Таб

В 2 РАЗА БОЛЬШЕ БОЛИ, В 2 РАЗА БОЛЬШЕ ЛЮБВИ/ЦВЕТ НАДЕЖДЫ (КВАРТИРА ВИКТОРА), САША Звучит писк материнской платы. Шум охлаждающих вентиляторов. Жужжание разгоняющегося жёсткого диска. И вот надтреснутый ЭЛТ-монитор загорается электрическим светом цвета глубокого синего, озаряя твоё лицо. Приветственное окно операционной системы Linux Ebuntu. Поверх - помехи. То накатывают то исчезают, будто волны. Приступы тошноты. И чем дольше ты вглядываешься в эту синеву, боясь кликнуть "дальше", тем тревожней становится. Пальцы покрываются липким потом. Ты уже знаешь, что там найдёшь. Нечто неизбежно ранящее. Маленькое окошко в чужую жизнь, где тебе никогда не было место. И, очевидно не будет. И вместе с тем, грудь пронизывает тягостное томление. Нестерпимое желание узнать правду, хотя бы ради того, чтобы, столкнувшись с ней, не изводить себя невыносимой болью фантазии. Они всегда болезненнее. Всегда. Ты слишком хорошо знаешь свои больные точки. Даже если не знаешь. И вот, клик. Меньше секунды - синева сменяется чернотой. И полупустой рабочий стол перед твоими глазами. Для тебя - так слишком пустой. Очевидно, что Виктор слабо понимал, на что способны эти штуковины. Для него ПК был игрушкой. Ты решаешь покончить с этим как можно скорее. Сразу же выкрутить ручку боли на максимум, и заходишь в ICQ-клиент Zimm desktop edition. Переписок мало - единственно нужную ты игнорируешь до конца. Бессмысленные "привет-пока". Односложные фразы. Ничего дельного. Наконец - "Соня Снежина". Фото с помехами и глитчами, снятое в зеркало на её Samguns. Озорная ухмылка. Веснушки. Чуть смазанная помада. Шапка с помпоном, натянутая почти по самые глаза. "Каждую секунду пространства", складываются буквы её статус. Никто не заходил с 31 декабря прошлого года. И вот оно - средоточие грусти и боли. Её царство. Невыразимая тотальность синевы. Сначала ты проматываешь всё на гиперскоростях, выхватывая взглядом отдельность фраз. Затем начинаешь вчитываться. Всё это предательски тошно. Лезть в чужую личную жизнь. Наблюдать за ссорами пар, кажущимися идеальными. Всё это... Они обсуждают концерты - тебе очень страшно находить свои имя. Они обсуждают когда встретятся, что будут пить и какую еду есть. На чём приторчат на выходных. Они никогда не говорят о прошлом. Может быть к лучшему? Ты бы не хотел ещё больше. Они обсуждают секс. Они делятся фотографиями, от невинных до очевидно эротических. И даже больше. Стоп. Дальше. Пожалуйста. Они обсуждают так и не выпущенный зин. Соня хочет прикладывать к каждому номеру несколько страниц своего комикса. Вот сканы - кажется, это совсем старые рисунки, если не из глубокого детства, то явно родом из времён до колледжа и СКВОТа. Комикс начинается со сложным детализированным рисунком и проработкой, есть даже пузыри с текстом. Но с каждой из доброго десятка страниц становится всё более простым и неряшливым, превращаясь в лишённые малейших подробностей раскадровки. Виктору всё это, очевидно, не близко, хоть он пытается поддерживать Соню. "Пока, мам, пока пап!" Соня торопливо спускается по лестнице. Вокруг - Снежногорск. Но в то же время нет. Будто мечта о Снежногорске. Чистая детская грёза. И внезапно - зловещий смех Снежной Королевы! Она открывает синие порталы прямо на улицы города, и теперь его штурмуют ледяные чудовища, снежные эльфы и другие чудные создания. "Вот чё-ё-ё-рт", вздыхает Соня с явно уставшим лицом. ФВУШ! Она взмахивает рукой, рисуя в воздухе магическую печать и отбрасывает чудищ во все стороны, призвав себе на помощь силы Северного ветра. Ещё одна печать, и в руки Сони появляется рунический меч. Она криво ухмыляется, предвкушая драку. "Вам меня не одолеть, жалкие приспешники Королевы, можете так ей и передать!" БУМ! БАЦ! ХРЯСЬ! Соня разрубает чудовищ одного за другим, и разит их волшебными заклинаниями, но вот коварный седобородый колдун зловеще хохочет и пытается утянуть Соню в портал, ведущий в царство Снежной королевы. "О нет!" кричит Соня, тщетно пытаясь побороть магию, и чувствуя, как тело покидают последние силы. БАААХ! Но тут грохочут пули , безжалостно разя колдуна и не давая ему закончить коварное заклинание. В кадре появляется парень с дымящейся пушкой. Он подаёт руку Соне, упавшей на землю от бессилия. Она радостно его обнимает. "Ну наконец-то! Я уже успела подумать, что это конец!" Его лицо многократно перечёркнуто на каждом из кадров. И чем ниже, тем тягостнее становится впечатление. Разгораются ссоры. Их главная причина - желание Виктора уехать к родителям в Петербург. И нежелание Сони делать это прямо сейчас. Она хотела бы доучиться, поставить точку на этом этапе жизни. Но для него пара лет - бесконечно долгий срок. Он жалуется, что сходит с ума. Они срываются друг на друга. Соня молит подождать хотя бы до конца учебного года. Его сообщений становится всё меньше. 25 декабря он ставит точку и говорит, что уезжает. И вот. Десятки десятков сообщений от Сони подряд. Она умоляет, буквально молит его передумать. Фото с заплаканным лицом. Обвиняет себя. Обвиняет его. Обвиняет весь мир. Угрожает убить себя. Фото порезов. Всё больше капса и пропущенных букв. Всё больше отчаяния. Тебя заливает синевой скорби. Это невыносимо. В конце она уже готова ехать за ним. Но он так и не отвечает. И самое последнее сообщение - вновь от Виктора. "Я зайду?". 31.12.2006 22:30. Не прочитано. Без ответа. Больше он не заходил. Дело действительно в переезде, или это всё игры? Тяжелый вздох. Мурашки по коже. Что это? И зачем? Ты не должен был это читать. Теперь тебе с этим жить. Даже если воспоминание уйдёт из оперативной памяти, бессознательное ничего не забудет. Оно будет пытать тебя перед сном. И между циклами сна, в томительные мгновения пробуждения. И ещё очень-очень часто, внезапная вспышка ноющей боли в груди. Мыслями о том, как бы всё могло повернуться, если бы пошло не так. Она могла бы остаться в живых? Может быть если бы ты?... Но она никогда не была твоей. Тогда почему так @#$во? Всё это призраки. Проклятые призраки неслучившихся. Невозможных вещей. Так ли это? Ты решаешь проверить оставшиеся зацепки. Fruity loops - хип-хоп биты, демки, демки, демки. Winamp - в основном разномастный иностранный рок и металл, на твой вкус - довольно попсово. Браузер mozilla polar fox - странички петербургских клубов, новости о музыке, низкосортная музыкальная критика, пара анонимных чатов, порно, имиджборда, Сцилла и харибда. Маркетплейс появляется в последнюю неделю декабря, когда Виктор перестаёт отвечать на сообщения Сони. Всё это... Всё это... Jealousy, turning saints into the sea. Некоторые вещи должны оставаться неузнанными. Должны ли? GENIUS LOCI/Я МОЛЮСЬ НА ТВОЙ БИЧФЕЙС (КВАРТИРА СОНИ), ВЕРА, МИША, ФЕТ Кто-то сорвал бумажную печать ещё до вас, она валяется перед дверью, рядом со скомканной страницей из школьной тетради и окурками, нацарапанным в тридцати сантиметрах от пола словом х@#. Никому нет дела до вашего преступления, разве что кто-то из соседей опасливо глядит через дверной глазок. Но они всё равно ничего не сделают. Это привычка, закрепленная годами выученной беспомощности. Как у собаки Павлова. И вот, со скрипом, дверь открывается... Но никто не бросается вам в объятия. Так странно. Минутное помутнение. Будто вы - это и не вы вовсе. И не сейчас. Но непременно здесь. Как будто долгожданное воссоединение. Как будто поцелуй призрака. Всё заканчивается в ту же секунду. В нос бьёт запах сырости. Во всём вокруг есть тотальность отсутствия, но аккуратная и нежная. Словно вещи, выхваченные из реальности заботливой рукой милиции. То, что не должно пятнать чужой взор. Тревожить воспоминания. Впереди тёмно-синий коридор прихожей, озаряемый жёлто-оранжевым светом с кухни, начинающейся через несколько метров прямо по курсу. Звучит песня с радио, симфоническая музыка, прерываемая семплом с многократно зацикленным словом bitch. Кажется, единственное, почему вас ещё не услышали. Кто-то сидит за столом, спиной к вам и слегка вполоборота. И этот кто-то - блондинка лет тридцати в очевидно дорогой, но неброской блузке и юбке изумрудных оттенков с переходами в зеленовато-жёлтый, оттенённые глубокой синевой малозаметных, но необходимых деталей. Что-то из области московской новой изысканности. Перед ней дымящаяся пепельница и бутылка вина. Кажется даже не одна. И она пьёт прямо из горла. В этом есть что-то по-люмпенски не сочетающееся. Она может заметить вас в любую секунду, но пока что у вас фора. Взгляды быстро выхватывают места на карте реальности: налево - две двери, туалет и ванная комната. Там всё и случилось. Соня умерла и квартиру затопило, от этого запах, от этого пол, пошедший волнами и пятна роршаха на стенах. Направо - арочный проём в комнату, где Соня провела свои последние часы. Там же ход на балкон. При мыслях обо всём это в груди начинает саднить. И всё же... Вы здесь не одни и нужно что-то с этим делать. ЛЕЙТЕНАНТ МОРОЗОВ/ПРИЗРАКИ, (КВАРТИРА ВИКТОРА), ЕГОР Твоё дело - стоять на стрёме. Но времени слишком много, и телу и мозгам нужно движение. Ты ходишь туда-сюда, курсируя между коридором, комнатами и ванной. Скорее от скуки. Но в то же время имея право на надежду докопаться до истины. Постоянное чувство, что тебе смотрят в спину. Каждый раз как обернёшься - пустота. Твой взгляд скользит по приметам дебоша, предположения проскальзывают на границе понимания, отсеиваются одно за другим, пока последнее не повисает в голове подозрительной убедительностью. Не было здесь никакой милиции, как и любых других незваных гостей. Виктор носился в истерике и громил всё подряд. Разбил гитару, компьютер, содрал занавеску с окна. Это просто... порядок и характер повреждений. Может быть нечто большее. Может быть это призраки, но ты слишком умён, чтобы верить в такие дела. Наконец, это капли крови, едва заметные, едва уловимые, но различимые в свете фонарика телефона. Но это была не просто истерика. Потом он что-то искал. Что же? Точно не деньги, ты нашёл пару тысячных купюр, валяющимися среди горы одежды. Неожиданно скрипит входная дверь, заставляя тебя замереть на границе коридора и комнаты и осторожно выглянуть за угол. Ничего. Пустота. Видимо, просто ветер. Просто призраки сгинувшего завтра. Но что же тогда? Мысль не даёт тебе покоя. Может быть что-то памятное? Или отчаянно необходимое здесь и сейчас? Вещества? Вопросы. Так много вопросов. Может быть ты и уличная ищейка, но до майоров с ТВ тебе как до луны. Ты идёшь в ванную. Одиночество зубной щетки и жидкого мыла. Они даже не жили вместе. Почему? Чувство слежки усиливается. Становится не по себе. Неужели правда призраки? Нет, у тебя есть фонарик телефона, ты высвечиваешь все темные места, и вздрагиваешь, заглянув под ванну. Звучит тихое беспомощное рычание. На тебя предельно испуганно-обозлённым взглядом глядит маленький чёрный щенок.

