Dragon Age: Эра Волка

[Шен Мак-Тир 3 147]

 

 

 

 

ень представления выдался на редкость погожим. Только вчера шел довольно мерзкий, мелкий дождик, заполнявший — очень медленно и постепенно, но верно — ливневые стоки улиц, собиравшийся в прозрачные лужи, разбивающиеся на мириады капель от проезжающих по мостовой повозок и конных всадников. Сегодня же, с самого утра, из-за облаков выглянуло палящее солнце, мгновенно высушив мокрую брусчатку и оставив лишь легкий свежий запах озона, напоминавший о прошедшей непогоде.

Какой-то босоногий мальчишка, кромко крича, пронесся молнией по рыночной площадки. Во всю мощь своих маленьких легких оборванец прокричал:

— Цирк! Цирк приехал!

И побежал дальше, шлепая по высыхающей пыли. Торговцы овощами и фруктами, мясом и рыбой оживленно переглядывались, переминались с ноги на ногу, подавляя желание отправиться прямиком вслед за мальчонкой за городские ворота — туда, где расположился бродячий цирк. В последние годы артисты приезжали редко, да оно и не удивительно: слишком уж опасными стали большаки, чтобы по ним можно было путешествовать со спокойной душой тем, у кого карман был дырявый и нанять хорошую охрану кто позволить себе не мог. И все же некоторые, особенно дерзкие, все еще осмеливались кочевать от города к городу, дабы зарабатывать себе на хлеб с маслом и местных жителей развлекать. О бродячем цирке слухов ходило немерено: и что маги у них промышляют под видом циркачей и фокусников, и что берут они к себе всякого, кому жизнь в застенках города надоела хуже горькой редьки, и что платят они долю градоначальству за то, чтобы их к городу подпускали и не выгоняли взашей… В общем, слухи ходили, но большинству было на них глубоко наплевать, ибо развлечений в военное время, когда отовсюду лезут то демоны, то драконы, а то и просто разбойники с большой дороги, было катастрофически мало. Даже барды и менестрели из таверн разбрелись куда глаза глядят, не желая оставаться легкой добычей воров и грабителей.

В конце концов, половина торгашей и торговок побросали свои лавки и пошли, едва удерживаясь от того, чтобы не перейти на бег, к городским воротам. Те были открыты настежь — дивное дело для денеримцев, и толпа потихоньку начинала разрастаться, да так, что вскоре вокруг импровизированной сцены стали то и дело слышны возмущенные возгласы: «Эй, куда полез толкаться?! Я тебя щас сам так толкну!», писк малышни, громовые раскаты хохота и не менее громкие апплодисменты. Протиснувшись к сцене поближе, босоногий мальчишка сунул палец в нос, открыл рот пошире и уставился на происходящее на подмостках представление. Оно как раз было в самом разгаре. Декорации, сделанные из подручных материалов и выкрашенные дешевой краской, должны были обозначать денеримский дворец; посреди сцены возвышался пустующий трон, а вокруг стояли наряженные в доспехи и яркие одежды актеры.

— ...но я не хочу быть королем! — пискнул человек с широченными плечами, светлыми персиковыми волосами и ясным, как небо, взглядом больших оленьих глаз. Для такого громилы голосок у него был почти что женский, а потому народ засмеялся уже от одной этой фразы. — Это же надо того… работать! Да я скорей бродягой стану где-нибудь в Вольной Марке, буду пить мед в свое удовольствие да на девок пялиться!

— Алистер, сынок, ты не руби так сгоряча. Ведь если королем станешь, то мы тебе и невесту подыщем по статусу! — важно проблеял низкий старичок с длинной седой бородой и в роскошном жабо. — Анора, а ну-ка иди сюда!

— Только через мой труп! — взревел мужчина в сияющих доспехах с наплечниками столь огромными, что они почти полностью закрывали его голову, торчащую посередине.

— А это, дорогие друзья, мы можем с легкостью организовать, — на сцену вышел улыбающийся во весь рот человек в доспехах Серых Стражей. — Вилли, тащи бодягу!

Далее происходило нечто совершенно уж невообразимое: человека с наплечниками поставили вниз головой, в рот сунули какую-то трубку, а через нее из бочонка начали выкачивать красную жидкость, напоминающую вино. Когда наплечники напились до того, что еле стояли на ногах, Серый Страж вытолкнул его куда-то вбок, а из-за сцены вышел огромный дракон из четырех, по меньшей мере, людей в костюме, рыча и изрыгая нецензурную брань. Наплечники, тупо моргнув, закричали: «За Ферелден!» и ринулись в бой, однако дракон тут же проглотил пьянчугу. Закачавшись, он начал издавать звуки, отдаленно напоминающие несварение желудка, а затем все его тело содрогнулось, и чудовище упало, на прощание удивив зрителей длинной отрыжкой.

— И вот так, мои дорогие зрители, Ферелден был спасен! — вышел на сцену конферансье, и зрители, переставляя ноги и отмахиваясь от налетевших на пир мух, зааплодировали. Мальчонка же так и стоял с открытым ртом, глазея так старательно, что казалось, одна из жирных мух вот-вот залетит ему прямиком в глотку.

Лишь некоторые, убеленные сединами старики, мрачно взирали на эту картину. В их памяти еще остался ярким пятном тот день, когда Героиня Ферелдена вместе с Героем Реки Дейн сдержали натиск порождений тьмы, разоряющих город, и только ужасной жертвой Денерим был спасен; именно после этих событий на площади возвели статую Логейна Мак-Тира, погибшею в бою, но успевшего перед смертью убить и чудовище на крыше Форта Драккон. Большая же часть смеялась, хлопала и кричала: «Еще!»

Денег на полноценный шатер у цирка не было, а потому вместо крыши был установлен лишь небольшой навес, кое-как защищающий актеров и часть зрителей от жары; однако день уже начал входить в зенит, и горячий воздух теплого летнего дня становился еще невыносимей от такого скопления людей, теснившихся на маленьком пятачке возле городских ворот. Пока актеры сменялись друг с другом, выходя на сцену и разыгрывая в своей манере различные сценки из жизни Ферелдена — в том числе и вызвавшую бешеный восторг у простого народа сцену битвы при Остагаре, в конце которой наплечники улепетывали от кусачих порождений тьмы с голой задницей, а король Кайлан, которого сыграла плечистая, но весьма привлекательная блондинка, томно кричал вслед ему «Куда же ты! Постой!» — вокруг навеса уже выстроились предприимчивые продавцы холодной воды, чуть разбавленной вином, ореховых сладостей в меду на палочке, яблок в сахаре и иных угощений. Был тут даже один заезжий купец, не преминувший воспользоваться столпотворением и почти перекрикивающий актеров своим: «Соленая рыба! Рыба соленая!». Вонь от этой рыбы начала распространяться так сильно, что вскоре неудачливого предпринимателя погнали взашей, в отместку запихнув одну из его рыбин торговцу за шиворот. А представление между тем продолжалось.

