Dragon Age: Эра Волка

[Шен Мак-Тир 3 147]

 

 

 

 

ень представления выдался на редкость погожим. Только вчера шел довольно мерзкий, мелкий дождик, заполнявший — очень медленно и постепенно, но верно — ливневые стоки улиц, собиравшийся в прозрачные лужи, разбивающиеся на мириады капель от проезжающих по мостовой повозок и конных всадников. Сегодня же, с самого утра, из-за облаков выглянуло палящее солнце, мгновенно высушив мокрую брусчатку и оставив лишь легкий свежий запах озона, напоминавший о прошедшей непогоде.

Какой-то босоногий мальчишка, кромко крича, пронесся молнией по рыночной площадки. Во всю мощь своих маленьких легких оборванец прокричал:

— Цирк! Цирк приехал!

И побежал дальше, шлепая по высыхающей пыли. Торговцы овощами и фруктами, мясом и рыбой оживленно переглядывались, переминались с ноги на ногу, подавляя желание отправиться прямиком вслед за мальчонкой за городские ворота — туда, где расположился бродячий цирк. В последние годы артисты приезжали редко, да оно и не удивительно: слишком уж опасными стали большаки, чтобы по ним можно было путешествовать со спокойной душой тем, у кого карман был дырявый и нанять хорошую охрану кто позволить себе не мог. И все же некоторые, особенно дерзкие, все еще осмеливались кочевать от города к городу, дабы зарабатывать себе на хлеб с маслом и местных жителей развлекать. О бродячем цирке слухов ходило немерено: и что маги у них промышляют под видом циркачей и фокусников, и что берут они к себе всякого, кому жизнь в застенках города надоела хуже горькой редьки, и что платят они долю градоначальству за то, чтобы их к городу подпускали и не выгоняли взашей… В общем, слухи ходили, но большинству было на них глубоко наплевать, ибо развлечений в военное время, когда отовсюду лезут то демоны, то драконы, а то и просто разбойники с большой дороги, было катастрофически мало. Даже барды и менестрели из таверн разбрелись куда глаза глядят, не желая оставаться легкой добычей воров и грабителей.

В конце концов, половина торгашей и торговок побросали свои лавки и пошли, едва удерживаясь от того, чтобы не перейти на бег, к городским воротам. Те были открыты настежь — дивное дело для денеримцев, и толпа потихоньку начинала разрастаться, да так, что вскоре вокруг импровизированной сцены стали то и дело слышны возмущенные возгласы: «Эй, куда полез толкаться?! Я тебя щас сам так толкну!», писк малышни, громовые раскаты хохота и не менее громкие апплодисменты. Протиснувшись к сцене поближе, босоногий мальчишка сунул палец в нос, открыл рот пошире и уставился на происходящее на подмостках представление. Оно как раз было в самом разгаре. Декорации, сделанные из подручных материалов и выкрашенные дешевой краской, должны были обозначать денеримский дворец; посреди сцены возвышался пустующий трон, а вокруг стояли наряженные в доспехи и яркие одежды актеры.

— ...но я не хочу быть королем! — пискнул человек с широченными плечами, светлыми персиковыми волосами и ясным, как небо, взглядом больших оленьих глаз. Для такого громилы голосок у него был почти что женский, а потому народ засмеялся уже от одной этой фразы. — Это же надо того… работать! Да я скорей бродягой стану где-нибудь в Вольной Марке, буду пить мед в свое удовольствие да на девок пялиться!

— Алистер, сынок, ты не руби так сгоряча. Ведь если королем станешь, то мы тебе и невесту подыщем по статусу! — важно проблеял низкий старичок с длинной седой бородой и в роскошном жабо. — Анора, а ну-ка иди сюда!

— Только через мой труп! — взревел мужчина в сияющих доспехах с наплечниками столь огромными, что они почти полностью закрывали его голову, торчащую посередине.

— А это, дорогие друзья, мы можем с легкостью организовать, — на сцену вышел улыбающийся во весь рот человек в доспехах Серых Стражей. — Вилли, тащи бодягу!

Далее происходило нечто совершенно уж невообразимое: человека с наплечниками поставили вниз головой, в рот сунули какую-то трубку, а через нее из бочонка начали выкачивать красную жидкость, напоминающую вино. Когда наплечники напились до того, что еле стояли на ногах, Серый Страж вытолкнул его куда-то вбок, а из-за сцены вышел огромный дракон из четырех, по меньшей мере, людей в костюме, рыча и изрыгая нецензурную брань. Наплечники, тупо моргнув, закричали: «За Ферелден!» и ринулись в бой, однако дракон тут же проглотил пьянчугу. Закачавшись, он начал издавать звуки, отдаленно напоминающие несварение желудка, а затем все его тело содрогнулось, и чудовище упало, на прощание удивив зрителей длинной отрыжкой.

— И вот так, мои дорогие зрители, Ферелден был спасен! — вышел на сцену конферансье, и зрители, переставляя ноги и отмахиваясь от налетевших на пир мух, зааплодировали. Мальчонка же так и стоял с открытым ртом, глазея так старательно, что казалось, одна из жирных мух вот-вот залетит ему прямиком в глотку.

Лишь некоторые, убеленные сединами старики, мрачно взирали на эту картину. В их памяти еще остался ярким пятном тот день, когда Героиня Ферелдена вместе с Героем Реки Дейн сдержали натиск порождений тьмы, разоряющих город, и только ужасной жертвой Денерим был спасен; именно после этих событий на площади возвели статую Логейна Мак-Тира, погибшею в бою, но успевшего перед смертью убить и чудовище на крыше Форта Драккон. Большая же часть смеялась, хлопала и кричала: «Еще!»