ЭМОКОР-ДЕВОЧКА (31.12.2006) Соня Снежина сидит в вечернем полумраке своей одинокой однокомнатной квартиры на улице Заморозков и курит траву. Её тело содрогается от рыданий. В наушниках играет эмо. Из-за окна, сквозь синеву мрака, прорезается жалостливый свет фонарей и изумрудно-багряные отсветы северного сияния. Но это ничто. Редкие всполохи фейерверков обрамляют заплаканное лицо Сони красотой светотени, заставляя щуриться от яркого света. От всеобъемлющего праздника вокруг становится только хуже. Она кутается в клетчатое одеяло, поджав колени, натянув на себя толстовку и шерстяные носки. Но всё равно чувствует смертельный холод. И эта нестерпимая горечь больше не знак безнадёжно потерянного детства и отсутствия будущего, не послевкусие расставания, но нечто гораздо большее. Фундаментальный аспект реальности. Словно вся боль этого мира взвалилась на её плечи и Соня больше не знает, как вывозить. Мысли о самоубийстве преследует неотступными призраками вчера и завтра. Но она гонит их прочь, крутя ручку громкости и делая очередную затяжку. Постеры на стенах смотрят сверху-вниз, и выражения их лиц предельно ясны. В них нет ничего кроме жалости и сочувствия. Соня хотела бы самых простых вещей. Она хотела бы выплакаться и почувствовать светлую щемящую сердце радость облегчения. Но легче почему-то не становится. Она хотела бы рассказать самым близким, что же рвёт её сердце на части. Но она не знает, Это просто боль. Бесконечная и невыразимая. Как можно поделиться тем, что невозможно произнести вслух? Тотальность отчаяния. Она вспоминает дни, проведенные в лечебнице. Тогда ей казалось, что она докопалась до сути вещей. Всё это были архонты, державшие их в чёрной железной тюрьме. Нужно было просто убить себя и вырваться из круговорота бесконечной боли и слёз. Слишком просто, чтобы быть правдой. Но как же сладко жить, зная, что у ужасов мира есть объективная причина и её даже можно победить. Грустная усмешка появляется на лице Сони. И неожиданный звон прорезает пустоту и даже завесу надрывной музыки. Соня вздрагивает и опускает наушники. Прислушивается в тишине. И снова. Дверной звонок. Мгновение оторопи. Она никого не ждёт. Соня думает затаиться и дождаться пока незваный гость уйдёт. Но звон повторяется в третий раз, и, устало вздохнув, она идёт в прихожую, спрятав недокуренный косяк под кроватью. Кто же это? Странное чувство теплится в груди. Может быть этот кто-то пришёл, чтобы спасти её? Нет, глупости. Но всё же. Но вдруг. Соня отпирает щеколду. Потом замок. Всегда на два поворота, но сегодня почему-то на три. Открывает дверь, даже не глядя в замутнённый глазок. И замирает, не веря глазам. Так странно. Это лицо... Такое знакомое, но в то же время нет. Мгновение помутнения. Земля из-под ног. Кажется, это называется синдром деперсонализации-дереализации. И спустя бесконечно длящуюся секунду, Соня всё понимает и бросается ему в объятия со слезами, и, одновременно, смехом. "О Господи! Ты даже не представляешь, как я тебя ждала! И как же ты вовремя!" ПОРТАТИВНЫЙ КАССЕТНЫЙ РАДИО-ПРОИГРЫВАТЕЛЬ "ЗЕНИТ" 325-К Этот @#$%ый мир рвёт меня на куски! (Этот @#$%й мир рвёт меня на куски) Слишком много сил, чтоб остаться в живых! (Чтоб остаться в живых) Этот @#$%ый мир рвёт на части меня! (Этот @#$%ый мир рвёт на части меня) Поколение ты! Поколение я! РОК-Н-РОЛЛ МАЛЬЧИК (01.01.2007) Виктор Максимов мчит по магистральной автодороге М-21, выжимая педаль газа до предела. В его крови коктейль из стимуляторов. Легальность не имеет значения. Важна только скорость. Скорость в теле, скорость на спидометре. Тотальность скорости. Машина едва выдерживает напряжение, смазанной полосой ярко-алого света в гиперпространстве бесконечно протянутой трассы. Но тарахтящий двигатель перекрикивает взрывающий барабанные перепонки гвалт диссонирующей хардкор-псевдомузыки. Он и сам начинает кричать всей мощью прокуренных лёгких, не в силах сдержать эмоции, когда обгоняет проезжающие мимо грузовики, прорывая завьюженный мрак галогеновой ослепительностью. Будто играет в гонки на старом китайском "Тетрисе". И, прямо как в детстве, Виктору кажется, что он стоит на месте, а вот мир, эта чудовищная реальность, несется навстречу неизбежностью гиперскорости. Виктор выезжает на огромный бетонный мост через безымянную заледенелую реку. Дорожные знаки, предупреждения, ограничения скорости, в считанные секунды исчезают позади, оставляя на сетчатке змеящиеся разноцветные следы пост-эффектов. Фонарей всё меньше, чужих машин - тоже. Кажется, ещё немного, и он упрётся в границу реальности, прорвётся через неё навстречу неизбежности, вырвется отсюда и больше никогда - никогда - не вернётся. Старая жизнь сгорит ярким всполохом бензина. Засранный ДК, мучительная серость захолустья, мёртвая девочка. Будет только он и Санк-Петерубрг. И ничего кроме. "Какого @%@..." Виктор моргает, не веря своим глазам. Ему кажется, что он провалился в микросон. Но он не мог. Чисто физически. Ещё раз. Исчезнувший фрагмент памяти. Опять. Внезапный абсанс. Как будто залагала компьютерная игра. И что-то странное на горизонте. Нет, ближе чем горизонт. Невозможно. Он мотает головой. Просто б@#$# нереально. Это шутка. Чья-то злая шутка. Проснись, Виктор, проснись! Давай же!

ЖИЛОЙ КОМПЛЕКС "ЛЕДОКОЛЫ", САША, ЕГОР Предутреннее небо залито бледно-серой краской с подтёками изумрудного и пурпурного. Жилой комплекс "Ледоколы", три пятиэтажных кирпичных здания с покатыми крышами, обвитые виноградной лозой. На торце крайнего - наполовину осыпавшаяся мозаика, изображающая светловолосую девочку в пионерском галстуке. Взмахом руки она собирает в доселе невиданное созвездие упавшие на пол звёзды. Из всех окон горят от силы пять. Тёплый оранжевато-жёлтый и бледный, почти белёсый. Дома смыкаются угловатой дугой вокруг двора, обильно высаженного деревьями. Заиндевевшие, голые, они покачивают кривыми ветвями в такт порывам ветра. Предательски-красным отливают ягоды на кустах рябины. Пустуют одинокие лавки. На детской площадке тихо скрипят качели и подвешенная на цепи покрышка. Нужная квартира прячется на третьем этаже. В окнах темно и ничего не видно. Балкон остеклён. Попасть в подъезд не составит труда. Там заметно ухоженней, чем в привычных вам панельках. На третьем этаже кованая тамбурная решетчатая дверь с цветочными мотивами - вызывающая роскошь. Но к счастью открыта. А вот дверь в квартиру из красноватого-финского дерева - нет. Если милиция действительно здесь была, она не ломала замок. Но вы сомневаетесь, что они стали копать так глубоко. Монтажная склейка. В жилой комнате всё вверх дном. Следы спешного бегства или оперативно-розыскных мероприятий? Cтены небрежно соскоблены до первозданного кирпича - попытка сыграть в лофт. Вещи вывалены из платяного шкафа и разбросаны по комнате. Валяется на полу треснувший монитор. Разложенный двуспальный диван вместо кровати. Наполовину отклеился и висит на одинокой полоске скотча портрета хмурого парня с короткими курчавыми волосами и нарочито небрежными татуировками на лице. Вы знаете кто это. И вы знаете кто был автором. Вторая комната - выцветшие обои в голубой цветочек. Окна заклеены газетами. Вокруг полно застарелого старческого хлама. В воздухе царит затхлый и пыльный смрад. На стенах черно-белые фотографии солидных мужчин в костюмах и военной форме. Под потолком растянут советский флаг. Кухня тоже кажется необитаемой. В холодильнике одни полуфабрикаты и неприличное количество бутылок с алкоголем. Пустая кошачье-собачья миска. Судя по чистоте плиты - никто на ней не готовил. Впечатление тягостное и веет безнадёгой. Неотступно преследует чувство чьих-то внимательно следящих глаз. ТОТ САМЫЙ ДОМ НА УЛИЦЕ ЗАМОРОЗКОВ, ВЕРА, МИША, ФЕТ Вечернее небо оттенка сине-чёрной пустоты, разбавлено каплей желтого от хаотично расставленных по улице фонарей. Одинокая серая девятиэтажная панелька могла бы стать местом паломничества, но всё, что выдаёт воспоминания о случившемся - заветревшийся и присыпанный снегом букет голубых лилий, лежащих прямо перед третьим подъездом. Кто бы это мог быть? На лавках сидят понурые алкаши и о чём-то невнятно бурчат, изредка разбавляя поток невнятицы диким воплем или оглушительным смехом. На детской площадке стайка ощерившихся подростков чуть помладше вас. Что-то блестит в свете фонаря. Кажется они играют с выкидным ножом. Одинокое деревце льнет к стылой земле под завывания промозглого ветра. Безнадёги здесь больше чем воздуха. А воздух пропах выхлопными газами от чадящего грузовика возле "Синего и белого". В доме горит добрая треть окон. Одно из них отливает лиловым. Забавно. Но вот что не забавно: если вас не подводит умение считать, в квартире на втором этаже, где умерла Соня горит желтоватый свет. Пусть за полчаса вы и не увидели там ни намёка на движение. Рамы прогнившие и деревянные. Балкон не застеклён и завален хламом.

