ФРПГ по миру Ведьмака "Старые долги" - игра

[Ribka 26 212]

МИР ВЕДЬМАКА: СТАРЫЕ ДОЛГИ

 

 

Редания. Третогор. 1 июня 1272 года.

 

В этот день ничто не указывало, что наступило лето. Низкие тяжелые тучи плотным коконом накрыли город еще с вечера, а утром горожан будил дробный стук дождевых капель в закрытые ставни. Мокрая пелена завесила улицы, распугав прохожих и испортив торговлю (и товар) лоточникам, размыла окружающую картину в мешанину пятен разных оттенков серого. Немощеные дороги города превратились в чавкающую под ногами жижу, жадно хватающую тебя за ноги и затрудняющую и без того нерадостное передвижение. «Не к добру! Ох, не к добру!» пророчески шамкали беззубые старухи, выглядывая в затянутые бычьими пузырями окна на разбушевавшуюся стихию и качая седыми головами. Корчмари вздыхали, угрюмым взглядом обводя пустые залы своих заведений и мысленно подсчитывая упущенную прибыль. Даже дежурившие у городских ворот стражники на свой риск спрятались от непогоды в караулке, перегородив въезд в город пустой телегой и время от времени выглядывая на улицу в приоткрытую дверь. Припрятанная там же бутылка самогону приятно согревала нутро у промокших блюстителей порядка, а заодно будила храбрость и чрезмерную уверенность в собственной непогрешимости на тот невероятный случай, если начальство вдруг решит покинуть свой теплый кабинет в казармах и явится с проверкой их службы.

По-осеннему холодный дождь не перемежился и к полудню, напротив усилился, бросаемый поднявшимся ветром прямо в глаза редких прохожих. Дом на углу Рыночной площади пустовал уже столько лет, что даже старожилы не помнили, почему было именно так. Он стоял, год за годом, потемневший от времени и непогоды, но нисколько не обветшалый, будто ждал своего хозяина, который никак не возвращался. Желающих купить его почему-то не находилось, хотя и сама улица и жилье на ней пользовались спросом у разбогатевших горожан. Закрытые ставни скрывали от любопытных глаз обстановку внутри, но те смельчаки, что решались проникнуть в дом в поисках богатств, либо из желания пощекотать нервы, возвращались разочарованные - внутри было грязно, пыльно, пахло крысиным пометом и отсыревшей древесиной. Редкие предметы мебели не представляли интереса и даже в грязной паутине давно не было пауков.

Тем удивительнее были гости, что входили в этот дом под прикрытием дождя. Прямой коридор, освещенный рядом масляных светильников, недвусмысленно указывал, куда им следует пройти дальше, а поблескивающие на полу грязные следы говорили о том, что вновь прибывшие не единственные визитеры на сегодня. Толстая, разбухшая от сырости, дверь открывалась в большую вытянутую комнату, беспорядочно заставленную разномастной мебелью. Старинная люстра под потолком осталась без большей части своих свечей и света оставшихся не хватало чтобы прогнать сгустившиеся в углах тени. Но в камине гостеприимно горел огонь и волны теплого воздуха плыли по помещению, встречая озябших посетителей. На столе, играя отблесками пламени на своих резных боках, настоящие хрустальные бокалы окружили несколько кувшинов с вином и тарелки с легкой закуской. Сам хозяин, однако, не спешил выходить навстречу пришедшим.

 

___________________________________________________________________________________________________________________________________________

 

Персонажи  

Томаш Станек - FOX69

Климек Мазур - Thea

Людо Гримм - Ribka

Рыжая Ангелика - seda_rostro

Войцех Коваль - Motorrunner

Талия Де-Фоль - ABAL

Мэтр Зюзя - Hikaru

Элиас де Флёр Ваор Форетренардский - Prowhman 

Hide  

 

Ходы  

"Друг"

"Гнездо глухаря"

Новые Овсянки

Паромная переправа

Темерский берег

Звинница

Ритуал

Дерево висельников

Деревня Сосенки

Дорьян

Брокилон

Привал

Распутье

Логово троллихи

Храм Львиноголового паука

Деревня Вронки

Скоя`таэли

Переправа Белый мост

Новиград- прибытие

Новиград - 12.07.1272

Новиград - 12.07.1272 - итоги

Новиград - 13.07.1272 - итоги

Побег из Новиграда. Синие горы

 

Комната - Старые долги

Изменено 24 января, 2017 пользователем Ribka

[seda_rostro 19 719]

Город. Раннее утро.

Пострадавший стойко переносил оказание первой помощи.

- Ромвальд де Валк, - назвал он свое имя с легкой улыбкой. - И я реданский подданный, волею судьбы оказавшийся так далеко от дома и моего короля.

Дождавшись, когда Ангелика склонилась ближе, он чуть приподнялся и шепнул, будто рядом был кто-то посторонний:

- Только не говорите никому моего имени. Сами видите, у меня тут враги.

Откинувшись назад в сено, он перевел дыхание. Все же он потерял куда больше крови, чем казалось.

- Последнее, что я помню, это покушение на свою жизнь. Почти успешное. Поведайте же, милая барышня, как я оказался в вашем обществе. И как я могу называть вас?