Денег на полноценный шатер у цирка не было, а потому вместо крыши был установлен лишь небольшой навес, кое-как защищающий актеров и часть зрителей от жары; однако день уже начал входить в зенит, и горячий воздух теплого летнего дня становился еще невыносимей от такого скопления людей, теснившихся на маленьком пятачке возле городских ворот. Пока актеры сменялись друг с другом, выходя на сцену и разыгрывая в своей манере различные сценки из жизни Ферелдена — в том числе и вызвавшую бешеный восторг у простого народа сцену битвы при Остагаре, в конце которой наплечники улепетывали от кусачих порождений тьмы с голой задницей, а король Кайлан, которого сыграла плечистая, но весьма привлекательная блондинка, томно кричал вслед ему «Куда же ты! Постой!» — вокруг навеса уже выстроились предприимчивые продавцы холодной воды, чуть разбавленной вином, ореховых сладостей в меду на палочке, яблок в сахаре и иных угощений. Был тут даже один заезжий купец, не преминувший воспользоваться столпотворением и почти перекрикивающий актеров своим: «Соленая рыба! Рыба соленая!». Вонь от этой рыбы начала распространяться так сильно, что вскоре неудачливого предпринимателя погнали взашей, в отместку запихнув одну из его рыбин торговцу за шиворот. А представление между тем продолжалось.

Из клеток наконец вывели укрощенных животных и мабари, и искусные укротительницы, одетые в нечто вроде нижнего белья, что неудивительно на такой жаре, проделывали с ними всякие трюки, заставляя зверей прыгать через кольца, проезжаясь верхом на медведе вокруг сцены и даже инсценировав захват Долов Священными силами Церкви, при этом волки и собаки были одеты в костюмы с длинными ушами, что, видимо, должно было символизировать дикарей-долийцев, которые и сами от зверей недалеко ушли. Рыцари в сияющих, хоть и ненастоящих, доспехах вызвали настоящий ажиотаж среди молодых девушек, которые, краснея, посылали актерам воздушные поцелуи, а кто посмелее, даже кричали адрес своих домов, дабы «рыцари» после представления знали, где найти своих поклонниц. Когда представление с животными закончилось, на подмостки вышли гимнасты, показывающие невероятные трюки с подвешенными высоко под навесом кольцами, карлики и уродцы, вызывающие извечный восторг и больное любопытство у каждого зрителя в Тедасе, и даже одна бородатая женщина высотой под притолоку, по виду — авварка. Между актами представления цирк милостиво делал длинные паузы, позволяя зрителям как следует напиться воды и съесть сладостей из лавок, временно организованных рядышком, и пройтись, разминая затекшие ноги.

В конце концов, когда день уже стал клониться к вечеру, и толпа немного поредела — кто вернулся к работе, а кто просто решил, что на сегодня развлечений с них хватит — на сцену вновь вышел давешний конферансье, низкого роста толстый мужчина с потеющей лысиной, беспрестанно вытираемой грязной тряпкой, и пропел:

— А теперь то, что вы все так ждали! На сцене… — он набрал в легкие побольше воздуха и провизжал: — Госпожа Иллюзия! Поприветствуйте, милые зрители!

Зрители непонимающе переглянулись: немногие из них знали о Госпоже Иллюзии, и лишь некоторые любители потолковать с путниками в трактирах слышали о некой даме, которая показывает фокусы и занимается гаданием. Даму эту много раз проверяли, подозревая в магическом таланте, но раз за разом она доказывала, что является всего лишь актрисой, умело владеющей техникой фокуса и хорошо развитой ловкостью рук, а что до ее гаданий и предсказаний, так это все для развлечения, и единственный дар, которым она поистине обладает — это неплохая проницательность и внимательность. Впрочем, она была довольно популярна в Орлее, и в Денерим ее пустили хоть и не без препон, но с охотой.

Величественно ступая выкрашенными в золотую краску башмачками, на деревянные подмостки вышла высокая темнокожая женщина, позвякивая таким количеством браслетов, бус, сережек, колец и прочих украшений, что мог бы позавидовать целый ювелирный магазин. Длинные угольно-черные волосы ее спадали на плечи, а лицо было выкрашено белилами так, что они осыпались на каждом шагу, будто листья на осеннем ветру. На вид ей было около сорока, но точно сказать было нельзя из-за невероятного количества грима, нанесенного на лицо и руки. Лишь большие темные глаза посверкивали в тени навеса, будто два драгоценных агата. Толпа притихла, с любопытством ожидая, что же будет дальше.

Воздев руки к небу, словно взывая к Создателю и вопрошая, что же случилось с этим бренным миром, женщина выдержала большую паузу и выкрикнула:

— Сегодня я покажу вам тайны человечества, такие чудеса, которые вы ни в жизни не видали! Узрите же дар Судьбы, которым наделил меня Создатель, потому что я… бессмертна! — ее голос зазвенел так, словно ветер доносил его до ушей каждого присутствующего. В тишине послышался плач младенца и шушуканье какой-то девицы, пытающейся успокоить малыша. Госпожа Иллюзия и впрямь выглядела пугающе. На сцену к этому моменту уже вынесли большой деревянный ящик, похожий на гроб, с открытой крышкой, и женщина улеглась в него, сложив руки на груди, будто покойница. Крышку закрыли, и амбал, ранее игравший «Алистера», продемонстрировал толпе острейшую пилу, распилив для демонстрации небольшое поленце. А затем, к всеобщему восхищению, начал пилить гроб ровно пополам, то и дело издавая мерзкое хихиканье, будто сам процесс распиливая живой женщины доставлял ему неимоверное удовлетворение. Когда гроб распался на две половины, зрителям дали несколько секунд, чтобы осознать происходящее, а из половинок резко ударила струя красной жидкости, похожей на кровь. Кто-то завизжал, кто-то рухнул в обморок, а несколько мужиков даже побелели от ужаса, но никто из зрителей не ушел; всем было интересно, правдивы ли слова госпожи Иллюзии. Затем половинки снова сложили вместе, накрыли ящик непрозрачным тяжелым шелком, и после слов: «Раз, два, три!» сорвали полотно. Крышка открылась, и из гроба целая и невредимая выбралась загадочно улыбающаяся сама госпожа Иллюзия.

— Та-дам! — крикнул «Алистер», и женщина принялась кланяться апплодирующему залу.

После каждого подобного фокуса артисты с удовольствием рассказывали и показывали, каким образом им удается добиться такого жуткого эффекта; после этого зрители немного успокаивались и еще больше апплодировали таланту и смекалке фокусников. Цирк называл это «сеансом фальшивой магии с разоблачением», всякий раз повторяя, что не нужно быть проклятым магом, чтобы творить чудеса и веселить людей. Это находило отклик в сердцах людей, напуганных творящимися за пределами городов ужасами и демонами, и они немного забывали о своей повседневной жизни в страхе и сомнениях. И, пожалуй, именно эта часть представления, припасенная на самый конец дня, вызвала наибольшую радость у горожан.

