Постапокалипсис: "Перезагрузка" - игра

[FOX69 49 517]

 

Собор Нова. Совет Контроллеров. 1 мая 2351 года. 06:30 оборотов

 

Текущая дата: 07.06

 

  Показать контент

- Их должно быть не больше десяти.

- Как всегда. «Челнок» больше не перенесёт.

- Нужно отобрать разный генетический материал.

- Согласен. В любом случае он останется в х-зоне.

- Их выживание вторично.

- И всё же это ценные сведения. «Прошлые» продержались полгода.

- Мы так и не знаем, что с ним произошло.

- Временные помехи блокируют точные координаты.

- Зато мы узнаём о новых выпадах. Весьма активных.

- Нужно оснастить роботов дополнительными навигаторами.

- И вооружением.

- «Изгоям» тоже не плохо бы продублировать защиту.

- Зачем?

- Увеличим шансы.

- ?..

- Это не праздное любопытство.

- Я понимаю.

- Тогда и подготовку нужно усилить.

- «Темпора» на этот раз готова вовремя?

- Осталось подключить саркофаги.

- Насколько эффективна подготовка?

- Так скажем, она превосходит подготовку спецвойск Ордена Собора.

- Это будет интересный эксперимент.

- Для подготовки нужен опытный специалист биолог.

- Такой есть. Он достаточно известен и опытен, чтобы заняться этим неординарным делом.

- Но вы же понимаете…

- Конечно.

- Известите полицию и Орден. «Челнок» будет через два дня.

- Тогда за дело.

- Да пребудет с нами гармония эталонного генома.

Ровно через полчаса особое подразделение монахов Ордена Собора получило приказ непосредственно от Триады Контроллеров Терра Санкты.

_______________________________________________________________________________________________________

Комната: Перезагрузка

Изгои
idDm/Родерик Фьюэлл/98/2/полная замена ССС/TSpro/капсульный 120:10:777 (tenshi)
idDm/Вернон Ландау/90лет/1/лёгкие,печень,аорта,аортальный клапан/TSPro/капсульный 303:5:2011 (Voltaire)
idDm/Айзек Флинн/95/2/полная замена ЖВС, сердце, лёгкие/TSPro/капсульный-268:4:1153 (seda_rosto)
idDp/ДиБи/67/запрещено/ЖКТ, сердце/TSPro/капсульный 402:11:1099 (Hikaru)
idDp/КитниЛимб/70/доминантный-1/почки, печень, СНК/TSPro/капсульный 391:3:4271 (Dmitry Shepard)
idDp/Элиана Ванденберг/70/доминантный-1/печень, кожа, ЖКТ/TSPro/капсульный 170:5:1278 (Tanatos)
idDl/ЕваСатар/42года/запрещено/отсутствует/TSPro/капсульный-230:17:1079 (Rei)
idDl/Рита Дрейк/47/запрещено/отсутствует/TSPro/капсульный 127/5/3843 (Ribka)
idH/Тодд Сэраф/30/запрещено/отсутствует/Kv/шахта 7 (FOX69)

 

База "Tempora"

Прибытие

Подготовка: этап№1 / этап№2 / этап№3 / этап№4 / этап№5

Снаряжение "изгоя":

  Показать контент

• стилсьют (ОБ=2, защита от радиации до 8зв) 
• лазерная зажигалка
• фонарь
• фляжка 1л
• химический маркер
• ракетница 3 заряда
• нож в ножнах стилсьюта
• грааль 2шт 
• карбиновый шнур 10 метров 
• второй дозиметр

Отлёт    Оборудование

Прибытие на Землю

Заботы

Пятница, 13

Гнездо Штурм Схема/устройство   Брифинг  Кролики&Медведи Варианты помощи Тесты Флинна Тесты Флинна№2

Карта выпада ихора

Перед штурмом

Штурм

Операция "Захват"

Активация

 

 

КАРТА (обновляется)

  Показать контент

 

 

 

 

 

схема движения дрона в квадрате №5

схема движения дрона в квадрате №15

  Показать контент

 

общая карта

карта без индикации.rarПолучение информации...

 

карта без индикации.rarПолучение информации...

Изменено 20 мая, 2020 пользователем julia37

[Voltaire 1 287]

- Все равно. Второй раз так пойти я не рискну. Наверное.

Китни помолчала, но все же рискнула спросить.

- Тебе...ты злишься на меня?

Пойдет. Это он точно знал, потому что опасность сопроваждала эту девушку с самого начала. И он считал своим долгом оберегать ее.

— За что? — спросил социолог, не понимая смысл вопроса и общее направление разговора.

[Tanatos 16 645]

Элиана, как и Вернон, дежурила возле операционной, с волнением ожидая возможного окончания этого цикла, если кого-то из пострадавших не удастся спасти. Мысли о том, что в случае их смерти изгои в очередной раз окажутся на Темпоре, приносили странное утешение. Ведь это означало, что окончательная смерть никого из них невозможна. В конце-концов, они же выполнили поставленную перед ними задачу - завод дронов уничтожен, и более не подлежит восстановлению. Начало нового цикла уже не представлялось чем-то по-настоящему страшным...