Из клеток наконец вывели укрощенных животных и мабари, и искусные укротительницы, одетые в нечто вроде нижнего белья, что неудивительно на такой жаре, проделывали с ними всякие трюки, заставляя зверей прыгать через кольца, проезжаясь верхом на медведе вокруг сцены и даже инсценировав захват Долов Священными силами Церкви, при этом волки и собаки были одеты в костюмы с длинными ушами, что, видимо, должно было символизировать дикарей-долийцев, которые и сами от зверей недалеко ушли. Рыцари в сияющих, хоть и ненастоящих, доспехах вызвали настоящий ажиотаж среди молодых девушек, которые, краснея, посылали актерам воздушные поцелуи, а кто посмелее, даже кричали адрес своих домов, дабы «рыцари» после представления знали, где найти своих поклонниц. Когда представление с животными закончилось, на подмостки вышли гимнасты, показывающие невероятные трюки с подвешенными высоко под навесом кольцами, карлики и уродцы, вызывающие извечный восторг и больное любопытство у каждого зрителя в Тедасе, и даже одна бородатая женщина высотой под притолоку, по виду — авварка. Между актами представления цирк милостиво делал длинные паузы, позволяя зрителям как следует напиться воды и съесть сладостей из лавок, временно организованных рядышком, и пройтись, разминая затекшие ноги.

В конце концов, когда день уже стал клониться к вечеру, и толпа немного поредела — кто вернулся к работе, а кто просто решил, что на сегодня развлечений с них хватит — на сцену вновь вышел давешний конферансье, низкого роста толстый мужчина с потеющей лысиной, беспрестанно вытираемой грязной тряпкой, и пропел:

— А теперь то, что вы все так ждали! На сцене… — он набрал в легкие побольше воздуха и провизжал: — Госпожа Иллюзия! Поприветствуйте, милые зрители!

Зрители непонимающе переглянулись: немногие из них знали о Госпоже Иллюзии, и лишь некоторые любители потолковать с путниками в трактирах слышали о некой даме, которая показывает фокусы и занимается гаданием. Даму эту много раз проверяли, подозревая в магическом таланте, но раз за разом она доказывала, что является всего лишь актрисой, умело владеющей техникой фокуса и хорошо развитой ловкостью рук, а что до ее гаданий и предсказаний, так это все для развлечения, и единственный дар, которым она поистине обладает — это неплохая проницательность и внимательность. Впрочем, она была довольно популярна в Орлее, и в Денерим ее пустили хоть и не без препон, но с охотой.

Величественно ступая выкрашенными в золотую краску башмачками, на деревянные подмостки вышла высокая темнокожая женщина, позвякивая таким количеством браслетов, бус, сережек, колец и прочих украшений, что мог бы позавидовать целый ювелирный магазин. Длинные угольно-черные волосы ее спадали на плечи, а лицо было выкрашено белилами так, что они осыпались на каждом шагу, будто листья на осеннем ветру. На вид ей было около сорока, но точно сказать было нельзя из-за невероятного количества грима, нанесенного на лицо и руки. Лишь большие темные глаза посверкивали в тени навеса, будто два драгоценных агата. Толпа притихла, с любопытством ожидая, что же будет дальше.

Воздев руки к небу, словно взывая к Создателю и вопрошая, что же случилось с этим бренным миром, женщина выдержала большую паузу и выкрикнула:

— Сегодня я покажу вам тайны человечества, такие чудеса, которые вы ни в жизни не видали! Узрите же дар Судьбы, которым наделил меня Создатель, потому что я… бессмертна! — ее голос зазвенел так, словно ветер доносил его до ушей каждого присутствующего. В тишине послышался плач младенца и шушуканье какой-то девицы, пытающейся успокоить малыша. Госпожа Иллюзия и впрямь выглядела пугающе. На сцену к этому моменту уже вынесли большой деревянный ящик, похожий на гроб, с открытой крышкой, и женщина улеглась в него, сложив руки на груди, будто покойница. Крышку закрыли, и амбал, ранее игравший «Алистера», продемонстрировал толпе острейшую пилу, распилив для демонстрации небольшое поленце. А затем, к всеобщему восхищению, начал пилить гроб ровно пополам, то и дело издавая мерзкое хихиканье, будто сам процесс распиливая живой женщины доставлял ему неимоверное удовлетворение. Когда гроб распался на две половины, зрителям дали несколько секунд, чтобы осознать происходящее, а из половинок резко ударила струя красной жидкости, похожей на кровь. Кто-то завизжал, кто-то рухнул в обморок, а несколько мужиков даже побелели от ужаса, но никто из зрителей не ушел; всем было интересно, правдивы ли слова госпожи Иллюзии. Затем половинки снова сложили вместе, накрыли ящик непрозрачным тяжелым шелком, и после слов: «Раз, два, три!» сорвали полотно. Крышка открылась, и из гроба целая и невредимая выбралась загадочно улыбающаяся сама госпожа Иллюзия.

— Та-дам! — крикнул «Алистер», и женщина принялась кланяться апплодирующему залу.

После каждого подобного фокуса артисты с удовольствием рассказывали и показывали, каким образом им удается добиться такого жуткого эффекта; после этого зрители немного успокаивались и еще больше апплодировали таланту и смекалке фокусников. Цирк называл это «сеансом фальшивой магии с разоблачением», всякий раз повторяя, что не нужно быть проклятым магом, чтобы творить чудеса и веселить людей. Это находило отклик в сердцах людей, напуганных творящимися за пределами городов ужасами и демонами, и они немного забывали о своей повседневной жизни в страхе и сомнениях. И, пожалуй, именно эта часть представления, припасенная на самый конец дня, вызвала наибольшую радость у горожан.

Когда день перешел в вечер, а на небо понемногу начали высыпать бледные летние звезды, толпа потихоньку стала редеть. Некоторые особо порывистые поклонники и поклонницы артистов пытались проникнуть за кулисы, в лагерь, разбитый позади сцены, однако молчаливые охранники просто вышвыривали их за наспех возведенный забор. Навес убрали, сцену разбирали рабочие цирка, откуда-то со стороны конюшен доносился заливистый смех и лошадиное ржание, а несколько мабари весело бегали среди играющих детей, которых матери никак не могли уговорить наконец отправиться домой. Через несколько часов, когда на город уже опустилась ночь, у ворот остались лишь циркачи да их охрана, в своем выстроенном прямо тут поселении.

Именно тогда, в эту самую ночь, Ингред почувствовала: что-то не так. Она как раз сидела перед большим потемневшим трюмо, выкупленном за бесценок на одной из распродаж в Монтсиммаре, когда имущество аристократов распродавали буквально с молотка, и тщательно смывала грим с лица, с грустью глядя на свое отражение и на новые, доселе не видные на лице морщины. Наклонившись чуть поближе и выдохнув, она пыталась рассмотреть в этой усталой ривейнской женщине те черты, которые всего десять лет назад делали ее первой красавицей в любом городе, не говоря уже о деревне; и будь она из хорошего рода, ее непременно взял бы замуж хоть сам король. Теперь же, по прошествии времени, она стала больше похожа на увядшую чайную розу. Вздохнув, Ингред принялась снимать с себя ненавистные украшения, ходить в которых было все равно что повесить на шею колокольчик, словно у дойной коровы. Единственное, что ей нравилось в ее сценическом наряде, были позолоченные башмачки, снятые, наверняка, с убитой бандитами девушки высокого рода. Но женщина старалась об этом не думать. Она предпочитала жить сегодняшним днем, выступая в одном городе за другом, заезжая в отдаленные деревни — ведь и там жили уставшие от войны люди, у которых были дети, и появление бродячего цирка на их пороге каждый раз приносило им радость и восхищение.