Когда день перешел в вечер, а на небо понемногу начали высыпать бледные летние звезды, толпа потихоньку стала редеть. Некоторые особо порывистые поклонники и поклонницы артистов пытались проникнуть за кулисы, в лагерь, разбитый позади сцены, однако молчаливые охранники просто вышвыривали их за наспех возведенный забор. Навес убрали, сцену разбирали рабочие цирка, откуда-то со стороны конюшен доносился заливистый смех и лошадиное ржание, а несколько мабари весело бегали среди играющих детей, которых матери никак не могли уговорить наконец отправиться домой. Через несколько часов, когда на город уже опустилась ночь, у ворот остались лишь циркачи да их охрана, в своем выстроенном прямо тут поселении.

Именно тогда, в эту самую ночь, Ингред почувствовала: что-то не так. Она как раз сидела перед большим потемневшим трюмо, выкупленном за бесценок на одной из распродаж в Монтсиммаре, когда имущество аристократов распродавали буквально с молотка, и тщательно смывала грим с лица, с грустью глядя на свое отражение и на новые, доселе не видные на лице морщины. Наклонившись чуть поближе и выдохнув, она пыталась рассмотреть в этой усталой ривейнской женщине те черты, которые всего десять лет назад делали ее первой красавицей в любом городе, не говоря уже о деревне; и будь она из хорошего рода, ее непременно взял бы замуж хоть сам король. Теперь же, по прошествии времени, она стала больше похожа на увядшую чайную розу. Вздохнув, Ингред принялась снимать с себя ненавистные украшения, ходить в которых было все равно что повесить на шею колокольчик, словно у дойной коровы. Единственное, что ей нравилось в ее сценическом наряде, были позолоченные башмачки, снятые, наверняка, с убитой бандитами девушки высокого рода. Но женщина старалась об этом не думать. Она предпочитала жить сегодняшним днем, выступая в одном городе за другом, заезжая в отдаленные деревни — ведь и там жили уставшие от войны люди, у которых были дети, и появление бродячего цирка на их пороге каждый раз приносило им радость и восхищение.

Откуда-то снаружи шатра послышалась возня. Ингред вздрогнула, выронив салфетку, которой вытирала остатки пудры с рук, и неловко взмахнула ею. Раздался приглушенный звон, когда одно из ее громоздких колец упало со стола и покатилось по наспех уложенному досками полу, остановившись у самого входа. Поднялся ветер, и хоть ночь выдалась теплой и звездной, Ингред поежилась, поднимаясь со своего колченогого стула. Сделав несколько шагов ко входу в шатер, она наклонилась и подняла кольцо, и до ее ушей донеслись слова одного из охранников:

— Госпожа Иллюзия не принимает.

Что-то заставило ее замереть, так и склонившись над полом, словно столетняя старуха, сжимающая в дрожащих пальцах последнюю ценность, оставшуюся у нее после долгой, мучительной жизни. Горло перехватило так, словно его сдавили ледяными цепкими пальцами, и женщина поняла, что не может вздохнуть. Воздух вокруг нее будто бы наэлектризовался, как бывает перед ночной грозой. Быть может, в этом все дело? Всего лишь ее постаревшее тело так вот реагирует на собирающийся шторм? Она хотела в это верить. Подступающая старость не пугала ее так, как внезапно накатившее ощущение присутствия чего-то чужеродного, настолько отличающегося от окружающего мира, что этот мир выталкивал чужака назад, во тьму. Ее пальцы побелели, все еще сжимая проклятое кольцо.

— Ты что, оглох? — послышался снова приглушенный голос. — Я сказал…

То, что услышала циркачка в следующую долю секунды, заставило волосы на ее голове зашевелиться. До нее донесся хриплый, едва уловимый хрип, похожий на тот, что издают на последнем издыхании повешенные на городской площади. Осторожно разогнувшись, она сделала несколько шагов назад, но ноги ее подкашивались, и она случайно задела стул, на котором сидела всего минуту назад. Стул с грохотом упал на пол, и Ингред поняла, что обречена. Она не знала, кто или что пришел за ней, но понимала нутром и сердцем, что ничего хорошего это не предвещало.

Край шатра чуть шевельнулся, будто игривый ветер находил забавным дразнить и так напуганную до смерти женщину; через секунду в шатер вошел человек. Ингред ожидала убийцу, возможно, нанятого для устранения Госпожи Иллюзии. Она даже допускала, что кто-то мог вызнать ее тайну и прислать за ней похитителей, однако человек этот оказался не вооружен. По крайней мере, она не видела при нем ни ножен, ни арбалета, а черные одеяния вряд ли скрывали кинжал. Он был… обычным? Пожалуй, так сказал бы кто-то, не обладающий проницательностью, присущей настоящей гадалке. Самый обычный человек, лет сорока на вид, в темных одеждах, закрывающих его тело полностью, оставляя лишь лицо. Даже руки его были в перчатках, хотя на дворе стояло жаркое лето.

— У меня… — голос подвел Ингред, и она перевела дыхание, откашлявшись и заставив бешено бьющееся сердце хоть немного успокоиться. — У меня ничего нет. Золото у Волера, я просто артистка.

Человек не ответил, обвел глазами шатер, остановился взглядом на лежащих кучей у трюмо кричащих украшениях, затем усмехнулся уголком губ. Что-то в нем было страшное, в этом человеке, который пришел этой ночью к Ингред. Что-то чужое.

— Это все фальшивки, — продолжила она, не выдержав молчания и заметив, куда смотрит ее ночной визитер. — Они ничего не стоят. Крашеная медь да железо, ничего больше.

— Я это знаю, — ответил наконец человек в черном. Снаружи не доносилось ни звука, словно двое амбалов-охранников, вооруженных мечами, напрочь исчезли из этого мира. — Фальшивки меня не интересуют. А вот ты… ты — настоящая, не так ли? — он снова ухмыльнулся, на этот раз полностью, и циркачка почувствовала, как мир вокруг ее сжимается, исчезает, оставляя лишь этот душный шатер, потерянный среди бесконечной глухой темноты.