Ей снились дроны. Множество дронов. Миллиарды летающих жестянок окружили их крохотный отряд. Выиграть этот бой не представлялось возможным - на месте одного уничтоженного дрона тут же возникали двое новых. Они вели непрерывный огонь по уставшим, измотанным бесконечным сражением людям. Те падали на землю, но уже через несколько секунд "оживали", давая начало новому циклу, чтобы затем вновь прервать его. Снова и снова, вынужденные бесконечно переживать свою гибель, изгои отчаянно пытались прорвать несокрушимую оборону врага в заведомо проигранной битве за само время. Дронов становится все больше. Вскоре они закрыли собой все небо, и, сливаясь в одну, едва различимую темную массу, сомкнулись над отрядом. Мир накрыла темнота. Последнее, что ещё увидит Элиана перед тем, как погрузится в неё - наставленные на людей стволы пулеметов...

Громкий вскрик знаменует резкое пробуждение. Девушка раскрывает глаза, и начинает в панике озираться по сторонам. Сон, всего лишь сон... За последними весьма напряженными часами она и сама не заметила, как уснула, пропустив окончание операции. Судя по всему, успешное, если учесть доносившийся из-за приоткрытой двери голос Китни.

Дупликатка улыбнулась, тут же забыв о бредовом сне. У них получилось! Получилось, побери вас всех Чёрный Контроллер! Завода больше нет, цикл не прерван, а победа ещё на шаг ближе! Выкусите, триадовские ублюдки!

Едва ли не пританцовывая, Элиана прошагала в операционную. И, увидев Китни в сознании, с порога бросилась к девушке.

- Мы справились! Китни, мы справились! Миссия выполнена! Хвала Эталону!

Отпихнув в сторону доминанта, сияющая от радости монахиня буквально заграбастала больную в объятия.

- И все это благодаря вам! Тебе и Рите! Эталон Великий, как же я рада, что все вы невредимы!

Изменено 6 сентября, 2015 пользователем Tanatos

[Dmitry Shepard 31 002]

Пойдет. Это он точно знал, потому что опасность сопроваждала эту девушку с самого начала. И он считал своим долгом оберегать ее.
— За что? — спросил социолог, не понимая смысл вопроса и общее направление разговора.

 

- За то, что не убереглась и заставила тебя волноваться за..., - начала было говорить Китни, но ее прервала вихрем ворвавшаяся в палату Элиана.

 

Едва ли не пританцовывая, Элиана прошагала в операционную. И, увидев Китни в сознании, с порога бросилась к девушке.

- Мы справились! Китни, мы справились! Миссия выполнена! Хвала Эталону!

Отпихнув в сторону доминанта, сияющая от радости монахиня буквально заграбастала больную в объятия.

- И все это благодаря вам! Тебе и Рите! Эталон Великий, как же я рада, что все вы невредимы!

 

Китни рада была бы в голос закричать от начавшей корежить едва зажившее тело боли, но вместо этого из ее горла вырвался только полупридушенный, полный муки стон, девушка беспомощно попыталась оттолкнуть не рассчитавшую усилий и не обратившую внимание на состояние Китни подругу.

[Tanatos 16 645]

Китни рада была бы в голос закричать от начавшей корежить едва зажившее тело боли, но вместо этого из ее горла вырвался только полупридушенный, полный муки стон, девушка беспомощно попыталась оттолкнуть не рассчитавшую усилий и не обратившую внимание на состояние Китни подругу.

 

Окрылённая последними успехами соратников Элиана не сразу поняла, что только что натворила.

- Геном совершенный, Китни, прости! - дупликатка резко отстранилась, и теперь мысленно костерила себя за проявленную неосторожность. Радость в её голосе тут же померкла, - Прости пожалуйста! Я совсем забыла, что ты ещё не оправилась от ранений.

[tеnshi 39 315]

Камень преткновения

 

30.05

мастер х мастер

 

  Показать контент

Он не шевелится. Молчит. Прижимается лбом к бедру под чёрной тканью. Звенящая пустота в голове наполняется чужим голосом и чужими мыслями. Он не замечает сам, как начинает двигаться, и только придвинувшись вплотную и тесно обняв сидящего за пояс, снова затихает, теперь уже совсем.

 

Сидящий обнимает и считает остывающие в вечности секунды. Реально лишь его тепло, его прикосновения. Бездушное время призрачно, но беспощадно. Он слышит каждую секунду - чёрные ледяные капли, падающие в застывшую тёмную воду.

- Вернулся, - шёпот путается в коротком ёжике волос, и губы льнут к тёплому виску. Голос мертвеца. Безжизненный и отрешённый. Оживший лишь от прикосновения извне. - Он здесь. В Гнезде. Всё обошлось, мой мальчик. На этот раз.