- Лю.. - Люция-Ангелика де Лефевр едва не выболтала имя, которым нарекли её предки, но осеклась, вовремя осознав, с какой легкостью поддалась очарованию названного земляка. От чего-то с ним хотелось вести себя подобающим дочери знатного землевладельца образом. Это рассердило Ангелику.

- Рыжая Ангелика. Бард. - бросила она хмурясь, - А что-то акцент у вас, один в один, как у черного.. - девушка склонилась к самому лицу мужчины и выдохнула саркастическим шепотом, - .. Господин Ромвальд де Валк..

«Не-а, дядька не такой простой.»

Изменено 19 декабря, 2016 пользователем seda_rostro

[Thea 2 474]

Как же больно было на душе идти в этот бой! Дело было даже не в том, что Климеку не хотелось убивать именно дриад. Мужчина просто вообще не желал никого лишать жизни. Но судьба не оставила ему выбора. Нет, он сам забрал его у себя, покинув родной дом почти десять лет назад. И теперь, метиннец просто не имел права отпускать Талию и тех, кто решил её сопровождать, одних. Его щит должен был быть рядом, чтобы защищать. Его меч должен был быть с ними, чтобы.. Да, чтобы убивать...

- Проклятие! - Климек кинулся к циркачу, когда заметил, как в того вонзились меткие стрелы дриад. - Держись, братишка, - мужчина опустился рядом с Томашем и прикрыл его собой и своим щитом.

Но стрелы так и рвались к ним, вынуждая Мазура подняться, чтобы оттолкнуть бойкую зеленую девушку, решившую подобраться слишком близко к ним, чтобы пробить щит. Один крепкий удар и... Повернувшись к Томашу, Климек мог лишь заметить, как в того попали вновь.

- Да чтоб вас всех! - выкрикнул он и кинулся в бой.

Но дриады были сильные и ловкие. Ту, которая так сильно ранила циркача ещё в самом начале боя, Климек и Людо всё же убили. Впрочем, чья именно рука сразила духо-бабу, метиннец сказать не мог. Все эти дриады казались ему на одно лицо... То одна тут, то другая! И все какие-то одинаковые. И все так и норовят ускользнуть от меча Мазура, а стрелы их меткие пробиваются мимо щита и оставляют свои следы на теле. К счастью, доспехи Климека защитили его от серьезных ранений. По сути тут и там лишь царапины и синяки. Много синяков.

"Убили" - это ужасное слово колоколом звучало в ушах Климека всю дорогу обратно. Томаша убили. Климек не смог его уберечь! Стоило закрыть глаза, как в мыслях вновь эти карие глаза, такие добрые и улыбающиеся. Задорные и мудрые. Как он мог умереть?! Мысли о смерти друга были настолько ужасными, что просто не могли быть правдой!

- Людо, - Климек подошел к краснолюду, когда тот рвался вернуться за телом циркача. - Не дури, - мужчина стиснул зубы и крепко обхватил плечи Гримма. - Не дури!

Мазур сам был готов кинуться обратно, чтобы найти Томаша. Но он понимал, что, если они сейчас вернутся, то останутся там и сами. И тогда придётся Ангелике идти дальше уже без них. Тёмный призвал всех их вернуть свой долг. Значит, он знал, что будет нужно столько людей для этого задания. Погибнуть сейчас означало подвергнуть риску оставшихся. Отпустив Людо, Климек отправился вслед за остальными в город, не оглядываясь. Слёзы, навернувшиеся на глаза, он тут же смахнул. Рыцарям не пристало плакать. Даже, если они были всего лишь бывшими разбойниками и будущими виноделами.

[Ribka 26 212]

Город. Раннее утро.

 

- Лю.. - Люция-Ангелика де Лефевр едва не выболтала имя, которым нарекли её предки, но осеклась, вовремя осознав, с какой легкостью поддалась очарованию названного земляка. От чего-то с ним хотелось вести себя подобающим дочери знатного землевладельца образом. Это рассердило Ангелику.

- Рыжая Ангелика. Бард. - бросила она хмурясь, - А что-то акцент у вас, один в один, как у черного.. - девушка склонилась к самому лицу мужчины и выдохнула саркастическим шепотом, - .. Господин Ромвальд де Валк..

 

 

Огненный водопад упал на лицо и раненый тихонько засмеялся от их шелковистой ласки. Но тут же сморщился от боли в боку.

- Давайте верить друг другу... Лю... то есть, конечно, Ангелика... бард, - ответил он вкрадчивым шепотом и тихонько вздохнул. Карий взгляд обежал тонкий абрис девичьего лица. - Уж не знаю, какие боги послали мне вас, но я определенно рад такому их решению.

Он снова улыбнулся, легко и дружелюбно, будто знал свою собеседницу уже давно, а не видел впервые.

- Как мне отблагодарить тебя за свое спасение, Рыжая Ангелика?

[seda_rostro 19 719]

Огненный водопад упал на лицо и раненый тихонько засмеялся от их шелковистой ласки. Но тут же сморщился от боли в боку.

- Давайте верить друг другу... Лю... то есть, конечно, Ангелика... бард, - ответил он вкрадчивым шепотом и тихонько вздохнул. Карий взгляд обежал тонкий абрис девичьего лица. - Уж не знаю, какие боги послали мне вас, но я определенно рад такому их решению.