Откуда-то снаружи шатра послышалась возня. Ингред вздрогнула, выронив салфетку, которой вытирала остатки пудры с рук, и неловко взмахнула ею. Раздался приглушенный звон, когда одно из ее громоздких колец упало со стола и покатилось по наспех уложенному досками полу, остановившись у самого входа. Поднялся ветер, и хоть ночь выдалась теплой и звездной, Ингред поежилась, поднимаясь со своего колченогого стула. Сделав несколько шагов ко входу в шатер, она наклонилась и подняла кольцо, и до ее ушей донеслись слова одного из охранников:

— Госпожа Иллюзия не принимает.

Что-то заставило ее замереть, так и склонившись над полом, словно столетняя старуха, сжимающая в дрожащих пальцах последнюю ценность, оставшуюся у нее после долгой, мучительной жизни. Горло перехватило так, словно его сдавили ледяными цепкими пальцами, и женщина поняла, что не может вздохнуть. Воздух вокруг нее будто бы наэлектризовался, как бывает перед ночной грозой. Быть может, в этом все дело? Всего лишь ее постаревшее тело так вот реагирует на собирающийся шторм? Она хотела в это верить. Подступающая старость не пугала ее так, как внезапно накатившее ощущение присутствия чего-то чужеродного, настолько отличающегося от окружающего мира, что этот мир выталкивал чужака назад, во тьму. Ее пальцы побелели, все еще сжимая проклятое кольцо.

— Ты что, оглох? — послышался снова приглушенный голос. — Я сказал…

То, что услышала циркачка в следующую долю секунды, заставило волосы на ее голове зашевелиться. До нее донесся хриплый, едва уловимый хрип, похожий на тот, что издают на последнем издыхании повешенные на городской площади. Осторожно разогнувшись, она сделала несколько шагов назад, но ноги ее подкашивались, и она случайно задела стул, на котором сидела всего минуту назад. Стул с грохотом упал на пол, и Ингред поняла, что обречена. Она не знала, кто или что пришел за ней, но понимала нутром и сердцем, что ничего хорошего это не предвещало.

Край шатра чуть шевельнулся, будто игривый ветер находил забавным дразнить и так напуганную до смерти женщину; через секунду в шатер вошел человек. Ингред ожидала убийцу, возможно, нанятого для устранения Госпожи Иллюзии. Она даже допускала, что кто-то мог вызнать ее тайну и прислать за ней похитителей, однако человек этот оказался не вооружен. По крайней мере, она не видела при нем ни ножен, ни арбалета, а черные одеяния вряд ли скрывали кинжал. Он был… обычным? Пожалуй, так сказал бы кто-то, не обладающий проницательностью, присущей настоящей гадалке. Самый обычный человек, лет сорока на вид, в темных одеждах, закрывающих его тело полностью, оставляя лишь лицо. Даже руки его были в перчатках, хотя на дворе стояло жаркое лето.

— У меня… — голос подвел Ингред, и она перевела дыхание, откашлявшись и заставив бешено бьющееся сердце хоть немного успокоиться. — У меня ничего нет. Золото у Волера, я просто артистка.

Человек не ответил, обвел глазами шатер, остановился взглядом на лежащих кучей у трюмо кричащих украшениях, затем усмехнулся уголком губ. Что-то в нем было страшное, в этом человеке, который пришел этой ночью к Ингред. Что-то чужое.

— Это все фальшивки, — продолжила она, не выдержав молчания и заметив, куда смотрит ее ночной визитер. — Они ничего не стоят. Крашеная медь да железо, ничего больше.

— Я это знаю, — ответил наконец человек в черном. Снаружи не доносилось ни звука, словно двое амбалов-охранников, вооруженных мечами, напрочь исчезли из этого мира. — Фальшивки меня не интересуют. А вот ты… ты — настоящая, не так ли? — он снова ухмыльнулся, на этот раз полностью, и циркачка почувствовала, как мир вокруг ее сжимается, исчезает, оставляя лишь этот душный шатер, потерянный среди бесконечной глухой темноты.

— Что вам нужно? — пробормотала она, опускаясь на пол и понимая, что еще немного, и она потеряет сознание. Ей нужен был воздух. Выйти на воздух, вдохнуть полной грудью аромат города, слегка подпорченный запахом пота и животных; но сейчас этот запах казался ей столь же желанным, как глоток воды посреди пустыни. Что угодно, только не оставаться запертой здесь, один на один с этим незнакомцем. Она чувствовала себя беспомощной, одинокой, забытой и покинутой. — Кто… кто вы такой?

Незнакомец в черном медленно опустился на одно колено, заглянув в глаза Ингред, готовые наполниться слезами страха и отчаяния, и снял перчатку с руки. Когда ее собственная ладонь прикоснулась к этим ледяным пальцам, женщина вдруг ощутила покой. Тот покой, что приходит вместе с горестным плачем родных и близких и запахом свежей древесины, исходящей от только что изготовленного погребального костра.

— Не бойся, Ингред. Когда я уйду, ты забудешь все. Но от тебя мне нужна одна услуга, и я знаю, что ты можешь ее оказать. Ты ведь хвасталась, что умеешь предсказывать будущее, верно? Только не нужны мне пассы руками над гадальным шаром. Сделай все по-настоящему.

— Я не понимаю, о чем…

— Понимаешь, провидица. Все прекрасно понимаешь. Спроси его. Он ответит на твой зов.

Вдох, выдох. Ингред закрыла глаза, зная, что только выполнив просьбу странного визитера, она сможет избавить себя и от его присутствия, и даже от малейшей памяти о нем. Сейчас это выглядело очень заманчивой перспективой.

— Хорошо. Если я сделаю это, вы оставите меня?

— Обещаю, — в глазах незнакомца вспыхнули огоньки, но Ингред этого уже не видела. Ее глаза были закрыты, и она, глубоко вдохнув, начала медитацию. Вскоре ее душа унеслась вдаль, в поисках ответов на вопрос, так и не сорвавшийся с губ гостя; этого было и не нужно. Она искала ответы в другом мире, в мире, где время и пространство не имеют значения, где прошлое, настоящее и будущее смешиваются воедино в водовороте застывших картин, лиц, слов, обрывков чувств и воспоминаний. И когда она увидела, пролетая над возвышающимися черными шпилями нечто огромное, темное, шевелящееся, то закричала так громко, что будь у нее легкие, они разорвались бы. В этот момент все закончилось, и Ингред была благодарна за это.

Ее нашли наутро в шатре, на полу, без сознания, но живую и здоровую. Циркачка не помнила, что именно произошло, и все решили, что она просто неловко упала со стула и ударилась головой о торчащий из пола гвоздь. Рана была незначительной, но Ингред сказала, что пока не может выступать больше, и представление на следующий день должно пройти без нее. Конечно же, зрители расстроятся, но весть о внезапном недомогании Госпожи Иллюзии быстро разлетится по городу, и люди поймут. Никто не узнает о словах, которые шептала Ингред, погруженная в транс, на ухо таинственному незнакомцу; никто не узнает о том, куда исчезли охранники, подумав, что те попросту сбежали с местными девицами и решили, что их работа на цирк закончена; никто не узнает о том чудовищном нечто, что она видела в Тени глазами своего духа-покровителя, в месте, недоступном для понимания и осознания. Но вот чувство… чувство — осталось. Ощущение холода на кончиках пальцев каждый раз, когда она оставалась наедине с собой в своем крошечном шатре, глядя на отражение в потемневшем трюмо и уносясь в воспоминаниях в те дни, когда Ингред была самой красивой женщиной Ривейна. Оно осталось где-то на уровне подсознания, проявляя себя лишь изредка, и женщина куталась в шерстяной платок даже тогда, когда на улице стояла жара.