 

Ответ доносится не сразу. А когда доносится, то в виде недовольного  мычания и крепче сжатых за спиной сидящего рук. Командиру и тут хорошо.

 

Командиру и не препятствуют в объятиях и недовольстве. Объятия приятны. Недовольство понятно. Гипноз эффективен. Даже слишком. Вот только времени, как всегда нет.

- Просыпайся, мой милый, - на голову доктора ложится ладонь и ласково гладит. Пальцы перебирают волоски, губы касаются небритой щеки. - Возьми сталкеров под контроль, чтобы избежать сегодняшней ситуации. Не обязательно говорить им про "поводки". Они и знать не будут.

 

Со страдальческим стоном доктор открыл глаза. Повернул голову, находя глаза сидящего. Дёрнул уголком губ.

Его искуситель одним своим присутствием губил собственные замыслы на корню. Злость, вернее всего толкавшая командира  к использованию поводков, растворялась в ласкающем голосе, стиралась под умелыми ладонями. Пьяно пошатываясь, Фьюри сел на полу, лицом к лицу со своим личным психотерапевтом. О результатах такого "лечения" пациент задумываться перестал.

- Пойду, - согласился он со вздохом, шатаясь ближе, и прижался губами к губам, на прощание.

Прощание затягивалось.

 

Шатающееся тело придержали за плечи, мягко и надёжно зафиксировали перед собой. Поцелуй принимают. Касание длится. Ближе. Плотнее. Пока губы не откроются навстречу. А что они откроются, я знаю. Ближе, мой мальчик. Плотнее. Позволь мне проникнуть в тебя. Глубоко, уверенно, долго. Дай ощутить тебя. Твою дрожь, нетерпение и жар. Попробовать тебя на вкус. Ещё минуту. Изнутри. Пьянящее проникновение. Ближе. Плотнее. Глубже. Ты хочешь этого. Я знаю...

- Ты хочешь знать? - губы размыкаются на пике дурмана. Глаза в глаза, касание щеки ладонью. - Ты хочешь знать что может быть дальше? Что будет, если ты доверишься мне? Без сопротивления, без пререканий. Хочешь ощутить то, чего лишён?

 

Это ты хочешь. Поцелуй, как разговор. Запах, вкус, тактильные ощущения и движение. Язык навстречу. Не менее настойчиво. Не менее властно. Ты хочешь, котёнок. Воссоздать иллюзию, которую уже творил. Сколько "нас" у тебя было из сотни? Двадцать? Тридцать? Скольких из них ты сломал, как моего предшественника?  Десять? А могли быть все. Для тебя это так просто.

Он открывает глаза и трогает пальцами гладко зачёсанные волосы, наводя тут и там мелкий хаос. Улыбается, как умеет только он.

Просто. Отступи.

Ещё одно короткое касание губ, раскрытых внутренним жаром.

- Я хочу тебя, - руки сжимают плечи под чёрным плащом, - Ощущать твою дрожь. Слышать, как зовёшь меня, - тихий смешок, - Любым именем, каким захочешь. Слышать, как стонешь, - судорожный вдох, и губы льнут к уху, - Подо мной.

Доминант отталкивается от собрата, ещё более пьяный, чем минуту назад. Поднимается на ноги, качаясь, прижимается щекой к холодной стене и смотрит сверху с сожалением. Сейчас он готов продолжать этот разговор бесконечно.

- Тебе пора. 

 

Но отвернулся, рывком.  И медленно пошагал к ступеням.

 

Пока один говорит, другой смотрит. Он слышал раньше. Он помнит каждое слово. Всегда непокорный. Дерзкий, сопротивляющийся. Властно заявляющий о своих правах. 

Он улыбается и опускает руки. Настойчивость пьянит. Ты хочешь покорять? Всегда быть сверху? Ты не уступишь. Ты не уступишь, правда?

Он поднимается следом. Проводит ладонью по растрёпанным волосам и возвращает чёрный саван на плечи. Всё, как всегда. Он безупречен. Во всём. И будто не было минутной слабости недавно. Улыбка снисходительностью ложится на ещё влажные губы.

- Да, мне пора. Минута тридцать семь секунд.

Есть время закурить. Он вынимает из кармана пачку и встряхивает. Тянет зубами сигарету. Щелкает зажигалка. И в полумраке тлеет огонёк. Глубокая затяжка. Минута. Он медлит, рассматривая удаляющуюся спину и провожает фразой:

- Подумай о сталкерах. Заставь их работать на себя. Иначе, проиграешь. Снова.

 

Доктор думал, шагая по ступеням. Но совсем не о сталкерах. Импульсивность осточертела. Навяз на зубах порыв. Учёный, интеллектуальная элита, здесь он начал позволять себе слишком много необдуманного, отпускал на свободу инстинкты.

Это было не так уж плохо, и даже полезно, раз, два. Но то, что должно быть отдушиной, превращалось в привычку, и это истощало рассудок и отравляло разум.