— Что вам нужно? — пробормотала она, опускаясь на пол и понимая, что еще немного, и она потеряет сознание. Ей нужен был воздух. Выйти на воздух, вдохнуть полной грудью аромат города, слегка подпорченный запахом пота и животных; но сейчас этот запах казался ей столь же желанным, как глоток воды посреди пустыни. Что угодно, только не оставаться запертой здесь, один на один с этим незнакомцем. Она чувствовала себя беспомощной, одинокой, забытой и покинутой. — Кто… кто вы такой?

Незнакомец в черном медленно опустился на одно колено, заглянув в глаза Ингред, готовые наполниться слезами страха и отчаяния, и снял перчатку с руки. Когда ее собственная ладонь прикоснулась к этим ледяным пальцам, женщина вдруг ощутила покой. Тот покой, что приходит вместе с горестным плачем родных и близких и запахом свежей древесины, исходящей от только что изготовленного погребального костра.

— Не бойся, Ингред. Когда я уйду, ты забудешь все. Но от тебя мне нужна одна услуга, и я знаю, что ты можешь ее оказать. Ты ведь хвасталась, что умеешь предсказывать будущее, верно? Только не нужны мне пассы руками над гадальным шаром. Сделай все по-настоящему.

— Я не понимаю, о чем…

— Понимаешь, провидица. Все прекрасно понимаешь. Спроси его. Он ответит на твой зов.

Вдох, выдох. Ингред закрыла глаза, зная, что только выполнив просьбу странного визитера, она сможет избавить себя и от его присутствия, и даже от малейшей памяти о нем. Сейчас это выглядело очень заманчивой перспективой.

— Хорошо. Если я сделаю это, вы оставите меня?

— Обещаю, — в глазах незнакомца вспыхнули огоньки, но Ингред этого уже не видела. Ее глаза были закрыты, и она, глубоко вдохнув, начала медитацию. Вскоре ее душа унеслась вдаль, в поисках ответов на вопрос, так и не сорвавшийся с губ гостя; этого было и не нужно. Она искала ответы в другом мире, в мире, где время и пространство не имеют значения, где прошлое, настоящее и будущее смешиваются воедино в водовороте застывших картин, лиц, слов, обрывков чувств и воспоминаний. И когда она увидела, пролетая над возвышающимися черными шпилями нечто огромное, темное, шевелящееся, то закричала так громко, что будь у нее легкие, они разорвались бы. В этот момент все закончилось, и Ингред была благодарна за это.

Ее нашли наутро в шатре, на полу, без сознания, но живую и здоровую. Циркачка не помнила, что именно произошло, и все решили, что она просто неловко упала со стула и ударилась головой о торчащий из пола гвоздь. Рана была незначительной, но Ингред сказала, что пока не может выступать больше, и представление на следующий день должно пройти без нее. Конечно же, зрители расстроятся, но весть о внезапном недомогании Госпожи Иллюзии быстро разлетится по городу, и люди поймут. Никто не узнает о словах, которые шептала Ингред, погруженная в транс, на ухо таинственному незнакомцу; никто не узнает о том, куда исчезли охранники, подумав, что те попросту сбежали с местными девицами и решили, что их работа на цирк закончена; никто не узнает о том чудовищном нечто, что она видела в Тени глазами своего духа-покровителя, в месте, недоступном для понимания и осознания. Но вот чувство… чувство — осталось. Ощущение холода на кончиках пальцев каждый раз, когда она оставалась наедине с собой в своем крошечном шатре, глядя на отражение в потемневшем трюмо и уносясь в воспоминаниях в те дни, когда Ингред была самой красивой женщиной Ривейна. Оно осталось где-то на уровне подсознания, проявляя себя лишь изредка, и женщина куталась в шерстяной платок даже тогда, когда на улице стояла жара.

Оно больше никогда не уходило.

 

 

 

 

 

 

Пылающие Пустоши - так теперь называют то, что осталось от Неварры. Драконы полностью уничтожили города этой страны, сделав Камберленд своим гнездовьем, куда не суются даже самые смелые - или те, кто еще в Тедасе от них остался. Иногда на дороге к Гнездовью видны караваны и антуражи тевинтерцев под их флагами, однако их драконы почему-то игнорируют. Почему - никто не знает, но обычных жителей в окрестностях городов уже не осталось, да и те, кто живет на самой границе Неварры, скоро исчезнут. Кто уедет, спасая свою жизнь, а кто будет похищен драконами. Здесь очень жарко, земля выжжена и не приносит урожая, кое-где пожары еще продолжаются даже под землей, однако если не подходить к самой границе города, можно дышать свободно.

Единственным населенным местом здесь является таверна "На краю света", которой заправляет молодой гном, однако судя по всему, он не умеет говорить и произносит всего несколько фраз, да и вообще выглядит, как полоумный. Денег за постой он не берет, как и за еду, а вот за остальные свои товары берет цену. В таверне есть небольшая мастерская для починки и создания оружия и доспехов, а также кухня и алхимический котелок.

! Броски на скидку в данной локации невозможны.

 

Таверна "На краю света"

Проживание и еда - бесплатно

Большая аптечка (+50% к здоровью) - 2 золотых

Малая аптечка (+25% к здоровью) - 1 золотая

Больше зелье лечения (+50% к здоровью, снимает травму) - 4 золотых

Малое зелье лечения (+25% к здоровью, снимает травму) - 2 золотых

Ядоклык (кинжал; +3 к урону; +2 к попаданию атакой (физ.); один раз за бой наносит противнику 250% урона в обход брони и отравляет на 5 ходов, повышая порог его попадания на 3 единицы. Урон в ближнем бою по отравленному противнику возрастает на 50% для всех персонажей) - 50 золотых монет

Проклятие Пандемония (посох; +3 к урону; +2 к попаданию атакой (маг.); один раз за бой можно вызвать на поле боя Пандемония – могущественного демона, который обладает 200% от здоровья мага, 100% от его урона и автоматически притягивает внимание врагов. Существует 5 ходов. Имеет способность «Теневой приказ» - выводит из боя 1 врага редкого или обычного ранга до конца своего существования) - 50 золотых монет

Месть предков (одноручный топор; +3 к урону; +2 к критическому попаданию; один раз за бой позволяет повесить на противника эффект «Рваная рана» на 3 хода, снижающая его урон на 50%, лишающая его защиты и наносящая 100% урона каждый ход) - 50 золотых монет

Шаламмар Кровожадный (двуручный меч; +3 к урону; +2 к критическому попаданию; один раз за бой можно нанести автоматический крит трем противникам ближнего боя сразу. Если противники от этого погибают, то за каждого убитого данной способностью врага персонаж восстанавливает 25% своего здоровья) - 50 золотых монет

Обещание свободы (лук; +3 к урону; +2 к попаданию баффами (физ.); один раз за бой можно использовать прицельный выстрел, при котором от 6 и выше на кубике будет показателем критического успеха, а от 1 до 5 – обычного успеха. Выстрел при этом наносит 200% урона) - 50 золотых монет

Сердце Корта (щит; +3 к защите; +2 к попаданию баффами (физ.); один раз за бой притягивает внимание всех врагов на 5 ходов, не позволяя им пользоваться АоЕ-атаками, и повышает защиту персонажа в 2 раза) - 50 золотых монет

 

 

 

Воскресенье - утро

Понедельник - день

Вторник - вечер/ночь

Среда - утро

 

Броски недоступны.