Оно больше никогда не уходило.

 

 

 

 

 

 

Пылающие Пустоши - так теперь называют то, что осталось от Неварры. Драконы полностью уничтожили города этой страны, сделав Камберленд своим гнездовьем, куда не суются даже самые смелые - или те, кто еще в Тедасе от них остался. Иногда на дороге к Гнездовью видны караваны и антуражи тевинтерцев под их флагами, однако их драконы почему-то игнорируют. Почему - никто не знает, но обычных жителей в окрестностях городов уже не осталось, да и те, кто живет на самой границе Неварры, скоро исчезнут. Кто уедет, спасая свою жизнь, а кто будет похищен драконами. Здесь очень жарко, земля выжжена и не приносит урожая, кое-где пожары еще продолжаются даже под землей, однако если не подходить к самой границе города, можно дышать свободно.

Единственным населенным местом здесь является таверна "На краю света", которой заправляет молодой гном, однако судя по всему, он не умеет говорить и произносит всего несколько фраз, да и вообще выглядит, как полоумный. Денег за постой он не берет, как и за еду, а вот за остальные свои товары берет цену. В таверне есть небольшая мастерская для починки и создания оружия и доспехов, а также кухня и алхимический котелок.

! Броски на скидку в данной локации невозможны.

 

Таверна "На краю света"

Проживание и еда - бесплатно

Большая аптечка (+50% к здоровью) - 2 золотых

Малая аптечка (+25% к здоровью) - 1 золотая

Больше зелье лечения (+50% к здоровью, снимает травму) - 4 золотых

Малое зелье лечения (+25% к здоровью, снимает травму) - 2 золотых

Ядоклык (кинжал; +3 к урону; +2 к попаданию атакой (физ.); один раз за бой наносит противнику 250% урона в обход брони и отравляет на 5 ходов, повышая порог его попадания на 3 единицы. Урон в ближнем бою по отравленному противнику возрастает на 50% для всех персонажей) - 50 золотых монет

Проклятие Пандемония (посох; +3 к урону; +2 к попаданию атакой (маг.); один раз за бой можно вызвать на поле боя Пандемония – могущественного демона, который обладает 200% от здоровья мага, 100% от его урона и автоматически притягивает внимание врагов. Существует 5 ходов. Имеет способность «Теневой приказ» - выводит из боя 1 врага редкого или обычного ранга до конца своего существования) - 50 золотых монет

Месть предков (одноручный топор; +3 к урону; +2 к критическому попаданию; один раз за бой позволяет повесить на противника эффект «Рваная рана» на 3 хода, снижающая его урон на 50%, лишающая его защиты и наносящая 100% урона каждый ход) - 50 золотых монет

Шаламмар Кровожадный (двуручный меч; +3 к урону; +2 к критическому попаданию; один раз за бой можно нанести автоматический крит трем противникам ближнего боя сразу. Если противники от этого погибают, то за каждого убитого данной способностью врага персонаж восстанавливает 25% своего здоровья) - 50 золотых монет

Обещание свободы (лук; +3 к урону; +2 к попаданию баффами (физ.); один раз за бой можно использовать прицельный выстрел, при котором от 6 и выше на кубике будет показателем критического успеха, а от 1 до 5 – обычного успеха. Выстрел при этом наносит 200% урона) - 50 золотых монет

Сердце Корта (щит; +3 к защите; +2 к попаданию баффами (физ.); один раз за бой притягивает внимание всех врагов на 5 ходов, не позволяя им пользоваться АоЕ-атаками, и повышает защиту персонажа в 2 раза) - 50 золотых монет

 

 

 

Воскресенье - утро

Понедельник - день

Вторник - вечер/ночь

Среда - утро

 

Броски недоступны.

 

 

ОХОТА

 

1-5 - бросок неуспешен

6 - персонаж добывает 1 порцию еды для одного персонажа

7 - персонаж добывает 1 порцию еды для одного персонажа

8 - персонаж добывает 2 порции еды для одного персонажа

9 персонаж добывает 2 порции еды для одного персонажа

10 - персонаж добывает 3 порции еды для одного персонажа

 

ТРАВЫ

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу трав

7 – персонаж нашел 1 единицу трав

8 – персонаж нашел 2 единицы трав

9 – персонаж нашел 2 единицы трав

10 – персонаж нашел 3 единицы трав

 

1 - эльфийский корень

2 - веретенка

3 - кровавый лотос

4 - рассветный лотос

5 - черный лотос

6 - хрустальная благодать

7 - вьющаяся лоза

8 - арборское благословение

9 - корень смерти

10 - эмбриум

11 - глубинный гриб

12 - ария вандала

13 - сосуд бессмертия

14 - феландарис

15 - пророческий лавр

16 - ползучая крапива

17 - борода вурдалака

 

ТКАНЬ

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - парча

2 - хлопок

3 - клетчатое полотно

4 - полубархат

5 - поярок

6 - шелк

7 - черненая парча

8 - глянцевый хлопок

9 - тонкий бархат

10 - хайеверское полотно

11 - глазет

12 - шерсть-плетенка

13 - имперский одежный хлопок

14 - долийское сукно

15 - авварская саржа

16 - плюшевый бархат

 

КОЖА

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - нажий мех

2 - шкура бронто

3 - шкура глубинного охотника

4 - шкура друффало

5 - шкура фенека

6 - баранья кожа

7 - собачья кожа

8 - кожа иглоспина

9 - паутина из гургута

10 - фениксова чешуя

11 - чешуя варгеста

12 - медвежья шкура

13 - галлья кожа

14 - чешуя везделаза

15 - кожа снуффлера

16 - кожа виверна

 

РУДА

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - драконий камень

2 - летний камень

3 - железо

4 - змеевик

5 - медный купорос

6 - оникс

7 - кровавик

8 - пирофит

9 - веридий

10 - лазурит

11 - обсидиан

12 - рассветник

13 - вулканическое золото

14 - буресердник

15 - неваррит

16 - сильверит

 

 

 

Сюжет: Черно-белое (закончить битву)

 

 

 

Пролог: Прыжок через горящее кольцо (выполнено, капитан стражи убит)

Эльфийское наследие (лук возвращен Киину, медведь убит)

Сюжет: Беглецы (малефикары в лесу убиты, карта дороги к Орлею получена)

Урожайное лето (выполнено)

Виноделие (Черные Змеи убиты, фермеры живы, один наемник отпущен на свободу)

Опасное путешествие (демон убит, Элисиф спасена)

Достойная добыча (виверн убит)

Воля (оборотень спасен, охотники убиты)

Красота в смерти (отряд помог могильщику)

Блудная овечка (Долли найдена и возвращена)

Мастер боя (выполнено)

Проучить Лодди (провалено, лавка Занны закрыта)

Сюжет: Исчезнувшая (настоящий убийца найден, Риден освобожден мирным путем, Марика осталась жива)

Грабь награбленное (кинжал возвращен, Зейнер и Корра живы)

Паук и скорпион (выполнено, помогли храмовнику)

Верность не продается (мабари найден, выбрал новым хозяином Элендара)

Темной ночью, узкой тропкой... (Ренуар запуган)

Сюжет: Змеиный клубок (Рейлас убит)

Не кусай руку дающую (выполнили 5 заданий от квартирмейстера)

Кровавые деньги (Брэндон остался капитаном, Челлиана казнена)