У вас слишком много "хочу", доктор. Пора принимать помощь, доктор.

Уже на пороге он обернулся.

Улыбнулся и вышел за дверь.

Он вернётся.

***

 

Беглец нашёлся преклонённый аки паломник перед дверями храма науки.

Нарочито замедленными широкими шагами командир подошёл вплотную и остановился, скрестив руки на груди.

 

- Фью... фью... фью...- беглеца заклинило. Он ждал явления командования с другой стороны, а оно зашло с тыла. - Фью... ри, - наконец-то, выдохнул и, обессиленно повиснув на ящике, виновато уставился снизу вверх на комбата. - Я не хотел. Прости. Так получилось. Я думал, так будет лучше. Для всех. Я хотел быть другом, но она страдает из-за меня. И я подумал... подумал, что... - питомец шмыгнул носом и уставился на коробку с имплантами, - чтобы ей было лучше, мне надо уйти. Но я вернулся. Вот, - в своё оправдание он попытался сдвинуть трофей, но ладонь сорвалась, и подбородок впечатался в пластик. - Принёс, - добавил, снова поднимая глаза на старшего, как побитая собака.

 

Старший покачал головой и прошёл мимо маленького завала к двери. Ткнув в датчик, толкнул дверь, вернулся на шаг, наклонился и потрепал светлую макушку.

- Хорошо, что вернулся.

 

Подняться не было сил. Поэтому блудный сталкер остался сидеть в прежнем положении, навалившись на ящик.

- Почему так? - лохматая голова послушно покачивалась по ласкающей рукой. - Я ведь её ни разу не обидел. А она так страдает из-за меня. Почему? И что мне теперь из мастерской вообще не выходить? Чтобы она не расстраивалась.

 

Фьюри закатил глаза, и, махнув рукой на передислокацию, уселся рядом. Сегодня был день откровений на полу.

- Это ведь Ева тебе сказала, что она страдает, - начал он, - Почему ты слушаешь её? Ты говорил об этом с Ритой?

 

- Говорил, - снова шмыгнул нос и на командира уставились два ясных голубых глаза. - Она плакала. Я поцеловал её, как ты целовал меня. Я думал ей будет приятно и не знал, что друзей целовать нельзя... так. Но я сказал, что  буду ей другом. Честно. А она всё равно страдает. Ева говорит, что Рита любит меня. Но я... я не могу ей ответить тем же. Не могу, - лохматая голова склонилась и в отчаянии качнулась из стороны в сторону. - Потому что я... я люблю тебя.

Небесные и невинные робко обратились в сторону командира.

 

- Ева говорит.. - Фьюри вздохнул, покивал и посмотрел прямо в голубые глаза, - Ева не знает о любви ничего, - отчеканил он, - О той любви, что испытываете вы с Ритой. Ева такая же, как я. Она ищет острых ощущений, и она хочет всего и сразу. Она не знает, что чувствует Рита. Она не способна разобраться в своих желаниях. Не ей судить ни Риту, ни тебя.

Командир наклонился ближе.

- Смотри на меня. Смотри на меня, дикобраз. Ты говоришь - ты любишь меня. Тебе больно от этого?

 

Он выслушал и посмотрел, прямо и открыто. Ему нечего скрывать, незачем притворяться.

- Всё что связано с тобой, с самого начала, всё больно. Когда ты привязывал меня, когда вы целовались с Китни. Когда ты вытаскивал меня из зависимости, когда проводил обследование, когда спасал после аварии, когда в ту ночь... - он осёкся и не стал продолжать, какую боль испытывал ещё рядом с командиром. - Но кроме этой боли есть кое-что другое, - подняться было сложно, но опираясь о коробку, он поелозил спиной по стене и встал, еле держась на ногах. - Радость, которую я ощущаю рядом с тобой. Чувства, от которых замирает сердце. И ради нескольких минут общения с тобой, я готов терпеть боль. Я знаю, что чувствует Рита, но я никак не могу ей в этом помочь. Так же, как и ты не можешь помочь мне. Но я не жалею. По крайней мере, я теперь знаю, что такое "любить".

 

Фьюри запрокинул голову, чтобы не отпускать глаза инженера. Он улыбался.

- Вот видишь. Ты уже сам всё знаешь. От боли не нужно бежать. Боль - то единственное, через что мы растём. И нельзя отказывать в росте другим. Ты не избавишь Риту от боли, пропав с её глаз. Но ты нужен ей. И тогда она справится. А Ева только пытается подменить свою боль чужой. Но она не сможет. Она должна пережить её сама.

 

- Я понимаю, - с грустью еле слышно проговорил питомец. - Но я бы не хотел кому-то причинять боль. Тем более Рите, - пауза длилась недолго, два вдоха и несколько секунд для зардевшихся щёк. - Фьюри... а помнишь, ты говорил про "другой раз". Его не будет? Или... может быть... нет? - он искоса, как мелкий воришка признававшийся в краже, глянул на командира. - Не будет? Ведь для этого любви не нужно.