НАСТОЯЩЕЕ: И МИР НЕЗЫБЛЕМ, И НЕТ НИЧЕГО КРОМЕ "И город в ночи - не то же место, что и днём.", гласит книга в выцветшей зеленоватой обложке, посвященная практикам психогеографии. "Ги Дебор", гласит имя автора. Название стёрто. Кто-то из вас видел её в библиотеке колледжа одним ничем не примечательным днём. Может быть даже пролистал, лениво ожидая чего-то невыразимого. Может быть даже... "Ты, ты, ты! Выключи свет. И медленно дай мне к тебе прикоснуться" "Нужно всего лишь замереть и не двигаться. закрыть глаза. Прислушаться к звукам города. Поймать морозный запах. Дать мурашкам поползти по спине. И образы вспыхнут, как звёзды на бескрайнем небосводе." И пусть это будут химеры! Начало большой зимы Набережная Робеспьера! Напротив известной тюрьмы Поэт неистовствует на импровизированной сцене посреди зала с разрисованными полуразрушнными колоннами, выхваченный из полумрака бледно-голубым светом софитов. Ему аккомпанирует шумовой оркестр в лице одного человека и набора машин. Пьяная публика свирепствует, и даже неясно, восторг это или негодование. В конце концов, это просто ещё один ничем не примечательный вечер в СКВОТЕ. "Навсегда, хочешь, скотчем, а хочешь, гвоздями, удержи меня, удержи меня, умоляю!" Машина резко тормозит возле двух беззаботных школьниц, идущих домой после кинопоказа "Ночного дозора" в "Декабре", поднимая в воздух облако пыли, газа и снега. Двое смазанных силуэтов настойчиво предлагают им покататься. Когда те пытаются убежать, одну из них, силой затаскивают внутрь. Крик теряется среди звука визжащих шин. Прихрамывающая собака поднимает утробный вой, возле мусорных баков во дворе жилого комплекса "Ледоколы". Потом надрывно лает, пока не исчезнет без следа в районе трёх ночи. Кровь змеится на заледенелом асфальте. "Мальчик, девочка, девочка, мальчик, дальше делать что? Делать что дальше?" Кто-то режет руки лезвием бритвы, оставляя на запястьях продольные кровавые метки. Не так глубоко, чтобы истечь. Достаточно, чтобы почувствовать боль и ощутить себя живым. Разбитое решёткой пикселей фото отправляется ICQ-контакту с gif-изображением подмигивающего Синего кита в качестве иконки профиля. "И как только ты закончишь с ЕГЭ, я куплю нам обоим билеты, мы бросим всё и уедем в Столицу" учитель закуривает и приобнимает своего молодого возлюбленного. Они лежат на голом матрасе в полупустой холодной квартире в кирпичном доме в переулке Подснежнкиков. Он врёт. Конечно же врёт. "Плачу, рву руками окна, стать другим мне невозможно! Не могу!" Кто-то, опасливо озираясь, снимает закладку в серо-синем почтовом ящике у недостроенной и заброшенной гостиницы "Космос" в южной части города. В "Сцилле и Харибде" случился дефицит из-за новогодних праздников. Как проплыть между ними и остаться в живых? Но теперь интернет-маркетплейс продолжает бесперебойно обеспечивать гибельное счастье своих клиентов. "Нет! Я не хотел сделать больно. Нет! Твои слёзы разбавлены кровью" Изображение Адольфа Гитлера с крутящейся на фоне свастикой вспыхивает на вывешенной белой простыне в свете кинопроектора. Он вскидывает руку в бесконечно зацикленном отрезке длиной меньше секунды, без устали повторяя "Nein" наложенной сверху звуковой дорожкой. Молодые зрители несанкционированного артхаусного киносеанса смеются. "Жертвой принеси меня, если это спасёт тебя! Мне совсем не жалко себя! Лишь бы дольше касаться тебя. Больше можно, меньше нельзя. Меньше нельзя. Нельзя!" Влюбленная пара стучит бутылками пива "Гараж" и соприкасается губами в лимонном поцелуе, сидя на обледенелой крыше бетонного общежития. Замок на крышу безжалостно выломан. Нервы проводов дрожат от напряжения. Рядом стоит кассетный радиоприёмник и чуть слышно играет "Le romantique collection". "Что ещё? Что я сделать мог? Я не знаю. Мой alarm красными цветами расцветает!" Кто-то замер, прижавшись к дверям лифта в третьем подъезде пятиэтажного дома с причудливой лепниной по улице Инея. Изо всех сил вцепившись в рюкзак. Пытаясь даже не дышать. Шаги по лестнице нарастают, фонари безжалостно разрезают укромное пространство темноты. "Это он! Это он и взрывал дома чтобы потом к власти прийти! И в Чечне! И в Украине! Это он! Он всё устроил!" люди шарахаются от бездомного с фотокарточкой премьер-министра в трясущихся руках и ржавым проволочным крестом на шее. В его глазах тотальность безумия. Когда он пытается подойти к смеющейся стайке подростков, ему пробивают в бороду, обрушивая в ледяной холод. "И почернели вдруг глазницы, искупавшись в огне, я лишь дотронуться пытался, прикоснуться к тебе!" Одинокая пожилая женщина - оба её сына погибли в Украине - ставит железную плошку с кашей и водой на бетонную лестницу подвала во дворе дома на улице Заморозков. Её руки дрожат. Неровное дыхание вырывается облачком пара. Из ниоткуда, на запах еды появляются кошки. Их глаза похожи на свет прожекторов. "Это я виноват во всём! Чего ты хочешь ещё?! Во всем виноват лишь я! Я ненавижу себя!" Молодого парня в спортивной куртке забивают ногами на окраине северного жилого района за автостоянкой, он уже не кричит, только тихо скулит, поджимая колени, пытаясь закрыть локтями лицо и голову. Удары продолжают сыпаться как грязный снег вперемешку с плевками, смехом и матом. Кровь орошает снег. Девочка лежит на балконе и бьётся в холодном жаре бэд-трипа, пока в квартире царит разгулье весёлого праздника. Ей мерещатся демоны. Она пытается записать голосовое, но пальцы промахиваются по расплывающимся иконкам кнопочного телефона, оставляя девочку в тотальности одиночества. "Любимый трек любимой группы тихонько играет, пол в крови, и ты одна, и помощь не успевает" РАДИО ДРОЖЬ 65.2 FM Сегодня был тяжелый, промозглый, метельный день. Всем нам было непросто. Но мы его пережили, иначе я бы не говорил, а вы бы меня не слушали. И это самое главное. Самое время заварить себе горячего чая и отправляться на боковую. С вами был... Щелчок радио. ЛИЦА ЛЮДЕЙ, ОКНА ДОМОВ Вы возвращаетесь. В разные точки на психогеографической карте Снежногорска. И не каждую из них можно назвать домом. Ведь дом - это всегда нечто большее. Это чувство, рождающееся внутри, когда ты переходишь порог. Чувство покоя. Уюта. Чувство возвращения. Дарят ли его выцветшие полуободранные обои с цветочным мотивом? Побелка потолка? Линолеум пола? Дикий шум с нижнего этажа, доносящийся вибрацией до усталого тела в амниотической жидкости ванной? Сладковатый дым? Пьяный храп матери? Суровый взгляд деда? Тревожные мысли, гудящие помехами в эфире радиостанции? Невозможность выключить механизмы рационализации? Гул горячей воды в трубах? Снежинки на стекле? Тревога о будущем? Перемигивания соседских окон? Скрип качели? Перестуки сердца? Пьяная драка под окном? Визг шин? Пропитавшаяся потом подушка? Холод комнаты? Жар одеяла? Перевороты с боку на бок? Чувство падения и электрическое вздрагивание на границе полусна? Чей-то голос, называющий твоё имя? Бесконечные взгляды на мерцающие голубым неона цифры часов? Всполохи сожалений? Мысли о смерти? Вязкие комки ощущений. Всё это... всё это. Дела делаются. И вещи происходят. Как это осмыслить? Что это такое? Всё это... Вы больше не можете забыть, даже если захотите. Теперь вы - часть этого. Но сможете ли вы что-то изменить? Мозг вязнет в повторах слов. Волнах ощущений. Вспышках фосфенов. Постепенно всё замедляется. Приходит спокойствие. Наступает сон. До конца света остаётся меньше двух месяцев. СПИ, НАМ БОЛЬШЕ НИКУДА НЕ НУЖНО, МИША И вот ты снова ты - это не ты, а он. Но кто такой он? Ты смотришь на себя в разбитое зеркало, расходящееся сетью трещинок. И ты чувствуешь, что ты - это не смазанное отражение измождённого юношеского лица. Ты - пустая чернота между осколками. Ты - это молчание между мыслями. Ты - это просветы между атомов. Нарастающая энтропия. Узор ничто, набирающий скорость. "И нет ни тебя, ни меня, ни надежды, ни Бога ни хип-хопа, всё это просто... тотальность ничто" И ты в тысячу раз меньше, чем был в прошлый раз. Будто кто-то стоял за твоими плечами, положив на них холодные руки и шептал обещания. А теперь никого нет. И ничего нет: ни обещанного покоя, ни любви, ни денег. И ты один. Про@#$вший свой счастливый билет. И твоё сердце беспрерывно ноет в изнеможении осознания трагичной необратимости. И как же тебе, б@#$# больно во всех представимых смыслах. Всё, что осталось - это купленный в даркнете девятимиллиметровый пистолет ОЦ-35 и восемь патронов. Ты даже не знаешь, зачем он тебе. Ты никогда не учился стрелять. Но когда кладёшь ладонь на холодную рукоятку, нервы слегка успокаиваются. Иногда ты подходишь к зеркалу, выхватываешь его киношным движением и наставляешь на своё отражение. Может быть, когда они придут за тобой, ты сможешь сделать хоть что-нибудь. Может быть... Иногда - прикладываешь к виску. Представляешь, как нажимаешь на спусковой крючок, звучит оглушительный "БАХ", мысли разлетаются кровавым конфетти и всё заканчивается. Ничто становится ничем. Всё так, как и должно быть.