Он снова улыбнулся, легко и дружелюбно, будто знал свою собеседницу уже давно, а не видел впервые.

- Как мне отблагодарить тебя за свое спасение, Рыжая Ангелика?

Ох, и не нравился же ей этот тип! Вернее, дико бесило, что вот такой он весь обаятельный, привлекательный, улыбчивый, зараза, до оскомины!

- Я подумаю над этим, - пообещала Ангелика, отводя медную прядку за ушко. И будто бы специально замерла так близко, что едва не касалась бледных скул губами, - А пока! - громогласно объявила она, выпрямляясь, - Вам требуется врачебное вмешательство, уход и покой. О божественном провидении поговорим позже, когда поправитесь.

С этими словами, рыжая перебралась на сиденье и подняла вожжи. Перед тем, как отправиться, она обернулась через плечо:

- Я расскажу вам, как всё было, но и от вас мне хотелось бы слышать правду.. раз уж мы решили доверять друг другу.

[Ribka 26 212]

- Я расскажу вам, как всё было, но и от вас мне хотелось бы слышать правду.. раз уж мы решили доверять друг другу.

 

Мужчина снова засмеялся, легко и непринужденно, будто и не его тут пытались в чем-то уличить, а над дружеской шуткой.

- Как пожелает моя прекрасная спасительница, - улыбаясь сквозь гримасу боли, согласился он. - Но только если ты пообещаешь не хмуриться! Готов поставить свою спасенную жизнь на кон, что улыбка тебе идет гораздо больше!

Телега дернулась, подпрыгнула на камешке, попавшем под колесо. И без того белое лицо раненого приобрело зеленоватый оттенок, а сам он, кажется, потерял сознание. На свежей повязке выступили красные пятна.

Изменено 19 декабря, 2016 пользователем Ribka

[seda_rostro 19 719]

Телега дернулась, подпрыгнула на камешке, попавшем под колесо. И без того белое лицо раненого приобрело зеленоватый оттенок, а сам он, кажется, потерял сознание. На свежей повязке выступили красные пятна.

Через десять минут повозка остановилась у небольшого, но крепко сбитого домика, на входной дверью которого красовалась вывеска с характерной эмблемой — змея, обвивающая чашу. Соскочив на землю, Ангелика еще раз взглянула на спасенного, чье состояние ей совершенно не нравилось.

- Эй, есть тут кто-нибудь? Помогите! - крикнула девушка, надеясь, что её услышат в помещении.

Подцепив ладонь мужчины в свою, рыжая тихонько позвала:

- Ромвальд, очнись..

[Ribka 26 212]

Город. Раннее утро.

 

- Эй, есть тут кто-нибудь? Помогите! - крикнула девушка, надеясь, что её услышат в помещении.

Подцепив ладонь мужчины в свою, рыжая тихонько позвала:

- Ромвальд, очнись..

 

Тонкие пальчики сжали и потянули. Коснулись холодными, обескровленными губами. Но глаз раненый так и не открыл и жест этот был больше похож на успокаивание, нежели на заигрывание.

К телеге уже шел врач, больше похожий на коновала, но внушающий доверие чистым передником поверх робы и то, как профессионально и без лишних вопросов он оттянул импровизированную повязку и осмотрел рану.

- Лазар, Отто, живее, на стол его! - крикнул он в открытую дверь лечебницы.

Два дюжих молодца появились на зов, подхватили Ромвальда, ставя на ноги, чтобы помочь идти.

- Где я смогу найти тебя? - противясь тянущим его рукам, спросил тот напоследок у Ангелики.

 

[Nevrar 21 624]

Эту женщину кажется не могло было ничего поколебать, и даже бы в бушующий шторм она стояла как в лёгкий ветерок, но и она сейчас была изнеможена угрюмо трясясь в седле и норовя то и дело скатится к земле из которой черпала силы. Элдмор же, находился в полном смятении, с одной стороны они вернули тело княжече, но какой ценной? Оставив там в лесу, немало других, грубо отмахнув рукой подоспевших к нему служек, и сам принялся помогать солдатам, пока всё же рана не стала сваливать с ног и его а сил воевать с служками уже не оставалось.

Сигрид же минуя все препятствия прошла напрямую к себе в лабораторию, в отличии от Элдмора окружённого взявшийся из неоткуда свитой, на её пути хлопатая о здоровье никто не посмел встать, было нужно вернуть силы, а остальное как говорится приложится.

-Пойдём, - позвала она тише обычно Талию, - у меня в лаборатории есть эликсиры и снадобья, проку от них будет больше чем от этих.

 

Изменено 19 декабря, 2016 пользователем Nevrar

[Ribka 26 212]

Под Брокилоном. День

 

До города они так и не добрались. Отстали от солдат, остановившись в предместьях, у реки. Надо было смыть кровь, свою и чужую, одинаковыми бурыми пятнами. Краснолюд молчал, пыхтя, стягивал с себя броню, а потом вдруг взорвался:

- Едрить твою налево! Как мы могли не уберечь Томаша!  Ведь рядом же все были! Даже не увидели, как он упал, тело не забрали, оставили на поклев воронам!

[seda_rostro 19 719]

Город. Раннее утро.

Два дюжих молодца появились на зов, подхватили Ромвальда, ставя на ноги, чтобы помочь идти.