 

 

ОХОТА

 

1-5 - бросок неуспешен

6 - персонаж добывает 1 порцию еды для одного персонажа

7 - персонаж добывает 1 порцию еды для одного персонажа

8 - персонаж добывает 2 порции еды для одного персонажа

9 персонаж добывает 2 порции еды для одного персонажа

10 - персонаж добывает 3 порции еды для одного персонажа

 

ТРАВЫ

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу трав

7 – персонаж нашел 1 единицу трав

8 – персонаж нашел 2 единицы трав

9 – персонаж нашел 2 единицы трав

10 – персонаж нашел 3 единицы трав

 

1 - эльфийский корень

2 - веретенка

3 - кровавый лотос

4 - рассветный лотос

5 - черный лотос

6 - хрустальная благодать

7 - вьющаяся лоза

8 - арборское благословение

9 - корень смерти

10 - эмбриум

11 - глубинный гриб

12 - ария вандала

13 - сосуд бессмертия

14 - феландарис

15 - пророческий лавр

16 - ползучая крапива

17 - борода вурдалака

 

ТКАНЬ

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - парча

2 - хлопок

3 - клетчатое полотно

4 - полубархат

5 - поярок

6 - шелк

7 - черненая парча

8 - глянцевый хлопок

9 - тонкий бархат

10 - хайеверское полотно

11 - глазет

12 - шерсть-плетенка

13 - имперский одежный хлопок

14 - долийское сукно

15 - авварская саржа

16 - плюшевый бархат

 

КОЖА

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - нажий мех

2 - шкура бронто

3 - шкура глубинного охотника

4 - шкура друффало

5 - шкура фенека

6 - баранья кожа

7 - собачья кожа

8 - кожа иглоспина

9 - паутина из гургута

10 - фениксова чешуя

11 - чешуя варгеста

12 - медвежья шкура

13 - галлья кожа

14 - чешуя везделаза

15 - кожа снуффлера

16 - кожа виверна

 

РУДА

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - драконий камень

2 - летний камень

3 - железо

4 - змеевик

5 - медный купорос

6 - оникс

7 - кровавик

8 - пирофит

9 - веридий

10 - лазурит

11 - обсидиан

12 - рассветник

13 - вулканическое золото

14 - буресердник

15 - неваррит

16 - сильверит

 

 

 

Сюжет: Черно-белое (закончить битву)

 

 

 

Пролог: Прыжок через горящее кольцо (выполнено, капитан стражи убит)

Эльфийское наследие (лук возвращен Киину, медведь убит)

Сюжет: Беглецы (малефикары в лесу убиты, карта дороги к Орлею получена)

Урожайное лето (выполнено)

Виноделие (Черные Змеи убиты, фермеры живы, один наемник отпущен на свободу)

Опасное путешествие (демон убит, Элисиф спасена)

Достойная добыча (виверн убит)

Воля (оборотень спасен, охотники убиты)

Красота в смерти (отряд помог могильщику)

Блудная овечка (Долли найдена и возвращена)

Мастер боя (выполнено)

Проучить Лодди (провалено, лавка Занны закрыта)

Сюжет: Исчезнувшая (настоящий убийца найден, Риден освобожден мирным путем, Марика осталась жива)

Грабь награбленное (кинжал возвращен, Зейнер и Корра живы)

Паук и скорпион (выполнено, помогли храмовнику)

Верность не продается (мабари найден, выбрал новым хозяином Элендара)

Темной ночью, узкой тропкой... (Ренуар запуган)

Сюжет: Змеиный клубок (Рейлас убит)

Не кусай руку дающую (выполнили 5 заданий от квартирмейстера)

Кровавые деньги (Брэндон остался капитаном, Челлиана казнена)

Сюжет: Некуда бежать (дракон убит)

Спасение утопающих... (Ренли спасен)

Украл, выпил, в тюрьму (особняк исследован)

Личное задание Элендара (выполнено, Архитектор убит, Дейна спасена)

Сюжет: Скажи мне, кто твой друг... (Терон убит, информация найдена)

Ночь, улица, фонарь, алхимическая лавка (выполнено, Танит реабилитирована)

Легенда о морском великане (порождение плоти убито, проклятие снято)

Личное задание Аматы (выполнено, шкатулка найдена, журнал найден)

Личное задание Алиши (выполнено, компас получен)

Старик и море (шкатулка возвращена неоткрытой, сокровища найдены)

Личное задание Вальи (все противники убиты, амулет уничтожен)

Личное задание Удара (Табес уничтожен, Удар получил новое тело)

Сюжет: Бегущие в Лабиринте (Лабиринт пройден, зеркало найдено, осколок найден)

Сюжет: Сквозь огонь (заключена сделка с Разикаль)

 

Дайс-рум для бросков и боев

 

 

Изменено 6 сентября, 2018 пользователем Шен Мак-Тир

[Tork 4 463]

Комната Аматы

Амата улыбнулась рыцарю и подвинулась, чтобы ему было удобнее.

- Не съели. Мы попарились, поговорили. Она не одобряет моей клятвы Госпоже, но не отреклась от меня как от сестры. Хорошо, что мы можем преодолеть все препятствия и принимать друг дружку такими, какие мы есть, - целительница скрутилась калачиком. - А почему тебе грустно стало? - Она похлопала по кровати. - Расскажи мне.