Сюжет: Некуда бежать (дракон убит)

Спасение утопающих... (Ренли спасен)

Украл, выпил, в тюрьму (особняк исследован)

Личное задание Элендара (выполнено, Архитектор убит, Дейна спасена)

Сюжет: Скажи мне, кто твой друг... (Терон убит, информация найдена)

Ночь, улица, фонарь, алхимическая лавка (выполнено, Танит реабилитирована)

Легенда о морском великане (порождение плоти убито, проклятие снято)

Личное задание Аматы (выполнено, шкатулка найдена, журнал найден)

Личное задание Алиши (выполнено, компас получен)

Старик и море (шкатулка возвращена неоткрытой, сокровища найдены)

Личное задание Вальи (все противники убиты, амулет уничтожен)

Личное задание Удара (Табес уничтожен, Удар получил новое тело)

Сюжет: Бегущие в Лабиринте (Лабиринт пройден, зеркало найдено, осколок найден)

Сюжет: Сквозь огонь (заключена сделка с Разикаль)

 

Дайс-рум для бросков и боев

 

 

Изменено 6 сентября, 2018 пользователем Шен Мак-Тир

[Aloija 1 117]

Лагерь

- Еще можно поискать достаточно вместительную бадью. Это обычное дело в деревнях и в бедных кварталах города. А где Каскара? - поинтересовалась девушка, не увидев птицы.

 

- Надеюсь, в Орлее удастся остановиться где-нибудь не в лесах или полях. Я слышала, вы как-то упоминали деревушку по пути, на границе с Ферелденом. Может, там нас еще не ищут. 

Оливия закончила стирать дублет и повесила его сушиться на ветви куста. 

- А Каскара в лагере, я соорудила ей присаду на пне. Ее нельзя часто отпускать, тем более одну. 

[junay 6 078]

Лагерь

Еда (и усталость) разморили парня настолько, что он начал зевать и клевать носом.

Кое-как доползя до своего спальника, который он разложил, по обыкновению, под кустом, маг моментально уснул, как только в него завернулся.

 … Вокруг  туман. Белый, непроглядный туман. С неба падают крупные хлопья снега, но холода он не чувствует.

- Все происходящее так прискорбно, не находишь? – мягкий голос раздается у его уха. Из тумана выныривает седовласый представительный мужчина в черной тевинтерской мантии, расшитой серебром. – Жаль, что все так закончилось…

Туман рассеивается, и Тайбер видит окраину Перивантиума, свою улицу, дом… Точнее, обугленные руины. И понимает, что с неба падает не снег. С неба падает пепел.

- Кто ты? – настороженно спрашивает маг, и его голос кажется слишком мертвым в тумане.

- Я? Ты не догадался? – просто сказал мужчина.

Благородный профиль коренного тевинтерца, мягкие белые кудри, кустистые брови… Поколения стерли в Тайбере благородные черты, добавив чужеродной плебейской крови, и все же у него было ощущение, что он смотрит в кривое зеркало.

- Ты мой родственник? – спрашивает маг.

- Далекий. Пелагиус Секстициниус – к твоим услугам. Или, как любят называть меня неблагодарные потомки - Дедуля Плюгис. Из тех прекрасных времен, когда наш славный  род еще существовал… Как ты догадываешься, он пал. Вероятно, своим падением он  предрек падение всего Тевинтера… - мужчина обводит рукой обугленные руины.

- Ты демон. И ты лжешь. – дрожащим голосом говорит Тайбер. – Тевинтер не пал!

- Все утверждения не верны. – старик закладывает руки за спину. – Еще не пал. Но скоро… Впрочем, судьба такая шутница… Вдруг случится чудо и… - он поводит  рукой, разгоняя туман. – Все будет по другому?

… Шаги латных сапог гулко раздаются в тумане. Тысяч и тысяч латных тевинтерских сапог. Улицы с кунарийскими руинами черны от копоти. Рогатые обугленные трупы устилают путь.  Маги идут впереди, сжигая все на своем пути, и сама земля превращается в пепел, что бы падать с небес мягкими хлопьями.

- Кун уничтожен. Стерт с лица Тедаса и само его понятие стерто с истории. – голос над ухом становится вкрадчивым. – Тевинтеру больше ничто не угрожает! Впрочем, как и всему Тедасу. Тедасу, который погряз в анархии и теперь не может диктовать условия нашей родине. Не пора ли нам расправить крылья, и вернуть Тевинтеру былую славу?

- А разве такое возможно? – откровенно изумляется  парень.

- Нет  ничего невозможного… Для человека с интеллектом. – замечает Пелагиус.- Особенно, в эпоху хаоса и анархии.

- Но… как? – осторожно спрашивает Тайбер,.

- Всему свое время. – отечески улыбается Секстициниус.- Тебе предстоит очень многому научиться. – В его руках появляется  хорошо знакомая Тайберу по снам книга – гримуар со сплетающимися драконами.

- Это?... – указывает  парень на книгу.

- Гримуар нашего рода, передающийся из поколения в поколение. Пользуйся им с умом! – благодушно улыбается Дедуля. – Я же написал там, сверху…

- Но он пустой! И выглядит так, словно годами валялся в канаве!- разводит руками Тайбер.

- Какое поколение – такой и гримуар. – сухо бросает  Дедуля Плюгис. но снисходит до пояснения. – Он отражает качества и умения владельца, и только раскрывшему полностью свой потенциал, он дает Силу, Могущество и Власть.

- А… - откровение о том, что книга старая и пустая, потому что он сам никчемный, мага не радует.

- А как его раскрыть? Потенциал этот? – интересуется  Тайбер.

- Учиться, учиться и еще раз учиться! – наставительно произносит  Пелагиус Секстициниус и медленно исчезает в тумане. Он сотается один, и только белый пепел  все так же неслышно падает ему на плечи.

 - Учиться, учиться и еще раз… учиться. – зевнув, пробормотал Тайбер во сне, переворачиваясь на другой бок.  Больше ему неизвестные родственники не снились. Снилась таверна в Перивантиуме, и танцы на столе двух пухлых служанок.

 

 

 

[Thinvesil 17 823]

Лагерь

- Надеюсь, в Орлее удастся остановиться где-нибудь не в лесах или полях. Я слышала, вы как-то упоминали деревушку по пути, на границе с Ферелденом. Может, там нас еще не ищут. 

Амата вылезла из воды, оделась в чистое платье - обычное деревенское платье травянисто-зеленого цвета с облегающим лифом, пышной длинной юбкой и длинным рукавом. Достала из-под воды походную одежду, которую придавила камнями и принялась за стирку.

- Если границы стерегут, то может и пронесет с объявлениями. А вот убийцы все еще могут рыскать, - вздохнула девушка. - А что, она может кого-то утащить? Признаться, я впервые вижу такую огромную птицу. И как ты с ней управляешься, - подивилась магичка.

[Aloija 1 117]

Лагерь

- А что, она может кого-то утащить? Признаться, я впервые вижу такую огромную птицу. И как ты с ней управляешься, - подивилась магичка.

- Курицу, небольшую собаку или ягненка, сможет. Но дело не в этом. Если ее отпускать, она начнет охотиться и, набрав вес, потеряет рабочую форму. Весной у птицы с достаточной массой начинается линька и гнездование. Сейчас ей это не грозит, она просто станет медленной и ленивой. - Оливия заметила, как ее голос изменился, стал более ярким и живым. Ей стало легче говорить, будто камень упал. - Да и... Ловчие птицы не преданы хозяину, как псы. Это, скорее сотрудничество. Пока птице проще добывать еду с хозяином, она будет рядом. 