- Где я смогу найти тебя? - противясь тянущим его рукам, спросил тот напоследок у Ангелики.

- В..в.. - лепетала Ангелика, силясь дать ответ. Не могла она знать, куда поведет судьба, может быть через день, а того глядишь,час, но волнительно трепетало в груди и в мыслях царило смятение, - Я в "Ужине моряка".. не знаю, как долго..

Только и успела промолвить в почти закрытую дверь. Слышал ли её?

- Ромвальд де Валк , - протянутая ладошка коснулась порозовевшей щеки. Ангелика вздохнула, - .. я запомню.

Подскочив на месте и щелкнув каблучками, девица задорно хмыкнула, «Вот уж ночка!», расцветшая было на губах улыбка тут же исказилась в недовольной гримаске, - Нет, - буркнула Гелька, развернулась, взяла лошадь под уздцы и зашагала прочь. Еще не хватало ей втюриться в первого встречного, к тому же подозрительного типа. А? Который раз за эти пару недель? Однако, будет что рассказать ребят..

Как бы не старалась Ангелика идти ровно, ноги так и норовили спружинить о землю в игривом подскоке. Блаженно не ведала бард, что случится чуть позже..

Изменено 19 декабря, 2016 пользователем seda_rostro

[Thea 2 474]

Под Брокилоном. День

- Едрить твою налево! Как мы могли не уберечь Томаша!  Ведь рядом же все были! Даже не увидели, как он упал, тело не забрали, оставили на поклев воронам!

Климек так же снял свои доспехи, кое-где потрёпанные и поврежденные. Придется чинить их. Но, зато они уберегли мужчину от серьёзных ран. Оставшись в одних лишь портянках, метиннец умылся у реки и поморщился, осмотрев себя. Да, на груди можно ждать большой синяк. Будет болеть неделю уж точно. Но лучше так, чем дыра в сердце! Можно сказать, повезло еще. Мысли о купании Климек отогнал, хотя и было желание опуститься в воду с головой, чтобы как-то смыть и воспоминания последней битвы. Да и не хотелось расквашивать царапины. Пусть и не сильные раны, но не лучшее время для купания даже с такими порезами.

- Я видел, как он упал, - наконец, заговорил Климек. - Успел только заметить, как Томаш уползает куда-то в кусты, но тут очередная...

Он замолчал и вздохнул. Не хотелось называть дриад нехорошими словами, но хорошие сейчас в голову совсем не лезли. Да, циркача он видел. Но в тот момент ему помочь ничем не мог, а когда обернулся, чтобы вновь его найти...

- А хрен его знает, куда он уполз, - с какой-то злостью сплюнул метиннец. - Пытался найти его по следам, но в тех кустах его не было. А потом все рванули назад и... Что ж за дерьмо, а, Людо? Если так дальше пойдёт, хрен мы долг Тёмному вернём. Некому будет возвращать.

Злился Климек, конечно же не на циркача, пропавшего в бою, с чего на него было злиться? Нет. Он не злился и не на Тёмного даже, толкнувшего их всех в этот путь. И даже не на себя он чувствовал злость. А бесила просто какая-то безысходность. Сидеть тут, у реки, и не иметь возможности как-то помочь другу. Помочь? Но... ведь Томаш уже был мёртв...

- Проклятие, Людо! Он может быть ещё жив. Его сильно ранили, я пытался его прикрыть, но щит один на двоих... - Климек поднялся и, схватив свой меч, с размаху шарахнул им по земле, рассекая какой-то несчастный куст. - Хреновая прогулка в лесу вышла, скажу я тебе, - мужчина вогнал свой меч в землю и, опустившись рядом с ним на одно колено, схватился рукой за рукоять. - Что делать-то будем? Просто идти дальше и всё? Забыть Томаша? Просто... забыть? - метиннец встретился взглядом с краснолюдом, кажется, тому тоже было на душе так же хреново, как и самому Климеку.

 

[Ribka 26 212]

Под Брокилоном. День.

 

- Проклятие, Людо! Он может быть ещё жив. Его сильно ранили, я пытался его прикрыть, но щит один на двоих... - Климек поднялся и, схватив свой меч, с размаху шарахнул им по земле, рассекая какой-то несчастный куст. - Хреновая прогулка в лесу вышла, скажу я тебе, - мужчина вогнал свой меч в землю и, опустившись рядом с ним на одно колено, схватился рукой за рукоять. - Что делать-то будем? Просто идти дальше и всё? Забыть Томаша? Просто... забыть? - метиннец встретился взглядом с краснолюдом, кажется, тому тоже было на душе так же хреново, как и самому Климеку.

 

- Успокойся, парень! - тяжелая рука легла на плечо Климека. Гневный порыв прошел, осталась лишь тяжесть. На войне каждый день приходилось прощаться с кем-то из своих. Чаще всего вот так же, без тела и должного погребения.  - Ты же слышал, что сказал тот солдат. А идти за телом...Ты сам видел, сколько там полегло, чтобы мальчонку забрать. Один мертвец не стоит новых. Даже если это наш друг. 

Людо немного помолчал. Потом произнес: 

- А забывать не надо. Покуда хоть кто-то будет его помнить, Томаш будет жить в тех сердцах. 