- Да с Удара и Алиши. Эта дурочка трясется и ждет пока он займется ее защитой. А этот гордец сидит и молчит. Наверно я должен ходить за ними и спрашивать, не надо ли им чего. Учитывая роль Алиши, они могли бы рассказать всем, о необходимости ее защищать не взирая ни на что. Да я и сам был готов это делать. Но поглядел на них сейчас - и мне расхотелось. Сожрет ее Фен Харел, и хер бы с ним, все равно мы его убьем. Не сожрет - пусть будут счастливы. Не могу смотреть на них больше. Вспоминаю Суланну, вспоминаю то, о чем мечтал, снова ревность просыпается. Почему то в лабиринте и таверне мне было намного легче. Не хочу снова превращаться в озлобленное на мир уродище, но видит Разикаэль, эти двое делают все, чтобы мне помочь.

[Thinvesil 17 800]

Комната Аматы

- Да с Удара и Алиши. Эта дурочка трясется и ждет пока он займется ее защитой. А этот гордец сидит и молчит. Наверно я должен ходить за ними и спрашивать, не надо ли им чего. Учитывая роль Алиши, они могли бы рассказать всем, о необходимости ее защищать не взирая ни на что. Да я и сам был готов это делать. Но поглядел на них сейчас - и мне расхотелось. Сожрет ее Фен Харел, и хер бы с ним, все равно мы его убьем. Не сожрет - пусть будут счастливы. Не могу смотреть на них больше. Вспоминаю Суланну, вспоминаю то, о чем мечтал, снова ревность просыпается. Почему то в лабиринте и таверне мне было намного легче. Не хочу снова превращаться в озлобленное на мир уродище, но видит Разикаэль, эти двое делают все, чтобы мне помочь.

Амата приподнялась и обняла Торка.

- Я сочувствую тебе, друг, но разве важны наши чувства, когда речь идет о судьбе всего мира? Разикаль сказала, что Искра не должна достаться Волку, и мы должны сделать все, чтобы этого не допустить. Прикрывай Алишу не ради нее или Удара. Прикрывай ее ради мира и его будущего, ради меня, ради моего сына. Пророчество не должно обернуться вспять, а оно может - если Волк поглотит Искру. - Амата вздохнула и ткнулась лбом рыцарю в плечо. - Если не справишься - ну, значит, как будет. Жертвовать жизнью не нужно, но постараться - это наш долг. - Целительница сделала выбор. Она решила, что сделает, если будет в этом нужда. Но девушка не хотела и не собиралась никого тащить за собой: наоборот, волшебница готова была сделать все, чтобы все остальные жили. 

[Tork 4 463]

 

Комната Аматы

 Я сочувствую тебе, друг, но разве важны наши чувства, когда речь идет о судьбе всего мира? Разикаль сказала, что Искра не должна достаться Волку, и мы должны сделать все, чтобы этого не допустить. Прикрывай Алишу не ради нее или Удара. Прикрывай ее ради мира и его будущего, ради меня, ради моего сына. Пророчество не должно обернуться вспять, а оно может - если Волк поглотит Искру. - Амата вздохнула и ткнулась лбом рыцарю в плечо. - Если не справишься - ну, значит, как будет. Жертвовать жизнью не нужно, но постараться - это наш долг. - Целительница сделала выбор. Она решила, что сделает, если будет в этом нужда. Но девушка не хотела и не собиралась никого тащить за собой: наоборот, волшебница готова была сделать все, чтобы все остальные жили. 

- Конечно важны! - Удивился  Торк. - Зачем мне мир, в котором я несчастлив? Мне Разикаэль ничего не говорила. И я не хочу прикрывать Алишу, ради ее слов или будущего мира. Это унизительно для меня. Я хочу прикрывать ее, просто потому, что могу. Меня обижает то, что она предпочла мне иного защитника, который не справляется. Если бы я не всунул ей те аптечки - никто бы из логова дрейков, наверняка, не вернулся бы. Сами они даже не думают о таких вещах. - Рыцарь грустно вздохнул. - Когда она прыгнула в пучину за мной и отпилила мою ногу - она не сомневалась. Она могла и сделала. Значит и я могу и сделаю. Но сама ситуация - выбешивает меня, Амата. А ведь когда я торговался за те сраные аптечки - она меня презирала  за скопидомство. Я сейчас презираю себя за нытье и уныние, но душа страдает. Я предан нашей Госпоже, сестренка, и тебе с Вальей. Я хорошо отношусь к Элендару, Тайберу и Мэй. Я помню Алишу, и все хорошее, что она мне подарила. - Торк погладил Амату по спине и прижал к себе. И мне стыдно за еще одну вещь. Мы все забыли. Никто не задал Крау вопроса, хотя Госпожа прямо об этом упоминала. Я надеюсь, что наши спутники просто побоялись спросить, а не испытывали равнодушие.

[Thinvesil 17 800]

Комната Аматы

- Торк погладил Амату по спине и прижал к себе. И мне стыдно за еще одну вещь. Мы все забыли. Никто не задал Крау вопроса, хотя Госпожа прямо об этом упоминала. Я надеюсь, что наши спутники просто побоялись спросить, а не испытывали равнодушие.

- Какого вопроса? - Амата недоуменно взглянула на Торка. - И если мы все забыли, то почему тебе стыдно? Это ведь все оплошали.

[Tork 4 463]

 

Комната Аматы

 - Какого вопроса? - Амата недоуменно взглянула на Торка. - И если мы все забыли, то почему тебе стыдно? Это ведь все оплошали.

- Потому что от большинства я его и не жду особо. Госпожа сказала, что они взяли кровь Оливии. А я так и не уточнил, что с ней. Быть может она еще жива и сейчас сидит как Ингрид, без воды и еды. Ни Разикаэль, ни Крау особо состоянием пленников не заботятся. Тюремной службы здесь нет. Что, если мы сейчас объедались, а Лив сидит прикованная в каком-то каземате? Надо будет не забыть прояснить этот вопрос.

[Thinvesil 17 800]

Комната Аматы

- Потому что от большинства я его и не жду особо. Госпожа сказала, что они взяли кровь Оливии. А я так и не уточнил, что с ней. Быть может она еще жива и сейчас сидит как Ингрид, без воды и еды. Ни Разикаэль, ни Крау особо состоянием пленников не заботятся. Тюремной службы здесь нет. Что, если мы сейчас объедались, а Лив сидит прикованная в каком-то каземате? Надо будет не забыть прояснить этот вопрос.