СИГНАЛ ИЗ ПРОШЛОГО: (ПРЕ)КРАСНАЯ НАУКА, ЧАСТЬ 1 Эвальд Ильенков курит, глядя в окно своего кабинета в доме на улице "Восход". За окном весна; медленно, но неопровержимо расцветает под светом красно-оранжевого солнца в самом сердце стремительно растущего закрытого наукограда Светлогорска, города о двух берегах. Тает наледь, стекая по желобам водостоков, на улицы, таящиеся в розоватом утреннем тумане. Снег под ногами уже не скрипит, грязно-мокрый цепляется к подошвам спешащих прохожих, блестя в переливах солнца, стекая в ливнёвки. Снова вверх - капли барабанят по металлическим крышам, и трубы выдыхают низко стелящийся дым. Архитекторы от руки чертят планы долгосрочных, дешевых в производстве, но неизменно прекрасных зданий. Железобетонные каркасы возводятся на месте спешно вырытых котлованов. Башенные краны и троссы. Радостные рабочие в трудовом поту. Реют красные флаги. Смеются дети, распевая пионерские песни. Старики кормят птиц на лавках, вспоминая подвиги молодости. Первые почки набухают на ветвях берёз. И скоро здесь будут цветы. Всё будет сиять и благоухать. "Когда-нибудь" Ильенков прикуривает в полумраке стылого барака, обращаясь к своей жене Ольге. "Когда-нибудь, лет через пять или десять, это будет не рабочий посёлок Вьюжный, а наукоград Светлогорск, помяни моё слово, родная" и она улыбается ему и кивает. И на душе так тепло и радостно. Но почему тогда Ильенков без устали курит и нервно теребит лацкан пиджака? И что за страшные мысли придавили его сутулые плечи, точно десятитонной бетонной плитой? Он думает, с чего начать свой доклад перед партийной комиссией, и не находит внятных слов. Они никогда ему не поверят. Он и сам себе не верит. Но это не предрассудки, это наука. И так скажет каждый, кто все эти десять лет корпел вместе с ним над ответом на невозможный вопрос. "Эвальд Васильевич, ваша задача выяснить: почему никто до сих пор не сумел построить коммунизм и как мы могли бы это сделать" Жизнь проносятся перед глазами, как на слайдах кинопроектора. Он знает, что это задача без ответа, и фактически, месть за то, что его идеи встали поперёк горла догмам диалектического материализма. Ссылка из сытой жизни в московских академических кругах в никуда. В снежную бездну на окраине родины. В рабочий посёлок Вьюжный, где нет ничего кроме снега, метели и стылых бараков для ссыльных, где они спят ночью, а днями, до седьмого пота, губят себя в шахтах, вдыхая урановую пыль. Ильенков горько смеётся, и вот он в истерике, и не может остановиться. И вот его волокут из кабинета. И вот его заталкивают в чёрный воронок. "И с чего нам начать? Я думаю, нужно начать с начала. С установления природы реальности" Он мог бы убить себя. Наверняка, на то и был расчёт. Когда, Ильенкова с женой Ольгой садят на поезд, ему в руку вкладывают наградной пистолет с одним патроном. Но Ольга отговаривает Ильенкова, напоминая, что нужно жить по совести, как они делали даже в самые трудные времена. И он решает во что бы то ни стало найти ответ на невозможный вопрос Холодно, как же тут холодно. И какая же тоска на душе от этих безжизненных снежных просторов. Трясущимися руками, Ильенков делает первые заметки в своём дневнике в окружении чахоточных доходяг, спящих на нарах из прогнивших досок, под бледным мерцанием северного сияния. Видя первые успехи, партия выделяет им средства, отправляет вереницей поездов материалы, рабочих и лучших учёных со всего союза. И вот они уже возводят здание "Научно исследовательского института познания природы реальности". Пилястры, атланты и кариатиды, держащие мир на плечах. И вот вокруг разрастается закрытый наукоград Светлогорск. И что они здесь делают? И чем же заняты? Поисками ответа на невозможный вопрос. Всё остальное - побочный продукт, игрушки на потеху партийной верхушке. И радиотехнологии, и электронно-вычислительные машины, и портативные ядерные реакторы, и электромагнитные излучатели, сверхпрочный бетон и сплавы, и первые человекоподобные роботы, и высокопрочные костюмы, способные выдержать космическое излучение, и летательные аппараты, близкие к скорости света. И многое, многое другое. Всё это передовая, фантастическая наука. Красная наука. Но всё это ничто перед единственным поставленным перед Ильенковым невозможным вопросом... На который они, все вместе, находят ответ. Ещё более невозможный. Безумный. Смешной и нелепый. "Всё это невыносимо. Всё это ненормально. В конце, концов, всё это совершенно неправильно" Эвальд Ильенков прячет лицо в ладонях, сидя за письменным столом. Вокруг кипы бумаг. До доклада остаётся меньше часа, а он до сих пор не может найти слов. Как? Как ему объяснить то, что они выяснили? Это невозможная правда. Ему рассмеются в лицо. Его расстреляют... "Я бы начал с того, что всё это" Ильенков разводит руками, позади него белая доска мерцает в луче проектора: графики, схемы, расчеты. "Самая большая и жестокая шутка, что можно себе представить" Партийные функционеры мрачно хмурятся, Ильенков смотрит на часы. "Но количество вариантов будущего, просчитанных нашими вычислительными машинами, стремительно сокращается с каждой прошедшей секундой. Всё сходится в одну точку"

(СИГНАЛ ИЗ) БУДУЩЕГО НЕТ, ЧАСТЬ 1 Слава Синицын пьёт чай и глядит из окна, как через предутренний мрак медленно прорывается рассвет. Бледный-бледный огонь в росчерке неба на самом краю горизонта. Преломляется через обледенелые крыши, через пустые дворы, занесённые снегом. Отзывается жалостливыми отблесками в окнах бетонных домов. На замерших в инее кронах берёз. Идут последние дни зимы, и скоро всё закончится. Закончится как их короткая, но прекрасная юность. И что впереди? Какие горизонты? Куда они пойдут? Кем они станут? Ещё всего лишь несколько дней и засияет весна. Они этого не заметят, в царстве вечного холода. В Снежногорске. Которяй когда-то звался Вьюжным. И Vuosisatoja vanhan jään alle haudattu maa - Слава запомнил это с уроков истории - совсем-совсем давно. И всё же. Весна. Неужели это возможно? В груди защемило. Слава кривится. Странное чувство. Он уже давно забыл, но иногда... Странные отзвуки прошлого. Прошлого ли? Сжимают сердце в тисках, и голова кружится. И всё кажется таким ненастоящим, будто и сам Слава всего лишь игрушечный солдатик. Он пытается ухватиться за это чувство, но... Ему становится страшно. Кровь бьётся в висках. Дыхание становится частым. Появляется чувство, что ещё мгновение и он сойдёт с ума. Безвозвратно. Хочется срочно пойти и помыть руки, но он просто закрывает глаза и делает несколько глубоких медленных вдохов и выдохов. 1... 2... 3... 4... 5... Ничего. Просто странное помутнение. Секундное помешательство. Он здесь. И он - это он. И мир незыблем. И нет ничего кроме. "Кто этот синий силуэт, что приходит ко мне во снах? И зовёт за собой через бесконечные пустые коридоры? И я бегу, но никогда не могу поспеть. И разглядеть её лица. Такого знакомого, но в то же время...". Неожиданный грохот вырывает Славу из пучины мыслей. Всё трясется. Он едва не роняет кружку, и хватается за подоконник, чтобы не упасть. Грохот нарастает, дом продолжает ходить ходуном, мысли гурьбой проносятся в голове. Одна тревожней другой. Неужели землетрясение? Неужели... Самолёты, один за другим, проносятся в бледно-серых небесах. Бесконечным потоком, оставляя за собой белые клубы конденсационных следов. Неужели война? Это ещё страшнее, чем сойти с ума. Нет, он ведь ещё помнит этот бесконечный ужас из детства! Искалеченных людей, нищету, бесконечные новости про теракты, кровь и трупы. Только не это. Но всё исчезает в мгновение ока. Самолёты теряются в далёких небесах. Дом перестаёт трясти. Слава не может сдержать улыбки и даже смешка. Точно, сегодня ведь День заступника родины. И по радио уже выступил премьер-министр с пылкой речью. И значит самолёты спешат на парад, или на это... как его там... авиашоу?.. Ничего страшного. Никакой войны. Только мирное небо над головой и бесконечная жизнь впереди. Так хорошо и так сладко. Завтра после пар он попытается позвать Арину на свидание, в "Декабре" как раз будет премьера нового фильма про Эраста Фандорина. О-хо-хо, Слава уже видел плакат, она просто не сможет устоять! И может быть он положит руку ей на колено в самый напряженный момент. И она - возьмёт его руку в свою и сожмёт её крепко-крепко. А если Славе совсем повезёт, то может быть... Может быть она даже его поцелует? На морозной улице после киносеанса, когда щёки будут пылать красным и она не заметит, как он стесняется. Или заметит, но ей будет уже всё равно. Или даже покажется по-своему милым. Им ведь всего лишь 15. Всё ещё впереди. Всё только начинается. Но почему тогда самолёты мчатся в сторону границы?...

В ЕЁ ОБЪЯТИЯХ, МИХАИЛ Монтажная склейка "Ну всё, хватит плакать, ты же большой мальчик" Говорит она тоном, сколь строгим, столь же и ласковым но какая к чёрту разница, когда тебе больно. Больно. Больно. Невыносимо больно, и кровь хлещет на её руки, и ты дрожишь и каждый вздох отдаётся в тебе лишь худшими муками. "Не умрёшь. Не бойся. Никто не умрёт, если я этого не захочу. Но пусть это будет тебе уроком. В следующий раз будет хуже." Боль затихает. Потихонечку. Помаленечку. Кровь застывает алыми льдинками, переливающимися в свете далёких холодных звёзд. Её глаза. Как же красиво. "Не нужно совать свой нос куда не следует. Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, так ведь говорят? Предупреди своих друзей. Или не предупреждай. Думаешь, это так уж важно? Нет, это совсем не важно. Просто я хочу быть любезной. Для вас. Не для себя. Не думайте, что мне это так уж нужно. Если бы я захотела, всё бы уже закончилось. Вы бы уже всё забыли" Её губы подрагивают. Что это значит? Если она, и вправду, может, тогда почему... А-а-а-а-а-, больно. Стоп! "Не нужно никуда выходить, когда на улице метёт. Сидите дома и пейте чай. Считайте это временем техобслуживания" Её прикосновение Как же холодно. "Не нужно без спросу заходить в технические помещения" Её улыбка. Как же страшно. "И тогда всё будет как? Правильно. Хорошо. Живите своей жизнью и не мешайте жить другим." Как же.. как... как же.. как.. как же... Монтажная склейка. СНЕЖНОГОРСК В НОЧИ Монтажная склейка Вы сидите в Кафе "Холодок". За одиноким столиком у окна во всю стену. На столе чайник и вкусный крепкий горячий чай. Вы сегодня единственные посетители, и официантка у стойки без всякого интереса смотрит, как на улице кружат снежинки. Как вырастают панельки на горизонте. Как трубы заводов вырыгивают сгустки дыма и пепла. Как автомобили проносятся по дороге, освещая темноту алыми всполохами фар. Как мигают светофоры. Как дети катятся с горки. Как люди кутаются на остановке. Как звёзды, прекрасные бриллианты загораются в бесконечных небесах. Как жизнь идёт своим чередом. Завтра последний выходной. И потом учёба. Так и жизнь пролетит. Но как же хорошо! Вот телевизор работает, там идут "Менты", но вместо звуковой дорожки какой-то безжизненный эмбиент из трёх нот. Вот шум с кухни и нерусская речь. И запах мяса. И вроде бы всё так, как и должно быть, но... но.. но... Всё так странно. Кажется, это называется "дереализация". Перемотка "Мы скоро закрываемся" Вы выходите на улицу. Свежо! Но Снежногорск здесь. Жизнь продолжается. Ничего не случилось или... Всё так странно. Кажется это называется "деперсонализация". Вы идёте по улицам в свете одиноких скрючившихся фонарей. Поскальзываясь на льду. Продираясь через снег. Бросая взгляды на прохожих. Одинокие окна. Белые. Жёлтые. Одно даже отливает лиловым. Забавно. Рекламные плакаты. Поджарые мужики у наливайки. Проносящиеся мимо машины. Собака в меховой одежде. Всё так странно. Это будто бы вы, но в то же время не вы. Кажется это называется... Стоп. Что? Неожиданно вздрагиваете. Как от холода, но только от осознания себя. Вы... что это было? Какой-то автопилот? Какого хрена здесь происходит? Почему вы были в этом кафе? Пили чай? Вы? Да что, чёрт побери происходит? И что вас связывает? "София... Соня... Сонечка". Всё начинает вспоминаться, но смутно. Будто в полусне. Кажется, это называется.... А-а-а-а, как же голова болит, что это @#$$дь за чертовщина?! Воспоминания с болью продираются сквозь забытьё. Где вы вообще? И когда? Северный жилой район. Угол Метельной и Февраля. Перед вами кирпичная стена. На ней закрашенный белым квадрат. Кажется здесь раньше что-то было. Или кто-то? Чьё-то лицо? На часах 22:12. Сеть ловит. У кого-то есть пропущенные. В телах вспыхивает боль. Вы видите следы обморожений на руках. Кровь на лице Михаила. Голоса стихли. Так приятно побыть в тишине. Значит всё было взаправду. Господи-Боже, какого хрена...