Слабое утешение. Но краснолюд и не умел утешать. Разве что плечо подставить, да руку протянуть, да спину прикрыть. Вот и все. Жаль, что этого часто было недостаточно.

Изменено 19 декабря, 2016 пользователем Ribka

[Prowhman 230]

Всё минувшее утро могло оказаться для барона Де Флёра одним большим ностальгическим круизом. Вместе с отрядом новых спутников он присоединился к настоящей войсковой операции, а всё из-за тела с голубой кровью. Не впервой Элиасу было наблюдать, как простые парни из села гибнут за туманные ценности привилегированных людей. Оставить на земле десятки мёртвых тел, чтобы забрать оттуда одно "особенное". Но прежде барон не отходил ни на локоть от расчёта требушетов, а ныне шагал в одном ряду с теми, кто должен искупаться в реках крови и грязи, дабы принести на своих костях победу.

Элиас примкнул к отряду арбалетчиков, с которыми чувствовал себя в своей тарелке, пока пёстрая компания его новых знакомцев понеслась в бой. Даже с позиции стрелков скоро стало очевидно, что бой принёс с собой много боли и смертей. Элиас посылал болты в лес по баллистической траектории, подчиняясь командам сержанта-простолюдина. Он не мог точно сказать, сразил ли кого его арбалет, но лишь продолжал машинные действия, как того и требовала философия совершенного механизма войны. Алгоритм дал сбой, когда вражеская стрела проткнула шею сержанта. Сердце Де Флёра дрогнуло, когда солдаты стали отходить с поля боя, прикрываясь щитами, но, как стало понятно по крикам отдельных воинов, тело царевича захвачено, и пришло время организованного отступления. Увы, отлаженный механизм войны временами сбоил из-за туч стрел, опускавшихся на отступающие войска, и отдельные его винтики поддавались панике. Несколько устрашившихся солдат побежали прочь, сбив барона с ног, а грани щита одного из них разбили Элиасу лицо.

Измазанный в гряди с окровавленной головой, Де флёр нашёл своих попутчиков. Те брели с понурыми головами, не роняя ни слова. Он пересчитал их понял, что один из их друзей навеки остался в лесу дриад. В молчании отряд вышел к реке, где краснолюд и нильф дали выход накопившейся злобе из-за смерти товарища, которая, к облегчению барона, быстро стихла. Де Флёр присел на берегу и принялся отмывать от себя сгустки грязи и запёкшейся крови. Ему хотелось объяснить соратникам, что такое соотношение убитых и выживших - исключительное везение при наступательной операции по всем правилам военной науки, но он не ожидал разумной реакции на доводы фактов от людей, управляемых эмоциями. Чтобы унять стук собственного сердца и, быть может, благотворно повлиять на настроения в группе, барон стал напевать знакомую с детства песню на одном из нильфгаардских провинциальных наречий.

's Gann Gunn Dirich Mi Chaoidh
 

Hide  

[Ribka 26 212]

22 июня 1272 года

 

 

Вновь вилась дорога. Кавалькада верховых растянулась по ней, взбивали пыль копыта лошадей. По одну сторону, на горизонте, тянулся Брокилон, где остался Томаш. По другую речушка лениво катила свои воды меж высоких берегов, подолгу останавливаясь в заросших тиной заводях, путаясь в длинных лентах водорослей.

Явившая на рассвете из замка Талия поделилась добытой у пленной дриады информацией. Эльф Койверион был в Брокилоне, где пополнил припасы и, не задерживаясь, двинулся дальше. Дриады провели его отряд через пущу и теперь у него была фора порядка недели. Шел он на реку Адалатте, где, кажется, собирался соединиться с другим отрядом скоя`таэлей под предводительством небезысвестного Йорвета. Пришлось спешно сниматься в путь.

 

Стоит упомянуть лишь еще несколько незначительных событий, произошедших до отъезда отряда.

Накануне вечером в таверне разыскал Ангелику босоногий мальчишка, которые запинаясь и путаясь в словах передал ей корзину лесной земляники от Вила… Видла… Валда.. Вобла.. от милсдаря, короче, одного.

 

В корзине было прикреплено короткое послание:

«Милая Ангелика! Волею обстоятельств я лишен возможности увидеться с тобой снова, а потому не могу отблагодарить тебя лично за спасение. Надеюсь, это лесное угощение хоть немного извинит меня! Более весомую награду передавать со столь ненадежным курьером было бы весьма неосмотрительно. Но быть может провидение еще подарит мне шанс встретить вас вновь? 

Ромвальд де Валк»

На дне корзинки, под гнетом ягод, буде те будут съедены, лежала рубиновая подвеска.

 

 

Утром хозяйка «Ужина моряка» выливая из бочки протухшую рыбу, которой так и не суждено было вернуть ее корчме былую славу, впервые задумалась о том, чтобы продать свое дело и вернуться обратно на Скеллиге.

 

А на площади, на установленной шибенице болтались два свежих тела. Один при жизни был здоровым амбалом с абсолютно лысой головой, второй — маленьким и тщедушным, чьи глядящие в разные стороны глаза даже после смерти придавали лицу нелепое выражение.

 

***

 

Первая остановка была сделана прямо в поле, на берегу все той же речки. 

