная магесса, которая и сама все понимает. - Вас обучали не причинять вреда не только стоящим в стороне союзникам, но и тем, кто рискнет сражаться с вами плечом к плечу? – Поинтересовался воин, доедая сыр и стряхивая крошки хлеба с колен.

Пес подмигнул Кейну. Ну... как мог. На самом деле он просто моргнул. Но получил за это почти половину куропатки. Круто, надо потренировать это моргание на разведчике. Не такой уж большой труд за приличную жратву. Ну... ладно, можно почесать, да. Хозяин расслаблен, костер горит, вон, кубок с вином. Почему бы и не позволить почесать себя за ухом. Но это уже не за куропатку, нет. Это не продается. Просто небольшой аванс к нашей большой куропаточной дружбе... Вино было так себе, но сыр к нему, как ни странно, вполне подходил. Прекрасно, когда всё совпадает. - А какой дальше план? - Спросила Эллиста, принимая яблоко из рук Кейна. - О, и кстати, я вообще-то не целитель. ... или не всё. - Предпочел бы залатать себя сам, чем использовать магию, - тихо заметил воин, делая очередной глоток. - А вот план нам нужен.

Бартоломеус Прудо шел к костру неспеша, стараясь не мешать музыканту. Пес тенью тихо следовал за ним. Привычная тактика. Но на этот раз он не был слишком насторожен: человек с лютней излучал расположение. Наконец, воин пепла приблизился к костру. В его свете увидел знакомое лицо серого стража, кивнул, губы дрогнули в привычной недоулыбке. Повернув голову, уставился на посох магессы. Мельком скользнул по ее лицу. И вежливый кивок головой вновь. Но на этот раз без тени улыбки. Сел у костра и стянул с себя поклажу рядом. Пес улегся за его спиной, сторожа от вечерней тени.

О да, да, да. Я чую путешествие. Конечно, всё было как обычно. Но на кухне мой человек вдруг выпросил вяленого мяса... и глубинных грибов... и выудил из сумки эльфийский корень. Да... он приготовил трижды-четыре-лапы хрустелок и все упрятал в сумку. Потом ничего не помню, послеобеденный сон. Меч начищен и чехол для арбалетных стрел полный. Определенно мы приняли предложение того разведчика с лесными подошвами пойти прогуляться. Отлично! И мне нравится, как сидит на Бартэле его доспех. Кожа пахнет недавней выделкой, а нашитые пластины матово поблескивают ровными полосками. Это его определенно стройнит. О да, и мои любимые наручи с ремешками. За такие можно смело кусать со всей дури, когда пытаешься отнять палку - моими клыками не прокусить, а напарнику нравится считать себя неуязвимым. На ноги такие же - и прочный, но дающий свободу движению доспех. Мы его любим. Каддис в этот раз не трогал. Значит, идем в разведку. Лишние приметные запахи ни к чему. А вот ошейник с шипами - хорошая штука для неожиданных встреч в пустынном месте. Пока, псарня. Мне будет не хватать твоей кормежки. Воин пепла с мабари в нужное время обошел псарню и прислонился в тени, рядом примостив небольшой мешок с самым необходимым. На плече висела перевязь с арбалетом. На боку виднелись ножны фамильного меча.

Воин снова хмыкнул, сложил руки на груди, поглядел в небо, будто ища ответа у самого Создателя. - Не виноваты, - наконец согласился он. - Как и порождения тьмы не виноваты, когда пытаются нас уничтожить. Виновата Скверна. И магия. Я не виню этих бедных людей. Магия - это проклятие. Кажется, небо временно прояснилось, Бартэль усмехнулся и обратился к эльфу уже, словно извиняясь: - Если мы пойдем вместе на дело, еще будет время для богословских бесед, а пока прошу меня извинить. Мой друг голоден. Пес, на которого кивнули как на повод избежать затяжного спора, разве что не фыркнул презрительно на такую уловку. Впрочем, еда их давно поджидала. Он с готовностью поднялся. Вновь начало накрапывать.

-То, что они часто жалуются, как к ним не справедлива судьба. Но ведь их кормят и учат, сказал эльф. Любой бедняк был бы рад жить на всем готовом. но в целом если отбросить, что они любят ученые слова,то в целом бою могут быть полезными и хорошие целители. Среди Стражей есть маги, сказал эльф в целом они такие же как и мы. Бартоломеус хмыкнул. Губы сжались, взгляд уперся в землю. — Меня удивляет, как редко люди… и не только люди, — он коротко глянул на эльфа, отметив, что тот щеголяет в шлеме по лагерю наверняка не для тепла, — как редко окружающие задумываются о том, что Мор — это наказание Создателя за магию. Ты же страж, знаешь легенду. И после этого к магам обращаются за помощью. Не стоит ли их запереть в круге? Разве Мор — это не их вина?