РАДИО ДРОЖЬ, 38.5 FM Мы не согласны ни с кем Они не согласны с нами Прошу, когда больно мне Согрей мне сердце словами БОЛЬШАЯ РОССИЙСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА — советский мультипликационный фильм, экранизация одноимённой сказки (1844) Ханса Кристиана Андерсена. Девятый полнометражный мультфильм студии «Союзмультфильм». В ЕЁ ОБЪЯТИЯХ, МИХАИЛ Монтажная склейка Из темноты предсмертия в бесконечных сугробах тебя что-то подхватывает, как снежинку - порывом стылого ветра. И сначала тебе так и кажется - это порыв метели, обдающий окоченевшую кожу ожогами горячего холода, заставляя жмуриться и жаться в клубок в попытках уберечь последние крохи тепла. Но затем ты понимаешь, что это вовсе не ветер. Вернее, не только ветер. Всё это гораздо больше. Нечто неописуемое, что так сложно понять в пределах инструментов для восприятия обыденной реальности, которой ваялась твоя физическая оболочка по итогам бесконечно долгого эволюционного процесса. Всё это... Присутствие, сводящее с ума всё это время, сразу со всех сторон, теперь - предельно близко. Всё это... Она. Кто? Ты сам знаешь. Или нет? И мозг пытается синтезировать, что же такое - Она. Но всё дробится и становится физически больно от самой попытки воспринять. Она - это все оттенки синего и голубого, начиная от небесного и синей пыли, заканчивая серо-синим и лунной полночью. Она - это запах еловых веток на морозе, мандаринов в преддверии нового года и чьей-то крови в арктических снегах. Она - это покалывание румянца на щеках, и багрянец обморожения, и тёплые материнские объятия, и насмешливое холодное презрение объекта страсти. Она - это щемящая сердце тоска из далёкого детства и суровое принятие реальности, что, голограммой, накладывается поверх. Она - это обещание, что всё будет хорошо, вернее - так, как идолжно быть. И это значит достойную жизнь, где каждому найдётся место, если только... А-а-а-а, как же больно. Нейронные связи пылают. Голоса вопят. Тебя просто уничтожает самой попыткой воспринять Её. не противиться происходящему, ведь тогда.... всё равно всё будет, как она захочет. Потому что таков он - порядок вещей. Но тебе уже не будет приятно, тебе придётся подчиниться. Встать на колени. Признать ошибки. Стать правильным и полезным обществу. Потому что таков принцип реальности. Потому что альтернативы нет. Потому что.... Потому что. Забыть и двигаться дальше - единственный выход. И тогда ты будешь счастлив. И мир будет прекрасным снежным шаром в Её руках. И всё будет так, как и должно быть. А-а-а-а, и всё это смешивается в одно, бесконечный калейдоскоп ощущений - отражение солнца в одинокой сосульке. Преломляется, перекручивается в мозгах примата убийственно болезненной агонией синестезии. И тогда наконец... Монтажная склейка. БЕЛОЕ НИЧТО, ВЕРА, ЕГОР, ФЕТ, САША И вы выходите наружу, и лица ваши сразу же обдаёт порывами ледяного ветра. И слизистая горит при попытках вдохнуть этот нестерпимо-свежий воздух. И глаза слепит от белизны. Всё это невыносимо. Всё это ненормально. Всё это просто неправильно, в конце-то концов. И вы пытаетесь выцепить взглядом Мишины следы, но их уже давно замело снегом. И хотите сказать что-то друг другу, но слова глохнут в непрерывном надрывном вое ветра. И даже крик. И даже дыхание. И кафе, и разбитая бутылка. И всё. Вообще всё остаётся позади. Вокруг - белое ничто. Вокруг ад холода. Вас разделяет, хоть вы и пытаетесь цепляться друг за друга. И каждый оказывается наедине с белым ничто. И нарастающим чувством чужого присутствия. И не где-то, а везде. Сразу со всех сторон. И ещё больше это становится похоже на странный дурацкий температурный сон. И тогда наконец... Монтажная склейка. В ЕЁ ОБЪЯТИЯХ, МИХАИЛ Монтажная склейка Она надменно смеётся, вполне по-человечески. "Ну хватит с тебя, право слово". И ты видишь её лицо. Строгое и прекрасное, как в старом мультике. И голову её венчает корона снега и льда. И ты понимаешь, что это был не ветер подхвативший тебя - вернее был, но не только - а её рука, и она держит тебя и сейчас. Вернее стала держать, потому что... А-а-а, ты перестаешь пытаться осмыслить. Всё просто вот так. Иного не дано. Она так решила. "Ты очень пытливый. Я это ценю. Но в правильном русле. Это же - путь в никуда. Ты сам всё видишь. И этот гул в твоей голове. " Она морщится. "Мне от него тошно. Давай-ка тебя поправим" И она дует на тебя потоком вьюги, оттенками голубизны, чувством обморозительного спокойствия, сытой, довольной, трезвой жизни для тех, кому положено. И ты - один из них. И дух её проникает внутрь, и нет уже силы сопротивляться, и... голоса замолкают, тебе становится легче. Хочется засмеяться от облегчения. В голове проносятся образы: вот ты выучился. Нашёл любимую работу. Семью. Родил детей. Ты голосуешь. Ты платишь налоги. Ты выходишь на пенсию. Ты счастлив. Всё хорошо. И правда хорошо. Вот только... "Прекрасная Россия - Партия Премьер-министра, билборд на углу Стужи и Гололедицы. Команда премьера показывает большие пальцы и улыбается. Так чисто. Так... искренне. И продолжение внизу, сереньким шрифтом чуть поменьше Альтернативы нет" Тебе придется забыть. О чём-то безумно важном. Пролитая кровь. Девичьи слёзы. Загубленные судьбы. Уколом боли вонзнаются в голову. "Ну вот, для начала хватит. По крайней мере ты должен стать поспокойнее. Считай это подарком. Но, как там говорят? Кнут и пряник? Значит это был пряник. А вот кнут: Она делает неуловимое движение рукой и ледяные ветра рвут твоё тело на части. И льдинки, иглами воназются, в него.И кровь брызжет. Кровь на снегу. Кровь пропитавшая лёд. Багрянец. Красный. Всё застилает красным. Откуда здесь красный? Столько красного? Настолько красный? Аа-а-а-а-а Монтажная склейка. БОЛЬШАЯ РОССИЙСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ГИПЕРОБЪЕКТ - объект, настолько массово распределенный во времени и пространстве, что выходит за пределы пространственно-временного характера, см также: А дальше ничего нет. РАДИО ДРОЖЬ, 38.5 FM Почему Счастье и беды Всегда Ходят по следу И пульсом Всё не то Всё поневоле Рваться на волю!

МЕСТО, ДЛЯ КОТОРОГО НЕТ МЕСТА "С-сколько уже раз?" "Не буду портить тебе настроение, ты ведь и так только что..." "А если всё-таки?.." "Ты всё равно не знаешь таких чисел" "Ох.... я... я начинаю вспоминать, смутно, но это... это..." "Безумие?" "Нет! П@#$@ец, б@#$%ь, полный!" ЛИМИНАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО, ВЕРА, САША, ЕГОР, ФЕТ И вот, один из вас исчезает в считанные секунды. Становится черной тенью на фоне тотальности белизны. Затем крохотным кусочком угля. А потом исчезает с концами. И глохнут шаги его в бесконечном завывании снежного ветра. И лишь последние слова продолжают эхом звучать в ушах. "Я иду к ней" Были ли они произнесены вслух? БЕЛОЕ НИЧТО, МИША И ты идёшь на верную смерть, потому что снаружи смертельный стужа, и метель, хлещущая лицо плетьми, и лёд, расползающийся под ногами бесконечным катком, и сугробы, готовые вырасти до небес. И белая мгла, бесконечная, всеобъемлющая во всей своей тотальности простирающаяся во все стороны. Нет даже хищников, что могли бы порвать твою плоть, окончив эти страдания. Ты идёшь в никуда, потому что вокруг ничто, и когда кафе теряется за спиной, уже нет никакой разницы, куда идти. Всё одно. И всё белизна. И всё смерть. Это ведь ей навстречу ты решил идти? Или же?... Монтажная склейка. И вот, над головой уже звёзды бесконечной россыпью, и северное сияние проступает сквозь мглу потёками изумрудной зелени, лилового и багрянца, хоть мгновение назад был только лишь день. И всё сыпет и сыпет обжигающий холодом снег. И тело твоё покрыто снежно-белыми, алыми и синеющими пятнами обморожений. А вокруг всё ещё ничего. Лишь странное чувство, что за тобой наблюдают. Может быть это и есть она? И не откуда-то, а будто бы сразу со всех сторон. Внимательным взором, полным интереса, презрения, и, конечно, насмешки. Нарастает, как раскаты грома. Или тревога, разливающаяся внутри. И даже голоса замолкают, то ли в ужасе то ли в предвкушении. И ты чувствуешь себя маленьким игрушечным человеческом в гигантском снежном шаре А затем... Всё обрывается в один миг. Всё. Вообще всё. МЕСТО, ДЛЯ КОТОРОГО НЕТ МЕСТА "И каждый раз похож на другой, и вся эта боль и все эти слёзы!" "И ты прекрасно знаешь, как это закончить" "Тогда ты тоже знаешь, что я отвечу" "И всё же" "Нет" "Ну нет так нет" "В этот раз получилось чуть лучше, ему ведь больше не всё равно. И что-то всё-таки меняется, я же чувствую" "Значит ещё раз?" "Ещё раз" "Точно? Я ведь могу...." "Давай уже!" "Нам всё равно придётся подождать" "Пока всё не кончится?" "Да" "Тогда может и не придётся больше" "Ну конечно"