Закончив стирать одежду, в том числе и рубаху, Оливия развесила ее рядом с дублетом и вошла в реку. Прохладно. Но солнце палило так сильно, что вода наоборот казалась приятной. Она зажмурилась, нырнула с головой и раскрыла глаза. Совсем рядом с Оливией, коснувшись ее ноги холодной чешуей, прошмыгнула мелкая рыбка и затаилась на дне. Там, в иле и песке, Оливия разглядела несколько раковин моллюсков. От речной и морской еды ее воротило, но если не удастся поохотиться, придется поужинать ими. 

Оттолкнувшись от дна и подняв за собой вихрь песка, Оливия вынырнула. 

- Теперь ты последи, - попросила она Амату, вытирая лицо от лишней воды. Под пальцами она ощутила выпуклые рубцы шрамов на щеке. - Каскара у меня три года. Сначала было сложно с ней справиться. До нее я имела дело только с ястребами. Но в своей сути все ловчие птицы похожи. Эта просто тяжелее.  

 

 

Изменено 10 июля, 2018 пользователем Aloija

[Thinvesil 17 823]

Лагерь

- Теперь ты последи, - попросила она Амату, вытирая лицо от лишней воды. Под пальцами она ощутила выпуклые рубцы шрамов на щеке. - Каскара у меня три года. Сначала было сложно с ней справиться. До нее я имела дело только с ястребами. Но в своей сути все ловчие птицы похожи. Эта просто тяжелее.  

Девушка согласно кивнула и отжав выстиранную одежду, развесила ее рядом со стиркой Оливии. Уселась на берегу - так, чтобы было видно подступы к их месту - и подставив солнцу свои мокрые волосы, принялась расчесываться.

- Когда я впервые ее увидела, то все гадала, смогла бы она меня унести в когтях или нет, - улыбнулась Амата. - А у меня никогда не было никаких животных. Да и вообще никого с тех пор, как умерли родители. Только Коул. И не знаю, смогла бы кого-то взять с собой. С одной стороны - хорошо иметь такого друга как Каскара или Тобик, а с другой - я все время боюсь, что с ними что-то случится, и переживаю больше даже, чем за людей. Наверное, это неправильно, - грустно заметила магичка, - но ничего не могу с собой поделать. 

[Shunt 2 903]

Лагерь, у реки

Река - это вам не баня. И даже не мелкое озеро. Река - это река. Холодная вода, быстрое течение. В общем, Валья успела пару раз пожалеть, что вообще решила стирать вещи - три раза ей приходилось в последний момент хватать мыло, которое так и норовило выскользнуть из ее цепких пальцев и отправиться в далекое путешествие дальше по течению. Но где-то через час пытка под названием "стирка" была закончена и можно было заняться более приятными делами. Оглядевшись и не заметив каких-нибудь похотливых рыцарей или лучников, притаившихся в подозрительно трясущихся кустах (ветер, прохладно, надо согреться), эльфийка скинула одежду и полезла в воду. Не то что бы она кого-то стеснялась - это чувство исчезло уже очень давно - скорее не хотела нанести кому-либо психологическую травму.

По ее телу, если бы кому-то захотелось, можно было бы составить какой-нибудь справочник "виды ран, наносимых оружием чаще всего использующимся в Ферелдене и Восточном Орлее". Самих ран уже давно не было, но шрамов после них осталось множество. И про каждый из них Валья, если бы кто-то этого захотел, могла бы рассказать какую-нибудь историю. Самый впечатляющий был длинный рваный рубец, шедший от низа живота почти до средины груди - работа бывшего рыцаря, едва не разваливший ее пополам ударом меча. Именно с того момента Валья перестала идти в бой без брони - раньше она предпочитала чуть ли не в рубашке вырывать в схватку, предпочитая подвижность защите. Но ей втолковали, что от живой будет много больше пользы, чем от мертвой, да и два месяца под присмотром лекаря были самыми скучными в ее жизни и такой опыт ей повторять не хотелось. 

Спокойного плаванья не вышло - течение она несколько недооценила даже после истории с мылом и приходилось работать руками всерьез и бороться со стихией за каждый ярд. Вообще, плавать ей нравилось - вода тебя держит, охлаждает, опять-таки и какая-никакая разминка. Но в этой реке течение было уж совсем бурное и через полчаса у нее начало ломить руки. В очередной раз подняв голову, она заметила купающихся немного дальше Амату и, кажется, Оливию - без птицы она ее узнавала с трудом.

- Хороша водичка? - громогласно и едва не набрав полный желудок воды, поинтересовалась девушка, решив, что сегодня развлечений хватит и можно выбираться на берег. То, что одежда осталась немного ниже по течению ее не беспокоило - ну кому, скажите на милость, нужно ее белье и видавшая виды рубаха? Разве что какому-нибудь извращенцу, но таких в отряде, вроде бы, не водилось.

[Aloija 1 117]

Лагерь

- С одной стороны - хорошо иметь такого друга как Каскара или Тобик, а с другой - я все время боюсь, что с ними что-то случится, и переживаю больше даже, чем за людей. Наверное, это неправильно, - грустно заметила магичка, - но ничего не могу с собой поделать. 

- Каскара теперь со мной, потому что однажды, когда я увидела ее в первый раз, я стала переживать за нее больше, чем за себя, - сказала Оливия, поразившись тому, как легко дались ей слова.

Нет. Уже слишком личное.

Она молчала, с усилием смывая с себя грязь с помощью тряпицы. И молчала, пока натягивала на еще влажное тело рубашку и свободные штаны. Отжав густые и непослушные волосы, она наконец нашла, что сказать:

- Иногда ненавижу свою шевелюру, ни причесать, ни уложить, - вздохнула Оливия и посмотрела на Амату. - Пообщайся с Тобиком, присмотрись к нему, может, если ты привыкнешь к животному рядом, сможешь решиться на своего? Они не такие беспомощные и хрупкие, как иногда кажется. 

 

[Эри 10 868]

Лагерь,  река

Если они собираются пить вино и устроить посиделки, то лучше  одеть чистую одежду.  Он спустился к реке  и  помахал рукой  Амате  Девушка стала ему нравиться  после того, как нашла компромисс между  планом Торка и здравым смыслом. Что спасло отряд от развала, вернее от того, чтобы он поделился бы на две половины, которая бы  выясняла каждый раз отношения  с другой

 

 

[Thinvesil 17 823]

Лагерь, река

- Иногда ненавижу свою шевелюру, ни причесать, ни уложить, - вздохнула Оливия и посмотрела на Амату. - Пообщайся с Тобиком, присмотрись к нему, может, если ты привыкнешь к животному рядом, сможешь решиться на своего? Они не такие беспомощные и хрупкие, как иногда кажется. 

- Мне кажется, я не переживу, если еще кого-то потеряю, - помотала головой Амата. - Можешь Коула попросить, если захочешь, чтобы помог с прической. У него очень хорошо получается, еще ни разу больно не дернул, - тут она заметила Валью, подплывшую к ним.

- Хороша водичка? - громогласно и едва не набрав полный желудок воды, поинтересовалась девушка, решив, что сегодня развлечений хватит и можно выбираться на берег.

- О, привет! А где твои вещи? - Амата с интересом разглядывала покрывавшие тело девушки шрамы. Как она вообще дожила до своих лет?