"Эльф! Я радуюсь, встретив эльфа, недогадливый мой друг. Они славные ребята, а этот пахнет скверной. А ты, дважды недогадливый человек, еще спрашиваешь, не Серый ли он. Да я поставлю на это любой из лучших моих ошейников". - Фенрил, - Бартель скорее не обратился, а повторил за ним его имя, чтобы запомнить. Вблизи уже не было никаких сомнений в том, что Серый страж - эльф. Воин пепла представился. - Встретимся сегодня вечером у псарни, идет? Там обычно мало кто бывает - вонь отпугивает офицеров. Бартэль кивнул своему новому знакомцу, а, когда тот удалился на приличное уже расстояние, поинтересовался почти светским тоном у Серого стража: — И что, если не секрет, ты думаешь о магах?

Долго ли умеючи. Бывает, что "по пьянке завязалось" XD. Три игровых дня - разве это что-нибудь объясняет?

Говорят, они и животных заражают, и те превращаются в чудовищ, но сам такого не видел. При этих словах его собеседник невольно вздохнул, но рассказывать о судьбе уже многих мабари, совершавшейся на его глазах, не стал. Все и так знали, что благородные животные часто жертвовали собой ради смерти очередного оскверненного монстра. — И их становится всё больше, — мрачно согласился воин. - Я могу сходить к магам, поискать добровольца, который бы держал рот на замке. А ты загляни к Стражам, авось, найдешь кого-нибудь, кто тоже чувствует, что происходит что-то неладное. Ихний предводитель, Дункан, вроде как свалил куда-то по делам, так что с ним ты не столкнешься. Идет? Бартель открыл было рот, чтобы что-то сказать, но его отвлек лай мабари. Вообще-то в случае опасности пес не стал бы лаять, так что это было приветствием. Кто бы мог вызвать такую радость у сурового четвероногого воина? К ним приближался человек в шлеме и в облачении, указывающем на то, что он из ордена Серых. — Кажется, ходить никуда не придется, — пробормотал себе под нос воин и пригляделся. Серый — это удача, но почему же так радуется Келль? — Сэр, верна ли моя догадка, что передо мной Серый Страж? — вежливо приветствовал он вновьприбывшего, разглядывая шлем.

Если ты и твой пес заинтересованы... - он не закончил, испытующим взглядом сверля Бартеля и Келля. Лицо воина пепла заинтересованности не проявило, но взгляд на какое-то мгновение переместился на мабари. В нем было многое, чего сторонний наблюдатель не понял бы, даже если бы услышал вопросы, заданные в этом взгляде товарищу, от «Не пора ли нам сменить обстановку?» до «Это поможет мне не потерять еще и тебя?». С ответом Бартэль не спешил. Внимательно, но без вызова, рассматривал собеседника. Простая добротная одежда. Он что-то слышал о человеке с этим именем. И ожидал чего-то… более приметного, что ли. Уставился не его арбалет. — Что же. Я Бартоломеус Прудо, а это Келль. И собаки наши и впрямь отличные воины. Тут ты прав. А воины пепла не нуждаются в лести — ответил он после паузы и едва заметно усмехнулся краешком губ. Снова взглянул уже пристальней, в глаза разведчика. — Сидеть и ждать смерти — паршивое занятие, — Кивнул. — Проверим. Уже явственнее усмешка. — А я про кого-то по имени Талли слыхал, будто он в помощниках не нуждается и вроде бы даже может подглядеть позу соития его величества с ее величеством, не попавшись при этом дворцовой страже. Лицо Прудо выражало максимальную для него степень веселья, отметка которого остановилась на «легкая ухмылка». Улыбающимся люди его не видали никогда.

—Да иду я, иду, — Бартэль отвлекся от лекции и глянул вниз, на пса, ткнувшегося лбом под его колено. Повернул в сторону кухни. Пес не двигался. — Что? Сам же меня торопил, — пожал он плечами, — а теперь что не так? Мабари тяжко вздохнул. Да, в желудке по-прежнему ощущалась некая неприятная пустота, но просьба разведчика прозвучала достаточно веско. Келль попятился в сторону, куда тот ушел, продолжая глядеть на хозяина. — Что за дело? — с легким недоумением, но понимая уже товарища без слов, проворчал воин пепла. Мабари развернулся и куда-то потрусил, оборачиваясь и взглядом призывая человека следовать за собой. Явно не к своим — палатки воинов пепла в другой стороне. К магам? Что магам могло от них понадобиться? Пес принюхивался и корректировал курс. Значит, шли они за определенным человеком. В конце этого короткого путешествия Бартель увидел разведчика с арбалетом у пояса. Этот человек, судя по экипировке, не отдыхал в лагере, а занимался каким-то делом. Вероятно, именно это дело и вынудило его обратиться к Келлю. — Мой пес утверждает, что вы хотели меня видеть, — начал Бартэль ровным громким голосом, не доходя еще шагов десяти. Келль уже преодолел это расстояние и сидел рядом с незнакомцем на манер дорожного знака «копать здесь».