 

Фьюри помолчал, опустил глаза и тихо хмыкнул. Он неторопливо поднялся на ноги и шагнул ближе. Теперь доминант снова смотрел на парня с высоты своего роста.

- Мне не нужно, - тихо подтвердил он, щекоча пальцы о  короткую светлую щетину, - А тебе?

 

- А какая разница что нужно мне? - щека плотнее прижалась к ласкающей руке. - Тебе не всё ли равно что чувствую я?

Командир пожал плечами.

- Я просто спросил, - он наклонился и тронул губами губы мальчишки, - Идём сейчас?

Тот покачнулся на слабых ногах, отвечая на касание. 

- Идём. Только... - раскрытая ладонь легла на грудь старшего, то ли в ласкающем жесте, то ли сохраняя дистанцию, - не так больно, как прошлый раз. Если так, то... - фраза застряла в горле, а взгляд потупился вниз.

 

Ладонь тут же поймали в ладонь. Мальчик мой. Робкий и совсем беззащитный, когда раскрываешься навстречу. Я скучал.

- Не так, - ещё один поцелуй,  - Я же обещал. Только не торопись. Просто слушай меня.

Доминант повернулся и за руку повёл подопечного к лестнице.

 

А тот пошёл. Рука в руке. Потому что верил. Всегда. Верил и любил. И абсолютно всё равно кто ещё греется у командира в постели.Сегодня очередь его. Ведь не прогнал же.

 

***

 

Командир держал обещание. По дороге до комнаты - душ. Чистота - залог не только здоровья, но и удовольствия. Питомца настойчиво подтолкнули в сторону кабинки и скрылись в своей. Если у нас будет урок, нужно сделать всё правильно.

Белая комната, и белая кровать. Просторная, чтобы ни обо что не отбивать  конечности и головы. И всё нужное в ящике стола.

 

Это будет неторопливо и долго, даже если кажется, что тебе нужно совсем немного. Даже когда ты уже будешь задыхаться в моих руках, когда кончишь раз, или  два. Ты молод. Полон нерастраченной энергии. Я могу дождаться, пока ты восстановишься, и раз, и второй. А ты можешь попробовать то, что хотел сделать сам. Только когда наиграемся, ты почувствуешь вгоняющее в дрожь касание, впервые с того злополучного дня. Сегодня будет очень ласково. Очень влажно. Очень скользко. И мучительно медленно. Я буду ждать, пока ты привыкаешь к каждому движению. И каждое движение сегодня для тебя. Мой хороший мальчик. Хороший дикобраз.

 

***

 

Полотенце, собравшее на себя всё лишнее, отбросили на пол. Фьюри лениво повернулся к растянувшемуся на простынях мальчишке, пощекотал живот и поцеловал плечо. Качнулся на боку и обессиленно рухнул, наполовину скрыв под собой младшего и ткнувшись носом в ухо.

- Курить будешь? - пробормотал сонно.

 

Сегодня он впервые узнал, как сходят с ума от блаженства. Как теряют разум в умелых руках неопытные юнцы. Это был сладкий сон, прекрасный и не кончающийся. Медленный, расплавляющий нежностью и бесконечными ласками. Он лишь стонал. Но не от боли, от наслаждения. Томительного ожидания развязки. Лихорадочно подаваясь навстречу и умоляя продолжать. Впервые в жизни он испытал подобное с тем, кто был по-настоящему дорог.

Курить? Зачем? Я и без курева, как пьяный. Голова кругом, в ушах шумит, а тело невесомо. Он утыкается в спотевшее плечо, целует и замирает на груди любовника.

- Буду, - покорно шепчет, не вдаваясь в суть вопроса.

 

Зачем спросил? Теперь ползти по кровати обратно. Опытный и умелый может и не сходил с ума, но свою дозу серотонина, дофамина, адреналина, или что там сейчас плавило мозг и тело, получил в полном размере. Но спросил. Пришлось ползти, сантиметров на пятнадцать, а то и все шестнадцать. Початая пачка из бардачка в ящике. Земные. По-во-рот. Коробочка шлёпнулась под руку парню, а доминант, уже с сигаретой в зубах, откинулся на спину, плечом к плечу. Прикурил и отправил зажигалку куда-то к пачке.

Затянулся с наслаждением сам и блаженно выдохнул, уронив свободную руку на бедро молодого любовника.

 

Забыл. Чего хотел минуту назад. Или не хотел. Неважно. И пачка сигарет остаётся лежать между телами. Он жмётся ближе и постепенно понимает, что всё закончилось и возможно уже не повторится. Или повторится. Когда-нибудь. Потом.

- Фьюри, - шепчет тихо-тихо, - а можно я буду к тебе приходить? Иногда.

 

Ещё одна затяжка и шумный выдох. Колющую пачку отправили на ту сторону кровати, а сильная рука загребла плечи.