Изменено 10 июля, 2018 пользователем Thinvesil

[Shunt 2 903]

Лагерь, у реки

- О, привет! А где твои вещи? - Амата с интересом разглядывала покрывавшие тело девушки шрамы. Как она вообще дожила до своих лет?

- А, там, - Валья неопределенно махнула рукой себе за спину и тряхнула головой - с мокрых волос полетели брызги, искрясь в лучах солнца. - Сушатся. Сейчас за ними пойду. Ух, течение сильное, у меня аж руки с непривычки разболелись. - доверительно сообщила она. Заметив взгляд Аматы, эльфийка усмехнулась, - Что, нравится? Двуручный меч, ножи, топоры, этот - она ткнула пальцем в широкий, но короткий рубец под левой грудью. - вообще колуном заехали. Какой-то больной дровосек накинулся. А мы у него всего-то хотели дорогу спросить...

[Thinvesil 17 823]

Лагерь, у реки

Что, нравится? Двуручный меч, ножи, топоры, этот - она ткнула пальцем в широкий, но короткий рубец под левой грудью. - вообще колуном заехали. Какой-то больной дровосек накинулся. А мы у него всего-то хотели дорогу спросить...

Амата смутилась и покраснела. 

- Просто удивляюсь, как ты выжила, - вздохнула она и улыбнулась. - А шрамы красивые. Очень... - девушка замешкалась, подбирая правильное слово. Уязвимые? Нет, не то. Нежные? Совсем не туда. - Трогательные. 

Она вскочила на ноги и засунула гребень за поясок. 

- Если хочешь, я принесу твои вещи. А то мало ли, кто тут ходит. Вон, Элендар туда поскакал только что, - она махнула рукой куда-то выше по течению. 

[Эри 10 868]

Лагерь

Эльф пошел вверх по реке и скинул одежду. За две недели постоянного пути, та  стала грязной и заскорузлой. Повесив одежду  сушить рядом  с   одеждой  Валья.  Так хорошо было погрузиться в прохладную воду и смыть  пот и грязь   В  Фелредене  было хорошо  тут  была мягкая природа, чистые речки и  не надо было охранять  лагерь  от варваров или прождений тьмы. Не говоря про  зверей, а пылевые бури.  Летом  путешественник мог погибнуть от жары, а зимой от холода.  

 

 

 

[Aloija 1 117]

Лагерь, река

 

- Мне кажется, я не переживу, если еще кого-то потеряю

Оливия вздохнула. Ей это было знакомо, хоть и проявлялось не так, а в страхе сближения с людьми. Сейчас, она пыталась сделать маленький и робкий шаг навстречу этому страху. Может, рано или поздно и Амата шагнет на встречу своему. Обсуждать такие вещи Оливия не хотела, не была готова к таким разговорам. 
Завидев рыжую макушку Вальи, она приветственно махнула ей рукой.

- Мои шрамы мне кажутся невидимыми, - пожала плечами Оливия. - Но у меня их не так много. 
Она снова прикоснулась к длинным полосам на щеке. Их оставила Каскара в первый месяц, как Оливия пыталась ее приручить. Еще был шрам на боку и несколько других, не таких больших, как первые два. Оливия о них не думала, а иногда, глядя на свое тело, будто бы и не видела. 
- Я посторожу, пока Амата сходит за одеждой. 

[Shunt 2 903]

Лагерь, у реки

- Просто удивляюсь, как ты выжила, - вздохнула она и улыбнулась. - А шрамы красивые. Очень... - девушка замешкалась, подбирая правильное слово. Уязвимые? Нет, не то. Нежные? Совсем не туда. - Трогательные. 

Услышав определение собственных шрамов Валья фыркнула, но от смеха удержалась. Не без труда.

- Я живучая. Иногда слишком живучая - столько проблем могла избежать... - девушка мотнула головой, прогоняя внезапно нахлынувшие воспоминания - не то место, не то время. - Ну, если тебе не сложно, то принеси. А то влюбятся еще, - Валья зашлась своим обычным полузвериным смехом.

[Thinvesil 17 823]

Лагерь, у реки

- Мои шрамы мне кажутся невидимыми, - пожала плечами Оливия. - Но у меня их не так много. 
Она снова прикоснулась к длинным полосам на щеке. Их оставила Каскара в первый месяц, как Оливия пыталась ее приручить. Еще был шрам на боку и несколько других, не таких больших, как первые два. Оливия о них не думала, а иногда, глядя на свое тело, будто бы и не видела. 
- Я посторожу, пока Амата сходит за одеждой.

- Я живучая. Иногда слишком живучая - столько проблем могла избежать... - девушка мотнула головой, прогоняя внезапно нахлынувшие воспоминания - не то место, не то время. - Ну, если тебе не сложно, то принеси. А то влюбятся еще, - Валья зашлась своим обычным полузвериным смехом.

- Хорошо, я сейчас, - ответила легким смешком Амата и двинулась в сторону, откуда приплыла Валья.

Увидев неподалеку от вещей голого мужчину, Амата вскрикнула и сию же секунду пожалела, что не умеет пускать огненные шары, как Тайбер. Но потом узнала ушастого барда, цветисто выругалась на тевинтерском и, схватив одежду Вальи, побежала обратно. Вернулась она вся красная, а сердце так и билось в груди.

- Вот, бери, - она подошла к эльфийке и вручила ей свою ношу. 

[Shunt 2 903]

Лагерь, у реки

- Вот, бери, - она подошла к эльфийке и вручила ей свою ношу. 

- Благодарю, - Валья кивнула и начала быстро одеваться - все же было прохладно. - Ты чего порозовела так? Увидела чего интересное? - заинтересованно спросила эльфийка, вновь начиная борьбу с волосами. "От кончиков? Или к кончикам? Тьфу ты, побрею голову нахрен", раздраженно подумала она, крутя в руках гребень. - Давай рассказывай. И это, - Валья посмотрела на Оливию и слегка смущенно - что было уже огромной странностью - сказала. - извини, если я там твою птицу тогось... задела. 

[Thinvesil 17 823]

Лагерь, у реки

- Благодарю, - Валья кивнула и начала быстро одеваться - все же было прохладно. - Ты чего порозовела так? Увидела чего интересное? - заинтересованно спросила эльфийка, вновь начиная борьбу с волосами. "От кончиков? Или к кончикам? Тьфу ты, побрею голову нахрен", раздраженно подумала она, крутя в руках гребень. - Давай рассказывай.

- Давай я, - забрала Амата у нее гребень и принялась аккуратно расчесывать, радуясь, что может стоять позади эльфийки и не светить своим неловким румянцем. - Да там Элендар был. Только я его приняла за незнакомого мужчину и испугалась. Очень неловко вышло. 

[Aloija 1 117]

Лагерь, у реки

 

И это, - Валья посмотрела на Оливию и слегка смущенно - что было уже огромной странностью - сказала. - извини, если я там твою птицу тогось... задела. 

Оливия помнила битву, о которой говорила Валья. С убийцами змей. Тогда и Оливия, и Каскара были не в лучшей форме. А берсерк не всегда владела собой в горячке битвы. Ни в тот раз, ни сейчас, Оливия не держала зла. 

- Смотри, чтобы она тебя не задела, - со смешком сказала Оливия. - Я не знаю, кто из вас кого больше ранит.

Она вдохнула полной грудью и на лице невольно расплылась улыбка. Легко. Сделать шажок на встречу своему страху и стать чуть ближе к людям, что ее окружают, оказалось легко. 