- Что? - Амата впервые об этом слышала. - Когда она такое сказала? Почему я не знала? Торк, а ты почему молчал? И как кровь поможет Пророчеству? Разве оно не про сражающихся?

[Tork 4 463]

 

Комната Аматы

- Что? - Амата впервые об этом слышала. - Когда она такое сказала? Почему я не знала? Торк, а ты почему молчал? И как кровь поможет Пророчеству? Разве оно не про сражающихся?

- Когда предлагала забрать кровь Вальи. Мол с Оливией так уже сделали. А я молчал, потому что как ничтожная тряпка принялся страдать и мечтать о своем великом месте в новом мире. И сейчас мне стыдно, но Крау опять куда-то свинтил по своим жрунским делам. Как увидим, надо будет задать ему этот вопрос.

[Thinvesil 17 800]

Комната Аматы

- Когда предлагала забрать кровь Вальи. Мол с Оливией так уже сделали. А я молчал, потому что как ничтожная тряпка принялся страдать и мечтать о своем великом месте в новом мире. И сейчас мне стыдно, но Крау опять куда-то свинтил по своим жрунским делам. Как увидим, надо будет задать ему этот вопрос.

- Ну так задай, - вздохнула целительница и потянула Торка за плечо, чтобы прилег. - Мы увидим его, не сомневайся. А пока давай отдыхать, скоро бой. И я после демона только пару часов проспала, - зевнула магичка и завалилась в постель.

[Tork 4 463]

 

Комната Аматы

 Ну так задай, - вздохнула целительница и потянула Торка за плечо, чтобы прилег. - Мы увидим его, не сомневайся. А пока давай отдыхать, скоро бой. И я после демона только пару часов проспала, - зевнула магичка и завалилась в постель.

- Ну и задам, как увижу. - Торк вытянулся рядом и мощной рукой сдвинул Амату к краю постели - двигайся давай, я тоже спать хочу, а вдвоем теплее и приятнее. Я уже забыл, когда с девушкой вместе спал. - Рыцарь накрыл себя и Амату одеялом и прижав волшебницу к себе мирно заснул.

 

[Thinvesil 17 800]

Комната Аматы - Замок

Спустя часа три или около того, Амата проснулась и потерла глаза. Девушка пригрелась возле Торка и, как ни странно, чувствовала себя отдохнувшей, несмотря на то, что сон был таким коротким. Тихонько встав, чтобы не потревожить рыцаря, тевинтерка повесила через плечо сумку, набросила на плечи плащ и, взяв в руку посох, отправилась коридорами замка. 

Неспешным шагом Амата вышла из главного входа, оперлась спиной о стену и молча обозревала город. Нет, уже не город. Гнездовье драконов. Чешуйчатые твари, особенно в таком количестве, выглядели ошеломляюще. Целительница представила, как вся эта стая обрушивается на Минратос, сжигая тела кунари и эльфов. Ну вот зачем им не сиделось дома? Нет, нужно идти и куда-то воевать, чтобы потом быть сожженными заживо. Магичка вздохнула. Они должны победить этого Волка. Просто обязаны. Другого варианта не было. 

[Tork 4 463]

Замок

Выспавшийся и протрезвевший Торк отправился заниматься своим любимым делом - искать приключений на свою голову, и проверять, что-где плохо лежит в замке. Обстановка изрядно подавляла - там где раньше шумела жизнь, теперь были лишь пыльные руины, да над головой раздавались крики драконов. Если удастся поставить этих чудовищ на службу Госпоже, а похоже уже удалось, весь Тедас изменится. Там, где раньше требовалось осаждать замок и вырезать всех, после взятия, теперь достаточно будет отправить письмо. Рыцари и банны утратят свое влияние, власть Императора упрочится. Вопрос только в том, хватит ли этих драконов на всю империю и как часто их можно будет гонять по службе? Вряд ли тварюшки понимают товарно денежные отношения и концепцию работы за работу. Впрочем, даже если Разикаэль может только разово науськивать эту стаю на нужные цели, это уже будет мощнейшим оружием.

[Thinvesil 17 800]

Замок

Выспавшийся и протрезвевший Торк отправился заниматься своим любимым делом - искать приключений на свою голову, и проверять, что-где плохо лежит в замке. Обстановка изрядно подавляла - там где раньше шумела жизнь, теперь были лишь пыльные руины, да над головой раздавались крики драконов.

Вдоволь насмотревшись на пепелище, Амата вернулась в замок и наткнулась на Торка.

- О, проснулся? - улыбнулась целительница. - Готов к сражению? Пойдем в главный зал, начнем собираться потихоньку. Ты еще хотел Крауфорда поискать.

[Tork 4 463]

Замок - Зал.

- О, проснулся? - улыбнулась целительница. - Готов к сражению? Пойдем в главный зал, начнем собираться потихоньку. Ты еще хотел Крауфорда поискать.

- Пойдем, - согласился Торк. - когда они с Аматой нашли Верховного Жреца, рыцарь задал свой вопрос:

- С нами была спутница, Оливия. Разикаэль упоминала о ней, мы хотели бы прояснить ее судьбу. Что с ней случилось?

[Kn1MS 2 567]

Зал

Крауфорд, до появления парочки о чём тихо разговаривающий с Караксом, обернулся к вышедшему вперёд рыцарю.

- С нами была спутница, Оливия. Разикаэль упоминала о ней, мы хотели бы прояснить ее судьбу. Что с ней случилось?

— Она мертва, — кратко ответил чародей.

[Thinvesil 17 800]

Зал

— Она мертва, — кратко ответил чародей.

- Бедная Лив, - Амата скорбно опустила голову. - Надеюсь, ее хоть похоронили достойно, - тихо сказала девушка, глядя на Торка. - Не надо было ей от нас уходить. 

[Tork 4 463]

Зал

— Она мертва, — кратко ответил чародей.

- Печально это слышать. Она была сильным воином, и без ее помощи мы бы не дошли так далеко. - Торк помолчал, отдавая дань уважения Оливии. Пока живы они, живут и Лив с Каскарой. - Нам нигде не надо повоевать? Последний раз я рубил врагов в Лабиринте и уже немного застоялся. - Задал Торк новый вопрос жрецу.