- Приходи, - Фьюри чмокнул лоб под светлым чубом, улыбнулся и снова уронил голову на подушку, лениво щекоча взмокшие вихры.

 

Такая же безмятежная улыбка в ответ. Нос ползает и царапается по щетине. Рука обхватывает шею.

- Я не хочу уходить, - наглеет в своей наивной искренности мелкий. Раз разрешили приходить, то почему бы хоть сегодня не продлить подольше такой чудесный вечер или ночь. Что там за пределами "Гнезда" сейчас? Светлые вихры забираются в ухо командира и без умысла щекочут.

 

А командир смеётся, от щекотки, от прорезавшегося нахальства и просто от близости ласкового, наивного, честного. Последний раз затянуться, ловя всё свалившееся удовольствие разом. Окурок потушен прямо о стеклянную поверхность стола, и  младшего ловят в охапку.

- Тогда иди ко мне, - шепчет старший, накидывая лёгкое одеяло. Совсем скоро  парень почувствует прохладу, всегда царящую в этой комнате. Но руки доминанта крепко прижимают к широкой груди. Сегодня ты уже не замёрзнешь.

 

Если бы так было всегда, если бы он мог что-то изменить. Хоть на минутку, на секундочку представить, что нужен, что необходим ему так же, как самому невозможно жить без серых глаз и лукавой улыбки. 

- Фьюри... я люблю тебя, - он шепчет эти слова почти не слышно, спрятавшись от всех в надежных объятиях. Я в домике. Я твой. Возьми меня. Я сделаю для тебя всё. Я буду только твоим. - Я люблю тебя.

Такая простая фраза, но для троянской химеры, для бывшего раба, для глупого мальчишки, в ней заключён весь мир, где есть его собственный Создатель, который воскресил и научил жить.

- Фьюри, - он ещё не спит, вбирая каждой клеточкой родное, знакомое тепло. Маленький ёж, свернувшийся клубочком и доверившийся с потрохами большому хищнику, он зовёт тихим шёпотом, предлагая не только тело, но и душу в безраздельное пользование любимому. - Я подумал. Если, вдруг, нам нужны эти самые способности сталкера, я готов им стать. Я сделаю, всё что нужно. А ты потом меня вылечишь. Да?

Голова дёргается, и нос тыкается в командирский подбородок. Снова жмётся куда-то в шею и тихонько сопит, ожидая ответа.

 

Хищник тоже не спит. Впал в задумчивость и поглаживает мягкие иголки.

- Вылечу, - соглашается, рассеянно обводя глазами потолок. Ты здесь? Смотришь? Слушаешь? - Но лучше всё равно без. Спи, дикобраз.

 

Второй здесь. Он смотрит. Он слушает. Какое-то время. Эротическое шоу. Доминанта и химеры. Высшего, рождённого властвовать и раба, который недостоин. Но для тебя он значит больше, чем отхожее место для слива неудовлетворённости. Или я ошибаюсь? Нет. Иначе, ты бы не задумываясь напичкал химеру ихором.
Ёжик спит. Мирно сопит под ухом, доверчиво прижавшись к старшему. Он любит. Ему позволяют любить. И этим он счастлив. А под потолком, в том месте куда смотрит координатор изгоев, опалесцирует серебристое облачко. Рассыпается и собирается вновь. Безмолвно парит в тишине белой комнаты.

 

Тот, что лежит на кровати, и не стал бы спорить.

Ты сам назвал меня властителем. Не рабовладельцем. Подчинять можно по разному. Укрощать разными путями. Глаза доминанта останавливаются, когда находят, что искали. Через тысячи километров пустоты, глаза в глаза.

Я бы хотел, чтобы ты мог остаться на всю ночь.

 

Чего бы хотел тот, который за тысячи километров мерно потягивает из чёрной чашки свежесваренный кофе, внимая смеси запахов корицы и кардамона? Ему нужна уверенность. Нужен помощник. Не сентиментальный владелец зоопарка, а жестокий дрессировщик. Сможешь ли ты дойти до конца? Сможешь ли предать тех, кто тебе верит? Пойдёшь ли против своей совести, возвеличиваясь по праву рождения? Вопросы без ответов. 

Он смотрит в его глаза. Долго и пристально, пытаясь увидеть необходимое, без которого добрый доктор так и останется добрым доктором, спасающим свой зоопарк. Безрассудно рискующим жизнью, лишь бы уберечь сталкеров от их судьбы. 

Через некоторое время облачко рассеивается, и далёкий шёпот бархатным шорохом размазывается по стенам белой комнаты:

- Спокойной ночи, доктор Фьюэлл.

 

Прежде чем закрыть глаза, доктор неосознанно поднимает руку перед собой. К её изображению на экране с той стороны можно прикоснуться.

[Dmitry Shepard 31 002]

Окрылённая последними успехами соратников Элиана не сразу поняла, что только что натворила.