ОН(А) НЕ ПРИДЁТ, ЧАСТЬ 6 Ваня [ВЫРЕЗАНО] не спит этой ночью. СКВОТ пустует. Здесь только призраки. Он и сам кто-то вроде призрака. Сидит в своей студии, на голове наушники "Эпоха-222-д" (редкая модель, купленная сломанной на радиорынке), В руках раритетный портативный советский сэмплер "Прыг-Скок 1987-к" (таких всего 12 на всю Россию, конкретно за этот пришлось [ВЫРЕЗАНО]). Перед ним - початая бутылка "Чёрного моря" крепкого. Сегодня Ване исполняется 35. Об этом никто не узнает. Он нарезает и сэмплирует звуки. Фрагменты треков андеграундной московской сцены 80-х - 90-х и сибирского панка. "Хилиазм", "Комитет охраны завтрашнего дня", "Мартышкин труд". Шаги людей, идущих с утра на работу (Ваня ловил их, высунувшись из окна своей квартиры на улице Стужи в 6:30 утра ). Шум батарей (почему они так плохо греют?). Звук таящей наледи (это вообще возможно?). Поверх - нойзовые шумы и искажения. Ваня пишет бит для своего сольного проекта: Старость это концепт Придуманный чтобы не выдавать Если ты ученица из колледжа Если ты нормеска Что это такое? Я не успел Или это другое? Родной край приготовил музыкальный сюрприз Социальная робость и чистый лист Когда-то Ваня был участником культовой Снежногорской абстрактной хип-хоп группы [ВЫРЕЗАНО]. У неё до сих пор есть с полсотни фанатов (в основном ценители арт-брюта и аванграда). О ней до сих пор вспоминают в локальных и столичных контр-культурных изданиях (ого!). Но это не принесло Ване ни рубля, ни известности ни счастья. Ему, как и всем остальным, приходится вставать в семь утра и идти на работу в [ВЫРЕЗАНО] Все мечты юности (а они были?) разбились о суровую действительность. "Такова жизнь" Хоть что-то изменилось для Вани, когда сюда приехал (вернулся?) один человек и выкупил полуразрушенное ДК (как и на что?), чтобы делать сцену. Теперь Ваня один из тех (просто один), на ком держится весь СКВОТ. Всё, что связано со звуком. Всё. Вообще всё. Ваня и правда кто-то вроде призрака. Он не любит внимание. Прячет лицо под капюшоном худи. Замазывает себе глаза на любых фото (если не получается помешать его сделать). Оставляет за собой право внести последние правы в интервью (именно). Это он занимался записью и сведением так и не вышедшего дебютника группы Родной Cry. И постоянно морщился (интересно почему?) Однажды после сессии к нему подошла синеволосая девочка и спросила: "Сколько тебе лет?" А Ваня, имея определенный жизненный опыт, ответил: "Я знаю, чем это кончится, и, честно говоря, не хочу портить тебе жизнь." Больше она к нему не подходила. Иногда Ваня вспоминает это и чувствует неловкость за резкий ответ. Но лучше уж так. Потом он узнал про случившееся. Ему стало грустно. Что-то ёкнуло в сердце. Он даже задумался: если бы тогда он ответил что-то другое, сумел бы что-то поменять? Нет, не сумел бы, ответил себе Ваня. Он был на похоронах, хоть никто его и не видел. Но завтра... Разумеется, он не придёт. РАДИО ДРОЖЬ 37.2 FM Как тонкошеие лебеди Как твои слёзы по проводам Расправить крылья и улететь Скажи куда, скажи куда? (Куда? Куда?) Г(?)Л(?)И(?)Т(?)Ч(?)И(?), САША, ВЕРА Ничего не меняется. Ничего. Ничего. Ничего, слышите? Нет, неправильно, ничего не меняется в лучшую сторону, а вот в худшую - да. Вы начинаете слышать нарастающий гул. Как будто заработали гигантские механизмы. Холодильные машины.. И холод действительно нарастает. Начинает казаться, что кожа и волосы покрывается инеем или даже тонкой корочкой льда. Но заглючившие люди не обращают на это внимания, продолжая вспыхивать и гаснуть в бесконечном самоповторе. На мгновение вам кажется, что вы и сами начинаете глючить, терять в разрешении, распадаться на пиксели и тут же собираться вновь. Это потому что они слишком близко?. Или вы находитесь здесь слишком долго? О Господи.... ЛИМИНАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО, ЕГОР, МИША (?), ФЕТ Ничего необычного простой рабочий день в кафе с плохо закрывающейся дверью и слабым отоплением в суровую январскую непогоду. Нет, в этом даже есть определенная красота - узоры на окнах, почти фрактальная геометрия. Почти? И пляска метели за окном, нарушающая предельный покой непроглядно-белого тумана. Сугробы, растущие на глазах. И что-то проглядывает сквозь мглу - силуэты высоких зданий по ту сторону "Ледянки". Значит мир не исчез, Земля продолжает вращаться и никто не сошёл с ума. Кто-то сказал, что красота при низких температурах - настоящая красота. Он был чертовски прав. И этот странный гул, прибавившийся к звуку заоконных завываний и потрескиванию телевизора (антенну замело снегом) - похоже включился холодильник на кухне. Ну вот, видимо, всё в порядке и работники никуда не делись. И ваши друзья сейчас вернутся, и всё будет так, как и должно быть. РАДИО ДРОЖЬ 37.2 FM Он не ответит Поймал нас В цепкие сети Смеётся Корчит гримасы И плачет И дразнит, и плачет ОН И НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ (ОН(А) НЕ ПРИДЁТ, ЧАСТЬ 7) Зеркало расползается сетью трещин вокруг окровавленной вмятины. Вокруг - затхлая пустота заброшенной ванной комнаты, отделанной осыпающимся кафелем и присыпанной бетонной крошкой. Он лежит в холодной пустой ванне, держится за разбитую руку и содрогается. То ли от жара. То ли от холода. То ли от плача. "Но ты же обещала" шепчет он, почти без голоса, одними губами. Кому? Тут ведь никого больше нет. "Ты обещала. Обещала. Обещала" Глупый. Он один. Совсем один.

ОН(А) НЕ ПРИДЁТ, ЧАСТЬ 5 Арина Снегирёва собирается спать. Она лежит в тёплой постели, под ватным одеялом в крупную снежно-васильковую клетку. Свет приглушён. Только ночник нежно касается стен узорами невозможных созвездий, вращающихся вокруг неподвижной Земли. Она читает рассказы Грина, чувствуя, как разум медленно тает кубиком рафинада в вечерней чашке ромашкового чая. Снег пляшет за окном. На прикроватной тумбочке лежат Набоков и Бунин. В наушниках поёт ласковую колыбельную дрим-поп: Закрой глаза Спи Нам больше никуда не нужно Глянут из-за двери Сны Порохом завьюжив Изо всех сил Арина цепляются за мысль, ускользающую от внимания на грани сна и яви. Мысль о Соне. О том, что ей нужно. Нет! Она должна, - и, может быть даже больше - почтить её память на завтрашней встрече. Они не были близко знакомы, хоть и учились в одной группе. Но каждая видела отблески жизни другой, прорывавшиеся из чёрно-белой рутины. И само присутствие человека в поле зрения дарило покой и сулило возможность чего-то, чему пока не настало время, но что могло бы случиться в будущем, протянутом в бесконечность. И, может быть, Арина была зла на Соню, за вычурность, за тягу к вниманию и за беспутство. За то, что у той получалось многое из того, к чему она не прикладывала усилий. А у Арины - нет. И за то, что внимание к ней перешло лишь когда кому-то стало понятно, что Сони он уже не добьётся. Хоть Арина и была была первой, кто обратила на него взор и давала знать о своих чувствах всеми способами, которые знала. И во всём этом была горечь обиды и несправедливости. И, может быть, совершенно справедливо. И, конечно же, зря. Но Соня была. И в этом таилось чудо жизни. А теперь её нет. И несправедливость встаёт комом в горле и горючими слезами. И то, что злило раньше, теперь вызывает тоску. И томление. И желание обернуть время вспять и понежиться в лучах безнадёжно утерянного детства. И Арина зажмуривается от этого щемящего сердце чувства. От скоротечности прекрасного. От безнадёжной кратковременности самых прочных уз. Не говоря о тех, что обрываются раньше положенного срока. "Как же коротка наша жизнь, хрупки наши связи... И только не говори, что в этом весь смысл!" И так она засыпает. И назавтра она проснётся, и выйдет из дома в полвторого, чтобы успеть. И радость от того, что ещё не забыла, будет сиять внутри Арины. Но она поскользнется и подвернёт ногу, и поедет не в Кафе "Холодок", а в травмпункт. Так всё и кончится. Г(?)Л(?)И(?)Т(?)Ч(?)И(?), САША Всё вокруг затянуто морозной дымкой. Она проникла внутрь сквозь щели в окнах и неплотно закрытые двери. Обогнув стойку, пройдя через кафельную арку и по короткому коридору, ты замираешь на краю обледенелой кухни. Моргаешь. Ещё раз. Всё выглядит так, будто мгновение назад тут кипела работа: котлета на гриле, нарезанный на две трети пучок зеленого лука на разделочной доске, приоткрытая форточка. И в то же время, будто бы кухня была давным-давно брошена в арктических снегах. Всё: пол, потолок, стены разделочные столы, еда, фритюр где давно не меняли масло, припорошено снегом, инеем, затянуто тонкой корочкой льда. И это можно списать на форточку, хоть, конечно, и невозможно. Но тут никого нет. Пустота. Выжигающая глаза своей невозможностью пустота. И тишина. Только метель скулит за окном. Ты судорожно смотришь по сторонам. И да, в коридоре есть дверь в туалет для персонала, а на кухне - запасной выход на стылую улицу. И, наверняка, работники сбежали именно туда, как бы странно всё ни казалось. Но тут... Звучит статический треск, электрический шум, три силуэта, с замутнёнными - будто бы снятыми в низком разрешении и распадающимися на пиксели - чертами реальных себя поочередно перебиваемыми белым телеэкранным шумом мелькают в пространстве кухни. Дрожа в многократно повторяющихся зацикленных отрезках, длиною в десяток раз меньше секунды, будто вырезанных из реальности и потерявшихся в контактах микросхемы. Издавая звуки - искаженные статикой и повторяющиеся микро-отрезки голоса и движения. Один силуэт пытается дернуть ручку холодильнка, другой - взмахнуть ножом, третий - это явно должна быть официантка - просто судорожно дёргается, прислонившись к стене в искаженной попытке потянуться или размять шею. На десяток секунд они исчезают в небытие, а затем всё повторяется. Снова. Снова. И снова. От всего этого веет ужасом зловещей долины, проклятых сайтов и видеокассет. Вот только взаправду и наяву. НОМЕРНАЯ РАДИОСТАНЦИЯ ШХД-29 Слава Синицын спит, откинувшись на стуле и отложив наушники в сторону. Он не знает, что в этот самый миг на последней радиостанции, пойманной им в бесконечном море помех, начинает вещать мужской голос. Уставший, безжизненный. Будто бы обречённый делать это целую вечность: "Обращайте внимания на даты рождений и других событий. На номера квартир и почтовых ящиков. Диапазоны радиостанций. На числа мы обращаем внимания реже всего, именно поэтому их изменения контролируются в наименьшей степени. О чём это говорит? Постоянно задавайте себе вопросы. Если вы сконцентрированы на чём-либо, скорее всего оно не изменится. Но вещи, которые вы упускаете из виду будут дрожать и видоизменяться. Обращайте внимание, но не давайте понять, что вы.... " Голос растворяется среди белого шума. Никто ничего не узнает.