Изменено 10 июля, 2018 пользователем Aloija

[Shunt 2 903]

Лагерь, у реки

 - Да там Элендар был. Только я его приняла за незнакомого мужчину и испугалась. Очень неловко вышло. 

- Голый что ли? Ну и? - Валья заинтересовалась - эльфы, на ее вкус, были худосочными ребятами, но и среди них были интересные экземпляры, с которыми она была бы не особо против. Валья прикрыла глаза и расслабилась - как всегда бывало, когда кто-то занимался ее волосами. Забота - это хорошо, особенно когда заботятся о тебе. 

- Смотри, чтобы она тебя не задела, - со смешком сказала Оливия. - Я не знаю, кто из вас кого больше ранит.

- Ну когти у твоей будь здоров, - Валья приоткрыла один глаз, но через мгновение снова его закрыла и заурчала от удовольствия. - Она, часом, не гномами питается?

Изменено 10 июля, 2018 пользователем Shunt

[Thinvesil 17 823]

Лагерь, у реки

- Голый что ли? Ну и? - Валья заинтересовалась - эльфы, на ее вкус, были худосочными ребятами, но и среди них были интересные экземпляры, с которыми она была бы не особо против. Валья прикрыла глаза и расслабилась - как всегда бывало, когда кто-то занимался ее волосами. Забота - это хорошо, особенно когда заботятся о тебе.

- Не знаю, - смутилась Амата еще больше. - Наверное. Он в речке был. Просто я не сразу поняла, что это кто-то из наших. 

Вот так вот. "Кто-то из наших". Девушка задумалась над тем, что означают для нее эти слова. И какие перемены знаменуют. Раньше из "наших" у нее был только Коул. Чужих же мужчин она боялась, как огня. А вот поди ж ты. Как будто... семья? Нет. Команда. Стая. Свои. Амата улыбнулась и продолжила возиться с волосами эльфийки.

- Хочешь, косу заплету? Или хвост? Или лучше с распущенными? - спросила она у Вальи.

[Shunt 2 903]

Лагерь, у реки

- Хочешь, косу заплету? Или хвост? Или лучше с распущенными? - спросила она у Вальи.

- А как лучше под шлем все это запихивать? Я обычно их на кулак наматывала, веревкой перетягивала и вперед. Заодно и дополнительная защита, - Валья не глядя ткнула пальцем себе в шею, указывая на четырехугольный рубец у у основания черепа. - Кистенем прилетело, когда я без шлема - дура такая - была. В общем, отдаюсь тебе в руки, уж больно они у тебя умелые. Эх, пойти чтоль потом на энтого голого эльфа поглядеть? Хотя, они все какие-то нескладные... Такого в углу прижмешь - он уже кричит и вырывается, ха.

[Thinvesil 17 823]

Лагерь, у реки

- А как лучше под шлем все это запихивать? Я обычно их на кулак наматывала, веревкой перетягивала и вперед. Заодно и дополнительная защита, - Валья не глядя ткнула пальцем себе в шею, указывая на четырехугольный рубец у у основания черепа. - Кистенем прилетело, когда я без шлема - дура такая - была. В общем, отдаюсь тебе в руки, уж больно они у тебя умелые. Эх, пойти чтоль потом на энтого голого эльфа поглядеть? Хотя, они все какие-то нескладные... Такого в углу прижмешь - он уже кричит и вырывается, ха.

Амата деланно рассмеялась. Получилось не очень - невольно ей вспомнилось, как она так же хотела кричать и вырываться, но было нельзя. Бедняга Коул столько усилий потратил, чтобы более-менее привести ее в чувство, все объяснить, утешить и избавить от колоссального комплекса вины. Даже ему с его способностями это далось нелегко и не сразу. Стирать же воспоминания девушка отказалась. Это было не то, что хотелось бы помнить, но Амата боялась, что если избавится от такого большого куска ее жизни, то может изменить. Это будет уже не она, а другая Амата. Девушка тихонько вздохнула и вернулась к прерванному занятию.

- Можно две косы сделать, а потом их между собой переложить из стороны в сторону. Будет ровно и мешаться не станет, - она порылась в торбочке и отмерила от мотка бечевы два куска. - Вот, держи пока. Сейчас заплету и перевяжем, чтобы не расплелось, - она протянула Валье бечевки и принялась за работу.

[Shunt 2 903]

Лагерь, у реки

- Вот, держи пока. Сейчас заплету и перевяжем, чтобы не расплелось, - она протянула Валье бечевки и принялась за работу.

- Спасибо, - Валья взяла бечевку и вновь замерла, стараясь не особо дергать головой и  мешать работе. - Рассказать тебе что ли что-нибудь веселое? Хоть бы и про того дровосека. Ну, если хочешь. - она заметила каким-то то ли шестым, то ли седьмым чувством, что Амата слегка напряглась. Знать бы еще из-за чего?

Изменено 10 июля, 2018 пользователем Shunt

[Thinvesil 17 823]

Лагерь, у реки

- Спасибо, - Валья взяла бечевку и вновь замерла, стараясь не особо дергать головой и не мешать работе. - Рассказать тебе что ли что-нибудь веселое? Хоть бы и про того дровосека. Ну, если хочешь. - она заметила каким-то то ли шестым, то ли седьмым чувством, что Амата слегка напряглась. Знать бы еще из-за чего?

Амата разделила волосы эльфийки на две половинки и развела их в стороны. Принялась за одну половину. 

- Который вот здесь ударил? - она легонько пальчиком провела по полосочке у основания черепа. Кожа в этом месте была гладкая и слегка розоватая. - Расскажи, пожалуйста.

[Шен Мак-Тир 3 147]

Вечер еще не наступил, но Алиша все равно клевала носом у костра. В конце концов, не выдержав, она задремала, пока остальные девушки ходили на реку. Со стороны берега слышались переливы их смеха - звериного и грубого Вальи, нежного, как свирель, Аматы, и тихого, почти неслышного, Оливии. Они были такими хорошими, взрослыми, умными. Алиша подобрала ноги и свернулась калачиком возле костра, закрывая глаза.

Хотелось бы ей быть, как они. Сильной, как Валья. Осторожной и мудрой, как Оливия. И доброй, как Амата. Но юная пиратка была совсем не такой.

Ей снились поля и леса, простирающиеся так далеко, насколько хватало глаз. Она бежала по мягкой траве, пахнущей летом и медом, к темнеющей впереди опушке древнего бора, деревья взирали на нее своими глазами-ветвями, шелестели листьями, тихонько шептали и пели что-то на своем языке. Алиша останавливалась, переводила дыхание, и видела, что на опушке кто-то стоял. Белый. Каждый раз она приближалась на шажок ближе. Вот и теперь подошла достаточно близко, чтобы разглядеть это белое нечто, неподвижно стоявшее у подножия тысячелетних дубов.

- Что за... - прошептала во сне эльфийка. Это был огромный белый волк, глядящий на нее черными, как ночь, глазами. Волк открыл пасть и...

Алиша проснулась, резко содрогнувшись и почувствовав, как по спине под рубахой кто-то ползет. Она взвизгнула и прихлопнула обычного муравья, забравшегося к ней в воротник, пока девушка дремала. Про свой сон она уже начинала забывать. Обычный сон, какой бывает, если заснуть днем. Странный и немного тревожный.

Оглядевшись, она попыталась высмотреть в лагере Торка, но не увидела его.