- Геном совершенный, Китни, прости! - дупликатка резко отстранилась, и теперь мысленно костерила себя за проявленную неосторожность. Радость в её голосе тут же померкла, - Прости пожалуйста! Я совсем забыла, что ты ещё не оправилась от ранений.

 

Пришла в себя Китни не сразу, боль в растревоженных ранах не хотела успокаиваться так просто, что немедленно сказалось на разведчице, она побледнела и на лбу выступила испарина.

- Будешь...должна, - слабо улыбнулась Китни. Сил и желания злиться на подругу у нее не было.

[Voltaire 1 287]

Вернон встал и с емкостью, из которой он поил Китни прошел к аппарату с водой. Пить не хотелось, но и слов подходящих он придумать не смог.

[Dmitry Shepard 31 002]

Вернон встал и с емкостью, из которой он поил Китни прошел к аппарату с водой. Пить не хотелось, но и слов подходящих он придумать не смог.

 

- Верн..не уходи, прошу, - а вот теперь в голосе Китни звучала куда более сильная боль, чем та, что могла причинить ей Элиана своими неловкими объятиями.

[Voltaire 1 287]

- Верн..не уходи, прошу, - а вот теперь в голосе Китни звучала куда более сильная боль, чем та, что могла причинить ей Элиана своими неловкими объятиями.

— Я за водой, — ответил он, набирая жидкость из аппарата. После чего вернулся на прежнее место и сказал. — Тебе нужно поменьше волноваться.

[Dmitry Shepard 31 002]

— Я за водой, — ответил он, набирая жидкость из аппарата. После чего вернулся на прежнее место и сказал. — Тебе нужно поменьше волноваться.

 

- Ты же знаешь, я волнуюсь за тебя, - тише, но уже более уверенно ответила Китни. - Знаешь, необычное для меня состояние. Обычно это я выхожу целой и невредимой из любой передряги, в то время как остальные получают раны.

[Voltaire 1 287]

Ты же знаешь, я волнуюсь за тебя, - тише, но уже более уверенно ответила Китни. - Знаешь, необычное для меня состояние. Обычно это я выхожу целой и невредимой из любой передряги, в то время как остальные получают раны.

— Я цел и невредим, — ответил он, — а вот за тебя волноваться надо. Это все потому, что меня рядом не было, — пошутил он.

[Dmitry Shepard 31 002]

— Я цел и невредим, — ответил он, — а вот за тебя волноваться надо. Это все потому, что меня рядом не было, — пошутил он.

 

- Я боюсь причинить тебе боль. Не физическую. Душевную, - виновато проговорила Китни и покосилась на Элиану.

[Voltaire 1 287]

- Я боюсь причинить тебе боль. Не физическую. Душевную, - виновато проговорила Китни и покосилась на Элиану.

— Я в порядке, — социолог заставил себя улыбнуться, — правда.

[Dmitry Shepard 31 002]

— Я в порядке, — социолог заставил себя улыбнуться, — правда.

 

- Хорошо, - ощутимо расслабилась Китни, в своем состоянии не ощутив подвоха. - Ты же знаешь, я люблю тебя.

[Voltaire 1 287]

- Хорошо, - ощутимо расслабилась Китни, в своем состоянии не ощутив подвоха. - Ты же знаешь, я люблю тебя.

— А я – тебя, – сказал он и взял девушку за руку.

[Dmitry Shepard 31 002]

— А я – тебя, – сказал он и взял девушку за руку.

 

Ответное движение Китни было внезапным и порывистым, причинившим и так получившему сверх всякой меры телу новую боль, но она не ощутила ее, поглощенная новым чувством, вдруг заполнившим ее без остатка. Нежность. Именно это Китни чувствовала в себе, прижав ладонь свободной руки к щеке Вернона в скромной ласке. Нежность и любовь. Из глаз расчувствовавшейся девушки сами по себе потекли слезы.

- Я не знаю, как это сказать, как выразить, Верн. Просто...ты для меня все, - беспомощно прошептала разведчица. - Понимаешь?

[Voltaire 1 287]

Я не знаю, как это сказать, как выразить, Верн. Просто...ты для меня все, - беспомощно прошептала разведчица. - Понимаешь?

— Да, — сказал он и нежно прижался щекой к ее руке, чувствуя ее тепло, — и мне для этого не нужно читать твои мысли.

"Хотя, очень хочется." — добавил социолог уже мысленно.

[Dmitry Shepard 31 002]

— Да, — сказал он и нежно прижался щекой к ее руке, чувствуя ее тепло, — и мне для этого не нужно читать твои мысли.

 

- Я разрешаю, читай, когда захочешь, - улыбнулась Китни, вспомнив казавшийся сейчас случившимся в прошлой жизни разговор на кухне Темпоры. - Милый.

Всплеск сил закономерно сменился утомлением и разведчица неохотно откинулась обратно на подушки, постаравшись до последнего не отнимать руки от щеки Вернона, для такую приятную для мужчины ласку.