ЗА ВЕЧЕР ДО: ПОСЛЕДНЯЯ КАРТА Соня бредёт по морозной улице, прорезая тяжелыми ботинками бесцветный снег, скользя по обледенелому асфальту под жалобным светом редких фонарей. Сутулые плечи под дутой синей курткой. Безвольно повисшие руки с облупленным лаком на ногтях. На её лице нет и тени улыбки, что сияла всего час назад. Всё прекрасное растворяется, будто в Aqua Regia. Она всей душой ненавидит эзотерику, но в заплечной сумке с созвездиями ярких значков лежит "Приближение к Снежной королеве" Головина. Почему человек хочет одного только блага, но неизбежно совершает зло? Отравляет себе жизнь? Вредит всем вокруг? Куда она идёт по полупустому городу в сумрачной дымке позднего вечера? Почему петляет по лабиринтам дворов вдоль водостоков серых девятиэтажек, будто пытается замести след? Соня хотела самых простых, самых обыкновенных вещей. Хотела заплакать. Хотела утешиться. Со щемящей надеждой посмотреть на небо, но вместо этого... "София... Соня... Сонечка..." Ей холодно. Соня кутается в одеяло, полусидя на опустевшей постели. Но это не помогает унять дрожь. Она тасует холоду дрожащими руками, решая вытянуть последнюю карту, теперь уже для себя. ДЕВЯТКА МЕЧЕЙ. Соня прячет лицо в ладонях и всхлипывает. ЛИМИНАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО В окно, украшенное голубоватыми узорами изморози, видно, как снежная мгла медленно, но неустанно поглощает город. Она обступает кафе со всех сторон. Ещё недавно вы замечали набережную, силуэты зданий, блеск светофоров и фар. Но вот уже ничего кроме призрачной пелены и завихрений метели. Звуки города тонут в бесконечном завывании ветра. Кто-то рылся в мусорке и звенел бутылками. И вот ничего. Смолкает суета кухни вместе с отлучившейся туда официанткой. Исчезает аромат еды, уступая морозной свежести. Телевизор покрывается рябью белого шума. Всё происходит медленно, постепенно, почти незаметно, пока вы заняты разговором. Подобно фатальной гипотермии. По телу проходит дрожь. Холодно. Очень холодно. БОЛЬШАЯ РОССИЙСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ПРИЗРАКОЛОГИЯ - пара-наука, изучающая феномен не случившихся (в том числе невозможных) событий и их влияния на реальность. См. так же: "Снежногорский эксперимент", "Эвальд Ильенков", "Конец истории", "Загубленные виртуальные траектории", "Ностальгия по не случившемуся". Страница была вырвана и скомкана. ОН(А) НЕ ПРИДЁТ, ЧАСТЬ 4 Станислав Коробейников не спит этой ночью. Он занят делами в ржавом гараже на окраине Северного жилого района. Запаркованная копейка сизого цвета, что-то припрятано в багажнике под слоем мазутных тряпок и инструментов . Пацаны подваливают. Бритые головы. Спортивки. Кого-то так прёт, что пришёл в одной майке. Обнимаются, стучат кулаками. Кто-то просит на пробу. Стас неприятно улыбается и цокает языком. Бьёт сразу в солнышко. Прости, брат.... Из потерявшейся магнитолы доносится музыка улиц: Привет, братуха, как житуха? Есть маза? Че по деньгам? По пять? Дорого, зараза А че там бошки иль шалуха? Опять шалуха? Ну ладно, мутим, @#$ с ним, хоть какая то движуха Товар расходится, но уже не так, как раньше. Все знают причину, и Стасу кажется, что ходят к нему только по старой памяти. Может быть даже из жалости. Он злится при одной мысли об этом. Весь на взводе. Только и ищет повод, чтобы сорваться. Но сам-то понимает, что винить некого. Это рынок, брат. Зачем палиться перед барыгой, если можно пополнить счёт в ближайшем автомате и снять в одно касание? То-то и оно. Он думает сходить на поминки, поддержать Егорку. Это ведь была его девочка? Он что-то слышал краем уха, птичка напела. Зря она во всё это ввязалось, конечно. Но такова жизнь. Земля пухом. Если мутишь - мути тихо. Если телефон не знаком - лучше не поднимай трубку, не будь дураком. Знаешь что? Лучше вообще не мути И никогда не ходи по одному пути. Мысль теряется среди шелеста купюр, дыма шмали и братских объятий. Завтра он уже ничего не вспомнит.

ОН(А) НЕ ПРИДЁТ, ЧАСТЬ 3 Эльдар Заимов не спит этой ночью. Он тяжело дышит, уперевшись ладонями в пол. Сгибает и разгибает руки, чувствуя как горят трицепсы и мышцы живота. Капля пота падает со лба на линолеум родительской кухни. Он ничего не слушает. Только своё дыхание. Это помогает заглушить незваные мысли. Жарко. Эльдар бросает взгляд на окно с ободранной деревянной рамой. Но форточка уже открыта. Снежинки вытанцовывают в тусклом отсвете уличного фонаря. Подход. Передышка в минуту. Ещё один. Эльдар падает на бок в изнеможении. Перестарался. Кровь стучит в висках. Мышцы ноют. Он кривится, переворачиваясь на спину. Пытаясь понять. Почему он вообще это делает? Он разбивает лбом нос белобрысому парню в колледже, кричит на него, пока их растаскивают, предлагает разобраться по мужски подальше от чужих глаз. Тот ни разу его не ударит, совсем не умеет драться. Но она не выбирает ни того ни другого., Исчезает, становясь далёким синим силуэтом в бесконечном коридоре колледжа. Затем исчезает из их жизней. Растворяется в воспоминаниях. Воспоминания выцветают как старое полароидное фото. Вот и всё. Эльдар ёжится, сворачиваясь калачиком. Не от холода или боли. От обиды и стыда. Он всегда был рядом, шутил и вытанцовывал перед ней, показывал, чего стоит, кем мог бы для неё стать. Видел теплоту в её глазах, но ничего кроме. Никогда. Она всегда хотела чего-то ещё, чего-то, что он не мог дать. Чего же? Смогла бы она ответить, даже если бы он спросил в лицо? Знала ли сама? Ответить уже некому. Мысль о завтрашней встрече начинает отдавать привкусом стыда и глупости. Ему не о чем говорить. Он никогда не был одним из них и не станет. Эльдар возвращается в спальню, держась за бок. Завтра он пойдет в тренажёрный зал. ГЛИТЧИ (???): ТЕЛЕСЕРИАЛ "УЛИЦА ПОГАСШИХ ФОНАРЕЙ", 5 СЕЗОН, 9 СЕРИЯ "ГНИЮЩИЙ НАТЮРМОРТ" _____________________________________________________________________________ ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА УБИТОЙ. НОЧЬ ____________________________________________________________________________ Захламлённая однокомнатная квартира в сталинке. Вход перетянут сигнальой лентой. На дощатом полу и стенах с выцветшими обоями засохшая кровь. Окно выходит во двор-колодец. За окном ливень. В центре комнаты к стулу прикован наручниками УБИЙЦА в кожаной куртке с шипами и значками, и в рваных джинсах. Он выглядит помято, но не побитым. Голова опущена. Лица не видно из-за длинной чёлки. Перед УБИЙЦЕЙ стоит ЛЕЙТЕНАНТ ЛЫКОВ в милицейском плаще, отбрасывая на УБИЙЦУ длинную тень. Под потолком мигает одинокая лампочка. СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ КОЛОМЕНСКАЯ в белой сорочке и брюках с подтяжками стоит у окна спиной к остальным и задумчиво смотрит в небо. ____________________________________________________________________________ ЛЕЙТЕНАНТ ЛЫКОВ закуривает и смачно затягивается выдыхая дым УБИЙЦЕ в лицо. Камера задерживается на пачке сигарет "РУССКИЙ СТИЛЬ" ЛЕЙТЕНАНТ ЛЫКОВ (посмеиваясь): Ну что, парень. Набегался? Теперь у тебя выбора нет. Говорить ты будешь. А вот по-хорошему или по-плохому, это пока вопрос открытый. УБИЙЦА (медленно поднимая голову и зловеще улыбаясь): Вы ещё не поняли, лейтенант? Что мы с вами на одной стороне? СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ КОЛОМЕНСКАЯ (задумчиво): И почему каждый раз... ЛЕЙТЕНАНТ ЛЫКОВ (с ноткой гнева): Ни х@# подобного, чепушила полупокерный, такие как ты каждый раз мне эту шарманку заводят, зае@#я слушать уже ЛЕЙТЕНАНТ ЛЫКОВ со всей силы наступает УБИЙЦЕ на ногу СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ КОЛОМЕНСКАЯ (задумчиво): ...как происходят убийства... УБИЙЦА (кричит и хохочет сквозь боль): Если бы вы знали... что она делала... вы бы... вы бы поняли меня, лейтенант... ЛЕЙТЕНАНТ ЛЫКОВ (закипает): И что?! Что она делала-то б@#дь,а? Ты можешь говорить по-человечески?! СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ КОЛОМЕНСКАЯ (задумчиво): ...начинает идти ливень? УБИЙЦА (лукаво улыбаясь и задирая голову к потолку): Она... она... нарушила закон, лейтенант. Куда серьёзней вашего... уголовного кодекса... ЛЕЙТЕНАНТ ЛЫКОВ (нервно расхаживая взад-вперёд и бормоча себе под нос): Серьезней значит, б@#. Ну посмотрим, кто тут сертёзный, ёпт. Сверкает молния. СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ КОЛОМЕНСКАЯ (задумчиво) Тут есть какая-то пара-научная закономерность... Грохочет гром. ЛЕЙТЕНАНТ ЛЫКОВ (смотрит в камеру): Кто ты там у нас, ёпт? Художник? Ну щас я тебя разукрашу. Удар. Брызжет кровь, вылетают зубы. УДАР. УБИЙЦА падает вместе со стулом, истошно кричит. УДАР. Ломается стул, нос кости скулы, глазницы. УДАР. УБИЙЦА хрипит и перестаёт дышать. УДАР. УДАР. УДАР УДАР ВСЁ ЗАЛИВАЕТ КРАСНЫМ.