[Thinvesil 17 800]

Зал

- Печально это слышать. Она была сильным воином, и без ее помощи мы бы не дошли так далеко. - Торк помолчал, отдавая дань уважения Оливии. Пока живы они, живут и Лив с Каскарой. - Нам нигде не надо повоевать? Последний раз я рубил врагов в Лабиринте и уже немного застоялся. - Задал Торк новый вопрос жрецу.

- Да, а скоро уже там бой с Волком? - Амата нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Не было сил уже дожидаться, когда решится ее судьба и судьба всего мира. Проще было уже действовать, чем ждать. - Я готова выдвигаться, как только ты скажешь. 

[Kn1MS 2 567]

Зал

- Нам нигде не надо повоевать? Последний раз я рубил врагов в Лабиринте и уже немного застоялся. - Задал Торк новый вопрос жрецу.

- Да, а скоро уже там бой с Волком? - Амата нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Не было сил уже дожидаться, когда решится ее судьба и судьба всего мира. Проще было уже действовать, чем ждать. - Я готова выдвигаться, как только ты скажешь. 

— Собирайтесь, мы отправляемся через полчаса, там и повоюете, — переводя взгляд на массивный элувиан, ответил Верховный Жрец. — И сообщите остальным, если увидите их. Каракс, вперёд, — чародей слабо махнул демону и тот, недовольно рыкнув, направился в один из коридоров дворца. Похоже, он отыщет тех, кто ещё не успел подготовиться.

[Thinvesil 17 800]

Зал

— Собирайтесь, мы отправляемся через полчаса, там и повоюете, — переводя взгляд на массивный элувиан, ответил Верховный Жрец. — И сообщите остальным, если увидите их. Каракс, вперёд, — чародей слабо махнул демону и тот, недовольно рыкнув, направился в один из коридоров дворца. Похоже, он отыщет тех, кто ещё не успел подготовиться.

Амата кивнула и осмотрелась, разыскивая взглядом остальных товарищей. Тех, кто был в своих комнатах, гордыня и сам позовет. 

- Торк, у тебя все готово? - обратилась девушка к рыцарю. - Зелья, аптечки? Снаряжение все в порядке? Тебе придется нас прикрывать в бою. 

[junay 6 061]

Комната - зал

Тайбер молча собирал вещи. Их ждал последний бой, с непобедимым (для простых смертных) противником. А дальше... Про дальше он не хотел думать. Он просто вернется к Маавиш, и скажет ей, что весь этот ад закончился, что Маркусу они нужны были для сражения, и вся эта травля - была просто испытанием их сил. Но почему-то Тайбер осознавал, что горький привкус пепла, который он ощутил здесь, в Неварре, будет преследовать его до конца жизни, а во сне он будет видеть не стихающие никогда пожарища.

Взяв свою сумку, и посох, он спустился в зал.

[Shunt 2 143]

Баня - Зал

Валья вошла в зал умытая, в до блеска вычищенных доспехах. Мытые и расчесанные до блеска волосы собраны в хвост. Если бы кто-то рисовал картину, то образом эльфийки можно было бы вербовать в армию - причем в любую. Закинув топор на плечо, девушка обвела взглядом зал, проводила крайне неприязненным взглядом Крауфорда, потом подошла к Амате и Торку.

- Что, хозяин протрубил в рог? Зовет умирать во имя его? - потрошитель ехидно улыбнулась и добавила. - Ну и за новый мир, разумеется. 

[Tork 4 463]

Зал.

Амата кивнула и осмотрелась, разыскивая взглядом остальных товарищей. Тех, кто был в своих комнатах, гордыня и сам позовет. 

- Торк, у тебя все готово? - обратилась девушка к рыцарю. - Зелья, аптечки? Снаряжение все в порядке? Тебе придется нас прикрывать в бою. 

- Все готово, только зельями поменяемся - Торк отдал Амате зелье снимающее физический дебаф и забрал зелье лечащее на 25% хп каждый ход до конца боя

- Что, хозяин протрубил в рог? Зовет умирать во имя его? - потрошитель ехидно улыбнулась и добавила. - Ну и за новый мир, разумеется. 

- Типа того. Только не умирать, а убивать. Умирают пусть враги, нам еще новый мир строить. - Поправил потрошительницу Торк. - И тебе тоже строить, что бы ты там себе не думала.

Изменено 6 сентября, 2018 пользователем Tork

[Thinvesil 17 800]

Зал

- Что, хозяин протрубил в рог? Зовет умирать во имя его? - потрошитель ехидно улыбнулась и добавила. - Ну и за новый мир, разумеется. 

- Ты все ехидничаешь, сестричка? - подмигнула Амата эльфийке и ободряюще похлопала по плечу. - Не дрейфь, мы выживем. Смерть в данном случае неприемлема, Госпожа призывает нас жить и сражаться, а не умирать.

Девушка взяла у Торка зелья и отдала свои. Потом обратила свой взор к Элувиану. 

- Мы отправимся этим путем? - спросила у Крауфорда целительница.

[Shunt 2 143]

Зал

Госпожа призывает нас жить и сражаться, а не умирать.

- Твоя, не моя, - ухмыльнулась Валья, поведя плечом. - Не надо на меня эту тяжесть вешать. Своей, - она похлопала себя по медальону церкви, - хватает.

- И тебе тоже строить, что бы ты там себе не думала.

- Да-да, я поняла, - состроила гримаску утомления девушка. - Разберусь. 

[Kn1MS 2 567]

Зал

- Мы отправимся этим путем? - спросила у Крауфорда целительница.

— Да, — не оборачиваясь к девушке, сказал маг. — Белый Волк попадёт в нашу ловушку.

Тем временем Гордыня проверил столовую и прорычал в покоях. Эти ерундовые задания, кажется, его довольно сильно злили, но Крауфорд давно смог укротить демона, и теперь нападать на хозяина уже было нельзя. Как и ослушиваться его приказов. Ничего, Верховный Жрец знал, что предстоящее сражение понравится Караксу, а затем необходимость бегать за обычными смертными вновь отпадёт.

Когда пришло время собираться, Удар наконец-то облачился в доспехи, проверил меч, распихал зелья по нужным местам, а затем спустился вниз с подготовившейся Алишей. Пора было заканчивать со всем этим. Ситуация нервировала, но было ясно, что как только всё это закончится, наконец наступит долгожданное спокойствие. Хотя бы на время.