- Я...все еще чувствую слабость, прости. Посплю еще. А пока я буду спать, вы двое все-таки постараетесь поладить друг с другом. Хорошо?

Несмотря на слабость, в голосе Китни вдруг прорезались твердые и четкие нотки.

Изменено 9 сентября, 2015 пользователем Dmitry Shepard

[Voltaire 1 287]

- Я...все еще чувствую слабость, прости. Посплю еще. А пока я буду спать, вы двое все-таки постараетесь поладить друг с другом. Хорошо?

— Угу, — промычал он и наклонился, чтобы поцеловать девушку в лоб. После чего прикоснулся ладонью к ее щеке и прошептал. — Спи, рысенок.

[Dmitry Shepard 31 002]

— Угу, — промычал он и наклонился, чтобы поцеловать девушку в лоб. После чего прикоснулся ладонью к ее щеке и прошептал. — Спи, рысенок.

 

- Люблю..., - тихо и сонно прошептала в ответ девушка, прежде чем сдаться волнами накатывавшему сну. Легкая улыбка так и осталась играть на ее губах, показывая, что снится рысенку что-то очень приятное.

[Voltaire 1 287]

Люблю..., - тихо и сонно прошептала в ответ девушка, прежде чем сдаться волнами накатывавшему сну. Легкая улыбка так и осталась играть на ее губах, показывая, что снится рысенку что-то очень приятное.

Социолог посидел еще немного, убеждаясь, что девушка спит. После чего, бросив короткий взгляд на Элиану, вышел из операционной.

[FOX69 49 517]

 

Клиника доктора Флинна

 

Он просыпался. Медленно. Боли почти не было. Была слабость и тошнота. Да жидкие бинты обвивающие тело. Босые ноги коснулись холодного пола, одеяло укутало плечи, а больной сполз с кровати и пошатался к модулям интенсивной терапии. Около одного сидел Вернон и что-то нашёптывал Китни, а в другом лежала она. Бледная от кровопотери, крохотная и беззащитная, но храбрая десантница, победившая смерть.

- Рита, - тёплая ладонь коснулась её мраморной щеки, а губы застыли, не закончив фразу, и боясь разбудить.

[Ribka 26 655]

Клиника

- Рита, - тёплая ладонь коснулась её мраморной щеки, а губы застыли, не закончив фразу, и боясь разбудить.

Голос зовущего достиг отключившегося сознания, вызвав ответ в виде легкой дрожи ресниц - то ли в попытке открыть глаза, то ли, наоборот, сильнее зажмуриться, чтобы остаться в блаженном коконе пустоты. Прошло не меньше минуты, прежде чем этой пациентке медблока удалось победить собственную слабость и взглянуть на говорившего. Еще столько же - чтобы в ярком стерильном свете ламп, заставляющем болезненно слезиться глаза, темный, расплывающийся силуэт обрел ясную форму. Сухие губы дрогнули, будто кто незримый потянул за их уголки, до боли, стремясь сложить подобие приветственной улыбки. Говорить оказалось значительно труднее. Во рту пересохло и непослушный язык тяжело ворочался, помогая извлекать хриплые, отрывистые звуки, в которых при должном везении можно было понять:

- Это ты...

[FOX69 49 517]

Клиника

 

Сухие губы дрогнули, будто кто незримый потянул за их уголки, до боли, стремясь сложить подобие приветственной улыбки. Говорить оказалось значительно труднее. Во рту пересохло и непослушный язык тяжело ворочался, помогая извлекать хриплые, отрывистые звуки, в которых при должном везении можно было понять:
- Это ты...

 

- Я, - тыльная сторона ладони осторожно погладила худенькую ладошку, лежащую поверх одеяла. - Как ты?

[Ribka 26 655]

Клиника

- Я, - тыльная сторона ладони осторожно погладила худенькую ладошку, лежащую поверх одеяла. - Как ты?

В вопросе был какой-то подвох, он чувствовался в этих двух коротких словах, составляющих его, но соотнести ответ со слабостью и глухой болью, равномерно и настырно дергающей плоть под бинтами, оказалось сложно до невозможности.

Веки тяжело опустились, скрывая взгляд, отражающий сомнение к тому, что подсказывал разум - это все еще сто первый цикл и они все еще живы. Через секунды не то размышлений над данной дилеммой, не то чуткого выслушивания собственных ощущений, светловолосая делеция снова взглянула на друга.

- Я...,- неуверенность в голосе граничила с вопросом,- будто меня ресомировали...но не до конца...,- кажется это определение было наиболее точным. - А ты?..

Визуальная картинка - выглядывающие между краями одеяла бинты на теле химеры - с опозданием доходила до мозга девушки. Взгляд, теперь более внимательный и сосредоточенный, скользнул по осунувшемуся, сероватому лицу парня, по его "одеянию", по белым стенам, блестящим штативам капельниц, пытаясь самостоятельно восстановить пробелы в памяти.