ОН(А) НЕ ПРИДЁТ, ЧАСТЬ 2 Лиза Волкова не спит этой ночью. Она стоит перед гримёрным зеркалом, завороженно глядя на своё отражение. Лампочки горят золотом, выхватывая её фигуру из мрака, озаряя ореолом величия. Свет переливается в золотистых волосах, становясь похожим на нимб. В наушниках-вкладышах играет столичный инди-рок. Ты топ-модель И все хотят к тебе в постель Ты топ-модель Твой дом отель Чизкейк измазанный помадой Думаешь у тебя есть все? Лиза улыбается, постукивая ноготками в такт мелодии. В воздухе витает аромат парфюма с нотками цитруса. Она меняет драгоценности и наряды. Подбирает оттенки так, чтобы они звучали в унисоном с тоном её кожи. Цветом волос и глаз. Ей нужно быть неотразимой, чтобы обломать всем кайф на завтрашней встрече. Телефон вибрирует десятками уведомлений. В воздухе витает аромат парфюма с нотками цитруса. Всё не то. На лице Лизы мелькает неподдельная злоба. Она гневно швыряет малахитовое платье, едва сдержавшись оттого, чтобы не разорвать его в клочья. Расстёгивает бюстгальтер. С тихим шелестом он падает на пол, открывая взору изысканность наготы. Идеально. Ничего лишнего. Лицо Лизы озаряет улыбка. Если бы только она могла пойти прямо так.

ТИШИНА Город замолкает. И больше не скажет ничего. Не будет ни шёпота. Ни крика. Только снег сыпется на спящий Снежногорск. Укутывает его одеялом. Берёт в объятья. Облекает в саван. Снежно-панельный город спит и видит сны. СНЫ Ваши сны расцветают и вянут. Букеты образов. Все об одном. Но каждый на свой манер. Есть нечто прекрасное. И оно вянет под снегом. Исчезает в метели. Навеки замирает под толщей льда. Наступает тоска. И чувство, что ничего не исправить. Наконец, сама нить памяти истончается, оставляя лишь горькое томление по тому, что могло быть. Но никогда не случится. ПОДЪЁМ Щелчок радио. С вами утренний прогноз погоды на РАДИО ДРОЖЬ! Сегодня в Снежногорске ожидаются заморозки до -15. Порывы ветра до 10 метров в секунду. Влажность 65%. Давление 754 миллиметра ртутного столба. Ожидается сильный снег и метель. Короче, будет очень холодно, влажно и вы ни черта не увидите дальше своего носа. Не забывайте тёплые куртки, шапки и термобелье. Водители - будьте внимательны вдвойне. А лучше втройне. С вас спрос особый. А теперь музыкальная пауза.... СОН (?) И лишь один сон отличается от других. Словно в зеркальном отражении всё проигрывается с точностью до наоборот. В нём ты холоден как снег. И на душе твоей лёд. И как метель ты врываешься в цветник, когда все ждут меньше всего. И губишь прекрасный цветок. И нет ни печали ни сожаления, только обида и холодная ненависть, к той, кто посмела нарушить привычный порядок вещей. Разбить тебе сердце. И когда она смотрит на тебя, то узнаёт. И понимает, что расплата настала. И в глазах её ужас. И грусть. И может быть даже жалость. "Ай! Что-то в глаз попало..." И, всего на мгновение, ты тоже чувствуешь что-то ещё. В глубине очерствевшей души. Мелькает давно забытое чувство. И тут же тонет в пучине бесконечного холода. Ты заставишь её умереть. Так, чтобы никто никогда ничего не понял. А затем ичезнешь, оставив после себя лишь призраков невозможного завтра. Напоследок она просит одну только песню. РАДИО ДРОЖЬ 36.6 FM Я снимаю звёзды языком и режет Привкус металлических созвездий И недобрый огонёк в глазах мелькает Как бы обошлось всё без последствий У-у КВАРТИРЫ Вы просыпаетесь и смотрите на время. Одиннадцать утра. Ветер воет в вентиляции. За окном метёт и потихоньку светает. Холодно. Трубы едва греют. В головах продолжают вертеться обрывки снов. Смутные образы. Чувство утраты и безнадёги. Вы вспоминаете Соню. Так странно. Вы видели её живой и цветущей совсем недавно. И безжизненно мёртвой меньше недели назад. Но в голове такое чувство, что прошло десять лет. Её образ выцвел. Побледнел. Стал далёким, как детский сон. Так странно. Неужели так и должно быть? Неужели это и значит "нужно двигаться дальше"? Смириться с утратой? Просто забыть? Вы вспоминаете - не иначе как чудом - что сегодня в три должны быть поминки в кафе "Холодок" на набережной. Вы просто тихо посидите за столиком у окна и вспомните Соню. Кто-то должен прийти из колледжа. Кто-то из СКВОТа. Может быть кто-то из родственников или знакомых, кого вы даже толком не знаете. Жаль только.... ОН(А) НЕ ПРИДЁТ, ЧАСТЬ 1 Слава Синицын не спит этой ночью. Ворочается с боку на бок. Со спины на живот. Изредка падает в полусон. Начинают гудеть голоса. Образы - мелькать под тонкой кожей век. Он куда-то спешит. И неизбежно не успевает. Забывает, зачем он здесь. Становится холодно. Воет метель. Всё заполняет снег. Он просыпается в поту и с гулко бьющимся сердцем. За окном и правда метёт. Смотрит на часы. Идёт в ванную. Глядит в зеркало: всё то же слишком детское лицо со следами акне. Всё те же бесцветные волосы. Отвращение. Слава вздыхает. Писает в раковину. Делает глоток воды. Всё повторяется снова и снова. Слава листает свежие издания из книжного магазина "Ильенков" под тусклым светом громоздкого монитора. Полуосыпавшаяся мозаика философа в окружении космического тумана и звёздных систем вспыхивает в сознании Славы. Юнгер. Эвола. Ещё один Юнгер, брат прошлого. Буквы плывут перед глазами. Предложения не складываются. Смысл ускользает от сознания, тонущего в беспокойной бессоннице. Слава надевает тяжелые наушники и решает послушать радио. Длинные и короткие волны. APRS и ADSB. Метеоспутники. Любительские и номерные радиостанции. Когда-то он ходил в кружок радиолюбителей. С тех времён у Славы осталось старое советское радио "ЭРА-500" с рамочной антенной и модулем на 433 мегагерц. Шум. Жужжание. Писк. Говорят, если найти нужную волну, можно узнать тайны реальности. Услышать голоса мёртвых. Дату собственной смерти. Сознание Славы дрейфует по радио-волнам. Одноразовый код. Обрывки чьих-то фраз. Шифр Вернама. Азбука морзе. Ничего интересного. Слава засыпает под шум радио, когда за окном уже готов забрезжить рассвет. Память о встрече тонет в сладком забытье. ПОДЪЕЗДЫ Прокуренные. Давно не видевшие свежей краски. Все выкрашенные в синий. Со стенами, где нацарапаны ключами чьи-то имена, слова "люблю" и х#@. Выкрученными лампочками. Застревающими лифтами. С рушащимися бетонными ступенями. Ржавеющими перилами. Незакрывающимися окнами. Осыпающимися побелкой потолками. Мутными типами, шарящими за цветочными горшками. Присвоенными кладовками. Сожжёнными звонками. Забитыми жвачкой замками. Потерянными на крышу ключами. Скрипучими дверями. Воняющие мочой. Вы запираете за собой двери и быстро бежите по лестнице, чтобы поскорее вырваться на свежий воздух. ПАНЕЛЬКИ Северный жилой район. Ваш район. Севернее только снежная пустошь. Вышки ЛЭПов. Недостроенная автостоянка. Заброшенные вагоны и ночлежки. Потерянная в снегу железная дорога. Небо серое с грязными разноцветными отсветами. Солнце - едва видное бледно-жёлтое пятно. Ветер воет, вздымая снег. Ещё не метель, но уже почти. В воздухе пахнет морозом. Под ногами блестят ваши собственные следы. Вокруг тесно лепятся друг к другу панельки, перемигиваясь жёлтым светом. Одинокое окно отливает лиловым. В лабиринтах дворов прячутся ларьки, названные женскими именами и безыскусным "Продукты 24". Их теснят сетевые магазины "Синее и белое". Лавки. Скамейки. Детские площадки с уродливыми скульптурами. Замазанное белым граффити на углу "Морозной и Февраля". Дом по улице Заморозков. Восток. Дворник сбивает наледь с козырька подъезда. Кто-то едва не поскальзывается. У мусорки звенят бутылки. "Парк светлого завтра", или, вернее, "ЖЕЛЕЗКИ", две статуи держащиеся за руки. Кинотеатр "Декабрь". Колледж. Книжный магазин "Ильенков" с роскошной мозаикой. Здание с колоннами - бывший ДК или нынешний СКВОТ. Дальше - кладбище, где похоронена Соня и ваши родственники. Запад. Дороги становятся шире. Гудят грузовики. Кто-то бредёт по обочине. Вещевой и радиорынок. Склады. Магазин техники. Заброшенное здание НИИ. За чертой города среди метели теряется колония строгого режима "Белый волк". Ещё дальше - граница с Финляндией, контрольно-пропускной пункт. Город пополам перерезает река "Ледянка. Там начинается Южный. Старая малоэтажная застройка. Мост. На набережной - кафе "Холодок". В тумане высится башня "Маяка". Психиатрическая лечебница "Стылый край". У самого горизонта дымят трубы заводов, упираясь в горы. Всего не перечислишь. От края до края город можно пройти меньше чем за час. Но зачем? Тут ходят автобусы. Единица и тройка. КАФЕ "ХОЛОДОК" Вы начинаете прибывать к назначенному времени. Один за другим. Неоновая ярко-голубая вывеска. Прозрачная дверь плохо закрывается. На пороге разводы грязного снега. Стены задекорированы снежинками и морозным орнаментом. По телевизору крутят "Ментов", но вместо дорожки звучит безликий эмбиент из трёх нот. С кухни, отделенной от основного помещения стеной с арочным проёмом, слышится возня и нерусская речь. Пахнет чем-то мясным, но чем именно - непонятно. Столики у окна вдоль западной стены накрыты белыми скатертями. Деревянные стулья жесткие и неудобные. Занавески с кружевами. На стекле росписи морозных узоров. Слышно, как воет метель. Набережная тонет в непроглядной дымке уже через метр, не доходя до границы реки. Официантка в бирюзовом переднике у стойки безучастно смотрит в окно, подперев голову рукой, и даже не думает подходить. Дует. Холодно. Тут почти не топят. Вскоре вы понимаете, что больше никто не придёт.

Мне тебя не понять, фонарик Отчего ты искришься весь, светишься Темнота кругом, хлещет дождь В заводнённой канаве золотая, густая Льётся из берегов кровь А ты бесишься, шутишь переливаешься Может знаешь чего секретное Что в груди у тебя щекочется Ну, а может на холодной улице Одинокой ночью, однажды ты кончишься Успокоишься

Набор закрыт! В честь такого события, выкладываю в общий доступ текст, обрисовывающий контуры сеттинга нашей игры. Текст в некоторых своих местах касается тем, которые можно охарактеризовать словом problématique, так что читайте на свой страх и риск: https://docs.google.com/document/d/1bHg5SA0gGU3XjkX7Ol4qYt19lry_coaP2U4TTiMLGyw/edit Берегите себя и своих близких и не переключайтесь!

Добро пожаловать, брат!

Супер: На игру осталось последнее место.

Добро пожаловать: Если что, я вытягиваю случайную.

Отлично, значит точно играем.

Конечно, друг, рад тебя видеть. Вытянул для тебя карту: Это пока ничего не значит, но может получиться весело.