 

[Thea 2 474]

Ангелика вернулась... Когда Климек увидел девушку, то лишь выдохнул с облегчением, не зная, как реагировать на её появление. И как ей объяснить, что их друга Томаша ей больше не увидеть? Мужчина ничего ей не стал говорить. Всё, что девушке нужно было знать, она узнает от Людо.

- А ты неплохо поёшь, - Климек подошёл к Элиасу де Флёру. - Прости, что не оценили сразу, сам понимаешь, хреново на душе было. Дерьмовая битва была в лесу...

Тогда сразу, когда барон напевал свою песню, метиннец лишь слушал и думал о чём-то своём. Но сейчас решил, что нужно показать их новому спутнику, что он не остался незамеченным.

- С детства поёшь? - спросил Климек, просто, чтобы как-то поддержать разговор.

[Motorrunner 8 693]

Да уж, курвина матерь. Поход на дриад был не слишком удачен. Их группа потеряла Томаша, несколько солдат погибли. Сам Войцех легко отделался - получил несколько ссадин и ушибов, легко отделался. Но ради чего всё это было, ради гниющего куска мяса? Ну, хотя бы добрые отношения сохранили с властителем - как и было задумано.

А теперь ещё и на перехват эльфа идти. Нежелательно, крайне нежелательно дать им воссоединиться с отрядом Йорвета. Хороший скоятаэль - мёртвый скоятаэль.

Партизан обратился к барону:

- Милсдарь, а как ваш родственник Эригбальд может быть связан с эльфом-преступником?

[Prowhman 230]

- А ты неплохо поёшь. Прости, что не оценили сразу, сам понимаешь, хреново на душе было. Дерьмовая битва была в лесу... С детства поёшь?

- Да... в баталии той всем попотеть пришлось. Что не умаляет ратной доблести вашего отряда. А пению баронских детей учат с детства. Как и танцам, грамоте, фехтованию... Если не умеешь петь или писать картины, то другим дворянам ты так же интересен, как грузовая лошадь. Лучше бы они интересовались персонами, умеющими уворачиваться от удара щитом...

Барон усмехнулся, но получилось криво из-за вновь закровоточившей раны на лице. Он достал склянку с заживляющей мазью, когда подошёл темерец.

- Милсдарь, а как ваш родственник Эригбальд может быть связан с эльфом-преступником?

- Боюсь показаться плохим родственником, но я этого человека никогда не видел и ничего о нём не слышал ни от кого, кроме банковских подлецов. А у них, понимаете сами, информация скудна в меру их узкой компетенции...

Покончив с обработкой лица, Де Флёр снял с плеча арбалет и подверг проверке уязвимые места механизма, чего не успел сделать утром, а заодно вычистил забившуюся в них грязь.

- Главное... - Продолжил он. - Главное, чтобы связь действительно была несомненной. Дикий эльф такой себе ключ к находке, но без него станутся наши поиски и того сквернее.

[FOX69 49 011]

Воскрешение

Далёкие звуки боя, неясные голоса. Стрелы крошатся о щиты, мечи глухо врубаются в плоть, стоны и крики, хруст ломающих костей, боль, мольбы и смерть. В туманно-багровом мареве рассвета мир рассыпается на битые осколки, рушится и опадает тьмой…

Он не сразу понял, где находится, не сразу ощутил развеянную личину. Сырой запах крови, жгучая боль, бессилие и последние воспоминания – он ползёт, оставляя за собой кровавый след, а за спиной сражаются люди, его друзья. Он пробовал подняться, вернуться в строй, но боль остановила, снова прибив к земле. Сознание меркнет урывками, а значит, минуты его жизни сочтены. Развоплощённой твари нет места среди людей, дриады лицемерному мимику, тоже вряд ли дадут приют.

Как давно это было. Как давно он не видел свой истинный облик. Перед глазами длинные, узловатые, серые пальцы с загнутыми тёмными ногтями. Пористая желеобразная кожа свешивается с ладони рыхлыми складками. Рука поднимается и движется вперёд, прямо на лицо. В ужасе он отстраняется, вдруг, понимая – личина сброшена, а в одежде бывшего циркача лежит нечто тестообразное мышиного цвета с огромной головой и расплющенным ртом. Крохотные жёлтые глазки со щёлками зрачков затянулись предсмертной мутью, а обвисшие уши судорожно вздрагивают в ответ на трансформацию.

Он не помнил, как рвал одежду, стаскивал сапоги, казавшиеся чугунными, как голым полз дальше, пока окончательно не выбился из сил, пока туман и морок не завладели им.

…

Вновь голоса. И холод. Пронизывающий, ледяной, смертельный. Зелёная трава и крохотный муравей. Манит лапкой, приглашая за собой. «Я не могу». «Нет, можешь». «Я не могу». «Только ты и можешь».

- Что там? – раздаётся издалека старшая речь. Но смысл понятен, словно древний эльфский язык он знал с рождения.

- Не знаю. Недобитый? – второй голос сомневается, приближаясь к его укрытию под колючим кустарником.

А муравей продолжает настойчиво манить лапкой и шевелить усиками. «Ты можешь».

- Да, что там?! – в нетерпении вопрошает первый.

- Что-то серое… не пойму.

И, вдруг, словно разряд электрического тока. Инстинкт. Опасность рядом. Устойчивый рефлекс. Приобретённый за сотни лет его предками. По телу пробежала судорожная волна, и серая рука трансформировалась в серую лохматую лапу.

- Волк, - наконец-то, определился второй.

- Волк?

- Зацепили его. Шальная стрела, наверное.

- Да уж, далековато от поля боя.

- А может, убежал. У тебя вроде оставался бальзам.

- Да, держи.

Мелькнула зелёная рука, и что-то коснулось шерсти. Резкий запах трав усилился, а боль в плече немного отступила.

- Какой-то он странный, даже не шевелится. Как бы совсем не издох.

- Обессилел видно от кровопотери. Оставим его. Пусть природа распорядится его судьбой.

Стихли голоса и шелест шагов. Лохматые уши ласкал ветерок, загривок приятно царапали ветки бузины, а маленький муравей сидел на чёрном волчьем носу.

Жёлтые глаза приоткрылись. Зрачки повело к переносице. Совсем крохотный. Откуда ты знал? Что смогу. В тебе мыслей-то меньше грамма. А всё туда же, указывать. Вот, сейчас, оближу нос и съем тебя. Пасть ощерилась, показались клыки и большой розовый язык. Но муравей исчез, будто его и не было, ровно до того момента, как холодный нос накрыла тёплая влажная волна. Может, упал в траву, а может, растворился в воздухе.

Неподвижно под кустом он лежал до тех пор, пока знойные лучи не коснулись обнажённой раны, и тучи мух не взвились над трупами. Надо подняться, встать на ноги и идти. Вот только куда идти волку? Сменить личину в таком состоянии не просто. Хорошо, что эту - чудом накинутую - удаётся держать. И всё же, он встал. Царапая землю, выдирая когтями траву, поднялся и, пошатываясь, побрёл на запах и шум струящейся воды.

Долго пил из ручья, не поднимая головы, пока жар от горящих ран немного не утих. Зализывал, куда дотягивалась морда, и снова пил. Звери времён не различают. Они их чувствуют. Ощущал и он, получив в наследство от копии её способности. Солнце свалилось с зенита и падало в далёкое море. Часы – бесполезная игрушка людей, придуманная для отсчёта их жизней. Волк бегущим стрелкам не подчиняется, он верен другим законам.

При каждом шаге боль острой пикой била под лопатку, но он бежал, прихрамывая, с настойчивостью зверя, терпеливо и неотступно. Бежал до самой деревни, но, вдруг, остановился, замер. Их запах ни с чем не перепутать. Железом своих мечей и конопляным маслом пахнет Войцех, метиннец Климек пахнет раскалённой солнечной кольчугой, секира Людо оставляет холодный след махакамской смазки, за Зюзей тянется привычный перегарный след, магический шлейф Талии изящен и невесом, аристократ из Туссента пахнет дорогой парчой, а «рыжий след»… он тёплый. Ласкает нос, щекочет ноздри и тянет за собой.

Они ушли. В обход леса по дороге. И вряд ли, он догонит сытых лошадей.

Волк опустился в пыль. Прислушался. Лишь крылышки стрижей рассекают  знойную жару, да мухи неустанно жужжат над раной. А слабость сковывает с прежней силой. Веки тяжелеют, и лапы подгибаются.

«Вставай». «Опять ты?» Но носу сидит муравей и барабанит лапкой. «Вставай, уже немного». «Я не смогу». «Нет, сможешь».

- Это что за тварь? – послышалось откуда-то.

Он дёрнулся. Открыл глаза. Личина спала. Какой уж раз. Нет-нет. И снова, молния прокалывает тело.

- Волк!

- Да какой волк, псина дохлая!

Слышится топот копыт и чей-то сапог пинает в живот. Новая порция боли отрезвляет, и он бежит так, словно за ним гонится стая утопцев. По следу. Резкому и знакомому. Почти родному.

Когда пёсья морда падает в воду, а лапы разъезжаются на скользкой глине, ему кажется что рай для собак существует и ему нужно непременно начать читать «Добрую книгу» и пойти по стопам пророка Лебеды. «Не спать!» - пищит муравей. Он открывает карие глаза и видит комара, раздувшегося от крови на носу. «Вставай и нюхай!»

Они! Они здесь! Совсем рядом! Вот-вот же, вот, след рыжей! Он подскочил и заюлил на месте, шатаясь, падая, вываливаясь в глине и грязи.

 

Первая остановка была сделана прямо в поле, на берегу все той же речки.

Наверное, они и не заметили, как из кустов череды выползло грязное, израненное, со сбившейся в колтуны шерстью, существо и приветливо замахало хвостом. И ничего в нём не было знакомого, кроме радостного блеска в карих пёсьих глазах.

Показать содержимое  

Hide  

[Ribka 26 212]

Наверное, они и не заметили, как из кустов череды выползло грязное, израненное, со сбившейся в колтуны шерстью, существо и приветливо замахало хвостом. И ничего в нём не было знакомого, кроме радостного блеска в карих пёсьих глазах.

 

- Осторожней, вдруг бешеная, - предостерег краснолюд, первым заметившим явившего к их костру непрошеного гостя. Но вроде псина казалась вполне дружелюбной, слюна с вываленного из пасти языка не капала. - Ты откель тут взялось, чучело блохастое?

Людо озадаченно почесал затылок. Деревень вокруг ни на версту не видать. Да и видок у собаки не шибко ухоженый. Бродячая, видимо. Таких всегда много там, где война прошла. Сожгут солдаты деревню, перебью люд, угонят скот. А собаки, вот, остаются, рыскают по лесам в поисках пищи, сбиваются в стаи, дичают.

Почесав для пущей мудрости еще и в бороде, Гримм расщедрился на ломоть хлеба, бросив тот псине под нос.

- На, пожри, лохматая!

[FOX69 49 011]

Почесав для пущей мудрости еще и в бороде, Гримм расщедрился на ломоть хлеба, бросив тот псине под нос.

- На, пожри, лохматая!

Лохматая завиляла хвостом пуще прежнего, да так что чуть не свалилась от собственных усилий. Лапы уже давно не держали, а двигался он лишь за счёт инстинкта самосохранения. Под сбившейся шерстью кровоточили и гноились раны, слабость валила в сон. Но всё же горбушку хлеба зубами пёс цапнул и, не жуя, проглотил. Подошёл к краснолюду, совсем не опасаясь того, и упал к ногам, доверчиво опустив голову на массивный сапог.

Изменено 20 декабря, 2016 пользователем FOX69

[Ribka 26 212]

Подошёл к краснолюду, совсем не опасаясь того, и упал к ногам, доверчиво опустив голову на массивный сапог.

 

Когда то у Людо командиром стоял Теодорин, по прозванью Сизый нос. Так вот был у того Сизого носа ручной ворон. Умнейшая птица, оказалась. Сидела спокойно на плече бородотого махакамца, ела с рук и даже кричала в тему несколько забористых ругательств. А вот с собаками Гримм дела имел редко, хотя в целом относился к живности доброжелательно. Бывало, конечно, и пнуть брехающую суку под гузно, чтоб зубы не щерила. А тут ишь ты, разлегся, аж голову на ногу положил.

- Что, блохастый, видать недавно ты дом то потерял, да? Ишь, как ластится! - хмыкнул краснолюд, наклонился, потрепал грязный затылок. - Э, да ты ж весь порванный! Волки что-ли подрал в лесу?

Пальцы осторожно разгребли грязную шерсть, светлые брови сильнее нахмурились над светло-карим взглядом.

- Даааа, бедолага... Не повезло тебе. Можа, конечно, и обойдется, про меня вона, тоже говорили, как на собаке заживает.

Еще один кусок хлеба поднесли прямо к носу:

- На, поешь. Глядишь и сил прибавится!

[Thea 2 474]

Послушав барона, Климек занялся своими доспехами. Надо быть хоть как-то поправить то, что погнулось, да посмотреть, что нужно будет чинить в ближайшей кузне. Когда появился пёс, мужчина хмуро на него посмотрел. Карие глаза животного так и манили пожалеть бедную собаку.

- Откуда ж ты такой взялся? - задумчиво спросил Климек пса, присев рядом с ним и погладив собаку по голове. - И тебе где-то досталось. Прям как нам... Народ, кто может поможет раны псинке обработать? Ты ведь не против, чтобы тебе помогли, верно? - ласково спросил он животинку.

До боли было жаль несчастное существо. "Вот же изверги", - подумал Климек на тех, кто так изранил пса, не догадываясь даже, что перед ними лежит их друг, сменивший личину.

- Людо, а ниче кроме хлеба нет у нас? Мяса б ему. Бедняга...

[FOX69 49 011]

Еще один кусок хлеба поднесли прямо к носу:

- На, поешь. Глядишь и сил прибавится!

Хлеб не преминули забрать, лизнули заскорузлую руку и сжевали вторую горбушку.

- Откуда ж ты такой взялся? - задумчиво спросил Климек пса, присев рядом с ним и погладив собаку по голове. - И тебе где-то досталось. Прям как нам... Народ, кто может поможет раны псинке обработать? Ты ведь не против, чтобы тебе помогли, верно? - ласково спросил он животинку.

Нет, нет. Совсем не против. Собака заскулила, словно хотела что-то сказать и ткнулась носом в ладонь Климека. Иначе, я так и буду домиком для блох.

[Ribka 26 212]

- Людо, а ниче кроме хлеба нет у нас? Мяса б ему. Бедняга...

 

- Где ж это видано, чтоб собак мясом кормили? - изумился Гримм. - У нас, на Севере, они костями довольствуются! А чтоб кости были, надо сперва мясо то поймать, да зажарить, али сварить! Едрить-колотить, нильф, чем глупости балакать, лучше б крупы в котел засыпал, видишь - вода кипит!

 

 

Собака заскулила, словно хотела что-то сказать и ткнулась носом в ладонь Климека. Иначе, я так и буду домиком для блох.

 

- Чаво это она? - озадачился краснолюд.

 

[Thea 2 474]

- Да жалко чего-то псинку, - вздохнул Климек, ещё раз погладил собаку по голове и отправился выполнять порученную Людо работу.

Быть может метиннцу просто было жаль пса, а может быть, то чувство, что он не мог помочь Томашу так сильно сжирало мужчину, что он был готов помочь уже какой-то чужой собаке, лишь бы как-то себя успокоить.

- Как бы опять кашу не сжечь...

Изменено 20 декабря, 2016 пользователем Thea